Электронная библиотека » Светлана Бронникова » » онлайн чтение - страница 5

Текст книги "Судьба зимней вишни"


  • Текст добавлен: 27 мая 2015, 02:45


Автор книги: Светлана Бронникова


Жанр: Современная русская литература, Современная проза


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Глава 5
Мечта на пороге

Помни: для здоровья женщин восхищенные взгляды мужчин важнее, чем калории и лекарства.

Франсуаза Саган

В субботу мы с девчонками созвали большой сбор. Как всегда, он состоялся на моей территории. Сережка, отсидев в школе положенные по субботам четыре урока, чмокнул меня в щеку и благополучно отбыл к бабушке с ночевкой.

Павла в пределах видимости тоже не наблюдалось. Накануне во время обеденного перерыва мы встретились с ним в небольшом кафе напротив его риелторской конторы, помирились, а потом заехали ко мне – за кувшинками. Сережка был на тренировке, так что мы все чудненько успели.

Слегка очумев от любовных игр, я поинтересовалась, откуда он все-таки узнал про лимузин. А услышав ответ, чуть не упала с кровати.

Оказалось, что мой в обычных условиях неповоротливый любовник, узнав от Сережки, что я в «Павлине», наврал что-то жене, бойко прыгнул в машину и поехал смотреть, что я там делаю.

Успел он как раз к тому моменту, когда Шаповалов усаживал меня в лимузин, чтобы отправить домой. Лимузин, дополненный моим неземным обликом, представительным видом самого Шаповалова и большим букетом, произвел на бедного Павла неизгладимое впечатление. В общем-то, я его понимала.

Я дала три честных-пречестных слова, что это была деловая встреча, после чего, не совсем прощенная, была отпущена смягчившимся Павлом на работу. Его собственническое поведение меня, признаюсь, слегка позабавило. И с чего это, интересно, его так торкнуло? Раньше за ним подобных глупостей не наблюдалось.

Вечером позвонил Шаповалов.

– Здравствуйте, Алиса Михайловна, – пророкотал он, словно заводя тихий, но мощный мотор иномарки. Я почувствовала, что у меня по спине поползли мурашки.

– Здравствуйте, Евгений Николаевич, – проблеяла я. – Как командировка, удачно?

– Да, благодарю вас за внимание.

– Нет-нет, что вы, это вам большое спасибо за шампанское.

– Не стоит благодарности, Алиса Михайловна. Я бы хотел узнать, не обидел ли я вас нашим разговором. Вот уже несколько дней я не могу отделаться от мысли, что совершил непоправимую ошибку, рассказав вам о своих проблемах. Мне бы не хотелось, чтобы вы начали меня презирать.

Я абсолютно искренне заверила своего собеседника, что испытываемые мною чувства скорее можно назвать жалостью. Мне действительно было его очень жалко. Того, что ему довелось пережить, я бы не пожелала даже злейшему своему врагу.

– Вы чудесный человек, Алиса Михайловна, – воскликнул Шаповалов. – Мне приятно, что я в вас не ошибся. На следующей неделе я вернусь, и тогда мы с вами все обсудим.

Я не успела спросить, что именно мы должны обсудить, потому что в ухо мне ударили короткие гудки.

Субботний сбор начался, как всегда, с шутейной переклички. Я, как вы знаете, Стрельцова. У Лельки от ее третьего мужа, с которым она недавно благополучно развелась, осталась фамилия Молодцова. Наташка – Удальцова. Тоже по мужу. Несколько лет назад, затевая какую-то постоянную рубрику в своей газете, Инка, чтобы не отставать от нас, придумала себе один из псевдонимов – Холодцова. И только Настя у нас Романова. Когда мы встречаемся «больше трех», то обязательно устраиваем перекличку.

Все, что случилось со мной за минувшую неделю, я выложила своим подругам сразу после того, как выяснилось, что все «стрельцы – удалые молодцы» на месте. Подруги охали и вздыхали.

– Везет же тебе, Алиска! – возбужденно орала Настя, единственная из нас, кто так и не сходил замуж. – Миллионер за тобой на лимузине гоняется. Так еще и холостой. Бросай ты своего Павла, это судьба!

– Он не холостой, а разведенный, – уточнила я. – И у него трое детей, двое из которых больны.

– Ты этих детей даже не увидишь, – отвергала мои возражения Настя. – Ты тут, они в Бельгии. Впрочем, если будешь вести себя по-умному, то тоже сможешь жить где-нибудь в Швейцарии.

– Девчонки, а может, он все наврал? – спросила я.

– А смысл? – резонно поинтересовалась Лелька.

– Ну, чтобы на жалость бить. Интерес к себе вызвать.

– Да нет, – задумчиво произнесла Инка, с которой я в начале разговора взяла слово, что она не будет использовать мой рассказ в своих репортерских интересах. – Мы журналистское расследование проводили по поводу подростковой наркомании, и я такие истории, когда молодяшка идет в проститутки, а ей за услуги наркотиками платят, слышала. И девчонки попадаются сплошь из хороших семей. Так что мог он в такую историю влететь запросто.

– Вот я и говорю, надо брать мужика за жабры! – снова включилась в разговор Настя. – Эх, мне бы такого экземпляра надыбать…

– Хочешь, я тебя с этим экземпляром познакомлю? – огрызнулась я. – Мне от него ничего не надо. Ни цветов, ни детей, ни лимузинов. Мне на этой неделе совсем другой мужик понравился. Так пропал куда-то, зараза. Даже на собеседование к психологу не пришел.

– Так значит, не надо тебе другого! Бери, что дают, – кипятилась успевшая слегка поднабраться Настя.

– Слушай, а где эта, убогая? – вдруг поинтересовалась Наташка. – Ты говорила, что сегодня ее пригласишь для трогательного воссоединения братских народов.

– Лора? – уточнила я. – Так у нее сегодня свидание.

Я рассказала подругам про глупого Самоходова, а также про то, что на сегодня у Лоры назначена встреча со вторым клиентом из Ируськиного списка – стоматологом Альметьевым. Я очень надеялась, что с ним у нашей с Наташкой одноклассницы все получится. Стоматолог мне нравился.

Вскоре разговор свернул в привычное русло. У этого русла даже есть свой слоган. Все мужики козлы. Наташка привычно плакала из-за мучающего ее Развольского, Инка драматически повествовала о непростой жизни с любимым мужем-хоккеистом. Настя пьяными слезами жаловалась на то, что вечерами ей приходится возвращаться в пустую квартиру. Лелька горевала, что среди множества любовников нет ни одного, на кого она могла бы положиться.

Я старалась не пить. Во-первых, с алкоголем я вообще «на вы». Мои любимые напитки – виски и граппа, в небольших количествах и под настроение. Во-вторых, этого самого настроения у меня почему-то не было. То ли из-за Шаповалова, то ли из-за пропавшего Корчагина.

На часах было около девяти вечера, когда раздался звонок в дверь. «Это не может быть Павел, – успела подумать я, пока шла по коридору. – Наверное, соседка».

Открыв дверь, я еще секунд тридцать ничего не понимала. Потом тихо охнула, прижала руку к губам и отступила в глубь квартиры.

На пороге стоял Александр Петрович. Шутливо приложив руку к дурацкой клетчатой кепке (надо будет обязательно ее с него снять), мужчина моей мечты сказал:

– Разрешите обратиться?

* * *

Мой неожиданный гость прекрасно вписался в атмосферу нашей девичьей вечеринки. Не прошло и получаса, как он уже вовсю шутил с Лелькой, обсуждал с Инкой армейскую дедовщину, отмахивался от Наташкиных расспросов о своей личной жизни и отражал слегка агрессивные атаки нетрезвой Насти.

Я в этой вакханалии участия не принимала. Я была слишком ошарашена его визитом, чтобы вести светскую беседу с гостями. То и дело я ловила на себе внимательные взгляды Петровича (нам пятерым было велено называть его именно так). Я посылала ему безмолвные вопросы, он тихо давал мне понять: «Все потом. Позже».

Под предлогом приготовления кофе я периодически скрывалась от гама на кухне. Впрочем, привести мысли хотя бы в какое-нибудь подобие порядка мне все равно не удавалось. Да и надолго оставлять гостей было невежливо.

Вернувшись в очередной раз с кофейником в гостиную, я застала своих гостей хохочущими над Лелькиным рассказом о том, как в ее салоне недавно проходили практику две молоденькие финки.

Областная торгово-промышленная палата какого-то беса заключила договор с аналогичной организацией в финском городе-побратиме на обмен парикмахерскими кадрами. Чтобы не ударить в грязь лицом, с нашей стороны для обмена были отобраны самые лучшие специалисты. Естественно, из Лелькиного салона.

Целый месяц две мастерицы, отложив ножницы, занимались с репетитором английским. За Лелькин счет, разумеется. Остальные мастера салона, сжав зубы, работали «за себя и за того парня», вернее, «за ту девку», надеясь, что приехавшие финские девушки освободят их от лишней нагрузки.

Действительность оказалась плачевной. Горячие финские девушки не говорили ни по-русски, ни по-английски. Они не могли объясниться ни с Лелькой, ни с остальными мастерами, ни, что самое печальное, с клиентками. Две недели они столбом простояли посреди салона, в ужасе переводя полный отчаяния взгляд с одной клиентской головы на другую.

Они боялись есть в наших ресторанах. Боялись ночевать в снятой для них гостинице. Боялись ходить по улицам. Саму Лельку они тоже очень боялись. Через две недели, не выдержав и половины положенного срока, чухонские красавицы сбежали обратно домой.

У Лельки весьма острый язычок, поэтому про злоключения горячих финских девушек она действительно рассказывала очень смешно. Я даже посмеялась вместе со всеми.

– Я им говорю: май нейм из Люба, – махала руками Лелька. – А они: мадам, ноу, инглиш. Ноу инглиш, мадам. Я думаю, нехай будет мадам, меня все равно половина мастериц так называют, лишь бы работали. Пальцами показываю: стриги-стриги. А она: ноу, мадам, ноу – и лопочет по фински чего-то. Да я, чтоб их в сортир сводить, переводчика с финского выкопала. Тот три дня походил, а потом я плюнула, стали на пальцах изъясняться, – заливалась Лелька.

– Вас сотрудницы зовут мадам? – удивился Петрович.

– Ну да. Они на меня работают, я у них старшая, зовут шутки ради. Говорят, что салон, что салун – все едино…

Я невольно вспомнила Мадам, про которую мне рассказывал Шаповалов. «Дурацкое у Лельки прозвище», – подумала я и по лицу Петровича увидела, что ему оно тоже почему-то не нравится. Но тут мои сообразительные подруги наконец-то поняли, что к чему, и начали прощаться.

Первой подала команду Инка. У нее с тактом все в порядке. Настя требовала продолжения банкета, но Инка утянула ее в прихожую, обещая отвезти домой. Лелька и Наташка тоже забрякали ключами от машин.

Пока я прощалась с подругами, Петрович аккуратно убирал со стола посуду. Когда он в очередной раз прошел мимо нас по коридору, Настя, вырываясь из Инкиных рук, пьяно засмеялась:

– Везучая ты баба, Алиска! За одну неделю один мужик в лимузине возит, другой посуду моет, да еще и Павлуша на горизонте маячит. С таким счастьем – и на свободе! Это ты у нас мадам, а не Лелик. Мадам Помпадур!

Инка прихватила подругу за кушак пальто и вытащила на лестницу. Постепенно ушли и остальные. Я закрыла за ними дверь и прислонилась к ней лбом. Пластик приятно холодил кожу. Мне казалось, что у меня невероятно горячая голова. Не от температуры, а от мыслей, которые кипели-кипели и пытались вырваться наружу.

Петрович осторожно обнял меня за плечи.

– Я не должен был приходить? – спросил он.

– Смотря для чего именно ты пришел, – тихо ответила я.

– Я и сам не знаю, – признался он и развернул меня лицом к себе. – Я целую неделю прятался от желания тебя увидеть. А сегодня понял, что больше не могу бороться с собой.

– Я тебе понравилась? – спросила я.

– Да. Ты мне очень понравилась. Еще тогда, в конторе. Сегодня ты нравишься мне еще больше, и меня это пугает.

– Что же во мне такого страшного?

– Неизвестность. Я совсем тебя не знаю. Мне страшно представить мысли, которые кроются в твоей головке. Ты молодая – и такая самостоятельная. Наивная, но ведущая налаженный бизнес. Вокруг тебя, оказывается, кружат мужчины с лимузинами. Кто ты, Алиса?

– Я – женщина. Просто женщина, которая впервые за долгое время встретила нужного ей мужчину. – И я тихо попросила: – Давай сегодня больше не будем ни о чем думать.

Эта ночь была похожа на шторм в открытом море. Мой утлый кораблик то и дело пытался перевернуться. Паруса сорвало ветром. Палубу захлестывало водой так, что в любой момент судно могло лечь на борт. Я тонула и захлебывалась, но каждый раз, когда я была уже готова смириться и пойти на дно, мой капитан бросал мне спасательный круг. Мощные руки поднимали меня над волной, давая возможность отдышаться. Я глотала спасительный воздух, набиралась сил и снова ныряла в самую глубину, в толщу воды, которая давила и переворачивала меня как щепку. Но именно это и было настоящей жизнью.

Утром, когда я проснулась, Петрович, полностью одетый, сидел в кресле напротив кровати, внимательно и нежно меня рассматривая. Я застеснялась и поплотнее завернулась в одеяло. А вспомнив о том, что я вытворяла ночью, застеснялась еще сильнее. Петрович с удовольствием засмеялся.

– Ну что, Алиса Михайловна, как будем дальше жить? – спросил он, прищурив свои невероятные синие глаза.

– Не знаю, Александр Петрович, – в тон ему ответила я. Он приподнял одну бровь.

– Правда не знаю, Саш. Я не привыкла поступать, опираясь только на чувства. Один раз в жизни я это сделала, и ничего хорошего из этого не вышло. Теперь вот живу по принципу «Семь раз отмерь – один отрежь».

– Верный принцип, – одобрил Петрович, – но я тоже никуда не тороплюсь.

– Сегодня мы можем провести день вместе, но вечером мне надо забрать от мамы сына. Ему тринадцать, и я не смогу объяснить ему твое присутствие в доме.

– Только ему? – уточнил мужчина с синими (о господи, с синими!) глазами.

– Ему в первую очередь. У меня есть постоянный друг, и Сережка его знает. Пока мы не определимся в наших отношениях, я не могу позволить, чтобы мой сын знал о том, что в жизни его матери есть другой мужчина.

– А господин на лимузине?

– Нет, это другое, – улыбнулась я. – Правда. Пойми меня правильно, я не хочу лишних разочарований и новой боли. У меня своя жизнь, и больше всего я хочу, чтобы тебе нашлось в ней место. Но для этого нужно время.

– И чему такому особенному в твоей жизни я могу помешать? – с непонятным для меня подтекстом спросил Петрович. – Или тебе есть, что скрывать?

– Конечно, мне есть что скрывать, – попыталась пошутить я. – Я в курсе личной жизни оч-чень известных в нашем городе людей. Поэтому до того, как допустить тебя к своим тайнам, мне надо убедиться в твоей полной благонадежности.

– Ну что ж, буду проходить проверку, – со вздохом согласился Петрович.

Воскресный день мы действительно провели вместе. Я рассказала ему про свое агентство, которым страшно горжусь. Про Артемия и Илларию Венедиктовну. Про маму с Сережкой. Про своих подруг. Про смерть папы. Я плакала и смеялась, а Петрович обнимал меня и укачивал, как маленькую.

Перед тем как забрать Сережку, я отвезла Петровича домой. Он жил в маленькой блочной пятиэтажке. Подниматься в квартиру я не стала. Развернулась во дворе у помойки и поехала к маме.

Запершись с ней на кухне, я выложила ей все, что случилось со мной на этой неделе.

– Ой, Алиса, – покачала головой мама, – не было ни гроша, да вдруг алтын. Я тебя очень прошу, девочка моя, не влюбляйся сломя голову. Ты же ничего о нем не знаешь. Может, он брачный аферист. Ни кола ни двора, а тут ты, с квартирой, деньгами, положением.

– Не бойся, мамочка, – улыбнулась я. – Во-первых, я чувствую, что он не такой. Он настоящий, понимаешь. Артемий – из папье-маше. Павел – из целлулоида. А этот настоящий. А во-вторых, я обещаю тебе, что не наделаю глупостей.

Про Шаповалова я маме тоже рассказала. Посочувствовав свалившейся на него беде, ко всему остальному мама осталась равнодушной. Впрочем, как и я. Мы с моей мамочкой никогда не гнались за деньгами. Любовь для нас гораздо важнее.

* * *

Будучи еще замужней женщиной, я иногда думала: от чего зависит удовольствие, получаемое в постели?

Моего скромного жизненного опыта на глобальные обобщения явно не хватало, но, в принципе, один ценный вывод я смогла сформулировать уже тогда. Испытываемый оргазм прямо пропорционален твоим эмоциям. Причем знак этих самых эмоций никакого значения не имеет, он с совершенно равным успехом может быть как положительным, так и отрицательным.

Пока моя любовь к Артемию была безоблачной, я, совсем юная и неопытная, была уверена, что у нас с мужем в сексе царит полная идиллия. То, что я всегда изучала люстру на потолке, меня совершенно не смущало. Я верила, что так и надо.

Первые сомнения появились как раз в тот момент, когда семейная лодка дала течь. Зато пока я всячески заделывала пробоины смолой, то есть испытывала просто неописуемые эмоции (обида на Артемия, ярость, ненависть к Илларии – чего там только не было!), я снова утвердилась в мысли, что мне очень хорошо с этим мужчиной, а значит, его надо сохранить во что бы то ни стало.

С моим ботаником я не испытывала совершенно никаких эмоций, а потому лежать с ним в постели было все равно что прикладывать к себе свежезамороженную рыбу. Павел подарил мне то, что циничная Настя называет новым эмоциональным опытом, а потому свежесть срываемых кувшинок поначалу приводила меня в экстаз. В последнее время, честно признаюсь, кувшинки выглядят слегка подвядшими и попахивают.

Чувство к Петровичу охватило меня как шторм. И испытываемый мною плотский восторг поэтому тоже был сродни шторму. Я даже и не думала, что так умею.

Глава 6
Гриль для глупой курицы

Запомни: мужчина, способный на поступки, обречен быть любимым.

Коко Шанель

Всю следующую неделю меня не покидало ощущение счастья. Оно было огромным. Полным. Всеобъемлющим. У меня все получалось. Газеты напечатали прекрасные отзывы о недавнем Бале. В агентство пришло пятнадцать новых клиентов. Три пары из тех, что познакомились после Нового года, заявили о своем решении пожениться.

Сережка приносил из школы одни пятерки и занял первое место в своей возрастной группе на городских соревнованиях по плаванию. Даже погода была чудесной. Стояли солнечные весенние дни. Снег совсем сошел, и кое-где на теплотрассах даже начала пробиваться первая наивная трава.

С Петровичем мы практически не расставались. Он целыми днями просиживал в моей конторе: отвечал на телефонные звонки, когда Леночка убегала по делам, изучал положение дел в клиентской базе, варил мне кофе и приносил к нему маленькие, тающие во рту пирожные, за которыми рано утром бегал на другой конец города. Пешком.

Ночи мы тоже проводили вместе. Мама, поняв, что со мной происходит, забрала Сережку на неделю-другую к себе. Каждую ночь я погружалась в морскую пучину, откуда выныривала мокрая, соленая, обессилевшая, но совершенно счастливая.

На фоне этого Счастья я даже не обращала внимания на мелкие досадные неприятности, которые, конечно же не без этого, происходили практически каждый день.

В понедельник шипящая от негодования Иришка сообщила, что Лора запорола свидание со вторым клиентом – стоматологом. Пригласив в гости, она накормила его тертой морковкой, сырой свеклой, салатом из капусты с мороженой клюквой и соевыми котлетами. Запивали они все это великолепие соевым же молоком.

Оказалось, что моя одноклассница – убежденная вегетарианка. Стоматолог же, как на грех, больше всего на свете любил сочный стейк с кровью. Кроме того, праздник вкуса закончился для него не в Лориной постели (как я надеялась), а м-м-м… на горшке. Капуста и соевое молоко не понравились друг другу.

Слушая Иришкин рассказ, я хохотала до слез. Правда, виновата в случившемся, по большому счету, была я. Заполняя Лорину анкету, я ничего не написала о ее кулинарных предпочтениях, потому что ничего о них не знала. Я велела Ирине договориться о встрече с Лорой и пройти с ней все традиционные для нашего агентства процедуры – анкету и психолога. И только после составления портрета личности подбирать нового кандидата в женихи.

Второй мелкой неприятностью стал раздавшийся в среду звонок Артемия. Мой бывший муж пребывал в состоянии ярости из-за того, что я до сих пор не связалась с его драгоценной мамочкой и не решила вопрос об их с Сережкой поездке на Реюньон. К своему стыду, я совершенно про это забыла.

Необходимость встречаться с Илларией Венедиктовной должна была ввергнуть меня в тоску, но я так оптимистично смотрела на мир, что решила не обращать на свекровь никакого внимания. Чтобы не оттягивать неприятный для меня момент встречи, я сразу решительно набрала номер.

– Слушаю вас! – услышала я чуть пронзительный голос, от которого у меня обычно сразу начиналась тахикардия. Но тут Петрович взял меня за руку, и мой пульс участился совсем по другой причине.

– Добрый день, Иллария Венедиктовна, – пропела я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно менее фальшиво.

– Кто вы и что вам нужно? – требовательно спросила свекровь.

– Иллария Венедиктовна, это Алиса, – ответила я, с досадой отметив, что мой голос начал терять твердость.

– Алиса? – в голосе на другом конце провода, наоборот, появился металл. – И чего ты хочешь?

– О, к счастью, ничего, – не выдержала я. – Я звоню по просьбе Артемия. Он хочет, чтобы я отправила вас с Сережей в Сант-Дениз. Для этого мне необходимо иметь на руках ваш загранпаспорт. Он у вас есть?

– Идиотский вопрос, – фыркнула Иллария. – У меня сын дипломат-международник, только такая пустая курица, как ты, может считать, что у меня может не быть загранпаспорта.

Напомню, что Артемий – переводчик. Назвать его дипломатом можно только в порыве горячей материнской любви, которая, как известно, абсолютно слепа. Но я не стала спорить.

– Так я могу забрать у вас паспорт, чтобы заказать билеты? – спросила я.

– Ну, ты же не думаешь, что я поеду за ними сама? – снова фыркнула Иллария. – Я и так оказываю тебе услугу, сопровождая твоего сына на дорогой заморский курорт. Отдых там стоит целое состояние. Я понимаю, что ты не можешь себе позволить организовать подобное путешествие сама, но так безоглядно тратить деньги уже давно чужого тебе человека – это просто неприлично. Я говорила на эту тему с Артемием, но он, как человек порядочный, считает, что должен потакать твоим прихотям.

– Иллария Венедиктовна, осмелюсь напомнить, что мой сын помимо этого печального, на ваш взгляд, обстоятельства еще и сын Артемия. И ваш внук, между прочим. Кроме того, я абсолютно не настаиваю на этой поездке. Если вы считаете, что это слишком дорого, я сегодня же позвоню в Бангкок и скажу Артемию, что решила не вести себя безнравственно.

– И лишишь ребенка возможности раз в год побыть с отцом? – припечатала моя собеседница. Я чуть не упала со стула. – Да и мне не так уж часто удается увидеть Сердалиона. Не смей лишать нас счастья видеть нашу кровиночку! Ты и так сделала все, чтобы он считал нас чужими. Через час можешь приезжать за паспортом. Раньше не надо, у меня маникюрша.

– Включайте гриль, – бодро сострила я. – Я еду.

– Что включать? – не поняла Иллария.

– Гриль. Для глупой курицы. – И я нажала на отбой раньше, чем свекровь нашлась что ответить.

По спине у меня стекала отвратительная струйка пота. Все-таки Иллария по-прежнему способна довести меня чуть ли не до истерики. Но Петрович и тут оказался на высоте. Он вызвался меня сопровожать.

Сначала я напряглась. Возможность показать свекрови моего мужчину меня как-то не вдохновила. Но потом я решила, что ей будет даже полезно узнать, что я все-таки вызываю у противоположного пола определенный интерес.

Расчет оказался правильным. Увидев Петровича, свекровь как-то невнятно икнула, с негодованием посмотрела на меня и попробовала пройтись насчет того, что она не зря считала меня блудницей. Но Петрович, увидев мое побледневшее лицо, задвинул меня за спину и грозно сказал:

– Ну вот что, дама. Давайте ваш паспорт, и мы пойдем. У Алисы Михайловны сегодня много дел. Она человек занятой, в отличие от вас, не пенсионерка. Так что пошевелитесь.

– Это что, твой шофер? – спросила меня Иллария. О как, она уже признает, что у меня, у никудышной, может быть личный водитель…

– Нет, это мой любовник, – устало ответила я.

Тут из кухни выплыла средних лет женщина с чемоданчиком в руке.

– Мадам, на сегодня я свободна? – спросила она.

– Да, Мария, благодарю вас, – по-королевски склонила голову Иллария. – Жду вас через неделю.

Мы дождались, пока гостья покинула квартиру, и я снова напомнила своей свекрови о цели нашего визита. Пробормотав сквозь зубы что-то крайне неодобрительное, Иллария метнулась в гостиную и вернулась, держа в руках паспорт, который фактически швырнула мне в лицо. С тем мы и убыли.

– Она кто? – спросил меня Петрович, когда мы выехали со двора.

– Моя бывшая свекровь, – ответила я.

– Это я уже понял. Работает она кем?

– Да никем она не работает и не работала никогда. Жена при муже-начальнике. Александр Антонович в прошлом году умер, она одна осталась, но, как видишь, царских замашек не утратила. Маникюрша к ней на дом приходит.

– А живет она на что?

– То есть? – не поняла я.

– Алиса, – терпеливо начал объяснять Петрович, – в нашей стране у никогда не работавшего человека такая пенсия, что на нее не только маникюршу не пригласишь, но и с голоду ноги протянешь. Свекра твоего заслуженного больше нет. Вот я и спрашиваю, на что она живет.

– Не знаю, – удивилась я, – никогда над этим не задумывалась. Может, ей Артемий помогает, хотя, конечно, вряд ли. Во-первых, он тратит все, что зарабатывает, особенно с его пристрастием к роскошному отдыху. Да и алименты все-таки у него немаленькие. А во-вторых, это не тот человек, который будет поддерживать мать материально. Он у нее брать привык, а не давать.

– Вот и мне странно, – задумчиво сказал Петрович. – У нее в прихожей висит новая дубленка. На столе виноград. Это в апреле-то месяце. Какая-то подпольная миллионерша, а не свекровь.

– Да брось ты, – засмеялась я. – Какая тебе разница? Она не заслуживает, чтобы ее обсуждали. Поехали к Наташке, билеты заказывать.

Впрочем, отдавая Наташке паспорта, я отметила про себя, что за минувший год свекровь четыре раза была за границей: в Швейцарии, в Турции, в Германии и у Артемия в Таиланде. И впрямь подпольная миллионерша! Где она только на эти путешествия деньги берет?

* * *

Еще одной неприятностью был Павел. Он с маниакальным упорством названивал мне каждый день, пытаясь назначить свидание. Наверное, вы скажете, что я должна была прямо ему сказать о том, что у меня появился другой мужчина, и будете правы, но мне на это никак не хватало пороху.

Поэтому я придумывала новые и новые отговорки, перенося встречу на другой день, и с ужасом думала, что долго так продолжаться не может. Правда, в конце недели Павел заявил, что уезжает в Москву на семинар, поэтому на десять дней я вздохнула спокойно.

Зато в пятницу на «встречной полосе» нарисовался Шаповалов. Приехав утром на работу (мы с Петровичем позволили себе слегка опоздать, потому что в прихожей заигрались в наше «Спасение на водах»), я обнаружила в приемной длинную атласную коробку, а в ней – две дюжины белых, на длинных стеблях, роз. Между розами торчала карточка: «Единственной и великолепной. Той, что позволяет женщинам и мужчинам получать страстно желаемое».

Взяв карточку из моих рук и прочитав, что на ней написано, Петрович нахмурился. Меня порадовало, что он способен на ревность, но я поспешила его успокоить.

– Саша, в этом нет ничего личного. Это один из моих клиентов. И это послание связано только с работой.

Петрович внимательно и как-то отчужденно посмотрел на меня и отвел глаза. К счастью, больше мы к этой теме не возвращались. Позвонившего через полтора часа Шаповалова я поблагодарила за чудесные цветы, но отклонила приглашение поехать в выходные посмотреть его загородный дом. На эти выходные у меня были совсем другие планы. Мне показалось, что он не обиделся.

Еще одной мелочью, которая, скорее всего, даже не стоит упоминания, было то, что в среду я застала Петровича роющимся в ящиках моего стола. Я вернулась из кабинета менеджеров, где мы обсуждали, что подарить на свадьбу одной из наших пар, и в первый момент даже побледнела. Но не от гнева (я понимала, что он вряд ли собирался за мной шпионить), а от смущения. В моем столе валялись гигиенические прокладки, тампаксы, колготки, один дырявый чулок и даже запасные трусики. Петрович смутился не меньше меня. Оказалось, что у него началась аллергия и он искал бумажные носовые платки. Я выдала ему и пакетик с платками, и кларитин. А через пять минут мы уже помирились.

В пятницу мой системный администратор встревоженно сообщил, что у меня взломан пароль на компьютере и электронном почтовом ящике. Это ЧП было уже довольно серьезным. В конце концов, мое агентство – самое крупное в городе, но отнюдь не единственное, а клиентская база, особенно заграничная – это находка, за которую конкуренты готовы выложить вполне солидную сумму. Но служебное расследование по этому поводу закончилось ничем.

– Могли хакеры баловаться, – сообщил сисадмин. – Влезли через Сеть, но ничего не украли. Им зачем? Я усилил защиту, так что будем считать, что все обойдется.

Мне не хотелось выходить из состояния счастливой безмятежности, поэтому я тоже решила успокоиться, естественно, поменяв все пароли.

Вечером Петрович заявил мне, что после майских праздников возвращается домой.

– Твой сын должен жить дома. Да и мне пора выходить на работу (он работал в частном охранном агентстве). Не могу же я сидеть в твоем офисе все время.

– А давай я найму тебя для охраны, – предложила я. Меня-то как раз очень устраивало видеть его рядом и днем, и ночью.

– Нет, Алиса. Мужчина и женщина должны расставаться. Иначе в их отношениях исчезнет романтика. Я буду каждый вечер встречать тебя с работы, провожать домой. Мы можем ужинать в том маленьком ресторанчике, неподалеку от твоего дома. Я буду рад иногда остаться у тебя, когда Сережи не будет дома. Но я и так запустил все дела.

Я решила не настаивать. Зачем? Мужчины не любят, когда на них давят. В глубине души я решила, что, когда Сережка уедет с Артемием на Реюньон, я упрошу Петровича снова переехать ко мне. А потом, когда Сережка вернется, расскажу ему всю правду и познакомлю с мужчиной, в которого влюбилась.

Я верила, что время работает на меня. Что я должна быть покладистой и разумной, потому что тогда я рано или поздно смогу выйти замуж за этого чудесного человека с синими глазами. Ну а пока можно и сыном заняться. Что-то я его в последнее время подзабросила.

Майские выходные мы с Петровичем провели на Лелькиной даче. Это замечательное место на берегу Волги, с белым чистым песком, за которым встают корабельные сосны. Мы побродили по лесу и нашли подснежники. Они были очень трогательные: маленькие, едва раскрывшиеся, мокрые от недавно сошедшего снега.

Петрович нарвал мне небольшой букетик, и я губами собирала капли талой воды, которая пахла хвоей, туманом, недавним морозом и будущим солнцем, счастьем и любовью.

Полдня я промедитировала в гамаке, подвешенном между двумя вековыми соснами. Лелька укрыла меня овчиной, и я тихо дремала, в то время как Петрович вместе с очередным Лелькиным ухажером Ильей чинил деревянные скамейки, сколачивал новый стол и заново покрывал черепицей беседку.

Внимание! Это не конец книги.

Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!

Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации