Текст книги "В западне"

Генерал Грир непосредственно отвечал за Национальную гвардию и армейские подразделения, объединенные под общим командованием. Секунд на десять он задумался.

– Вероятно, это единственный путь, на мой взгляд. Мы должны найти террористов, а население удержать от передвижений на время поисков. Это важно.

– До Рождества осталось всего четыре дня, – громко заметила конгрессменка Стрейдер.

Лэнд мельком взглянул на нее и снова обратился к Гриру и Хуперу.

– О'кей. У вас двое суток, чтобы провести операцию. В центральной части города не должно быть никакого движения, кроме машин скорой помощи и военных. Через три часа представьте мне план ваших действий.

– Генерал, я предлагаю приостановить все передвижения с полуночи, – добавил Джейк Графтон. – Иначе все превратится в бедлам.

– Пускай будет с полуночи, – согласился генерал Лэнд.

Он не стал бы четырехзвездным генералом, если бы не отличался решительностью и не умел слушать других.

– Это даст нам лишних восемь часов, чтобы во всем разобраться.

Йоук бешено строчил, с горечью сознавая абсурд своего положения. Он имеет возможность получить сенсационную новость декады только потому, что Джейк Графтон взял с него обещание ничего не печатать.

Тут он сообразил, что остался один. Вероятно, вся группа отошла в сторону, футов на десять, несомненно, из-за генерала Лэнда. Где бы ни оказывался генерал, туда же смещался центр событий. Йоук снова присоединился к ним.

– …что переговоры – это ключ к бескровному разрешению проблемы типа сегодняшней, – не терпящим возражений тоном говорила Саманта Стрейдер. Словно нотации читает антропоидам, подумал Йоук и записал свое впечатление.

Ответ генерала Лэнда он не расслышал.

Стрейдер продолжала:

– Почему вы не проконсультировались с подразделением по предотвращению кризисных ситуаций из ФБР? У них есть опыт проведения переговоров с террористами и преступниками в случае захвата заложников.

На этот раз Йоук услышал ответ:

– Эта ситуация не имела ничего общего с террористами и заложниками, мэм. Этих людей прислали убить как можно больше народу. Это самая обыкновенная резня чистой воды. И те, кто совершил это, прекрасно осознавали, что погибнут, им не нужны заложники.

– Вы не можете этого знать!

– Я знаю войну, и я сейчас на войне, мэм.

– А я вам говорю, что вы не можете знать, что было у тех людей на уме, потому что генерал Грир не собирался разговаривать с ними. Они могли бы быть изолированы, если бы генерал Грир поговорил с ними вместо того, чтобы затевать стрельбу.

– Мэм… – резко начал генерал Лэнд.

Но Стрейдер не давала ему говорить и продолжала гнуть свое.

– Агрессивное поведение военных, возможно, явилось причиной, по которой те люди перестреляли невинных граждан.

– Генерал Грир сделал именно то, что нужно. Эти люди не хотели переговоров, – отрезал генерал Лэнд. – Они были слишком заняты стрельбой по безоружным мужчинам и женщинам. Возможно, они и сложили бы оружие после того, как перестреляли всех, кто попался им на глаза.

– … здесь поставлены на карту жизни людей!

– Когда же до вас дойдет, что невозможно вести переговоры с людьми, которые этого не хотят? – взорвался генерал. – Я не нуждаюсь в советах дилетантов. У меня есть дела поважнее, чем слушать глупую болтовню дам! Кто, черт побери, вы такая, в конце концов?

– Я член Конгресса Стрейдер. Я состою в президентской комиссии по…

– Вы займетесь вашими расследованиями позже. Не сейчас! И не здесь!

– Вы бы так не сказали, будь я мужчиной! У меня пропуск, подписанный…

– Майор! – рявкнул генерал. – У меня лопнуло терпение! Политической бабе нечего делать на передовой. Уберите ее немедленно в тыл, мать вашу так.

– Да, сэр!

Взбешенную и красную как рак Сэм Стрейдер вывели вон.

Когда Джек Йоук застенографировал все до последнего нюанса, он поднял глаза и посмотрел на озадаченное лицо Тоуда Таркингтона.

