Текст книги "Простые радости"

Глава 23

Вылезти из окна спальни было не так просто, как сначала показалось Феникс. В результате она занозила себе пальцы, и теперь ей было очень больно держать руль машины.

В городе на заправочной станции она вышла позвонить. В трубке раздался записанный на автоответчик голос Романа. Каждое его слово словно пронзало ее. Как она могла оказаться такой дурочкой? Она любит его. Он любит ее. Она знала это наверняка. Как она позволила своему разуму помешать чувствам? Разуму и старым схемам, которые ей следовало бы уже забыть.

Голос в трубке замолчал.

– Это Феникс, – сказала она, почти задыхаясь от волнения. – Извини. Я еду к тебе…

– Не вешай трубку, – вступил он в разговор, и она поняла, что он, должно быть, прослушивает все свои звонки. – Где ты?

– Паст-Пик. Заправочная станция.

– Где Насти?

– Спит. Я подождала, пока он прекратил стрелять из своего пистолета.

Молчание.

– Я вылезла через окно спальни.

Снова молчание.

– Я так напугана, Роман. Но моя любовь к тебе сильнее моих страхов. Я не переживу, если ты перестанешь любить меня.

– Скажи я тебе о подозрении, что ты приготовилась меня убить, как бы ты отнеслась к этому?

– Не говори ерунды.

– Гм…

– Мы можем поговорить?

– Тщательно оглянись вокруг.

Ей показалось, что волосы колют ей шею.

– Ты пугаешь меня.

– Сделай то, что я тебе сказал.

В самом начале девятого утра здесь было совершенно безлюдно, только мальчик из служащих станции заполнял баки бензином.

– Здесь никого нет.

Теперь наступила очередь Феникс помолчать.

– Поезжай в Сиэтл. Скорей всего это займет у тебя самое большее час. Я хочу встретиться с тобой не у себя дома. Я Должен быть уверен, что за тобой нет слежки.

Она уже почти плакала.

– Скажи мне только – где. – Он не должен больше видеть, как она плачет. Он и так уже знает, насколько она слаба.

– Ты знаешь Вестлейн-Центр?

– Я смогу найти его.

– Доберись туда. Поднимись на эскалаторе. Если ты не увидишь меня до того, как доберешься до продуктового отдела, продолжай там прогуливаться. Купи кофе. Понаблюдай за другими покупателями. Затем спустись вниз. Если будет необходимость, повтори все это еще раз.

– А затем что?

– Сделай это. – В трубке раздались короткие гудки. Феникс вышла из телефонной будки. День собирался быть ясным и теплым. Она еще раз огляделась и поспешила в свой «шевроле».

Машина ехала очень быстро. Хотя дорога местами была достаточно опасной, Феникс не могла себя заставить притормозить. Теперь она думала только о том, как скорее добраться до Романа и заставить его поверить в то, что она была сама не своя, когда заподозрила его неизвестно в чем.

На дороге было совсем немного машин. Феникс никогда раньше не ездила в Сиэтле. Когда она приехала сюда, то провела только одну ночь в городе, а затем направилась прямо в Паст-Пик. Самое далекое место, до которого она доезжала, был Иссакуа.

Она, правда, помнила площадь перед Вестлейн-Центром. Стальные транспортеры и вазы с цветами, а также фонтан, вдоль которого можно прогуливаться. Ей будет нетрудно найти это место.

С одной из перпендикулярных дорог вывернула черная машина и поехала за ней. Феникс увидела затемненные зеркальные стекла, и ее охватил мгновенный ужас.

Этим утром она начинала дрожать даже от звука собственного голоса.

Радио было почти не слышно. Феникс его выключила.

На прямой части дороги Феникс вместе с какой-то белой машиной обогнали эту черную машину.

Черная спортивная машина теперь ехала медленно, сверкающая же новая – быстро.

Почему же черная ее не обгоняет?

Феникс теперь приближалась к повороту на Карнацион.

Черная машина ехала так же, как и раньше: достаточно близко к Феникс, но так, чтобы в случае чего успеть затормозить.

Впереди был поворот на Редмонд. Феникс умышленно свернула на боковую линию и, не выключая мотора, остановилась, сделав вид, что разыскивает что-то в багажнике.

Теперь она знала наверняка, что за ней следят.

Черная машина тоже остановилась. Одно из ее стекол медленно опустилось, и Феникс увидела мужчину в очках с толстыми линзами, надетых поверх темной шерстяной лыжной маски.

Окно быстро закрылось, и машина развернулась и направилась в сторону Редмонда.

Тот мужчина уехал. В самом деле уехал. Все время, начиная с поворота на Редмонд, Феникс смотрела в боковое зеркало, нет ли его сзади. Она была уверена, что машина появится снова. Но она не появилась.

К тому времени как она проехала на шоссе 1—90 и свернула на 1—5 на Сиэтл, движение стало более оживленным, и она почувствовала себя снова в безопасности Цель появления машины была напугать ее, и они этой цели достигли, но по крайней мере на какое-то время опасность была позади. Скоро она увидит Романа.

Феникс въехала на Мэдисон-стрит и устремилась по ней к центру города. Солнце расцвечивало зеркальные здания офисов – синие, розовые, черные, стальные. На первом же перекрестке она свернула направо, на Шестую авеню, и подумала, что ей следовало бы спросить Романа, куда ехать.

Ее внимание привлекло множество цветов. Они были посажены вдоль стен отеля «Шератон». Она въехала в ворота и немного подождала, пока к окну машины не подошел швейцар в зеленой ливрее.

Сказав, что Вестлейн-Центр дальше, он показал ей, куда ехать. Ей следует обогнуть этот квартал, припарковаться у Пасифик-Центра и остаток пути пройти пешком.

Людей здесь была тьма-тьмущая. Когда Феникс наконец-то добралась до гаража под Пасифик-Центром, она уже совершенно забыла про боль в руках. Она должна добраться до Романа до того, как он решит, что она не придет.

Свободных мест для парковки не было.

Ей пришлось медленно проехаться по рядам с машинами, оглядываясь по сторонам, пока ей не удалось найти свободное место прямо напротив лифтов.

Залог успеха – терпение. Терпение, а не паника. Роман не уйдет, пока она не доберется до места.

Запомнив место, где она оставила машину, Феникс направилась к лифту, одновременно пряча в карман ключи от машины. Войдя в лифт, она сразу же нажала кнопку.

Двери начали закрываться.

Феникс взглянула на свою машину: какой-то мужчина облокотился о багажник. Он был одет во все черное, очки с толстыми линзами были надеты поверх черной лыжной маски.

Роман стоял, облокотившись о перила, на третьем этаже Вестлейн-Центра. Он держал раскрытым расписание автобусов. Служащие Центра и покупатели спускались и поднимались по эскалатору. Каждого, кто вступал внизу на лестницу эскалатора, он внимательно рассматривал. За его спиной раздавался шум машин, прибывавших из Сиэтл-Центра. Грузовые машины разгружались у Вестлейна.

Феникс звонила уже больше часа назад.

Гнев постепенно покидал его. Он пришел и сказал, что ему велели убить ее, и она повела себя не так, как он ожидал. Вполне естественно: она не привыкла вращаться в кругах, где ей угрожают. А он привык. Может быть, не будь это для него привычным, он бы так быстро не потерял контроля над собой и не ушел бы.

Поток пассажиров все не останавливался и лился от стеклянных дверей до центра зала.

Даже если бы на дорогах было много машин, к этому времени ей уже следовало появиться.

Внезапно двумя этажами ниже Роман заметил копну рыжих волос. Рыжие волосы и красный свитер. У него вырвался вздох облегчения. Чувство приятного ожидания охватило его, так как он теперь знал, что скоро сможет дотронуться до нее.

Все еще продолжая держать открытым расписание, он повернулся спиной к эскалатору и стал следить за отражением в витринах. Она сошла с эскалатора, немного замешкалась и направилась к прилавкам с продуктами. Выждав несколько секунд, он пошел в ее сторону.

Она так и не успела купить кофе.

Немного пройдя вперед, они нырнули в толпу, и у него появилась возможность взять ее под руку.

– Я подумал, что нам лучше поехать на автобусе, – с улыбкой произнес он. – Ты согласна?

В глазах у нее застыл испуг.

– Да.

Они спустились вниз на эскалаторе и направились к автобусным остановкам.

– Меня преследовали.

Он сильнее прижал ее к себе.

– Ты уверена?

– Да. Он сумасшедший. Совсем сумасшедший.

– Кто?

– Человек в лыжной маске и очках.

– Черт побери!

– Он ехал за мной прямо от Паст-Пик. – Казалось, ей не хватает воздуха.

Они спустились еще на один этаж и поспешили к автобусам.

– Затем он повернул к Редмонду. Я подумала, что больше его не увижу, но когда я припарковала машину и направилась к лифту, то заметила, что он снова наблюдает за мной.

Роман быстро провел ее к автобусной остановке, и они оказались в самом центре ожидавших автобуса пассажиров.

– Он поднялся за тобой на лифте?

Феникс прижалась к нему.

– Нет. Он просто смотрел. Это кажется бессмысленным, но я думаю, он хочет попугать меня.

– Ведь он мог схватить тебя уже сейчас?

– Он мог уже убить меня в ту первую ночь или изнасиловать, но он не сделал ни того ни другого. Сегодня было бы проще всего зайти за мной в лифт. Я там была одна.

Он не мог не согласиться с ней:

– Возможно, ты и права. Думаю, следующий автобус будет наш.

Понизив голос он сказал:

– Мы выйдем в Интернэшнл-Дистрикт и доедем до меня на такси.

Показался автобус, разукрашенный какой-то рекламой. Так как люди на остановке начали толкаться, Роман обнял Феникс за плечи.

– Нам надо разменять деньги? – спросила она.

Он отрицательно покачал головой:

– В центре города – бесплатно.

Неожиданно его кто-то ударил. Удар был такой силы, что его сразу же отбросило в сторону, и лишь с большим трудом он смог удержаться на ногах.

Роман быстро огляделся.

Вдруг раздался женский крик.

Феникс!

Раздался крик сразу десятка людей: казалось, они просто задохнулись от крика. Все закружилось и смешалось – их тела и их разноцветная одежда.

Роман бросился вперед, пытаясь смотреть сквозь застилавший глаза кровавый туман.

Между зажженными фарами автобуса были изображены ухмыляющиеся розовые поросята. Но раздавшийся пронзительный звук им не принадлежал: это был скрежет тормозов.

Феникс вылетела на мостовую прямо перед автобусом и никак не могла затормозить. Когда Роман добежал до нее, она все еще не могла остановиться.

– Держись, – выдохнул он.

Он выхватил ее прямо из-под автобуса и метнулся в сторону, мгновенно увернувшись от затормозившей прямо перед ними машины.

Феникс крепко обняла его за голову.

С глухим стуком они ударились о противоположную стену и, тяжело дыша, упали на землю.

Она все еще прижимала его к себе. Пытаясь защитить его. Роман же так сильно обнял ее, что она застонала.

– Кто-то умышленно оттолкнул меня, чтобы добраться до тебя, – сказал он, тяжело дыша прямо в ее прекрасные рыжие волосы.

Феникс согласно кивнула:

– Ты спас меня. На этот раз он хотел, чтобы я погибла прямо на твоих глазах.

Роман наконец осознал смысл с трудом произносимых ею слов. Подошел водитель автобуса, за ним потянулись горячо обсуждавшие происшедшее пассажиры.

– Вы могли погибнуть, – закричал на них водитель. – Какого черта вы там делали?

– Я…

– Она споткнулась, – объяснил Роман. – Успокойтесь, пожалуйста. Просим извинить, что напугали вас.

Водитель вытер с лица испарину:

– Должно быть, вы стояли слишком близко к краю.

– Возможно, – согласился Роман. – Мы все сильно понервничали. Но ведь теперь все в порядке?

Через несколько минут все уже сидели в автобусе, Феникс заняла место у окна. Она прижалась к Роману и крепко вцепилась в его руку.

– Это не случайность, – пробормотал он.

– Он ударил меня по ногам, и я упала. – Феникс взглянула на Романа: – Не узнал бы?

Она нахмурилась.

Автобус выехал на улицу.

– Не так-то много людей в апреле носят лыжные маски, не правда ли?

– Конечно нет. Я просто об этом не подумал.

Роман начал размышлять. Во всем этом было еще кое-что, потенциально более опасное, чем то, о чем он узнал в Пиковом Клубе. Ему приказали изыскать способ убить Феникс. Почему ее преследовали – понятно. Но почему нанесли удар обоим?

Впереди был туннель.

Роман обнял Феникс, и они оба выглянули из окна.

Прошло несколько секунд.

В тот момент, когда автобус собирался нырнуть в темноту, какой-то одиноко стоявший на платформе мужчина помахал им рукой. На голове у него была надета лыжная шапочка, полностью закрывавшая ему все, кроме глаз.

Они вышли из такси у входа в Пайк-Плейс-маркет – рядом с бронзовым изображением огромной свиньи. Феникс с отвращением посмотрела на эту статую и сделала лишний круг, чтобы не приближаться к ней.

Роман заплатил водителю и последовал за Феникс. Он указал ей на свинью:

– Это Рэчел. Многие считают, что она очень умна. Мне кажется ты боишься, что она может тебя укусить.

– Или перебежать через меня, – громко сказала она. – С сегодняшнего дня я уже не считаю их особо умными.

Торговцы предлагали фрукты и овощи, протягивали свежую рыбу, зазывая возможных покупателей. Из-за шума и давки Феникс снова занервничала.

– Пошли сюда. – Роман потянул ее за рукав в сторону одного из магазинчиков. – Нам нужно что-нибудь купить для Джуниор.

Феникс удивленно спросила его:

– Сейчас?

Он взял игрушечную ярко раскрашенную искусственную челюсть и повернул маленький ключик. Раздался лязг зубов.

– Это ужасно, – сказала Феникс. – Джуниор разревется. Он не слушал. Вместо этого он внимательно наблюдал из окна за покупателями, входящими и выходящими в магазины.

– Джуниор слишком мала для этого, – сказала Феникс, ее голос при этом дрожал. – Ты не уверен, что мы ушли от него, да?

– Нет, думаю, ушли. Просто хочу убедиться в этом наверняка.

Она дотронулась до черного пластмассового жука и сразу же отскочила назад, когда он начал прыгать, и прыгал до тех пор, пока не столкнулся с игрушечным цыпленком, выглядевшим совсем как живой. Цыпленок пронзительно пискнул и клюнул ее в нос. Откуда-то выкатилось яйцо.

– Здесь есть еще один выход, – сказал Роман, хватая ее за руку, – воспользуемся им.

Замученный молодой человек за прилавком даже не взглянул на Феникс и Романа, когда они проникли на склад и Роман отпер дверь, ведущую на улицу. Дверь за ними захлопнулась, и они побежали вперед, время от времени оглядываясь по сторонам.

Когда они наконец прошли через зеленые металлические ворота во двор, в котором было очень много цветов, Феникс поняла, что она уже видела этот двор. Она вспомнила также, что они уже несколько раз до этого проходили мимо этих ворот. Они открылись только тогда, когда Роман набрал код в замке.

Он жил на последнем этаже четырехэтажного кирпичного здания и занимал весь этаж.

Роман провел ее в громадную, почти ничем не обставленную квартиру. Феникс прошлась по светлому, прекрасно отделанному паркету – в виде полукруглой платформы, возвышавшейся над остальной частью пола, – который был покрыт зеленым ковром, образуя как бы навесные стены, вливающиеся в потолок, в котором было несколько окон. Единственный небесно-голубой обтянутый кожей стул завершал эту картину.

– Какое прекрасное место, – пробормотала Феникс, ступая на ковер. Ни одно здание не закрывало вида на большую бухту, поверхность которой так и отливала солнцем. – Пиджет-Саунд?

– Залив Эллиот.

Она вздрогнула, соприкоснувшись с красотой белоснежных вершин, пронизывавших небесную бледно-голубую гладь.

– Так как я выросла в Нью-Йорке, горы я видела только на картинах. Правда, первыми я увидела Альпы и была поражена ими, но Каскадные горы просто великолепны.

– Это Олимпийские, – сказал он ей. – Каскадные горы позади нас. У меня есть вино, пиво и попкорн. Я также могу приготовить кофе.

Феникс оглянулась, чтобы посмотреть на него. В слегка помятой и запыленной белой хлопчатобумажной рубашке, в застиранных, с масляными пятнами на коленях джинсах, он все равно выглядел достаточно эффектно. Его волосы стали длиннее и начали немного виться. Из-за весеннего загара глаза его казались до невозможности голубыми, а зубы ослепительно белыми.

Феникс охватила волна желания.

Она всегда была убеждена, что женщины не способны ощущать подобное. В конце концов, она никогда ничего такого и не ощущала – пока не появился в ее жизни Роман.

Он поднял голову и пристально посмотрел на нее.

Феникс желала Романа Уайлда.

– О Боже! – Она снова посмотрела в окно. На этот раз уже не ради пейзажа.

Он положил ей руки на плечи:

– Все еще боишься?

– Не того, что ты имеешь в виду.

Он погладил ее плечи:

– Скажи мне, любовь моя. Дай я помогу тебе.

Феникс медленно закрыла глаза:

– Меня пугает то, что я испытываю, находясь рядом с тобой.

Его руки застыли.

– Все, что я могу сейчас делать, – это смотреть на тебя, и… я хочу тебя. Ледышка Феникс превратилась в сексуальную маньячку.

Он не засмеялся.

Феникс тоже не стала смеяться.

Очень нежно он прижал ее к груди и крепко обнял.

– Я самый счастливый человек на свете: у меня есть ты. Я мог прожить всю жизнь и никогда тебя не встретить. Вот что пугает меня.

– Возможно, я когда-нибудь пожалею, что сказала тебе об этом, – произнесла она, – но до встречи с тобой я никогда не хотела ни одного мужчины. Я имею в виду, что никогда не встречала мужчины, которому бы мне хотелось полностью отдаться. Ты понимаешь меня?

Его руки скользнули под ее свитер и дотронулись до груди.

– Я уже знаю, что до меня ты никому никогда не отдавалась.

– Но это не то, что я сказала, я сказала…

– Что ты никогда не встречала мужчины, которому бы тебе хотелось полностью отдаться. Слава Богу. Иначе бы я не встретился с тобой.

– Может быть, и не встретился.

– Конечно, радость моя. Ты была бы с ним. Она крепко вцепилась в его руку:

– Мы должны решить, что делать дальше, не правда ли?

– Ну да. Ты голодна?

– Нет.

– Я тоже. Может быть, вина?

– Немного. Если оно белое.

– Пойдем, поможешь мне.

Казалось, что кухней, отделанной мрамором и сталью, никогда не пользовались. Почти из пустого холодильника он вытащил закупоренную бутылку «Шардоне» и с помощью штопора в карманном ноже достал пробку. У него был только один стакан – из красной пластмассы, с изображением Санта-Клауса по краям.

– Вот кружка, – сказал он, открывая посудомоечную машину и доставая кружку и еще кое-какую посуду.

– Мы поделимся с Санта-Клаусом, – сказала ему Феникс с легкой улыбкой. – Ты хочешь превратить это очаровательное место в дом?

Он наполнил бокал и поставил бутылку. Глядя прямо ей в глаза, он спросил:

– Тебе здесь нравится?

Феникс протянула обе руки:

– А кому бы здесь не понравилось?

– Тогда мы превратим это в дом. Здесь четыре спальни и две ванные. На моем этаже планировали сделать две квартиры. Архитектор хотел оставить одну себе, затем передумал.

Они превратят это в дом.

– Хочу, чтобы мы совсем забыли о том, что сейчас происходит вокруг нас. – При этих словах ее охватило чувство вины, что она не хочет сейчас думать об Эйприл. – Но мы этого не можем.

– Да, не можем. – Он развернул ее в сторону гостиной. – Следуйте за мной, мадам. Идите сюда, и вы кое-что увидите.

Феникс пошла за ним и оказалась в первой спальне. Здесь находилось несколько вещей, принесенных сюда, чтобы сделать эту комнату уютной.

– Ты еще ничего не распаковал. – Она оглядела груду составленных ящиков и разложенную кровать, покрытую зеленым одеялом, с заправленной простыней и двумя подушками. – Ты спишь на этом?

– У меня не было времени купить что-нибудь еще. – Поставив вино на одну из коробок, которая служила прикроватным столиком и на которой стоял телефон, он направился к кровати, чтобы сложить ее.

– Не надо, – сказала Феникс. Она выскользнула из свитера, скинула туфли и взобралась на подушки. Улыбаясь, она разгребла место рядом с собой: – Залезай. Просто-таки походные условия. Забавно.

Роман помедлил в нерешительности.

– Залезай, – повторила Феникс, слегка заигрывая с ним. – Здесь будет удобнее пить наше вино.

Скинув ботинки, Роман прилег рядом с ней и вытянул ноги.

– Солнце решило спрятаться, – сказал он. Окна без штор смотрели на бухту. – Возможно, будет дождь.

– Прекрасно. – Феникс уютно устроилась рядом с ним. – Я люблю дождь.

Казалось, небо услышало ее: серые облака нависли над водой, и несколько крупных дождевых капель разбилось об оконное стекло.

Роман предложил Феникс красный стакан и не убирал руку, пока она пила. Их пальцы сплелись, и они пристально посмотрели друг на друга.

Он немного отхлебнул сухого вина.

– Уходи, мир вокруг, – выдохнула Феникс.

Он слегка нахмурился:

– Он не уйдет. Есть нечто, что я должен тебе сказать. Это не так-то легко воспринять.

– Не надо говорить мне ничего плохого.

– У нас не должно быть секретов, Феникс.

Кончиками пальцев она провела по его нижней губе. Он слегка прикусил ее указательный палец и дотронулся до него языком.

У Феникс напрягся живот, она с трудом могла собраться с мыслями.

– Почему Джуниор живет в Иссакуа, а не здесь, с тобой? У Дасти же не оформлена опека, не так ли?

– Нет. Но она не была бы здесь со мной в безопасности. Я не один из них, Феникс. Не член Пикового Клуба.

– Ты один из партнеров.

– Только затем, чтобы добиться того, чего хочу. Она не смогла сдержаться и спросила зачем.

– Я здесь для того, чтобы разыскать Эйприл. Только поэтому. Я думаю, что могла бы снова заняться юриспруденцией, – например, вести судебное расследование.

– Звучит забавно. – Он сделал еще один глоток. – Не могу представить тебя в этой ужасной судебной мантии.

– Почему ты вступил в СЕАЛ?

– Чтобы довести до бешенства своего отца.

Она взяла у него стакан и допила остававшееся там вино.

– Ты не любил отца?

– Я ненавидел его.

– Этим мы похожи.

– Мой отец нажил громадное состояние, производя игрушки. Моя мать до того, как они поженились, была богата. Ее деньги помогли ему начать дело, но всего остального Артур Уайлд добился сам.

– Артур Уайлд. – Она слегка сощурилась. – Не тот ли это Уайлд, который… – да, конечно, Тойз Уайлд Тоуз[3]3
  Англ. toys – игрушки.


[Закрыть]. Это твой отец?

– Был моим отцом. Он умер несколько лет назад. Он никогда не любил меня. Моя мать меня любила, но еще сильнее она любила выпить. Теперь ты понимаешь, что перед тобой сирота. Жалко, правда?

Феникс всегда нравилось немного подшучивать над тем, что причиняло ей наибольшую боль:

– Да, жалко. Ужасно грустно. Ни один ребенок не должен быть покинут. И ты не должен быть одинок в том, что тебя покинули – или игнорировали, или использовали тогда, когда им это было удобно, а затем снова отбрасывали за ненадобностью.

Он взял ее руку:

– Да, мэм, все это было со мной. Использовали, когда это было им удобно, а затем отталкивали снова. «Это наш сын, Роман. Познакомься, Роман, это мистер и мисс Бла. Пожми, пожалуйста, руку, аккуратно. Не хлопай дверью, выходя из комнаты». Я до сих пор помню тот вечер, когда хлопнул дверью. Мой нежный отец избил меня до полусмерти. Мне пришлось остаться дома, и в течение трех дней я лежал на кровати, зарывшись в подушки.

Феникс сжала кулаки:

– Почему твоя мать не остановила его?

– Не спрашивай меня об этом. Она этого никогда не делала, вот и все. Она просто все больше и больше пила джина и тоника. Причем джин чаще, чем тоник.

– Мы действительно многим похожи, – с горечью произнесла Феникс. – За исключением того, что моя мать пила пиво, как и отец, и ни у кого из них не было ни цента.

– Отец хотел, чтобы я занимался бизнесом. Сразу же после школы я со всем этим порвал и отправился служить в военно-морские силы. Затем в СЕАЛ.

– Почему ты решил уйти из флота?

Он взял у нее стакан, осушил его и поставил рядом с телефоном.

– Кое-что произошло. То, чего я не ожидал.

Конечно.

– Джуниор?

– Отчасти. – Его голубые глаза как бы потухли. – Пришло время сменить карьеру.

– Но ты же не хотел заниматься бизнесом отца?

– Я уже продал его дело. Я продал его сразу после его смерти. Он бросился с моста и утонул. Моя мать умерла за два года до него. Сначала его обвинили в том, что это он ее застрелил. Позже его оправдали. Ты никогда не слышала об этом деле?

Ей захотелось обнять его.

– Они ведь не могли решить, самоубийство это или нет?

– Да. Но я думаю, это было самоубийство. И я также считаю, что если бы отец не ощущал себя должником моей матери, он не был бы таким жестоким человеком. И я верю в то, что он любил ее, хватит об этом.

«Хватит об этом». Это, конечно же, его право решать – обсуждать его жизнь или нет. Феникс это прекрасно понимала.

– Что заставило тебя войти в долю Пикового Клуба?

– В то время это было правильно. Да, я забыл сказать тебе об Илоне. Вчера днем я видел ее.

Феникс поджала под себя ноги и все свое внимание обратила на Романа.

– В клубе?

– Да, в лифте.

– Что она сказала?

Он оценивающе посмотрел на нее:

– Ничего. Это-то меня и беспокоит. Она попыталась меня не заметить. Так, будто боялась, что я могу быть для нее опасным. – Роман притянул к себе Феникс: – Черт, я не знаю. Возможно, мне все это показалось. Но я уверен, что нам надо быть с ней поосторожнее. Единственная причина для нее убрать тебя с дороги – это твой интерес к Эйприл. Думаю, она бы это сделала для Джеффри и Ванессы.

Феникс положила голову ему на грудь:

– Полагаю, только Илона могла сказать им, что я пытаюсь разыскать Эйприл.

Он погладил ее по волосам:

. – Я занялся этим клубом по той же причине, что и ты. По той же причине, но под предлогом устройства на работу, пришла в клуб и ты.

Феникс провела рукой по груди Романа:

– По той же причине? Но я не пришла в клуб, чтобы изменить карьеру!

– Я тоже.

– Тогда зачем? – Немного отодвинувшись от него, она пристально посмотрела ему в лицо: – Что ты пытаешься сказать мне?

– Я здесь тоже из-за Эйприл.

Феникс закашлялась. Через несколько секунд, придя в себя, она сказала:

– Я не понимаю.

– Это не так-то просто понять. Я встретил Эйприл в Мексике. Недалеко от Татуаны. В пустыне.

За окнами начался сильнейший ливень. Стекла сразу стали похожи на равнину, испещренную мелкими речушками.

– В начале прошлого года, – продолжал Роман. – Именно тогда я ее встретил.

– В Мексике? – спросила Феникс. – Но затем ты ее потерял.

Он вытащил одеяло и прикрыл им себе и Феникс ноги.

– Становится прохладно. – Его голос прозвучал как бы издалека.

– Ты потерял Эйприл и отправился в Паст-Пик ее разыскивать.

– Я отправился в Паст-Пик разузнать о ней.

Он специально подчеркнул это различие, но она не была уверена до конца, что он имеет в виду.

– Почему? Ты… Каждый мужчина, который когда-либо встречался с Эйприл, начинал хотеть ее. – Уже произнося эти слова, она похолодела от ужаса.

– Я не хотел Эйприл: было не время.

Феникс села на колени:

– Ты в клубе для того, чтобы разузнать об Эйприл. Зачем? Разузнать что?

Он уже не мог смотреть ей в глаза. Он молчал.

– Роман, – Феникс провела рукой по его лицу и попыталась направить его взгляд на себя, – почему ты последовал за ней в Паст-Пик и что ты хотел разузнать о ней?

Он осторожно взял ее руки в свои:

– Я отправился в Паст-Пик, потому что хотел выяснить, где это началось. Что случилось до того, как она бросила все и оказалась в Мексике.

Что-то странное начало происходить с сердцем Феникс. Страх охватил ее, ей становилось все тяжелее и тяжелее дышать.

– Ты знаешь, где она сейчас?

– В пути. – Он прикрыл глаза. – Она мертва.