Текст книги "Появление темного и голодного бога. Прыжок во власть"

Глава БСИ откашлялся как коренной землянин, всю жизнь дышавший затхлой атмосферой городов, а не чистым воздухом станций.

– Мне не о чём говорить, – заметил он – Большую часть операции готовил я. Остальное было мной одобрено. Лично я не сомневаюсь в её успешном выполнении.

Он осмотрел собравшихся поверх очков.

– Однако мне кажется, что мои коллеги не разделяют подобную убеждённость.

Уорден взглянул на Доннер и Годсена.

– Это так?

Мин пожала плечами. Фрик, заметив, что она не собирается говорить первой, поднял голову. Маскируя свою неискренность смущением, он произнёс:

– Я уже не раз заявлял о том, что считаю кандидатуру Тэвернера неправильным выбором. У этого человека нет моральных устоев. Даже Хэши признал, что мы подчинили его своей воле за пару секунд. А значит, и любой другой не будет иметь проблем в подобном убеждении. Но л думаю, что ситуация гораздо хуже. Мне тут довелось прочитать его личное дело…

Похоже, Годсен считал это признаком великого усердия.

– И я могу сказать вам, что вопрос не в том, подходит он нам или насколько мы близки ему. Он слишком скользкий тип. Меня, к примеру, насторожило, что предательство Службы безопасности Рудной станции было скорее его идеей, чем нашей.

– И что это значит? – тихо спросила Мин.

Не обратив внимания на сё реплику, Годсен зловеще продолжал:

– Тэвернер – это неправильный выбор. Он продаст нас любому, кто предложит ему достаточную сумму денег.

Похоже, он черпал уверенность из звуков собственного голоса.

– Если великие немытые массы, которым мы поклялись служить, узнают, что созданным нами мощным киборгом будет управлять признанный стукач, то вся эта операция превратится в дерьмо быстрее, чем вы успеете придумать слова оправдания. Даже Дракон не сможет удержать членов совета от разгрома Бюро по сбору информации.

– В каком смысле? – хладнокровно спросил Уорден.

– В том смысле, что могущественный и уважаемый РСЗК может снести бульдозером маленькую песочницу Хэши, – запальчиво ответил Годсен. – Члены совета могут решить, что БСИ стало слишком опасной игрушкой в руках копов. А это, в свою очередь, приведёт к закону об отделении полиции от Концерна рудных компаний!

Уорден заметил, как Мин напряглась.

– Вы считаете это реальным? – спросил он у Фрика Какое-то время Годсен разрывался между своим пристрастием к риторике и преданностью Холту. Затем он со вздохом сказал:

– Нет. Дракон не допустит этого. Ведь главный удар будет направлен против него, не так ли? Если совет набросится на нас, Фэснер будет первым, кому придётся разгребать дерьмо. Но это его не обрадует – можете поверить мне на слово.

– Я вам верю, – отозвался Диос.

Поскольку ему пришлось поддержать вывод Годсена, он на всякий случай сердито посмотрел на других руководителей.

– Однако я не потерплю публичных разногласий между нами. Если до меня дойдёт слух, что хотя бы одно слово из нашей беседы вышло за пределы этой комнаты, я выпущу из виновного всю кровь. По капле! Легко навешивать всех собак после свершившегося факта. Но давайте оставим лёгкую работу для других людей.

Это была ещё одна фраза, нацеленная на Холта Фэснера. Когда Годсен передаст сё Дракону, она примет совсем иной смысл. «Холт, злобное чудовище! Оставь Мин и Хэши в покое. Если ты захочешь наказать кого-нибудь за то, что случится с Энгусом, сконцентрируй свою злобу на мне. Я готов заплатить за мои ошибки». Диос боялся, что Хэши и Мин могут разделить его участь. И тем не менее он упорно шёл по выбранному пути.

– Другие возражения? Другие проблемы? – резко спросил он.

Решив, что сё миг настал, Мин произнесла:

– Морн Хайленд.

