Текст книги "Сборник статей. Выпуск 6"

 
«Небо – тетя, Земля – мати!
Помоги траву брати!»
 

Род – аналог общеиндоевропейского бога неба Вруны и древнеиранского Ахура Мазды. Но среди божеств из других мифологических систем, которых автор средневекового поучения против язычества считает сопоставимыми с Родом, назван древнегреческий Аполлон. Отметим, что русский автор называет его Артемидом. Кто же такой бог Аполлон – аналог древнерусского бога Рода, а значит и нашего Деда Мороза. В греческой мифологии он сын Зевса и Лето, брат – близнец Артемиды. Лингвисты считают, что «данные греческого языка не позволяют раскрыть этимологию имени Аполлона». Он «стреловержец, губитель, прорицатель, блюститель гармонии космической и человеческой, соединяющий воедино небо, землю и преисподнюю». Но наряду с губительными действиями Аполлону присущи и целительные – он врач, защитник от болезней. И наконец – он пастух. (Т.е. ему присущи все атрибуты и Рода, и Варуны). Но при том, что в древнегреческой мифологии он сын Зевса, Аполлон не имеет отчества и его зовут по имени родившей его и Артемиду матери Лето – Летоид. Исследователи отмечают, что «на более поздней стадии архаики он – демон смерти, убийства, даже освященных ритуалом человеческих жертвоприношений, но он и целитель, отвратитель бед». Его сестра – близнец Артемида, дочь Лето. Это грозная богиня, вооруженная луком и стрелами, она следит за исполнением издавна установленных обычаев, упорядочивающих животный и растительный мир. Святилища Артемиды часто находились вблизи источников и болот. В Малой Азии, в знаменитом Эфесском храме, почиталось изображение Артемиды Многогрудой – Великой Матери. В этом своем качестве она помогает роженицам (только появившись на свет, она помогает матери принять родившегося вслед за ней Аполлона). И наконец, «древнее представление об Артемиде связано с ее лунной природой, отсюда ее близость к колдовским чарам богини луны Селены». Говоря о близнецах брате и сестре Аполлоне и Артемиде, детях Лето, не стоит забывать, что Аполлона называли еще и Гиперборейским, т.е. северным богом, что летом он улетал на лебедях на свою родину, к берегам Кронийского или Скифского океана, т.е. на побережья Белого и Баренцева морей! Что именно у Северного Полюса помещали древнейшие мифы храм Аполлона. Стоит также вспомнить, что негреческое имя Аполло и Аполлон весьма близко к Купало (Купало и Купалон). Во всяком случае, у нас более чем достаточно оснований, чтобы связать образы Аполлона и Артемиды (Артемида и Артемиды Летоидов) с праздником летнего солнцестояния восточных славян и цветком Ивана – да – Марьи, символом дня Купалы. Золото солнечного света и синий мрак ночи, жизнь и смерть, возрождение к новой жизни как неизбежность нового ухода – все это слилось в обрядах Купалы – порубежья Дня и Ночи богов. Таким образом ведические Савитар и Савитри, древнегреческие Аполлон и Артемида и русские Иван – да – Марья – образы одного круга – мужская и женская ипостаси Творца, включающие в купальскую ночь вечный процесс перетекания смерти в жизнь. В том, что в основе понимания символики незамысловатого, казалось бы, цветка лежит такая громадная историческая глубина, не приходится сомневаться. Это один из тех многочисленных примеров в русской народной традиции, «когда мифологический образ сохраняется в своем архаическом состоянии, не подвергаясь сколько-нибудь значительным трансформациям, даже в современной фольклорной традиции».

А. С. Фаминцын, отмечая, что в северовеликорусской традиции наименование Ярило идентично Купале, проводит параллели между ними и «богом женитьбы и веселия «Ладо». В напевах Купалы (и Ярилина Дня) звучат слова:

 
– Ой Дид Ладо!
– Ой Дид и Ладо!
 

