Текст книги "Простые радости"
Автор книги: Стелла Камерон
Жанр: Зарубежные любовные романы, Любовные романы
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 14 (всего у книги 24 страниц)
Глава 17
Рассвет сделал с Романом Уайлдом необычайные вещи.
Феникс стояла у изножья кровати и наблюдала за ним спящим. Все, что он пережил, пряталось в глубоких бороздах на его лице. Когда он отдыхал, складки разглаживались и сквозь них проглядывало что-то мальчишеское. Она задержала взгляд на его губах. Они были тронуты улыбкой и обещанием страсти.
Когда она проснулась, ее голова лежала у него на груди, а тело прижималось к нему. Он крепко обнимал ее, поэтому нелегко было выскользнуть из его объятий, не разбудив его.
Грудь у Романа незабываемая: широкая, мускулистая, достойная восхищения. Плечи тоже великолепны. Как хорошо было рядом с ним.
Роман был обнажен.
Нестерпимый жар вдруг охватил ее. Он спал, когда она вот так обвилась вокруг него? Как плющ вокруг изгороди?
Она прижала руки к щекам, почувствовала, как полотенце, в которое она завернулась, соскальзывает, и плотнее закрепила его.
Его не разбудил даже шум душа. Должно быть, он совсем вымотался. И Феникс тоже вымоталась. И перепугалась. Более того, она собиралась попросить Романа раздобыть для нее пистолет, когда тот проснется.
Ее руки… все ее тело тряслось. А сможет ли она выстрелить из пистолета?
Не будет она его ни о чем просить.
Рассвет окрасился серебристым цветом. Феникс подошла к окну и посмотрела туда, где едва виднелась крыша «Белла Розы», скрытая дымкой. Чуть выше, на пригорке справа от дома, стояла нелепая ветряная мельница, которую когда-то выстроил отец Розы, потакая капризу своей дочери. Мельница была покрашена в тот же белый цвет, что и дом, но ее лопасти были разрисованы цветами ярких оттенков.
Все это было ненастоящим.
Феникс теперь все в ее жизни казалось ненастоящим.
Она сняла с головы полотенце и провела пальцами по влажным прядям, которые мгновенно превратились в непослушные завитки. На ее лице, шее и на большей части тела остались царапины после соломы. Могло быть и хуже. Кое-где проступили синяки. Нападавший избил ее, а она даже не знает, кто он.
– Сволочь.
Феникс вцепилась в корни волос и попыталась заглушить звучавший у нее в ушах жутковатый голос.
Ты ведь могла не лезть, куда не надо, могла?
Это было предупреждение. Она должна оставить поиски Эйприл.
Это невозможно. Просто невозможно.
– Отойди, пожалуйста, от окна.
При звуке его громкого голоса Феникс вздрогнула так, что ей стало плохо.
– Извини, – сказал он. – Я не хотел тебя пугать. Просто отступи влево, и я успокоюсь.
Феникс повиновалась и обернулась к нему:
– Ты думаешь, там кто-то есть? – Сердце билось, казалось, у самого горла.
– Ш-ш. – Его голос прозвучал расслабленно и по-утреннему ворчливо. – Я просто из осторожности. Старая привычка.
Она внезапно осознала, что на ней нет ничего, кроме полотенца.
– Я оденусь и сварю кофе.
– Не надо.
– Ты не хочешь кофе?
– Я не хочу, чтобы ты одевалась.
Ее щеки охватило пламя, и она неловко пригладила рукой волосы.
Роман рассмеялся:
– Мне нравится, как ты это делаешь.
– Да?
– М-м. У тебя ничего не получается. Она прикусила губу.
– Твои волосы – это нечто.
– Это безобразие.
– Они невероятно сексуальны.
– Спасибо тебе огромное за помощь прошлой ночью. Не знаю, что бы я без тебя делала. Я встала рано и приняла душ, и, по-моему, эти царапины быстро заживут. Меня гораздо больше беспокоит этот тип. Как ты думаешь, он вернется? Я подумала – как ты считаешь, может мне стоит купить пистолет? Я бы научилась им пользоваться…
Она замолчала, увидев, как из-под одеяла показались сначала его ноги, а потом и все остальное. Он ступил на пол. Феникс попятилась и остановилась, упершись в стену.
– Я такой страшный? – спросил он.
Ее губы округлились в букву «О», но не произнесли ни звука.
– Да, – вздохнул он. – Я очень страшен.
– Нет! Ты прекрасен. Он хитро улыбнулся:
– Хм, прекрасен? Меня, кажется, раньше никогда не называли «прекрасным».
– Проклятье! – Она закрыла лицо руками. – Я в этом такой профан. Ты не поверишь, какая я дура, когда дело касается… ну… ну ты знаешь чего.
– Знаю.
– Я болтаю невесть что. Я в таком замешательстве.
– Ты такая лапочка, когда в замешательстве.
– Не дразнись.
– Ты лапушка. Ты прелесть. И очень смелая. Ничего в себе не меняй. Поняла?
– Я безнадежна. Я во всем потерпела фиаско.
– Ты закричишь, если я подойду и обниму тебя? Феникс не могла заставить себя опустить руки.
– Я, наверное, закричу, если ты меня не обнимешь. Его смех был гортанным и манящим – неотразимым.
Она услышала его шаги и вся напряглась.
Она почувствовала скорее не его прикосновение, а его присутствие, его тепло, окутавшее ее со всех сторон.
– Ты говорила, что не занимаешься сексом с кем попало.
Она опустила руки и взглянула ему в лицо. Складки опять стали жесткими.
– Говорила? – повторил он.
Как объяснить, как мало она вообще занималась сексом?
– Да. Я всегда думала, что секс подразумевает участие двоих… У-у-ф. – Если она сейчас оке не заткнется, то ляпнет что-нибудь несусветное.
– Продолжай, – нежно проговорил он и оперся ладонями о стену над ее головой. – Мне нравится смотреть на твой рот, когда ты говоришь.
– Да, вот так. По-моему, секс не должен быть… Это ведь не то же самое, что выпить с кем-то чашку кофе, правда?
Он покачал головой:
– Угу. Это точно не то, что выпить с кем-то чашку кофе. – Он опустил левую руку. Его лицо было всего лишь в нескольких дюймах – серебристый свет раннего утра вычеканил каждый мускул на нем.
– Я не очень опытна, – выпалила она.
Он слегка приподнял подбородок и взглянул на нее сверху вниз, не отвечая.
– Я понимаю, что это настоящий облом для мужчины, который… Ну, для мужчины, который ожидает… – Почему она не может заткнуться и попросту разок получить удовольствие от того, чего так долго хотела?
После затянувшегося молчания Роман спросил:
– Чего ожидает?
Феникс дышала так глубоко, что ей пришлось крепче стянуть полотенце.
– Ну как… удовлетворения… В конце концов, такого мужчину, как ты, не устроит неумелая возня с…
Слава Богу, его рот остановил ее. Поцелуй был одновременно и нежным, и достаточно глубоким, чтобы она потеряла способность не только думать, но и дышать. Подчиняясь мягкому прикосновению его губ, ее лицо поворачивалось из стороны в сторону. Роман вдруг нежно дохнул ей в губы, принял ее дыхание, и ни один миллиметр ее рта не избежал вторжения его языка.
– Неумелая, говоришь? – произнес он ей в щеку. – Ты вовсе не кажешься мне неумелой.
– М-м…
– Я хочу заняться с тобой любовью.
У нее как будто бабочки в животе запорхали.
– Есть разница между сексом и любовью, – тихо сказал Роман. – Я думаю, в этом все дело. Иногда люди занимаются сексом, иногда – любовью. То, чем мы с тобой займемся, будет любовью. Я пытаюсь тебе объяснить, что для меня это – нечто особенное.
Она испугалась, что сердце ее сейчас остановится. Они едва знакомы, но она хочет того, чего она хочет, – разделить его любовь. То есть не то чтобы он имел в виду любовь…
Он предлагает заняться любовью по-особенному. Разве этого недостаточно?
– У тебя больше никого нет?
– Нет!
– Как ты это произнесла! Тебя кто-то обидел?
– Не так, как ты думаешь.
– Ты объясни, пожалуйста.
– Может быть, в другой раз.
Ее лицо снова запылало.
Роман губами приподнял ее подбородок:
– Я хочу, чтобы у меня вошло в привычку засыпать рядом с тобой, когда ты делаешь так, как прошлой ночью.
Значит, он заметил.
— Я не хотела…
– Ш-ш. Не разрушай моих иллюзий. Мне хочется верить, что каждое движение было продуманным.
– Ты тянешь время, да? – спросила она. – Хочешь дать мне время привыкнуть к… Ты не думаешь… О Господи, я все испорчу.
– Хочешь переложить все на меня? Давай я все возьму в свои руки, хорошо?
При таком свете его глаза были темно-синими.
Феникс положила руку на покрытый щетиной подбородок. Поднявшись на носочки, она нежно поцеловала его в губы.
– Да, – прошептала она. – Все, что ты ни сделаешь, будет мне приятно.
Он оттолкнулся от стены и стоял скрестив руки.
Феникс, вглядываясь в его лицо, в его глаза, старалась понять, что последует дальше.
Роман поманил ее к себе, а когда она подошла, отступил назад и, присев на краешек постели, притянул ее к себе и обхватил бедрами.
Он осторожно взял ее лицо в руки, как будто боялся его разбить, и приблизил свои губы к ее губам так осторожно, словно этот поцелуй мог ее поранить, и, как будто прочитав ее мысли, произнес:
– Я не хочу сделать тебе больно, Феникс. Ты вся в синяках.
– Ты не сделаешь мне больно. – «Если только я тебя не потеряю», – промелькнуло у нее в голове. Несмотря на красивые слова, мужчины вроде Романа Уайлда не влюбляются и не задерживаются, чтобы полюбопытствовать, что сделалось с покоренными ими сердцами.
– Я не хочу давить на тебя своим весом. Все внутри ее вспыхнуло белым пламенем.
– Я не такая хрупкая.
– Я большой мужчина.
– Я знаю. – Пламя запылало жарче. – Мне нравится, что ты такой большой.
– Сними полотенце.
Феникс, наоборот, вцепилась в него.
– Мы же договорились, что я буду командовать.
Она кивнула и опустила руки, положив их на его твердые бедра. Она механически нажала пальцами на плотные, неподдающиеся мышцы.
– Нет, – сказал он. – Не делай ничего. Сними полотенце. Я хочу возбудить в тебе такое же желание, какое испытываю сам.
Феникс положила руки ему на плечи:
– Сними его сам.
– Искушаешь меня. – Он уже не улыбался. – Но если ты сама себя предложишь, будет еще соблазнительней, милая. Это мой каприз. Я хочу, чтобы ты мне отдалась.
Феникс опустила глаза – и подавила готовый сорваться вскрик, так поразило ее зрелище его мужских достоинств.
Этот человек все умел держать под контролем, тут есть чему поучиться.
– Покажи, что хочешь меня, Феникс.
Во рту у нее все пересохло. Она прошептала:
– Ты хочешь меня, да? Он хрипло рассмеялся:
– Ты же видишь, я не шучу.
Она слабо улыбнулась и раскрепила полотенце. Глядя ему в глаза, отпустила, и оно упало на пол.
Роман не спешил. Изучая ее, он слегка наклонил голову. От напряжения черты его лица сделались резче.
Она попыталась обхватить себя руками – он удержал их.
У Феникс вырвался нервный смешок.
– В детстве я была гадким утенком. Я все надеялась, что, когда вырасту, превращусь в одну из тех женщин, на которых мужчины задерживают взгляд, но…
Его палец, крепко прижатый к ее рту, прервал ненужную сейчас болтовню.
Его губы в ложбинке меж ее грудями прервали ее дыхание.
Роман обхватил Феникс руками, потерся о нее лицом и привлек так близко к себе, что его возбужденная плоть прижималась к ее изогнувшемуся телу.
– Нет мужчины, который равнодушно прошел бы мимо тебя. Взглянув один раз, хочется смотреть на тебя еще, и еще, и еще…
– Хватит!
– Поняла мою мысль?
– Хорошо, – произнесла она после паузы.
– Ты сводишь меня с ума.
– Прекрасно. – Желание делало ее смелой. – Я хочу потрогать тебя.
– Ты уже это делаешь.
– Тебя всего.
Он сосредоточенно целовал ее грудь. Целовал и ласкал, беря соски в рот.
Феникс непроизвольно всхлипнула. Она не могла не обхватить руками его голову и не прижать к себе.
Собравшись с силами, она запустила пальцы ему в волосы и отдалила его лицо на такое расстояние, чтобы видеть, как блестят его глаза.
– Я только хочу все о тебе знать, – сказала она. – Что тебе приятно, а что не нравится.
Он позволил ей толчком повалить его на кровать – результат был потрясающим. Когда она изумленно воззрилась на ту часть его тела, которую невозможно было не заметить, он засмеялся глубоким гортанным смехом.
Феникс притворилась, что не слышит, и принялась за исследования.
– О, Боже!
Она отдернула руки:
– Что? Тебе не нравится?
– Нет. Продолжай, и быстрее.
На этот раз она медленно погладила его бедра – от колен к паху.
Он конвульсивно дернулся, вызвав ее усмешку.
– Что, нежное местечко? Его губы были плотно сжаты.
Феникс решила кое-что приберечь напоследок. Его втянутый живот был твердым, как сталь, ягодицы даже не отреагировали на ее прикосновение. Бока были мягче.
– Ты уже проделывала это путешествие раньше.
– Я вспоминаю, где была.
– Поехали дальше, а?
– Ш-ш… Это мое путешествие. Раскинь руки. Сопротивление не поможет.
– Да, мэм. Как вам будет угодно, мэм. – Он развел руки в стороны. – Если я скажу, что умираю, это ускорит процесс?
В ответ Феникс распласталась на нем и раскрыла его губы своими. Проникая в его рот, она терлась о его тело грудью, содрогаясь, словно по ней пропускали электрический ток.
– Скажи-ка, а сколько раз ты этим занималась? – Его внезапный вопрос, его мозолистые руки, державшие ее лицо, на мгновение лишили ее дара речи. – Ты хочешь сказать, что это впервые?
– Нет! У меня…
– Прекрасно.
Быстрые движения Романа смешали все ее мысли: в одно мгновение она оказалась верхом на его бедрах.
– Роман!
Его рот лишил ее возможности говорить.
Его пальцы меж ее бедрами лишили ее способности о чем-либо думать.
Ее тело, рыдая, звало его, жаждало того, что он обещал. Несколько раз, ощутив внутри себя его палец, она всхлипывала. Потом почувствовала, как он убрал палец, и услышала хруст. Презерватив. Ей следовало догадаться, что он всегда во всеоружии. Его губы, нежно сжимавшие ее сосок, прервали поток ее мыслей Она прогнулась, и Роман ответил поцелуями.
Его указательный палец снова был внутри ее, а большим он провел по набухшему бугорку. Держа ее рукой за талию, он играл с этим бутоном плоти, пока она не впилась в него ногтями, выкрикивая бессмысленные просьбы.
Внутри нее взорвался вулкан. Феникс снова и снова выкрикивала его имя, а он поднимал бедра и направлял ее на себя, направлял себя в ее ждущее, жаждущее тело.
Затем последовала жаркая, сокрушительная, сладкая пытка. Она, содрогаясь, принимала ее, принимала глубоко входящую в нее боль.
На мгновение он остановился, прерывисто дыша. Его кожа под ее ладонями была мокрой от пота.
– Ты сказала, что это не первый раз.
– Не останавливайся.
– Это первый раз, милая.
– Нет. Когда я ходила в школу…
– О, Боже мой, – пробормотал он ей в губы. – Ты бесподобна. Потом, родная.
Он был бесподобен.
Все это было бесподобно.
Сила его толчков оторвала ее ноги от пола. Его палец ласково поглаживал ее влажную, горячую плоть.
Феникс изнемогала.
– Сейчас, любовь моя?
– Да. – Она не знала, что он имеет в виду, но пусть будет сейчас.
Он обхватил ее бедра своими большими ладонями и двигал ее.
– Сейчас? – Феникс выкрикнула это слово и знала, что оно означает. Оно означало прекрасное, жгучее, всепоглощающее пламя, охватившее ее чрево.
Роман еще раз поднял бедра, затем еще раз. И откинулся назад, прижимая ее к себе. Оттолкнувшись от пола пятками, он одним движением втащил их на постель – поперек нее. Феникс было все равно, как они лежат, лишь бы не надо было вставать.
Не разжимая объятий, он прижался лицом к ее шее.
Когда она снова смогла говорить, то произнесла:
– Ведь не было большой разницы, да?
– О чем ты?
– Что я это делала не так. Не так, как надо.
– Хм… Нет, разница была огромная. Не беспокойся, я стану твоим тренером.
Она шмыгнула носом, уткнувшись в его соленую кожу.
– Прости меня.
Роман издал звук, похожий на рычание. Он перекатил ее беспомощное тело на спину.
– Ты великолепна, – сказал он, глядя на нее сверху. – Ты потрясающа. И ты меня совершенно умотала, а знаешь, что это значит?
– Нет, – прошептала она.
– Мне нужно отдохнуть. Прямо сейчас.
– Понятно.
– А ты? Тебе тоже необходим отдых.
– Обязательно?
– Да. – Он поднял ее и устроил на постели. Оказавшись рядом с ней, он поднял одеяло и укутал их обоих. – Отдыхай побыстрее.
– Почему?
– Чтобы мы могли продолжить тренировку.
Она будет в безопасности. Что бы ни случилось, этой женщине никто не сделает ничего плохого. Пока он жив, он этого не допустит.
Это был их третий раунд. С начала их любовного поединка прошло не больше двух часов, и, если он будет продолжать в том же духе, в следующие два часа они немало преуспеют.
– У тебя губы распухли, – сказал он ей.
Она сонно распахнула и снова закрыла свои зеленые глаза.
– Прости.
– Не следует просить у меня прощения. Мне нравится, как выглядят твои губы. Это я сделал их такими.
– И ты рад?
– Это типично мужская реакция. Первобытное чувство обладания.
– А…а.
Улыбнувшись, он поцеловал ее и снова взглянул на ее губы:
– Я намерен еще долго держать их в этом состоянии.
– Садист.
– Кто – я?
– Ты сказал, что ты тяжелый. Он нахмурился.
– Это точно. Ты огромен.
– И я, такой огромный, на тебе лежу. – Он сделал движение в сторону, но она, схватив его за ухо, ущипнула. – Ой! Так нечестно.
– Конечно. Оставайся на месте.
– Феникс, я знаю, что слишком тороплюсь, но я не ребенок, и…
– И я тоже?
Он поднял на нее глаза:
– Я не то хотел сказать.
Феникс прижала пальчик к его губам и покачала головой:
– Что бы ты ни хотел сказать, тебе, наверное, следует подождать, пока мы не насытимся.
Он внимательно оглядел ее. В ее глазах было нечто не поддающееся определению. Страх? Она боится ему довериться? Или просто боится.
Роман убрал ее руку:
– Пускай все идет, как идет. Это я и собирался тебе сказать. Это хорошо – то, что произошло между нами. И мы нужны друг другу.
Она горько усмехнулась:
– Хочешь сказать, что ты мне нужен. Это мне прошлой ночью грозила опасность. Теперь ты чувствуешь ответственность.
Черт!
– Ты не можешь знать, что я чувствую.
– Конечно нет. Я… Прости мою самонадеянность. Он сделал глубокий вдох:
– К счастью, я человек терпеливый. С годами во мне выработалась способность переваривать многое. Включая твою глупость.
– Эй!
– Именно так. Я тебя переупрямлю. Никаких пистолетов не будет. Понятно?
– У тебя есть пистолет.
– Это не предмет для дискуссии. У тебя пистолета не будет.
– Он мне и не нужен. Но мне нужно каким-то образом себя защитить.
– С пистолетом ты можешь кончить тем, что убьешь друга или в тебя выстрелят из него же. Со мной ты будешь в безопасности, Феникс.
– Ты не можешь…
– Могу. Когда ты спала вчера ночью – а я испытывал самое большое в истории возбуждение, – у меня созрел план.
Он улыбнулся, увидев ее пунцовые щеки: он никогда не видел, чтобы кто-нибудь краснел так быстро, как Феникс.
– Я постараюсь быть с тобою рядом. Когда такой возможности не будет, меня заменит Насти.
– Насти?
– Насти. Лучшего телохранителя не найти, можешь мне поверить.
– Как… Где он будет находиться?
– Для твоей домохозяйки мы с Насти – твои братья. Мы будем заглядывать к тебе и спать у тебя на диване.
– О Господи! Кое-кто уже думает, что мы с тобой старые друзья. А Лену я сказала, что ты – мой новый начальник.
– Что же, назови это семейной шуткой. Мы объясним, что боимся, – если в клубе узнают о наших родственных отношениях, то обвинят нас в семейственности.
– Это звучит не слишком убедительно.
– А кто уличит нас во лжи?
Феникс поразмыслила.
– Мои братья, которые заглядывают ко мне и спят на диване?
– Вот именно, с той лишь разницей, что Насти действительно будет спать на диване. Или ты можешь переехать со мной в Сиэтл.
– Нет. Я не сдамся, пока не сделаю свое дело. Я найду Эйприл, а для этого нужно остаться в клубе.
Он проглотил подступивший к горлу комок.
– Ты можешь работать в клубе, находясь в Сиэтле.
– Кто-то знает, что я ищу Эйприл, и этот кто-то из клуба. Поэтому на меня и напали, пытаясь остановить.
Как трудно будет признаться, что он тоже ищет Эйприл – в некотором смысле.
– Ты не знаешь этого наверняка. Твоя Эйприл по какой-то причине исчезла. Она может с таким же успехом вернуться, правда?
– Ты не слышал вчера ее голоса. С ней что-то случилось в клубе – до того, как ты стал там партнером. Думаю, им не следует знать о… В общем, о нас. Знаешь, Роман, пистолет, возможно…
– Никаких пистолетов. Насти будет приходить и уходить незаметно. Это одна из его особенностей. Своих партнеров я возьму на себя – скажу, что у меня с тобой роман. Если я так прямо это выложу, вопросов не будет. Ведь не обязательно же это нападение связано с клубом?
Роман.
– У меня никогда не было…
Он нежно поцеловал ее в лоб:
– Романов? Нет, не было. Но теперь есть. Как ты думаешь, я смогу уговорить тебя снова заняться любовью?
– Ну, слава Богу, – сказала она с шаловливым блеском в глазах, – я боялась, что он у тебя весь стерся.
Он нахмурился:
– Стерся?
И он позволил ей убедиться, как глубоко она заблуждалась на сей счет.
– Ух ты! Еще кое-что осталось.
Он, рыча, упал на нее, чтобы доказать, как много еще уцелело.
Стук в дверь прервал блаженную, хотя и несколько болезненную дремоту Феникс. Она протерла глаза и взглянула на лежавшего рядом Романа. Тот продолжал спать глубоким сном.
Снова раздался стук.
Она выкарабкалась из постели и сняла с крючка махровый халат, висевший на двери спальни. Зябко поеживаясь, она сонно прошла через гостиную и готова была уже открыть дверь, но из осторожности помедлила.
Отступив на шаг, она спросила:
– Кто это?
– Феникс? – Голос Розы. – Феникс, помоги мне, пожалуйста.
Плохо слушающимися пальцами Феникс сняла цепочку и отперла замок. На площадке стояла Роза, по-видимому одетая наспех. Она судорожно потирала руки.
– Роза? Что случилось?
– А с тобой что случилось? – спросила Роза, глядя на Феникс. – Бедное твое лицо. Ты что, упала в куст?
– Нет… Да, да, упала. В чем дело? Почему ты сюда пришла?
Роза схватила Феникс за руку:
– В дом проник взломщик.
Феникс понадобилось некоторое время, чтобы осознать сказанное Розой.
– Когда?
– Недавно. Веб выследил его, но негодяя, должно быть, ждала машина с заведенным мотором. Полиция приехала, но они только задают вопросы и ничего не предпринимают.
– Тебя ограбили?
– Нет.
– В чем же дело? Что, по-твоему, они должны делать?
– Я знаю, что они ошибаются.
– Роза, – произнесла Феникс, призывая на помощь все свое терпение. – В чем они ошибаются?
– Она не могла сама уйти. Этот человек пришел и забрал ее. Я его видела. Я видела, как он похитил Евангелину. И он сказал, что если не получит того, что хочет, то убьет ее.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.