Текст книги "В западне"

Двигатель уже работал, от его приглушенного стука палуба вибрировала. Посидев несколько минут в темноте, Йоук тронул ручку двери. Заперто. В двери он нашел небольшую дыру, через которую виднелась лишь черная поверхность воды и сверкавшие вдалеке огни.

Спустя несколько минут посудина пустилась в плавание. Палуба накренилась, вибрация уменьшилась, но шум усилился. Йоук сверился с часами: ноль сорок шесть.

Он попробовал прикинуть, насколько велика была посудина. Не маленькая, наконец решил он. Но не корабль. Поворачивает слишком быстро. Растянувшись на койке, он попробовал уснуть в темноте. Примерно через полчаса характер движения катера изменился. Качка увеличилась. Чуть позже звук работающего двигателя усилился и катер снова изменил ход. Теперь он шел быстрее. Качало чаще и резче.

Поездка обещала быть долгой. Джек Йоук уснул. Когда он проснулся, катер сильно болтало в море. Двигатели работали натужно, но он еле двигался. Джек вжался в койку и снова провалился в сон.

Гектор Сантана разбудил его в пять утра.

– Теперь можете выйти на палубу.

По-прежнему сильно качало. Сильнее, чем тогда, когда он пытался заснуть, хотя не так ужасно, как вначале.

– Где мы? – стараясь перекричать шум работающих двигателей, спросил Йоук.

– Миновали острова Андрос.

– Мы в Гольфстриме?

– Только что пересекли. Путешествие – хуже не бывает.

На палубе было темно, свет горел только над нактоузом[25]25
  Ящик для корабельного компаса. – Прим. перев.


[Закрыть] и в рубке над картой. Дождь прекратился. Посудина оказалась большим прогулочным катером. На такой высоте над водой качка ощущалась еще сильнее. Йоук ухватился за поручень.

За катером тянулся широкий белый след, прямой, как автострада, и исчезал в темноте. Ни звездочки, ни огонька вокруг.

Откуда-то доносились звуки радио. Диктор говорил по-испански. Привыкнув к темноте, Йоук сумел различить фигуры четверых или пятерых человек, которые окружили радиоприемник.

– Как революция?

– Бои в городах. Большая часть армии все еще верна Фиделю.

– Где мы высадимся?

– Кайбарьен.

– Когда?

– Завтра утром, перед рассветом.

– Как быстро мы идем?

– Двадцать восемь узлов.

Прошло несколько секунд и Йоук снова задал вопрос:

– Это ваш катер?

– Друга.

– Хороший парень, раз позволяет вам так его использовать.

– Сегодня вечером он заявит, что катер у него украли.

– Почему вы отправились на Кубу?

– Это моя родина.

Йоук ухватился за другой поручень. Его глаза уже достаточно свыклись с темнотой и теперь он вполне мог различить лицо Сантаны.

– Да-да, конечно. Вчера вечером я объяснил вам, почему хочу отправиться туда, а вы мне ни слова не сказали, зачем едете вы и ваши друзья. Я и не спрашивал.

– Мы отметили это упущение с вашей стороны. Очень хорошие манеры для журналиста. Томас даже подумал, что слишком хорошие. Я сказал, нет. Он diplomatico,[26]26
  Дипломат (исп.)


[Закрыть] – сказал я. В конце концов Томас согласился.

– Может, теперь скажете?

– Возможно, чуть позже. Посмотрим. Если останетесь живы.

С этими словами Сантана спустился вниз.

Глава 12

На рассвете темнота сменилась серыми сумерками. Серое неопределенное небо над серым морем. Видимость около мили, туман. Не видать ни судов, ни земли – ничего, кроме серой мглы кругом.

Рулевой замедлил ход до двух-трех узлов, и катер начало беспорядочно раскачивать. Внизу на корме, за мостиком, остальные пассажиры, вооружившись удочками, насаживали на крючки наживку. Один из них поднялся на верхнюю площадку для рыбной ловли. Йоук не испытывал никакого желания присоединиться к ним. Там качка была еще сильнее.

Снизу принесли сэндвичи и кофе. Йоук откусил пару раз, прежде чем понял, что совершил ошибку. Он перегнулся через поручни и его тут же вырвало.

– Иди вниз и ложись, – сказал ему Сантана.

Через пару минут Йоук снова возвратился. Внизу, в душной каюте, качка казалась вовсе невыносимой.

