Текст книги "Планеты"

т, ахьянцы другие. А небо… Небо – просто сказка. Тебе бы там понравилось. А какие у нас бывают праздники! У вас бывают праздники? Вы танцуете? Смотри, как мы танцуем! – Дели вскочила на ноги и закружилась, обнимая Истана, а ихлак во все глаза с восхищением смотрел на девушку, даже на время забыв свое горе.

Империта весело бухнулась рядом с ним, снова заговорила:

– А еще можно летать целый день и ничего не делать. Правда, если об этом узнает отец, тогда лучше держаться от него подальше…

Она еще много чего рассказывала ихлаку о Деллафии, а тот завороженно слушал, раскрыв наполовину свои уши – бутоны.

– Ты очень красивая и странная, Шалкай, – вдруг произнес Юл-Кан. – У тебя глаза и в самом деле цвета лепестков шалкая, а волосы, как грозовое небо. Ты пришла на Ихлакит, чтобы защищать его, и я этого никогда не забуду.

– Империта, похоже, развеяла печаль Юл-Кана, – глядя на них, произнес Джанулория с легкой улыбкой.

– Да, они нашли общий язык, – кивнул трайд, видя детский восторг в глазах ихлака. – И я рад этому.

– Империта изменилась, – т, ахьянец хитро взглянул на Мариона. – Внутри она не так слаба, как это кажется на первый взгляд.

Тот задумчиво смотрел на девушку, думая о том, что впервые видит деллафийку в брюках, из которых виднеются голые ноги и короткой безрукавке. А ведь деллафийская мода строга и поэтому женщины носят только длинные платья, закрывающие ноги, руки, плечи, а тут видно и ноги, и руки, и даже живот. Но саму империту это, видимо, нисколько не волновало.

– Она просто ребенок, играющий в свои детские игры с добрыми и злыми героями, – отозвался он. – Боюсь, что империта не осознает всей опасности. Ей интересно, любопытно, необычно, но она играет.

– Эй, кээсцы! – окликнул их пират. – Какого дьявола мы торчим тут, словно крысы? Я смотрю, вы не торопитесь на свою Деллафию. Раз уж марганов нет, чего мы застряли в этих проклятых горах? Везите меня на свою планету и кончим с этим делом.

Марион зло посмотрел на него.

– Благодаря тебе, подлец, мы не можем улететь отсюда, потому что у нас нет корабля.

– Что?! – так и подпрыгнул Эрго. – Штурвал и катапульта! У вас нет корабля? Чтоб я сдох, вот дерьмо! Невероятно, мало того, что я попал в лапы чертовых парасконцев, так нам еще и предстоит сгнить на этом треклятом шарике! Вы что, пешком сюда пришли с Деллафии?

– Да, пешком! – раздраженно крикнул трайд. – А, если ты не заткнешься, то я запущу тебя в космос пинком под зад!

– Клянусь космосом, парасконцы нынче пошли хуже пиратов, – забурчал тот. – Чтоб им всем пусто было! Где только такие берутся…

Он осекся и замолчал, потому что вдруг увидел нечто подозрительное.

– Что за чертовщина? – вырвалось у него, и он поспешно отполз от камней.

Кристальный лес, изрядно пострадавший от рук пиратов, внезапно начал светиться сильнее. Белое сияние стало глубже, ярче, причудливые рисунки на стенах слились в одно сплошное, бьющее по глазам пятно. А алиманы все наливались, наливались нереальным густым молочным туманом, испуская лучистые таинственные искры, словно внутри камней спрятались маленькие мигающие звезды. Сияние становилось мощнее и мощнее. Оно озаряло пещеру, как полуденное солнце, пока, наконец, стало невозможным, нестерпимым.

– Бежим! – ихлак схватил девушку за руку, и они помчались вон из пещеры.

– Что это было? – задыхаясь, спросила Дели, когда выскочили наружу.

Офицеры молчали, не зная ответа на этот вопрос, тревожно поглядывая в темноту проема. Злобно чертыхался пират, кривясь от боли.

– Что за проклятая планета! То одно, то другое, то третье! Зря я связался с этим делом!..

А день над Камарленом был солнечный, безмятежный. Вода быстро испарялась, оставляя после себя мокрую изрытую землю, и легкими облачками гуляла по небу.

И вдруг из гор Ялтхари, словно пронзили их насквозь, вырвались фонтанами ослепительные неудержимые столбы яркого света. Они взмыли высоко вверх, затмевая само солнце, которое на их фоне казалось бледным и съежившимся комком, и где-то на головокружительной высоте слились в нечто невообразимое, огромное, сияющее, умопомрачительное. И это нечто все ширилось, разрасталось огромными кругами, заполняя все небо, пока, наконец, не влилось в другие такие же фонтаны света, вырвавшиеся на востоке, западе, юге…

Казалось, само небо сошло с ума и теперь полыхало магическим, прекрасным и жутковатым куполом, накрывшим весь Камарлен.

Это было так удивительно, непонятно и красиво, что все раскрыли рты в немом изумлении.

Но тут громко вскрикнул пират и с выпученными глазами повалился на землю. Он лежал в каком-то странном оцепенении, беззвучно открывал рот, словно рыба, выброшенная на берег, судорожно царапая пальцами камни. В его глазах стоял дикий безотчетный ужас, а лицо перекосилось, будто в припадке сумасшедшей боли.

– Вставай, кусок падали! – злобно встряхнул его трайд. – Хватит ломать комедию! – но тот не реагировал.

– По-моему, он не притворяется, – беспокойно склонился над пиратом Джанулория. – У него какой-то приступ. Видите, как взмок.

– Приступ хитрости, – недоверчиво поцедил Марион, отпуская Эрго.

В небе все еще пылало ослепительное сияние. И Дели была уверена, что это проснулись кристаллы после долгого сна и явили Камарлену свою силу. Но на что направлена эта сила?

Купол света исчез также внезапно, как и появился. Пропали и столбы – колоссы, бьющие из гор. Перед ними снова было обычное небо, залитое солнцем.

– Корабли и пушки! – донеслось до них кряхтенье пирата. – Что это было, Призрак его дери!

– Может, лучше ты нам скажешь, что это было? – бросил Марион.

Тот быстро взглянул наверх и, немного успокоившись, сказал:

– Я чуть не сдох, клянусь вселенной! Не знаю, что это было, но я, действительно, едва не скопытился, не сойти мне с этого места! А все эти треклятые камни, будь они неладны! Неслыханное дело – Альфадей Эрго почти обделался от страха! Нет, нужно срочно сматываться отсюда, пока не вляпался в очередное дерьмо! – он кое-как поднялся на ноги, утер вспотевший лоб.

– Что бы все это значило? – задумчиво проговорил т, ахьянец. – Впервые в жизни вижу подобное.

– Я хочу вернуться в пещеру, – заявила Дели, объятая внезапной мыслью.

– Я не пойду ни в какие пещеры! – испугался пират. – Я теперь к этим проклятым камням больше не притронусь ни в жизнь! Пусть лучше меня сожрут марганы!

– Нам и в самом деле лучше вернуться туда, – сказал трайд, не слушая Эрго. – Думаю, алиманы не причинят нам вреда, а здесь снова могут появиться эти твари.

– Режьте, а я никуда не пойду, – вновь завел пират. – Эти камни едва не отправили меня к духам моих прабабушек, а я должен опять идти к ним? Ну, уж нет, я не дурак!

Марион схватил его за шкирку, толкнул к входу.

– Пошли! – приказал он.

– Хоть я и пират, но тоже имею права! – заорал Эрго. – Я имею право не идти! Метеорит тебе в зад, проклятый кээсец!

Кристаллы снова тихо сияли, наполняя пещеру спокойствием и умиротворением, снова на стенах плясали таинственные изображения, снова нежные блики играли на гранях.

Дели подошла к камням. Трайд понял ее, спросил:

– Вы уверенны, империта?

– Да, – ладонь девушки осторожно легла на прохладную поверхность алимана.

Через какое-то время она почувствовала уже знакомую пульсацию, как чуть ощутимые толчки сердца, но они все слабели, слабели. И, как далекое-далекое эхо, в мозг лился тихий ручеек, оставшийся от прежнего фонтана.

… Смерть отступила. Они сделали свое дело, и теперь царит покой. Смерти нет, и они снова спят… спят… спят…

Дели убрала руку, улыбнулась. На нее смотрели внимательные, тревожные, полные ожидания глаза.

– Все закончилось, – сказала она облегченно. – Опасности больше нет. – И добавила: – Не спрашивайте меня, как я это узнала, я все равно не смогу объяснить.

Все были озадачены, но в глубине души им очень хотелось верить словам империты.

– Что же теперь будем делать? – спросила Дели. – Раз марганов нет, то можно наконец-то выбраться из этих гор. Честно говоря, они мне уже опостылели.

– У нас нет полной уверенности, что марганов, действительно, нет больше, – сомневался

т, ахьянец. – Что-то не верится, что они так враз исчезли, когда даже Большая Вода не остановила их.

– Джанулория, ты порой бываешь таким занудой, – неожиданно засмеялся трайд. – Ведь ты сам волшебник, а в чудеса не веришь.

– Я не волшебник, а арон1919
  Арон – так называют жителей Т, ахьяна, обладающих необычными способностями (Таинственной силой). Они создали первый Исследовательский Центр, изучающий другие расы. Но не все т, ахьянцы – ароны.


[Закрыть], и таких чудес не бывает, – отрезал тот.

– Но мы же не будем торчать в этой пещере вечность! – воскликнул Тасури. – А, не выйдя отсюда, не узнаешь, есть марганы или нет. К тому же пожалейте меня: я скоро высохну, как мумия, без воды!

– А я от голода, – поддакнула Дели.

– А я от вашей болтовни, – подал голос пират.

– Ну что же, Джанулория, ты проиграл: нас большинство, – подвел итог Марион. – Нам, действительно, нужно добыть пищу и воду, а, сидючи здесь, их не найдешь.

Решили испытать тант. Для шестерых места было явно мало. Возмущалась Дели, отказываясь сидеть на чьих-либо коленях.

– Ну, красотка, чего ты стесняешься? – ухмыльнулся Эрго. – Сидеть на коленях очень даже приятно.

– Наглец! – вспыхнула девушка. – Вот врежу андором, вообще без коленей останешься!

– Не горячись, красотка, ты же не хочешь идти пешком по проклятой жаре.

– Учти, пират, на Деллафии ты за все ответишь! – негодующе воскликнула империта.

– До Деллафии еще добраться надо, милочка, а пока мы на этом чертовом шарике и даже не можем выбраться из пещеры, – хохотнул тот.

Тут ихлак без слов легко, как перышко, схватил пирата за шиворот одной рукой и вытолкал из танта. Дели прыснула.

– Сплошной беспредел! – обиженно пробурчал Эрго. – Куда катится Вселенная?

Наконец, они кое-как втиснулись. Дели все же согласилась сесть на колени Юл-Кану, сжимая в руках Истана. Пирата зажали Тасури и Марион, и он отчаянно бранился, на чем свет стоит.

Тант медленно пополз к выходу, едва отрываясь от земли. И вот угрюмая громада гор Ялтхари осталась позади. С непривычки яркий солнечный свет слепил глаза, а жара ударила по телу знойной волной. Поблескивали лужи, дрожал горизонт, тишина висела, как натянутая струна. Царило спокойствие, даже ветер, казалось, замер, прислушиваясь к чему-то.

Этот черепаший полет навевал сон, и Дели уже начала клевать носом, когда тант странно тряхнуло, и он тяжело упал на землю. Взвизгнул проснувшийся лонг, охнула империта, больно ударившись головой, чертыхнулся трайд.

– Все, приехали, – сказал он, вылезая из танта.

– Что случилось? – полюбопытствовала девушка, потирая ушибленную голову.

– Сломались, – Марион посмотрел на пирата, спросил с усмешкой: – Эрго, где вы взяли эту консервную банку?

– На Клосатле2020
  Клосатль – промышленная планета Деллафии. Находится в системе Галия. Производит космические корабли, шаттлы, флайеры, эстелы и пр. летательные средства.


[Закрыть]. Одолжил у одного человечка, – недовольно ответил тот.

– И, конечно же, он подсунул тебе самое барахло. Вот она – жадность в чистейшем виде. Ну что тебе стоило купить новый, нормальный тант, если уж Калахас так щедро вам платил?

– А на кой ляд нам был нужен новый тант? Делов-то туда – сюда камни перевозить, там годился и этот! Конечно, он сдулся, когда в нем сидят пятеро бугаев!

– Ладно, теперь поздно кулаками махать. Идемте пешком, река уже близко.

Прыгая по лужам, они пошли дальше, внимательно следя за местностью, опасаясь все же нападения марганов. Эрго с интересом поглядывал на девушку.

– Штурвал и катапульта! Неужели ты и в самом деле деллафийская империта? Если это так, то какого черта ты делаешь здесь?

Дели не обратила внимания на его слова, а пират продолжал:

– Должно быть ты дьявольски богата. Еще бы! Ведь ты наследуешь весь Союз после твоего папаши! Звездный Призрак! Вот везет кому-то!

Неожиданно рядом возник трайд.

– Я предупреждаю тебя в последний раз, пират! Еще одно лишнее слово, и ты пожалеешь, что родился на свет!

– Хорошо, я умолкаю, только не заводись, – примирительно поднял руки пират.

И они вновь шли. На этот раз Дели держалась ближе к офицерам, избегая общества Эрго.

Вскоре перед ними заблестела в лучах солнца небольшая река – приток Эрадорха. Течение ее было не такое сильное, да и выглядела она более спокойно, чем ее грозный, коварный брат.

Тасури, не думая ни секунды, тут же бросился в воду, с наслаждением отмачивая свое изнуренное солнцем зеленое тело. Остальные, утолив жажду, сидели на берегу.

– Я думаю, нам все же надо перебраться на ту сторону, – сказал трайд. – Здесь нам вряд ли удастся встретить какую-нибудь живность.

– А на той стороне что, трава вкуснее? – съехидничал Эрго.

– Нет, просто я хочу утопить одного надоедливого пирата, – зловеще произнес офицер.

Джанулория и Юл-Кан уже были в воде.

– Провалиться мне в Черную дыру, если я полезу в воду! – заорал пират. – Да здесь потонешь – пикнуть не успеешь, никому и дела не будет! Штурвал и катапульта, наверняка там сидят какие-нибудь мерзкие скользкие твари и ждут момента кого-нибудь сцапать!

– Тебя никто не просит переплывать эту реку, – отозвался Марион. – Можешь остаться тут и сидеть до скончания света.

Он посмотрел на девушку, спросил:

– Вы сможете переплыть, империта?

– Я постараюсь.

– Если хотите, я буду поддерживать вас.

– Я хочу, – просто согласилась та, и они погрузились в теплые потоки.

Река оказалась глубокой и не такой спокойной, как казалось на первый взгляд, к тому же разболелось плечо, и Дели быстро устала, но твердая рука трайда, державшая ее, придавала силы. Позади всех плыл Эрго.

– Звездная пыль! – Крикнул он во все горло. – С каждым разом все лучше и лучше! Теперь я плыву в этой луже, словно головастик, в окружении кээсцев и черт знает еще каких монстров, которые так и норовят отхватить от меня изрядный кусок! Астероид мне на голову, оно укусило меня! – Взвыл он дурным голосом. – Мать моя Земля! Я лишился ноги!

– Не обращайте внимания, империта, – сказал трайд, почувствовав, как дрогнула рука девушка. – Он хочет запугать нас, но в камарленских реках никогда не водились хищники.

– Вы это точно знаете?

– Да.

Между тем, Эрго завел веселенькую песенку космического пирата, вопя на всю округу:

– Лазером вжик-вжик! Тут и там головы прыг-прыг! Красота!

Наконец, они выбрались на берег. Пират тоже благополучно добрался.

– Чтоб я сдох, теперь меня засмеют все космические пираты! – ворчал он. – До чего я докатился!

Отдохнув, пошли дальше, а через несколько фионов наткнулись на семерых мертвых марганов.

– Какой ужас! – содрогнулась Дели от отвращения.

– Странно, никаких внешних повреждений, – бормотали офицеры, осматривая трупы. – Будто их удар хватил.

– Это камни. Я же говорила, что опасность ушла. А опасность – это марганы. Вот вам и подтверждение.

– Почему же тогда пират живой? – спросил Джанулория. – Он тоже причастен к смертям, как и марганы.

– Значит, эти камушки не считают меня виновным, – с честным видом отозвался Эрго.

– Вот еще! – фыркнул т, ахьянец. – Да ты должен был первым схватить удар после всех твоих злодейств.

– Его и хватил удар, только он почему-то очухался, к сожалению, – произнес Марион, и они поскорее покинули это неприятное место.

Стремительно опускались сумерки, когда они заметили небольшое стадо тингоров. Под покровом сгущающейся темноты им пришлось ползти, чтобы не спугнуть животных. И вот, наконец, – яркая вспышка лазера. Тингоры в страхе метнулись прочь. Неужели промахнулись? Но раздался радостный возглас трайда:

– Предстоит королевский ужин! Это вам не безвкусный сурхан, это нечто гораздо лучшее!

А через несколько минут уже горел веселый огонек костра, и ноздри щекотал дурманящий аромат мяса.

Дели была безмятежна и беспечна, возилась с Истаном, хохотала, озаряя округу своим заливистым звонким смехом.

Пират, наблюдая за ней, бормотал под нос.

– И это империта деллафийская? Чтоб я сдох, если это так. Бедный ее папашка поди вздохнул с облегчением, когда отделался от нее, спихнув на этот шарик. Чего она тут забыла? А все же хороша, чертовка, клянусь космосом!

Офицеров мучил вопрос: почему так долго не летят корабли с Деллафии? И они хмуро сидели, погруженные в невеселые раздумья.

Ночь вступила в свои права – безлунная, тихая, настороженная.

Дели завалилась спать, утихомирив разыгравшегося лонга. Эрго тоже последовал ее примеру и лег на землю, широко разметав свое тело. Офицеры и ихлак все сидели, иногда перебрасываясь короткими тихими фразами.

Медленно ползли часы, падая беззвучными каплями на спящую землю. Это было время долгих философских размышлений, смутных размытых мечтаний и желаний.

Марион расслабленно растянулся на теплой земле, заложив руки за голову. Над ним нежно сияли яркие заманчивые звезды, говоря о чем-то своем – непонятном и таинственном – и звали, звали куда-то. И он попал в их сладкий плен. Его разум устремился туда, ввысь, как свободная легкая птица, растворился в необъятной высоте, в манящем сиянии, стал неотделимой частичкой вселенной, одной из этих крохотных звезд. Оторвавшись от суетной земли, он парил где-то над реальностью, за гранью вообразимого в каком-то волшебном, совершенно ином, странном, но поэтому таком близком и прекрасном мире, о котором он, возможно, втайне мечтал, глядя в небо. Он ликовал, наслаждаясь, обретенной легкостью, свободой – свободой от проблем, дел, своего собственного тела, – и, как чистая первозданная энергия блуждал в лабиринтах космоса. Перебирал звезды, словно драгоценные камни, из руки в руку, зажигал новые солнца, создавал планеты и галактики из пыли, из ничего, из хаоса.

Из объятий другого мира его грубо вырвал громкий гул, ворвавшийся в звенящую тишину, словно ураган. Этот гул невозможно было спутать ни с каким другим звуком. На Камарлен приземлялись корабли.

Подскочили все, впившись глазами в ночное небо, но там было пусто, не считая светлячков звезд.

– Да здравствует Деллафия! – Крикнула Дели, пустившись в пляс от радости.

– Вот и прилетела неслышно моя смерть, оборвав жизнь в самом разгаре, – весьма поэтично произнес Эрго, чего от него никто не ожидал. – Что ж, такая у меня видно судьба!

Офицеры принялись пускать сигнальные ракеты, пронзая покров ночи фейерверками огней, которые просто не могли не засечь.

Прошел час томительного ожидания. И вот он – долгожданный стрекот летящих флайеров. Все ближе, ближе. И вскоре их взгляду предстали две удлиненные округлые капсулы серебристого цвета со знаком Деллафии на боку. Зависнув на несколько секунд, мягко опустились, пружинисто коснувшись земли. Дверцы раскрылись и перед ними предстали двое деллафийцев. Широко улыбаясь, подошли к офицерам, крепко пожали им запястья.

– Рады вас видеть, трайд Марион… констат Тасури… энод-арон Джанулория… вас линда2121
  Линда – обращение к девушке; линдалина – к замужней женщине; лонд – к мужчине (деллаф.)


[Закрыть]…– деллафиец удивленно посмотрел на девушку, перевел взгляд на ихлака и пирата: –Вас… и вас…

– А мы уже отчаялись вообще выбраться с этой планеты, – улыбнулся Марион. – Вы не спешили к нам.

– Простите, не представились. Новар Эллай и эвер Юфиль, – отчеканил деллафиец. – Так как из Исследовательского Центра Камарлена не поступало никаких сигналов о помощи, или о каких-либо неполадках, мы не подозревали, что здесь могло что-то случиться и, поэтому не было приказа вылетать на Камарлен. Но ваш корабль «Эндор» долгое время не выходил на связь, и мы-таки заподозрили неладное.

– Ну что ж, лучше поздно, чем никогда, – усмехнулся трайд. – Раз вы здесь, доставьте-ка поскорее нас в Исследовательский Центр, пока мы совсем не одичали.

– С радостью, трайд, но позвольте один вопрос.

– Да.

– Где весь персонал Исследовательского Центра?

Марион помрачнел.

– Новар, это долгая неприятная история, – сказал он. – Вы ее обязательно услышите, но немного позже.

Затушив костер, расселись по флайерам: Дели, трайд, Юл-Кан – в один, Тасури, Джанулория и Эрго– в другой.

Ихлак со страхом вжался в кресло, боясь посмотреть в окно.

– Очень высоко, – сказал он, жалобно глядя на звездных людей.

Дели рассмеялась, взяла его за руку.

– Да разве это высоко? Вот если бы мы летели в космос – вот там было бы по-настоящему высоко. Камарлен, то есть Ихлакит был бы маленьким, маленьким, как мой кулак. А здесь даже упасть будет не больно. Это же, наоборот, здорово! Смотри, вон какие-то деревья, речка, а вон Ялтхари!..

Девушка без умолка болтала всю дорогу, занимая Юл-Кана, а Марион, не говоря ни слова, безотрывно смотрел в простирающуюся вокруг них инопланетную ночь, озаряемую огнями флайеров, и думал о чем-то своем.

На космодроме Исследовательского Центра возвышались два фрегата – гигантские, по сравнению с флайером, внушительные, суровые, рожденные для длительных перелетов в безвоздушном пространстве, неприступные и несокрушимые, как скалы.

На этот раз здесь не было так уныло и пусто, как в прошлый раз – суетились офицеры возле кораблей, Исследовательский Центр светился огнями и жизнью, несколько человек бежали встречать прибывшие флайеры, и все было залито ярким светом прожекторов.

Их закружил круговорот лиц, голосов – радостных, вопрошающих, жужжащих вокруг них, как рой пчел, а многочисленные руки незаметно, словно по волшебству перенесли их в Исследовательский Центр. На все вопросы они лишь устало отмахивались, повторяя:

– Ради космоса, дайте прийти в себя, дайте нормально поесть и попить, а потом можете задавать любые вопросы.

После сытной еды офицеры ушли на длительное совещание, а Эрго, по настоянию трайда, поместили в изолированную комнату и, как к особо злостному преступнику, приставили стражу. Дели не стала задерживаться и, поев в свое удовольствие, тихонько удалилась. Найдя свободную комнату, рухнула на постель, показавшуюся мягчайшей периной после стольких ночей, проведенных на жесткой земле под открытым небом. Истан привычно устроился рядом, прижавшись теплым боком.

Она уже начала засыпать, сладкая дремота уже напевала ей свою тихую песню, когда в дверь кто-то робко постучал.

– О Деллафия, нигде нет покоя! – с сожалением согнав сон, проворчала девушка. – Кого там еще принесло? Войдите!

Дверь послушно отъехала в сторону, и Дели остолбенела от изумления. Перед ней стояла Императрица Дельфина. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, не находя нужных слов.

Дельфина была, как всегда, прекрасна. Нежное бледное лицо с огромными кроткими глазами, длинные роскошные волосы собраны в замысловатую прическу, на голове – корона из кроваво-красного лавальса2222
  Лавальс – драгоценный камень, добываемый на Деллафии.


[Закрыть], – настоящее произведение искусства, которым можно было любоваться, не отрываясь, хоть сто лет. Красивое желтое платье до пят с широким изящным поясом и длиннющий шлейф, ниспадающий с головы мягкими складками.

Во всем ее облике сквозило величие, природная грация и неуловимая печаль, затаившаяся в уголках голубых глаз.

– Императрица? – наконец, опомнилась Дели, вскакивая с кровати. – Как вы оказались здесь?

– Филадельфия! – воскликнула та и, не сдержавшись, заключила дочь в объятья. – Что здесь произошло? Где вы были? О Деллафия, я едва не сошла с ума, когда мне сказали, что вас нигде нет! Зачем ты полетела на этот ужасный Камарлен? Вы опять поссорились с Императором? Как ты выглядишь, Филадельфия? Что это за безобразный вид?

Империта мягко выбралась из ее рук, оглушенная потоком слов.

– Не нужно было так переживать, Императрица, – сказала она. – Ничего особо страшного не произошло. Просто мы потеряли корабль и не могли связаться с Деллафией.

– По-твоему, потерять корабль на неизвестной планете – это ничего страшного? Да вы, наверное, совсем ничего не ели и целыми днями бродили по этому всеми забытому Камарлену? Посмотри на себя, ты же ходячий скелет, облаченный в какие-то рванные, грязные лоскуты! Ты же совсем сгорела, это не кожа, это уголь! А твои волосы? И в таком виде ты ходишь среди мужчин? Мне даже подумать об этом страшно! Ты – будущая Императрица, а, глядя на тебя, можно спокойно сказать, что ты – какая-то нищая голодранка! Что ты вообще забыла на этой планете?

Дели очень, до зуда хотелось сказать, что, когда каждую минуту ждешь опасности, нападения, когда висишь на волосок от смерти, то тут уж не до внешности, не до красоты, но промолчала, зная чересчур впечатлительную, вплоть до болезненности, натуру матери.

– Я все исправлю, Императрица, – пообещала она.

– А что это за грязная тряпка на твоей руке? – подозрительно спросила Дельфина. – И что это за темные пятна на ней? Только не говори, что это кровь, Филадельфия!

– Это просто царапина, – неохотно промямлила девушка, но Императрица, брезгливо морщась, принялась развязывать повязку.

– Деллафия, что это? – воскликнула она, увидев длинную кровавую рану. – Царапина? Это ты называешь царапиной? Я спрашиваю, что это такое?

– Я же говорю – царапина. Просто зверь зацепил…

Дельфина со стоном, бессильно опустилась на кровать.

– Филадельфия, – раздался ее слабый голос. – Мне кажется, ты сошла с ума. Тебя едва не убил какой-то дикий зверь, ты довела себя до безобразного состояния, ты, словно дикарь, вооружилась мечом… Это…это просто уму непостижимо!

В это время в ее руку ткнулся носом проснувшийся Истан. Императрица в ужасе воскликнула, отшатнулась, глядя на лонга, как на чудовище.

– Что… что это? – спросила она, запинаясь.

Дели взяла Истана на руки, обидевшись, что его назвали, как предмет – что.

– Это не что, а кто – лонг, – сказала она, поглаживая малыша. – Между прочим, он лишился матери, и остался совсем один. Его зовут Истан. Правда, красивый?

Дельфина с отвращением смотрела на зверя в ее руках, произнесла:

– Как ты можешь держать его, прижимать к себе, Филадельфия? Ведь он совершенно дикий и, возможно, даже заразный. Эта планета, наверняка, кишит всякой гадостью и заразой.

Дели вспыхнула от негодования, горячо воскликнула:

– Камарлен не заразный, Императрица! И этот лонг не заразный! Прекратите отзываться о Камарлене с таким презрением, словно вы все о нем знаете! Здесь живут замечательные существа, и я не позволю плохо о них думать!

Раньше бы Дели никогда не позволила себе повышать голос на Императрицу, но сейчас ее просто взбесили эти полные брезгливого отвращения слова, эти охи-ахи, вздохи, стоны, причитания.

– Хорошо, Филадельфия, я не для того проделала такой огромный путь, чтобы обсуждать эту планету и ее жителей. Пойми, я беспокоюсь за тебя, за будущую несмышленую Правительницу Деллафии. Я прилетела даже втайне от Императора.

Дели скривилась при упоминании о своем будущем и об отце, а Дельфина продолжала:

– А теперь приведи себя в порядок: немедленно сходи в медицинский отсек, залечи свою ужасную рану, умойся, причешись, переоденься – я привезла с собой несколько твоих платьев – и, пожалуйста, отпусти этого зверя.

– Хорошо, Императрица, – буркнула девушка, положив Истана на кровать.

– И отдыхай, – добавила та и, покачав головой, вышла из комнаты, оставив империту.

Неохотно Дели направилась в душевую, после чего расчесала волосы и начала хмуро копаться в платьях, оставленных матерью. Она терпеть не могла деллафийскую моду, все эти дурацкие, неудобные, хоть и красивые платья, в которых невозможно лазать по деревьям, спускаться по веревке с высоты в несколько фионов, сбегая из своих покоев, играть в пиратов, в общем, совершенно неподходящая одежда для жизни.

Наконец, со вздохом выбрала наиболее простое платье, облачилась в него, но все равно почувствовала себя, как в скорлупе, – неудобно, тесно. После чего сходила в медотсек и, как и обещала, заживила рану в регенерационной камере.

Возвращаясь в свою комнату, услышала негромкое бормотание, доносившееся из-за чьих-то дверей. Прислушавшись, узнала голос трайда, произносивший:

Пустыня и тьма,

Лишь звезды, звезды.

Здесь ночь так длинна,

Как девичьи слезы.

Зовут и сжигают

Пустые планеты.

Как воздух растают

Живые скелеты.

О космос, жестокий,

Прекрасный, невинный,

В тебе одинокий

Я, юный, старинный.

В тебе умираю

И снова рождаюсь,

Как пепел сгораю

И вновь возвращаюсь.

Голос трайда был приглушенным, необычно печальным и задумчивым, словно он переживал все то, что произносили его губы. Эти стихи были незнакомы девушке, но ей понравилось их звучание. Из каюты вновь послышался голос Мариона:

Бежим скорей отсюда прочь

Горит дорога за спиной.

И всюду ночь, одна лишь ночь

Стоит безмолвною стеной.

Нас догоняют привиденья

И сотни жадных, мертвых рук.

Здесь все – мираж, и все – виденья

Игра господ, проклятье слуг.

Безумство страхов и падений

Вонзило зубы в нашу кровь.

Падем, восстанем, словно тени,

И умирать не страшно вновь.

Сожрет огонь немые души,

И выжжет нам глаза в ночи

Нам убежать отсюда лучше,

Чем видеть смерть своей свечи.

Бежим, бежим, бежим туда,

Где воды смоют пепел едкий,

И тела ржавая руда

Вновь засияет камнем редким.

И там не будет привидений,

И сотен жадных, мертвых рук.

Сбежим от тьмы без сожалений,

Прорвав судьбы порочный круг…

Голос затих, раздались шаги, и дверь внезапно широко раскрылась. Дели вздрогнула от неожиданности, а на нее смотрели два холодных голубых озера трайдовых глаз.

– Что вы здесь делаете? – грозно спросил он.

– Я… я проходила мимо, – смутилась девушка и почувствовала, что лицо ее покрывается предательской краской. – Я ходила в медицинский отсек. Видите, рана затянулась, даже шрама не осталось, – она задрала рукав платья, показывая чистую кожу плеча.

– Да, я вижу, – сухо отрезал тот. – Это все, что вы хотели мне сообщить?

– Нет, я еще переоделась в новое платье, – вяло промямлила та, полыхая, как маков цвет.

– Я вижу, – повторил офицер.

Дели посмотрела на него, спросила:

– Должно быть, я вам помешала?

– Если быть честным, то – да. Я не люблю, когда мне намеренно или ненамеренно мешают.

– Я вовсе не намеренна была мешать вам, трайд, – миролюбиво произнесла она. – А что это? – Девушка увидела в его руке небольшой прямоугольный предмет. – Неужели это книга, трайд? Настоящая бумажная книга?

Марион внимательно посмотрел на нее, как показалось девушке, в его глазах мелькнула искра любопытства.

– Да, это настоящая старинная книга.

– Как интересно! Я никогда не видела настоящих книг. Мне рассказывали о книгах мои учителя, и я видела их по модулю, но так, вживую – никогда. Я думала, что книги на Деллафии давно ушли в прошлое и ими никто не пользуется. Вы разрешите взглянуть?

– Это совершенно неинтересная книга, империта, – уклончиво ответил тот, явно не горя желанием продолжать разговор.

– Откуда вы знаете, трайд? – весело откликнулась Дели. – Книга не может быть неинтересной, особенно для тех, кто ни разу не видел ее. Ведь это так занимательно – узнать мысли другого человека, его мироощущение, взгляд на жизнь…

– Разве это интересно?

– Но ведь вы читаете ее, значит, она вас заинтересовала. Вы читали красивое стихотворение. Оно из этой книги?

Взгляд Мариона стал жестким и колючим.

– Вы подслушивали? – сурово спросил он. – Разве во Дворце вас не учили, что подслушивать некрасиво и недостойно?

– За кого вы меня принимаете? – воскликнула девушка, оскорбленная до глубины души. – Мне кажется, что вам безразлично, кто стоит перед вами – империта или самый последний пират, – вы одинаково грубы и бестактны в любом случае. Я даже не знаю, где вас учили этому или это врожденное?