Текст книги "Выстрел издалека"

Мэри то впадала в дрему, то вновь просыпалась, так за всю ночь и не расслабившись по-настоящему. Это было связано и со страхом перед тем, что должно произойти завтра, но еще ее беспокоило, что Бейли может проснуться и опять захотеть заняться с ней любовью. Когда часовая стрелка на наручных часах Мэри подползла к цифре семь, она медленно выскользнула из кровати, чтобы не потревожить Бейли, и тихо оделась. Когда она уже причесалась и начала красить губы и подводить глаза, Бейли проснулся и сонно потер глаза.

– Который час? – спросил он.

– Больше семи, – ответила она. – Тебе надо перегнать самолет в «Бейбридж».

– О Боже, да. Я и забыл.

Он откинул простыни, и Мэри, не желая лицезреть его наготу, отвернулась. Бейли подошел сзади, обнял ее, и она ощутила, как в нем пробуждается желание. Мэри развернулась и положила руки ему на плечи.

– У нас нет времени, – сказала она.

Он состроил недовольную гримасу.

– Тогда позже?

Мэри кивнула.

– Позже, – пообещала она.

Он тоже кивнул и начал одеваться, натягивая на себя ту же рубаху и джинсы, в которых был вчера. Мэри заметила, что в ее присутствии Бейли больше не заикается. Теперь он держался уверенней, и она надеялась, что ее жертва не была напрасной.

– Какую мне взять машину? – спросил он.

– Шолена, – ответила она, кидая ему связку ключей. – У тебя нет бейсбольной кепки или чего-нибудь другого на голову?

Бейли погладил ладонью свои вихры.

– Ты имеешь в виду, чтобы я спрятал волосы? Хорошая мысль. – Он покопался в чемодане, вытащил оттуда фирменную шапочку команды «Иволги» и помахал ею. – Отлично мне пойдет, да?

Уже выходя из комнаты, он попытался запечатлеть поцелуй на губах Мэри, но в последний момент она отвернула голову, и он попал в щеку.

– Позже, – повторила она, подавляя тошноту, подкатившую к горлу.

* * *

В восемь часов утра чернокожая медсестра принесла Джокеру завтрак на подносе: пластиковую чашечку с апельсиновым соком, омлет, тост с крохотным кусочком маргарина и пакетик вишневого йогурта. К еде прилагалась белая пластмассовая ложка, и Джокер не мог понять, боятся ли полицейские, как бы он не поранил себя, или опасаются того, что он может наброситься на окружающих. Полицейский наблюдал за ним.

– Хочешь попробовать? – спросил Джокер, поднимая ложку со свисающим с нее омлетом.

Полицейский помрачнел. На правом боку у него болтался огромный револьвер в кобуре, а на левом – большая черная дубинка.

После завтрака пришел доктор в белом халате, смерил кровяное давление и взял из левой руки немного крови на анализ. Доктор этот, хоть и не представился, но спросил Джокера, как тот себя чувствует. Джокер пожал плачами.

– Все ноет, и сильная усталость. Скоро поправлюсь.

– Я в этом не сомневаюсь, – произнес доктор. – Кровь мы вам не вливали, это делается теперь только в крайних случаях. Вас же лечит время. – Он показал на живот Джокера. – А это кто вам сделал?

Джокер улыбнулся.

– Вы хотите знать, кто распорол или кто зашил?

– Кто резал, – ответил врач.

– Североирландцы, – сказал Джокер. Доктор, похоже, имел чисто профессиональный интерес, и Джокер не видел причин, почему бы ему не рассказать.

Доктор осторожно присел на край кровати Джокера, чтобы не задеть его ноги. Это был мужчина маленького роста с коротко подстриженными усиками и кривыми зубами, носивший очки с круглыми линзами. Все в этом человеке выглядело очень опрятно. Джокер мог представить себе, насколько дотошно проводит он каждую операцию, а швы, которые он накладывает, наверняка выглядят аккуратно, как у заправской швеи.

– Мне доводилось делать операции на брюшной полости и кишечнике. Вы не возражаете? – сказал он, кивая на живот Джокера.

– Нисколько, – ответил тот. Джокер не принадлежал к числу людей, любящих демонстрировать свои боевые ранения, но открытость доктора ему импонировала, и он полагал, что должен ему чем-то отплатить за лечение.