Он лежал на палубе, периодически подползая к поручням – его постоянно тошнило, – и снова ложился на спину, ожидая очередных позывов.

Время шло. Его выворачивало наизнанку.

О Боже, как же ему плохо. С мостика до него доносился смех кубинцев. Ему уже было все равно. Пусть он даже умрет прямо здесь, прямо сейчас. Ничто в мире уже не сравнится с такой пыткой.

Один раз ему показалось, что он слышал звук летевшего самолета. Реактивного. Хорошо бы оказаться там, сидеть в удобном, неподвижном кресле, которое не прыгает и не скачет бесконечно вверх и вниз, вверх и вниз…

В желудке уже ничего не осталось, а его все скрючивало и рвало, и рвало.

Он решил никогда больше не путешествовать по воде. Никогда не есть на лодках, кораблях, паромах, шхунах, баржах, шлюпках – на всем, что плавает. Если не сможет лететь или ехать по железной дороге, лучше останется дома.

Часы показывали уже двенадцать, когда Джеку наконец-то стало лучше. Он сидел и смотрел на море. Видимость улучшилась, через разрывы в облаках пробивались солнечные лучи, от этого море кое-где сверкало голубизной. От блеска воды резало глаза. Он поднялся и по краю палубы, словно ходячая смерть, поплелся к мостику. Он потом сам удивлялся, как смог забраться наверх.

– Выпей, это вода, – сказал Сантана и Йоук послушно сделал глоток.

В животе было паршиво, но все же не так плохо, как раньше.

Впервые он как следует смог разглядеть своих попутчиков – тех пятерых, что видел раньше на палубе. Сантана и двое его вчерашних знакомых – Иезус Руис и Томас Гарсиа, и еще двое, чьих имен он не знал. Руиз стоял в рубке, а Гарсиа все время слушал коротковолновый радиоприемник. В течение нескольких минут Йоук имел возможность наблюдать за Гарсией вблизи, тот в это время пытался настроиться на УКВ-диапазон.

Сантана заметил, как Джек заглядывал Гарсии через плечо.

– Самолет, пролетевший два часа назад, принадлежал Береговой охране США. Они обнаружили нас с помощью радара, но не смогли опознать визуально. Они доложили в свой штаб в Майами наше местоположение, курс и скорость, а оттуда эту информацию, вероятно, передадут двум катерам, которые находятся где-то здесь.

– Где?

– Хотел бы я знать.

– Мы меняли курс после того, как пролетел самолет?

– Да. Теперь мы идем на северо-восток, к островам Андрос.

– Так чего же вы беспокоитесь? Мы всего лишь выбрались сюда порыбачить.

– Порыбачить, – согласился Сантана. Машинально он проверил удочки и леску.

– Не везет, а? – спросил Йоук.

– Сегодня утром, пока ты блевал, мы наткнулись на тунца. Я велел всем снять наживку. Мы закинули пустые крючки.

– Может, стоит попробовать что-нибудь поймать?

– У нас мало топлива, чтобы возиться с крупной рыбой. Да и рыба погибнет понапрасну. А это, – взглянув на журналиста, добавил Сантана, – грех.

Джек Йоук слушал по радио новости – то по-английски, то по-испански – и наблюдал за людьми. Он избегал вступать с ними в разговоры, и никто из них, кроме Сантаны, не приближался к нему, чтобы завести беседу.

Весь день кубинцы толклись около радио и реагировали на услышанное каждый по-своему.

Революция была в полном разгаре. Люди, которых они знали и за которых волновались, рисковали всем, включая собственные жизни, а они сидели здесь на пятидесятифутовом катере в открытом море, направляясь в никуда со скоростью в три узла.

Йоук, как и все, испытывал нетерпение. Но он все время повторял себе, что для него это путешествие представляет чисто профессиональный интерес. Хотя, конечно, амбиции здесь тоже играли свою роль – он изо всех сил стремился вырваться из круга неудачников; правда, эта мысль вызывала в нем некоторое чувство вины, что его и беспокоило. Он не виноват, что он не кубинец, или что Куба превратилась в голодный рай для горожан и крестьян под руководством «великого вождя». На протяжении тридцати одного года Фидель Кастро являлся кубинским святым – сахарно-тростниковым вариантом Джорджа Вашингтона, Маркса, Ленина, Сталина и Святого Павла, одетым в военный мундир и изрыгающим революционную демагогию, в которую огромное большинство кубинцев верили или, по крайней мере, терпели. Все это продолжалось, пока Советы не лишили Кубу своей помощи, вот тогда-то и начался голод, и кубинский народ вынул из чулана спрятанный до поры до времени аршин, чтобы проверить, действительно ли Фидель Кастро так велик, как кажется.

