Текст книги "Сборник статей. Выпуск 6"

2. Троица (Семик и Троица)
(Историко-культурологическая справка)

Следующим после Масленицы обрядовозначимым праздником Троянова цикла была Троица (и Семик – четверг перед Троицей или, реже, после Троицы). И Троица и предваряющий её Семик были связаны с культами плодородия. А так как плодородие, как и знание будущего, могли дать только предки, обитатели «того света», то на Троицу обязательно пекли блины и гадали о судьбе. Синхронная христианской Пятидесятнице, древняя Троица представляла собой смешение двух культов – культа растений и культа заложных покойников, запоздалое погребение которых происходило в Семик. «Заложные» покойные это люди, умершие прелсдевременно. Среди них много девушек – утопленниц или умерших не своей смертью. Именно с ними в значительной мере связаны обряды Троицы. По существу Троица – праздник растительности и воды. С хозяйками воды «русалками» в эти дни кумились, т.е. заключали временный союз, который потом расторгали обрядом раскумления. Как правило, такое посестримство с русалками длится не более трех дней. Д. К. Зеленин считал, что «такой кратковременный союз заключают с определенной целью, а именно:

а) чтобы узнать у русалки свою судьбу; венок, на котором покачалась кума-русалка, бросают в воду и по тому, всплывет он или потонет, предсказывают будущее;

б) чтобы доставить русалке развлечение, связанное с эротическим кумовством (наследие древних свадебных периодов), и вообще, чтобы её успокоить и ублаготворить, дабы она в будущем не мстила человеку, а помогала».

В Троицких обрядах самые древние элементы связаны с культом растений. Так согласно информации, собранной фольклористами, на Троицу в деревни, дома, к колодцам приносили березки. Их ставили под окна, «торкали под матицу от грозы» приносили ветки берез в дома. Иногда их стелили на пол вместе с соломой. Засохшие ветки березы затем клали в сено, чтобы «сено не секли мыши». Березки ставили на могилы, на них вешали полотенца. Из березовых веток вили венки, в них вплетали также цветы. Такими венками на Троицу венчали коров и быков. Иногда пастух надевал венки коровам на рога и один венко» приносил хозяину, который вешал его в доме или во дворе. Считалось, что « Это Бог счастья дает». В целом Троица состоит их трех праздников: Духовской субботы (Родительской субботы), Троицы (воскресенье) и Духова дня (понедельник). В Духовскую субботу ходили на кладбища. Носили кутью, блины, пироги, в древности пиво и мед. На кладбище ходили в 12 часов дня, т.е. в полдень, что связано с древним представлением о том, что именно в полдень к трапезе приходят умершие родители. На могилах завивали венки. Потом этими «духовскими венками» лечили детей, продевая их 3 раза через венок. Считалось, что принесенный с кладбища «духовский» венок обладает сверхъестественной жизненной силой.

На Троицу (как и на Масленицу) девушки и даже немолодые женщины (до 40 лет) качались на качелях, которые раскачивали мужчины, получавшие в оплату «крашенки» (крашеные яйца). Мужчины затем делали среди деревни круг, по которому катали яйца, «бились в битки». Яйца красили березовой корой. В течение всех трех дней Троицы ели блины. Во многих севернорусских местностях на Троицу ходили на ржаное поле, катались в озимой ржи. Приходили сюда с пирогами, блинами, медом. По ржи катались дети, катали девок, баб, мужиков, Обязательно катали по полю крашеные яйца и подбрасывали их вверх, чтобы рожь росла высокой.

Кумлепие на Троицу представляло собой следующее: девушки сгибали две березы, связывали их макушки, а потом начинали ходить под ними парами навстречу друг другу. Ходят, меняются платками, проходят три раза, поют вдвоем, остальные молчат. Проходя, завивают венки на неделю, загадывают: засохнет – к смерти. Проходят трижды под березой, целуются. Женщины кумились также там, где росли две сросшиеся вместе березы. Они менялись платками, целовались через нательный крест, повешенный на березу.

Среди наиболее архаических обрядов – очерчивание. Ветхая старуха, верхом на кочерге, после завивания венков очерчивала крут, обсыпая окружающих овсом. Ей пели «срамные» песни. При очерчивании обязательно двигались по солнцу, при расчерчивании – против солнца. Иногда при очерчивании женщин: обсыпали листьями березы. Они подставляли передники, и если в него попадал листик, то женщина верила, что у нее родится ребенок, если два – то двойня.

Иногда на Троицу девушки надевали женский головной убор, а женщины напротив – заплетали косу по-девичьи.

В Семик (четверг перед Троицей или после Троицы) совершали обряды в память всех заложных покойников, а не только тех, которые превратились в русалок. По ним устраивают в Семик поминки в местах древних языческих погребений. Эти поминки отличались общим весельем, музыкой и ритуальным свистом.

Существовал обычай делать в Семик чучело и в Троицу хоронить его, провожать наподобие масленицы. Чаще всего чучелом была украшенная березка. Её или топили в воде, чтобы летом была необходимая влага, либо разрывали на поле. Где ставили в рожь, раскидывая вокруг яйца (символ жизни), чтобы рожь лучше уродилась. На Троицу хоронили с песнями не только березку, но и «кукушку» (букет из лравы «кукушкины слезки») или «русалку», которую изображала соломенная кукла или та, же самая березка, по в белой рубахе. Её бросали в реку под плач, хохот, под дикий треск трещеток, тазов, заслонок, в сопровождении игры на музыкальных инструментах и ритуальной пляски.

В Духов день умывались водой, в которой красили березовой корой яйца, приговаривая: «Матушка вода, дай добра». Иногда в воду бросали и березовые листья. Эти обряды были знаками символического приобщения человека к весеннему возрождению природы. Все действия троицкой обрядности в той или иной мере связаны с березой. Будь то кумление девушек, женщин, или кумление с русалками – в центре этого действа находилось святое дерево. Информаторы прямо сообщают, что в эти дни «молились святой березе». Здесь стоит еще раз напомнить, что в древнейших индоевропейских представлениях Верховное Божество (Творец Вселенной и Владыка космического закона «рта») постоянно ассоциировался с «древом жизни». В космическом пространстве «держит крону дерева» Варуна – прообраз Велеса-Рода и Деда Мороза. Со сверкающей огнями-звездами елью приходит на Новый Год Дед Мороз. Специально подготовленные зеленые ветки – один из символов Масленицы у всех европейских народов. Так в Швеции, Норвегии, Дании на масленицу украшали подоконники зелеными ветками, а в масленичный понедельник хлестали друг друга березовыми ветками. В Германии на масленицу предавалось большое значение зелени. Там дети ходили в лес искать «дикого человека». Изображающий его был одет в листву и держал в руках деревце. Эти примеры можно было бы продолжить. Но, возвращаясь к русской традиции, подчеркнем, что если Дед Мороз приходит зимой со сверкающей елью (сосной), т.е. хвойным деревом – единственным в наших широтах, сохраняющим зеленый цвет – цвет жизни, то весной те, же функции священного дерева у наших предков выполняла береза. Такое отношение к березе, как к ритуально значимому, чистому дереву уходит корнями в глубочайшие пласты индоевропейской древности.

Так К. Йеттмар отмечает, что у жителей гор Гиндукуша (Афганистан), как полагают, потомков одной из первых волн индоевропейских иммигрантов, пришедших сюда со своей восточноевропейской прародины задолго до II тыс. до н. э., сохранились представления о том, что береза «чистое и священное» дерево. Так считается, что спастись от ведьмы можно только забравшись на березу. На бересте охотно пишут тексты – амулеты, а в домусульманский период для буддийских рукописей использовали именно полосы бересты. Заметим, что Bhurja (береза) – это дерево, из коры которого изготовлялся материал для письма, упоминается еще в «Яджурведе». Материалом для письма береста оставалась в Индии вплоть до 16 в. Вяч. Вс. Иванов и Т. В. Гамкрелидзе отмечают, что название березы связано в индоевропейских языках с техникой письма, и что её использовали как материал для письма в древнейших индоевропейских культурах. Но именно как материал для письма береста до недавнего времени использовалась в северорусской и индийской традиции. И это при том, что в Индии березы растут только на высотах 2500—4300 м. И за берестой надо было подниматься достаточно высоко. На бересте делались записи о браке высших каст, писались сакральные тексты. Одна из древнейших записей текстов Ригведы была сделана на бересте. Все это лишний раз подтверждает, что в представлениях наших далеких предков береза была деревом, связанным с Верховным Божеством Вселенной. В обрядах Троицы главное действующее лицо – береза – космическое древо жизни, соотнесенное с Творцом. О том, что это именно так, свидетельствуют старинные русские заговоры. Ранее отмечалось, что в заговорах священное дерево – «карколист» растет в сакральном пространстве вечности «на Море Океане, на острове Буяне», причем – «вверх корнями, вниз ветвями». Именно такое дерево держит в «бездонном пространстве» неба древний индоевропейский бог Варуна (Уран), аналог русского Деда Мороза. Но вот перед нами старинный русский заговор: «На море Окияне, на острове Кургане стоит белая береза вниз ветвями, вверх кореньями». Остров Буян (как и остров Курган) – мир предков, «тот свет», которым правит в древнеиндоевропейской традиции Царь Вселенной Варуна (Дед Зевса – Уран), а в русской Велес – Род или Дед Мороз.

Предшествующий Троице Семик целиком и полностью подчинен поминовению умерших. Троица – праздник возрожденной растительности, также связана с поминовением «родителей» – предков, подателей здоровья и счастья для живых. И в этом своем качестве она, бесспорно, связана с Трояном, как одной из ипостасей Деда Мороза – Творца Вселенной, в его весеннем, возрожденном к жизни качестве, т.е. в виде юноши («зеленый Троян»).

Таким образом, праздник «Троица» состоит из следующих основных моментов:

– Семик – обряды поминовения усопших;

– Кумление и обряды с березой;

– Троицкая трапеза;

– Заклинание плодородия полей;

– Ритуальные пляски среди растительности;

– Качание на качелях на долю;

– Гадание на венках о судьбе.

В данном обрядовом действе Троян (Дед Мороз) – юноша в одежде из листьев с деревцем березы в руке. В его функции на празднике входит:

– Освящение начала девичьих кумлений;

– Заклинание плодородия полей и лесов;

– Возглавляет ритуальные пляски на поляне;

– Освящает ритуальную трапезу (крашеные яйца, яичницу, блины, пироги, пиво, различные напитки с медом).

Необходимое оборудование:

1. Блинные палатки или «харчевни»;

2. Лодки (возможно теплоход для прогулок по воде;

3. Палатки для торговли сувенирами (прикрепляются к березовым веткам);

4. Летняя эстрада с дерновым покрытием или поляна с легкими навесами.

3. 1 Мая
(Историко-кулыпурологичеекая справка)

В период между Масленицей и Троицей возможно проведение еще одного праздника троянова цикла – 1 Мая. В русской традиции конец апреля – начало мая – дни, посвященные Николе Вешнему. Мы знаем, что св. Николай в русской традиции сменил древнее божество Велеса-Волоса, аналога Трояна – Рода и ведического Варуны. В древности порубежье апреля-мая и первые дни мая были «велесовыми» днями. Празднование начала мая характерно практически для всех народов Европы, что говорит о древности данного праздника.

Так в Италии в ночь на 30 апреля парни и девушки шли в лес на ночную прогулку. Они вырывали с корнем какое-либо дерево (бук, сосну или ель) и устанавливали его на деревенской площади. К вершине дерева подвешивали подарки. Молодежь веселилась вокруг дерева. В последний вечер апреля или 1 мая деревенские парни ходили от дома к дому. Они носили зеленую ветвь, украшенную пестрыми лентами, цветами и лимонами. В начале прошлого века в некоторых деревнях области Венета в первые три майских вечера молодые люди носили зажженные ветки.

В Испании на 1 мая приходится праздник Зеленого Сантьяго, напоминающий чествование Георгия Зеленого у славян. Обязательный элемент майских праздников – майское дерево. Утром праздничного дня срубленное дерево сажают в свежевыкопанную на площади яму, украшают его цветными лентами и сладостями, а вечером пляшут вокруг.

В Нидерландах на 1 мая ставили майское дерево. Молодежь подыскивала его в лесу, а затем срубленное дерево, украсив его пестрой бумагой, везли в деревню.

Установка майского дерева – символа расцвета природы и плодородия характерна также и для Англии. Накануне 1 мая молодежь обычно отправлялась в лес «собирать май» и возвращалась с песнями, неся охапки зеленых веток и цветов. Дома, заборы, ворота украшали гирляндами зелени. Вечером 1 мая молодежь играла и танцевала возле «майского дерева».

Майское дерево» ставили на 1 мая и в скандинавских странах. В этот день дома и церкви украшали листвой.

В Германии также в ночь на 1 мая устанавливали майское дерево. Накануне 1 мая парни ходили в лес за деревом и должны были до захода солнца доставить дерево на праздничную площадь, не пользуясь телегой и лошадью (что говорит о глубокой архаичности обряда). На ночь около дерева выставляли охрану, чтобы его не украли парни из соседней деревни. С восходом солнца и когда дерево было украшено, его нельзя уже было красть. Дерево украшали лентами, венком и яичной скорлупой. Вокруг майского дерева молодежь водила хороводы и пела песни.

Аналогичные обряды были в Австрии, где в ночь на 1 мая также устанавливали майское дерево, которое старались незаметно украсть из леса, принадлежавшего соседней деревне. В его украшении участвовала вся молодежь. Майское дерево, как и в Германии, ночью охраняли, чтобы его не украли соседи. Похищенное дерево старались поскорее вернуть, так как его потеря была не только позором, но и считалось несчастливым предзнаменованием.

В Чехли, Моравии, Словакии в ночь на 1 мая юноши ставят «май» -это высокая тонкая пихта или ель. Верхушку «мая» украшают пестрыми лентами, красными платками, калачами. В нижней части дерева ветки обламывают, и ствол тщательно очищают от коры. Ниже кроны подвешивают широкий венок из весенних цветов. Эти примеры можно продолжать достаточно долго. В русской обрядовой практике аналогичного праздника сегодня нет, обряды с деревом – березкой характерны для другого праздника – Троицы. И более того, майское дерево во всех странах Европы, как правило, находят в лесу, приносят, охраняют, « а зачастую и украшают парни, хотя веселится около него вся молодежь.

Что же касается обрядов с троицкой березкой – то это сугубо девичий и женский праздник. Но, тем не менее, майское дерево, бесспорно, связано с тем космическим «древом», которое держит Варуна – Дед Мороз. Тем более, что зачастую в качестве майского дерева выступает все та же украшенная ель, что и в Новом году. Поскольку обряды с «майским деревом» есть практически у всех индоевропейских народов Европы, можно предположить, что они ранее были характерны и для восточных славян.

4. Дополнительная информация по весенним праздникам (Троянова цикла)

1. Кулачные бои, как правило, происходят между Рождеством и Масленицей. В некоторых областях происходили и на Троицу. Д.К.Зеленин считал кулачные бои «отголоском древней тризны, которая принимала форму состязаний у могилы умершего (драться по мертвецы»). Еще сохранилась некоторая связь кулачных боев с днями поминовения умерших, как, например, с Масленицей или Троицей… В кулачных боях принимают участие одни лишь мужчины. Женщины если и присутствуют, то только в роли зрительниц».

2. Качели – являются почти исключительно женским развлечением. На них качаются весной: от Масленицы до Троицы.

Вот как описывает их Д. К. Зеленин: «Различаются простые и круглые качели. Для сооружения простых качелей к концам доски длиною в 1,5—2 м. привязывают крепкие веревки, иногда свитые из молодых березок. Длина веревок 2—3 м. Верхние концы веревок прикрепляются, к поперечному бревну, укрепленному высоко над землей на особом сооружении из столбов. Таким образом, доска висит горизонтально примерно на метровой высоте. Два человека становятся по краям висящей на веревках доски и раскачивают её, держась руками за веревки и упираясь ногами в доску. Остальные садятся на доску между обоими стоящими и спускают ноги. Размах раскачивающейся доски иногда очень велик, и доска взлетает высоко над землей».

«На круглых качелях качающиеся описывают полный круг вокруг высокого поперечного бревна. На двух высоких врытых в землю столбах лежит вал, сквозь концы которого пропущены два шеста. На этих шестах укреплены четыре висящих доски. На каждую из этих досок садится по два человека. Парни, стоящие у качелей, ухватив за концы, поднимают и опускают их».

«Одновременно с качанием на качелях девушки прыгали на досках. Доска кладется поперек толстого бревна таким образом, что концы её, выступающие по сторонам бревна, уравновешены. Кто-либо из участников садится на середину доски. На концы доски становятся две девушки и начинают поочередно подпрыгивать, благодаря чему поднимается то один, то другой конец». Д. К. Зеленин считал, что качание на качелях и скакание на досках это «магический обряд, связанный с земледельческим культом: высота взлета на качелях и прыжков на доске должна послужить символом мощного роста растений и вызвать этот рост». Кроме того, стоит отметить, что санскритское «dola» (дола) – качание, колебание, a «dola» (доля) – качели, т.е. на качелях качались на долю, т.е. на судьбу.

«Катание с высоких гор на санках, аналогичное качанию на качелях, сохранило в народной памяти связь с земледельческой магией, особенно ростом густого и высокого льна и конопли: русские женщины на масленицу и в первый понедельник Великого поста специально для этого (как говорится, „на лен и коноплю“) катаются с высоких ледяных гор на санках» или на донце прялки. Катание с ледяных гор длится всю зиму, но наиболее подходящим временем считается время Масленицы.

И наконец «у севернорусских существует особый вид катания с гор: у косогора или оврага ставят наклонно два параллельных друг другу гладких шеста и, держась за руки, съезжают по ним вниз».

Катание яиц – игра, приуроченная к весенним праздникам (между Пасхой и Троицей). Как пишет Д. К. Зеленин: «это магическое оплодотворение земли и символ созревания семян, которые подобны яйцам. Яйца катают на земле, по наклонной плоскости. Выигрывает тот, чье яйцо прокатится дальше; те чужие яйца, которые катящееся яйцо при этом заденет, переходят к игроку, бросившему это яйцо».

Мужские весенние игры; городки, свайка, лапта.

Второй цикл. Лето. 1. Купала (Ярилин день)
(Историко-культурологическая справка)

Купала или Иванов день был одним из древнейших дохристианских праздников, торжественно отмечавшихся практически у всех народов Европы. Связанный с летним солнцестоянием, он делил год еще в ведическую (а вероятнее всего и в индоевропейскую) пору на две половины, о которых в Махабхарате говорится: «Божественные день – ночь (сутки) – это год, Он также делится на две части:

Ночь это путь (солнца) на юг, день – это путь на север». Б. Л. Смирнов, комментируя этот текст, пишет: «время движения Солнца на юг считается темной половиной года; умерший в это время подлежит возврату. Движение Солнца к северу (от зимнего до летнего солнцестояния) «светлой половиной», умерший в это время не возвращается». Причем, согласно идее трех начал – святости, страстности и злобы (незнания), соответственно светлой, красной и темной карме, люди разделялись в своих посмертных судьбах:

 
«Темные направляются в преисподнюю,
Красные (раджас) – к человеческому (существованию),
Светлые в мир богов уходят, причастные счастливой доле.
В силу исключительной злобности (они) попадают в звериные лона,
В силу праведных – неправедных (дел) – в человеческие,
А в силу праведных – в божеские (лона)».
 

Исходя из этого текста, можно предположить, что именно в Ивановскую (купальскую) ночь, когда Солнце поворачивало на юг и начиналась «Ночь богов», после обрядов очищения водой и огнем, как бы «включался» процесс возвращения на землю тех душ, которые «в силу праведных – неправедных дел», совершенных в прошлой своей жизни, должны вернуться на землю в человеческом облике. Излившись дождем или росой, они приходят вновь в мир людей в облике новорожденных младенцев. Вспомним средневековое русское поучение: «То ти не Род, седя на воздусе мечет на землю груды (дождь, росу – С. Ж.) и в том рождаются дети» и ведическое представление о том, что «путь предков ведет умершего на Луну, откуда он изливается дождем или росой и вновь рождается здесь». Наши далекие предки были убеждены, что «из навей (мертвых – С. Ж.) нас дети емлют», т.е. из мира мертвых мы возвращаемся в этот мир детьми. Не случайно в Вологодской губернии еще в начале 20 века на Иванов день собирали“ и пили росу. Травы, собранные в купальскую ночь, должны были приносить здоровье и жизненную силу, способствовать зачатию и рождению здорового потомства. М. Забылин писал о том, что накануне Ивана Купала все северные народы отмечали праздник Росы, „так как почитание богини Ладо было у всех общее“. Прусское Лаго, латвийское Лиго, русская Лада и индоиранский праздник „Лила“ – все связаны с идеей продолжения рода, увеличения репродуктивной силы Земли и людей. Души возвращались на землю дождем и росой и необходимо было дать им новую плоть, зачать новые живые существа. Н. Р. Гусева особо отмечает, что в языках индоиранской группы слово „лила“ (как и слово „лельа“, „лела“, означающие „прижимание“, „возбужденный (ая), движущийся (ая) туда – сюда“) образуется от глагола „ли“ со значениями „плотно прижиматься, ложиться, растворяться, погружаться“. Они могут быть сопоставлены со славянским Лелем и посвященными ему хороводными любовными играми“. Д. К. Зеленин, говоря о празднике Ивана Купала, подчеркивает, что „в древности с этим периодом совпадал свадебный сезон, т.е. время заключения браков – разумеется не в нашем понимании, не индивидуальных браков, а „игрищ в селениях“. И он же отмечает, что „огонь, через который прыгает молодежь – это не только средство очищения, но и оберег; предпочтение, которое оказывают при этом соломе и разному старью, как топливу для таких костров, может свидетельствовать о том, что к огню приглашают умерших предков, хотя никаких других данных в пользу этого предположения нет… Свободу нравов среди молодежи, столь характерную для Ивановой ночи, следует рассматривать как пережиток древнего брачного периода. Этот мотив выступает в обрядовых песнях:

 
«Хто не прийде на Купала дивиця,
Той не буде до вику женицця!»
 

Еще раз подчеркиваем, что день Ивана Купала приходился на день летнего солнцеворота, отмечавшего у древних индоевропейцев начало. «ночи богов». В этом празднике поклонение солнцу, огню, воде и деревьям проявлялось с наибольшей силой. Вот что писал о нем автор 16 века: «… с вечера собирается простая чадь обоего пола и соплетают себе венцы из ядомого зелия или корения и перепоясавшеся былием возгнетают огнь; инде же поставляют зеленую ветвь и, емшися за руце около, обращаются окрест оного огня поюще свои песни, переплетающие Купалом; потом через оный огонь перескакуют… Егда бо приидет самый праздник Рождество предтечево, тогда в святую ту Нощь мало не весь град возмятется, и в селах возбесяти в бубны, и в сопели, и гудением струнным и всякими неподобными играми сатанинскими, плесканием и плясанием, женам же и девам их главами киванием и устнами их неприязнен кличь, вся скверные бесовские песни, а хребтом их вихляние и ногам их скакание и топтание; туже есть мужем и отроком великое падение, туже есть и на женское и девичье шатание».

Поскольку Купала был днем, «знаменовавшимся браками», то молодежь как бы приобщалась огню во всех его ипостасях: и в образе солнца, и в образе дерева, и в образе костра, и в образе воды. В Махабхарате говорится о том, что когда бог грозы Рудра вселился в Огонь, то часть его семени упала на гору, другая в воду, третья попала в лучи Солнца, четвертая на землю и пятая в деревья. В эпосе утверждается, что «этих пять нужно почитать лучшими цветами тем, кто богатств желает. Нужно оказывать им (т.е. горам, воде, солнцу, земле и деревьям) почтение и ради успокоения болезней… Им должны поклоняться здесь те, что желают блага своим детям». На Русском Севере именно в Иванов день начинали купаться, а в Пинежском районе Архангельской области (д. Красное) девушки купались голыми. Существовал обычай купаться или кататься в Ивановой росе.

В этот день добывали «живой огонь» трением двух кусков дерева друг о друга. В Никольском уезде Вологодской губернии старики добывали огонь при помощи березовой чаги. В нее вставляли край палки, вращением которой получали огонь. В. К. Соколова отмечает, что по белорусской традиции во время купальской ночи «на игрище за огнем приходила самая древняя старуха; как только она брала огонь, ее прогоняли и хлестали полынью». В связи с принятым в Никольском уезде Вологодской губернии способом добычи «живого огня» на Ивана Купала, стоит вспомнить, что в индийской традиции Рудра (воплотившийся в огонь и являющийся одной из ипостасей Неба – Варуны, т. е. Деда Мороза) – созидатель жизни и в этом качестве «он предстает не в виде человека, а в форме фаллоса, который называется „шивалингам“… Шивалингам изображается, как правило, в сочетании с „йони“ – кольцом у его основания, символизирующим женское начало – шакти, стимулирующее пробуждение творческого мужского начала. По сути дела, название „шивалингам“ относится именно к этому сочетанию, фиксирующему в себе обширную область индусской философии, трактующую вопросы возникновения материи, мира, жизни на земле и проявления созидательной энергии», – пишет Н. Р. Гусева. В этом способе получения «живого огня», который использовали старики в Никольском уезде, мы фактически видим тот же «шивалингам» (деревянный стержень (и «йони») березовая чага), что и в индийском варианте.

«Живым огнем» поджигали купальские костры. Молодежь прыгала через них, часто парами. Считалось, что если при этом они не разомкнут рук, то поженятся. В купальских кострах иногда сжигали сухие сучья и траву, освященную на Троицу. Костры часто жгли на меже, вблизи поспевающей ржи или на берегу реки. Во время танцев вокруг костров образовывали магический круг, защищая себя от нечисти. Иногда делали чучело, водили вокруг него хоровод, и с ним в обнимку перепрыгивали через костер. А затем это чучело (часто наряженную березку) жгли «с песнями плачевными, за коими следовала попойка». Иногда Купалу представлял большой кол, вбитый в землю, обложенный соломой, со снопом наверху. В сумерки его поджигали. В Белоруссии через такой костер прыгали только молодые холостые парни.

Н. Р. Гусева, в связи с праздником Купалы, пишет следующее: «Бога -Солнце славяне одаривали разными именами: Купала, Ярило, Хоре. Обращаясь к индо-арийским языкам, мы встречаемся с такими возможностями истолкования значения этих имен:

а) Купала происходит не от славянского корня «куп» – (купаться), а состоит из двух слов – «ку», что значит на санскрите «земля», и «пала» – «податель даров», «охранитель»… и в таком толковании имя Купала больше соответствует сущности бога Солнца… Обряд священных омовений связан с культом солнца очень тесно: и в современной, и в древней Индии воду возливают на алтарь с изображением бога – Солнца, в воду входят, встречая восход солнца. Вполне возможно, что эти обряды уходят в глубокую древность, равно как и обряды культа плодородия, неотделимые в сознании людей от представлений об оплодотворяющей силе солнца.

б) В основе имени «Ярил (а)» лежит корень «яр», который в ряде индо-арийских языков и сегодня образует слова, означающие ярость, страстность, любовное исступление или горение. (В языке Авесты слово «яр» связано также с понятием «год» – С. Ж.). Все эти понятия без труда также связываются в нашем сознании с образом Солнца, особенно весеннего Солнца, и с представлениями, роднящими страсть с яростью и яркостью. Имя – эпитет Ярило является одним из самых впечатляющих и поэтических имен Солнца в наших народных песнях и преданиях.

И, наконец: в) имени Хоре можно найти соответствие в санскритском слове «харос» («хара»), которое означает «огонь», «пламя», «наполненность энергией» и употребляется в Индии вплоть до наших дней в качестве синонима самого понятия «бог».

В. К. Соколова также сопоставляет с Купалой Ярилин день. Она отмечает, что: «В Костроме в петровское заговенье хоронили чучело Ярилы с ярко выраженными мужскими атрибутами». Во Владимирской губернии празднества в честь Ярилы проходили в 19 веке повсеместно в заговенье перед петровским постом. В рощу около Шуи приходили не только из города, но и из более чем двадцати деревень. На празднике Ярилы в Тавдинском уезде после обеда «все шли на берег реки или озера, женщины несли котелки с яйцами; на берегу разводили костры и варили яйца, их обычно красили луковыми перьями. Парни и девушки купались, потом брали по яйцу и катали их; мужчины и женщины ходили от костра к костру и угощались. После захода солнца все, молодые и старые, раздевались и купались. Затем взрослые возвращались домой, а молодежь гуляла всю ночь; наевшись, бросались оставшимися яйцами (причем, этому бросанию, – замечает В. А. Городцов, – придается какой – то таинственный и непристойный смысл) … И. М. Снегирев отмечал, что «Иван Купала… между чернью назывался Ярилов день в Ярославской, Тверской и Казанской губерниях». В. К. Соколова пишет: «Можно почти с полной уверенностью поставить знак равенства между Купалой и Ярилой», что полностью соответствует вышеприведенным словам Н. Р. Гусевой. Отметим также, что в купальской обрядности присутствовал такой архаический элемент, как обход дворов с припевом «Виноградий». Словцы ходили большими артелями до тридцати человек во главе с пожилыми мужиками. Содержание этих песен то же, что и зимних и весенних колядок. Они были одинаковы во всех календарных обходах со дня зимнего (22 декабря) до летнего (22 июня) солнцеворота, т.е. на протяжении всего «Дня Богов», когда солнце «шло на север».

Таким образом, можно констатировать, что купальская обрядность тесно связана с культом Солнца, огня, воды и плодородия. Имеет смысл вспомнить, что в апокрифе 12 – 13 вв. говорится о славянах, «устроивших» себе каменное изваяние «Трояна Харса Велеса Перуна». (Запятые в текстах тогда, как известно, не ставили). Смысл этого сообщения можно понять, как перечисление трех ипостасей Бога Трояна (трехликого, трехсоставного). Он Харе, что на санскрите означает «огонь», «пламя», «наполненность энергией». Н. Р. Гусева подчеркивает, что в Индии это слово является «синонимом самого понятия «бог». Он Белее, что значит Владыка. Он Владыка Молний – перунов. В Ригведе аналог Трояна – Варуна прославляется, как «давший солнцу ноги», «торящий дороги солнца», «протолкнувший солнце на небо». В древнеиранской Авесте еще один аналог Трояна Ахура Мазда (Господь Премудрый) говорит о Солнце: «Я сотворил его – столь же достойным почитания и поклонения, как я сам», а Митра – Солнце, обращаясь к Ахура Мазде, называет его «небесным, святейшим, творцом мира чистым». В русской летописи 12 века говорится о том, что «… сего ради прозваша и бог Сварогъ… и по сем царствава сынъ его именемъ Солнце… царь сынъ Свароговъ еже есть Дажьбог». Древнерусский Сварог – отец Солнца (как и Варуна, и Ахура Мазда) – это Бог Неба, Верховный Бог Творец, ведь Сварга (svarga) на санскрите буквально значит «небо». И здесь уместно вспомнить, что «по представлению русских поселян солнце есть огонь, поддерживаемый Дедом… По произволу Деда начинается день и наступает ночь». Дедом величали Бога Неба. Но его, же звали Сварогом и, судя по-всему, именно это имя мог носить в древности наш Дед Мороз. Ранее уже отмечалось, что в древнеиндоевропейской традиции год делился на 3 четырехмесячных сезона и второе четырехмесячье, начинавшееся с летнего солнцеворота – 22 июня, находилось под покровительством Савитри, т.е. женской ипостаси бога Савитара. Савитар (Savitar – букв, «порождающий») отец бога Солнца (Сурьи). Он торопит Солнце, которое подчиняется ему. Универсальное определение Савитара – «золотой», его называют «господином творенья и господином мира», он «охватывает тройное воздушное и небесное пространство, приводит в движение три неба, три земли, охраняет людей тремя обетами». Савитар, как образ восходящего и заходящего солнца, является одним из аспектов Варуны – аналога восточнославянского Деда Мороза. Покровительница четырех летних месяцев Савитри – «спасительница», женская ипостась Савитара. Таким образом, период, начинающийся «поворотом солнца на юг» – лето северных широт, охраняют две ипостаси бога Творца – мужская и женская. Именно они стоят в центре праздника Купала – это всем известные Иван да Марья. В песнях Купалы поется о том, как Иван звал Марью идти в поле, чтобы стеречь хлеб, беречь коров, жечь ведьм, замыкать им зубы. Песни рассказывают о праздничном купанье: «где Иван купался – берег колыхался, где Марья купалась – трава расстилалась». Цветок Иван – да -Марья состоит из двух красок – синей и желтой. Мы знаем, что желтый цвет символ света, золота, солнца, а синий – ночи, воды, тайных знаний. Именно цветы Ивана – да – Марьи вплетали в купальские венки, приносили в дома, втыкали в веники, которыми парились только на Купалу. Поэтические баллады купальского цикла рассказывают о том, что родные брат и сестра, разлученные в детстве, встретились и поженились, не узнав друг друга. И за этот кровосмесительный брак они превратились в цветок. Однако этот простой, хотя и трагический, сюжет на поверку оказывается совсем не простым. Когда мы говорили об одном из прообразов Деда Мороза в древней восточнославянской мифологии, мы отмечали образ Владыки Вселенной Рода. Заметим, что в санскрите «родас» это небо и земля, т. е. Вселенная. На Ивана Купала, при сборе купальских целительных трав, на Русском Севере еще в начале 20 века женщины приговаривали: