Текст книги "Простые радости"
Автор книги: Стелла Камерон
Жанр: Зарубежные любовные романы, Любовные романы
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 21 (всего у книги 24 страниц)
Глава 27
Необходимо покончить с этой чертовщиной.
Роман мчался вниз по Брод-стрит в сторону семидесятого пирса и порта.
По словам Насти, Феникс была очень расстроена. Ей нужно было побыть одной и подумать. Длинная прогулка по воде. В парке у залива Эллиот, сказала она. Феникс не знала Сиэтла, но она видела Миртл-Эдвардс-парк. Черт, лучше бы она была в этом парке. Окажись она в любом другом парке у воды, он мог бы только молиться, чтобы ее не преследовали от «Белла Розы».
Раздались звонки у железнодорожного переезда, и замигали красные огни. Начал опускаться бело-красный шлагбаум, преграждая путь по Брод-стрит и давая дорогу приближающемуся поезду.
Роман прибавил скорость.
Слишком поздно.
Он не мог опередить время.
Проклятие. Проклятие.
Роман свернул направо по Эллиот-авеню и сделал еще рывок. Он проскользнул между медленно идущими машинами и устремился вниз по Бей-стрит, в сторону клумб у железнодорожных путей.
Насти позвонил от Розы, Роман ни разу не слышал у него такого взволнованного голоса. Что-то насчет того, что Роза дала Феникс какое-то письмо от Эйприл. Тогда это все становится еще более запутанным. Феникс убежала, даже не показав никому письмо. Насти сказал, что она выглядела одновременно растерянной и чем-то сильно озабоченной. Почему Насти не смог настоять на том, чтобы пойти вместе с ней? Потому что Феникс сказала: после того как побудет немного одна, она пойдет к Роману.
Одна, поздно вечером в пустынном парке, в то время как Роман знал по крайней мере двух людей, желающих ее смерти.
К гавани направились вагоны с контейнерами, предназначенными для отправки на суда. Роман побежал вдоль них. Становилось все темнее и темнее. Правда, там, где только что зашло солнце, были видны красноватые отблески на небе.
Вагоны заворачивали перед ним, и, к счастью, наконец-то показался последний вагон. В его ботинки набилось много мягких камешков. Еще одна железнодорожная линия отделяла его от парка. В два прыжка он пересек рельсы, достиг травы, а затем и велосипедной дорожки.
Ни велосипедистов, ни пешеходов.
Ничего и никого.
Нигде ни души.
Он осмотрел все пространство вплоть до пирсов. Никого. Он преодолел подъем и вышел на тропинку прямо около воды. Справа возвышалось несколько красиво сложенных камней. Он знал, что они что-то означают, но не мог вспомнить что. Сейчас его это совсем не интересовало.
Ему ничего не оставалось, как продолжить путь по направлению к элеватору и складам в дальнем конце парка.
Какое-то незнакомое ему ощущение накатило на него. Черт возьми, он до смерти боится. Боится, что с ней могло что-то случиться, – возможно, уже случилось. Что если они ее убрали? Столкнули ее по дороге из Паст-Пик, как они сделали это с Илоной.
Проверить все. Проверить каждый кусочек этого чертова парка, если придется. Насти уже едет по дороге из Паст-Пик.
Слева от него отражались в воде скала и деревья на ней. Гладкая вода блестела в лучах заходящего солнца.
Сверкнули волосы Феникс.
Роман застыл в оцепенении.
Феникс сидела на стволе одного из поваленных деревьев, положив на него голову и обхватив его ногами. Она была совершенно неподвижна – лишь ветер шевелил ее локоны, отливавшие золотом.
– Черт! – Как бегун на короткой дистанции, Роман сорвался с тропинки и бросился, скользя и падая, вниз на берег, к ней. – Черт тебя побери, – крикнул он.
Она на него даже не взглянула.
Перед ним был теперь густой участок леса. Он с трудом пробрался между деревьями, пока не оказался рядом с ней.
– Какого черта ты здесь делаешь?
Феникс потеряла равновесие и свалилась на песок.
– Ты меня слышишь? – Роман поднял ее на ноги. – Ты, тупая маленькая идиотка. Посмотри сюда. Ничем тебя не пробить.
Она наклонила голову. Роман начал ее трясти:
– Посмотри на меня, ты, чертово отродье. Если у тебя какая-то проблема, приди ко мне. Поняла? А не убегай на пустынный пляж, где любой может настичь тебя и забрать отсюда.
Феникс не поднимала головы.
– Взгляни на меня! Мы сейчас ходим по канату над пропастью. Ты это понимаешь? Один неверный шаг, и кто-то из нас окажется мертвым.
– Заткнись.
Видно было, что в его лице ожили все мускулы: он с трудом пытался овладеть собой.
– Ты сказала мне «заткнись»? Так ты сказала?
– Именно это я и сказала. – Наконец-то она взглянула на него. Она вцепилась в его рубашку, как можно выше приподнялась на носках и прошептала:
– Прекрати это. Уходи и оставь меня одну. Не волнуйся обо мне. Уходи. Ты понял?
– Не волноваться? – Ему пришлось взять себя в руки. – Ты собираешься стать моей женой. Думаю, было бы странно, если бы я не волновался из-за тебя.
– Нормальный человек по собственной воле не захочет лишних проблем на свою голову. А тем более жениться на женщине с проблемами.
– Что? Что ты сказала? Это раньше, когда я старался не давать женщинам никаких обязательств, я был нормальный.
– Да, это правда. – Она попыталась оттолкнуть его. Роман снова встряхнул ее и обхватил за плечи. – Снова начни избегать обязательств, – произнесла она.
– Что случилось? Почему ты себя так ведешь?
В свете закатного солнца ее глаза казались изумрудными.
– Я не понимаю, что происходит. Я начинаю сходить с ума. Моя подруга мертва. Я должна была прийти к ней на помощь уже давно, когда она нуждалась во мне. Тогда я бы могла помочь ей. Не будь она так одинока, она не сделала бы такого плохого выбора.
– Кто, Эйприл?
– А кто еще?
Теперь она разразилась слезами. Отвернувшись от него, она попыталась уйти. Роман не пошел за ней. Она взобралась на одну из скал и стала не отрываясь смотреть на Олимпийские горы.
Роман достал свою «беретту» и взвел курок. Опустив оружие, он внимательно глядел по сторонам. Слава Богу, вокруг пока никого не было.
Он медленно направился в ее сторону, встал неподалеку и начал разглядывать поверхность воды, так же как это теперь делала и она.
– Извини, что я так налетел на тебя.
– Я должна побыть одна.
– О тебе нужно позаботиться.
– Я не совсем уж и беззащитная маленькая женщина.
– А я не мужчина, который хочет захватить тебя. Я просто реально смотрю на вещи. Ты в опасности, Феникс. К тому же ты моя невеста. – Он никогда раньше не только не произносил это слово вслух, но и не пользовался им в своих мыслях. – Мы одно целое, детка. Куда бы ты ни пошла, я должен быть с тобой. Понимаешь?
– Да, но ты, возможно, не захочешь пойти туда, куда я пойду, и жить там, где я буду жить. Я не могу жить спокойно до тех пор, пока не выполню то, о чем меня попросили.
Роман посмотрел на ее красиво очерченный профиль:
– Попросили что?
– Я должна кое-кого найти, Роман. Я даже не знаю, с чего начать, но я должна сделать это. У меня нет другого выбора.
Он протянул ей руку:
– Расскажи мне все, Феникс. Я знаю, Роза передала тебе письмо от Эйприл. Она сказала Насти, что оно тебя сильно расстроило, и поэтому ты и прибежала сюда. Ты сказала им, что собираешься прийти ко мне после того, как все обдумаешь.
Она посмотрела на его руку, затем обхватила ее обеими руками:
– Да, именно так я говорила.
– Вместо этого, я сам пришел к тебе. В конце концов, результат тот же. Теперь мы снова вместе. – Он притянул ее к себе: – У нас не должно быть друг от друга секретов. Расскажи, в чем дело. Что, ты считаешь, тебе необходимо сделать. Я помогу тебе.
– Эйприл была в отчаянии. – Феникс взглянула на Романа опустошенными глазами. – Она влюбилась в одного человека, которого встретила в Сан-Франциско. Он был одним из совладельцев Пикового Клуба. Он привез ее в Паст-Пик и дал работу. Они стали любовниками. Она хотела выйти за него замуж.
Роман еще сильнее прижал ее к своей груди:
– Это все было в письме?
Она кивнула:
– В тот момент, когда писала письмо, она была на пятом месяце беременности.
У него остановилось сердце, затем оно начало биться так сильно, что он испугался, как бы она не услышала.
– Эйприл была уверена, он женится на ней, когда постепенно свыкнется с этой мыслью. Но боялась, что он заставит ее сделать аборт, если она скажет ему до того времени, как будет уже поздно его делать, поэтому и согласилась ехать.
– С Дюпре?
– Да. В его поездку по стране. Человек, о котором она пишет, сказал, им нужно отдохнуть друг от друга. Она позволила убедить себя, что ей нужно уехать с Честером.
– В его поездку, да? – Эйприл написала Феникс о ребенке.
– Эйприл написала, что Честер запланировал длительную поездку. На несколько месяцев. Ему были нужны деньги, много денег.
– Да, ему есть на что их тратить.
Она обвила его шею руками:
– Она попросила меня не плакать из-за нее.
Роман закрыл глаза. Именно так и должна была сказать Эйприл.
– Она сказала, когда придет время, она скажет человеку, которого любит, о ребенке. Роман, она была убеждена, что тогда он на ней женится. По крайней мере почти убеждена. Но она все-таки оставила мне письмо с указаниями, что делать на случай, если он не женится.
– Я не уверен, что до конца тебя понимаю.
– Я тоже не все понимаю. Последнее, что она велела Розе, если о ней ничего не будет слышно по истечении шести месяцев, – связаться со мной и удостовериться, что я получила письмо.
– Почему она так попросила?
– Потому что… и она это написала… она думала, это будет означать, что она умерла.
– И она действительно умерла.
Феникс подняла лицо:
– Теперь ты должен мне все рассказать. У тебя ведь есть что сказать.
Он попытался отвести взгляд.
– Эйприл хотела, чтобы я разыскала ее ребенка – если он будет.
У Романа пересохло во рту.
– Как ты предполагаешь… – Он больше не мог продолжать лгать. Больше не мог.
– Когда… Если она умрет. Был ли с ней ребенок? Знаешь ли ты что-нибудь о нем?
Он прижался лицом к ее лицу:
– Да, да, ее ребенок был с ней. Девочка.
– Девочка. – Неожиданно глаза ее наполнились слезами. – Я должна разыскать ее. У нас с Эйприл была договоренность: если у кого-нибудь из нас будут дети и с нами что-нибудь случится, другой возьмет их себе. Я должна разыскать маленькую дочку Эйприл и позаботиться о ней.
У Романа не было сил говорить.
– В действительности Эйприл даже составила завещание. Мне принадлежат ее ваза, книги, все, что у нее было. Даже ее сбережения. Даже ее ребенок.
– К счастью для ребенка.
Феникс его не слушала. С блестящими от слез глазами она продолжала:
– «В случае моей смерти, я, Эйприл Кларк, назначаю Вильгельмину Феникс, при ее согласии, официальным опекуном всех моих детей, включая детей, рожденных после даты составления данного завещания».
– Феникс…
– И если Вильгельмина Феникс пожелает, она может усыновить любого из детей Эйприл Кларк.
В первый раз за всю сознательную жизнь Роман познал всю силу неконтролируемого страха.
– Вильгельмина, – прошептал он. Она говорила о Джуниор. У него нет никаких прав на ребенка. А у Феникс есть.
– Вилли, – сказала Феникс. – Эйприл называла меня Вилли. Я просто ненавижу имя Вильгельмина. Все остальные обычно называли меня Феникс. С того времени, как я покинула Нью-Йорк.
Скажи Вилли.
– Эйприл просила меня сказать тебе… Она послала меня в Паст-Пик – в клуб. И она сказала, что я должен… Они убили ее.
Феникс окаменела:
– Кто?
– Я еще до конца не уверен. Но знаю, что Джеффри и Ванесса имеют к этому какое-то отношение. Я думал, что Майлс – это Вилли. Это и его прозвище. Когда Эйприл просила меня сказать Вилли, я подумал, что она имеет в виду мужчину.
– Нет. Она подразумевала меня. – Ее лицо побледнело и застыло. – Расскажи мне, что произошло.
Ему пришлось начать говорить:
– Я был на задании. С Насти.
Она никак не отреагировала.
Роман поднял лицо к небу:
– Это было ночью. В Мексике. Я поджидал одного человека. А встретился с Эйприл. Подъехала какая-то машина. Кто-то вытолкнул ее оттуда.
– Где?
– Я говорил тебе. Недалеко от мексиканской границы.
– Ребенок был с ней?
– Да.
– Но ты же только что сказал, что Эйприл убили. А до этого ты говорил, что был с ней, когда она умерла.
Весь кошмар той ночи промелькнул перед его глазами, как в кино.
– Она умирала, когда я… Она тогда умирала.
Он едва успел остановить Феникс, когда она устремилась вниз, к пляжу.
Взяв на руки, он донес Феникс до ивы у самого берега и сел на песок, не спуская ее с колен.
Они долго молчали, наконец Феникс спросила:
– Что они с ней сделали?
Роман молчал.
– Скажи мне, пожалуйста.
– Они избили ее и нанесли несколько ножевых ран. Из груди Феникс вырвался невообразимый, страшный звук. Она метнулась к нему:
– А ребенок? Они не ранили ребенка?
– Феникс, выслушай меня, пожалуйста. Я не могу продолжать. Это невозможно. Это просто невозможно вынести. Эйприл избили, искололи ножом и завернули в брезент. Кто-то бросил ее в этой пустыне в канаву. Тогда она еще не умерла. Я пытался спасти ее, но мне не удалось. – Он сам не узнавал собственного голоса. – Она там и родила. Она потеряла слишком много крови. Я не смог остановить кровотечение. Эйприл вела себя просто геройски, Феникс. Она думала только о ребенке.
Женщина, которую он сейчас держал на руках, потеряла все свое мужество. Она рыдала, рыдания душили ее, тело конвульсивно вздрагивало.
Роман сам с трудом сдерживал слезы.
– Когда подошла смерть, Эйприл была спокойна. Любовь моя, она ушла тихо, не жалуясь.
– Избитая и израненная? – выдохнула Феникс. Она высвободилась из его объятий и упала на колени прямо на прибрежные камни. – Ее избили и изранили. Затем она родила ребенка и истекла кровью. Но она умерла тихо и спокойно? О, мой Бог. Пожалуйста, нет. Не Эйприл. А ребенок?
– Я завернул ее в рубашку и унес оттуда.
Феникс поднялась на ноги и встала около него.
– И? Она жива? Куда ты?.. – Ему показалось, что начинается заря.
– Она жива, – сказал он.
– Джуниор, – пробормотала Феникс.
– Джуниор, – эхом повторил он. – Ее зовут не Зинния, а Эйприл, как и ее маму.
Эйприл попросила Романа разыскать Феникс.
Она вслушивалась в его шаги. Он убедил ее провести ночь в его квартире и разработать дальнейший план действий.
Завтра, как он сказал, они отправятся вместе в клуб, чтобы Ванесса и Джеффри продолжали считать, что Роман на их стороне.
Через окна в спальне было видно, как лунный свет отражается в водах залива Эллиот. Феникс оторвала взгляд от воды и посмотрела на светящиеся облака. У нее не было причин не верить рассказу Романа, но что-то все-таки волновало ее. Интуиция подсказывала ей верить всему, что говорит ей Роман. Она любит его. У нее свело в желудке. Страх и привычка всегда во всем сомневаться брали свое. Роман не мог быть тем мужчиной, в которого влюбилась Эйприл. Не может же так быть, чтобы он был настоящим отцом Джуниор.
– Приляг, милая, – сказал Роман. – Мы оба должны утром быть в форме.
– Хорошо.
Все, что он рассказал ей, вполне вероятно, могло произойти на самом деле. Достаточно неправдоподобно, но все может быть. Он действительно мог оказаться в скалах, где поджидал кого-то или что-то. Когда Эйприл, беременная, уже умирающая, готовая вот-вот родить, была выброшена в канаву. Он помог родиться ребенку. Эйприл умерла, и Роман, следуя ее просьбе, направился в Паст-Пик, где ему удалось сблизиться с людьми, которые, как он полагал, были ответственны за нечеловеческие страдания этой милой, дорогой ей женщины.
Он был одним из совладельцев Пикового Клуба.
Феникс не знала наверняка, как долго он им был. Завтра она эго выяснит, – возможно, это убьет ее. Она вздрогнула. Смерть разгуливала по Пиковому Клубу. Почему она думает, что в состоянии провести этих людей?
Этих людей.
А Роман был одним из них.
– Феникс?
Если он не принимал участия в делах Паст-Пик до того, как оттуда уехала Эйприл, тогда та картина, которую он нарисовав, на самом деле является правдой.
– Феникс, дорогая? – Он обнял ее за талию. – Пожалуйста, приляг ненадолго.
– Я не могу.
Он поднял ее волосы и поцеловал в шею. Феникс опустила голову. Ей хотелось все забыть. Ей хотелось верить. Она хотела любить и быть любимой. Она хотела этого мужчину.
– Ты холодна.
– Так же как и моя душа.
– Мы не можем вернуть Эйприл. Мы зато можем позаботиться о ее ребенке. Тебе хоть немножко от этого не становится легче?
– Только немного, – сказала ему Феникс. Ей стало трудно дышать. – Прекрасный ребенок.
– Самый прекрасный ребенок в мире.
– И ты решил взять на себя заботу о ней.
– Сначала я не собирался. Сначала я думал сдать ее в первый подходящий приют. Но я не смог сделать этого.
Большой, грубый, сильный мужчина не смог отказаться от новорожденного ребенка.
– Ты мне солгал.
Он развернул ее и прижал к себе. Он был сильно возбужден.
– Ты солгал мне, – повторила Феникс.
– Я не сказал тебе правды.
– Игра слов. Дасти тоже лгал. И Насти.
Медленно, почти что машинально, он несколько раз провел напрягшимся членом по ее животу.
– Большей частью из-за задания.
Она уже не могла остановиться:
– Вначале я бы поняла. Но потом, когда мы… Позже ты мог бы сказать мне.
– Я не знал как. То, что я сказал тебе о смерти Эйприл, привело тебя в отчаяние. Я не должен был вес сразу тебе говорить. И для себя, и для тебя. Счастье мое, я очень тебя сейчас хочу.
Феникс взяла его руки и прижала к своей груди. Все поплыло у нее перед глазами.
– Ты… О, проклятие!
Он рассмеялся:
– То, что ты ругаешься, видимо, означает – я должен чего-то остерегаться.
– Джуниор твоя?
Роман похолодел. Его пальцы впились в ее грудь.
Феникс поймала его взгляд и увидела, что он резко переменился: на щеках его выступил лихорадочный румянец, Кончики губ опустились.
– Роман…
– Ничего не говори больше. – Его грудь быстро опускалась и поднималась. Очень медленно он коснулся кончиками пальцев ее сосков.
– Не отец ли я Джуниор? Ты это хочешь знать?
Не в силах ничего сказать, она кивнула.
Пальцы Романа впились в ее плоть. Вдруг он так резко повернулся, что она бы упала, не подхвати он ее вовремя.
Ноги ее были уже у самого края кровати, она потеряла равновесие, и они оба упали.
– Но не так же, – прошептала она.
– Не так? А как ты хочешь?
– Нельзя любить в гневе, Роман.
– Любить? – Его смех был неприятен, пугающе неприятен. – Это то, что сейчас происходит между нами?
Теперь уже все равно: ей нужна правда.
– Ты был тем человеком, в которого Эйприл влюбилась в Сан-Франциско?
Он уткнулся головой в подушку. Звук, который он издал, напоминал стон животного.
– Роман?
Он закрыл ей рот рукой так, что она не могла ни дышать, ни говорить.
– Способен ли я убить беззащитную беременную женщину? Именно это ты хочешь знать. Ты говорила, что любишь меня. Разве это не смешно? Я все еще люблю тебя. Ты думаешь, что влюбилась в убийцу?
С его рукой у рта она попыталась что-то произнести.
– Ты думаешь, я… если я убил Эйприл, то почему?.. Зачем мне было убивать ее? Из-за того, что у нее мой ребенок? Будь это так, зачем я тогда оставил ребенка?
Феникс снова попыталась сбросить со своего лица его руку.
– Имеет ли все это какой-то смысл? И когда появилась ты, зачем бы я стал связываться с тобой, если я убил твою подругу, а ты пыталась выяснить, что же с ней произошло?
Ей наконец удалось освободить рот.
– Потому что она сказала тебе о письме. Потому что ты не мог не полюбить Джуниор и боялся, что я найду способ забрать ее у тебя.
Он навалился на нее всем своим весом:
– Я ничего не знал о письме. Но разве тебя это волнует? Если бы я боялся того, о чем ты сказала, я мог бы уже сто раз убить тебя.
Напряжение, в котором находилась Феникс, не проходило. Ее била дрожь, зубы стучали. Все, что он говорил, было достаточно разумно. Но он должен был сказать ей о Джуниор. Ему не надо было лгать.
– Доверие не строится на лжи, – произнесла она.
– Я не могу этого больше вынести! – Он схватил ее, начал расстегивать кофточку, обрывая при этом пуговицы.
– Если я сейчас не войду в тебя, я просто здесь умру. Феникс разрыдалась. Она оттолкнула его:
– Нет, Роман. У нас ничего не получится, если ты… если ты…
– Изнасилую тебя? Я не хочу брать силой. Хочу прочувствовать тебя, почувствовать твою жизнь во мне. Я хочу, чтобы ты отдалась мне, потому что веришь мне.
Кофточка треснула у него в руках. Было слышно трение его джинсов о ее бедра и ноги.
– Скажи, что хочешь меня, Феникс. Пожалуйста, скажи, что хочешь меня.
Он напугал ее.
Ее розовый кружевной лифчик расстегнулся и обнажил грудь. Его рот устремился к ее соску, и он начал ласкать его так неистово, что через какое-то время ее пронзила судорога.
Секс. Все, что происходило сейчас, – это секс. Феникс занималась сексом с Романом.
Он поднялся и пристально посмотрел на нее:
– Вели мне остановиться, и я остановлюсь. – Продолжая разговаривать с ней, он стянул свитер, расстегнул джинсы. Стали видны черные волосы у него на груди. На его смуглом теле выступили капельки пота. Мускулы живота были напряжены.
– Феникс, скажи мне.
Она не могла.
Одним движением он стянул с нее трусики.
– Скажи мне.
Ее рот приоткрылся. Она облизала губы.
