Текст книги "Записки корректора"

Хорошо летом – ходи раздетым!

…Сибирская зима очень долгая, но весна простирается вообще бесконечно, наступления лета ждешь-ждешь и ждать устанешь. Вроде солнышко пригрело и пушистые желтые цыплята-подснежники вылупились в сухой прошлогодней траве: сидят кучками, тесно, как в гнездышках… Ан нет – опять черные тучи наползли с севера и повалил снег. Утром его уже нет, будто приснился, поют птички, жарко, а ночью мороз ударил. Ничего не поделаешь – таковы причуды резко континентального климата.

…Но календарь отсчитывает дни и утверждает – за окном таки лето. Идем с младшей дочкой в школу, записываться в 1-й класс и беседовать с психологом. Аня родилась в сентябре, семь лет неполные, и специалист должен определить – по какой программе ребенок будет обучаться. Ребенок мудр с рождения. Например, в три года поделилась наблюдением: какого диаметра у человека палец, такого же – дырочки в носу. И правда. Можете проверить.

Короче, психолог спрашивает, я рядом сижу, вопросы простые, дочка отвечает. Загвоздка вышла с такой темой:

– Когда на деревьях распускаются листочки? – читает по бумажке психолог.

– Летом, – не задумываясь, отвечает мой ребенок.

– Нет, ты хорошо подумай…

– Летом, – уверенно повторяет Анютка.

– Не летом, а… – пытается натолкнуть на правильную мысль специалист.

– Летом!!! – ребенок сдаваться не собирается.

Пришлось вмешаться. Ведь правда летом, в июне, а не весной. Вопросы, видать, для средней полосы составлены. Взяли нас в нормальный класс!

А в редакции лето – пора отпусков. Правдами и неправдами все стремятся отдохнуть именно в этот сезон, понятное дело. У корректоров полное взаимопонимание: один корректор уходит с середины мая до середины июля, второй – с середины июля до середины сентября (отпуска длинные, по два месяца, Север потому как). Через год – наоборот. В отделах все сложнее, вот и получилось, что из пишущих практически никого нет на месте: если не в отпуске, то «заболели». Из чего номер собирать? И Марина в отъезде, за нее Арбузников. Думаете, он растерялся? Так он же рыбак и охотник: в реке тонул, в лесу замерзал, а тут – тьфу! – газета.

Стоп-кадр из производственного процесса: Арбузников с сигаретой в зубах длинными ножницами выстригает из областных и центральных изданий заслуживающие внимания заметки. Ворох бумаги, куча пепла… И так всю неделю. И ничего! «Таежная правда» выходит по графику, никто не жалуется: там тебе и полезные советы, рецепты, и курьезы. И вся эта петрушка разбавлена анекдотами. (К слову, сейчас именно так и создается большинство изданий.) В общем, я неделю кайфовала, даже без подчитчика справлялась. Тексты в типографии набирались с опубликованных «чистых» статей, исправлений почти не было. Уже после обеда заканчивала! Но так повезло лишь разъединственный раз…

…А лето в Сибири короткое, но жаркое и яркое. Цветы красоты невозможной: жарки, сибирские лилии, саранки, радуют глаз и нос. Солнце садится в двенадцатом часу ночи. На балконе моего десятого этажа лишь в полночь гаснут последние лучики.

Ох, лето красное, любила б я тебя, если бы не жуки-стригуны…

***

Слон вынашивает детей 22 месяца.

***

Нужно выделить специальную территорию, выровнять ее и усадить газоном.

***

Не стоит заниматься экстренными видами спорта.

Хорошо смазал – хорошо и поехал

…Мы с мужем в отпуске, но на Запад в этом году не поедем – родственникам придется подождать еще целый год. Какую-то часть отпуска уже израсходовали на переезд в новую квартиру и почти все отпускные деньги тоже потратили на нее же, хотя спальный гарнитур и кухня, вытащенные из гаража и подвала, очень пригодились в хозяйстве! И когда друзья в очередной раз стали уговаривать съездить на Байкал, наконец решились. Ну как друзья – лучший друг мужа Сашка и его жена – просто жена лучшего друга мужа. Вы не замечали: если женщина – умница-красавица, то у нее муж крокодил или пьющий. Или и то и другое одновременно. А если муж умный, то жена… Друзья на Байкале уже отдыхали, присмотрели местечко – очень им понравилось, туда и поедем. Дорогу знают. Готовились тщательно, ведь едем дикарями, благо июль, погода должна быть в тех местах отличная. Забили багажник вещами, нужными и, на мой взгляд, не очень. Но список составлял Сашка, а ему виднее…

…Уже сама дорога стала приключением, раньше-то мы далеко не выезжали – машины не имелось, дети маленькие. Теперь же и дети подросли, и машина недавно появилась, «жигули» с госномером 01—40. Креативные соседи по старой квартире сразу дали мужу прозвище Рубль Сорок. Очень любопытно было наблюдать, как меняется за окном природа – ехали-то с севера на юг: вот закончились необозримые поляны сибирских желтых лилий, все больше появляется лиственных деревьев, потом деревьев не стало вообще, началась степь, а ближе к озеру – сопки. Воздух там чистый-чистый, прозрачный, взгляд простирается далеко, это называется многоплановостью – когда передний и задний план видишь одинаково ясно. Холмы, поросшие травой, кажутся приглаженными, прилизанными, а кое-где по зеленому разбросаны яркие пятна – цветет чабрец. У меня на родине, в средней полосе, он бледно-розового цвета, а в Прибайкалье – густо-сиреневый и запах у него немножко другой.

Конечной точкой путешествия друзья назначили Ольхон, но не сам остров, а побережье за ним, залив Малое Море. Как утверждал Александр Старых, опытный гид по озеру Байкал, вода там должна быть потеплее. Так и ехали – впереди наш Иван Сусанин на синих жигулях, а мы за ним – на белых. Постепенно населенных пунктов становилось все меньше, в последнем с названием Еланцы закупились в сельпо хлебом и солью, скоро должен быть перевал, и – конечный пункт поездки. Дорога уходила все больше вверх, потом еще больше, потом стало страшно: машина ползла уже практически отвесно, как муха по стене. Но синие жигули уверенно скрылись за перевалом, и моему мужу ничего не оставалось, как давить на газ. Когда до вершины осталось буквально метров несколько, машина отказалась ехать – мотор у нее менее мощный, чем у Сашки, – и мы начали движение задним ходом.

Больший ужас я испытала, только когда показалось, что наш дом горит. Сидя на заднем сиденье, уже собралась выбрасывать детей в разные стороны, ведь под нами просто вертикаль, а внизу – Байкал. Наверное, красив он с высокой точки, но мне было точно не до него. Выбрасывать детей муж не разрешил, прижала их к себе и молилась, больше ничего не оставалось делать. Машина медленно ползла вниз, и в это время над перевалом возникла и озарила чуть ли не все Прибайкалье Сашкина улыбка. Сам он большой, и рот большой. В общем, все 32 зуба, которые он демонстрировал, мне захотелось выбить, потому что мы ехали не туда.

Туда в конце концов доехали. Малое Море – довольно большая бухта, впереди виднеется остров Ольхон; берег ровный, пологий, с ковром густой невысокой зеленой травки. Узкая полоса песка у воды, с двух сторон – скалы, поросшие редким кедрачом. Байкальский кедр, наверное, самое выносливое в мире дерево. Хлещут его байкальские ветры, баргузины и шелонники, растут деревья практически из скалы, потому они все такие перекрученные и перекореженные. Жалко их, но – уважаешь.

Из подручных материалов, которые привезли с собой, мужчины устроили особой конструкции туалет, поставили палатки и выкопали яму, в которую моментально сквозь песок просочилась ледяная байкальская вода (рукотворный холодильник для хранения рыбы), сколотили стол с лавочками и натянули над ними навес. Все происходило под чутким руководством и с комментариями Сашкиной жены. Иначе никак. Ночью я с детьми спала в машине, муж и друзья – в палатках. В палатке наша Настя спать отказалась, так как панически боится пауков. Живут ли на Байкале пауки, мы не выяснили, вот комары не кусались.

Зная, что собираюсь на Байкал, Люся подарила мне замечательную книжку, называется «Целебные клады», автор – знаменитый фитотерапевт В. В. Телятьев, и наказала собрать лекарственных трав и на ее долю тоже. Более половины растений Байкала – эндемики. Очень любопытно отыскивать в справочнике и идентифицировать незнакомые цветки или травы. Кроме чабреца, я собрала шлемник байкальский, вылечила детям ангину – по приезде обе сразу заболели. Очень много встретилось незнакомых растений и цветов: впервые увидела целый луг диких маков, какие-то сиреневые ромашки, необычного вида колокольчики, даже суккуленты. Набрели на крупные растения с розоватыми соцветиями, нашла в справочнике: левзея сафлоровидная, или маралий корень, повышает потенцию. На сбор лечебных трав обычно отправлялись женским коллективом, а тут понадобился шанцевый инструмент, то есть лопата, чтоб добыть из земли корневища. Так мужики с энтузиазмом пошли их выкапывать из каменистой почвы!

Познакомились с соседями-дикарями. Целый палаточный город вырос на байкальском побережье, некоторые привезли какие-то складные домики, генераторы… Издалека прибыли только мы, все в основном из Иркутска, там близко. Один мужчина в возрасте устроил огромный полотняный навес и на каких-то сколоченных из реек рамках сушил пучки всяких растений. «Так это же Телятьев!», – просветили соседи. Ух ты! Я набралась наглости и попросила у него автограф…

Байкал бесподобен! Захватывает дух! Ни одно море потом так не восхитило меня, как священный Байкал. Но купаться не рискнули, очень холодна вода, лишь некоторые особо холодоустойчивые отважились, наши мужья по одному разу. Катались на лодках, глубина – 12 метров, если верить словам гондольера-бурята. Камни на дне видно как на ладони, рыбки всякие плавают. Воду, кстати, пили из озера и готовили на ней. В это время на Байкале путина – лов омуля. Вечером к берегу причаливают неповоротливые лодки – разгружают рыбу, на закатном солнце она блестит, как старое серебро.

Омуль – изящная рыбка с нежным, очень вкусным мясом. В основном из-за нее друг Сашка, рыбная душа, и проделал весь путь; подозреваю – в прошлой жизни он был тюленем или моржом. Омуля местные жители буряты продавали за валюту, которой мы благоразумно запаслись – закупили у соседки Любы два ящика водки. Бутылка – ведро омуля. Сашка разделывал его на столе, очень ловко, обоюдоострым ножом, потом пересыпал крупной сельповской солью, складывал в огромный черный мешок и опускал в яму с холодной водой. Все последующие дни были объявлены рыбными: уха из потрошков, просто уха, рыба, запеченная на костре, рыба копченая в соседской коптилке, рыба жареная, просто соленая. Когда наш друг ел соленую рыбу, я даже отворачивалась: разрывал пополам, хребет отбрасывал, а филешки по очереди опускал в свой широко открытый зубастый рот и, по-моему, не жуя, заглатывал. Как пеликан.

Через несколько дней потемнело небо, стал накрапывать дождик – погода испортилась. Хотя в июле знаменитых байкальских ветров бояться не стоит, но волна по озеру пошла, и мы засобирались домой. На обратном пути, подъезжая к Городу, заметили: у дороги продают свежевыловленную рыбу. Ради интереса остановились спросить – почем.

– Одна щука – бутылка водки, – запинаясь, пробормотал рыбак.

– Ха! – ехидно ответили мы и поехали дальше. Свою рыбу долго ели…

Были бы хлеб и одежа, так и ел бы лежа

В первое время после переезда на новое место меня не покидало ощущение не своей тарелки, скучала по прежним соседям, с которыми сдружилась за долгие годы. А жильцы моего теперешнего дома почти все трудились в одной организации, на десяти этажах прописался практически спаянный коллектив, я бы даже сказала – споенный. Праздник был почти каждый день. Отмечали все подряд: и советские даты, и церковные, дни рождения, крестины, свадьбы и просто выходные. Всем домом. Но глядя на эту веселуху, присоединяться к ним не хотелось. Да и не звали. Хоть спать не мешали: с соседями – спокойными пенсионерами тетей Машей и дядей Лешей – соприкасалась лишь одна стена нашей квартиры, а над нами жил начальник налоговой инспекции. Случайно захлопнув дверь и оставшись на улице с ковриком и хлопушкой, но без ключа, мне довелось познакомиться с этим милым семейством. Они любезно предоставили мне возможность спуститься по пожарной лестнице с их балкона на свой, еще незастекленный. С 11-го на 10-й этаж. Это был треш.

Но скучала я недолго. Судьба свела меня с Дашкиной мамой. Нина Облова – корпулентная женщина с гривой рыжеватых пышных волос, Лев по знаку зодиака, это было понятно с первого взгляда. Она обладала одним замечательным качеством – всегда находила, к чему придраться, однако не занудствовала, а выражала свое недовольство весьма эмоционально и с эпитетами не для возвышенных натур – это был театр одного актера. Но еще более своеобразным был ее муж, тоже Облов, которого друзья, когда они у него еще имелись, переименовали в Обломова, так как он все время лежал на диване. Диван был хоть и не шелковый, как у Ильи Ильича, но тоже с отвалившимися спинками, хотя его хозяину это нисколько не мешало. Когда появлялась в чем-то нужда, он звал, но не Захара, как Обломов, а жену – на французский манер: «Нинон!». В отличие от своего прототипа, Облов много читал, видимо, французские романы. Нинон давно махнула на мужа рукой и жила своей жизнью, а Обломов – своей. Вообще-то он имел еще одно хобби, кроме чтения и лежания на диване, – выпивал. Нинон давно сняла супружника с довольствия, поэтому, чтобы заработать на спиртное, иногда ему все-таки приходилось вставать и ехать таксовать на своей машине. Потом он и это дело забросил, где доставал выпивку – оставалось загадкой. Я у них дома бывала считаные разы: ощущение, что ты в Мавзолее, где возлежит Обловский тезка, – так себе ощущение. В основном Нинон с Дашкой у нас тусовались.

А к Облову таки пришла белочка. Нине показалось странным его поведение: вдруг покинул диван и начал все пылесосить, причем просто не мог остановиться – по несколько раз в день. На вопросы удивленной жены сначала не отвечал, лишь недовольно закатывал глаза, типа – вот бестолковая женщина. Потом даже возмутился:

– Еще спрашивает! Червей в доме развела!

У Нины от ужаса зашевелилась ее львиная прическа. Стала разглядывать ковры, паласы, никого, естественно, не обнаружила и покрутила пальцем у виска.

– Слепая ты дура, – объяснил Обломов, продолжая исступленно чистить ковры, – я у знакомого микробиолога консультировался: эти черви могут вообще всю квартиру заполонить.

Основываясь на очевидных симптомах, диагноз она поставила незамедлительно, тем более никакого знакомого микробиолога у него отродясь не водилось, да и просто знакомых уже практически не осталось. И Нинон вместе с Дашкой у нас практически прописались, благо мой муж ударился в предпринимательство и дома мы его видели редко. Уходили, когда Обломов ложился спать, видели в окно – гас свет в его комнате.

Сидим, значит, на кухне вместе со всеми детьми и лепим сибирские пельмени. Почему они называются сибирские? Вроде бы как по форме пельменей – ушастые такие. Но я считаю: настоящие сибирские пельмени – пельмени с сохатиной. Про них ниже напишу. И тут звонит старшая дочь моей подруги, Юля, и спрашивает:

– Мам, вы в какой комнате у тети Светы сидите?

– На кухне, – удивляется странному вопросу Нина.

– Вы оттуда пока не выходите – папа установил на балконе винтовку с оптическим прицелом и собирается тебя расстрелять через окно.

Опаньки! Опять расстрел! Я ж говорю – все события происходят по три раза! С балкона Обловых вид был на наши спальни, то есть эти помещения находились на линии огня. Поэтому, долепив пельмени, мы гуськом на четвереньках переползли в гостиную – я впереди, потом Нинон, замыкали дети. Смотрели телевизор до тех пор, пока Юля не дала отбой.

Какова же причина объявленного расстрела? Его белочка иногда отправлялась к кому-то другому, и в момент просветления, зафиксировав отсутствие дома жены, Обломов взревновал Нинон к моему мужу! А почему он все время лежал? В книжке какого-то психолога вычитал теорию: надо как можно меньше вступать в сношения с окружающим миром и экономнее расходовать физическую энергию, тогда и здоровье будет крепче, и проживешь дольше. Не поверите – он сломал ногу, упав с дивана.

Сибирские пельмени

Во-первых, понадобится, чтобы ваш муж сходил на охоту и добыл лося. Пусть он его разделает, рога сохатого повесьте над любимым креслом мужа… Шучу, конечно. Пельмени? Да обычные пельмени, но для начинки надо брать сохатину пополам со свининой, получается очень вкусно. А еще в Сибири для пельменей не вырезают кружочки из раскатанного теста всякими приспособлениями – это дело долгое, поступают так: формируют из теста колбаску и отрезают от нее шайбочки, которые потом тонко раскатывают скалкой. В этом деле нужна сноровка – отрезать кусочки теста определенного размера и раскатывать их сразу по несколько штук. Так получается намного быстрее, а лепят всей семьей. Когда жили в угэпэдэшке, зимой их готовили ведрами и хранили не в морозилке, а в специальном ящике, пристроенном за форточкой. У всех за окнами такие ящики торчали, балконов-то в квартирах не имелось. Проблем с угощением для внезапно нагрянувших гостей не было: варишь пельмени, картошку, нарезаешь замороженное сало, открываешь банки с домашними соленьями – до сих пор такой стол не променяю на самые изысканные деликатесы.

•••

Врать – не устать, было бы кому слушать

Из окон, выходивших на противоположную от корректорской сторону, сквозь деревья виднелась часть здания детского сада. Назывался он «Одуванчик» – весной вокруг него и правда разливалось желтое море из ярких цветочков. Садиков в Городе вообще было как грибов в урожайный год, на каждом шагу – «Незабудки», «Чебурашки» и т. д. Город же молодой, детишек много, по вечерам во дворах визг и писк стоял до самой темноты.

Но в 90-х по причине возникшей безработицы случился массовый исход северян в края более теплые, хлебные, и, соответственно, количество детей поубавилось. И какая-то умная голова в городском руководстве приняла решение половину детсада, одно крыло, передать под дом престарелых. Получился этакий комбинат, название оставили прежнее – ну а что, божьи одуванчики… Что интересно – там имелась возможность дневного пребывания для пожилых людей, которым трудно себя обслуживать, но их не с кем оставить дома. И по утрам в одно крыло садика родители вели детишек, а в другое – взрослые дети конвоировали старичка или старушку, а вечером, после работы, забирали и тех и других. Дедский сад!

Когда обитатели дома престарелых и детки в садике освоились с таким соседством, они стали ходить друг к другу в гости, забор между ними отсутствовал. Общение сложилось взаимоприятное: детишки угощались конфетками, а старички с любопытством наблюдали за молодым поколением. Администрация не возражала. Некоторые престарелые, в основном одинокие, проживали там постоянно. Один из них, дедушка Семеныч, так он представился, каждое утро приходил к нам в корректорскую за свежими газетами для своих соседей. Мы приносили несколько лишних экземпляров из типографии и делились. Семеныч был грузный, передвигался тяжело, подниматься ему приходилось в горку, по ступенькам. Вероятно, это была его утренняя разминка. Какое-то время отдыхал, сидя на стуле и отдуваясь, рассказывал о своем одиноком житье-бытье, про то, как воевал на фронте, какие у него имеются награды… Мы его жалели, хвалили, что заботится о своих соседях и доставляет им новости, угощали вкусненьким.

Потом дед приходить перестал, помер, газеты стал забирать другой – Степаныч. Он-то и рассказал: Семеныч, оказывается, никогда не воевал, а большую часть жизни отсидел за изнасилования несовершеннолетних…

***

Финансовый успех увеличил пропасть в его личной жизни.

***

Город, который отразил набеги татаро-монгольского ига.

***

Жила в палатках и времянках под дробный стук собственных зубов.

***

Если в первые несколько часов пациент будет доставлен в стационар, жизнь ему уготована.

Рыбак рыбака видит издалека

…Еще на работе почувствовала – заболеваю. Возвращаясь домой, у подъезда встречаю своих детей в компании друзей и подружек. У них каникулы, гуляют. Старшая 3-й класс закончила, младшая 1-й. Да, вот так гуляют почти у всех дети одни, с ключами на ленточке на шее, пока родители работают. Бабушки и дедушки мало у кого имеются, в Городе живет в основном приезжая молодежь. А наша бабушка на лето уезжает на родину. Голова болит ужасно, температура поднялась. Наказала, чтоб через час возвращались, поднялась домой, выпила таблетку, чай с малиной. Час прошел, детей нет. Вижу с балкона старшую, Настю. Зову домой.

– Я Аню жду, – отвечает.

Ани в поле зрения нет.

– Где она? – кричу в ответ.

– На рыбалке.

На какой такой рыбалке… Спускаюсь вниз. Допрашиваю с пристрастием.

– Ты же сама отпустила ее с пацанами на рыбалку, – удивляется дочь.

Я? Отпустила? Семилетнего ребенка на рыбалку на Ангару?!! Стала припоминать: действительно Аня мне что-то говорила и держала в руке длинную палку. А я сквозь свои 39 градусов пропустила все мимо ушей! Звоню мужу, хорошо, он еще на работе, на телефоне, сотовой связи-то не было. Он берет своих друзей и едет на реку на поиски. Мне велено сидеть на телефоне дома. Жду в полуобморочном состоянии: река ниже створа плотины ГЭС с бешеным течением, в любую жару температура воды +4⁰ С, дорога к ней – по территории заброшенного цементного завода, где полно каких-то незакрытых люков. И тут звонит телефон: Антонида, типографский метранпаж, она недавно приехала домой, а живет в другой части Города, на правом берегу Ангары.

– Не твоя ли мартышка под мостом с пацанами и букетом черемухи? – слышу ее голос как сквозь вату.

Не сразу соображаю, о какой мартышке идет речь, – да это же она так моих детей в шутку называет! Дай тебе Бог здоровья, Тоня, я уже чуть с ума не сошла! А мост от нас километрах в семи! Но «рыбаков» разыскали. Моя Анюта и трое пацанов, все старше нее, мокрые и грязные. Муж, когда увидел эту гоп-компанию, от смеха даже отругать их не смог. Они там бычков острогой били и даже кого-то убили. Острога – столовая алюминиевая вилка с отломанными зубцами, привязанная к палке. Ребенок еще и недоволен остался, только, говорит, клев начался…

…Тоня знала моих детей – я приводила их типографию показывать. Мартышки – шустрые потому что. И похожие между собой. А у меня с перепугу температура упала и вся болезнь куда-то улетучилась!

***

Не сыпьте себе голову пеплом.

***

Их прекрасные планы на будущее превратились в крах.

***

Конечно, северный холод и страх часто пробегали по мне.

***

Энергосбережение – это выгодно, но затратно…

***

Там я впервые повел бронепоезд в огневой полет.

***

В нутре кареты было темно.

***

Мошенники представлялись умершими пенсионерами.

***

Я счастлив, потому что окружен любимой женой…

***

Шли в наступление и зашли в сарай.