Врач задрал ему рубашку и, нахмурившись, уставился на шрам.

– Нож вошел здесь? – спросил он указывая на верхний конец шрама. Джокер кивнул. – И потом его повели вниз, а после – поперек? – Джокер опять кивнул. Доктор в замешательстве покачал головой. – Такой тип разреза делается при ритуальном самоубийстве, – сказал он. – Этим занимаются японцы. Сначала вниз, затем поперек, чтобы максимально повредить кишечник. Это не просто. Занимает много времени и нестерпимо болезненно.

– Вы правы в обоих пунктах, – подтвердил Джокер.

– Это не самоистязание? Это сделал с вами кто-то другой?

– Не сам – уж это точно.

– Не понимаю, – произнес врач, слегка притрагиваясь пальцем к шраму. – И вы не сопротивлялись? Не пытались бежать?

Джокер усмехнулся.

– Я был прикован к столу, док. Куда мне было бежать?

– Но зачем? Зачем они это сделали с вами?

– Это была женщина. Она хотела, чтобы я умер, но чтобы умирал медленно.

У доктора округлились глаза.

– Просто чудо, что вы живы.

– Я был на волоске, – сказал Джокер. – Мне повезло. Вертолетом меня доставили в Белфаст. Для них работать с ранениями – дело привычное, вот и спасли мне жизнь.

– Основные раны пришлись на тонкую и толстую кишку?

Джокер кивнул.

– У меня вырезали почти два фута кишок, и год пришлось ходить с подвесным мешком. Но сейчас все в порядке. Вообще никаких проблем.

Врач опустил рубашку.

– Хорошая работа, – произнес он с восхищением. – Вы, конечно, знаете, что пить вам нельзя?

– А откуда вам известно, что я пил?

– Если бы вы были за рулем, первый взятый нами анализ крови лишил бы вас водительских прав.

Джокер рассмеялся.

– Черт меня побери, док, я уже двадцать четыре часа не брал в рот спиртного!

Но доктор выглядел серьезно.

– Не следует подвергать свою пищеварительную систему такой нагрузке.

Джокер поднял вверх перебинтованные запястья.

– Док, пьянство – это наименьшая из моих проблем.

Врач улыбнулся и поднялся на ноги, разглаживая складки на своем халате.

– Полагаю, вы правы, – сказал он. – Вы чувствуете себя в силах отвечать на вопросы? На вопросы ФБР?

– Они здесь?

– За дверью два агента. Сначала я просто хотел проверить ваше самочувствие.

– И?

– По-моему, сил у вас достаточно.

Джокер улыбнулся.

– Тогда давайте их сюда, док. Посмотрим, что им нужно.

Доктор вышел из палаты, а через несколько минут в нее вошли двое мужчин. Один был маленького роста, толстый, с черными зализанными назад волосами и в светлом костюме. Другой был выше ростом, хорошо причесан, а в руках держал толстый конверт и телефон сотовой связи. Оба моментально достали свои значки, так что в глазах у Джокера зарябило от металлического блеска.

– ФБР, – сказал тот, что повыше.

– У вас есть имена? – спросил Джокер.

– Дон Клутези, – представился коротышка. Джокер заметил антенну аппарата сотовой связи, торчащую из правого кармана его пиджака.

– Говард. Коул Говард, – отрекомендовался человек с конвертом.

– Откуда? – спросил Джокер.

– Я из отделения Бюро в Фениксе, а спецагент Клутези из нью-йоркского отделения по борьбе с терроризмом.

Джокер кивнул. То, что его делом занималось ФБР, а не городской отдел по расследованию убийств, позволяло предположить, что для допрашивающих его агентов это не просто обычное убийство. А присутствие Клутези означало, что им известно о причастности к нему ИРА.

– Мы хотим задать вам несколько вопросов, – сказал Говард. Он повернулся к полицейскому и предложил ему пойти выпить кофе. Тот с готовностью вышел из палаты. Клутези встал спиной к двери, держа в руках маленький блокнот.

– Я под арестом? – спросил Джокер, указывая на цепь, опоясывающую его талию.

– Нет, пока нет, – ответил Говард. – Но вы на волосок от ареста по обвинению в убийстве, а если на вас заведут дело, мы уже ничем не сможем вам помочь.

– Ага. Значит, вы сейчас выступаете в роли добрых самаритян, – заметил Джокер.

Его ничуть не испугал ни вид этих людей, ни их значки. Он понимал, что большинство вопросов – это игра, и если бы это было нужно ФБР, он сидел бы сейчас в камере в ожидании суда. Они явно чего-то хотели от него, и он определенно догадывался – чего.

– Не совсем, – холодно отозвался Говард. Подтянув стул, на котором сидел полицейский, он уселся на нем, скрестив ноги и изучая Джокера холодными голубыми глазами. – Вы не хотели бы мне рассказать, что произошло?

Джокер по-прежнему лежал на спине и сейчас ощущал беспомощность своего положения перед двумя агентами ФБР. Он медленно поднялся в сидячее положение, пытаясь скрыть боль.

– Меня взяли двое из Ирландской республиканской армии, – просто сказал он. Говарда и Клутези взяла оторопь от его прямоты.

– Вы их знаете? – спросил Говард.

Он шлепнул конвертом по колену, и интуиция подсказала Джокеру, что там лежат фотографии Бейли и Хеннесси. Агенты ФБР явно шли по их следу и наверняка знали, что они скрывались в доме на берегу Чесапикского залива. Агенты, вероятно, предполагали, что Джокер лишь видел там Бейли и Хеннесси, но когда обнаружилось, что те ему знакомы, это повергло агентов в шок.

– Мэри Хеннесси и Мэтью Бейли, – сказал Джокер.

– Это они вас пытали?

– Да, – ответил Джокер.

– А девчонку в подвале вы убили?

Джокер не отвечал. Они не предостерегали его, но без протекции полковника им ничего не стоило упрятать его в камеру без окон и выбросить ключи.

– Человек на улице, – продолжил Говард. – Убит двумя выстрелами в грудь. Вы знаете – кто он?

– Думаю, агент МИ-5, британской контрразведки. Его имя мне неизвестно.

Говард и Клутези ошарашенно переглянулись.

– Так кто же вы, черт возьми, мистер О'Брайен? – спросил Говард. – Кстати, О'Брайен – ваше настоящее имя?

Джокер оценивающе поглядел на Говарда, который явно был старшим в паре.

– Прежде чем продолжить, следует, по-моему, обговорить некоторые моменты, – мягко произнес он.

Взгляд Говарда потяжелел.

– Мы не собираемся ни о чем договариваться, мистер О'Брайен. Это криминальное расследование и ничего больше.

Джокер улыбнулся.

– О Боже. Кажется я сейчас обмочусь.

– Это не смешно, О'Брайен, – заметил Говард.

Джокер с серьезным видом посмотрел на Говарда.

– Я знаю, что не смешно, агент Говард, – сказал он, поднимая забинтованные руки. – Ведь это меня они затащили в свой подвал, не забывайте. Она пытала меня, она разрывала меня на части ножами и ножницами, а потом они попробовали сжечь меня заживо.

– Она? – изумился Говард. – Так все это сделала с вами Мэри Хеннесси?

Джокер кивнул.

– Все, кроме ранения в плечо, – уточнил он.

– Но зачем? Зачем ей было пытать вас?

Джокер улыбнулся.

– Полагаю, из-за того, что я не рассказал ей всего, что она хотела узнать, когда спрашивала меня по-хорошему.

Говард не обратил внимания на сарказм Джокера.

– Так что она хотела знать?

– А что вы ищете, агент Говард? – отпарировал Джокер.

– Не понял?

– Вы ведь пришли явно не в связи с тем, что случилось со мной. Вам нужны Хеннесси и Бейли, правильно? – Говард совершенно непроизвольно кивнул. – Значит, здесь мы с вами заодно.

Говард покачал головой.

– Но я не из тех, кто оставляет за собой горы трупов, – произнес он.

Джокер усмехнулся.

– Один – это девчонка, которая пришла меня прикончить, когда я болтался, подвешенный за руки, а другой – парень, наставивший на меня пистолет. Ни один суд в вашей стране не станет отрицать, что это была самозащита.

Говард поднял бровь.

– А как насчет двух ребят, которых вы пришили в Нью-Йорке? Оба они были связаны и с заткнутыми ртами, когда вы стреляли им в затылок.

– Что? – оторопело спросил Джокер. – О чем это вы? Когда я уходил, они оба были живы.

– Значит, вы хотите сказать, что, как только вы ушли, туда проник кто-то другой и доделал за вас работу?

Джокер насупил брови и потер виски кончиками пальцев, пытаясь осознать услышанное. Это могли быть только люди из МИ-5. Они расчищали ему путь для выслеживания Хеннесси, но Джокер и не подозревал, что ради этого они пойдут на убийство. Он поднял глаза.

– Я взял их пистолет – Р228. Если они и были застрелены, то только не из него.

– А кто сказал, что у вас не могло быть двух пистолетов? – спросил Говард. – Вы прикончили их из своего, а потом его выкинули, оставив себе их пистолет. Я поступил бы именно так. А ты. Дон?

Агент у двери согласно кивнул.

– Разумно, – подтвердил он. – Но дело в том, что при нем нашли вовсе не Р228. Это был 411-й «смит-вессон».

– Пистолет девчонки, – сказал Джокер. – Я не знаю, куда они дели Р228. С тех пор как они отобрали его у меня, я его больше не видел. – Внезапно его осенило. – Проверьте пистолет, который был у агента МИ-5. Сравните с пулями в Нью-Йорке. Вполне вероятно, что они совпадут.

– Возможно, – согласился Говард. – Итак, чего хотела от вас Мэри Хеннесси?

– Она хотела знать, как мне удалось ее выследить.

– И что вы ей сказали?

– Что я шел за Бейли от самого Нью-Йорка. Обнаружил его в Мэриленде, и он привел меня к их дому.

– Что-нибудь еще?

Агент ФБР проявлял настойчивость, и Джокер понял, что инстинкт его не обманул: их интересовали только активисты ИРА, а вовсе не его персона. Если он правильно разыграет свои козыри, ему, возможно, удастся выскочить из сложившейся неприятной ситуации. Но доверять людям из ФБР столь же опасно, как иметь дело с Мэри Хеннесси. Цепь ощутимо давила на живот.

– Она хотела знать, что мне известно о ее намерениях.

– И что же?

– Ничего.

– Она вам поверила?

– Не сразу.

– Тогда почему Хеннесси не убила вас?

– Она пыталась. Вернее, послала ту девчонку прикончить меня. Вам известно, кто это?

Говард покачал головой.

– После того, что вы сделали с ее лицом, опознать ее будет трудно.

У Джокера сложилось впечатление, что Говард не до конца откровенен с ним и ему известно, кто была та девушка.

– Зачем вы следили за Хеннесси и Бейли? – спросил Говард.

Этого вопроса Джокер ожидал, но, пока Говард его не задал, он еще не знал, как на него отвечать. Теперь Джокер был уверен, что никакой помощи от полковника или его отряда ждать не приходится, они наверняка будут отрицать его причастность к какой бы то ни было официальной операции. Джокер поднял рубашку и показал на свой старый шрам через весь живот.

– Она сделал это со мной в Ирландии три года назад. – Стоявший у дверей Клутези тихо присвистнул сквозь зубы. Говард встал, чтобы разглядеть шрам поближе. – Я был сержантом в САС. – Когда со стороны Говарда не последовало ответной реакции. Джокер добавил: – Эквивалент ваших «зеленых беретов».

Говард поднял бровь.

– О британских САС я слышал, – сказал он. – Жду, когда вы доведете свою мысль до конца.

– Я участвовал в операции с внедрением в пограничной зоне. Наше прикрытие провалилось, парня, с которым я работал, Хеннесси убила, а потом принялась за меня. Нас обнаружил армейский патруль, она бежала, но до этого успела выпустить из меня кишки. Хеннесси говорила, что хочет, чтобы я умирал медленно, насколько я понял, от потери крови. Но она просчиталась, и военные успели доставить меня в госпиталь.

Говард кивал, а Клутези делал пометки.

– Три года назад, говорите? – произнес Говард. – А почему вы начали охоту за ней только теперь?

– Несколько недель назад в районе Вашингтона был убит еще один офицер САС, – сказал Джокер. – Его замучили до смерти. И это был почерк Мэри Хеннесси.

Говард опять начал постукивать о колено своим конвертом, и Джокер понял, что сейчас увидит его содержимое.

– Вы сказали, что шли за Бейли до Мэриленда. Значит, о доме вы знали еще в Нью-Йорке?

– Нет. Мне сказали, что Бейли собирается встретиться с парнем, у которого там своя авиакомпания.

– Его имя?

– Патрик Фаррелл. Компания «Фаррелл авиэйшн».

– Что было потом? Вы взяли под наблюдение аэродром?

– Именно так.

– И там вы увидели Бейли? А потом последовали за ним до этого дома?

Джокер кивнул.

– Все точно.

Говард нахмурил брови и потер щеку.

– А когда появился тот агент из МИ-5? Он работал с вами?

Джокер криво усмехнулся.

– Едва ли. Впервые я увидел его, когда он вошел в дом и направил на меня пушку.

– Значит, он следил за вами? А вы об этом не знали? – Его лицо все еще выражало недоверие.

– Насколько я понимаю, да.

Говард вновь потер щеку, словно показывая Джокеру, что не может поверить ему.

– Еще кого-нибудь вы в доме видели?

– Двоих американцев. Они-то и взяли меня в машине. И еще одного парня, похоже, с Ближнего Востока.

Говард и Клутези переглянулись с явным удовлетворением. Говард встал и открыл конверт. Вынув оттуда пачку глянцевых цветных фотографий, он по одной начал подавать их Джокеру.

– Вы узнаете этих людей?

На первой фотографии была Хеннесси, еще до того, как она покрасила волосы. Джокер поднял фото вверх.

– Мэри Хеннесси. Вам известно, что теперь она блондинка? – Говард кивнул. – Похоже, вес она тоже сбросила, – добавил Джокер. Следующая фотография изображала человека с ближневосточным акцентом, на ней он был запечатлен с намечавшимися залысинами и густыми усами. Джокер быстро перевернул фотографию в надежде, что на обороте может быть какая-нибудь надпись. Ничего. – Да, этот приятель тоже там был.

– Он не проявлял признаков беспокойства?

Джокер пожал плечами.

– Возможно, – произнес он без всякой уверенности, продолжая смотреть оставшиеся фото. Были там и Бейли, и два американца. Была и фотография девушки, которую Джокер убил в подвале. – Да, – подтвердил он. – Все они находились в доме.

Говард забрал фотографии и положил их обратно в конверт.

– Есть соображения, куда они могли податься? – спросил Говард.

– Меня там всего лишь пытали, – сказал Джокер, – и не слишком-то стремились посвятить в свои планы, понимаете?

Говард и Клутези переглянулись, и Джокер решил, что они просто не знают, как им поступить дальше, а вовсе не ведут какую-то психологическую игру.

– А вы не хотите рассказать мне о том, что происходит? – помолчав, задал вопрос Джокер.

Говард глянул на Клутези и опустил конверт в карман пиджака.

– Мне надо позвонить. Позже мы еще поговорим.

Оба фэбээровца вышли из комнаты, а через минуту или чуть позже вернулся полицейский в форме, неся пластиковую чашечку с кофе.

* * *

Левой рукой Бейли держал руль, а правой настроил рацию на общую частоту «Бейбриджа» – 123,0 МГц. Подняв «Центурион» на две тысячи футов в небо над Чесапикским заливом, он запросил в диспетчерской аэродрома метеосводку для совершения посадки. Молодой женский голос, раздавшийся в наушниках, сообщил, что полоса 29 занята, а порывы ветра идут с запада и достигают шести узлов. Других помех в пределах видимости не наблюдалось, и Бейли спустил самолет до тысячи футов, пролетел параллельно полосе, а затем, сделав два мягких поворота влево, зашел на посадку. Летное поле было чуть больше, чем у «Фаррелл авиэйшн», а полоса с твердым покрытием шла перпендикулярно береговой линии. Бейли вырулил к двум бензоколонкам у выкрашенного белой краской павильончика, где парнишка в голубом комбинезоне снял крышки с его бензобаков.

– У вас здесь пришвартоваться можно? – спросил Бейли.

– А сколько вы собираетесь стоять? – в свою очередь задал вопрос парень, снимая шланг.

– Завтра улечу, – ответил Бейли. – Может, даже сегодня вечером. – Он был в темных очках, а бейсбольная кепочка «Иволг» скрывала рыжие волосы.

Парнишка показал на стоянку группы небольших самолетов.

– Вон там будет в самый раз.

– Отлично, благодарю, – произнес Бейли.

Он прошел к павильончику, где расплатился с кассиршей за горючее и за стоянку, после чего завел «Центурион» и покатил к стоянке. Закрепив самолет на земле, он из таксофона заказал такси. Ему хотелось как можно быстрее вернуться в отель. Он знал, что Мэри испытывала к нему те же бурные чувства, что и он к ней. Предыдущая ночь прошла просто фантастически, и лучших сексуальных эмоций ему в жизни не доводилось испытывать. У Мэри было восхитительное тело, и он сходил с ума от ее вздохов и стонов, когда она лежала под ним. Боже, сколько всего он еще хотел с ней сделать. Он хотел любить ее всеми способами, какими только возможно, и творить с ней такие вещи, о которых прежде ему доводилось лишь читать. Как только операция будет завершена, он попросит Мэри уехать с ним. Она была старше его, но это не проблема. Мэри заключала в себе все, чего он когда-либо желал от женщины, и даже больше. И он доказал, насколько он хорош как в постели, так и вне ее. Из них получится отличная пара. Самая лучшая. Нетерпеливо шагая к выходу с аэродрома, он чувствовал, как кровь в нем закипает.

* * *

Выйдя из палаты Джокера, Коул Говард стоял в коридоре отделения травматологии, задумчиво постукивая по щеке антенной переносного телефона.

– Ты имеешь дело с английскими агентами по борьбе с терроризмом, Дон, так что ты думаешь о нем? – спросил Говард. За их спинами медсестра открыла дверь и на тележке вкатила в палату телевизор.

Клутези пожал плечами.

– Выглядит он как последнее дерьмо. У десантника вообще-то должен быть совсем другой внешний вид. Но он вроде знает, о чем говорит. По-моему, этот человек не врет. Что ты собираешься с ним делать?

– Пока точно не могу сказать, – ответил Говард. – Ребята из техотдела сличают пули, но он признает убийство агента МИ-5 и девчонки.

Клутези поморщился.

– На самом деле мы ведь не собираемся предъявлять ему обвинения в убийствах? – Говард покачал головой.

– Нет, это похоже на самозащиту. Но теперь труднее будет списать два трупа в отеле в Нью-Йорке, ведь так?

– Нет, если только он прав и тех в Нью-Йорке уложили из пистолета, которым угрожал ему агент МИ-5. Но на доказательство потребуется время, а тебе не хуже моего известно, что пули часто бывают так деформированы, что баллистики не могут их идентифицировать. – Клутези посмотрел на часы. – Есть хочешь?

– Еще как, – отозвался Говард. Большую часть ночи он провел с экспертами-криминалистами на месте пожара и лишь несколько часов поспал на кушетке в балтиморском отделении ФБР. О еде даже не вспомнил.

– Полчасика мы ведь можем на это потратить? – предложил Клутези.

– Что ты задумал?

– Угостить тебя мэрилендскими котлетами из крабов. Ты в жизни не ел ничего подобного. – Клутези увидел хмурую мину Говарда и заулыбался. – До перевода в Нью-Йорк я два года прослужил в балтиморском отделении по борьбе с терроризмом. Ну так как?

Говард согласился, и мужчины сели в лифт, чтобы спуститься на первый этаж.

– Даже лучше, если О'Брайен какое-то время попотеет, размышляя о своем положении, – произнес Говард, едва они вышли на улицу.

– Не знаю, – отозвался Клутези, – на меня он не произвел впечатление человека, которого легко заставить попотеть.

Клутези уверенно направился вниз по улице, и Говарду пришлось подстроиться под его шаг. Несколько медсестер стояли на жарком солнышке и, болтая, курили. Говард догадался, что в больнице курение запрещалось. День был яркий и солнечный, без единого облачка, от стен струился жар. К тому же воздух был очень влажный, поэтому большинство людей предпочитало носить свободные рубашки и шорты. Навстречу им попадались в основном негры и явные бедняки. Окрестности тоже не блистали роскошью, дома по преимуществу с облупившейся краской и ржавыми оконными рамами. В некоторых из них располагались офисы, но на большинстве окон красовались таблички «Сдается». На магазины, с их обшарпанными витринами и немногочисленными покупателями, тоже нельзя было взглянуть без слез. Машин на улице было много, но, как правило, старых, разбитых. Клутези повел Говарда к большому многоэтажному зданию с вывеской «Лексингтон Маркет». Рядом, возле городских таксофонов, толклись негры, по большей части молодежь, в стодолларовых кроссовках «Рибок», бейсбольных кепках «Малькольм X» и с тяжелыми золотыми цепочками на шее и запястьях. На агентов ФБР они глядели враждебно.

– Деляги от наркобизнеса, – сказал Клутези. Долговязый тощий негр в голубых джинсах, простроченных вокруг паха, вскинул в воздух кулак и заорал, ни к кому не обращаясь, глядя пустыми глазами.

– Почему здесь не наводят порядок? – спросил Говард, явно не понимая, зачем это Клутези тащит его обедать в такое место.

– Ха, здесь еще совсем не плохо, – ответил Клутези. – В городе есть местечки в сотню раз хуже, где двое агентов ФБР не смогли бы и шагу ступить без сопровождения СВАТа в полном составе. Почти каждый день в городе идут перестрелки, в которых гибнут, как правило, ни в чем не повинные прохожие, и все это связано с наркотиками. Люди среднего достатка все переселились в предместья. Для оставшихся нет работы, а с учетом экономического положения штата здесь вряд ли что изменится.

Правительство никогда не шло навстречу реальным городским нуждам, – продолжал Клутези. – Оно вкладывает большие деньги в строительство нового стадиона, торговых рядов во Внутренней гавани, национального аквариума и в развитие предприятий типа «Лексингтон Маркет», но палец о палец не ударит, чтобы повысить качество жизни в таких районах. Тут нужны не развлечения для туристов, а рабочие места.

– Тебе понравились те два года, что ты здесь провел? – спросил Говард.

Лицо Клутези слегка скривилось.

– Для агента ФБР это вполне приличное место. Я хочу сказать, это не то, что быть местным детективом по расследованию убийств. Тут по преимуществу черные убивают черных, а убийства расследует белый детектив, подчиняющийся черному же комиссару полиции. Попадаешь между молотом и наковальней. Но, будучи агентом ФБР, ты по крайней мере знаешь, что не задержишься здесь на всю жизнь, а во время моей службы в нашей команде подобрались неплохие ребята. Правда, здесь не Нью-Йорк, уж это точно.

Клутези толчком распахнул стеклянную дверь и ввел Говарда внутрь.

– Добро пожаловать в заведение Фидлея, – произнес он.

Говард оказался в большом зале с высокими потолками, в котором эхом отдавались гомон оживленных разговоров и звон посуды. В воздухе стоял густой запах рыбы и крабов. В конце зала с нескольких прилавков продавались разнообразные морские деликатесы. Там были баки с большими печальными рыбинами и горы лобстеров с перевязанными пластиковыми веревочками клешнями. Свежая рыба возлежала на россыпях колотого льда, а за ними чернокожие люди в окровавленных фартуках отрубали ей головы и вычищали внутренности. В дальнем углу Говард заметил палатку, в которой продавались креветки и лососевое филе, а в центре зала находился бар, где посетители стоя ели устриц прямо из раковин и запивали их пивом. В середине бара несколько женщин проворно орудовали острыми ножами, вскрывая устриц и моллюсков профессионально ловкими движениями.

Справа от Говарда находился прилавок, к которому стояла очередь из черных и белых людей в ожидании, когда их обслужат. Народу в заведении было много, большинство посетителей стояли за высокими столами и ели прямо руками. Говард с любопытством изучал выставленные на раздаче блюда.

– Вот это и есть лучшие в Балтиморе крабовые котлеты, – сказал Клутези, – а может, и во всем Мэриленде.

Когда подошла их очередь, Клутези заказал две порции крабовых котлет. Через несколько секунд перед ними грохнулись два пластиковых подноса. Крабовая котлета была величиной с бейсбольный мяч и выглядела так, будто ее расплющили между двумя ладонями. Говард приблизил поднос к лицу и втянул запах – теплый аромат крабов и специй. Блюдо подавалось с хлебом и салатом, и у Говарда потекли слюнки.

– Пиво будешь? – спросил Клутези.

Говард отрицательно покачал головой.

– Нет, спасибо. Я буду кока-колу.

За все заплатил Клутези.

– Под мою ответственность, – сказал он, – на случай, если тебе не понравится.

Они понесли подносы к свободному столу. Сидячих мест не было.

– Это для увеличения оборота, – пояснил Клутези, заметивший, что Говард оглядывается по сторонам в поисках стула. – А кроме того, когда ешь их стоя, они вкуснее.

Говард положил в рот кусочек крабовой котлеты, начал жевать, брови его поползли вверх.

– Ну как, хорошо? – спросил Клутези.

– Фантастика, – согласился Говард. – О черт, – тут же добавил он, узнав фигуру, направляющуюся прямо к нему. – Какого хрена ей здесь надо?

– Чего? – переспросил Клутези с набитым котлетой ртом.

– Келли Армстронг – молодая восходящая звезда криминалистики и моя головная боль.

Келли улыбаясь подошла к столу.

– Келли, вот так приятный сюрприз, – процедил Говард сквозь зубы. – Как вы нашли меня?

– Офицер в Бюро сообщил мне, что вы с Доном Клутези и если не в госпитале, то, вероятно, обедаете у Фидлея.

– Они прекрасно меня изучили, – произнес смущенный Клутези.

– Стало быть. Дон Клутези – это вы? – сказала Келли, протягивая руку. Клутези приветливо ее пожал.

– Тогда вы – Келли Армстронг, – произнес он. – Коул рассказывал мне о вас много хорошего.

– О, неужели? – ответила Келли, округляя бровь. Ее вид не оставлял никаких сомнений в том, что она абсолютно в это не поверила. Говард предложил Келли отобедать с ними, но она покачала головой, сказав, что уже ела. – Коул, почему вы ничего не сказали мне о вчерашней телепередаче?

Говард пожал плечами.

– Вы работаете по альтернативным мишеням, – ответил он.

– Было бы хорошо, если вы хотя бы вкратце ввели меня в курс дела.

– Я думал, Джейк Шелдон уже сделал это.

Келли сверкнула глазами, у нее был такой вид, точно она готова укусить Говарда, но потом с видимым усилием она все же взяла себя в руки, достала из сумочки аккуратно сложенные листки и вручила их ему.

– Вот все, что я сделала после беседы в Госдепартаменте и в Секретной службе. Возможные места покушений на Восточном побережье я выписала на отдельный лист, а вот полный список приглашенных на бейсбольный матч важных персон. Вам удалось что-нибудь узнать от подозреваемого, находящегося в травматологическом отделении?

– От Дамиена О'Брайена? Он вовсе не подозреваемый, – ответил Говард.

Келли наморщила лоб.

– Не понимаю вас.

Говард откусил большой кусок котлеты, поэтому Клутези пришлось рассказать ей о том, что поведал им О'Брайен.

– Ему известно, что они затевают? – спросила Келли.

– Если и да, он все равно нам не говорит, – сказал Клутези.

– Но мы ведь предполагаем, что покушение готовится на Восточном побережье? – не отставала она. Говард кивнул. – А что насчет снайперов? Мы знаем, где они сейчас?

– Пока нет, – заметил Клутези. – Мы раздобыли адрес, но, когда подъехали, там был пожар, а их и след давно простыл. Все, что нашли, это О'Брайена и пару трупов. – Двое черных подростков в кожаных куртках и джинсах обернулись на них с открытыми ртами, и тут Клутези понял, что говорит слишком громко, пытаясь перекрыть шум. Он понизил голос: – Но мы к ним близко. Чертовски близко.

– Каковы ваши планы? – спросила Говарда Келли.

Он пожал плечами.

– Пойдем поговорим еще с мистером О'Брайеном. А у вас?

– Думаю, мне следует наведаться в местную полицию и проверить, какие они предусмотрели меры безопасности. Вы вернетесь в Вашингтон?

– Не уверен, – ответил Говард. – Зависит от того, что еще мы выудим у О'Брайена.