Текст книги "Подсказок больше нет"

Вместо проституток в «обезьяннике» как единственный добытый трофей, сидел Кирилл Кабанов и мрачно плевал на и без того нестерильный коричневый линолеум.

Дверь клетки, впрочем, была открыта настежь: беги – не хочу. Кабан, по всей видимости, не хотел.

– Оформляй, Никитич! – крикнул тот, кто привёл Костика. – Опять та же компания. Торговля краденым. Этот, вроде, новенький, раньше его не видел.

– Да какая торговля краденым?! – возмутился Костик. – Говорю же – это мне пытались всучить мобильник! Я тут вообще ни при чём!

Он хотел было добавить «гражданин начальник», но вовремя сообразил, что это лишнее.

Его, впрочем, никто и не слушал. Дежурный бросил отнятый у него смартфон в ящик стола и угрюмо кивнул на клетку.

– Э-э! Этот тоже несовершеннолетний! – крикнул Кабанов, – Не имеете права допрашивать без родителей! Да мой адвокат вас всех уроет!

– Давай-ка заткнись! – крикнул подошедший молодой лейтенант с толстыми губами и торчащими щёточкой пегими усами. – Документы!

Взгляд его был холодным и равнодушным.

– Нет у меня ничего! – бросил Костик.

Лейтенант наклонился к уху дежурного и принялся что-то говорить. Костик видел, как шевелились при этом его усы и выпячивались губищи, но слов различить не мог.

– У меня мальчишка маленький потерялся! Ему ещё шести нет! Его надо срочно найти, слышите!

– Разберёмся! – сухо ответил лейтенант.

Костик ощущал горький катыш в горле. Не от обиды и несправедливости по отношению к нему самому, а потому, что не уследил за Степаном. Брат доверил ему пацана, а он зачем-то потащил ребёнка на улицу.

Костик принялся сбивчиво рассказывать историю исчезновения маленького Белолобова, но лейтенант прервал его:

– Всё напишешь на бумаге. А пока там побудь, – он шевельнул усами в сторону обезьянника.

В клетке воняло несвежей половой тряпкой, хлоркой и ещё чем-то неприятным.

– Во-во, не вороти носопыру. Так пахнет полицейский беспредел! – хмыкнул Кабан.

Он сидел набычившись, поставив одну ногу на скамью и обхватив руками коленку.

По коридору взад и вперёд ходили люди в форме и в штатском, не обращая никакого внимания на двух подростков.

– За что тебя? – спросил Костик Кабанова.

– Уроды! – ничуть не стесняясь многочисленных полицейских, громко ответил Кабан. – Я ему средний палец показал, а он меня в кутузку!

– Что, только за это? – удивился Костик.

– Ну мы ещё отдубасили одних непонятливых. Так, для тонуса. Кто знал, что среди них эти вот окажутся, – он кивнул в сторону коридора.

Пояснения Кабана ясности не прибавили.

– Так у вас была драка?

– Ну! – Кабан с гордостью показал ссадину на скуле. – Мои друганы с плакатами к Смольному пошли, и я за компанию…

– Давайте потише там орите! – скомандовал дежурный.

– Кирюх, да ты – политический заключённый! – понизив голос и улыбнувшись, сказал Костик.

– Типа да.

– А что за плакаты? Оппозиционные?

– А фиг его. – Кабан хмуро сплюнул на пол. – Я даже не разобрал, что они за писульки на палках поднимали.

– Так ты пострадал за чужую идею?

– Можно и так сказать.

«Эффект толпы», – вспомнил Костик слова учителя истории.

– А почему тебя одного забрали?

– Остальных на второй этаж повели. А я несовершеннолетний, – крикнул он так, чтобы слышали полицейские. – Ща мать приедет, разберётся. Посыплются звёздочки с погон!

Никто на его слова не отреагировал.

– А тебя за что? – спросил Кабанов.

– Мне мобильник краденный хотели всучить, а тот, кто привёл меня, краснощёкий такой, подумал, что это я продаю.

– Не дрейфь! Маман и тебя вытащит.

– Я и не дрейфлю! – обиделся Костик. – И протекции мне не надо, я же ни в чем не виноват. Я там случайно оказался! Пусть ещё докажут!

– Ну-ну!

Они просидели ещё минут десять, никто к обезьяннику так и не подошёл.

– А почему ты не сбежишь? – шёпотом спросил Костик. – Клетка же не заперта.

– А на фига? – ответил Кабанов. – Мне даже прикольно. Будет, что пацанам рассказать. И потом, у них мой айфон и пропуск в спортзал.

Наконец показался лейтенант с усами-щётками.

– Рымник? Со мной пройдёшь, протокол подпишешь.

– Не буду ничего подписывать! – с вызовом заявил Костик. – Я вообще-то имею право на телефонный звонок!

– И хранить молчание, – подсказал Кабан.

Полицейский смерил их обоих жёстким взглядом, потом повернулся к Костику:

– Пойдёшь со мной, позвонишь родителям.

Дежурный пододвинул Костику замусоленный телефонный аппарат.

– Звони. Не больше минуты.

Костик с воодушевлением схватил трубку и замер: он не помнил ни одного мобильного номера – ни Антона, ни родителей. Вот он, двадцать первый век! Вся память в телефоне, в башке уже никто ничего не держит! Костик, правда, не забыл пока городского номера, но шансы, что кто-то уже вернулся домой, были невысоки. Он с надеждой нажал на грязные кнопки с цифрами – так и есть, домашний телефон отозвался длинными бессердечными гудками.

– Дома нет никого, а мобильных я не помню, – почти в отчаянье вымолвил он.

– Дайте ему мою мобилу! – крикнул Кабанов из клетки. – Там есть номера людей, которые подтвердят его личность. Слышь, Костян, кнопку последнего вызова нажми – мать тебе ответит, расскажешь ей, она сметливая.

Он ещё попререкался немного с полицейскими, но всё же дежурный вытащил из ящика айфон и передал Костику.

– Один звонок, понял?

Костик кивнул и схватил телефон. Матери Кабанова он звонить не хотел: что он ей скажет? Здрассте, мол, я Костя Рымник, сижу с вашим сыном за решёткой, будете его вытаскивать – захватите и меня, не дайте помереть в застенках!

Бред!

Костик быстро просматривал список контактов.

– Кирилл, а у тебя есть номер Васильчиковой?

Кэт вменяемая, она обязательно поможет!

– Нет. На кой мне её телефон?

– А учителей кого-нибудь?

– Тоже нафига? Я им звоню, что ли? Стой! Юлии телефон точно был. Чёрт! На старой трубке записан!

Костик отметил про себя, что Кабанов уже давненько называет Юльхен по имени-отчеству или просто Юлия.

Как будто вот так взял и зауважал её за что-то. Это Кабан-то!

Но что же делать? Кого набрать? Костик увидел запись «Савёха» и нажал кнопку вызова.

– О-о! Кирыч! Тебя отпустили, что ли?

Видимо, Савельев был в курсе, что Кабанова задержали.

– Слав, это Костя Рымник.

– А почему с мобилы Кабана звонишь?

– Мы рядом тут, – ответил Костик и как бы невзначай добавил, – делим одну камеру.

– Да ладно! – в голосе Савёхи звучали ноты восхищения.

– У меня всего минута на звонок. Будь человеком, позвони кому-нибудь из учителей, у кого есть номер моих родителей.

Савёха недолго въезжал в смысл просьбы. Костик немного успокоился и нажал на «отбой». Оставалось надеяться, что он не подведёт.

– Кабанов? – к обезьяннику подошли двое в форме. – Пойдём с нами.

Кабан по привычке огрызнулся, обозвал провожатых оборотнями в погонах, на что те и ухом не повели – видимо, был инструктаж на этот счёт – и, демонстративно заложив руки за спину, гордо подняв подбородок, прошёл вместе с ними в кабинет, видневшийся в конце коридора.

Не успели они исчезнуть, как дверь в участок с шумом распахнулась, чуть не сбив девушку в форме, и влетела габаритная дама в ярко-цикламеновом кожаном плаще и огромной шляпе.

Костик мгновенно догадался, что это – маман Кабанова, хотя ни разу в жизни её не видел.

Начался настоящий цирк. Пальцы, унизанные золотыми увесистыми кольцами, барабанили по стеклу, длинные серьги плясали и били даму по щекам, когда та вертела головой, ноги в высоких сапогах притоптывали так, что, казалось, из-под каблуков вот-вот полетят искры.

Полицейские отвечали ей предельно вежливо. Да, её сына задержали. Нет, он не такой невинный, как она думает. О, как она заблуждается – статья-то вполне реальная. Не дослушав, Кабанова начала звонить кому-то и требовать «немедленно приструнить обнаглевших жандармов».

Впрочем, спектакль продолжался недолго. Её пригласили в ту же дверь, куда увели Кирилла. Когда она удалилась, Костик отметил, что в участке стало необыкновенно тихо.

Прошло ещё минут десять, и к Костику вернулся щеткоусый.

– Ступай со мной.

– Зачем?

– Сочинение будем писать на тему «Как я провёл этот день».

* * *

Комната, куда отвели Костика, была крохотной, без окон. В середине стояли стол и два колченогих стула с продавленными сиденьями. На потёртой серо-жёлтой столешнице – листы бумаги и ручка, привязанная бечёвкой к ножке стола.

Он исписал три листа, большую часть текста посвятив описанию сбежавшего Степана, хотя полицейский требовал подробных портретов парней-торговцев. Наконец дверь отворилась, и вместе с лейтенантом вошёл учитель истории.

Костик радостно вскочил со стула.

– Знаешь этого человека? – спросил усатый.

Костик кивнул:

– Это мой учитель, Сергей Сергеевич Андреев.

Лейтенант пробежал глазами писанину.

– Ладно. Подписывай. И дату поставь.

Костик маханул ручкой внизу листа.

Лицо у Сергея Сергеича было тревожное, усталые глаза щурились от электрического света, пальцы нервно теребили ручку портфеля. Полицейские долго изучали его паспорт, затем заставили подписать какие-то бумаги.

Когда Костик с учителем выходили в коридор, розовощёкий полицейский – тот самый, который привёл его в участок, чуть слышно прошептал ему:

– Попадись мне ещё, шпана!

– Не попадусь! – не глядя на него, ответил Костик.

На улице было прохладно, асфальт пестрел лужами от недавнего дождика.

– Вы в порядке, Константин?

– Да, Сергей Сергеич! Меня не били.

Учитель улыбнулся.

Как же Костик был рад историку! Его немного сутулая фигура, толстые очки, манера называть всех учеников на «вы», даже мелюзгу, теперь не казались смешными, как было поначалу. Костик ощущал, что всё это делает учителя каким-то… близким, что ли, родным.

– Мне позвонил ваш соученик Слава, – сказал Сергей Сергеич. – Он не дозвонился до Юлии Генриховны, у которой есть телефоны всех родителей, и набрал меня.

«Молодец Савёха! – подумал Костик. – Не болван, соображает».

– Ну-с, говорите, куда вас проводить?

– Да что вы, Сергей Сергеич! – замотал головой Костик. – Не потеряюсь я! Не мелкий!

И тут мысль о Степане снова залила сознание.

– У меня ребёнок убежал. Видимо, испугался полицейского. Боюсь, как бы беда с ним не случилась. Он, хоть и вундеркинд, но маленький совсем, пять лет с хвостиком.

Костик вкратце пересказал историю с исчезнувшим мальчишкой. Сергей Сергеич молниеносно принял решение: идти искать пацанёнка. Логично было бы предположить, что Степан побежал к своему дому, только адреса его Костик, разумеется, не знал. Да и не факт, что мальчик живёт где-то неподалёку. Пошарив по близлежащим дворам, они вышли к магазину, где Костик хотел купить мобильник. Учитель спросил охранников, не видели ли они мальчика, но те лишь развели руками.

– Сергей Сергеич, вы вот возитесь со мной, с моими проблемами… Я и так у вас весь вечер забрал, – сказал Костик.

– Ничего, мой друг. Если ты взялся делать доброе дело, обязательно доводи его до конца, – улыбнулся в ответ историк.

– Я дальше сам. Думаю, что Степан уже с родителями. Он всё же головастый малый, любому фору даст. Мне надо домой идти, может, мама вернулась – у неё все телефоны и адрес Белолобовых.

Сергей Сергеевич помолчал секунды три и согласился.

– Да, это, возможно, единственно правильное решение. Надеюсь, что всё в порядке и во второй раз в полицию сегодня идти не придётся. Всё же позвольте я провожу, давно хотел поговорить, хоть тема, наверное, для вас, Константин, сейчас и второстепенная.

Они пошли дворами к дому Костика. Сергей Сергеич заговорил не сразу, как будто собирался с мыслями.

– Вы перестали посещать мои факультативы, Константин. Этому есть причины?

Причин не было. Костик и сам чувствовал, что в последнее время как-то завертелся, закрутился, проводил в сети каждую свободную минуту, вылавливая Главного джибоба, будь он неладен.

– История – это абсолютно ваше, – продолжал Сергей Сергеич, – Вы её чувствуете, понимаете связь времен, мне очень нравятся ваши суждения – они, пусть и ненаучны, но идут изнутри. Как редко сейчас можно услышать свежее мнение, не забитое штампами из учебников и не навязанное Интернетом! Живое мнение.

Костик вздохнул. Сергей Сергеич немного помолчал и вновь повернулся к нему:

– Можно вам задать личный вопрос, Константин?

– Конечно, – озадаченно ответил Костик, хотя таких вступлений не любил.

– Зачем вы примкнули к этому новому молодежному движению? Джибобы… если я не ошибаюсь?

Костик помрачнел, но кивнул утвердительно, мол, не ошибаетесь, джибобы.

– Ваша бандана – их отличительный знак – сразу меня насторожила. Хотя поначалу я не придал этому никакого значения. К чему, Константин? Зачем идти за толпой? Мне казалось, как раз вам-то это свойственно в последнюю очередь. Что вас потащило в этот омут?

Костик молчал. Как объяснить историку? Как?!

– Вы всегда тянулись за истиной, – продолжал между тем Сергей Сергеич. – Ребята – те, кого я знаю из новой субкультуры, стали равнодушными, отстранёнными. Их будто ничего не касается. Они здесь и в то же время не здесь. Говоришь с ними, а глаза у них стеклянные. Души – пусты. Они считают себя сильными, но всё это иллюзия силы. Нет в них силы, есть лишь её иллюзия. Вы когда-нибудь слышали об идеальном заблуждении?

– Нет, – помотал головой Костик.

– Как бы доходчиво объяснить. – сдвинул брови Сергей Сергеевич. – Вот вы, Константин, любите лимонад?

– Конечно. Его все любят.

– Так вот. Существует лимон – изумительное творение природы. Один фрукт может утолить жажду, накормить, спасти от цинги, дезинфицировать рану, снизить жар при лихорадке. Большинство людей считает, что он кислый. Но потреблять его очень хочется. И люди придумали лимонад. Взяли божественный плод, выжали сок, добавили воду, затем сахар – потому что кисло. Большое количество сахара убило душу лимона, поглотило и вкус, и сущность. Также и личность. Она растворяется в толпе, как в сахарном сиропе, и уже не различить её среди большой порции приторно-сладкого заблуждения. Идеального заблуждения, потому что личность считает себя в нем абсолютно нужной, востребованной. А потому – счастливой.

Сергей Сергеич остановился, взглянул на Костика.

– Понимаете, Константин, у многих сверхидей есть одно общее: в основе своей они имели совсем другой смысл, не тот, который появился потом, когда сверхидея оперилась и набрала силу. Вкус лимона скрыт за вкусом сахара. Оба слились в единый – но уже другой вкус. Мировая история тому подтверждение. Вот так же и джибобы. Сварились, растворились в этом лимонаде, и никто не вспомнит уже, с какого невинного маленького фрукта всё начиналось. Кувшины сладкой водицы, которая не утоляет жажду, но которой можно напоить толпу…

Сергей Сергеич замолчал. И Костику в этот момент нестерпимо захотелось рассказать любимому учителю правду, всю до последней капли – и о том, как он боялся войти в новый класс, и как придумал невинную побасенку про движение джибобов, и как в это поверили все.

И как он сам поверил.

Вот сейчас он откроет рот и скажет. Это просто, это не больно. И сразу станет так хорошо на душе, спокойно и тепло.

Но он продолжал молчать, не в силах поднять на Сергея Сергеича глаза. И ощущал застрявший в горле мерзкий приторно-сладкий привкус, точно выпил концентрированный вязкий сироп.

* * *

В квартире даже воздух был наэлектризован. Мама бросилась к нему, долго стояла, прижав к себе.

– Сынок! Как ты меня напугал! Я не знала, куда бежать, кому звонить!

Оказалось, вундеркинд Степан Белолобов каким-то внутренним недетским чутьём нашёл больницу, куда утром отвезли его брата Акима. Хотя лечебница находилась всего в квартале от злосчастного салона связи, днём он ехал туда в машине скорой помощи и запомнить дорогу ну никак не мог. Если только не был котом. Коты могут. Вон и в новостях недавно передавали, что какую-то мяукалку отвезли на поезде за тридевять земель, а она по шпалам вернулась в родной дом. Выходит, Степан был котом.

В больнице-то и обнаружились его родители, которые, окропив грудничка Авдотью волшебной водой от сглаза, приехали за старшим непутёвым эльфом.

Хэппи-энд, в общем. Да такой, что опишешь – скажут «враки», а жизнь нешуточные сюрпризы иногда преподносит…

Есть, конечно, нюанс: маленький джибоб не преминул рассказать своим родителям, а те, разумеется, не забыли поведать по телефону своему психологу Елене Васильевне Рымник, что сын её Костя задержан доблестной полицией. Хорошо ещё, что мама не успела вдоволь напсиховаться – Костик вернулся домой минут через десять после того звонка.

Закрывшись в своей комнате, Костик все думал и думал о словах учителя. Нет силы, есть лишь иллюзия… И как точно сказано о толпе – в ней растворяешься без остатка, и все идеи, даже самые страшные, видятся по-другому. Потому что ты одурманен сладким тягучим липким обманом..

Сварился в лимонаде идеального заблуждения.

И он, Костик, – тот, кто бросил лимон в водицу и добавил первую невинную ложечку сахара.

Глава 14. Тест на профпригодность

Новенький телефон приятно оттягивал карман. Поминутно хотелось доставать его и водить пальцем по экрану. Но на занятиях это делать запрещали, и Костик довольствовался лишь ощущением безраздельного обладания модной красивой вещицей. Модель, конечно, попроще, чем та, из-за которой он побывал в участке, но всё равно лучше предыдущей.

Алгебра, последний в этот день урок, закончилась, оставался лишь факультатив по истории в шесть вечера, и Костик дал себе слово, что теперь уж его не пропустит. Несколько дней подряд он всё думал о Сергее Сергеиче, о том, что учитель сказал о толпе и лимонаде, а внутренний голос с сарказмом шептал: «А ведь он разгадал тебя».

Костику даже казалось, что, зайди он сегодня в класс, не сможет поднять на историка глаза.

– Ты домой? – спросила Кэт, вклинившись в его невесёлые мысли.

– Нет, поброжу немного. Через два часа история, хочу привести голову в порядок.

– Пригодится, – засмеялась Кэт.

Рядом с ней стояла Лена Приходько. Костик заметил румянец на её всегда бледном лице и подумал, что она необыкновенно похорошела за последний месяц. «Ну, хоть кому-то джибобство на пользу!»

– Мы решили прогуляться к парку Победы. Давай с нами! – Кэт подмигнула ему.

Костик хотел побыть один, собраться с мыслями перед факультативом.

– Задумали что, девчата?

Девочки переглянулись.

– Да нет, просто пройдёмся полчасика. – пожала плечами Кэт. – Вот и голову проветришь!

– Ладно, пошли, – согласился Костик.

Светская беседа на троих не клеилась. Гладко, как по маслу, лился разговор только с Кэт. Чем она всегда отличалась – с ней было легко и просто, и болтать можно о чём угодно, и молчать тоже. А вот с Леной сложнее. И как это они сдружились, такие разные? Одно дело Марьянка – та смотрит Кате в рот, что Васильчикова скажет, на всё головой кивает, и без неё никуда не ходит. А Лена – другое дело. Одна поехала в Саблино, друзей-подруг не взяла… И смотрит так, что иногда душу переворачивает.

Они вошли в парк. Лена молчала, иногда осторожно кидая взгляды на Костика. Кэт щебетала, не особо задумываясь, следят ли спутники за ходом её мыслей.

– Я тут вычитала про одну умопомрачительную профессию – титестер.

– Хм, – улыбнулся Костик. – Напоминает название бара из тарантиновского «От заката до рассвета». Помнишь, там такое заведеньице было – «Титти Твистер»?

Кэт звонко рассмеялась.

– Ну, это про другое. Титестер – тот, кто чай дегустирует.

– Да уж понятно!

– Только папенька говорит, что для этой профессии высшего образования не нужно. А он спит и видит меня на юрфаке. И подруга Маша его поддерживает – заявила, что у меня крыша кокетливо съехала набекрень.

– Интересное, а главное, точное наблюдение. Ты – юрист? – хмыкнул Костик.

– А что тебя смущает? Адвокат – всегда нужная профессия!

– Катюха, ты ж джибобка! Вот так возьмёшь и откажешься от своей мечты о профессии титестера?

– Поймал! – насупила брови Кэт. – Не откажусь. Только я пока различаю всего два вида чая: крепкий и слабый. Эх, надо тренироваться!

Будто в подтверждение сказанных слов её мобильный заиграл бодрую спортивную мелодию.

– Алло! О! А! Бегу!

Это было всё, что она выговорила в трубку. Наскоро объяснив, что бабушке надо в поликлинику, а уйти она не может, потому что непутёвая внучка забыла ключи и в квартиру не попадёт, Кэт помахала рукой Лене с Костиком.

– Покедова! А то, правда, буду куковать под дверью!

Она упорхнула. Костик с сожалением посмотрел ей вслед. О чём говорить с Леной, он слабо представлял. Зачем было соглашаться на этот культпоход в парк?

– Ты не обязан поддерживать беседу, – тихо сказала Лена.

– То есть? – не понял Костик.

– Ну, ты же говорил, что хочешь побродить-подумать. А люди обычно это делают молча.

Костик с интересом взглянул на неё.

– Ну, почему? Мне интересно с тобой поболтать. Ты вот, к примеру… – он задумался, всеми силами призывая фантазию, чтобы логично закончить фразу.

– Не надо, Кость. Давай помолчим. Прогуляемся по дорожкам до Бассейной улицы. И каждый пусть поразмышляет о своём. Ведь есть над чем, правда?

И это оказалось удивительно! Какая она молодец! Костик даже и не предполагал, что можно вот так запросто гулять с симпатичной девчонкой и молчать. И нет необходимости судорожно теребить мозги, чтобы заполнять мучительные паузы. Обычно, если возникало неловкое молчание, он корил за это себя одного – уж коли девочке с тобой скучно, записывайся в неудачники. Но до чего же замечательно не думать, как развлечь собеседницу, а просто идти по дорожке, разглядывать маленькие гофрированные листочки вязов и белые заячьи лапки черёмухи. Ведь такая красотища вокруг! И как это Лена догадалась о том, что ему больше всего сейчас хочется? Наверное, она телепат.

Костик вспомнил одно своё нелепое свидание год назад, ещё в прошлой школе. Девочка Оля была его ровесницей, двоюродной сестрой одноклассника. Они договорились с Антоном, что тот придёт Костику на выручку, если беседа, да и, вообще, встреча окажется завальной. Оля, на беду Костика, оказалась молчуньей. Видимо, она до смерти стеснялась: глаза были опущены к носкам босоножек, руки нервно комкали пояс от платья, рваный вишнёвый румянец во всю щёку придавал ей не вполне адекватный вид. Костик пытался шутить, искрил юмором, но девочка не реагировала. Когда у Костика закончились анекдоты, а болтать с ней о чём-то другом – об истории, например, или о футболе – смысла не было, он осторожно нажал на лежащем в кармане мобильнике кнопку последнего вызова. Антон, как они и договорились, сбросил и, в свою очередь, позвонил Костику. А уж он-то изобразил, что звонок невероятно важен и произойдёт катастрофа, если немедленно не вернуться домой. Даже пожурил Антоху, мол, как всегда, без меня не обойтись. Не семья, а беспомощные дети! И, извинившись перед Олей, Костик с трагическим видом и тайными фанфарами в душе удалился. Свидание было закончено.

Костик даже улыбнулся, вспоминая то нелепое рандеву. И тут, как по заказу, в кармане зазвонил его новенький мобильный. Неужели Антон?

«А вот сейчас, дорогой брат, правда, не вовремя!» – подумал Костик.

Номер оказался незнакомым. Кому это он мог понадобиться в блаженную минуту тишины, спугнуть которую так не хотелось? И ещё тогда, когда рядом идёт удивительная загадочная особа, точно экстрасенс отгадавшая его самое заветное желание – помолчать.

– Почему ты не отвечаешь? – спросила Лена.

Костик всё пялился и пялился на экран, мысленно призывая телефон заткнуться. Но звонящий оказался настырным, а непослушный палец сам нажал на нужную кнопку. Эх, какой момент испорчен!

– Алло! – сердито буркнул Костик.

– Костя? – проворковал ласковый женский голос, и по одному слову невозможно было понять, знакомый или нет.

– Да, это я.

– Отгадай, кто звонит?

Костик терпеть не мог эти «угадайки». Что за детский сад? Он уже приготовился отшутиться, как вдруг голову точно облили чем-то горячим. Это был голос Алисы!

– Ладно, не гадай. Алиса Авдеева, – сладко влился в ухо нежный тембр.

– Алиса? – от удивления Костик не знал, что сказать.

Ему позвонила Алиса!

– Послушай, Костик, мне нужно с тобой кое о чём поговорить. Алло, ты слышишь меня?

Он кивнул, как будто она была рядом и видела его. Только родители называли его Костиком. Разве возможно ожидать подобного от девчонки, тем более красивой?

– Эй! Ты чего молчишь?

– Я… Я не молчу! Здорово, что ты позвонила!

Лена нарочито принялась нюхать цветущую ветку черёмухи.

– Я Васильчикову встретила, она «сдала» твой адрес. И телефон. В общем, я у парадной твоей стою. Пустишь?

Костик покрылся испариной. До его дома от парка бегом минут двадцать. Это если очень быстро бежать…

– Я буду через пятнадцать минут. Подожди меня, окей?

Он даже не спросил, о чём она хотела поговорить.

– Ну вот! Что ж мне, всё это время во дворе отсвечивать? Я домой тогда пойду.

– Нет! Нет! Не уходи. У меня брат дома, Антон. Готовится к зачёту. Я ему позвоню, он тебя впустит!

Алиса согласилась. Антон пробормотал в трубку, что дома не прибрано, неприлично, мол, барышню впускать, но младший брат был так убедителен, будто от этого зависела его жизнь.

Костик обернулся и с досадой обнаружил, что Лены нет. Не дай бог, ещё обидится!

Он повертел головой, увидел её в конце боковой дорожки и мгновенно догнал.

– Лен, мне нужно домой. Понимаешь.

– Рымник, – она перебила его холодным голосом, – почему ты оправдываешься? Ты же джибоб!

Костик вспомнил слова вундеркинда Степана. Действительно, что за дурацкая привычка постоянно оправдываться?

– Ты права.

Он попрощался с Леной и рванул к дому.

* * *

Алиса прихлёбывала чай, который Антон заботливо налил ей в изящную «гостевую» чашку.

– Можно на «ты»? Мы ведь почти ровесники, – она кокетливо взглянула на него и, когда он кивнул в знак согласия, откинулась на спинку стула – так, что блузка на её груди натянулась.

Её движение не осталось незамеченным.

– Значит, учишься вместе с братом? – спросил Антон.

– Не-а. В параллельном. А ты?

– В медицинском. Заканчиваю первый курс.

– Круто. Трупаки режете?

– Не без этого.

– Ску-ко-ти-ща!

Она встала, прошла к окну, шаркая гостевыми тапочками, выгнула спину, обхватив тонкими руками поясницу и наслаждаясь пониманием того, что Антон смотрит на неё сзади. Смотрит – она в этом не сомневалась – как смотрят мужчины.

Антон, действительно, смотрел, но мысли его не понравились бы ей совсем.

– Хочешь ещё чаю? Бисквит возьми.

– Ах, мерси боку, – манерно протянула Алиса. – А шести ещё нет? А то я фигуру берегу. После шести ни-ни.

Она провела ладонями по бёдрам, будто наглядно хотела показать, что именно бережёт.

«Да! Та ещё щучка! Пришла к Косте, а мне семафорит, мама не горюй! Смазливая, спору нет. Братишка-то зелёный, неопытный. Поплыл небось уже, как нагретый пластилин!»

– Ещё только половина пятого. Так что советую не ломаться, очень вкусно. Мама пекла.

Алиса охотно села за стол и откусила огромный кусок ароматного ноздреватого бисквита.

– А ты симпомпон. Не знала, что у Рымника есть такой брат.

Антон и сам знал, что не урод – уж было кому за восемнадцать полных лет убедить его в этом. Хотя красавцем он себя не считал, понимал, что его «убойное», как любит говорить отец, обаяние состоит из чувства юмора и интеллекта.

– В общем, зачесать твои кудри назад, и все наши красотулечки – твои, – продолжала Алиса с набитым ртом.

– Прожуй сначала, красотулечка, потом говори. Это я тебе как будущий врач советую. Подавиться можешь. А освобождение дыхательных путей от застрявших пищевых объектов – не мой конёк.

Алиса подарила ему обворожительный взгляд.

– Люблю умных парней. А ты ещё и юморной.

Антон еле сдержал улыбку – он видел её насквозь. Даже как-то сразу скучно стало. Вот сидит напротив красивая девчонка, по которой сохнет, небось, вся мужская половозрелая часть Костиной школы, вкушает бисквит, оттачивает на взрослом собеседнике мастерство кокетства. Минут через пять начнёт нервничать, что он совсем не ведётся.

– Что ты на меня так смотришь? Не нравлюсь? – с вызовом спросила Алиса и потянулась за вторым куском бисквита.

Антон хотел промолчать, но она настойчиво повторила:

– Не нравлюсь?

– Нравишься. Можешь поставить галочку.

Совсем не так вела себя его однокурсница Варенька, веснушчатая и смешливая, такая трогательная в своей наивности. О ней Антон думал всё чаще и невольно признавал, что мысли эти ему невероятно приятны. Варенька – сущая девчушка, а ведь на три года старше Алисы, да и – он мог бы поклясться – менее опытная по части общения с противоположным полом.

– А если нравлюсь, почему смотришь не на меня, а в окно? – гнула свою линию Алиса.

– Боюсь, ослепишь.

Да, так смело на десятой минуте знакомства с Антоном, пожалуй, ещё никто из девчонок себя не вёл. На пятнадцатой – было, но на десятой… Антон невольно усмехнулся. Неужели и правда, ровесницы брата – это уже другое, не знакомое ему поколение? При нынешней-то акселерации три года, которые их разделяют, – вполне приемлемый срок для смены. Как там говорится в маминых книгах по психологии?.. Для смены «моделей поведения».

– А ты не бойся, пугливый какой! – Алиса будто бы случайно коснулась под столом его ноги коленкой.

Антон встал и подошёл к полке, чтобы взять банку варенья. Когда обернулся, увидел, как она смотрит на него, ехидно прищурившись.

– Буду с тобой откровенен, прекрасная гостья, – произнёс он, подливая ей кипяток в чашку. – С малолетками дружу издалека и только в присутствии мамушек-нянюшек. От греха подальше.

– От какого такого греха, ну-ка, ну-ка, расскажи? – Алиса нарочито захлопала ресницами.

«Прехорошенькая, – снова подумал Антон. – Но дурочка. Нахлопает себе глазками приключений. Обожжётся».

– Алиса, а что тебе от братца нужно?

Она захохотала, откинув назад голову.

– Уроки, может, делать будем. Такой ответ устраивает?

«Так и есть. Начала раздражаться. Что там следующее из эмоций по матушкиным умным книжкам? Злость?»

– Скоро уже младший Рымник заявится? Сколько ждать можно? – она нетерпеливо посмотрела в окно.

– Торопишься?

– Сценарий надо читать, диалоги учить. Мне ведь роль в сериале дали. Так-то!

– Поздравляю.

– Я тут прохлаждаюсь, а моё время дорого стоит.

– Не сомневаюсь.

Антон положил в розетки варенье, нарезал оставшуюся часть бисквита. Алиса, не задумываясь, схватила третий кусок.

Послышался скрежет открываемого замка в прихожей, и в кухню влетел раскрасневшийся, вспотевший Костик. Увидел Алису, заулыбался.

– Извини, задержался. Чай пьёте? Здорово!

«Спокойнее, братец. Отдышись сперва».

– Ботинки бы снял. Наследил уже.

Костик выразительно посмотрел на Антона: мол, не делай мне при ней замечаний, и удалился в прихожую. Оттуда послышался треск и грохот. «Наверняка снова опрокинул вешалку».

Алиса прыснула со смеху и снова коснулась коленом ноги Антона, взглянула с вызовом: что, мол, опять струсишь и вспорхнёшь из-за стола?