Текст книги "Чувство, которое словами можно выразить только по-французски"

Голова зудела. Она почесала голову. Черные крупинки посыпались вниз, мимо ее лица. На приборном щитке «Краун Вик» стрелка спидометра замерла на шестнадцати тысячах футов, а потом взорвалась, но Билл, похоже, этого не заметил.

Появился почтовый ящик с наклейкой «Грейтфул Дэд» на крышке, потом маленькая черная собачка с опущенной головой, бегущая по своим делам, и, Господи, как же зудела голова, черные клочки плыли по воздуху, на одном проступило лицо матери Терезы.

МАТЕРЬ МИЛОСЕРДИЯ ПОМОГАЕТ ГОЛОДНЫМ ФЛОРИДЫ… А ВЫ ИМ НЕ ПОМОЖЕТЕ?

«Флойд, что это там? О, дерьмо».

Она успела увидеть что-то большое. И прочитать слово «ДЕЛЬТА».

– Билл? Билл?

Его ответ – ясный, но донесшийся с края Вселенной: «Господи, дорогая, что в твоих волосах?»

Он подняла с колен обгоревшее лицо матери Терезы и протянула ему, постаревшему двойнику мужчины, за которого когда-то вышла замуж, трахающемуся с секретаршами мужчине, который был ее мужем, мужчине, который тем не менее спас ее от людей, уверенных, что ты будешь вечно жить в раю, если зажжешь достаточно свечек, будешь носить синий блейзер и слушать богоугодную музыку. Одной жаркой ночью, лежа в постели с этим мужчиной, когда наверху продавали наркотики и в девятимиллионный раз крутили пластинку «Айрон Баттерфлай», она спросила, что, по его мнению, будет потом. После того, как окончится твоя роль в этом шоу. Он обнял ее и прижал к себе, издалека доносился мерный рокот автострады, а Билл…

Очки Билла утонули в его щеках. Один глаз выскочил из глазницы. Рот превратился в кровавую дыру. На деревьях птицы уже не щебетали – кричали, и Кэрол начала кричать вместе с ними, держа в руке обгоревший клочок бумаги с лицом матери Терезы. Она кричала, наблюдая, как его щеки чернеют, лоб трескается, шея вскрывается, кричала, кричала, где-то надрывалась «Айрон Баттерфлай», а она кричала.

– Кэрол?

Голос Билла, донесшийся издалека, с другого континента. Его рука лежала на ее бедре, но в прикосновении чувствовалась озабоченность, а не похоть.

Она открыла глаза, увидела залитый солнцем салон «Лир-35» и мгновенно все поняла… как человек понимает страшный смысл только что увиденного сна. Она помнила, как спросила: что, он думает, его ждет, после того, как… И он ответил, что, возможно, каждый получает то, что, по его собственному разумению, заслужил. И если Джерри Ли Льюис полагал, что отправится в ад за то, что играл буги-вуги, именно туда он и отправился. Небеса, ад, Гранд Рэпидс – выбор принадлежал тебе… или людям, научившим тебя, как верить. Должно быть, последний величайший фокус человеческого разума: идея обретания целой вечности в том месте, где тебе хотелось бы ее провести.

– Кэрол? Ты в порядке, крошка? – В одной руке он держал журнал, который читал – «Ньюсуик» с фотографией матери Терезы на обложке. СВЯТАЯ НАШИХ ДНЕЙ? – белела надпись на темном фоне.

Оглядывая салон, она думала: «Это случится на высоте шестнадцати тысяч футов. Я должна сказать им, предупредить их».

Но déjà vu уходило, как уходят все чувства. Они уходят, как грезы или как сахарная вата, превращающаяся в сладкий туман чуть повыше языка.

– Спускаемся? Уже? – Она полностью проснулась, хотя голос оставался осипшим.

– Быстро, да? – Голос довольный, словно он сам вел самолет, а не платил за него. – Флойд говорит, что мы приземлимся через…

– Кто? – спросила она. В салоне было тепло, но пальцы похолодели. – Кто?

– Флойд. Ты знаешь, первый пилот. – Он махнул рукой в сторону кабины. Они входили в облачный слой. Самолет начало трясти. – Он говорит, что мы приземлимся в Форт-Майерсе через двадцать минут. Мы просто перепрыгнули через всю Америку, детка. Прежде чем ты успела моргнуть глазом.

Кэрол открыла рот, чтобы сказать, что у нее это чувство, то самое, которое словами можно выразить только по-французски, что-то там vu или vous, но чувство это таяло и она сказала: «Мне приснился кошмар».

Раздался мелодичный звонок: Флойд, первый пилот, включил транспарант с надписью «ЗАСТЕГНИТЕ РЕМНИ». Кэрол повернула голову к иллюминатору. Где-то внизу, ожидая их, через двадцать минут и вечно стоял белый автомобиль, заказанный Биллом в агентстве «Хертц», гангстерский автомобиль, который в гангстерских фильмах называли не иначе, как «Краун Вик». Она посмотрела на обложку журнала, на лицо матери Терезы, и тут же вспомнила веревочку, через которую они прыгали в школе «Святой Девы», под запрещенные частушки, одна из которых вдруг всплыла в памяти: «Деве я молюсь и вам, святые преподобные, задницу мою спасите от геенны огненной».

«Грядут тяжелые времена», – говорила бабушка. Она вложила медальон в ладошку Кэрол, обвязала цепочкой пальцы. «Грядут тяжелые времена».

Я думаю, это рассказ об аде. Вариант временной петли, когда вы раз за разом проделываете одно и то же. Экзистенциализм, крошка, вот какова идея. Прямо-таки Альбер Камю. Есть также гипотеза, что ад – это другие люди. Мое мнение – им может быть вечное повторение одного и того же.