– Все, что здесь произошло, – произнес Таркингтон, – это импровизированный спектакль. Можете записать это тоже.

– Таркингтон! – окликнул его Графтон. Йоук последовал за ним.

– Поехали, – сказал Джейк Графтон. И поспешил к военному седану. – Кто-то только что стрелял в Председателя Верховного Суда.

– Он мертв?

– Вероятнее всего.

Глава 27

Оставив машину в квартале от своей квартиры на Нью-Гэмпшир-авеню, Генри Чарон дальше пошел пешком. Уже стемнело, зажглись уличные фонари. Капли дождя упали на тротуар, забарабанили по крышам машин.

Среди стоявших у дома машин он заметил зеленый «фольксваген-жук» с криво прилепленными наклейками на бампере. Ах, да, леди в свитере.

Чарон остановился внизу и заглянул в почтовый ящик. Как он и думал, ящик был забит различными инструкциями, счетами и прочей ерундой, адресованной жильцам. Он сложил все в карман, так как не хотел, чтобы корреспонденция скапливалась в ящике, ведь рано или поздно кто-нибудь заглянет в окошко. Агент ФБР, полицейский офицер или солдат – кто-нибудь, кто охотится за ним.

Он еще раз окинул взглядом улицу от начала до конца. Дождь усиливался и мог зарядить на всю ночь. Холодало. Когда долгое время живешь на природе, то привыкаешь к холоду. Учишься его переносить и вовсе не замечаешь. Он становится неотъемлемой частью окружающего мира, ты сживаешься с ним и привыкаешь либо погибаешь.

Чарон справился с этим. Умение приспосабливаться к окружающему миру стало его природным рефлексом.

Поэтому он задержался еще на несколько секунд и огляделся вокруг, не обращая внимания на то, что холод и сырость проникают сквозь одежду.

Затем отпер парадное и вошел внутрь.

Дверь в первую квартиру была распахнута; оттуда доносился звук включенного телевизора. Здесь жила управляющая домом, леди в свитере, Гризелла Клифтон.

Не помешает повидаться с ней. Он остановился перед дверью и поднял руку, чтобы постучать.

Она сидела в мягком кресле перед телевизором с кошкой на коленях. Чарон приоткрыл дверь на несколько дюймов пошире. Теперь стало видно телевизор. Он расслышал слова:

«…так выглядит в представлении художника человек, который вчера в Капитолии стрелял и ранил Генерального прокурора Гидеона Коэна, что также вполне могло быть попыткой покушения на жизнь вице-президента Дэна Куэйла. Этот человек вооружен и очень опасен. Если вы увидите этого человека, не пытайтесь его задержать и не приближайтесь к нему, а немедленно сообщите в полицию. Внизу экрана вы увидите номер телефона, по которому следует звонить, если вам покажется, что вы повстречали его. Пожалуйста, запишите этот номер. И внимательно всмотритесь в это лицо».

На экране появился рисунок художника. Чарон посмотрел. Да. Художник ухватил самую суть. Вероятно, со слов женщины, с которой он столкнулся в холле, когда уходил из здания. Кто бы мог подумать, что у нее такой цепкий взгляд. Проклятье!

Кошка, заметив его, насторожилась. Гризелла Клифтон обернулась и встретилась с ним взглядом.

– О! Как вы меня напугали, мистер Тэкет.

– Извините, я хотел постучать.

Она встала с кресла и повернулась к нему. Кошка убежала.

– Извините, мне показалось, будто открылась дверь, но я настолько была поглощена этим… этим…

Она снова посмотрела на экран, на котором по-прежнему маячил результат усилий художника. Она перевела взгляд с экрана на Чарона и снова на экран.

Он все понял по выражению ее лица. Она судорожно глотнула воздух и непроизвольно прикрыла руками рот. Глаза ее расширились от ужаса.

– О! Мой Бог!

Он не двигался с места, пытаясь сообразить, что предпринять.

– Вы – он! Вы хотели убить вице-президента Куэйла!

– Нет, я не хотел, – машинально ответил Генри Чарон, слегка раздраженный несправедливостью. Ведь он стрелял в Гидеона Коэна! И, несмотря ни на что, попал в него! Это был чертовски прекрасный выстрел!

Он отчетливо видел, как у нее вздымается грудь, а глаза готовы выскочить из орбит. Сейчас она закричит.

Не задумываясь, он переместил вес тела на носки и бросился к ней, широко расставив руки.

* * *

Танос Лиаракос так и не понял, что заставило его повернуть голову и посмотреть направо, и все-таки он посмотрел. Она сидела в парке на скамье среди голых черных деревьев в свете уличных фонарей.

Лиаракос сидел за рулем автомобиля и не отрываясь смотрел на нее, мучимый сомнениями, но все же где-то в глубине души уверенный, что это она.

Сзади ему посигналили. Лиаракос снял ногу с педали тормоза и поехал дальше. Он обогнул дом, стараясь найти место для стоянки. Не повезло. Ни одного свободного пятачка. Он прибавил скорость и выскочил в переулок. Всюду забито!

Не прекращая поиски, он повернул за угол, раздражение моментально выплеснулось наружу.

Проклятый город. Проклятые проектировщики уличного движения и гребаное архитектурно-строительное управление, позволившее им оставить эти чертовы блочные дома без подъездных дорожек и гаражей – он проклинал всех, не переставая думать об Элизабет.

Вон там пожарный колодец. Он втиснулся рядом и заглушил двигатель. Нажав на автоматическую защелку дверного замка, он выскочил из машины и помчался назад, не дожидаясь, пока захлопнется дверь.

Элизабет! Сидит под дождем в такую холодную и мрачную ночь. О, Боже, если ты есть, как ты мог поступить так с бедной Элизабет? За что?

Миновав последний блок, он выскочил на улицу, чтобы осмотреться – из-за деревьев ничего не было видно. В спешке он почти проскочил мимо и, увернувшись от фургона, ринулся наперерез уличному движению. Какая-то христианская душа отчаянно засигналила, взвизгнули тормоза.

Лиаракос не обращал внимания. На краю парка он остановился и снова огляделся.

Она по-прежнему сидела там. Не двигаясь.

Он пошел вперед.

Футах в семидесяти пяти от Элизабет на одной из скамеек, свернувшись калачиком, лежал какой-то бродяга. Когда Лиаракос проходил мимо, тот ожил.

– Эй, мистер, я ненавижу просить кого-нибудь, но если у вас в кармане найдется немного лишней мелочи…

Она застывшим взглядом смотрела перед собой. Уставившись в землю под ногами, вероятно, не ощущая холода, пронизывающего ветра и моросящего дождя, от которого Лиаракос уже промок почти насквозь.

– Немного лишней мелочи поможет, приятель. – Бродяга тащился следом. Лиаракос слышал, но не оглянулся.

Руки она держала в карманах пальто. Прекрасное пальто, в котором она уехала в клинику, исчезло, и вместо него на ней болталась какая-то тонкая поношенная хлопчатобумажная хламида, которая не смогла бы согреть и кролика. Волосы спутались и намокли. Глаз она не поднимала.

– Элизабет!

Она по-прежнему смотрела в землю. Он присел на корточки и заглянул ей в лицо. Это была она. Слегка приподнятые вверх уголки ее губ обозначали тусклую улыбку.

Ее взгляд скользнул по лицу Таноса, но она его не узнала.

– Приятель, сегодня чертовски холодная ночь, и чашка кофе будет мне в самый раз, понимаешь? У меня бывали в жизни проблемы, но я ни в чем не виноват. Как насчет рождественского милосердия для бедного старого негра? Немного мелочи для тебя ничего не значит, а мне…

Не отрывая глаз от Элизабет, он нащупал бумажник, вытащил банкноту и передал ее назад.

– Боже, это же двадцатка! Ты что…

– Возьми и уходи.

– Спасибо, мистер.

На ее лице пылал румянец. О-о, проклятье! Она парила где-то высоко-высоко.

– Я говорю тебе, приятель, – продолжал бродяга, – только потому, что ты был щедр ко мне. Ей трудно. Она здорово отвязалась, приятель.

– Пожалуйста, уходи.

– Да. – И шаркающие шаги стихли вдали.

Он протянул руку и погладил ее по лицу, затем сжал в своих ладонях ее руку. Дождь не прекращался.

С тусклой улыбкой на холодных губах она сидела на скамейке парка, усыпанной голубиным пометом, среди мерцающих гирляндами черных деревьев, устремив взгляд в пустоту.

* * *

– Итак, что вы можете мне сообщить? – обратился Джейк Графтон к эксперту из ФБР.

– Немного, – ответил эксперт, почесав в затылке. Они находились в помещении, из которого был произведен выстрел в Председателя Верховного Суда Лонгстрита. Винтовка лежала на столе. Все вокруг покрывал тонкий слой черного порошка для снятия отпечатков пальцев.

– Свежих отпечатков пальцев нет. Мы нашли множество отпечатков, но я не думаю, что хоть один из них оставлен нашим клиентом. Он очень осторожен.

– Куда попала пуля?

– Примерно на дюйм выше левого уха. Умер мгновенно. Пулю мы пока не нашли. Она прошла навылет и попала в асфальт где-то на улице. Винтовка калибра 30.06, тот же калибр, из которого стреляли в Генерального прокурора. Тот же тип прицела. И, я поздравляю вас, тот же тип оружейного масла и прочее.

Пол комнаты покрывал тонкий слой пыли, на котором четко отпечатались следы, причем так много, что отдельные отпечатки шли поверх других.

– Это вы, ребята, натворили? – угрюмо спросил Джейк Графтон.

– Нет, если уж на то пошло. Интересно, но парень, который стрелял, пришел в комнату, подошел к окну и все время стоял там. Он оставил кое-какие отпечатки ног, но совсем немного. Он умеет стоять.

– Умеет стоять, – повторил Джейк.

Казалось, что эксперт подыскивает слова.

– Он совсем не волновался, если вы понимаете, о чем я говорю.

– Профи, – подсказал Тоуд Таркингтон.

– Возможно, – отозвался агент ФБР. – А может, и нет. Но он, безусловно, хладнокровный тип.

* * *

О введении с полуночи комендантского часа объявили в семь часов вечера. Каждый, кого задержат на улице с полуночи до семи часов утра, будет подвергнут аресту и предстанет перед военным трибуналом за неисполнение требований чрезвычайного положения. Всякий, кто будет находиться в автомобиле между семью часами утра и полуночью, также подвергнется аресту. Предполагается, что комендантский час будет действовать в течение сорока восьми часов, если его не отменят или не продлят.

Этот приказ стал всеобщей новостью для страны наравне с убийством Председателя Верховного Суда Харлана Лонгстрита и стрельбой в метро. Количество погибших увеличилось, поскольку двое пострадавших скончались от полученных ран. Среди них оказалась беременная женщина.

Судя по телеинтервью, взятым на улицах, в настроении страны преобладало возмущение. Политики призывали с трибун к нанесению ответного удара по Колумбии. Некоторые из них готовы были объявить войну. Сенатор Боб Черри оказался среди них. Переезжая в своем лимузине из одного пресс-центра в другой, он отказался от критики деятельности вице-президента Куэйла в частностях и обрушил на администрацию обвинения в неподготовленности и некомпетентности. Он требовал вывода войск из Вашингтона и отправки их в Колумбию.

С другой стороны, сенатор Хирам Дьюкен и несколько его коллег в тот же вечер прибыли в кабинет вице-президента в здании правительства и предложили свою помощь. Позже они появились перед телеаудиторией и, отбросив свои партийные разногласия и демонстрируя редкое единодушие, выступили с одобрением деятельности вице-президента по урегулированию кризиса.

Большая часть жителей страны проводила вечера у телевизоров. Среди них был и Т. Джефферсон Броуди. Потешно смотреть, как этот Дьюкен перед телекамерой пытается из себя что-то строить. В этот момент раздался телефонный звонок.

Он не знал звонившего, но неоднократно слышал его имя и смутно припомнил, что тот кое-что делал для Фримэна.

– Мак-Нэлли мертв.

Новость ошеломила Броуди. В голову лезли сотни вопросов, но, поскольку он не знал, откуда звонили – линия могла прослушиваться, – он сдержался.

Положив трубку, он нажал на кнопку пульта дистанционного управления и выключил телевизор.

Фримэн мертв! Сначала Уилли Тил, за ним Фримэн.

Броуди легонько присвистнул. Да, опасный бизнес, было понятно с самого начала. Вот почему они на этом столько денег гребут.

А что он делал для Фримэна? О да, сенаторы. Теперь это напрасный труд. Впрочем, этот крючок можно использовать позже, уже от имени кого-либо другого. Он еще посмотрит.

Когда голова у него заработала в этом направлении, Броуди вспомнил о Суит Черри Лэйн, большегрудой соблазнительной суке, которая надула его и ограбила. Фримэн не захотел ему помочь в этом маленьком деле, но теперь и Фримэн, и его аргументы – какие бы они там ни были – исчезли, оставив Броуди хозяином положения. Берни Шапиро тоже не проявил особого энтузиазма, но Броуди снова к нему обратится.

Т. Джефферсон Броуди сидел, автоматически уставившись на темный экран телевизора и рисуя в уме сцены отмщения. Губы его кривились в улыбке. Через несколько дней комендантский час отменят, и тогда…

О да! Тогда!

* * *

В это время, в девять часов вечера, Тоуд Таркингтон и Джек Йоук сидели в военной машине. Двигатель работал на холостых оборотах. Чтобы не мерзнуть, они включили обогреватель. За рулем – Йоук. В связи с тем, что он прекрасно знал город, Джейк Графтон назначил его дежурным водителем. Тоуд устроился на заднем сиденье.

Оба морских офицера весь вечер провели в Пентагоне, готовя приказы и планы на подпись председателю КНШ, и заехали за Йоуком в редакцию «Пост» пятнадцать минут назад.

Через переднее стекло им было видно, как Графтон и один из армейских офицеров склонились над картой, расстеленной на капоте джипа. Джип стоял прямо на тротуаре под навесом у входа в жилой дом. Дождь не переставал барабанить по крыше машины, в которой сидели Тоуд и Йоук.

– Мне кажется, Графтон слишком спокоен для удачливого офицера Генштаба, – сказал Йоук, нарушая молчание.

Тоуд хмыкнул.

– Ты журналист.

– Что ты имеешь в виду?

– Этот парень заговорит тебя до смерти. Ты не слышал его в Штабе. В военной среде главное – это заслужить авторитет. Услышав твой голос, люди должны обращать внимание, они должны верить, что ты наверняка знаешь то, о чем говоришь. У Графтона авторитет с большой буквы.

Наблюдая за Графтоном и армейским офицером, Йоук пытался осмыслить полученную информацию. Армейский офицер был облачен в форму защитного цвета, толстую куртку и шлем. Джейк Графтон, в отличие от него, был одет в застиранное хаки, зеленую куртку, которые носят на летной палубе, и морскую фуражку с чехлом защитного цвета.

Йоук как следует разглядел эту куртку, когда Графтон вышел из машины. В нескольких местах на ней расплылись масляные пятна – наверняка память об одном из кораблей, на которых довелось служить Графтону. Брюки выглядели не лучше. Несмотря на многочисленные стирки, на них остались следы масла. Сидевший на заднем сиденье Тоуд по одежде мало чем отличался от Графтона, разве что толстой курткой цвета хаки.

– Как к вам, морским офицерам, попадает на форму машинное масло?

– Летная палуба, – пробурчал Тоуд, уклоняясь от дальнейших объяснений.

Йоук взглянул на часы. Он хотел выкроить несколько, минут, чтобы позвонить Тиш Сэмьюэлз. Может, во время следующей остановки.

Вернулся Графтон и сел на сиденье рядом с водителем. Его куртка и фуражка изрядно намокли. Он оставил дверь приоткрытой, чтобы не гас свет в салоне. Затем капитан вынул из кармана карту и стал внимательно ее изучать. Спустя несколько секунд он повернул ее так, чтобы остальные тоже видели.

– О'кей, они проводят обыски во всех домах вот в этих кварталах – здесь, здесь и здесь. – Его палец задержался на каждом из них. – Вот этот третий они закончат примерно через полчаса. У батальона останется время, чтобы проверить еще что-нибудь, прежде чем они отобьются на ночь. Чем, по-вашему, им следует заняться?

Тоуд и Йоук молча разглядывали карту.

– Это похоже на рулетку, – заметил Тоуд.

– Да, – ответил Графтон. – Давайте, сорвите куш.

Йоук ткнул пальцем.

– Почему бы не здесь. Тут есть несколько складов и густонаселенных кварталов. Они похожи друг на друга. В этих кварталах четверо или пятеро колумбийцев, ни слова не говоря по-английски, могут спокойно жить неделями, и никто о них не узнает. Даже если соседи что-то заподозрят, никто никогда не позовет полицейских.

– Продано, – вздохнул Графтон. Он вылез из машины и направился к джипу с радиостанцией.

Через минуту он возвратился.

– Поехали, – сказал он.

Машина тронулась с места, и Джейк обернулся к Тоуду.

– Твоя жена сегодня дома?

– Да, сэр.

– Как думаешь, ей захочется прокатиться с нами сегодня?

– Конечно. Если мы здесь повернем, я заскочу за ней.

Тоуд назвал Джеку адрес. Когда они остановились, Джейк произнес:

– Скажи ей, пусть наденет самую заношенную форму, какую только сможет найти.

Тоуд кивнул и, выскочив из машины, быстро вошел в дом.

– Как замечательно, что вы вспомнили о ней, – сказал Йоук.

– У нее осталось десять дней до конца отпуска, я не хочу разлучать их.

– Строго между нами, чем вы занимаетесь в Пентагоне?

Графтон усмехнулся.

– Ладно. Я старший офицер в небольшой группе из семи или восьми человек, которая обеспечивает всю штабную работу по взаимодействию военных и правительственных структур, занимающихся борьбой с распространением наркотиков.

– Это мне мало что говорит.

– Хм-м. К примеру, теперь мы более-менее постоянно держим авианосец в Мексиканском заливе и на востоке Карибского моря. Это один из моих проектов. Правда, я потерпел неудачу.

– Неудачу? Разве это плохая идея?

– В этом-то вся проблема. Где-то в вечерних новостях или в выступлении какого-нибудь политика в Филадельфии это выглядит как эффектная идея. Корабль, набитый самолетами, которые летают над морем в поисках лодок и катеров, делают снимки и вызывают Береговую охрану США, когда кого-нибудь заметят. Авианосец после шести или семи месяцев, проведенных в Средиземном море, должен пройти обслуживание и отправиться туда. В период между походами для каждого экипажа в эскадрилье выделяются деньги на некоторое количество летных часов. На эти деньги они должны подготовить новичков и поддерживать в боеготовом состоянии опытные экипажи. Вместо этого они тратят их, кружа над морем. Никто не получает необходимой подготовки. Корабли и самолеты не проходят должным образом технического обслуживания. А когда они заканчивают в Мексиканском заливе, мы отправляем их обратно в Средиземное море.

– Но в Филадельфии это звучало бы неплохо, – заметил Йоук. – Если честно, это очень важно.

– Не сомневаюсь. Но если нам придется послать неподготовленных людей в Ливию или на Ближний Восток, они там погибнут. Ведь они не получили надлежащей подготовки. Мы потеряем самолеты, которые не можем позволить себе терять. И даже если нам удастся проскочить под дождем, не промочив ног, то позже все равно потребуется больше времени на техническое обслуживание кораблей, значительно больше. Но когда этот день настанет, денег, как всегда, не будет. Конгресс скажет – извините. Разве вы не слышали о финансовом кризисе, о дефиците и мирных инициативах? А наши профессионалы – моряки и летчики – не хотят всю жизнь проводить в таких прогулках. Поэтому они уходят со службы, а нам приходится тратить мегабаксы для набора и подготовки молодых специалистов. Это какой-то порочный круг.

Графтон тяжело вздохнул:

– Моя группа производит расчет расходов по различным вариантам. Мы даем информацию тем, кто принимает решения. Вот чем я занимаюсь.

Йоуку хотелось, чтобы Графтон продолжил разговор. Он сменил тему.

– Я смотрел сегодня на этих солдат. Они слишком молодо выглядят, чтобы патрулировать улицы взбаламученного города.

– Они молоды. Но, в целом, это славные малые. Они пошли в армию за американской мечтой – достойное мужчины дело, деньги на дальнейшее образование, профессия, уважение. Молодежь всегда шла в армию по этим причинам.

– Они могут сражаться?

– Несомненно. Это смелые ребята, как и все те, кто когда-либо носил американскую форму.

– Но они же не подготовлены для того дела, в котором вы их используете.

– Согласен.

Открылась входная дверь дома и появились Рита Моравиа и Тоуд Таркингтон. Йоук сдержал улыбку. Моравиа – изящная женщина, но, одетая в хаки, тяжелую куртку, морскую шляпу и летные ботинки, она вовсе не выглядела таковой.

– Привет, Рита, – сказал Джейк Графтон.

– Капитан. Мистер Йоук.

– Зовите меня просто Джек, пожалуйста.

– Спасибо, что взяли меня в свою экспедицию. Что у нас сегодня по плану?

– Едем смотреть, как ребята проверяют жилой квартал. – Джейк взглянул на карту. – Квартал Джефферсон, вы знаете, где это? – спросил он Йоука.

– Да. Я бывал там прежде. – Йоук взялся за рычаг передач и выехал на дорогу.

* * *

Стоянка возле супермаркета на удивление оказалась переполненной. Чарону пришлось лавировать между припаркованными автомобилями и людьми, тащившими тележки с покупками, чтобы добраться до телефона-автомата на стене возле газетных киосков. Оглядевшись, он убедился, что его никто не сможет подслушать. Посетители магазина были поглощены собственными делами. Чарон сдвинул край кожаной перчатки на запястье и посмотрел на часы. Затем снял трубку, прочел инструкцию. Для чрезвычайного вызова монета не требовалась. Сэкономил четвертак, как-никак.

Он набрал 911.

После третьего гудка женский голос ответил:

– Полиция, срочный вызов.

Он заговорил быстро, как смог.

– В квартире на Нью-Гэмпшир-авеню убивают женщину. Я слышу крики. – Он назвал адрес. – Лучше поторопитесь. – Повесив трубку, Чарон быстро направился к своей машине, которую оставил в углу стоянки, затененном кустами и деревьями. Тем не менее кто угодно мог бы четко его разглядеть на стоянке, если бы обратил на него внимание. Однако, как он и предполагал, никто даже не взглянул на него.

Вынув из багажника свои пожитки, он отнес их футов на двадцать в сторону. Затем достал пластиковую взрывчатку и взрыватель с часовым механизмом и положил все это на пол под сиденье водителя.

Вставил взрыватель в пластиковую взрывчатку и тщательно установил таймер. Некоторое время он следил за отсчетом на экране жидкокристаллического дисплея. Удовлетворившись результатом, он протянул руку и достал с заднего сиденья молочную пластиковую бутыль. Положил ее на пол рядом с взрывчаткой и открутил крышку. Для герметичности крышка была проложена полиэтиленом. Теперь он снял его и бросил вместе с крышкой на заднее сиденье.

Пары бензина из бутыли заполнят салон. Когда через час бомба сработает, бензиновые пары увеличат силу взрыва. Это наверняка вызовет хороший пожар. Если все произойдет, как он задумал, полиция не получит никаких следов. Переполох и растерянность, вызванные взрывом, приостановят погоню за ним.

Он положил полфунта пластиковой взрывчатки. Это много. Пожалуй, даже слишком. Жаль, что не было времени, чтобы как следует заняться этим и подобрать подходящее количество.

Ключи все еще торчали в замке зажигания. Лучше их убрать. Не стоит искушать мальчишек, не хватало, чтобы они высадили стекло прежде, чем бомба рванет. Он спрятал ключи под сиденье.

Что еще?

Вот и все. Он нажал на кнопку замка и аккуратно притворил дверь. Раздался щелчок. Затем он нажал сильнее, пока дверь не захлопнулась, о чем возвестил второй щелчок.

* * *

Первые полицейские, прибыв на место, припарковали машину у тротуара. Водитель запер дверь и прислушался, в ожидании, пока его партнер обходил машину и проверял, заряжено ли ружье. Оно было заряжено. Он еще раз убедился, что ружье стоит на предохранителе.

– Я не слышу никаких криков.

– И я тоже.

Только они начали подниматься по ступенькам, как здание взлетело в воздух. Оба полицейских погибли мгновенно. От разбушевавшегося пожара обгорела краска на машинах, находившихся на расстоянии сотни футов.

Полицейские из машины поддержки, остановившейся неподалеку на Нью-Гэмпшир-авеню, услышав взрыв, доложили о нем начальству. В считанные секунды то, что было жилым домом, превратилось в ревущий ад.

Первая пожарная машина появилась через четыре минуты после взрыва. Пожарные развернули шланги и открыли гидранты.

К месту события ринулись другие полицейские машины. Были вызваны дополнительные силы пожарных.

Через шестнадцать минут после первого взрыва взлетел на воздух зеленый «фольксваген-жук», стоявший в сотне футов от дома. Позже специалисты определили, что в машине находилось четыре фунта пластиковой взрывчатки типа «Сэмтэкс». Обломки автомобиля были найдены даже на крышах зданий на расстоянии ста двадцати ярдов.

При взрыве погибли семеро пожарных, которые обслуживали машину с пожарным насосом неподалеку от «фольксвагена». Разлетевшиеся осколки снесли голову полицейскому, стоявшему в пятидесяти футах. В здании, выходившем фасадом на улицу, из окон вылетели все стекла, изувечив женщину, которая позже скончалась от потери крови. От осколков и обломков пострадали более дюжины человек.

К тому времени, когда туда подъехал Джейк Графтон со своими младшими офицерами, полиция уже заблокировала здание. Несколько минут они стояли у полицейского ограждения, наблюдая за бушующим пожаром. Они видели только, как специалисты полицейского саперного взвода шли вдоль рядов стоявших машин, проверяя каждую из них.

Джейк Графтон отправил Тоуда звонить. Военным не мешало иметь поблизости одно из саперных подразделений, если понадобится.

Бомбы. Террористы? Или наш стрелок, умевший стоять?

– Капитан Графтон? – окликнул его патрульный в форме.

– Да.

– Там вас спрашивает агент ФБР, он в полицейском управлении. Он просит, чтобы вы срочно туда подъехали, если сможете.

– Конечно. Скажите, что я уже еду.

– О'кей.

Джейк огляделся вокруг. Йоук разговаривал с Ритой. Он должен знать, где находится полицейское управление. Джейк понятия не имел.

* * *

Это, конечно, не настоящий лес. Здесь, на склоне горы в парке Рок-Крик, где стоял Чарон, хорошо слышен шум уличного движения. Слишком хорошо. Он заглушит все звуки, даже если кто-нибудь появится вблизи. Не похоже, что это может случиться в такую ночь. Дождь, холод, ветер. Превосходно.

Не включая фонарь, он продолжал в темноте медленно подниматься в гору по скользкой земле, стараясь не шуметь. Все необходимое он нес в рюкзаке за спиной. На другом плече на ремешке висел спальный мешок.

Оружие он сложил в длинную спортивную сумку, которую теперь держал в правой руке. Три гранаты, разобранная винтовка и много патронов. Пистолет он спрятал под пальто. Глушитель лежал в кармане.

Расселину в скале он нашел без труда. Лесное чутье привело его туда безошибочно. Он осторожно ощупал все вокруг. Отлично! Тайник в щели над головой никто не трогал.

Он опустил сумки на землю и выскользнул из пещеры. Обошел ее вокруг, делая остановки и прислушиваясь. Затем возвратился в пещеру и начал распаковывать вещи.

Он установил банку тушенки на горелку, позаботившись о том, чтобы свет небольшого пламени не был виден снаружи. Покончив с едой и все убрав, он достал из тайника радио и вставил в ухо миниатюрный наушник. Затем вытянул антенну и отошел в конец пещеры, выбрав сухое укрытое место, где и устроился, скрестив под собой ноги, чтобы послушать. Сначала настроился на частоту телевещания. Поскольку новостей было много, все телекомпании каждые полчаса давали обзоры новостей. Ему не пришлось долго ждать.

Хаос на Нью-Гэмпшир-авеню превзошел все его ожидания. Никаких следов, никаких свидетелей, чтобы дать полиции нить для расследования. Генри Чарон улыбнулся. Он это делал редко. И никогда не улыбался, радуясь за других. Он всегда радовался только за себя.