Текст книги "Побежденные любовью"

Глава ВОСЬМАЯ

Когда Мигель очнулся, он почувствовал острую боль во всем теле и сильный запах дезинфекционных препаратов.

С огромным трудом ему удалось поднять тяжелые веки. В комнате царил полумрак, но, когда глаза привыкли, он понял, что находится в больничной палате.

Ему была поставлена капельница, а на прикроватной тумбочке стоял монитор, на котором отмечалось биение его сердца.

Он захотел приподняться, но из-за невыносимой боли застонал и опустился на подушки.

Анна, сидевшая в кресле в дальнем конце комнаты, услышала его стон и поспешила к нему.

– Мигель! Наконец-то ты очнулся. – Она включила бра над его головой.

Мигель посмотрел на нее и понял, что ему хочется видеть только ее лицо. Он попытался сказать что-то, но во рту пересохло так, что поначалу не удавалось выговорить ни слова. Наконец он с трудом произнес:

– Что со мной?

Голос его был хриплый, но Анне показалось, что приятней звука она не слышала никогда в жизни.

– У тебя перелом нескольких ребер. Одно из них повредило легкое. Но доктор говорит, что все будет в порядке.

Анна не стала рассказывать, в каком состоянии его привезли в больницу. У них еще будет много времени поговорить об этом. А сейчас его нельзя волновать.

Мигель силился вспомнить, что же произошло. В памяти смутно всплывали картины трагедии: вот жеребец готовится к атаке, малыш Гарлен плачет где-то в загоне… Анна вцепилась в лассо…

– Как малыш Гарлен?

– С ним все в порядке, благодаря тебе.

От ее ответа он почувствовал облегчение.

– А когда я смогу выйти отсюда?

– Доктор говорит, что через несколько дней. Если процесс выздоровления пойдет нормально.

– Но я не могу провести здесь несколько дней, – сказал он с некоторым раздражением. – У меня полно работы.

– Единственная работа для тебя сейчас – это чтобы срослись твои ребра, – ответила Анна. – А о ранчо не беспокойся, о нем есть кому позаботиться.

Он нахмурился.

– Надеюсь, ты не возьмешь всю заботу на себя?

Она покачала головой и улыбнулась.

– Только часть. Дядя Гарлен поможет мне. Кстати, вся их семья собралась здесь. Они будут рады услышать, что ты пришел в себя.

– Все здесь? Но зачем?

Анну поразило, насколько одинок Мигель. У нее от жалости к нему заныло сердце.

– Потому что они все очень переживают за тебя. А Эмили и Купер хотят поблагодарить тебя за спасение их ребенка.

– Я не…

– Не скромничай, Мигель. Если бы ты не заслонил собой маленького Гарлена, то страшно подумать, что могло бы произойти. Один удар копытом мог бы убить ребенка!

Она промолчала о том, что такой удар чуть не убил его самого.

– Я сделал только то, что сделал бы для собственного ребенка.

«Собственного ребенка». Анна ни на минуту не забывала о сыне Мигеля. Этот двенадцатилетний парень даже не подозревает, какой храбрый у него отец и что он лежит сейчас в больнице с серьезными переломами. От этих печальных мыслей у нее сдавило горло. Сдерживая слезы, она быстро отвернулась, чтобы Мигель ничего не заметил.

– Я знаю. Ты сделал бы это для любого ребенка, – тихо сказала она. – Как ты думаешь, почему вдруг жеребец повел себя так агрессивно? Он живет на ранчо много лет. Конечно, с ним всегда приходилось быть осторожным, но никогда еще он не впадал в такую ярость.

– Иногда трудно бывает понять, что вдруг случается с животными. Большинство жеребцов могут повести себя непредсказуемо. Что случилось с этим, я даже не представляю. Возможно, его испугал плач ребенка.

Анна покачала головой и вздрогнула при ужасном воспоминании.

– Какова бы ни была причина, жеребца продадут на аукционе в пятницу.

Мигель с удивлением посмотрел на нее.

– По чьему разрешению?

– Моей матери. Ей сообщили о произошедшем. Она говорит, что не может допустить даже вероятности повторения этого.

– Жеребец дает такое замечательное потомство… Подумать не могу о том, что его продадут!

– А я не могу подумать о том, что он мог бы сделать с тобой.

Ее слова заставили Мигеля еще раз внимательно посмотреть на нее. Теперь он заметил бледность лица, круги под глазами. Интересно, сколько времени она провела у его постели и что думают по этому поводу ее родственники.

– Он мог убить тебя, Анна! Как вспомню, как он тащил тебя по земле, а ты не выпускала из рук лассо, у меня внутри все цепенеет от ужаса.

– Он мог затоптать тебя или нас обоих.

Она протянула руку и убрала с его лба влажную черную прядь волос. И тут Мигель заметил, что руки ее перебинтованы. Он схватил одну руку и поднес к своим глазам.

– Господи, что творится под этими бинтами, я даже не хочу представить, – угрюмо проговорил он. – Твои руки… как ты теперь будешь играть?

Она прижала палец к его губам.

– С руками все будет в порядке.

А если не будет в порядке, обвинит ли она его в этом? – думал он. Нет. Анна никогда не может обвинить его в подобных вещах. Он начал понимать, что она вовсе не такая эгоистка, какой ему представлялась. Она рисковала собственной жизнью, чтобы спасти его. Этого он не мог понять.

– Если ты из-за меня не сможешь играть, я себе этого не прощу, – взволнованно сказал он, пытаясь сдержать набегавшие слезы.

– Ты слишком много разговариваешь. Тебе надо отдыхать. Пойду скажу медсестре, что ты пришел в себя. Возможно, тебе надо дать болеутоляющее.

Мигель подумал, что Анна нужна ему гораздо больше, чем какое-то лекарство. Она способна облегчить боль его сердца, которая доставляла ему больше всего беспокойства. Однако он понимал, что, привыкнув к ее присутствию, не сможет в дальнейшем жить без нее.

Анна поднялась, но он поймал ее забинтованные руки в свои.

– Правда, что здесь твои родственники? – спросил он.

Его сомнения повергли ее в такую печаль, что слезы непроизвольно покатились по щекам.

– Да, они здесь. Роуз и Гарлен. Рой и Джастин. Эмили и Купер. Эмили очень беспокоится о твоем здоровье. Она считает себя виноватой в том, что малыш остался без присмотра.

Мигель покачал головой.

– Трудно найти лучшую мать, чем Эмили. Дети могут улизнуть в мгновение ока.

– А ты знаешь, что они с Купером ждут еще ребенка?

– Это хорошо, – сказал он. – Так и должно быть.

Так должно быть и с нами, подумала Анна, но ничего не сказала вслух. Мигелю нужно как следует поправиться, прежде чем она попробует убедить его, что он тоже имеет право на счастье.

К концу недели Мигель настолько окреп, что врачи сочли возможным выписать его из больницы. Но он все еще не мог полностью обслуживать себя. Хло и Виатт решили прервать свой отпуск и вернулись домой. Но Анна сказала об этом Мигелю, только когда они подъехали к ранчо.

– Твои родители вернулись из Южной Америки? Когда? Зачем так беспокоились? Они же были в отпуске!

– Они приехали вчера поздно вечером. Но я так и не поняла, отпуск это был или медовый месяц.

– Что ты хочешь этим сказать?

Анна взглянула на него. Она была рада видеть его снова в джинсах и ковбойских ботинках, а не в больничной пижаме. И хотя под его просторной рубахой скрывалась туго перебинтованная грудь, а лицо было бледным и изможденным, она знала, что он поправляется. Весь тот ужас, который она пережила при мысли, что он может умереть, ей никогда не удастся забыть.

– Я начинаю думать, что мои родители уехали только лишь для того, чтобы дать мне почувствовать ответственность, – сказала она.

– Но что ты получила в результате, кроме искалеченных рук? Они, наверное, сошли с ума, а я и того больше. Зачем я только разрешил тебе переступить порог конюшни?

Анна решила не раздражаться на его высказывания. Она понимала, что таким образом он выражает свою заботу о ней.

– С моими руками ничего серьезного. А теперь и родители дома.

– Ты довольна? Ты взяла все от своего пребывания на ранчо?

Анна не ожидала от него таких колкостей. Ей казалось, что он будет рад возвращению домой. А вместо этого он был как рассерженный шершень, готовый ужалить любого, а в первую очередь ее.

Она глубоко вздохнула.

– Нет, я еще не все взяла. Здесь мои корни, – напомнила она ему. – Мама возьмет на себя лошадей, так что я смогу как следует позаботиться о тебе.

Он резко повернулся к ней.

– Что ты сказала?

Она улыбнулась при виде его испуганного лица.

– Ты прекрасно все слышал.

– Да. Но я надеялся, что ослышался. Я сам могу о себе позаботиться.

– Послушай, Мигель, все прекрасно тебя знают. Твой имидж не пострадает от того, что за тобой несколько дней будет ухаживать женщина.

Анна в его доме… Ее присутствие потом невозможно будет стереть из памяти. Нет, он этого не допустит.

– Мне не нужна никакая женщина! – воскликнул он. – Кроме того, Джастин сказала мне, что твой менеджер настаивает на твоем возвращении.

Анна кисло улыбнулась. Ей не понравилось, что тетка рассказывает Мигелю о ее работе. Ее карьера пианистки уже встала между ними.

– Нет, не сейчас. У меня еще есть время убедиться, что ты окончательно поднялся на ноги, ковбой.

– Я вполне в состоянии добраться самостоятельно до кухни. Так зачем, черт возьми, ты мне нужна?

Анна пыталась убедить себя, что он больной человек, разозлившийся на свое состояние, а не на нее. Тем не менее его слова обидели ее. Больше всего она боялась, что он на самом деле не нуждается в ней, не хочет ее.

– Например, чтобы было на кого кричать, – ответила она, стараясь быть спокойной.

Мигель посмотрел на ее напрягшееся лицо.

– Анна, ты же прекрасно знаешь, что я вовсе не то имел в виду, что сказал. – Он нежно взял ее пальцы в свои и хриплым голосом произнес: – Анна, это же будет… Я не думаю, что мы должны оставаться наедине.

– Почему? Я не стану даже пытаться соблазнить тебя, – пообещала она с улыбкой.

– Будь серьезней, пожалуйста.

– Ты же сам говорил, что у меня нет чувства юмора. Вот я и стараюсь выработать его.

Мигель в отчаянии подумал, что если Анна еще немного побудет с ним, то он не сможет сопротивляться желанию, станет мечтать о том, чтобы она его соблазнила! Он оказался в сложной ситуации. Хло и Виатт могут обидеться, если он отправит ее на ранчо, да и Анна вряд ли послушается. А сможет ли он обойтись без нее? Нет, он пропадет без Анны.

Последнюю неделю она почти круглосуточно была с ним. Мигель понимал, к чему это может привести. Хотел этого и боялся.

Он снова посмотрел на нее, и вновь его сердце переполнилось желанием.

– Анна, ты не можешь рассчитывать на то, что я буду нежным с тобой. Я вообще не способен на это.

Слабая улыбка тронула ее губы.

– Если я решу уехать от тебя, то найду дорогу.

– Да, я знаю, – пробормотал он.

Всю следующую неделю Мигеля навещали почти беспрерывно. Его помощники на ранчо, родственники Анны, соседи – все приходили пожелать ему скорейшего выздоровления.

Анна видела, насколько трогают его проявления заботы, но в то же время он уставал от них. Он рано ложился спать и просыпался только тогда, когда она утром приносила ему чашку кофе.

– Что ты делаешь в моей спальне? – спросил он, натягивая простыню до самых подмышек.

Анна улыбнулась такой скромности.

– Балую тебя. Но не беспокойся. В привычку это не войдет.

Он приподнялся на подушках и взял у нее из рук чашку дымящегося кофе, следя за ее легкими движениями. На ней было простое хлопчатобумажное платье. Распущенные по плечам волосы были подобны красноватому шелку. Он никогда еще не видел ее такой красивой.

– Какой хороший кофе, – с удивлением произнес он.

Она присела на край кровати и стала смотреть, как он с удовольствием пьет кофе.

От ее близости все его чувства смешались. Ее взгляд скользил по его лицу, шее, плечам.

– Почему ты на меня так смотришь?

На ее щеках появился слабый румянец.

– Хочу убедиться, что с тобой все в порядке.

Мигель уставился в чашку, чувствуя себя ужасно неловко.

– Конечно же, со мной все в порядке. Не надо меня так опекать, я к этому не привык.

– Тебя это нервирует?

Он поднял на нее взгляд.

– Это должно нервировать тебя, Анна.

Она мягко рассмеялась, а он подумал, насколько же она отличается от той женщины, которую он впервые встретил в конюшне несколько недель назад. И эта Анна, которую он только что начал узнавать, действовала на него так, что он не мог перед ней устоять.

– Даже если бы ты захотел заняться со мной любовью, то не смог бы, – смело ответила она.

Мигель резко поднял брови, насмешливо посмотрел на нее прищуренными глазами.

– Ты же никогда не занималась любовью с мужчиной. Откуда ты знаешь, что я не смогу?

Она покраснела.

– Потому что я… ты же сейчас совсем ослаб. А повязка на ребрах вообще не дает тебе свободно двигаться.

Он допил кофе, поставил чашку на прикроватную тумбочку.

– Я уверен, что мы могли бы что-нибудь придумать.

Сердце Анны заколотилось, когда он нежно взял ее за руку.

– Пожалуйста, не смейся надо мной, Мигель, – прошептала она. – Я что угодно стерплю от тебя, только не это.

Он широко раскрытыми глазами смотрел на ее лицо, тонкую шею, линию декольте.

– Я бы хотел посмеяться, Анна. Я бы хотел смотреть на тебя, а потом сказать, что не хочу тебя. Но это ложь.

Когда его рука смело обхватила ее грудь, она застонала от удивления и удовольствия.

– Теперь понимаешь, почему тебе лучше не находиться наедине со мной? – спросил он.

Да, Анна поняла: у него нет сил сдерживаться. И это наполнило ее радостью.

Она наклонилась к нему и обняла руками его лицо.

– Интересно, сколько времени пройдет, прежде чем ты начнешь доверять мне? – прошептала она.

Он нежно притянул ее к себе и поцеловал. Этот поцелуй был первым после несчастного случая. А Анна так истосковалась по его губам!

Она обняла его за голые плечи и крепко прижалась к нему, стараясь не задеть поврежденные ребра. Но уже через минуту забыла о его ранах. Никакой слабости не ощущалось ни в прикосновении его губ, ни в ласке языка.

Его желание воспламенило Анну, тело жаждало его, жаждало полнее ощутить его жар и силу. Она погладила его руки и плечи, зарылась пальцами в густые волосы.

– Анна! Анна! Если бы ты знала, как я хочу тебя! – воскликнул он.

Его рука проникла под подол платья и начала ласкать ее обнаженное бедро.

– Ты никогда не отдавалась мужчине. Я хочу стать первым твоим мужчиной.

Анна щекой прижалась к его щеке, сердце бешено колотилось, все тело горело как в огне. Никогда в жизни она не ощущала такого желания. Но с Мигелем это было абсолютно нормально. Именно для него она сберегла себя. Он был единственным, кого она любила.

– Ты хочешь меня только сейчас, – с сомнением прошептала она.

– Сейчас и всегда.

Вся дрожа, она откинулась, чтобы посмотреть ему в глаза. Но в их темной глубине не было никакой иронии. Только желание и сожаление.

– Но ты жалеешь об этом, – со слезами проговорила она.

Он застонал при виде ее слез.

– Мне так хотелось бы забыть о том, кто ты. Я бы хотел обнять тебя, заняться с тобой любовью, не думая о том, что будет завтра.

– Люби меня, а завтра само о себе позаботится.

– Любовь… – тихо сказал Мигель. – Я не думаю, что она существует на свете, может быть, я больше не способен ощутить ее.

Она едва заметно покачала головой.

– А как же твой сын? Ты же любишь его.

– Я ведь сказал тебе, что не хочу разговаривать о Карлосе, – жестко бросил он. – Поэтому не пытайся затрагивать эту тему! Но Анна не сдавалась.

– Почему? Я хочу стать частью твоей жизни!

Он помотал головой.

– Эти дни, которые ты провела на ранчо, совершенно ослепили тебя. Ты забыла, что у тебя карьера…

Анна вскочила на ноги со сжатыми кулаками.

– Ты пользуешься моей карьерой как щитом! Ты просто не хочешь признаться, что боишься полюбить меня!

В мгновение ока он схватил ее за запястье и заставил снова сесть на кровать.

– Мигель! Твои ребра! – ахнула она.

– Забудь о моих проклятых ребрах! Ты сама напросилась. И вот получила! – Он резко притянул ее к себе. Анна уперлась руками в его плечи.

– Я хочу, чтобы ты наконец понял, что ослеп именно ты! А вовсе не я.

Легкая усмешка пробежала по его губам.

– Нет. Все-таки именно ты ослеплена, Анна. Раскрой свои глаза. В моей душе глубокие шрамы. И их нанесла женщина. Возможно, я трус, но мне хочется думать, что я не буду больше дураком.

Глаза Анны наполнились слезами.

– Не я нанесла тебе эти раны! Я бы никогда не смогла обидеть тебя. Но если ты не понял этого до сих пор… то вряд ли когда-нибудь поймешь.

Вид ее слез заставил его сердце сжаться. Она была подобна прекрасному ангелу. Вынудить ее плакать – значит совершить ужасный грех. Но он должен быть жестоким ради ее же блага. Сейчас она этого не понимает, но когда-нибудь обязательно поймет, печально подумал Мигель.

Он нежно стер слезы с ее щек.

– Анна, – мягко проговорил он, – я понимаю, что нарочно ты никогда не обидишь меня. Сейчас ты думаешь, что мы можем пожениться и жить как в раю. Но так не будет. Мы слишком разные люди.

– Если ты опять имеешь в виду мою карьеру…

– Конечно, я имею в виду именно это! И я должен быть честным перед тобой, Анна. Я эгоист. Если бы ты была моей женой, я не отпускал бы тебя от себя. Не разрешал бы играть толпам людей. И тебе бы очень скоро это надоело.

Она покачала головой.

– Я больше не хочу играть перед толпой.

– Это ты так думаешь. – Его глаза потеплели, и он нежно погладил ее по обнаженному плечу. – Ты молода. Сейчас в тебе происходит борьба между сердцем и разумом.

Но позже ты поймешь, что именно тебе нужно, и это окажусь не я.

С тяжелым вздохом Анна поднялась с кровати и подошла к окну, из которого открывался вид на гору. Эта гора так похожа на Мигеля, подумала она. Суровая, неприступная и тем не менее прекрасная.

Слезы снова полились из ее глаз, но она даже не заметила этого, настолько была поглощена своими мыслями.

– Почему ты считаешь, что ты прав, Мигель? Ты обладаешь ясновидением?

Она услышала, как скрипнул матрац, и ощутила горячее дыхание у своего лица. Он заключил ее в объятия, и она вся вспыхнула, когда его обнаженные ноги коснулись ее ног.

– Я гораздо старше тебя, Анна.

– Года не всегда приносят людям мудрость. – Она обняла его. – Когда тебя разлучили с сыном, ты перестал верить, что однажды снова будешь счастлив. Но мы можем быть счастливы, Мигель. У нас будут дети, и мы можем взять Карлоса в свою семью.

– У Карлоса теперь есть семья.

– Но ведь его отец ты. Ты нужен ему.

– Это в тебе говорит твоя романтическая натура. Но на самом деле у Карлоса есть все, что ему нужно. Богатый дом, самая лучшая частная школа, мать и отчим. Нет, ему вовсе не надо, чтобы мы вмешивались в его жизнь.

Анна хотела возразить, но он быстро отошел от нее, взял джинсы с кровати и поспешно натянул их. С каждым днем его здоровье укрепляется, подумала она, скоро ему вообще не нужен будет никакой уход. Она с ужасом представила себе, как он скажет ей об этом. Надо что-то придумать, чтобы переубедить его, заставить понять, что они созданы друг для друга.

Надевая рубашку, Мигель оглянулся и, видимо, что-то прочел на ее лице. Ему потребовалось собрать все свои силы, чтобы тут же не уложить ее в постель.

– Ты приготовила завтрак? – хрипло спросил он.

– Да. – Она подошла и помогла ему надеть рубашку, потом медленно застегнула пуговицы.

Когда она закончила, он поднес ее руки к губам и поцеловал палец за пальцем. Она закрыла глаза, наслаждаясь нежной лаской.

– Тогда пора завтракать и приходить в себя, – сказал он.

Анна пошла вслед за ним на кухню, но во время еды ее мысли так и оставались в спальне, она вновь и вновь ощущала вкус его губ, нежное прикосновение рук на своей груди и бедрах. Когда она посмотрела на него, то в темной глубине глаз прочитала те же самые мысли.

Глава ДЕВЯТАЯ

– Ты любишь его. Я это вижу по твоим глазам. Слышу в твоем голосе каждый раз, когда ты упоминаешь о нем, – говорила Хло дочери. – Так что ты собираешься делать?

Анна с матерью сидели на веранде дома Мигеля, ловя последние лучи заходящего солнца. Анна резко вскинула голову и с удивлением посмотрела на мать.

– Откуда ты знаешь?..

Мягкий смех Хло прервал ее слова.

– Я же твоя мать, дорогая. Когда у тебя будут дети, ты поймешь, что я имею в виду.

Анна застонала и запустила пальцы в волосы. Последние несколько дней, которые она провела здесь с Мигелем, были адом и раем одновременно. Находиться рядом с ним оказалось таким блаженством, которое невозможно описать. И мысль, что это скоро кончится, рвала ее сердце на части. Она не смогла убедить его в том, что их судьба – быть вместе.

– Похоже, что у меня никогда не будет детей, мама. Мигель не хочет иметь со мной ничего общего, – угрюмо призналась она. – А я не представляю себя ни с кем, кроме него.

Хло задумчиво барабанила пальцами по ручке кресла.

– До того как мы уехали в Южную Америку, ты мне рассказывала, что он поцеловал тебя. Не сказала бы, что Мигель не хочет иметь с тобой ничего общего.

Анна устало вздохнула.

– Ох, мама, он меня целовал много раз. Это для него абсолютно ничего не значит.

Хло удивленно изогнула брови.

– Правда? Я никогда не считала его легкомысленным человеком.

– Он не легкомысленный!

– Ты же сама только что сказала, что он не придает никакого значения поцелуям.

– Да, но Мигель… – Анна остановилась и от расстройства даже застонала. – Ты ничего не понимаешь. Просто он не доверяет женщинам. А мне в первую очередь.

– Почему же в первую? Ты рассказала ему про Скотта, и он решил, что ты отыгрываешься на нем?

– Он знает о моей расторгнутой помолвке, но дело не в этом. Его бывшая жена… ну, она из очень богатой семьи. Избалованная, эгоистичная женщина, она никогда не относилась серьезно к их браку. Даже не хотела рожать ребенка. А потом развелась с Мигелем и забрала сына. Сначала он боролся за опекунство, но потом понял, что бесполезно бороться против денег и могущества. Так что сын растет без него.

– Какой ужас!

– Да. И он боится, что я тоже могу так поступить.

– Анна! Он не может так думать о тебе. Ты не способна доставить человеку столько боли.

Анна встала и начала беспокойно ходить по комнате. Хло тревожным взглядом следила за дочерью.

– Он не думает, что я сделаю то же самое, – сказала ей Анна. – Но считает, что я слишком молода и еще не знаю, что мне надо в жизни, – добавила она с горечью.

– Надеюсь, ты сейчас не думаешь о Бе-линде? – спросила Хло.

Анна виновато взглянула на мать.

– Иногда я не могу не думать о ней. Вообще у меня в голове все перепуталось. Еще и Скотт! В последнее время я не могу ни есть, ни спать.

– Сейчас ты переживаешь тяжелое время в личной жизни. Не думай, что ты в чем-то похожа на родную мать. Она была наркоманка!

– Я знаю, – кивнула Анна. – Но посмотри, на кого я похожа сейчас. Ничем не лучше. Влюбилась в человека, который не хочет иметь со мной ничего общего!

– Он не позволяет себе влюбиться, дорогая. Так иногда бывает. Но надейся на лучшее. Я всегда считала, что мы с папой хорошо воспитали тебя.

– Иногда мне кажется, что я нравлюсь Мигелю. Но он считает, что моя музыка стоит между нами.

– А что с музыкой, Анна? Ты отдала ей слишком много, чтобы бросить заниматься ею.

– А что бы сказали вы с папой, если бы я бросила музыку? – Анна подошла к креслу матери и посмотрела ей в лицо.

Хло неожиданно улыбнулась, глядя на дочь.

– Наверное, ты прекрасно знаешь, чего хочешь, не так ли? Это не зависит от того, что думаем мы с папой. Твое сердце уже все решило за тебя.

Анна опустилась на колени перед матерью, схватила ее руки в свои. На ее ладонях еще были небольшие раны от лассо, но скоро все пройдет. Тогда ничто не могло бы помешать музыкальной карьере, если бы Анна хотела продолжать ее. Помешать может только ее сердце. А сердце принадлежит Мигелю.

– Мама, со Скоттом я была такая наивная! Мне казалось, что я могла бы и карьеру продолжать, и женой его стать, и иметь детей. Мне казалось, что все будут счастливы. Но когда я влюбилась в Мигеля, я поняла, что на самом деле важнее всего.

Хло понимающе улыбнулась.

– Мне почему-то представлялось, что Мигель именно так повлияет на тебя.

– Так вот почему вы с папой уехали так надолго? Вы хотели, чтобы мы побыли тут вдвоем…

У Хло был виноватый вид.

– Мы подумали, что ничего плохого не случится, если мы подтолкнем вас друг к другу. А нам было очень хорошо вдвоем. Но не кажется ли тебе, что лучше поговорить обо всем этом с Мигелем, а не со мной? Если он будет знать, насколько ты уверена…

Анна всплеснула руками и поднялась.

– Я уже говорила ему об этом. Но он думает, что я мечтаю выступать в Нью-Йорке или Чикаго с большим симфоническим оркестром! Мигелю недостаточно сказать о своих чувствах, мама. Их надо ему продемонстрировать. А как – я не знаю.

Она снова уселась в кресло и посмотрела на мать.

– А ты знаешь что-нибудь о сыне Мигеля?

– Кое-что. Он говорил о нем всего лишь несколько раз, – сказала Хло.

– Он с ним никогда не видится?

– Нет. Мальчик живет в Техасе. Когда Карлос был маленьким, Мигель ездил туда, чтобы повидаться с ним. А потом встречи стали все реже и реже, а вскоре прекратились. Мне кажется, Мигель очень переживает, что у Карлоса теперь другой отец. Он никогда не был уверен в том, что может дать мальчику больше того, что у него есть.

– Но это же ерунда.

– Да. Но как ни странно, он отдалился от мальчика именно из-за любви к нему.

– Я тоже так считаю, – сказала Анна, погружаясь в глубокое раздумье.

– Вообще-то я могу позвонить сестре Мигеля в Колорадо и попросить адрес Карлоса. Если ты, конечно, хочешь, – добавила Хло.

Анна с сомнением посмотрела на мать.

– Мигель придет в ярость.

– Или будет благодарен. Анна вздохнула.

– Я только хочу, чтобы он был счастлив. Звук мотора заставил Хло повернуть голову.

– Тогда, я думаю, этот визитер тебе совершенно неинтересен, – сказала она.

При звуке приближающегося автомобиля Мигель отложил газету и выглянул в окно. Что, черт возьми, понадобилось Далтону в этом доме? Увидев, что молодой доктор вышел из машины и направился к двум женщинам на веранде, он тихо выругался.

Если бы здесь не было Хло, он бы велел ему ехать на пастбище. Но Хло изредка прибегала к помощи Далтона, к тому же он не имел никакого права диктовать Анне, с кем ей разговаривать.

Но минуты шли, а гость, вероятно, не собирался уходить. Мигель чувствовал, как закипает в нем кровь. К тому моменту, когда Далтон сел в грузовик, а Хло следом поехала на своем автомобиле, он был уже в ярости.

Анна зашла с веранды в дом, Мигель встретил ее в дверях.

– Хорошо поговорила с молодым доктором?

В последние дни Мигель часто бывал раздражителен, но не до такой степени.

– Не особенно! Он приехал не ко мне. Доктор сообщил Хло, что ее лошадь здорова и можно продолжать тренировки.

Анна обошла Мигеля и направилась на кухню. Он по пятам следовал за ней.

– Это можно было сказать за одну минуту, а вы разговаривали целых тридцать!

Она надменно подняла брови и взглянула на него через плечо.

– Я не понимаю, что ты хочешь этим сказать?

– Не морочь мне голову!

– Мигель, ты и вправду стал очень раздражительным. То ты говоришь мне, что не хочешь иметь со мной ничего общего, то приходишь в ярость оттого, что я разговариваю с другим мужчиной. Ты ведешь себя как… ненормальный.

Неудивительно, подумал Мигель. При каждом взгляде на нее он испытывал желание. Постоянно боролся с собой, чтобы держаться от нее на расстоянии. Эта борьба истощила его нервную систему.

Он больно схватил ее за руку, так что она даже вскрикнула.

– Чего же ты ждешь от меня, Анна? Я ведь живой человек!

– Но подумай обо мне, Мигель! Сколько раз ты меня отталкивал? Возможно, когда в следующий раз доктор куда-нибудь пригласит меня, я пойду с ним!

Его глаза зло сверкнули.

– Так он тебя приглашал!

Анна не хотела лгать даже ради его спокойствия. И вообще, пусть знает правду. Он не хочет открывать ни сердце, ни глаза. Не хочет верить в ее любовь.

– Да, в кино.

– Подонок!

– А ты кто, Мигель? Он по крайней мере не притворяется.

Этого Мигель не мог вынести. Его чувства к ней были слишком глубоки.

– Так ты думаешь, что я притворяюсь? – сквозь зубы спросил он.

Она не отвела глаз.

– Нельзя сказать, что ты всегда честен.

Вместо ответа он неожиданно привлек ее к себе и обнял. Каждая клеточка его напрягшегося тела говорила ей о том, как она нужна ему.

– Что это ты делаешь со мной? – хрипло прошептал он. – Зачем заставляешь меня любить тебя?

– Ты же не любишь меня, – ответила она.

– Что ты понимаешь в этом, Анна? Ты же еще девственна!

– Это не преступление! Секс и любовь – разные вещи.

У него тряслись губы.

– Откуда ты знаешь? Может быть, нам стоит проверить, как ты любишь меня?

Анна хотела ответить ему, но внезапно он губами закрыл ее рот. Она протестующе застонала и попыталась оттолкнуть его.

В ответ Мигель так крепко прижал ее к себе, что все ее мысли улетучились. Ничто уже не имело никакого значения, кроме того, что он обнимает и целует ее.

Она не заметила, как они оказались у дверей его спальни. Следующее, что она ощутила, – это край кровати. Они упали на нее, и их губы наконец разъединились.

– Мигель, твои ребра!

– Сейчас мне все равно, даже если я вообще перестану дышать.

Страсть в его голосе была такой же сильной, как и ласка. Со стоном она обвила его шею. Его теплые губы слегка касались ее уха, потом переместились туда, где трепетало ее сердце. Она изогнулась, молча умоляя его стать ближе.

Дрожащими пальцами Мигель расстегнул пуговицы шелковой блузки. У него захватило дух, когда он увидел ее полную грудь, едва прикрытую бледно-розовыми кружевами. Он со стоном опустил голову между мягкими возвышенностями.

Анна ногами обвила его ноги, пальцы зарылись в его волосы. Мгновенно дыхание их участилось, глаза загорелись жарким огнем. Ее розовые соски были подобны бутонам, готовым распуститься под поцелуями. И он не смог отказать ни себе, ни ей.

Анна сжимала его плечи с силой, выдававшей ее желание.

– Я хочу любить тебя, Мигель. Что еще надо сказать или сделать, чтобы ты поверил мне?

Она любит его! Нет, это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Он не может разрешить себе поверить в это даже на несколько мгновений. Его сердце не выдержит.

Мигель медленно поднял голову и хмуро посмотрел на нее. На лице Анны отразилась такая печаль, что ему стало невыносимо жалко ее. Но иначе нельзя. Иначе их обоих постигнет еще большее горе. Он оторвался от нее.

– Ничего не поделаешь… Собирай свои вещи и возвращайся на ранчо. Сейчас же.

– Почему?

– Потому что это было бы ошибкой, Анна.

– Ошибкой? Для тебя это ошибка? – вскричала она.

– Текила тоже доставляет удовольствие, но это не значит, что она полезна.

Анна, забыв о том, что почти раздета, вскочила с кровати.

– Ты грубый и злой человек! Если бы у тебя не были сломаны ребра, с каким удовольствием я бы влепила тебе пощечину!

– Пусть тебя это не останавливает.

От ярости она было замахнулась, но вовремя остановилась. Взглянув на его окаменевшее лицо, она поняла, что он провоцирует ее. Хочет, чтобы она разозлилась, чтобы не оставалось никаких шансов для любви.

Анна опустила руки, закрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться и прийти в себя. Если он так настроен отстранить ее от себя, то бесполезно с ним бороться.. Она не может заставить его любить себя.