Текст книги "Выстрел издалека"

* * *

Карлос вел машину быстро, пытаясь оказаться как можно дальше от горящего дома, прежде чем соседи заметят пожар. Мотель находился на полпути между Балтимором и Вашингтоном, в добрых сорока пяти минутах езды от снятого ими дома. Машин на дороге было мало, поэтому вскоре Карлос уже выехал на главную трехполосную автостраду, ведущую к столице. Он все время держал скорость выше восьмидесяти миль и постоянно поглядывал в зеркало заднего вида, ибо меньше всего желал, чтобы на хвост ему сел какой-нибудь местный полицейский. Шолена он догнал минут через десять сумасшедшей езды. В салоне Шолен оказался один, и Карлос кивнул самому себе, довольный, что Хеннесси и Бейли спрятались, последовав его совету. Из этого он заключил, что они лежат на заднем сиденье машины.

Шолен ехал по центральной полосе, свято соблюдая разрешенный предел скорости. В сложившихся обстоятельствах, когда у него сзади лежали двое пассажиров, которых только что показали миллионам телезрителей, он вел себя осмотрительно. Теперь, двигаясь со скоростью пятьдесят пять миль в час, Карлос продолжал поглядывать в зеркало.

Поначалу он не думал, что это хвост, ибо преследователь держался в отдалении и менял полосу каждые пять минут. Один раз он их даже обогнал, и Карлос решил было, что ошибся, но вскоре понял, что на этом участке просто некуда свернуть. Водитель был один, и в свете уличных фонарей Карлос разглядел, что на вид ему лет тридцать – сорок, он хорошо выбрит, в очках. Вот и все, что удалось рассмотреть, не подавая вида, что он наблюдает за преследователем. Карлос был уверен: этот хвост не за ним, но для верности все же притормозил и отпустил Шолена почти на милю вперед. Он оказался прав: человек следил за снайпером, пропуская впереди себя с полдюжины автомобилей. Других машин Карлос не обнаружил, что весьма удивило его, ибо успешную слежку можно вести только из нескольких автомобилей, время от времени меняя их. Один человек в одной машине – авария напрашивалась сама собой. Это не могли быть ФБР или Секретная служба – те немедленно запросили бы подмогу. На ум пришел десантник, запертый в подвале горящего дома. Нет, явно не он, но что, если у него был партнер? Хотя, решил Карлос, тоже не похоже. Если бы у него был партнер, он сознался бы в этом под пыткой Хеннесси. А какой человек позволил бы своему напарнику попасть в руки Мэри Хеннесси, зная её репутацию? Разве не позвал бы он полицию? Ни один из вариантов не проходил, но, вне всяких сомнений, человек этот следил за Шоленом.

У Карлоса было преимущество, поскольку он знал, куда Шолен направляется, поэтому он пока выжидал, не приближаясь. Шолена и его хвост он нагонит на неосвещенной части шоссе, проходящей по утопающей в листве лесистой местности, застроенной солидными домами с частными подъездными дорогами и гаражами на три машины. Карлос заметил, что рядом с большинством таких домов торчали флагштоки и баскетбольные корзины. А под матрасами наверняка несколько «магнумов» калибра 0,44 и ружье в погребе, подумал он с кривой усмешкой. Белые сливки среднего класса Америки. Чистенькие, самодовольные и вооруженные до зубов.

Впереди виднелась машина преследователя, которому все труднее было оставаться незамеченным. Никаких признаков Ловелла. Интересно, думал Карлос, заметил ли Шолен, что за ним следят. В этом он сильно сомневался, поскольку Шолен был просто армейским снайпером, а вовсе не агентом разведки. Мэри Хеннесси – та точно не была бы такой беспечной. Машин на дороге было мало, поэтому Карлос, где возможно, старался держаться на расстоянии с потушенными фарами. Он взвешивал возможности. Можно подождать, покуда Шолен доберется до мотеля, и там разделаться с преследователем, но если рядом окажутся другие автотуристы, они могут помешать. Можно заехать вперед и каким-то образом предупредить Шолена, но что это даст? Как только он начнет общаться с Шоленом, то будет раскрыт. Нет, это не подходит. Столкнуть преследователя с дороги, но здесь есть шанс пострадать самому. Оставалось единственно возможное решение. Твердо удерживая руль одной рукой, Карлос перегнулся и открыл бардачок. Вытащил оттуда пистолет, найденный в машине Креймера, «ЗИГ-зауэр Р228» с баллонообразным глушителем. Прекрасное оружие – хорошо отцентрованное и компактное. Он положил его на пассажирское сиденье и открыл правое окно. Плавно набрал скорость, отчего в открытом окошке завыл ветер.

Шолен по-прежнему держался предельно допустимой скорости, и Карлос быстро подтянулся к преследователю. Он взял пистолет и сбросил предохранитель. Рукоятка удобно легла в ладонь, и Карлос начал догонять преследователя, опустив руку на пассажирское сиденье. Подождав, когда спереди и сзади не осталось машин, включил сигнал обгона. Перестроился в левый ряд, правя одной рукой. Поравнялся с машиной преследователя, не выключая мигалки, и посмотрел на водителя. Тот сидел расслабленно и едва глянул на улыбнувшегося и кивнувшего ему Карлоса. Водитель ответил автоматической улыбкой, он перевел глаза на дорогу, потом опять на Карлоса. На этот раз лицо его начало хмуриться, но не успел он что-либо сделать, как Карлос поднял пистолет. Р228 издал легкий, похожий на кашель, хлопок, окно в машине преследователя разлетелось вдребезги, а пуля вошла ему в плечо. Карлос выстрелил еще дважды, оба раза попав человеку в голову. Из черепа брызнул фонтан крови, и машина, потеряв управление, ушла вправо. Карлос прибавил газу и уже в зеркало заднего обзора увидел, как она съехала с дороги и врезалась в дерево. Через несколько секунд автомобиль уже пылал. Прежде чем закрыть окно, Карлос положил пистолет обратно в бардачок. Ехавший впереди Шолен так ничего и не заметил.

* * *

Дон Клутези увидел это первым и похлопал Коула Говарда по плечу. На головах у них были надеты наушники, заглушавшие рокот винтов и позволявшие вести переговоры как между собой, так и с пилотами. Клутези указал на горящий дом на самом берегу Чесапикского залива. Ни уличных фонарей, ни других домов поблизости не было видно, и адское пожарище, казалось, только подчеркивало окружающую темноту.

– Видишь? – спросил Клутези.

– Ты думаешь – оно? – отозвался Говард, прикидывая на глаз расстояние.

В наушниках раздался голос пилота:

– Это наша конечная цель.

Второй пилот начал вызывать диспетчерскую Балтимора, чтобы они вызвали пожарных. Сообщение было принято.

Говард шлепнул ладонью по колену. Никаких признаков СВАТа возле дома не наблюдалось, не было огней и на дороге. Это нисколько его не удивило – наверняка они еще только на выезде из города, тогда как фэбээровский вертолет летел напрямую со скоростью более ста узлов в час.

Пилот опустил машину до высоты пятисот футов и сделал круг над домом.

– Господи Иисусе, ты только посмотри, – произнес Клутези.

На мгновение Говарду показалось, что он ощущает жар от горящего строения, хотя ему было понятно, что для этого они находятся слишком высоко. Пилот включил поисковый прожектор, и внизу под вертолетом на траве засиял световой овал. В наушниках послышалось сообщение второго пилота в диспетчерскую, что они садятся.

Клутези вновь похлопал Говарда по плечу и показал пальцем.

– А вот и подкрепление, – произнес он. На расстоянии примерно мили от дома они увидели вереницу машин, быстро двигавшихся по главному шоссе в направлении дома. – Это точно СВАТ. Лучше поздно, чем никогда.

– Никакого движения, видимо, здесь никого уже не осталось, – произнес Говард.

У задней стены дома взорвалась, подняв столб пламени, голубая машина – очевидно, сдетонировал бензин в баке. Пилот резко увел вертолет вверх и в сторону и только потом выбрал посадочную площадку подальше от дома. По мере снижения световой овал на земле становился меньше и ярче, и вскоре полозья мягко коснулись земли. Второй пилот развернулся в кресле, вручил Говарду и Клутези фонари и показал, что они могут вылезать. Агенты ФБР быстро выскочили наружу, продолжавшие вращаться лопасти винтов заставили их пиджаки захлопать полами вокруг бедер. Медленно подбираясь по газону к дому, они вытащили пистолеты. Вереница легковых машин и фургонов свернула на подъездную дорогу к дому, и Клутези помахал им, подняв вверх свой значок и пистолет.

На траве, ярдах в пятидесяти от дома, Говард заметил вытянувшуюся, неподвижно лежащую фигуру. Он подошел и присел на корточки возле распростертого тела. Принадлежало оно мужчине средних лет, вся спина которого была иссечена порезами, словно его стегали кнутом. На одном плече было также пулевое ранение, но, очевидно, не опасное. В правой руке человека был зажат небольшой черный пистолет, и палец все еще лежал на спусковом крючке. Достав из внутреннего кармана пиджака ручку, Говард с ее помощью высвободил оружие из сжатых пальцев. Перевернув мужчину на спину, он сморщился, увидев раны на его груди. Правый сосок отсутствовал, на его месте зияла рана, покрытая красным подсохшим струпом, и выглядело все это так, словно из человека был вырван кусок плоти.

– Черт, что это с тобой произошло? – еле слышно процедил сквозь зубы Говард.

Брови и волосы на груди у мужчины были спалены огнем, а щеки и нос покраснели, словно он слишком долго загорал под кварцевой лампой. Говард склонился и поднес ухо ко рту мужчины. Из-за треска рушащихся балок и лопающейся древесины он ничего не расслышал, но ощутил на щеке его дыхание.

Подбежал Клутези в сопровождении двух человек в голубых комбинезонах. Присел рядом с Говардом.

– Мертв? – спросил Клутези.

Говард покачал головой.

– Пока нет.

Один из людей в комбинезонах представился как командир СВАТа Скотт Даннинг. Говард попросил его вызвать «скорую».

– Вам лучше лететь с ним на вертолете и доставить его в городскую «Шок-травму», – сказал Даннинг. – На птичке это займет десять минут, а по дороге – больше часа.

– Хорошая мысль, – произнес Говард. Он хлопнул Клутези по спине. – Дон, поедешь с ним. Я сам здесь все проверю. Когда прибудешь в госпиталь, позвони Эду и расскажи ему обо всем, что здесь творится.

Командир подозвал двоих людей и приказал доставить носилки для переноски раненого в вертолет. Как только он взревел турбинами и поднялся в воздух, Даннинг и Говард вернулись к изучению пылающего здания.

– Большой нужды в СВАТе здесь нет, не так ли? – коротко заметил Даннинг. Его люди стояли у машин, отбрасывая назад длинные колышущиеся тени в свете огненных языков.

– Нет, если только вы не захватили с собой помпу, – отозвался Говард.

– Боюсь, что сегодня не захватили, – сказал командир СВАТа.

– Пожарные уже едут, – сообщил Говард. – Мы вызвали их из вертолета.

Один из сватовцев – молодой человек, державший в руках карабин с оптическим прицелом, бродил по газону, пытаясь приблизиться к дому.

– Том, стой у фургона, пока сюда не приедут криминалисты, – прокричал Даннинг. Тот махнул рукой и вернулся к машинам. – Новичок, – пояснил Даннинг. – Стреляет первоклассно, но может попортить следы на месте преступления.

Говард кивнул. Он медленно обошел то место, где лицом в траву лежал человек. Попытался вычислить, где его подстрелили. Рана на плече была нанесена спереди, поэтому первой пришла мысль, что кто-то стрелял в него снаружи, когда тот выходил из дома. Говард посветил на траву фонариком, заметил рядом со следами ног несколько капель крови и пошел в направлении дома, светя по сторонам. Обнаружив еще несколько кровавых пятен, он изменил свое первоначальное мнение. Мужчину ранили в доме, и он успел выбежать наружу, прежде чем отключился то ли от потери крови, то ли надышавшись дыма.

Раздался крик, и Говард посмотрел налево. Молодой сватовец показывал в сторону дома и что-то пронзительно кричал. Говард прикрыл глаза ладонью и посмотрел в направлении, куда тот показывал. На земле возле двери что-то лежало. Говард попытался подойти ближе, но жаром его отбросило назад. Предмет походил на еще одно тело. Говард подошел к снайперу и попросил его карабин. Приложив карабин к плечу, глянул через оптический прицел. В окуляре показалась занявшаяся пламенем рубашка какого-то человека и его лопающаяся пузырями кожа. Здесь они уже ничего не могли поделать – бронежилеты СВАТа защищали от пуль, но не от огня, поэтому, пока не прибыли пожарные машины, им оставалось лишь стоять и смотреть.

* * *

Мотель было видно с дороги, красное неоновое табло над главным входом сообщало, что свободные места есть. Здание имело U-образную форму, два боковых крыла тянулись от дороги, примыкая одновременно к автостоянке и плавательному бассейну. Лу Шолен поставил машину у входа и вошел внутрь осмотреть свою комнату. Карлос остановил машину на некотором расстоянии от мотеля и сейчас наблюдал, нет ли за снайпером второго хвоста. Шолен появился через несколько минут, вертя на пальце ключ. Он сел в машину и медленно покатил на ней к автостоянке. Карлос поехал за ним и припарковался сзади.

Хеннесси с Бейли вылезли с заднего сиденья и, взяв чемоданы, быстро проследовали за Шоленом в комнату на первом этаже. Карлос достал свои вещи из багажника и направился вслед за ними. Едва он подошел к двери, которую Шолен предусмотрительно оставил для него открытой, как показался Ловелл.

– Привет, ребята. Как добрались?

– Все внутрь, – скомандовал Карлос.

Когда они собрались в комнате, Шолен повесил табличку «Не беспокоить» и запер дверь.

– За тобой был хвост, Лу, – быстро произнес Карлос.

Лицо Шолена удивленно вытянулось.

– Ты уверен? – спросил он.

Карлос усмехнулся, но ничего не ответил.

– Что случилось? – задала вопрос Мэри.

– Я о нем позаботился, – ответил Карлос. Бейли зашел в ванную, сорвал пластиковую обертку с горлышка бутылки и налил себе выпить. Руки у него тряслись.

– Ты знаешь, кто это был? – спросил Ловелл.

Карлос покачал головой.

– Я сказал, что позаботился о нем, но не говорил, что останавливался поболтать с ним.

– Может, дружок Креймера? – вопросительно произнес Бейли.

– Дружок не оставлял бы его так долго в наших руках, – ответил Карлос. – Кто бы это ни был, он был один.

– Возможно, он ждал подкрепления, – предложил Ловелл, и Карлос кивнул.

– Возможно, – согласился он.

– Тогда это все, – сказал Бейли. – Конец всему. Все к-к-кончено.

Карлос мрачно посмотрел на Бейли.

– Ничего не кончено, – холодно произнес он. – Я же сказал, что позаботился о нем. – Он глянул на Мэри, и та согласно кивнула, подтверждая, что Бейли – это ее проблема и она с ней справится.

– Ты кое-что упускаешь, – начал было Ловелл. – Без Рашид...

– У нас и без Рашид все пойдет как надо, – оборвал его Карлос. – Ее место займу я.

Ловелл и Шолен изумленно переглянулись.

– Каким образом? – поинтересовался Шолен. – У нас нет больше времени на подготовку.

– Я стрелял из винтовки Лены в Ливане. У меня есть привычка брать чуть-чуть выше, но других проблем с прицелом, как она его установила, не будет. А на незначительную разницу в нашем зрении я могу сделать поправку.

– Ты был снайпером? – спросил Ловелл.

– Я убивал из снайперской винтовки, – ответил Карлос.

Ловелл пожал плечами.

– Ну, хорошо, – сказал он. – А что мы будем делать сейчас?

– Ты с Лу пойдешь в свою комнату. Мэри и Мэтью останутся в этой. О комнате для себя я позабочусь сам. Завтра в десять утра встречаемся здесь для окончательной проработки операции.

Даже если Шолен с Ловеллом и удивились тому, что Бейли остается с Мэри в одной комнате, то не подали вида. Просто взяли свои чемоданы, вышли, и Карлос закрыл за ними дверь. В комнате стояли две двуспальные кровати, и Бейли рухнул на одну из них, закрыв голову руками.

– Пойду сниму себе комнату, – сказал Карлос Мэри. – Справишься? – Она кивнула. – Винтовку оставляю здесь, – сказал он, берясь за чемодан. Выходя из комнаты, Карлос увидел, как Хеннесси опустила руку на голову Бейли и взъерошила ему волосы.

Ловелл ждал его снаружи.

– Не нравится мне Бейли, – сказал он.

– Мне тоже, – ответил Карлос. – Но он нам нужен.

– Он раскис, – произнес Ловелл. – Мне доводилось встречать таких на фронте. Горазды трепать языком о войне, но, когда вокруг начинают свистеть пули, они обсираются и прячутся под кровать. Не думаю, чтобы к завтрашнему утру он пришел в норму.

– На самом деле он крепче, чем выглядит, – ответил Карлос. – В ИРА ссыкунов не держат. Он на пределе, потому что слишком долго ждал, вот и все. Мэри выбьет из него эту дурь.

– А если нет? Карлос усмехнулся.

– Тогда это сделаю я.

* * *

Коул Говард стоял и смотрел, как пожарные сворачивают шланги и относят свое оборудование обратно к машинам. Все, что осталось от деревянного дома, лишь слабо шипело и чадило в лунном свете. На удивление, большая часть здания продолжала стоять, но было совершенно очевидно, что ее остается только снести. Задняя стена ввалилась внутрь, крыша рухнула. Камин у боковой стены остался нетронутым, и из его трубы тянулся дымок, словно за каминной решеткой горел огонь.

Одна из пожарных машин уже тронулась с места, лица сидевших в ней пожарных были покрыты сажей и капельками пота. СВАТ уехал раньше, и Говард ждал лишь доклада следователей из пожарной охраны, продолжавших исследовать пепелище. Сильно обгоревшее тело второго человека удалось достать, только когда потушили огонь. Труп обуглился и местами тлел, а запах его Говард не забудет до конца жизни. Когда он наклонился ближе к покрытой волдырями, почерневшей плоти, ему пришлось прикрыть рот рукой. Он нашел, что искал. Два пулевых отверстия в груди. Даннинг вызвал балтиморскую окружную полицию и, прежде чем отправиться вместе со своими людьми обратно в город, дал указания медицинскому эксперту и техслужбе криминалистической лаборатории. Его, похоже, сильно раздосадовал тот факт, что он со своим отрядом так просчитался.

Говард услышал предупредительный крик, и неподалеку от места, где он стоял, на землю рухнуло большое закоптелое бревно. Говард обернулся и помахал рукой, давая знать, что с ним все в порядке. Следователь – темнокожий человек лет пятидесяти по имени Джордж Уитмор – нагнулся и, что-то потрогав на земле, поднес пальцы к носу. Выпрямившись, Уитмор отдал пожарным с топорами какое-то распоряжение. Они кивнули и стали куда-то прорубаться, а Уитмор стоял и смотрел. Перестук топоров сменился треском ломаемой древесины, и трое людей внезапно исчезли. Говард нахмурился. Только что пожарные стояли здесь и вдруг исчезли, словно их поглотила земля. За спиной, окончив работу, завелась и уехала еще одна пожарная машина.

Говард направился к дымящимся руинам. Стены кухни и все, что было над ней, полностью выгорело, оставив от этой стороны дома лишь дымящиеся головешки и почерневшие конструкции. Подойдя ближе, Говард увидел, что пожарные обнаружили лестницу в подвал. Оттуда показался белый шлем и вслед за ним широкие плечи Джорджа Уитмора. Он обернулся к агенту ФБР: – Там, внизу, еще один клиент для медэксперта. – Уитмор снял шлем и, сунув его подмышку, полез в карман водонепроницаемого комбинезона, откуда вытащил пачку сигарет и зажигалку «Зиппо». – Будете? – предложил он Говарду, но тот отрицательно покачал головой.

При свете зажженной следователем зажигалки Говард оглядел то, что осталось от кухни. Верх сгорел полностью, а остатки пола первого этажа были покрыты толстым слоем пепла. Несмотря на произведенные опустошения, уцелела кое-какая хозяйственная утварь – дверца посудомоечной машины была открыта, и внутри виднелись тарелки и чашки, у холодильника стояла швабра с расплавленной щеткой, но чудом сохранившейся ручкой, а у печки валялся большой металлический чайник.

– Могу я посмотреть? – спросил Говард.

– Лучше не надо, – ответил Уитмор. – Там еще полно дыма, а ступени почти целиком сгорели. Подождите, пока ребята не укрепят их. – Он глубоко затянулся сигаретой и медленно выдохнул дым с написанным на лице чувством удовлетворения.

– О'кей, – произнес Говард. – Тогда что вы сами можете рассказать о трупе?

– Женщина лет тридцати. Трудно сказать точнее, потому что лицо ее – сплошное месиво.

– Выстрел? Или задохнулась?

– Только не выстрел, это точно. Дым? Не думаю. По-моему, она умерла еще до пожара, но вам придется подождать, пока медики разберут ее на части в своей богадельне, тогда узнаем точно. – Уитмор вновь глубоко затянулся. – Одно скажу: там внизу – полное дерьмо.

– Что вы имеете в виду?

– Ножи, пара ножниц – и все это залито кровью. На полу куски цепи.

– Вы думаете, ее замучили?

Следователь пожал плечами.

– Возможно. Там еще лежит мужской бумажник. Я не стал его трогать, решив, пусть лучше на него сначала глянут эксперты. – Где-то на другой стороне дома обвалилась балка, и он снова надел шлем. – Вам лучше отойти отсюда, агент Говард, здесь небезопасно.

Говард кивнул и ушел с тлеющих развалин. Издали донеслась сирена «скорой помощи», спешащей к дому. Интересно, зачем они включили сирену, подумалось ему.

* * *

Мэри подняла с пола стакан Бейли и пошла к своему чемодану. Она открыла его и, достав бутылку солодового виски, отвинтила пробку и налила двойную дозу, поглядывая на Бейли.

– Эй, выпей-ка лучше этого, – сказала она, протягивая ему стакан.

Бейли взял его и осушил в три глотка.

– Извини, – произнес он.

– Все в порядке, – ответила она. – Все мы немного побаиваемся.

– Это не Ирландия, Мэри, – сказал Бейли. – Здесь сажают на электрический с-с-стул. – Он посмотрел на нее, и она заметила, как дергается его левое веко. – У меня плохое предчувствие.

Мэри держала бутылку двумя руками, крепко сжимая ее.

– Никто нас не собирается арестовывать. Просто несколько спецназовцев подобрались слишком близко. С ними уже покончено. Ты ведь имел раньше дело со спецназом. Ты сражался с ними и всегда одерживал верх. А знаешь почему? Потому что ты сражаешься за то, во что веришь, а они делают это за деньги. Они не верят в правоту британского правительства, а отрабатывают зарплату. Они наемные убийцы, а мы борцы за свободу. Поэтому в конце концов мы победим. – Она поставила бутылку с виски на туалетный столик рядом с Библией и села на кровать напротив Бейли. – Еще несколько часов, и все будет кончено.

– Давай уедем домой, Мэри, – сказал Бейли. – Можно п-п-попробовать как-нибудь в другой раз.

– Такой возможности у нас больше не будет. Все разложено по полочкам, мы не можем проиграть. Нам нужно только сохранять спокойствие и делать свое дело, а говорить о нем будут еще многие годы. – Бейли начал мелко дрожать, как промокшая собачонка, и Мэри укоризненно покачала головой. – Мэтью, ты ведь не такой, – успокаивающе произнесла она. – Возьми себя в руки. Все будет хорошо. – Мэри встала и похлопала Бейли по щеке, а он попытался поцеловать кончики ее пальцев. Она позволила, стараясь не показывать своего отвращения. Он облизал ее большой палец, а затем засосал его, как младенец соску. Другой рукой она похлопала его по затылку, глядя на себя в зеркало над туалетным столиком. В завтрашней операции Бейли играет исключительно важную роль, и его надо удержать под контролем еще по крайней мере двенадцать часов. Что потом – значения не имеет.

– Встань, – прошептала Мэри.

Он поднялся, наклонив голову. Она сняла с него очки, кинула их на кровать за собой и обвила руками его шею.

– Ты же знаешь – ты один из лучших в ИРА, – произнесла она.

Мэри ждала, когда Бейли начнет целовать ее, зная, что это неизбежно, что это необходимо, но все равно внутренне содрогаясь. Она чувствовала кислый рыбный запах его дыхания и прикосновение сухих, покрытых коркой губ. Закрыв глаза; она ждала. Он надавил своими губами на ее губы и протиснул язык между ее зубами. Мэри поперхнулась, но заставила себя ответить. Руки его жадно потянулись к ее грудям, скорее щупая, чем лаская, а восставший член уперся ей в пах. Поцелуи становились все крепче, агрессивней, а руки шарили сзади, сжимая ее ягодицы, словно разминая пригоршни песка. Он зарылся носом в ее волосы и принялся беспрестанно бормотать ее имя.

Руки его потянулись к ее шортам и сдернули их до колен, затем то же произошло с трусами. Не успела Мэри пошевелиться, как его рука скользнула у нее между ног, ощупывая и проникая ей внутрь, и вновь посыпались поцелуи. С губ его потекли слюни, как у дикого животного. Он бросил ее спиной на кровать, а затем, когда срывал с нее шорты, бросая их в угол, и расстегивал брюки, зарычал.

– Мэри, я всегда тебя хотел, – задыхаясь прошептал он, падая на нее сверху. Мэри раздвинула ноги, закрыла глаза и предалась воспоминаниям о Шоне Моррисоне.

* * *

Джокер очнулся в недоумении, не зная, где он и не таится ли все еще рядом опасность. Прежде чем открыть глаза, он начал махать руками перед своим лицом, словно сражаясь с невидимыми демонами. Первой мыслью было – он опять в подвале, но затем Джокер увидел, что потолок покрыт полистиреновыми плитками, а стены белые. Запястья его были перебинтованы, причем, судя по внешнему виду, профессионально, а тело парило в невесомости, как если бы он возлежал на облаке. Обезболивающие лекарства – догадался Джокер. Он был в больнице. На подушечках пальцев остались следы краски для снятия отпечатков. Кто-то снял их, пока он лежал без сознания. Джокер попытался приподнять голову, но тут же спину его пронзила острая боль. Слишком мала доза обезболивающего, подумал он, пытаясь собраться с мыслями. Последнее, что он помнил, – огонь и выход из горящего здания. Потом незнакомец – человек из МИ-5. Этого человека он убил.

Что-то зашевелилось у его ног возле кровати, и тут Джокер понял, что он не один в комнате. Он опять приподнял голову, на этот раз медленнее, и увидел чернокожего полицейского в форме, встающего с кресла.

– Воды, – выдохнул Джокер.

Полисмен зевнул.

– Я те что, бля, – санитарка?

Джокер откинулся назад и закрыл глаза. Что-то давило ему на бедра, а руки ощущали какие-то путы. Через талию была перекинута цепь, и, когда Джокер попытался потянуть за нее, под кроватью что-то загремело.

– Доктора настояли не надевать на тебя наручники из-за ран на запястьях, – произнес полицейский. Джокер открыл глаза и увидел, что тот смотрит на него сверху. – Но если ты будешь тут играться с цепью, браслеты появятся сей момент. Понятно?

– Понятно, – прохрипел Джокер. – Где я?

– В травматологии Мэрилендского университетского госпиталя, – ответил полисмен, вернулся к своему креслу и уселся в него.

Джокер понял, что полицейский сидит здесь вовсе не для того, чтобы его допрашивать, следовательно, крупные фигуры еще только на подходе. Его удивило, что детективы из отдела по расследованию убийств не дежурят возле его кровати. В доме было два трупа, причем один с размозженным черепом, а второй с двумя пулями в груди. Во время обследования дома найдут его бумажник и документы, а баллистическая экспертиза покажет, что это именно он убил из пистолета агента МИ-5. Легенда Джокера, будто он странствующий бармен, не продержится и тридцати секунд при самом поверхностном допросе, и это прежде, чем ему придется объяснить, откуда у него такие раны. Повернув голову, Джокер обнаружил, что его плечо забинтовано, а на груди – два слоя повязок.

Он помнил, что сказал умиравший агент МИ-5. Полковник послал Джокера в Америку в качестве приманки, чтобы выманить Бейли и Хеннесси, и тогда агенты «Пятака» смогли бы схватить или убить их. Специальный арест. Полковник и не надеялся, что Джокер добьется успеха, и, возможно, даже не ожидал, что он выйдет из этой передряги живым. Агенты «Пятака» видели, как Джокера схватили, и наверняка знали, что должно произойти с ним внутри дома. Они не сделали ничего, и Джокер заскрипел зубами, представив, как они сидели в своей машине, обмениваясь шуточками, в то время как Хеннесси вырывала из его тела куски мяса. Это было предательство, мучившее Джокера больше, чем порезы на спине, измочаленные запястья или раны на груди. Его с самого начала подставил человек, которому он доверял. Доверял и чуть ли не обожал. А это означало, что теперь, когда Джокер попался, ему нечего рассчитывать на заступничество полковника.

Дверь в палату открылась, и вошла медсестра. Это была милая чернокожая девушка с короткими волосами и такими пронзительно зелеными глазами, что Джокер решил: должно быть, она носит цветные контактные линзы. На ней был короткий халатик цвета морской волны, а на шее болтался стетоскоп. Сняв со спинки кровати табличку показаний, девушка быстро пробежала его данные.

– Итак, мистер О'Брайен, вы проснулись? – спросила она.

– Пить, – прошептал Джокер.

Она подошла к маленькой раковине в углу комнаты и наполнила стакан. Джокер попытался сесть, но был для этого еще слишком слаб. Пока он пил, сестра поддерживала его затылок.

– О'кей? – спросила она, когда он кончил.

– Спасибо, – ответил Джокер.

– Как вы себя чувствуете? – поинтересовалась она.

– Все болит. И слабость.

– Вы потеряли много крови, но переливание мы вам не делали, – сообщила она. – И вы очень пострадали от дыма. Несколько дней покоя – и с вами все будет в порядке. – Она улыбнулась. – Раны выглядят страшнее, чем они есть на самом деле. Честно.

Джокер слабо улыбнулся.

– Это хорошие новости, – произнес он.

– За исключением той старой раны через весь живот. Врачам интересно, как вы ее получили.

Джокер не стал посвящать ее в подробности, и она опять повесила табличку в ногах кровати.

Полицейский поднял на нее глаза.

– А нельзя притащить сюда телек? Не хотелось бы пропустить игру птичек.

– Конечно можно, – ответила сестра.

– Игру птичек? – переспросил Джокер.

Сестра кивнула.

– "Иволги" – наша бейсбольная команда. Они выиграли последние восемь матчей. Завтра ваш премьер-министр подаст первый мяч.

– А может, и я сыграю, – сказал Джокер.

– Даже не думайте, мистер О'Брайен, – ответила она, – вам на ближайшее время разрешен только постельный режим. Не дальше телевизора – вот и вся ваша игра.

– Да, – подтвердил полицейский. – Не беспокойся, никуда он отсюда не денется.

Медсестра ушла. Джокер осмотрел себя, чтобы понять, в каком он действительно состоянии. Единственной серьезной проблемой оставалось плечо, но болело оно только, когда он им двигал. Руки и ноги саднило, а в запястьях по-прежнему было ощущение, что они прорезаны до кости. Раны на груди потребуют некоторого времени, чтобы затянуться, да еще небольшая слабость, и все-таки он мог сказать, что хоть сейчас готов выйти из больницы. Единственное, что его удерживало, это цепь вокруг талии и шесть футов крепкого негритянского тела, одетого в полицейскую форму.

* * *

Мэри Хеннесси заметила, что с тех пор, как она легла спиной к Мэтью Бейли, минутная стрелка успела сделать полный круг. Он шумно храпел и лежал, согнувшись буквой V, отклячив зад так, что ей оставалась лишь малая часть кровати. Любовь его была поспешной и нервной, к тому же, думала Мэри, потирая свои икры рукой, просунутой между ног, – причиняющей боль. Она ничем не дала понять Бейли, какие страдания он ей доставлял. Мэри издавала все соответствующие случаю звуки, распаляя и подстегивая Бейли, одновременно нашептывая его имя. Это совокупление было представлением типа тех, которые она разыгрывала перед мужем в последние годы их супружеской жизни, поэтому ничуть не меньший стыд она испытывала и перед Бейли. С тех пор как Мэри Хеннесси в последний раз была с мужчиной, прошло пять лет, и она пыталась немного охладить пыл Бейли, прежде чем тот войдет в нее, но он слишком горел желанием и ошибочно принимал ее крики боли за стоны экстаза. Стоило ей вспомнить его кислый запах изо рта и гнилые зубы, да еще язык, который он постоянно засовывал ей в рот, как ее передернуло. Мэри дождалась, пока Бейли заснет, и пошла в ванную под душ. В коробочке с туалетными принадлежностями у нее был флакон зубного эликсира, и она больше минуты полоскала им рот, пытаясь избавиться от привкуса Бейли. Позже она собиралась лечь на другую кровать, но Бейли проснулся и спросил, почему она не спит с ним. С отвращением Мэри залезла обратно к нему в постель, надеясь, что больше он трогать ее не будет, и возблагодарила свою счастливую звезду, когда Бейли почти моментально уснул.