К вечеру Йоука вырвало еще раз, но после этого, казалось, тошнота прошла. Слабый и истощенный, он все же чувствовал себя уже гораздо лучше.

К концу дня видимость заметно улучшилась. Йоук уже мог различить землю на востоке и северо-востоке – темную полоску суши на горизонте милях, пожалуй, в десяти. Определить было трудно, а спросить он не решился. Когда совсем стемнело, стоявшие на корме смотали леску и сложили удочки.

Ночь плотной пеленой окутала катер; единственным источником света остались красные огни в рубке над столом с картой. Сантана подошел к рулевому и что-то ему сказал. Тот повернул штурвал направо и резко прибавил ход. Винты вспороли поверхность воды, корма тут же опустилась, а нос задрался вверх.

Катер летел в ночи. Сантана склонился над картой, а Руис стоял у руля. Гарсиа колдовал над системой навигации, а остальные выполняли роль наблюдателей.

Йоук стоял в дальнем конце мостика по левому борту и глазел по сторонам, никому не мешая; звуки разговоров до него не долетали. Он первым увидел слабые проблески света в темноте, чуть слева по курсу, и показал их Сантане.

Руис сбросил ход. Катер приподнялся и мягко осел на волне, укрытый темнотой. Сантана несколько раз подал в направлении ближайшего огня сигнал фонариком, который предварительно вставил в бумажный конус, чтобы свет не рассеивался. Получив ответ, он велел Руису двигаться дальше.

Минут через пять, посовещавшись еще раз, кубинцы застопорили двигатель. Один из них перебрался на нос, чтобы сбросить якорь.

Катер в ночи покачивался на волнах, все чего-то ждали.

Джеку показалось, что он слышит, как волны бьются о берег. Возможно, там были скалы.

Сантана приблизился к нему сзади.

– Веди себя очень тихо. Оставайся здесь на мостике, – прошептал он. – Если начнется заварушка, ложись и не шевелись. – И чтобы подкрепить сказанное, он легонько ткнул журналиста пистолетом в руку.

Йоук продолжал наблюдать за происходящим. Гарсиа с винтовкой в руках поднялся с нижней палубы на мостик и прошел вперед. У человека, стоявшего на корме, тоже появилась в руках винтовка, а может, автомат. Лунный свет едва пробивался сквозь разрывы в облаках над головой, поэтому Йоук с трудом мог различить, что происходит.

Прошло двадцать минут. Тридцать. Руис что-то тихо сказал Сантане по-испански насчет времени.

Пока другая лодка не стукнулась о борт их катера, Йоук даже не подозревал, что они не одни. На борт поднялись какие-то люди. После скорого совещания все, кроме Руиса, отправились на корму помогать.

Работа заняла минут пятнадцать. Один за другим тяжелые ящики перекочевали с лодки на катер, а затем их спустили в трюм. Больше тридцати ящиков, возможно, три дюжины.

После этого лодку оттолкнули, и она исчезла в темноте. Руис запустил мотор, немного подождал, чтобы дать лодке отойти подальше, а затем включил сцепление и прибавил газ. Он медленно и равномерно увеличивал обороты, пока ручка управления тягой двигателя не уперлась в верхний предел, и нос катера начал прыгать с волны на волну. Йоук нашарил рукой поручень и ухватился за него.

Через некоторое время снизу появился Сантана с остальными кубинцами. Шутя и смеясь, они остановились на мостике. У всех было веселое настроение. Они пустили по кругу бутылку, затем Сантана подошел с ней к Йоуку и предложил сделать глоток.

– Желудок, – отказался Йоук.

– Понимаю. Может, когда доберемся до Кубы.

– А что у вас, ребята, в тех ящиках?

– Вряд ли тебе стоит об этом знать. Ты всего лишь случайный попутчик, не забыл?

– Удивительно, ваш акцент то исчезает, то снова появляется.

– Иногда акцент очень полезен. Это как в одежде. Какая-нибудь мелочь меняет весь облик.

– Когда я увидел, что вы грузите эти ящики, я понял, каким же был дураком.

Сантана приложил бутылку ко рту и опрокинул ее. Затем рукавом вытер губы.

– М-да, возможно. Если так, то прогресс налицо. Многие дураки так и умирают, не поумнев. – Он поднял бутылку к глазам. – Кажется, остался еще глоток. Никогда не знаешь, а вдруг это последний.

Йоук взял у него бутылку и осушил ее до дна. Ром обжег ему все внутренности. Джек поднялся и зашвырнул бутылку так далеко за корму, как смог. Она исчезла в темноте.

– Никто не знает, так ведь?

– Верно, – довольно добродушно согласился Сантана и ушел. Его ждали карта, Лоран[27]27
  Ультракоротковолновая радионавигационная система. – Прим. перев.


[Закрыть] и Руис с Гарсией.

Через несколько минут появился Гарсиа и устроился напротив Йоука. Винтовку, которая все еще была при нем, он положил на колени.

Шли часы. Временами катер с трудом продвигался вперед, а иногда легко скользил по волнам, но положение рулей не менялось. Руис только следил за курсом. Это требовало внимания. Через несколько часов Сантана отпустил его, и Руис спустился вниз. Гарсиа сидел неподвижно и курил.

Когда в полночь Руис возвратился на палубу, Йоук спросил у Сантаны разрешения спуститься в каюту за своими вещами. Сантана принес их сам.

Йоук надел нижнюю рубашку, поверх нее натянул свитер. Подложив сумку под голову вместо подушки, он растянулся на палубе.

Проснувшись, он сразу сообразил, что катер двигался уже не так, как прежде. Теперь он шел поперек волны, сильно качало, двигатели ревели на полную мощность.

Все стояли на палубе и смотрели куда-то вдаль. Йоук присоединился к ним и тоже уставился в темноту. Первым заметил огни стоявший с ним рядом Гарсиа.

Два белых огня, один над другим, едва виднелись прямо по курсу.

– Кубинский патрульный катер.

– Он нас засек?

– Да. Я так думаю.

Йоук пошел к рубке, туда, где стоял Сантана. Тот разглядывал карту.

– Где мы?

– Здесь, – Сантана ткнул пальцем. Точка, которую он указал, находилась примерно в десяти милях севернее побережья Кубы.

– Патрульный катер видит нас на радаре.

– Можно уйти от него на восток.

– Нет. На востоке мы засекли сигналы еще одного радара. Там тоже патрульный катер, правда, немного дальше. Мы пытались проскользнуть между ними.

– У вас есть антирадар?

– Да, один из тех, что американцы применяют для обнаружения полицейских радаров. Мы переделали его для приема на различных частотах. Неплохо работает.

– И что же вы собираетесь делать? – Йоук снова посмотрел на огни на горизонте. То ли кубинский катер действительно подошел так близко, то ли это просто казалось.

– Попробуем уйти по мелководью. У нас нет иного выбора.

– Можно развернуться и уйти на север.

Сантана разглядывал карту.

– Действительно, ведь это лучше, чем погибнуть.

– Поди посиди где-нибудь. Не путайся под ногами.

Йоуку не нужно было повторять дважды. После короткого совещания у рубки все, кроме Сантаны, спустились вниз. Сантана встал к штурвалу.

Йоук следил за огнями, которые действительно приближались, когда он заметил вспышку. Сантана тоже увидел ее. Он резко крутанул штурвал. Нос катера дернулся влево. Йоук услышал свист снаряда, пролетевшего над ними, а затем через некоторое время всплеск. И только после этого до него донесся звук выстрела.

Сантана снова повернул штурвал, на этот раз вправо, и, изменив курс градусов на тридцать, выровнял катер. Тут же раздался следующий выстрел, уже гораздо ближе.

Казалось, звезды стали ярче. Йоук взглянул на часы. Чуть больше пяти утра. Он посмотрел на юг. Огни. Наверное, город. Или деревня. Куба. Боже, как долго придется добираться туда вплавь. И акулы. Здесь, наверное, полно акул.

Продолжая размышлять об акулах, он заметил третью вспышку. Патрульный катер подошел значительно ближе. На этот раз снаряд упал прямо перед носом их катера.

– Следующий – в яблочко, – нарочито громко произнес Йоук, так, чтобы услышал Сантана.

– Молись, – последовал ответ.

Кубинцы кинулись снизу наверх. Двое прошли на корму, а двое остались на мостике по левому борту. У каждого на плече чернела какая-то труба, похожая на базуку времен второй мировой войны.

– Давай сюда, Йоук! Ко мне! – приказал Сантана. – Готовы?

– Si, adelante.[28]28
  Да, вперед (исп.).


[Закрыть]

Сантана резко повернул штурвал, и катер накренился на правый борт, а его нос ушел влево. Они изменили курс уже градусов на сорок пять, когда с патрульного катера снова открыли огонь. Сантана продолжал разворот на полном ходу, пока они не легли на курс градусов десять – пятнадцать к югу относительно кубинского катера.

– Еще рано, – сказал он.

Здесь, вблизи кубинского побережья, волны были меньше и реже, и катер держался устойчивее.

Йоук вглядывался через стекло, пытаясь определить расстояние. Впереди него на палубе, опершись на локти, лежали двое кубинцев и у каждого на плече виднелась труба. Они целились в приближавшийся катер.

С кубинского катера снова выстрелили. Сантана повернул влево, и патрульный катер оказался у них прямо по курсу. Йоук уж решил было, что кубинские моряки снова промахнулись, но тут взорвалась платформа над мостиком, осыпав корму обломками.

Сантана сбросил обороты и перевел рычаг в нейтральное положение.

– Они разобьют нас следующим выстрелом, – крикнул Йоук.

– Всем вниз. Укрыться!

– Они убьют нас! – прокричал Йоук Сантане, взбешенный его спокойствием.

– Еще слишком далеко.

– О, проклятье, – прошептал Йоук и лег на палубу лицом вниз.

Прошло несколько секунд. На удивление, следующего взрыва не последовало. Йоук, весь в поту, лежал на животе и ждал. Когда ему показалось, что стрельбы больше не будет, он приподнялся на колени, чтобы осмотреться.

Патрульный катер был уже близко, совсем близко.

Еще одна вспышка. На этот раз разорвалось на мостике, справа от Йоука. Что-то ударило его по лицу, он почувствовал острую боль и инстинктивно поднял руку.

– Огонь! – крикнул Сантана.

Первым выстрелил кубинец, стоявший на корме. Раздался гулкий хлопок, и ракета, сопровождаемая мощным факелом, рванулась вперед, освещая черную поверхность моря. Следом выстрелил его сосед. Еще один хлопок и вспышка. Секундой позже раздались выстрелы с верхней палубы.

Полуослепший от ярких вспышек пламени, Йоук все же старался смотреть вперед. Одна из ракет столкнулась с волной и взорвалась. Тут же. Вторая настигла патрульный катер. Следующая попала почти в то же самое место. Четвертая должна была пройти мимо. Йоук повернулся. Двое кубинцев позади него быстро спускались по лестнице вниз. Сантана двинул рычаг управления вперед и прибавил обороты. Как только корма осела в воду, он перевел рукоятку до отказа вперед.

Через несколько секунд кубинцы возвратились, держа в руках еще несколько ракет.

Присев на корточки, они замерли в ожидании.

Патрульный катер, вероятно, получил серьезные повреждения. Его развернуло носом к северу, отчетливо виднелись языки пламени.

Сантана направил свой катер на юг, намереваясь пройти под кормой у кубинских моряков, примерно в полумиле от них, догадался Йоук.

Как только они приблизились, с патрульного катера в их сторону потянулись очереди трассеров. Кубинец, стоявший позади Йоука, пустил еще одну ракету. На этот раз она поразила катер чуть выше ватерлинии.

Тут же они пронеслись мимо, теперь расстояние между ними увеличивалось.

– Что, это за штуки? – спросил Йоук.

– ПТУР. – Йоук слышал о таких, хотя видеть их ему не приходилось. Противотанковые управляемые ракеты.

– И сколько их там у вас?

– Теперь гораздо меньше, чем было сначала.

– Откуда они у вас?

– Ты беспрерывно задаешь глупые вопросы, а?

– Извините.

Когда Йоук в последний раз взглянул на патрульный катер тот, объятый пламенем, погибал, погружаясь кормой в воду. Лицо Йоука жгла нестерпимая боль. Оно все было залито кровью.

Задняя часть мостика по левому борту оказалась разрушенной. Снаряд выбил окно и снес вспомогательные конструкции поддерживавшие крышу. К счастью, из-за непрочных конструкций взрыватель не сработал, иначе всех, кто в тот момент находился на мостике, осколками разорвало бы на куски. Кроме того, от пламени выпущенных ракет оплавилась вся пластиковая обшивка.

К черту этих идиотов!

Йоук спустился вниз, нашел каюту, в которой спал, когда они выходили из Майами, и включил свет. Дрожа как осиновый лист, он уселся на койку и попытался успокоить дыхание. Кровь капала с подбородка прямо на рубашку и брюки.

Спустя пятнадцать минут он все еще пытался, глядя в зеркало, висевшее над умывальником, полотенцем извлечь осколки стекла из порезов на лице. В это время в каюту вошел Сантана.

– Как себя чувствуешь?

– Ты хочешь услышать правду или ерунду наподобие той, что полно в паршивых фильмах?

– Что тебе нравится.

– Я сам себя проклинаю.

Сантана улыбнулся. На его напряженном лице улыбка получилась злой, как у самой смерти.

Йоук отвел глаза и сосредоточенно принялся извлекать осколок из раны над глазом.

– Почему ты разрешил мне отправиться с вами? – вынув, наконец, осколок, спросил он.

– Томас и Иезус хотели убить тебя еще в Майами. Ты был обречен. Даже будучи просто журналистом, ты мог проговориться, и довольно скоро. Я не люблю убивать без надобности. Поэтому мы и взяли тебя.

– Ну у вас и компашка. И что бы вы делали, если бы чуть раньше столкнулись с Береговой охраной США? Уже после того, как взяли на борт оружие?

– Наверное, удирали бы.

– Блин! Вы бы стреляли.

– Думай, что хочешь.

– И если бы мы остались живы в той стычке, вы бы убили меня.

Сантана пожал плечами.

– Слишком много времени, сил и денег ушло на то, чтобы получить это оружие. Трое отдали за это свои жизни. Нам позарез нужны эти ракеты для борьбы с фиделистами. Мы многое на это поставили. Много жизней. И тут появляешься ты и суешь свой нос не в свое дело. Тебе нужно было бесплатно пробраться на революцию, будто антикастровская революция – что-то вроде кубинского цирка, на который ты непредусмотрительно забыл купить билет. Ты хотел пробраться туда тайком!

Сантана фыркнул.

– Вы, американцы, всегда считали мир глухой деревней, где живут спокойные и благоразумные люди, хотя все происходящее в мире противоречит вашему мнению. Лишь бы все покупали воскресный выпуск «Пост», аккуратно прочитывали его, может, кто-то даже пришлет редактору вдумчивое правильное письмо, вот тогда все в порядке.

Гектор Сантана сделал глубокий вдох и шумно выдохнул.

– Приятно провести время, – бросил он через плечо, хлопнув дверью.

Джек Йоук, не отрываясь, смотрел на свое отражение в зеркале. Кровь по-прежнему сочилась из нескольких самых глубоких порезов.

* * *

Когда рассвело, катер мягко скользил по мелководью бухты, укрытой небольшим островом. Остатки платформы для рыбной ловли над мостиком непонятно как держались. В сером предутреннем свете задняя часть мостика выглядела не лучше, чем час назад, осколки плексигласа чернели обугленными краями.

Сантана направил катер в разрыв береговой линии, за которым оказался заливчик, скрытый рядом деревьев. Полдюжины человек поднялись на борт и стали выносить ПТУРы. Ящики защитного цвета с надписью «Армия США» они передавали через поручни и носили к грузовику, едва различимому среди зелени.

Закончив работу, люди уселись в грузовик и уехали. С ними поехали все остальные с катера, кроме Сантаны. Он остался стоять на мостике рядом с Йоуком.

– Вот и все, – сказал он.

– И что теперь?

– Если у тебя нет настроения искупаться, предлагаю сойти на берег. И возьми свои вещи. Да, захвати на берег мою сумку. И вот это, – Сантана вытащил из-за пояса свой револьвер и бросил его журналисту, который едва успел его подхватить.

Пока Йоук стоял на песке, пытаясь привыкнуть к отсутствию качки, Сантана ввел катер в бухту и заглушил двигатель в нескольких сотнях ярдов от берега. Затем прошел на нос и бросил за борт якорь.

На катере он провозился минут десять – пятнадцать. Все это время Йоук сидел на своей сумке и наблюдал за ним. После дня и двух ночей постоянного шума двигателя тишина казалась непривычной. Йоук слышал пение птиц и плеск воды, бившейся о берег, – только и всего. Ни стука двигателя, ни рева реактивных самолетов над головой, ни приглушенной болтовни по радио или телевизору. Только свист птиц и вода.

С револьвером в руке, он чувствовал себя не совсем в своей тарелке. Йоук осмотрел его. «Смит-Вессон».38. Не новый, и не сказать, что в хорошем состоянии. В местах, где сошло покрытие, виднелся металл. Но Джека поразил его вес. Револьвер весил гораздо больше, чем он ожидал. Йоук мало разбирался в оружии, пользовался им лишь несколько раз. Заглянув спереди в барабан, он увидел там пули. Маленькие блестящие пилюли, несущие мгновенную смерть. Чудовищно. Все, что ему не нравилось в мире и в людях, сейчас находилось здесь, в его руке. Он осторожно положил револьвер на футляр компьютера и вытер руки о песок. Сантана спрыгнул с катера в воду и поплыл. Солнце уже взошло, и вода окрасилась в бледный песочно-голубой цвет. Он плыл мощно, не прилагая особых усилий.

Он уже стоял рядом с Йоуком и снимал с себя мокрую одежду, когда до них донесся глухой хлопок, и остатки площадки для рыбной ловли медленно повалились в воду. Через десять секунд раздался взрыв, более мощный, но какой-то странно приглушенный.

Сантана разделся догола и открыл свою сумку. Облачившись в нижнее белье и брюки, он снова взглянул на катер, который уже заметно погрузился в воду носовой частью и продолжал крениться.

– Глубоко там?

– Футов шестьдесят или семьдесят, наверное. Там как раз фарватер.

– Вода ведь прозрачная, его будет видно сверху.

– Несколько дней никто не будет его искать. А там уже не важно. Мы будем уже в Гаване.

– Или откинем копыта, – добавил Джек.

– У тебя хорошая интуиция. Надо отметить твою способность схватывать ситуацию на лету.

– Пошел ты…

Передняя часть палубы уже полностью ушла под воду. Сантана поднялся и стряхнул пыль с брюк. Револьвер он заткнул за пояс и прикрыл его сверху полами рубашки.

– Пошли, – сказал он, закинув свою сумку на плечо, и двинулся в путь. Йоук поспешно подхватил свои пожитки.

Ярдов через сто, поднявшись на пригорок, Йоук остановился и посмотрел назад на бухту. В этот момент вода сомкнулась над мостиком катера. Гектор Сантана шел без остановки. Он больше не оглянулся.

– «В компании с Кортесом», – бормотал на ходу Йоук, то и дело сбиваясь с дыхания. Он передвинул ремень от футляра с компьютером, чтобы не так резал плечо, и подхватил свою сумку. – Или, пожалуй, «Путешествуя по Кубе» Джека Йоука – репортера-аса и идиота мирового класса.

Они шли уже час. Йоук умирал от жажды и сообщил об этом Сантане. Тот не проронил ни слова.

Они шли по грязной дороге, пролегавшей через поле сахарного тростника. Зеленый тростник едва достигал колен и шевелился от слабого ветерка. Далеко на юге, в том направлении, куда они шли, Йоук увидел облака, клубившиеся над холмами или невысокими горами.

– Это Куба? – спросил он. Сантана молчал.

Они миновали несколько пустых хижин. По двору одной из них бродила тощая древняя курица. Ни одной живой души, кроме нее, в округе не было видно.

– Где все? – спросил Джек. – Может, нам стоит поискать воду, а? Готов спорить, у них здесь должен быть колодец или что-то в этом роде. – Сантана молча продолжал идти.

– Видно, что-то не так в этом предложении, Джек, – нарочито громко, чтобы услышал кубинец, заговорил с собой Йоук.

– Эй, Гектор, – спустя пять минут, снова попытался начать разговор Йоук. – Ты не хочешь сказать мне, куда мы идем? Если мы собираемся топать пешком до самой Гаваны, тогда мне, может быть, стоит избавиться от своего груза. Как ты думаешь?

Когда и на этот раз Сантана снова промолчал, Йоук приблизился к нему и заорал прямо в ухо.

– Эй, хрен собачий!

– Тебе не приходило в голову, – терпеливо начал Сантана, – что если нас остановят кубинцы, то чем меньше ты будешь знать, тем лучше. Для тебя, для меня, для всех.

Они шли еще примерно час. Вдалеке показалась небольшая группа строений, и Сантана направился к ним. Он вошел во двор, а Йоуку сделал знак, чтобы тот подождал снаружи. Затем подошел к веранде и заглянул в окно.

– Мария? Карлос?

Сантана вошел внутрь. Йоук сел на сумку, снял башмаки и помассировал ноги. Подошла тощая курица и уставилась на него одним глазом. Неужели на Кубе все куры такие тощие?

Позади дома под навесом ржавел старый автомобиль, весь заросший травой. Йоук подошел, чтобы осмотреть его, и тут же услышал невнятные звуки испанской речи, доносившиеся из окна. Древний «шевроле-седан». Лет сорока. Невозможно даже определить его первоначальный цвет. Заднее стекло отсутствовало. На заднем сиденье, видимо, вырос не один куриный выводок.

Зато теперь его не мучила морская болезнь. Это уже кое-что. Он готов был съесть одну из этих тощих кур даже в сыром виде. Наблюдая за курицей, он пытался прикинуть, сможет ли ее поймать. Но тут из дома появился Сантана в сопровождении молодой женщины. Женщина остановилась возле Йоука, а Сантана сел в машину и запустил двигатель.

На удивление, из-под машины вырвалось облачко сизого дыма, и мотор завелся. Сантана сдал назад и выехал во двор. Женщина открыла заднюю дверцу и выгребла на землю куриный помет вперемешку с соломой. Сантана выбрался из машины, оставив двигатель включенным.

– Вот так. Это наш транспорт до Гаваны.

– Ты что, издеваешься надо мной?

– Клади свое барахло в багажник.

– Могу я немного попить?

– В доме. Еды у них нет, поэтому не спрашивай.

Женщина провела его внутрь. В кресле-качалке сидела старуха. Она кивнула ему. Женщина набрала из бадьи, что стояла на кухне, стакан воды. Он тут же осушил его, и она налила ему еще.

– Вы говорите по-английски?

– Немного.

– Как вас зовут?

– Мария.

– Вы знаете Сантану?

– Кого?

Йоук кивнул головой в сторону двора.

– Сантану.

– А, Пабло. – Она улыбнулась. – Он мой брат.

– Спасибо. Gracias.[29]29
  Спасибо (исп.).


[Закрыть] – Йоук протянул ей пустой стакан.

– De nada.[30]30
  Не за что (исп.).


[Закрыть]

Сантана ждал в машине. Йоук обошел вокруг и открыл переднюю дверцу.

– Садись сзади, – сказал ему Сантана. – Мария поедет с нами.

Йоук, стряхнул, как мог, пыль с заднего сиденья и сел. Вонь куриного помета не будет так досаждать, если ехать быстро и с открытыми окнами. Мария вышла из дома, неся в руках четыре пластиковые бутылки с водой. Положив их в багажник, она уселась рядом с братом.

Когда они выезжали со двора, Йоук услышал, как скрежещет трансмиссия или дифференциал. А может, и то, и другое.

– Эта штука никогда не дотянет до Гаваны.

– Все-таки быстрее, чем на своих двоих.

Проехав примерно милю, они выбрались на асфальтированную дорогу в две полосы, которая вела с востока на запад. Первые несколько часов машина продвигалась неплохо – они ехали со скоростью двадцать пять – тридцать миль в час, прикинул Йоук. Стрелка стояла мертво. Несколько машин на дороге тоже направлялись на запад. Грузовики для перевозки сахарного тростника были набиты людьми. Старые колымаги, от которых остались одни только рамы. Иногда встречались кучки людей, двигавшихся вдоль дороги в том же направлении. Яркое солнце освещало поля сахарного тростника, простиравшиеся до самого горизонта на север и на юг от дороги. То там, то здесь виднелись пустые хижины – в них не осталось ни курицы, ни поросенка. Через два часа они въехали в город. Это был настоящий город, с улицами и толпами людей на них. Потребовался час, чтобы пробраться сквозь заторы. Сантана высунулся из окна и крикнул, обращаясь к людям, стоявшим в дверях и слушавшим радио: