Текст книги "Записки корректора"

Не будь самоуверен, а будь в деле примерен

Как-то раз понадобилось убить время, и подвернулся мне под руку деловой журнал, солидный на вид, стала его листать, машинально выуживая ошибки. Клев удался на славу, просто оторопь взяла: никак не ожидала, что в толстом, богато иллюстрированном издании, отпечатанном на дорогой лощеной бумаге, ошибок может быть такое количество. Особенно пунктуационных: запятыми выделили всё подряд – наречия, союзы, междометия ну и вводные слова само собой. Не буду приводить название журнала и фамилию главного редактора, так как дальше вообще испытала потрясение: где-то посередине номера обнаружилось письмо в редакцию от корректора, профессионала, которая, как и я, «чуть не облезла», как говаривала незабвенная Татьяна Александровна, от такого нагромождения знаков препинания. Она привела множество примеров нелепых ошибок. Ниже был дан ответ с подписью главного редактора: оказывается, данное письмо было приведено как пример неграмотности КОРРЕКТОРА и далее шел разбор упомянутых ошибок. Наставительным тоном приводились правила, выписанные, похоже, из учебника русского языка за 5-й класс, разбавленные язвительными замечаниями. Например, про слово «наверное» сообщалось: уважаемая такая-то, видимо, не в курсе – оно является вводным словом и ВСЕГДА выделяется запятыми… Даже позавидовала этой главной редакторше – вот ведь есть на свете человек, живущий по четким канонам, ни в чем не сомневаясь. Как бы себе так научиться! Только бесполезно, проверять всё, в чем не уверен, – это и есть работа корректора: сомневаемся всегда и во всем; не ленимся заглядывать в словари и справочники; ведем свои собственные талмуды, куда записываем новые слова, еще не вошедшие в словари, редко встречающиеся, всякие интересные моменты с пунктуацией, заковыристые фамилии известных людей и много еще чего.

Я пришла к выводу: корректор в штате дорогого делового журнала не водится, сама госпожа главный редактор его и вычитывает, поэтому так яростно футболит все замечания. А с русским языком она, к сожалению, на вы. Ничего, когда-нибудь созреют взять и специалиста…

И немного занудства:

Если вводное слово «наверное» входит в состав обособленного оборота и стоит в начале него, то запятая ставится перед вводным словом, а после – нет. Не выделяется запятыми слово «наверное», если оно выступает в роли наречия, когда его можно легко заменить в предложении на синонимы: «точно», «наверняка», «несомненно». Примеры приводить не буду, кому интересно – сами найдете!

***

На острие мяча.

***

Теперь здание украшает ярко-синий фасад с ажурными украшениями.

***

Нет мемориальной доски об этом заслуженном человеке.

***

После смерти трон перешел к его жене.

***

Не стоит вкладываться в кредиты.

***

Провалившись под лед, необходимо избегать погружения в воду с головой.

***

Евангелие от Маркса.

***

По рации несется сообщение.

***

Жерар Жепардье.

Обидеть-то легко, да душе каково

…В субботу рано утром у меня дома раздается телефонный звонок. Бегу по коридору хватать трубку, а коридор в новой квартире буквой «п». Я уже однажды так лавировала, да не вылавировала – мизинец на ноге о плинтус сломала. Торопилась, чтобы семью звонок не разбудил. Телефон-то домашний, в коридоре стоит на тумбочке. Параллельный пришлось убрать, потому как свекровь больно любопытная… Но кто в это время будет звонить? Разве какой-нибудь сумасшедший. Нет, совсем наоборот, – директор типографии:

– Кто вчера сдавал в печать третью полосу?

– Я.

– Немедленно приходи в типографию.

И трубку положила.

В типографию я, кажется, телепортировалась. С незавязанными шнурками, как Чемоданов. Лихорадочно вспоминаю: на третьей полосе вышел большой очерк упомянутого Чемоданова – «На новые рубежи». Правка, как всегда в его материалах, была умеренная, он перед подписанием еще раз сам перечитал весь текст, размазывая пальцем типографскую краску, проверил фамилии, чтоб, как он говорил, «из мужика бабу не сделать» (правильно просклонять), и резюмировал: «Чище лошади!». Что же я могла такое прошляпить, ведь директора типографии подняли с постели звонком с почты в выходной в шесть утра! Разворачиваю газету и глазам не верю – заголовок статьи выглядит так: «А вони беру жены».

Только и смогла произнести: «Ох!». Моя подруга, сельская учительница, знаток разговорной речи, в моем случае выдала бы более длинное слово, глагол, который детям нельзя слышать, начинающийся на эти буквы. А может, я его и произнесла… Думаю, это же слово прозвучало и на почте, когда почтальоны начали раскладывать экземпляры по своим толстым сумкам на ремне и случайно прочитали заголовок. Любопытно бы узнать, что они там про газетчиков в тот момент подумали… Тираж, конечно, аннулировали. Разбираться долго не пришлось. У нас-то с Феечкой в корректорской полный ажур: бумажка к бумажке – стопка «отработки», черновики полос на всех стадиях вычитки. Везде «новые рубежи» и никакой «вони». Вредитель отыскался в типографии – это была изощренная месть обиженного печатника, которого лишили премии. Номер печатался ночью, а утром почтальоны разносили его по адресам. Неуловимый мститель под покровом ночи сам себе хозяин: взял да и переставил буквы – заголовки-то не отливались целой строкой, как гранки, а набирались отдельными литерами. Парень оказался креативный: додумался еще и сложить практически анаграмму. Тираж перепечатали, печатника уволили. Я пошла досыпать. С тех пор в типографии ввели дежурства – составили график наблюдений за печатным процессом до изготовления матрицы. Гром-то прогремел.

Чемоданов крепко оскорбился таким надругательством над своей статьей. Обзывал печатника звездой с ушами…

***

Нападавшие по голосам были азиатской внешности.

***

Дворники сгребли снег на газоны и наделали там большие кучи.

***

Метеорологи обещают, что в ближайшие дни наступят дни.

***

18 ноября день рождения будет отмечать один взрослый дедушка.

***

Грибок может вызвать пищевое отравление, аллергию и болезнь.

Глухому с немым нечего толковать

В типографию пришла диспансеризация. В прямом смысле слова. Да, раньше на промышленные предприятия выезжали медики и занимались охраной здоровья работников без отрыва этих самых работников от их производства. Редакция к промышленным предприятиям, естественно, не относилась и такой заботой не обеспечивалась. Но договорились, и нас тоже продиспансеризировали. Конечно, никакие анализы мы не сдавали и аппаратуру медики с собой не привозили, но терапевт давление измерил, окулист заглянул на глазное дно, а лор – в уши. В ушах-то у меня и обнаружился непорядок – пробки. Врач проверила слух и удивилась: «Она еще и слышит!».

Черт, сглазила! Или сдвинула в моих ушах эти самые пробки – но на следующее утро я оглохла. От слова «совсем», как сейчас модно выражаться (терпеть не могу эту фразу, как и «крайний день»). Проснулась – и не слышу! Ни детей, ни мужа, ни свекровь. Свекровь, подозреваю, этому обстоятельству была рада, я поняла по выражению лица и артикуляции: много чего, поди, высказала, пользуясь моментом. И ведь самая досада, что случилась эта пакость в субботу, когда у лора приема не было. И мучилась я глухая двое суток. А это ведь не только отсутствие звуков, а еще и потеря координации: голова кружится, подташнивает, не приведи Господь! Еле дождалась понедельника. Прихожу в лечебное учреждение – к лору живая очередь извивается змейкой по коридору. Ничего не попишешь, раньше не существовало предварительной записи. Сидим… От нечего делать немножко поразвлекалась, наблюдая за Юлей. Моя старшая дочка, смущаясь, недавно поделилась: у мальчика из 10-го класса в их школе прозвище такое. Я сразу догадалась – это он/она и есть: мама привела дитя, оно капризничало, жеманилось, закатывало глаза и рукава у велюрового пиджачка. Вот ведь чудеса природы…

Но всю змейку болезных развлекла вновь прибывшая пациентка, которая заняла за мной очередь и попыталась завязать светскую беседу. Разговор получился в одни ворота. Мне пришлось громким голосом извиняться, разводя руками в области ушей: мол, не слышу ничего. А женщина показывает на горло, по жестам понятно – голос у нее пропал. Вся очередь за животы схватилась. В кабинете лора меня не ждали: в больнице, как на грех, отключили горячую воду и промыть мои уши оказалось нечем. Перспектива еще сутки ходить глухой совсем не обрадовала, поэтому я уселась на стул и объявила, что никуда без ушей не уйду. Добрая медсестра принесла чайник, согрела воду и общими усилиями при помощи огромного шприца меня освободили из плена безмолвия.

Вы себе представить не можете, какое счастье – обрести потерянный слух! Шла домой, нет, как домой, – на работу! – глупо улыбаясь и наслаждаясь пением птичек, шелестом листвы, шумом ветра. Даже звуки проезжающих машин и ругань грузчиков около магазина лились сладкозвучным елеем в мои многострадальные уши.

Люди! Берегите то, что имеете!

***

Студенты объединились вместе.

***

…мелодиями времен военных лет.

***

В основу постановки легла русская народная сказка «Волк и семеро козлят», правда, сильно современная.

***

Она влюблена без задних ног.

***

Добраться докуда-либо.

***

Благоустройство территории полностью восстановили.

Безумный и разумных ума лишает

Когда крыша едет у отдельно взятых индивидуумов – это нормально. Психиатрическое отделение потихоньку справляется. Опять же весна – время массовых обострений – плавно перетекает в лето, зеленый цвет – он успокаивает. Ромашки, птички… А если дача имеется – голоса в головах на время умолкают. Понимают же, что надо хозяину вырастить урожай да в банки закатать – можно и до осени помолчать… Весна и осень – как известно, время обострений, и у графоманов в том числе. Осень каждый «поэт» вдруг начинает ощущать Болдинской, а вот весной активизируются прозаики. И ладно бы в стол писали, так нет, в газету несут. Можно подумать – велика беда! А вот не скажите – однажды весной по вине «писателя» с ума сошел целый город! Нет, ничего в воду он не подсыпал и с самолета не распылял. Такова сила печатного слова!

Этот писатель заглядывал в редакцию много лет подряд. Ну как писатель… Таковым он себя считал. На учете не состоял, но графомания – какая-никакая, но ведь тоже мания. Появлялся регулярно, еще при Юрии Васильевиче, приносил какие-то рассказы, но его не печатали. Литературные пробы пера вообще редко публиковали по причине нехватки места. До перестройки львиную долю газетной площади занимали отчеты с заседаний горкома партии, после – платные объявления, реклама. (Выживать-то надо было в девяностые – вот и крутились.) Предлагали ему отдать свои произведения в литературное приложение – нет, он мечтал опубликоваться в городской газете, которую тогда выписывала практически каждая семья. Ну у новой редакторши женское сердце и дрогнуло – столько лет мужик стремится стать известным, – вот и дала ему несколько десятков строк на последней странице, между брачными объявлениями и некрологами.

Номер вышел аккурат 1 апреля под рубрикой «И в шутку и всерьез», и автора-то обозвали Смеховым или Шуткиным, но Город подумал: «В каждой шутке есть только доля шутки…». Начинался рассказ примерно так: «И снится мне сон: сидим мы с Владимиром Ильичом Лениным на высокой горе. Он в кепке, в хорошем костюме, упитанный такой. Хлопает меня по плечу и говорит: «Ну, брат Иван Кузьмич, будешь со мной работать?». А перед нами расстилается город, и ползет на него из-за горизонта ядовитое облако дыма, уже заволокло поля и не видно домов…». Дальше подробно и высокохудожественно описывались политические и морально-нравственные дебаты Владимира Ильича с Иваном Кузьмичом. Сон изобиловал всякими подробностями и крутыми виражами сюжета. Чемоданов, ознакомившись, подытожил: «Сон белой кобылы в лунную ночь!». Подписчики же, похоже, с ним не согласились – ясно ведь: завуалированное предупреждение о техногенной катастрофе.

Короче, пошутили на свою голову. После выхода статьи в кассу Аэрофлота выстроились длиннющие очереди, потому что родители решили от греха подальше увезти детей на Запад. К майским праздникам школы опустели, учебный процесс дал сбой. В Городе-то имелось химическое производство, людям как-то не до шуток…

Главного редактора чуть с должности не сняли. И сняли бы, будь газета, как прежде, органом горкома партии, но горком вкупе с партией давно канул в вечность. Да и Совет народных депутатов, кажется, уже распустили… Мы были самостоятельны и самоокупаемы, короче, без штанов, но в шляпе.

Я думаю, тот писатель и мечтать не смел о том, как слово его отзовется. Но со своими фантастическими рассказами больше не заявлялся…

***

Особой популярностью среди экспонатов музея пользуются топор и голень.

***

…ему пришлось окунуться в омут квартирных краж…

Дурной пример заразителен

Да, слышала я такую поговорку, но совершенно с нею не согласна – ничего подобного припомнить не могу. Кроме лампочки разве: это которую в рот засунуть можно, а вытащить – нет. Только не вздумайте проверять! Вытащить невозможно! Точно! Сто пудов! А вот с заразительностью положительных примеров сталкивалась не раз. Например, моя подруга Нонна ни за что бы не додумалась улучшать свои жилищные условия, не наблюдая мою историю с обменом квартир, а я свою очередь – не будучи знакома с Мариванной. В общем, подружка, воодушевившись моим переездом и скопив некоторую сумму, рискнула поработать самой себе риэлтором. Сочинили с ней незатейливое объявление, типа: «Меняю квартиру в УГПД с доплатой на нормальную двухкомнатную», контактный номер присовокупили мой, у Нонны-то телефона не имелось. И уже на следующий день после выхода номера газеты у меня на руках имелись заветные адреса. Ознакомившись, Нонна выбрала из них самый географически привлекательный, и в ближайший выходной мы выдвинулись на просмотр.

Дом оказался обычной девятиэтажкой, но ведь что с чем сравнивать… Ну и пусть квартира на последнем этаже – зато есть лифт! Вот с лифтом-то и случилась первая засада: стоило войти в подъезд, как погас свет. Лифт, естественно, отключился. Ничего не поделаешь, пришлось карабкаться на девятый этаж, но нас поджидала засада номер два: по ошибке зашли не в тот подъезд, так как табличка с нумерацией квартир, видать, понадобилась в хозяйстве кому-то из жильцов и искомая квартира в результате на верхней площадке отсутствовала. Перспектива нарисовалась следующая. Вариант А: спуститься, зайти в другой подъезд, подняться опять пешком на девятый, потом снова вниз. Ну или ждать, когда дадут свет, – вариант Б. Первый Нонна решительно отвергла:

– Это, конечно, полезно для здоровья, но у меня туфли дорогие!

А туфли в самом деле были замечательные: черные лакировки на шпильке с красным бантом сбоку, японские, по талону купленные.

Удобно расположившись на подоконнике среди окурков, мы с Нонной договорились ждать манны небесной. И она оттуда явилась! Да-да, в потолке открылся люк и по лесенке стали спускаться кровельщики, или кто они там, короче, щели в крыше заливали. Узнав про нашу беду, перепачканные смолой работяги предложили вариант В: подняться на чердак, оттуда через еще один люк выбраться на плоскую крышу, пройти несколько метров до следующего люка и спуститься прямо перед дверью нужной нам квартиры. Нам такая идея понравилась!

На крышу выбрались в два счета, но там выяснилось: девять этажей, – мягко говоря, высоковато. Облака летели прямо над головой, ветер в тот день был приличный. А может, наверху он всегда дует, но мы на размышления о розе ветров отвлекаться не стали, да еще вниз посмотрели, хотя мужики предупреждали: этого лучше не делать. Короче, помолясь – благо до Бога на этой верхотуре близко, – сгорбившись, увязая каблуками в смоле, время от времени сдергивая с головы широкие юбки, которые задирал ветер, кое-как пробрались к заветному люку. Думаю, прохожие на улице наблюдаемое зрелище оценили по достоинству: юбки такие классные – широченные, с оборками в несколько ярусов, с крупными цветками спереди – у Нонны мак, у меня роза. Японские, по талонам купленные. Беспокоиться, что по ним нас опознают, совершенно не стоило – на днях в Городе случился юбочный завоз.

В конце концов оказались мы, как и было обещано, точно у двери. Настолько точно, что, спускаясь с чердака, за нее придерживались, потому как эта дверь прилагалось не к жилищу, а стояла за лесенкой, то есть сама по себе. Ознакомиться с дизайном квартиры представилась возможность, даже не переступая порога и не знакомясь с хозяевами, в аристократизме которых мы сильно засомневались. Короче говоря, от этого фэншуя ретировались, перескакивая через ступеньки, и выдохнули уже на первом этаже. Подружка и про туфли забыла. Свет, естественно, сразу же дали.

P.S. А с квартирным обменом у Нонны все получилось! В другом доме.

***

Излюбленное место отдыха горожан – побережье живописной речушки.

***

Иногда дети имеют особенность совершать ошибки своих родителей.

***

На этом поле ничего не было, кроме усиков старого картофеля.

***

Засуженные работники торговли.

***

Глубина Марианской впадины – 11 000 тысяч метров.

***

История девицы-корнета была счастливо вспомнена драматургом Гладковым.

***

Чтобы больше таких сбоев быть не должно!

***

Наш многонациональный город: болгары и венгры, татары и морда (мордва).

***

На совещании возник вопрос: почему дорожную разметку не всегда наносят неправильно?

***

Перепады климата.

Лучше с Петровым на Майорке, чем с майором на Петровке

Что главное в фамилии? Благозвучие. Я в детстве мечтала быть Виноградовой. Светлана Виноградова… Звучит? Моя-то была так себе. Мама успокаивала: «Вот найдешь жениха Виноградова, выйдешь замуж…», я поэтому у немногочисленных кавалеров с ходу интересовалась паспортными данными. Многие почему-то пугались. А одна моя знакомая – урожденная Невская – мечтала просто об Александре, чтоб поделиться с ним своей фамилией и стать женой Александра Невского. Казалось бы – самое распространенное мужское имя. Но не тут-то было. Не случилось в ее биографии ни одного Саши, не судьба.…

С годами я пришла к выводу: хорошая фамилия – простая фамилия. Проблем меньше. Хотя давайте возьмем фамилию Семёнова – куда, казалось бы, проще, Иванова разве. А есть закавыка – «ёшка», две точки над буквой «е». Собирая документы перед выходом на пенсию, моя знакомая настрадалась: тут Семенова, там Семёнова, вот и пришлось документально доказывать, кто она на самом деле. А представьте себе, каково жилось однокласснику дочери Ване Поносову! Он даже в секцию бокса записался, чтобы более весомо аргументировать ударение на первый слог. Или одной знакомой с фамилией Ли-Ен-Шоу (именно так в паспорте) – как только ее не коверкали! Хотя исковеркать можно и простую – сотрудница Надя Лин жаловалась: ей частенько еще одну букву добавляют – Линн. А у моей дочери в паспортном столе в фамилии Кириллова «л» отобрали, но она была бдительна. Про этих паспортистов вообще легенды ходят: главный редактор одной газеты, где мне довелось работать, Юрий Иосифович, рассказывал: его другу в графу «национальность» (раньше таковая имелась) в паспортном столе вписали слово «индей». Он при заполнении анкеты захотел, видать, приколоться и написал «иудей», а там серьезные люди сидят, им не до шуток, но одну букву переписали неправильно. «Индей» паспорт менять не стал, ему понравилось, всем показывал. Жена у него, вероятно, называлась индейкой, а дети – индейцами…

В «Таежной правде» в репортажах со строительства промышленных объектов частенько упоминалась одна передовая бригада. Фамилия у бригадира была Е. Просто Е. Вот уж в ней ошибку не сделаешь стопудово! Вообще собственная фамилия – данность, и относиться к ней надо соответственно. Например, как румяный, упитанный гаишник Дрислюк, с большим достоинством представившийся, зайдя в корректорскую. Его к нам Нина Федоровна отправила разбираться с объявлением и позвонила, пока он вразвалочку направлялся в нашу сторону по длинному коридору, предупредить, чтоб не смеялись. Сдерживались изо всех сил…

Публиковал в «Таежке» заметки о жизни завода, на котором трудился, внештатный корреспондент А. Вагин. Фамилия как фамилия. Пока мужская. Но у него имелась жена. Которая, говорят, при регистрации брака хотела оставить свою, но будущий муж настоял. Вагина была учительницей. Это еще что: Феечка говорит, с ней в группе в институте учились девочки с фамилиями Яйцева и Хухуа. Они дружили между собой.

Иногда фамилия – просто путеводная звезда по жизни. Про патологоанатома Мертвякова я уже упоминала и про нашу Милицию – журналистку из криминального отдела. Им от судьбы было просто не отвертеться! А вот моя подруга Нонна Ангелова отвертелась – она в замужестве приобрела совершенно неудачную фамилию, и все-то в жизни шло наперекосяк, пока ее взад не поменяла. А правда – красиво звучат фамилии Разумная и Роскошная? У Разумной и правда была ума палата, а Роскошная работала стоматологом. Мужская часть населения старалась попасть на прием именно к ней… А как вам начальник пожарной охраны Залейвода? Человек на своем месте. Директора школы, где учились мои дети, звали Сергей Сергеевич Половинка. И его сыновья-двойняшки в этой же школе учились. Две половинки, все логично.

И про имена. Что бы значило: в шести редакциях (во всех, где мне довелось корректорствовать), главных редакторов звали Юриями!