Текст книги "Сумерки / Жизнь и смерть: Сумерки. Переосмысление (сборник)"

– За единственным исключением, – поправил он. – Гипотетически.

– Хорошо, пусть будет единственным, – он подыгрывал мне, и я пришла в восторг, но старалась вести себя как ни в чем не бывало. – И как же это происходит? Есть ли какие-то ограничения? Каким образом этот… некто находит другого человека точно вовремя? Как он узнает, что она в беде?

Я понятия не имела, есть ли хоть какой-то смысл в моих запутанных вопросах.

– Гипотетически? – переспросил он.

– Само собой.

– Ну, если… этот некто…

– Пусть будет Джо, – предложила я.

Он иронически улыбнулся.

– Стало быть, Джо. Этому Джо достаточно не отвлекаться, и точное время знать уже не обязательно, – он покачал головой и закатил глаза. – Только тебе под силу умудриться вляпаться в неприятности в таком маленьком городишке. Знаешь, ты ведь могла на целое десятилетие испортить в нем статистику уровня преступности.

– Мы рассуждаем чисто гипотетически, – ледяным тоном напомнила я.

Он рассмеялся, и его глаза потеплели.

– Точно, – согласился он. – Будем называть тебя «Джейн»?

– Как ты узнал? – спросила я, оставив напрасные попытки сдержать любопытство. Сама не замечая, я снова придвинулась к нему.

Он, похоже, колебался, мучимый внутренней дилеммой. Наши взгляды встретились, и я догадалась: прямо в эту минуту он решает, стоит ли просто сказать мне правду.

– Послушай, ты можешь мне довериться, – пробормотала я и, не задумываясь, попыталась коснуться его сложенных ладоней, но он отодвинул их, и я убрала руки.

– Даже не знаю, есть ли у меня еще выбор, – он понизил голос почти до шепота. – Я ошибся, ты гораздо наблюдательнее, чем я полагал.

– А я думала, ты всегда прав.

– Раньше был всегда, – он снова покачал головой. – Насчет тебя я ошибся еще в одном: ты притягиваешь к себе не просто неприятности. Ты, как магнит, тянешь к себе настоящие беды. Если в радиусе десяти километров есть хоть какая-нибудь опасность, она обязательно найдет тебя.

– Ты и себя относишь к этой категории? – догадалась я.

Его лицо стало холодным и бесстрастным.

– Однозначно.

Я снова протянула руки через стол, и, несмотря на его попытку отстраниться, робко коснулась тыльной стороны его ладони кончиками пальцев. Кожа Эдварда была холодной и твердой, как камень.

– Спасибо, – с искренней благодарностью произнесла я. – Ты спас меня уже во второй раз.

Его лицо смягчилось.

– Пусть третьего не будет, ладно?

Я нахмурилась, но кивнула. Рука Эдварда выскользнула из-под моей. Свои руки он спрятал под стол, но наклонился ко мне.

– Я последовал за тобой в Порт-Анджелес, – скороговоркой признался он. – Никогда прежде я даже не пытался спасать кому-то жизнь, и оказалось, что это гораздо сложнее, чем я думал. Но вероятно, все дело в тебе. В жизни обычных людей, как правило, намного меньше катастроф, – он помолчал.

Я думала, что встревожусь, узнав, что он следил за мной, но вместо этого испытала непривычный прилив удовольствия. Он смотрел на меня во все глаза, вероятно, не понимая, почему мои губы вдруг непроизвольно растянулись в улыбке.

– А тебе никогда не приходило в голову, что, может, это пришел мой черед – в первый раз, когда меня чуть не переехал фургон, а ты помешал судьбе? – чтобы отвлечься, предположила я.

– Тот раз был не первый, – возразил он еле слышно. Я удивленно посмотрела на него, но он опустил глаза. – Впервые твой черед пришел, когда мы встретились.

При этих словах мое сердце сжалось от страха, разом вернулись воспоминания о яростном взгляде черных глаз, каким он окинул меня в тот день… но ошеломляющее спокойствие, которое я теперь ощущала в его присутствии, заставило воспоминания отступить. К тому времени, как он испытующе вгляделся в мое лицо, от недавнего страха на нем не осталось и следа.

– Помнишь? – спросил он. Его ангельское лицо помрачнело.

– Да. – Я хранила спокойствие.

– И все-таки сейчас ты сидишь здесь, – он поднял бровь, в голосе сквозило недоверие.

– Да, сижу… благодаря тебе, – я сделала паузу. – Но как ты узнал, где искать меня сегодня? – напомнила я свой вопрос.

Эдвард плотно сжал губы и посмотрел на меня, прищурясь, снова принимая решение. Потом перевел взгляд на мою полную тарелку и опять на мое лицо.

– Ешь, тогда объясню, – поставил он условие.

Я подцепила на вилку равиоли и сунула в рот.

– Не думал, что это настолько хлопотно – держать тебя под наблюдением. Обычно я без труда нахожу человека, стоит мне лишь один раз услышать его мысли, – он тревожно посмотрел на меня, и я обнаружила, что сижу как статуя. Пришлось заставить себя проглотить все, что было во рту, наколоть на вилку еще равиоли и забросить в рот.

– Я продолжал наблюдать за Джессикой, но не особенно пристально, потому что найти на свою голову приключения в таком городе, как Порт-Анджелес, способна только ты. А когда сообразил, что рядом с Джессикой тебя уже нет, отправился искать тебя в книжный, о котором она думала. Сразу стало ясно, что туда ты не заходила и направилась на юг. Я понял, что вскоре ты повернешь обратно, поэтому просто ждал, заглядывая в мысли то одного, то другого прохожего, чтобы проверить, не видел ли тебя кто-нибудь из них, и понять, где ты находишься. Для беспокойства не было причин… но меня не покидала странная тревога… – он задумался, глядя сквозь меня, и, похоже, видел то, что я и вообразить не могла. – Тогда я начал ездить кругами и… прислушиваться. Солнце садилось, я уже собирался бросить машину и пойти по твоему следу пешком. А потом… – Он умолк и во внезапном приливе ярости стиснул зубы. Овладеть собой он сумел не сразу.

– Что же потом? – шепотом спросила я. Он по-прежнему смотрел мимо меня.

– Я услышал, о чем они думают, – прорычал он и слегка поднял губу, оскалив зубы. – Я увидел твое лицо у него в мыслях, – он вдруг наклонился вперед, поставил локоть на стол и прикрыл ладонью глаза. Это порывистое движение напугало меня.

– Было очень… тяжело, ты даже не представляешь, как трудно мне было просто увезти тебя и оставить их… в живых, – из-под ладони его голос звучал глухо. – Я мог бы отпустить тебя с Джессикой и Анджелой, но боялся, что едва останусь один, как брошусь на поиски… этих уродов, – признался он шепотом.

Ошеломленная, я сидела молча, мысли стали бессвязными. Руки я сложила на коленях, от слабости обмякла, привалившись к спинке. Эдвард по-прежнему прикрывал ладонью лицо и сидел так неподвижно, словно был высечен из камня, который напоминала его кожа.

Когда он наконец поднял голову, то впился в мои глаза взглядом, полным вопросов.

– Готова ехать домой? – спросил он.

– Готова, – подтвердила я, безмерно благодарная за то, что у нас впереди еще целый час пути. Расстаться прямо сейчас с Эдвардом я просто не могла.

Официантка появилась словно по команде. Или потому, что следила за нами.

– Ну, как у вас дела? – спросила она Эдварда.

– Счет, пожалуйста. Благодарю. – Его голос прозвучал негромко, но резковато – сказывалось напряжение нашего недавнего разговора. Видимо, это сбило официантку с толку. Эдвард выжидательно поднял глаза.

– Да-да, – сбивчиво выговорила она. – Вот, пожалуйста, – вынув маленькую кожаную папку из кармана своего черного фартука, она положила ее перед Эдвардом.

К этому моменту он уже успел достать купюру, вложил ее в папку и сразу вернул официантке.

– Сдачи не надо, – он улыбнулся и встал, и я неуклюже поднялась на ноги.

Официантка ответила ему манящей улыбкой.

– Всего доброго.

Он коротко поблагодарил ее, но смотрел при этом на меня. Я с трудом удержалась, чтобы не улыбнуться.

Сопровождая меня к двери, он по-прежнему избегал прикосновений. Я вспомнила рассказ Джессики о том, что они с Майком уже почти достигли стадии первого поцелуя, и вздохнула. Эдвард посмотрел на меня с таким любопытством, что я испугалась, как бы он не прочитал мою мысль.

Он галантно открыл пассажирскую дверцу «вольво», придержал ее, пока я садилась, и мягко закрыл. Я смотрела, как он обходит машину спереди, уже в который раз изумляясь его грации. Казалось бы, к этому времени мне следовало к ней привыкнуть, но я по-прежнему следила за его движениями с замиранием сердца.

Сев в машину, он сразу же завел двигатель и включил печку на полную мощность. На улице резко похолодало, но в куртке Эдварда мне было тепло, и я с удовольствием принюхивалась к ее запаху, стараясь, чтобы он не заметил этого.

Эдвард с легкостью влился в транспортный поток, и когда мы вылетели на скоростное шоссе, повернулся ко мне.

– Итак, – со значением произнес он, – теперь твоя очередь.

9. Гипотеза

– Можно еще один вопрос? – попросила я, с опаской глядя на мелькающие вдоль обочины деревья. Мне казалось, что Эдвард едет слишком быстро и почти не следит за дорогой.

Он вздохнул.

– Один, – разрешил он и настороженно поджал губы.

– Слушай… а как ты понял, что я не заходила в книжный, а сразу отправилась на юг?

Раздумывая, он отвел глаза.

– Мне казалось, мы теперь откровенны друг с другом, – буркнула я.

Он почти улыбнулся.

– Ну хорошо: я следовал за тобой по запаху.

Он устремил взгляд на дорогу, а я тем временем успела состроить гримасу. С ответом я не нашлась, но постаралась взять его слова на заметку, чтобы позже обдумать как следует. Сейчас, когда он наконец-то удостоил меня объяснениями, я хотела узнать как можно больше.

– Ты так и не ответил на один из моих первых вопросов… – я попыталась выиграть время.

– Какой? – недовольно спросил он.

– Как ты читаешь мысли? Ты можешь прочитать мысли любого человека, где бы он ни был? Как ты это делаешь? А остальные в твоей семье?.. – Я чувствовала себя по-дурацки, спрашивая о том, во что сама ни капельки не верила.

– Это уже не один вопрос, – поправил он.

Я в ожидании смотрела на него.

– Нет, так умею только я. Но не всегда и не везде. Я должен достаточно хорошо знать человека, которого читаю. Чем лучше знаком мне чей-то… «голос», тем больше расстояние, с которого я могу расслышать его. Но все равно это расстояние не превышает нескольких километров, – он помолчал. – Это все равно что находиться в огромном зале, полном людей, которые говорят все разом. Голоса на заднем плане сливаются в гул. Иногда мне удается сосредоточиться на одном из них, но лишь в том случае, если этот человек мыслит ясно.

Так что обычно я отключаюсь от этого гула – порой он здорово отвлекает. И потом, так проще казаться нормальным, – Эдвард нахмурился. – Мне постоянно приходится следить за тем, чтобы отвечать не на мысли, а на слова, которые произносит мой собеседник.

– Как думаешь, почему ты не слышишь мои мысли? – полюбопытствовала я.

Он ответил загадочным взглядом.

– Не знаю, – пробормотал он. – Могу лишь предположить, что твой разум работает не так, как у всех. Как будто ты мыслишь на длинных волнах, а я способен принимать только ультракороткие. – Вдруг развеселившись, он усмехнулся. – Мои мозги работают неправильно? Значит, я урод? – Его слова задели меня больнее, чем следовало ожидать – вероятно, потому, что предположение попало не в бровь, а в глаз. Я всегда подозревала то же самое, и теперь, когда мои предположения подтвердились, расстроилась.

– Не знаю, почему ты считаешь себя уродом. – Он рассмеялся. – Ведь голоса в голове у меня, да и то лишь гипотетически… – Его лицо снова стало непроницаемым. – И мы снова вернулись к разговору о тебе.

Я вздохнула. С чего начать?

– А мне казалось, мы теперь откровенны друг с другом, – мягко напомнил он.

Пытаясь подобрать слова, я впервые за все время отвела взгляд от его лица и случайно посмотрела на спидометр.

– Господи, сбавь скорость! – закричала я.

– В чем дело? – удивился он, но скорость не сбросил.

– Ты гонишь под сто шестьдесят километров в час! – Я снова сорвалась на крик, бросила перепуганный взгляд в окно, но было так темно, что я мало что увидела – только длинный лоскут шоссе в голубоватом свете фар. По обе стороны от шоссе высился черный лес, и при скорости, с которой мы неслись, этот лес казался сплошной стеной.

– Успокойся, Белла, – он закатил глаза, но не притормозил.

– Хочешь, чтобы мы разбились?

– Мы не разобьемся.

Я попыталась понизить голос.

– Куда ты так спешишь?

– Я всегда так езжу, – он повернулся ко мне и усмехнулся.

– На дорогу смотри!

– Белла, я ни разу не попадал в аварию, меня никогда даже не штрафовали, – он ухмыльнулся и постучал себя по лбу. – У меня здесь антирадар.

– Кошмар, – я кипела. – Ты забыл, что Чарли полицейский? Меня приучили соблюдать правила дорожного движения. И потом, если твой «вольво» обмотается кренделем вокруг дерева, – тебе-то что, отряхнулся и пошел дальше!

– Возможно, – согласился он с коротким жестким смешком. – А ты так не сможешь, – он вздохнул, и я с облегчением увидела, как стрелка медленно опустилась к ста тридцати километрам. – Довольна?

– Почти.

– Не выношу медленной езды, – пробурчал он.

– По-твоему, это медленно?!

– Довольно разговоров о том, как я вожу машину, – отрезал он. – Я все еще жду рассказа о твоей новой гипотезе.

Я прикусила губу. Взгляд его медовых глаз, обращенный на меня, вдруг смягчился.

– Я не буду смеяться, – пообещал он.

– Я больше опасаюсь, что ты рассердишься.

– Все так плохо?

– В общем, да.

Он ждал. Я изучала собственные руки, поэтому не видела его лица.

– Начинай, – голос Эдварда звучал спокойно.

– Я не знаю, с чего начать, – призналась я.

– С начала. Ты говорила, что твоя фантазия тут ни при чем.

– Верно.

– Тогда что же навело тебя на эту мысль – книга? Фильм? – пытался угадать он.

– Нет, то, что случилось в субботу на побережье, – я рискнула посмотреть ему в лицо. Он выглядел озадаченным. – Там я встретилась с давним знакомым – Джейкобом Блэком, – продолжала я. – Чарли дружил с его отцом, когда я была еще маленькой.

Эдвард по-прежнему ничего не понимал.

– Отец Джейкоба – один из старейшин племени квилетов, – нерешительно добавила я. Озадаченное выражение словно приросло к лицу Эдварда. – Мы пошли прогуляться… – о том, как я обманом вытянула из Джейкоба правду, я умолчала, – он рассказывал мне старые легенды, хотел напугать, наверное. Одна из них была про… – я замялась.

– Продолжай.

– Про вампиров, – сама не заметив, я вдруг перешла на шепот. На Эдварда я старалась не смотреть, но видела, как судорожно сжались на руле его пальцы.

– И ты сразу вспомнила про меня? – он все еще был спокоен.

– Нет. Он… упомянул твою семью.

Он молчал, глядя на дорогу.

Я вдруг встревожилась и попыталась защитить Джейкоба.

– Сам он считает это глупыми суевериями, – поспешно добавила я. – Он и не рассчитывал, что я в них поверю. – Оправдание показалось мне недостаточным, и пришлось признаться: – Это я виновата, я вынудила его рассказать мне эту легенду.

– Почему?

– Лорен удивлялась, почему ты не поехал с нами – хотела мне досадить. А парень постарше, тоже индеец, сказал, что в резервации ваша семья не появляется, но таким тоном, словно вкладывал в эти слова какой-то другой смысл. Вот я и предложила Джейкобу пройтись, чтобы выяснить у него, в чем дело, – созналась я, повесив голову.

Вдруг он расхохотался, напугав меня. Я уставилась на него: он продолжал смеяться, но в глазах плескалась ярость.

– И как же ты это выяснила? – спросил он.

– Попробовала пофлиртовать с ним – сама не ожидала, что получится, – мне и сейчас не верилось, когда я вспоминала об этом.

– Хотел бы я на это посмотреть, – он недобро хмыкнул. – А еще меня обвиняла, будто я ослепляю людей! Бедный Джейкоб Блэк.

Я вспыхнула и уставилась в темноту за окном.

– И что же было потом? – спросил он немного погодя.

– Я полезла искать информацию в Интернете.

– И он подтвердил твои догадки? – Голос Эдварда звучал почти равнодушно, но пальцы с силой сжимались на руле.

– Нет. Ничего не совпало. Почти все, что нашлось, выглядело глупо. И… – я осеклась.

– Что?

– Я решила, что все это не имеет значения.

– Не имеет значения?

Услышав, каким тоном он задал этот вопрос, я обернулась: наконец мне удалось пробить броню его спокойствия. Выражение на лице Эдварда было скептическим, но лишь с легким оттенком гнева, которого я боялась.

– Да, – тихо подтвердила я. – Для меня не имеет значения, кто ты такой.

Голос Эдварда стал резким и насмешливым.

– Тебе безразлично, что я чудовище? Не человек?

– Да.

Он помолчал, снова глядя прямо перед собой. Его лицо было суровым и холодным.

– Сердишься… – я вздохнула. – Лучше бы я ничего тебе не рассказывала.

– Нет, – возразил он, но голос был жестким. – Я предпочитаю знать, о чем ты думаешь, даже если тебе самой твои мысли кажутся бредом.

– Значит, я снова ошиблась? – с вызовом спросила я.

– Речь не об этом. «Не имеет значения»! – передразнил меня он и скрипнул зубами.

– Так я права? – ахнула я.

– А не все ли равно?

Я тяжело вздохнула.

– Вообще-то нет, – я помолчала. – Но мне хотелось бы знать правду. – К счастью, мой голос прозвучал бесстрастно.

Он вдруг сдался:

– Что тебе хотелось бы знать?

– Сколько тебе лет?

– Семнадцать, – сразу ответил он.

– И давно тебе семнадцать?

Губы дрогнули.

– Довольно давно, – признался он наконец.

– Ясно, – я улыбнулась, радуясь тому, что он по-прежнему откровенен со мной. Он оглядел меня пристально, совсем как раньше, когда опасался, что у меня начнется истерика. Успокаивая его, я улыбнулась шире, и он нахмурился.

– Только не смейся! Разве тебе можно выходить днем?

Он все равно засмеялся.

– Выдумки.

– И солнце не сожжет?

– Выдумки.

– И в гробу не надо спать?

– Выдумки, – он помедлил и добавил: – Я не сплю.

До меня дошло не сразу.

– Вообще не спишь?

– Никогда, – еле слышно подтвердил он и с меланхоличным видом повернулся ко мне. Под взглядом золотистых глаз я растеряла все мысли, и только таращилась на него, пока он не отвел взгляд.

– О самом главном ты до сих пор не спросила. – Голос прозвучал резко, взгляд стал холодным.

Я растерянно заморгала.

– О чем это?

– А разве тебе не интересно, чем я питаюсь? – саркастически уточнил он.

– А-а, это… – пробормотала я.

– Вот именно, – жестко продолжил он. – Неужели не хочешь спросить, пью ли я кровь?

Я вздрогнула.

– Ну, об этом я знаю от Джейкоба.

– И что же он тебе наговорил? – бесстрастно спросил он.

– Что вы… не охотитесь на людей. Сказал, что твоя семья считается не опасной, потому что вы охотитесь только на животных.

– Он правда сказал, что мы не опасные? – скептицизм Эдварда был очевиден.

– Нет, не так. Он сказал, что вы якобы не опасны. Но квилеты из осторожности не хотят, чтобы вы появлялись на их земле.

Его взгляд был по-прежнему направлен вперед, но я не знала, следит он за дорогой или нет.

– Значит, он прав? Насчет охоты на людей? – я старалась, чтобы мой голос звучал ровно.

– Квилеты памятливы, – шепотом произнес он.

Я приняла его ответ как утвердительный.

– Но не стоит терять бдительность, – предостерег он. – Квилеты правильно делают, что сторонятся нас. Мы опасны, несмотря ни на что.

– Ничего не понимаю.

– Мы стараемся держаться, – медленно объяснил он. – Обычно это нам удается. Но порой и мы совершаем ошибки. Как я, например, когда остался с тобой наедине.

– По-твоему, это ошибка? – я различила в своем голосе грусть, но не знала, заметит ли ее и Эдвард.

– И очень опасная, – пробормотал он.

Мы оба умолкли. Я смотрела, как лучи фар повторяют очертания поворотов шоссе. Они двигались слишком быстро, происходящее напоминало не реальность, а видеоигру. Я сознавала, что время ускользает так же стремительно, как черная лента шоссе из-под колес, и ужасно боялась, что больше мне никогда не представится шанса поговорить с Эдвардом так, как сейчас – открыто, без преград, разделяющих нас. Его слова предвещали конец, а я об этом даже помыслить не могла. Больше я не желала терять ни минуты, проведенной с ним.

– Рассказывай, – с отчаянием попросила я. Что угодно, лишь бы слушать его.

Он метнул в меня взгляд, удивляясь, как изменился мой голос.

– Что еще ты хочешь узнать?

– Почему вы охотитесь на животных, а не на людей, – подсказала я, и голос снова дрогнул в отчаянии. На глаза навернулись слезы, я боролась с горем, угрожающим захлестнуть меня.

– Не хочу быть чудовищем, – очень тихо ответил Эдвард.

– Одних животных ведь недостаточно?

Он помолчал.

– Не знаю точно, прав ли я, но, по-моему, так жить – все равно что питаться только тофу и соевым молоком. Мы называем себя вегетарианцами, это шутка, понятная только в нашем кругу. Такая пища не до конца утоляет голод – точнее, жажду. Однако она придает нам сил и помогает сдерживаться. Почти всегда, – в голосе послышались зловещие нотки. – Порой бывает особенно трудно.

– Сейчас тебе трудно? – спросила я.

Он вздохнул.

– Да.

– Но сейчас ты не голодный, – уверенно объявила я – утверждая, а не спрашивая.

– С чего ты взяла?

– Определила по твоим глазам. Я же сказала, что у меня появилась еще одна гипотеза. Я заметила, что люди, а мужчины в особенности, чаще злятся, когда их мучает голод.

Он хмыкнул.

– А ты наблюдательная.

Я не ответила: вслушиваясь в его смех, я старалась получше запомнить его.

– На выходных ты охотился вместе с Эмметтом? – спросила я, когда он отсмеялся.

– Да, – он помолчал, не зная, стоит ли рассказывать мне об этом. – Уезжать мне не хотелось, но пришлось. Мне легче рядом с тобой, когда я не чувствую жажды.

– Почему тебе не хотелось уезжать?

– Вдали от тебя мне… тревожно. – Его взгляд был мягким, но пристальным, от него мои кости словно плавились. – Когда в прошлый четверг я просил тебя не свалиться в воду и не попасть под машину, я не шутил. Все выходные я беспокоился о тебе и больше ни о чем не мог думать. После того, что случилось сегодня, мне с трудом верится, что ты благополучно провела выходные и осталась целой и невредимой, – он покачал головой и вдруг как будто припомнил что-то: – Вернее, почти невредимой.

– Что?

– Ладони, – напомнил он. Я перевела взгляд на почти зажившие порезы на собственных ладонях. От глаз Эдварда ничто не ускользало.

– Упала, – вздохнула я.

– Так я и думал, – уголки губ приподнялись. – Поскольку речь о тебе, могло быть гораздо хуже, и эта вероятность не давала мне покоя все время, пока я был в отъезде. Эти три дня выдались очень долгими. Я успел изрядно потрепать нервы Эмметту, – он грустно улыбнулся мне.

– Три дня? А разве вы не сегодня вернулись?

– Нет, еще в воскресенье.

– Тогда почему же никто из ваших не появлялся в школе? – вспоминая, как измучалась за время его отсутствия, я испытала раздражение, граничащее со злостью.

– Ну, ты же сама спрашивала, не жжет ли меня солнце, – нет, не жжет. Но в солнечную погоду мне лучше не выходить – по крайней мере, там, где меня может кто-нибудь увидеть.

– Почему?

– Покажу когда-нибудь, – пообещал он.

Некоторое время я обдумывала его слова.

– Но позвонить-то мне ты мог, – сообразила я.

Он озадачился.

– Но я же знал, что с тобой все в порядке.

– Зато я не знала, где ты. И мне… – я смутилась и опустила глаза.

– Тебе – что? – его бархатистый голос был неотразим.

– Мне это не понравилось. Не видеть тебя. Я тоже беспокоилась, – заговорив об этом вслух, я покраснела.

Он молчал. Я в тревоге подняла глаза и увидела на его лице боль.

– Нет… – тихо простонал он. – Так нельзя.

Я не поняла, в чем дело.

– Что такого я сказала?

– А разве ты не видишь, Белла? Одно дело – мучиться самому, и совсем другое – когда страдаешь ты. – Его полные боли глаза были устремлены на дорогу, слова сыпались так быстро, что я едва успевала понимать их смысл. – Не хочу слышать, что тебе пришлось так тяжело, – голос был негромким, но настойчивым. Его слова ранили меня. – Так нельзя. Это небезопасно. Я опасен, Белла. Пожалуйста, постарайся это понять.

– Нет, – несмотря на все старания сдержаться, я выглядела надутым ребенком.

– Я не шучу, – зарычал он.

– Я тоже. Я же сказала: не имеет значения, кто ты. Уже слишком поздно.

– Не смей так говорить! – негромко и хрипло воскликнул он.

Я прикусила губу, радуясь, что он не понимает, как мне больно, и засмотрелась на дорогу. Должно быть, мы уже почти приехали. Слишком уж быстро он гнал.

– О чем задумалась? – все тем же резким тоном спросил он. Я лишь покачала головой, не доверяя своему голосу. Чувствуя взгляд Эдварда на своем лице, я упорно смотрела вперед.

– Ты плачешь? – похоже, он пришел в смятение. Только теперь я поняла, что слезы, навернувшиеся на глаза, все-таки пролились, и быстро провела ладонью по щеке.

– Нет, – ответила я срывающимся голосом.

Я увидела, как он нерешительно протянул ко мне правую руку, но вдруг замер и снова взялся за руль.

– Прости, – голос был полон сожаления. Я поняла, что он извиняется не только за резкие слова, расстроившие меня.

Ночная тьма безмолвно неслась мимо нас.

– Объясни мне одну вещь, – помолчав еще минуту, попросил он.

– Какую?

– О чем ты думала сегодня прямо перед тем, как я выехал из-за угла? Выражение твоего лица я не понял: ты как будто не испугалась, а на чем-то старательно сосредоточилась.

– Пыталась вспомнить, как обезвредить нападающего – ну, знаешь, в целях самообороны. Собиралась вбить ему нос в башку, – вспомнив темноволосого парня, я ощутила прилив ненависти.

– Ты готовилась драться с ними? – он встревожился. – Неужели тебе не пришло в голову убежать?

– На бегу я часто падаю, – призналась я.

– А позвать на помощь?

– Как раз собиралась.

Он покачал головой.

– Ты была права: я действительно мешаю судьбе, спасая тебе жизнь.

Я вздохнула. Мы сбавили скорость, проезжая пригороды Форкса. Поездка заняла меньше двадцати минут.

– Завтра увидимся? – настойчиво спросила я.

– Да, мне ведь тоже сдавать сочинение, – улыбнулся он. – Займу тебе место в кафетерии.

После всего, что случилось сегодня, это обещание прозвучало нелепо, но от него у меня радостно забилось сердце, и я на время утратила дар речи.

Мы подъехали к дому Чарли. В окнах горел свет, мой пикап стоял на месте, все выглядело как обычно. Как будто я проснулась. Эдвард остановил машину, но я не спешила выйти.

– Так ты обещаешь завтра быть в школе?

– Обещаю.

Я подумала немного и кивнула, потом принялась снимать его куртку, в последний раз вдохнув ее запах.

– Оставь себе, ведь тебе завтра не в чем ехать, – напомнил он.

Но я сунула куртку ему в руки.

– Не хочу объясняться с Чарли.

– Ах, да, – усмехнулся он.

Я медлила, взявшись за дверную ручку и стараясь отдалить расставание.

– Белла… – начал он совсем другим тоном – серьезным, но нерешительным.

– Что? – я обернулась к нему слишком поспешно.

– Пообещаешь мне кое-что?

– Хорошо, – согласилась я и сразу пожалела о том, что не выдвинула никаких условий. А если он потребует, чтобы я держалась от него подальше? Сдержать это обещание я не смогу.

– Не ходи в лес одна.

В полном замешательстве я уставилась на него.

– Почему?

Он нахмурился, напряженно глядя не на меня, а в окно.

– Я – не самое опасное, что есть в здешних местах. Давай этим и ограничимся.

Он произнес эти слова так мрачно, что меня слегка передернуло.

– Как скажешь. – По крайней мере, такое обещание легко сдержать.

– До завтра, – он вздохнул, и я поняла: он хочет, чтобы я ушла.

– До завтра, – я нехотя открыла дверцу.

– Белла! – Я обернулась, он наклонился, и его бледное прекрасное лицо оказалось на расстоянии нескольких сантиметров от моего. Мое сердце остановилось.

– Спокойной ночи, – пожелал он. Его дыхание овеяло мое лицо, ошеломив тем же самым утонченным ароматом, которым пропиталась куртка, только более насыщенным. Потрясенная, я могла лишь моргать. Он отстранился.

Наконец мой мозг каким-то образом пришел в чувство, и ко мне снова вернулась способность двигаться. Я неуклюже выбралась из машины, держась за дверцу, чтобы не упасть. Кажется, Эдвард хмыкнул, но звук был слишком тихим – возможно, мне просто почудилось.

Эдвард дождался, когда я доковыляю до двери, потом потихоньку завел двигатель. Я обернулась, чтобы проводить взглядом серебристую машину, скрывающуюся за поворотом, и вдруг заметила, как холодно на улице.

Машинально я достала ключ, отперла дверь и шагнула через порог.

Чарли крикнул из гостиной:

– Белла?

– Да, пап, это я. – Я зашла к нему. Он смотрел бейсбол.

– Рановато вернулась.

– Разве? – удивилась я.

– Еще и восьми нет, – сообщил он. – Хорошо съездили?

– Ага, очень. – У меня закружилась голова при попытке вспомнить, с чего началась поездка. – И Джессика, и Анджела нашли подходящие платья.

– У тебя все хорошо?

– Просто устала. Находилась пешком.

– Ну, тогда надо прилечь, – он забеспокоился. Я попыталась представить себе, как выгляжу.

– Только сначала позвоню Джессике.

– А ты разве не с ней приехала? – удивился он.

– С ней, конечно, но забыла куртку у нее в машине. Надо предупредить, чтобы она захватила ее завтра в школу.

– Дай ей хотя бы доехать до дома.

– Точно, – согласилась я.

В кухне я устало рухнула на стул. Голова кружилась. Держись, велела я себе.

Телефон зазвонил внезапно, я вздрогнула и схватила трубку.

– Алло? – задыхаясь, выпалила я.

– Белла?

– А, Джесс! Я как раз собиралась звонить тебе.

– Ты уже дома? – она явно вздохнула с облегчением и удивилась.

– Да. Забыла у тебя в машине куртку – ты не захватишь ее завтра?

– Конечно. А теперь выкладывай! – потребовала она.

– М-м… завтра на тригонометрии, ладно?

Она сообразила, в чем дело.

– Отец рядом?

– Вот именно.

– Ладно, тогда завтра поговорим. Пока! – нетерпеливо попрощалась она.

– Пока, Джесс.

Я медленно побрела наверх, чувствуя, как в голове распространяется плотный туман. Ко сну я готовилась на автомате, не замечая, что делаю. Только под душем – вода оказалась слишком горячей и обжигала кожу – я вдруг поняла, что совсем замерзла. Несколько минут я тряслась, пока от горячего пара мышцы не начали расслабляться. От усталости я стояла под душем неподвижно, пока не кончилась горячая вода.

Выбравшись из-под душа, я поплотнее закуталась в полотенце, пытаясь сохранить тепло и опасаясь, что вскоре вновь начнется озноб. Потом быстро переоделась для сна, залезла под стеганое одеяло, свернулась клубком и обняла себя руками, чтобы согреться.

В голове упорно вертелись мысли, перед глазами возникали видения, которых я не понимала. Поначалу в мыслях царил хаос, но постепенно, по мере засыпания, кое-что начало проясняться.

В трех фактах я нисколько не сомневалась. Во-первых, Эдвард – вампир. Во-вторых, некая часть его натуры, и неизвестно, насколько сильная, жаждет моей крови. И, в-третьих, я беззаветно и бесповоротно влюблена в него.