Роман застонал и упал на колени. Его рот оказался у нее между бедер, и язык заскользил по ноющей плоти. Феникс резко вскрикнула и вцепилась ему в волосы. Он ласкал ее, движения его вызывали невероятно сладостную муку.
– Прекрати. Не надо. – Так не надо было делать. Он выдержал паузу и сказал:
– Уверен, ты читала и об этом. То, что нравится женщинам.
Мысленно она снова запротестовала. Но больше она ничего не скажет. Что-то взорвалось, вспыхнуло в ней, и внутри все стало содрогаться, но это еще был не конец.
Феникс инстинктивно подняла ноги.
Роман подтянул их выше, забросил к себе за шею, и его язык проник в нее еще глубже.
Она сделала попытку оттолкнуться от него.
– Чего ты хочешь? – пробормотал он.
– Тебя.
Его джинсы слились с ее джинсами.
Роман слился с Феникс.
Зажав ее ноги между головой и плечами, он направил свое мощное, налитое кровью копье в тайники ее тела. Он проник далеко – как только было возможно.
Дыхание с шумом вырывалось из легких Феникс. Она громко, пронзительно закричала, и Роман выкрикнул ее имя.
– Роман!
– Я люблю тебя!
– Да. – Ее тело было бесконечным.
Он поднялся и, все еще не веря, проник в нее еще глубже.
– Я люблю тебя, Феникс.
– Я люблю тебя, – выдохнула она. – Я верю тебе, Роман.
Едва просыпающимся, нежным, мягким утром Феникс перевернулась на другой бок, чтобы посмотреть, как спит Роман. Долгие часы они наслаждались телами друг друга. Наслаждались, и любили, и снова наслаждались. Феникс сходила тогда с ума. Он изучил каждую клеточку ее тела, делал с ней то, от чего при воспоминании об этом у нее выступила краска на щеках и что она теперь страстно желала повторить. Он провел ее теми дорогами, о которых не упоминала ни одна из прочитанных ею книг, его сила иногда граничила с насилием. Затем он снова становился удивительно нежным и обращался с ней так, будто она сделана из хрусталя.
Во время сна лоб у него был открыт. На щеках и подбородке появилась темная и жесткая щетина, губы слегка приоткрылись, и стали видны красивые ровные зубы. Его дуто-образные брови подчеркивали красоту глаз и длинных черных ресниц, которые были почти как у женщины. Хотя в этом мужчине, конечно же, не было ничего женственного.
В моменты отдыха между приливами страсти они попытались продумать план действий. Позже, в клубе, Роман постарается изолировать Джеффри и заставить его говорить. Феникс не спросила, как он будет это делать. Она просто поверила в то, что ему это удастся. И пока он будет разбираться с Джеффри, Феникс должна сделать так, чтобы им никто не помешал.
И она сказала, что верит ему.
Очень осторожно она легла на него и уткнулась лицом в его плечо. Соприкоснувшись с волосами на его груди, ее соски сразу же напряглись и затвердели.
Не просыпаясь, он обнял ее.
Он сказал ночью, что любит ее.
Она сказала, что доверяет ему. Сегодня ее жизнь в его руках.
Ей больше ничего не оставалось, кроме как доверять ему.
– Как тебя зовут?
Феникс вздрогнула и подняла голову. Ее глаза широко раскрылись.
– Что?
– Как тебя зовут, Ви Джи?
– Я же тебе сказала. Я не хочу снова об этом говорить.
– Меня интересует не буква «В», а «Д».
Феникс снова опустила голову ему на плечо:
– Я никогда никому этого не говорила. Даже Эйприл. Джанхилда.
– О!
– Да! – По крайней мере он не засмеялся.
Она почувствовала, как его тело начало сотрясаться от смеха.
– Ты смеешься надо мной.
– Вместе с тобой, детка, – выдохнул он. – Я смеюсь вместе с тобой, Вильгельмина Джанхилда.
Ей приходится доверять ему.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.