Спектр её ауры свидетельствовал о силе эмоций. Все её сомнения и страхи слились воедино в этом имени. Уорден непроизвольно напрягся. Он ценил руководителя Подразделения спецназа и разделял её боль, но почему-то не мог быть с ней таким же мягким, как с Годсеном.

– А она здесь при чём? – сердито спросил Уорден.

Проклятьем и благословением Диоса было то, что Мин Доннер слишком доверяла ему, чтобы бояться его гнева. Она редко спорила с ним, но это являлось скорее знаком уважения, а не признаком робости.

– Как и Годсен Фрик, я не верю Тэвернеру, – сказала она. – В отличие от руководителя службы протокола, меня не волнует мнение совета. Хотя я тоже боюсь предательства. Оценив начало операции, я поняла логику вашего выбора. Термопайл не мог лететь на верфи «Купюра» один. И любой человек, отправленный нами с Энгусом, вряд ли оказал бы ему большую помощь. Конечно, сам по себе Тэвернер – дерьмо, но он лучший, на ком мы могли остановиться.

Мин посмотрела на Фрика, словно искала у него поддержки.

– Другое дело – Морн Хайленд, – продолжила она. – Я не понимаю вашего отношения к этой женщине. По какой-то причине вы отказались запрограммировать Термопайла на сё спасение. Я не могу этого понять! И не пойму, пока вы не расскажете мне, почему её отдали Саккорсо. Почему она стала той ценой, которую заплатили за его услуги? Ведь раньше он довольствовался деньгами. И чтобы навредить конкуренту Термопайлу, он снова принял бы деньги. В любом случае он продолжал бы работать на нас. Если бы после ареста Термопайла мы приказали службе безопасности забрать Морн Хайленд у Саккорсо, он ничего не смог бы предпринять.

Мин гневно облизала губы.

– Она была нашим сотрудником! Моей подчинённой1 Пираты насиловали и унижали её несколько недель! Ей вшили нелегальный зонный имплант – и за то время, пока Термопайл издевался над ней, она наверняка получила имплантную зависимость. Ради бога, мы же полицейские! Никто во вселенной не нуждался в нашей помощи так, как она Но мы бросили её в беде Мы отдали её Саккорсо. И я хочу знать – почему!

Хотя Уорден был готов к этому, слова Мин взяли его за живое. Только она могла причинять ему такую боль. Диосу хотелось встать на колени и умолять её: «Мин, прости! Я горько сожалею!» Но вместо этого он взглянул на хронометр. Оставалось две минуты. Пора было заканчивать инструктаж.

– Ещё проблемы? – спросил он у Годсена.

– Беспокойства? – обратился он к Хэши.

– Возражения? – произнёс он, повернувшись к Мин Все трое промолчали. Сомневающийся Годсен, стараю-

щий скрыть возбуждение Хэши и гневная Мин – каждый имел свой собственный инфракрасный оттенок, но никто не дал ему причину для отсрочки. И, будучи человеком точных правил, Уорден сделал следующий шаг на выбранном пути.

– Отлично. Если я правильно понимаю ситуацию, то вы вскоре получите ответы на вопросы, которые вас интересуют Меня не удивил тот факт, что информационная утечка Годсена уже создала определённые проблемы. Особенно шумит Совет Земли и Космоса. Я не в курсе, о чём говорят члены Совета, но полагаю, что слова «некомпетентность», «нарушение долга» и даже «должностное преступление» уже выкрикиваются со всех высоких трибун. На чрезвычайной сессии Совета было заявлено, что для проверки обстоятельств нашумевшего побега будет создана особая комиссия.

Уорден усмехнулся.

– Советники потребовали видеоконференцию. Мы с Хэши должны отчитаться перед ними. Фактически нам предложено связаться с ними прямо сейчас. Как вы знаете, наш устав не обязывает нас сообщать совету о секретных операциях. Но мы с Хэши решили пообщаться с ними.

Он посмотрел на Годсена и Мин.

– Я хочу, чтобы вы остались здесь. Всё, что вы сейчас услышите, будет нашей официальной позицией – позицией, которой вам отныне придётся придерживаться. Если объяснения, которые мы дадим совету, не снимут ваши возражения, то позже я переговорю с вами отдельно.

Годсен отдал честь, демонстрируя своё служебное повиновение.

Мин поджала губы и ничего не сказала.

– Хэши, мы сядем на этом краю стола, – произнёс Уорден, подключая видеоаппаратуру кабинета. – Небольшое отступление от формальностей придаст нам вид людей, говорящих правду.

Диос надеялся, что его злость не будет заметна в голосе. Пока видеокамеры и микрофоны проходили режим проверки, две раздвинувшиеся перегородки открыли большой экран на стене. Лебуол придвинул кресло и неуклюже уселся рядом с начальником. В тот же миг свет в комнате выключился, и только сектор стола остался ярко освещённым. Уорден позвонил секретарше и велел ей открыть канал связи с РСЗК на Земле. Пока Диос и Хэши Лебуол готовились к разговору с советом, Мин Доннер и Годсен Фрик наблюдали за ними из мрака.

После краткой вспышки статических помех на экране появился конференц-зал Руководящего Совета Земли и Космоса. Большую часть помещения занимал огромный овальный стол. Вокруг него перед небольшими терминалами сидели советники – двадцать один представитель всего человечества. Позади каждого из них располагались помощники и консультанты. Обычно людей, опрашиваемых советом, усаживали за столом для свидетелей во внутреннем пространстве овала. Однако сейчас на месте свидетельского столика размещался кубический экран, который показывал Диоса и Лебуола. Их изображение проецировалось аппаратурой таким образом, что каждый из советников, которых Холт Фэснер презрительно называл «голосами», видел двух руководителей полиции прямо перед собой.

В зале присутствовали все члены Совета. Это не удивило Уордена – тема конференции касалась каждого из избранных представителей Земли и её удалённых станций. Он знал имена не только советников, но и их консультантов. В случае необходимости он вспомнил бы даже их биографии. А Хэши мог вывести на терминал досье любого человека, который находился в зале.

Взгляд Уордена скользнул по фигуре старого Вертигуса Шестнадцатого, сидевшего в кресле в неудобной и застывшей позе, – прямо как стальная болванка. Диос не стал задерживать внимание на нём и на других членах совета, которые могли бы поддержать законопроект об отделении. Малейший намёк на его заинтересованность мог бы испортить или даже разрушить их карьеру.

Картинка на экране в кабинете беспокойно подрагивала – очевидно, из-за активности солнечных пятен. По нижней кромке бежали числа и коды, свидетельствовавшие о том, что связисты пытались отфильтровать изображение. К несчастью, нестабильный приём видеосигнала затрагивал болевую зону в его глазных нервах и создавал у Диоса ощущение, похожее на начало мигрени.

Члены Совета зашуршали бумагами, сверяясь с данными на мониторах. На миг их взгляды сфокусировались на изображении Уордена. С его угла зрения казалось, что они смотрели ему в пах. Диос усмехнулся этой мысли и пожалел о недостатках инфракрасного зрения, которое не могло анализировать изображение на экране.

Впрочем, он давно привык к такой особенности.

– Господин Диос, спасибо, что отозвались на нашу просьбу.

Человек, произнёсший эти слова, занимал центральное место. Его позиция за столом указывала на ранг: это был Эбрим Лён – президент Руководящего Совета Земли и Космоса. В курилках штаб-квартиры полиции Концерна инженеры и лейтенанты часто шутили, что Годсен Фрик был клоном Лена. Они оба считались популярными общественными деятелями и выдавали почти одинаковые высокопарные каденции. Однако Лён не являлся марионеткой Фэснера. Просто ему нравилось приводить враждующие стороны к консенсусу независимо от того, насколько бессмысленным было их противостояние. Выступающие зубы и маленький подбородок делали его похожим на кролика.

– Вы должны понимать, что новость, переданная несколько часов назад вашим руководителем службы протокола, дала нам серьёзную причину для волнений, – произнёс он красивым и звучным голосом. – Мы надеемся, что вы сможете объяснить нам причины данного инцидента и развеять наши страхи.

Эбрим Лён выжидательно замолчал.

– Господин президент и уважаемые члены совета, – ответил Уорден. – Я Диос, глава полиции Концерна рудных компаний.

Он объявил это так, словно заверял присутствующих в своей верности.

– Рядом со мной находится Хэши Лебуол, который является руководителем Бюро по сбору информации. Я понимаю вашу обеспокоенность. Мы и сами более чем встревожены происходящим. Хэши и я постараемся ответить на ваши вопросы, но предупреждаю: расследование ещё не завершено, события произошли недавно, и у меня не хватило времени, чтобы изучить их полностью. Пожалуйста, имейте это в виду, если какие-то из наших ответов покажутся вам не совсем удовлетворительными.

– Конечно, конечно, – ответил Лён.

Его желание предупредить возможное раздражение советников было инстинктивным и автоматическим.

– Мы все осознаем специфическую природу отношений между РСЗК и полицией КРК. И нам приятно видеть, что вы отнеслись к нашему запросу о расследовании с должной серьёзностью.

– Господин президент, – строго ответил Уорден, всем своим видом показывая, что ему не нравится пустая болтовня, – я отношусь серьёзно к любым запросам, которые касаются меня.

– Я в этом не сомневаюсь, – тут же ответил Лён. – Ваше личное дело вызывает у каждого из нас восхищение. Как я уже сказал, все собравшиеся здесь питают к вам глубочайшее уважение.

Он широким жестом обвёл зал.

– И мы также ценим присутствие господина Лебуола.

Уклоняясь от конфликтов, Лён всегда использовал один и тот же приём – он продолжал говорить.

– Такое тесное сотрудничество полезно всем, кто по долгу службы обязан руководить людьми и защищать их благосостояние.

– Спасибо, господин президент, – с улыбкой ответил Хэши Лебуол. – Но вы могли бы не упоминать об этом. Я обещаю вам сделать всё возможное, чтобы исправить свою ошибку.

Несмотря на уверенность в Хэши, Уорден на миг испугался, что Лебуол его неправильно понял.

– Ошибку? – агрессивно вскричала какая-то женщина. – Вы признаете, что совершили ошибку?

Уорден с некоторым усилием вспомнил её имя. Это была Сигард Карсин, младший советник от Объединённого западного блока. Диос бросил быстрый взгляд на Год-сена и Мин. Они напряжённо замерли в своих креслах.

– Всему своё время, уважаемая, – быстро вставил Лён. – Всему своё время. Мы обязаны рассматривать аспекты этого инцидента в должном порядке. Было бы неверно начинать диалог с обсуждения ошибок.

Другой человек сказал бы «с поиска виновных».

– Господин Диос. Господин Лебуол. Не могли бы мы сначала сравнить наши взгляды на факты?

– Конечно, – ответил Уорден.

– Господин Лебуол, насколько верны сведения, которые были переданы каналами новостей? Правда ли, что из штаб-квартиры полиции сбежал осуждённый преступник, допросами которого занимался ваш департамент?

Хэши кивнул, и его очки едва не соскользнули с носа. Он быстро поднял руку и водрузил их на место.

– В сущности, да.

– И этого пирата зовут Энгус Термопайл?

– Совершенно верно.

– То есть ему удалось убежать от всех вас?

– Вы имеете в виду охрану штаб-квартиры и БСИ? Да, ему удалось.

– Вам известно, куда он направился?

Хэши смущённо пожал плечами.

– Откуда же мне знать? Если бы мы обладали такой информацией, то снарядили бы погоню. К сожалению, у нас имеются только параметры контактного поля, в которое вошёл корабль, угнанный пиратом Термопайлом. Конечно, мы могли бы сделать расчёты и предугадать направление его первого выхода из гиперпространства. Но к чему все эти сложности? Он наверняка изменит курс и, уменьшив скорость, перенастроит тахионный двигатель на новые параметры. При таких условиях мы не в силах выследить его.

– Значит, вы сочли такие расчёты ненужной сложностью? – язвительно заметила младший советник от ОЗБ. – А если бы они дали нам какую-нибудь важную информацию?

– Вряд ли.

Хэши демонстративно написал что-то на листе бумаги и протянул его куда-то за экран. Мин подошла, взяла записку и снова села в своё кресло.

– Младший советник Карсин, – вмешался Эбрим Лён. – Прошу вас соблюдать регламент. Я уверен, что господин Диос и господин Лебуол ответят на все наши вопросы. Но нам будет проще вести конференцию, если вы согласитесь дожидаться своей очереди.

Выслушав замечание, Карсин нахмурилась и уставилась на терминал. Лён сверился с записями.

– Давайте продолжим анализ фактов. Господин Лебуол, это правда, что Энгус Термопайл бежал от вас вместе с бывшим помощником шефа службы безопасности Рудной станции? Я имею в виду Майлса Тэвернера.

– Да, совершенно верно. Я искренне сомневаюсь, что капитан Термопайл мог бы осуществить побег самостоятельно, особенно если учесть условия его содержания под стражей. В этом контексте я хотел бы сказать, что термин «побег» фундаментально неточен. Пират Термопайл не убежал. Он просто не мог бы этого сделать. Он был освобождён помощником шефа Тэвернером.

Следующий вопрос напрашивался сам собой, но, чтобы сохранить атмосферу беспристрастности, Эбрим Лён не стал задавать его, а вместо этого кивнул, адресуясь к старшему советнику от Тихоокеанского конгломерата. Тот зычно произнёс:

– Господин Лебуол. В данный момент мы пребываем в неведении. Нам не ясно, с чего начинать анализ этого неприятного инцидента. Почему бы вам сначала не изложить нам свою точку зрения? А затем мы могли бы перейти к вопросам. Расскажите, как это случилось.

На миг экран подёрнулся рябью статических помех. У Уордена заломило в висках. Ощущение мигрени усилилось. Он с трудом преодолел желание помассировать веко здорового глаза. Однако Хэши, как всегда, был гениален и терпелив.

– Леди и джентльмены, я ничего не хочу скрывать, – сказал он мягким доверительным тоном. – Будучи руководителем службы безопасности Рудной станции, Майлс Тэвернер имел коды допусков и определённые полномочия в штаб-квартире полиции Концерна. Воспользовавшись ими, он освободил капитана Термопайла и проник вместе с ним на корабль. Степень этих допусков и полномочий была так высока, что они не требовали моего личного подтверждения. К тому времени, когда я узнал о побеге, капитан Термопайл и помощник шефа Тэвернер находились уже вне пределов досягаемости.

– Нас интересуют другие вопросы, и вы это знаете, – вмешалась младший советник Карсин. – Нам неважна механика событий. Если бы ваша некомпетентность была очевидной, Диос прислал бы нам вашу голову на большом подносе.

– Тогда, возможно, вы будете столь добры, что сформулируете ваш вопрос точнее? – хрипло произнёс Хэши, словно у него болели лёгкие.

– Мы хотим знать, – резко парировала Карсин, – как такая ситуация стала возможной.

Она указала на экран монитора.

– Согласно сводке новостей, вы убрали Тэвернера с Рудной станции, потому что подозревали его в предательстве. Но тогда почему, чёрт возьми, он имел все эти «полномочия и допуски»?

Аура Мин лучилась резкими и сердитыми эманация-ми. Руководитель службы протокола излучал жар беспокойства.

Хэши убедительно изобразил смущённого учёного, который был благодарен Карсин за её объяснение.

– Спасибо, младший член Совета. Теперь я вас понял. Он совершенно не выказывал своего напряжения.

– Леди и джентльмены, вы должны понять, что наша позиция в отношении помощника шефа Тэвернера была не столь проста, как это может показаться по сводке новостей. Надеюсь, вы помните, за какое преступление пират Термопайл отбывал наказание. Он был осуждён за кражу припасов станции Однако мы подозревали его в совершении многих серьёзных правонарушений, и только отсутствие улик не позволило осудить бандита за что-либо более значимое, чем обычная кража. Тем не менее позже мы выяснили, что даже это преступление он не мог совершить без помощи сообщника – человека, занимавшего высокое положение в службе безопасности Рудной станции.

Многие члены совета зашептались со своими консультантами и застучали по клавишам, запрашивая дополнительную информацию. И только советник от Рудной станции не нуждался в освежении памяти.

«Вот и правильно, – подумал Уорден. – Лучше держи свой рот на замке».

– Из-за полного отсутствия доказательств, – продолжил Лебуол, – Служба безопасности Рудной станции хотела закрыть расследование. Допросы Термопайла вёл помощник шефа Тэвернер. К сожалению, он не получил никаких результатов. На этом этапе мы решили подключиться к ходу следствия. Я должен признать, что делом Термопайла интересовалось не только Бюро по сбору информации, но и подразделение специального назначения.

Хэши осторожно обозначал круг вопросов, на которых Диос надеялся заострить внимание совета.

– Те из вас, кто был знаком с материалами уголовного дела Термопайла, могут вспомнить, что мы подозревали его в уничтожении эсминца полиции Концерна «Повелитель звёзд». Это подозрение основывалось на том факте, что Термопайл прилетел на Рудную станцию в сопровождении лейтенанта Морн Хайленд – единственного уцелевшего члена экипажа погибшего эсминца. Что случилось с «Повелителем звёзд» ? Каким образом уцелела Хайленд? Почему она оказалась в компании капитана Термопайла? И самое главное – почему она осталась с ним? Мы были заинтересованы в ответах на эти вопросы. Я могу даже сказать, мы были очень заинтересованы! К сожалению, в то время нам не хватало юрисдикции. Полиции приходилось довольствоваться результатами того расследования, которое проводилось службой безопасности Рудной станции.

К этому моменту многие члены Совета получили записи и необходимые напоминания от своих консультантов. Хэши вновь поправил очки и соединил пальцы рук, как профессор, читающий лекцию.

– Акт преимущественного права изменил вопрос юрисдикции и позволил нам начать дополнительное расследование. В ходе его проведения мы не выявили никаких нарушений со стороны службы безопасности Рудной станции. Но почему же допрос Термопайла не дал результатов? Почему он был осуждён только за незначительное правонарушение? А что, если некоторые записи были удалены? И если это так, то не удалил ли их помощник шефа Тэвернер? Можем ли мы объяснять его неудачные допросы прямым соучастием в преступлениях Термопайла? Леди и джентльмены, лично я нашёл эти вопросы очень интересными. Мне захотелось узнать истину, поэтому я, пользуясь своими полномочиями руководителя БСИ, организовал прибытие в штаб-квартиру полиции и капитана Термопайла, и помощника шефа Тэвернера.

Уорден восхищался исполнением Хэши. Лебуол переориентировал совет на проверку инсинуаций и ложных намёков. Его речь звучала на удивление правдоподобно. К сожалению, связисты не могли убрать мигание экрана, и казалось, что стабильный приём разрушался двуличием Хэши.

– Но как я мог узнать истину? – риторически вопросил глава БСИ. – Это была сложная задача. Если бы Тэвернер догадался о моих подозрениях – если бы я, к примеру, отменил его допуски, – он ушёл бы в глухую защиту. И тогда я не получил бы никакой информации. Следовательно, мне оставалось лишь поддерживать иллюзию, что я вызвал его по причине досконального знания им уголовного дела Термопайла. И это действительно было верно. Если бы не мои интуитивные сомнения, то я ни секунды не сомневался бы в честности Тэвернера. Моё собственное расследование также не приносило никаких результатов.

Лебуол издал благочестивый вздох.

– Несмотря на продвинутые технологии допроса – которые, между прочим, вполне законны, – я не получил ничего такого, чего не узнал бы до меня Тэвернер. Одним словом, я не имел причин относиться к помощнику шефа Тэвернеру как к подозреваемому. Мы, полицейские, придерживаемся священного принципа: человек невиновен до тех пор, пока его вина не доказана.

Хэши начал переигрывать, но Уорден пока не вмешивался.

– Более того, в ходе допросов капитана Термопайла моё недоверие к помощнику шефа Тэвернеру значительно ослабло. Леди и джентльмены, я не отменил его допуски по той причине, что не имел против него никакого компрометирующего материала. До тех пор пока он не освободил капитана Термопайла и не бежал вместе с ним, у меня вообще не было оснований для подозрений.

Уорден оборвал его нетерпеливым жестом. Снедаемый болью в глазных нервах, он резко спросил:

– Надеюсь, совет удовлетворился этим? Теперь вы можете задавать конкретные вопросы.

– Спасибо, господин Лебуол, – тут же отозвался Лён. – Мне очень понравился ваш живописный рассказ. Если я правильно понял, то упомянутое вами слово «ошибка» имело отношение к вашей неверной оценке Майлса Тэвернера?

– Именно так, господин президент, – безмятежно согласился Хэши.

Казалось, что в этот момент он пребывал в согласии со всей вселенной.

– В таком случае, – продолжил Лён, – примите мои соболезнования. Каждый может совершать ошибки, но не каждому позволительно делать их. Люди, которые несут такую ответственность, как мы, должны превосходить свою подверженность ошибкам. Иначе эти ошибки могут повлиять на судьбу всего человечества. Уважаемые члены совета, я думаю, нам следует принять доклад господина Лебуола и перейти к прениям. Младший советник Карсин, у вас есть вопросы к господину Лебуолу и господину Диосу?

Последовал шквальный огонь. Карсин действительно хотела задать вопросы Хэши. Она считала его объяснения нелепыми Эта дама тараторила так быстро, что к тому времени, когда Эбрим Лён предложил ей занять своё место, она продекламировала довольно длинный список враждебных вопросов.

После неё выступали советник от «Заводов Валдора», старший член Совета от Тихоокеанского конгломерата, младший советник от Объединённых островов и полуостровов Азии, советник от станции «Новые пределы» и ещё около десяти политических деятелей. Все были расстроены побегом Энгуса и критиковали БСИ в процедурных и стратегических аспектах.

Наконец Лебуол прервал их активное бомбометание, притворившись, что принимает записку от своего помощника.

Прочитав её, он объявил:

– Младший советник Карсин, я получил расчёты, о которых вы меня спрашивали. В них говорится, что капитан Термопайл оставил нашу Солнечную систему и удалился в запретное пространство. Если он не изменил свой курс, то его целью является планетоид Малый Танатос, на котором, по нашим сведениям, располагается нелегальный космопорт, поддерживающий нужды и коммерческие сделки пиратов.

Он пожал плечами и тихо добавил:

– Вполне естественное место для такого человека, как капитан Термопайл. Кстати, наш договор с амнионами не позволяет нам преследовать его.

Затем он отвечал на другие вопросы и делал это так, словно отражал нападение противника. Он сохранял спокойствие, казался собранным и почти безмятежным. Лишь хрипота выдавала его напряжение. Хэши был хорошо подготовлен к любому повороту событий и, главное, сохранял одинаковый стиль: он игнорировал негодование болтунов и не защищал одну ложь другой – ещё большей ложью. А поскольку он никогда не делал строгих различий между истиной и ложью, то находился теперь в своей привычной атмосфере.

Уорден отслеживал дискуссию, но его мысли блуждали в иных сферах. Вопросы Совета и ответы Хэши были пустой болтовнёй – способом заполнить время, пока Эбрим Лён готовил «другие вопросы». Будучи опытным политиком, президент хотел, чтобы члены РСЗК удовлетворили аппетит на тривиальности, перед тем как он поднимет важные проблемы. Реальные вопросы – вернее, реальные угрозы – ещё не появлялись.

Диос на миг отвернулся от камер и посмотрел на Доннер и Фрика. Мин беспокоилась. Она была чрезмерно упёртой – слишком преданной своим обязательствам и идеалам. Как её начальник, Уорден мог заставить Мин делать то, что ей не нравилось. Но он не в силах был оспорить природу её убеждений. Несмотря на свою безличную любовь и личное уважение, он не мог получить от неё того, что хотел.

Руководитель службы протокола отличался от Доннер во многом… Одно из несовершенств – или преимуществ – искусственного глаза Уордена заключалось в том, что протез никогда не отключался. Инфракрасное зрение Диоса всегда фиксировало ауру и эманации окружавших его людей. Оно всегда напоминало Уордену о притворстве Годсена. Для него Фрик был полицией КРК в миниатюре – или, точнее, тем, во что превращалась полиция под руководством Диоса и под давлением Холта Фэснера. Уорден не мог игнорировать этот факт.

Эманации Годсена утешили его, напомнив, что цена, которую он заплатил, оправданна. План, задуманный Диосом, делал оплату долгов достойной риска. Он взглянул на экран, и дрожание картинки снова вызвало мигрень.

А Лён опять перехватил инициативу:

– Спасибо вам, господин Лебуол. Вы были очень информативны. Я верю, что ваши ответы удовлетворили каждого, кто ещё способен получать удовлетворение в этой непростой ситуации.

Он демонстративно отвернулся от Карсин, которая тянула вверх руку.

– Все остальные, как мне кажется, понимают необходимость сдерживать своё недовольство до тех пор, пока совет не удалится для подведения итогов этой конференции. Господин Диос, вы хотите что-нибудь добавить? Или мы можем перейти к другим вопросам?

Уорден покачал головой. Уравновесив себя в ядре боли и раздражения, он чётко произнёс:

– Я целиком и полностью доверяю Хэши Лебуолу. Он уже ответил на ваши вопросы – причём гораздо полнее, чем это мог бы сделать я.

Лён слегка нахмурился.

– Очень хорошо, господин Диос. Тогда мы продолжим обсуждение.

Внезапно изображение на экране застыло. Казалось, весь совет поставили на «паузу». Политические деятели тянули руки к документам. Консультанты, склонившиеся к ним, оставались неподвижными. Боль в висках Уордена усилилась.

Связь очень быстро восстановилась. Президент совета, осмотрев зал, приготовился к главной части дебатов. Диос жалел, что не может использовать своё инфракрасное зрение. Интересно, сколько тревоги он увидел бы в Эбримс Ленс.

– Вы упомянули, что Энгус Термопайл был арестован и осуждён на Рудной станции, – произнёс президент. – Как вам известно, эти события сыграли важную роль в решениях совета по другим вопросам.

Например, при обсуждении акта преимущественного права.

– Однако вы, возможно, не знаете, что некоторые члены совета не получили тогда приемлемых ответов на вопросы, заданные ими в связи с указанными событиями. Бегство Термопайла заставило нас вернуться к этим вопросам. Советник Мартингейл, вы не хотели бы продолжить?

Мартингейл была членом совета от Рудной станции.

– Господин Диос, – сказала она, не отрывая глаз от экрана терминала, – мои избиратели были вовлечены в дело Термопайла больше остальных людей. И, в отличие от коллег, я имею больше оснований задавать вам вопросы. Моя ответственность перед Рудной станцией требует прояснить эту тему, но я также хотела бы избежать любого намёка на личную заинтересованность.

Она старалась выразить свою мысль аккуратно и точно.

– Наша Служба безопасности пережила сложное время. Мы хотели защитить себя, но без ссылок на местечковую самооборону. По моей просьбе для независимого расследования сложившейся ситуации Руководящий Совет Земли и Космоса назначил ревизора. Я должна напомнить своим коллегам, что ревизор был выбран без консультаций с моим офисом и Рудной станцией. Господин Диос, служащие моего офиса и станции подверглись строжайшему допросу, какому, я надеюсь, теперь подвергнут и вас.