А. С. Фаминцын отмечал наличие замещения в слове «дид» буквы и буквой е, и подчеркивал, что такое замещение встречается в великорусских песнях. (Т.е. мы имеем дело с понятием «Дед Ладо»). Он же указывал на то, что «Лад сближается с Туром. Припев в песне о Туре «удалом молодце»… в одном из вариантов своих отождествляет оба божества: «Ой, Тур, Дид Ладо!» Здесь Тур прямо называется «Великим Ладом»…Это сближение и сплетение в народном языке названий Тур, Лад, Ярило, Хоре… показывает, что все они служат к обозначению разных сторон одного светлого, благодетельного, плодоносного божества». А. С. Фаминцын, говоря об основных чертах «Ярилина дня» или «Ивана Купала», подчеркивает, что наряду с мужским божеством «и даже предпочтительно, чествуется божество женского пола, именно Купала, Купалка или Марена, причем и многие из этих обрядов исполняются женщинами». И здесь он считает возможным провести параллели между купальскими обрядами и теми, которые совершались в день летнего солнцестояния у горы Соракты в честь великой богини Феронии и Аполлона Соранского. Об этих обрядах Страбон и Вергилий говорят следующее: «вдохновленные богиней шествуют невредимо босыми ногами по кучам пылающих огней и пепла, и сюда стекаются многочисленные толпы народа, как ради этого ежегодного народного торжества, так и ради упомянутого зрелища» и «Высший из богов, ты, которого мы прежде всех призываем, которому возжигаем костры из соснового дерева, ради которого мы, служащие тебе, в уповании на благочестие, твердо ступаем через огонь по пылающим угольям!» Он пишет далее: «Эти древние свидетельства о почитании возжжением костров и прочими обрядами Феронии, совпадают с приведенными выше свидетельствами о нашем купальском торжестве. Должно ли считать простой случайностью, что непосредственно за Ивановым днем (24 июня) у нас празднуется носящая сходное с Феронией имя св. Феврония (25 июня)? В Великой Руси св. Аграфена, чествуемая 23 июня, получила в народе прозвище «Купальница». Вспомним, в связи с богиней Феронией, что сестра – близнец Аполлона Артемида на Аттике в Бравроне почиталась как медведица. Жрицы Артемиды Бравронии надевали в ритуальном танце медвежьи шкуры и назывались «медведицами». В Великой Руси существовал обряд, когда на Ивана Купала до восхода солнца нужно было пронести через стадо медвежью голову, а затем зарыть ее посреди двора.

Считалось, что тогда среди скота не будет падежа. А так как именинником в Иванов день был сам Владыка Вод, то его звериная ипостась – медведь заслуживал самого серьезного поклонения. Встреча с медведем в этот день – к добру. Особенно подчеркнем, что в русских обрядах «медведь, как и Никола, повсеместно выступает в функции покровителя скота», что при падеже скота могут носить вокруг деревни медвежью голову или икону св. Власия, который (как и Никола) соотносится с Велесом (а значит и с Родом, Трояном, Варуной и Аполлоном). Кроме того, в связи с брачной обрядностью Купалы, вспомним, что «названия медведь и медведица в восточнославянском свадебном обряде в первую очередь характерны для жениха и невесты или же для новобрачных». Но медведь – одно из воплощений Деда Мороза, которому, как мы знаем, свойственно оборотничество. Так считалось, что до Спиридонова дня (25 декабря) «Зима ходит в медвежьей шубе», что она длится по медвежьему хотению: «Как на Спиридона – солнцеворота (25 декабря) повернется мишка в берлоге на другой бок, так и зиме половина до весны осталось». В индоевропейских, а особенно в восточнославянской и балтской мифологических традициях, медведю дается табуистическое наименование «дед», «дедушка», «старик». Вспомним, что до недавнего времени такие формы обращения к живым людям категорически запрещались и понятия «дед», «дедушка» связывались только с предком, прародителем. Будучи связанным в мифологии и ритуале с древним восточнославянским богом – Владыкой Неба – Велесом (а значит и с Варуной, Ураном, Родом, Трояном, Ахура Маздой) – прообразом Деда Мороза, медведь выступает как умирающее и воскресающее божество, предок, родоначальник, дух – хранитель и хозяин мира мертвых. Таким образом, медвежий культ богини – сестры Аполлона Артемиды Бравронии, связанный с летним солнцестоянием, хорошо соотносится с нашими купальскими обрядами. Пляски на раскаленных углях и прыжки через огонь, посвященные в день летнего солнцеворота близнецам Аполлону и Артемиде, ничем не противоречат восточнославянской купальской обрядности с символикой Ивана – да – Марьи, Купало и Купалы, Ладо и Лады и т. д. Идея близнечности буквально пронизывает индоевропейскую мифологию, что неоднократно отмечалось исследователями. Культ близнецов в ней связан с символикой плодородия и со священным мировым деревом.

Иван Купала действительно праздник СОХРАНЕНИЯ, в отличие от весенних праздников СОЗИДАНИЯ. Им начинается Лето. И на Масленицу, и на Троицу (и на 1 мая) предки приглашаются и приходят как гости (ряженые) на короткий срок дня (14 дней) или суток (28 дней) своего мира. На Ивана Купала начинается возвращение душ умерших на новую человеческую жизнь. Души падают с неба дождем или росой, а потом вновь рождаются детьми. Отсюда идет обычай, когда бесплодные женщины накануне Купалы (в день Росы) катались по росе, обнажив нижнюю часть тела. «Из навей (т.е. мертвых – С. Ж.) нас дети емлютъ», – считали наши предки, выражая свои представления об извечном переходе от жизни к смерти и от смерти к жизни, о нескончаемой цепи перевоплощений. В их представлениях о жизни душ умерших в потустороннем мире и возвращений на землю в различных обличьях, совершеннейший из которых – возвращение в свой род новорожденным, огромную роль играло священное дерево вечности. Оно было посредником во взаимосвязях миров. По представлениям индоарьев это «вечное дерево называется бессмертным, в нем покоятся все миры». Именно с таким деревом приходит к людям зимой Дед Мороз. Именно такое дерево соединяет мир живых и мир мертвых на Масленицу и Троицу (и 1 мая – майское дерево). Оно присутствует и в обрядах Купалы. Судя по всему, в этот период ритуальных свадеб обряды на Русском Севере совершались у хвойного дерева ели. Об этом языческом бракосочетании напоминает пословица: «Венчали вокруг ели, а черти пели».

Представление об изначальной двуполости верховного творящего божества и о его связи с деревом прослеживается еще в ведическом тексте, где спрашивается: «Что был за лес и что за дерево, из которого вытесали небо и землю?» А также в гимне богу Огня, где говорится о двух началах – мужском и женском, являющихся в то же время двумя кусками дерева, трением которых друг о друга получается священный огонь. Получение такого «священного огня» – один из кульминационных моментов Ярилина дня или Купалы. В этот день, отмечающий начало лета и «ночи богов», когда включался процесс возвращения умерших в мир живых людей в образах новорожденных детей, Верховное творящее начало должно было выступать непременно в двух своих ипостасях – мужской и женской, участвующих в процессе воспроизводства.

По окончании этого обрядового цикла начинался новый этап – «свертывание» этих противоположных ипостасей в единый нерасчлененный образ Творца – первопредка, соединяющего в себе Отца и Мать, Небо и Землю – Рода Велеса Трояна. Эти особенности построения древнейших мифологических систем были отмечены Ю. М. Лотманом и З. Г. Минц, которые подчеркивают, что в процессе исторического бытия мифа «ипостаси единого персонажа, расположенные на разных уровнях мировой организации, стали восприниматься как различные образы» и «появление персонажей – двойников – результат дробления мифологического образа, в ходе чего различные имена Единого становятся различными лицами». Вывод из этого: «Все разнообразие социальных ролей в реальной жизни на уровне мифологического кода свертывалось в идеальном случае в единственного персонажа. Такие свойства, которые в не мифологическом тексте выступают как контрастные и взаимоисключающие, воплощаясь во враждебных персонажах, в пределах мифа могут отождествляться в едином амбивалентном образе». Именно в таком «едином образе» предстоит встретиться со своими потомками «Ивану – да – Марье», «Купало и Купале», «Ладо и Ладе», «Аполлону и Артемиде» летнего солнцеворота в новый период года – период «Разрушения», т.е. зимой. И здесь они предстанут перед нами вновь в образе Высшего божества как олицетворения небесной звездной тверди, ночного бескрайнего Неба и всех Вод – Варуны – Урана или Деда Мороза. Владыка вечных космических законов, он будет снова воссоздавать мир, судить и награждать людей и дарить им новое время жизни – Новый Год.

Таким образом, для проведения мероприятий праздника летнего солнцестояния «Ивана Купала» (или «Ярилина дня») необходимы:

1. Площадки для выступлений коллективов на берегу реки (озера или другого водоема);

2. Площадки для купальских костров (не менее 4-х);

3. Противопожарная техника;

4. Ритуальное хвойное дерево (одно или три – ель, сосна, для вождения хороводов);

5. Палатки для продажи сувениров;

6. Торговые точки для продажи пива, пирогов, пряников. Варки ритуальной каши (ячменной, овсяной, пшеничной), варки и крашения яиц;

7. Венки и ветки полыни, цветы «Иван – да – Марья» в большом количестве (для всех участников праздника). Выяснить возможность искусственного разведения.

Сувенирная продукция на «Купалу» обязательно должна включать:

1. Ритуальные орнаментированные полотенца (основные орнаментальные мотивы – косые кресты, меандр, ромб с крючками);

2. Тканые пояса (орнаментальные мотивы те же);

3. Столешники (орнаментальные мотивы те же);

4. Деревянная утварь (ковши, солоницы – утицы, ложки расписные и резные);

5. Деревянные, керамические, фарфоровые расписные яйца;

6. (Возможны березовые веники с включением листьев папоротника, цветов Иван – да – Марьи и веток полыни).

На празднике не допускаются крепкие алкогольные напитки (содержащие более 11% алкоголя).

Среди обрядов праздника Ивана Купала может быть восстановлен древний обряд «опоясывания» льняным поясом (орнаментированным) или льняным жгутом каждого участника праздника самим Кутталой. Это делается на счастье, здоровье, долголетие и сопровождается поднесением обязательной чарки пива или меда, разбавленного водой. В идеальном варианте чарок должно быть три – «за отца, деда и прадеда».

Облик «Ярило» или «Купало» отличается от Деда Мороза. Это зрелый мужчина высокого роста с рыжими (огненными) волосами и такой же бородой. На голове золотой обруч, увитый цветами, среди которых обязательны: «Иван – да – Марья», полынь, папоротник, водяная лилия или кувшинка, купальница. Купало одет в белую длинную рубаху с красным тканым орнаментом по подолу, груди, плечам, вороту и рукавам. На груди золотая гривна (возможно введение стразов желтого и фиолетового цвета). На плечах алый плащ (или золотой) расшитый золотыми восьмилучевыми звездами. На ногах красные, шитые золотом сапоги. В руках золотой, увитый зеленью и цветами посох.

Помимо мужского персонажа Купало, возможен также и женский персонаж Купала. Это русоволосая девушка, высокая, стройная. Одета в белую длинную, орнаментированную красными браными проставками рубаху, передник – занавеску, сплошь затканный орнаментом или сюжетными трехчастными композициями архаического типа. На голове восьмилучевой венец, увитый цветами. Набор цветов тот же, что и у Купало. На ногах красные сапожки. Цветовое решение плаща Купалы зависит от решения плаща мужского персонажа. Если плащ Купало золотой, то у Купалы – темно синий (эффект цветка «Иван – да – Марья», т.е. ночь и день, солнце и луна). Если Купало одет в красный плащ с золотыми звездами, то Купала – в белый с серебряными восьмилучевыми звездами. И Купало, и Купала обязательно должны быть подпоясаны алыми орнаментированными поясами. У него – пояс на талии, у нее – под грудью (но под передником).

2. Три Спаса
(Историко-кулътурологическая справка)

Помимо «Ярилина дня» или «Купалы», в рамках программы «Троян», летом может проводится также и августовский праздник, объединяющий все три так называемых «Спаса» – медовый, яблочный и льняной. В народной традиции они идут друг за другом с середины августа: Первый Спас (медовый) – 14 августа; Второй Спас (яблочный) -19 августа; Третий Спас – (житный или льняной) – 29 августа. Представляется возможным объединить все три праздника (19 августа – 20 августа) в единый праздник урожая Три Спаса». Каждый из них семантически тесно связан с образом Деда Мороза – Трояна.

А) Медовый Спас (14 августа). В этот день впервые вырезали соты с медом. Медом святили воду в реках, а после водосвятия купали в реке детей. Рубашки, одетые на них до купания, бросали в реку, а детей одевали в новые, не стиранные рубахи. В этот же день святили колодцы, купали лошадей и поили их водой из посуды, в которую до этого опускали серебро (крестик, кольцо или серебряную монету).

Вот что пишет об этом дне выдающийся исследователь народной культуры С. В. Максимов (конец 19 века). «Первый Спас всюду называется «медовым», а кое-где и «мокрым». Названия эти произошли оттого, что к первому Спасу пчеляки второй раз подрезывают ульи с медом и, выбрав лучший липовый сот, несут в церковь «на помин родителев». К этому же дню варят «медяные» квасы и угощают всех, пришедших в гости. «Мокрым» же первый Спас называется потому, что, по установлению церкви, в этот день бывает крестный ход на реки и источники для водоосвящения. А так как крестьяне не только сами купаются после крестного хода, но и имеют обыкновение купать в реках и всю скотину, которая будто бы здоровеет после этого, то и неудивительно, что и самый праздник получил название «мокрого».

Ранее уже отмечалось, что в древнейшей индоевропейской мифологии Верховное Божество – Творец Вселенной тесно связан с медом. Так скандинавский аналог общеиндоевропейского Варуны (прообраза Деда Мороза) только после того, как испил «священного меда поэзии», постиг руны – средоточие высшего знания. В русской традиции Велес (св. Николай) также, как и скандинавский Один (Водан), связан с пчелами и медом. Пчел на Руси называли «Николиной милостью». Причем, как отмечает Б. А. Успенский, «соотнесенность Николы и водяного определяет восприятие Николы как покровителя пчеловодства». Он приводит белорусскую ритуальную песню, в которой говорится, что Никола ходит по лесу и сажает пчелиные рои. В песне св. Николай сообщает, что:

 
«– Я по полю ходзиу да росу росиу,
– Я по меже ходзиу, жито родзиу,
– Я по бору ходзиу, да рои садзиу».
 

Пчеловоды использовали заговоры с упоминанием имени Николы: «обращается моя пасека Николиною милостию, железным тыном, каменною стеною от земли до неба; покрывается моя пасека Николиной милостию, чужим пчелам чтобы пролету не было…». Б. А. Успенский отмечает, что «в Смоленской губернии «миколыцина» называется «праздником свечи», и здесь наблюдается особый обычай «сучить свечу» на Николин день, когда после молитвы Николе едят сотовый мед, жуют соты и выплевывают в чашу с водой; из этого воска выходит затем мирская свеча Николе угоднику». Он же приводит старинные русские космологические представления, по которым первые пчелы отроились от лошади, заезженной водяным дедом и брошенной в болото. Отсюда: просьба к водяному об успешном размножении пчел, обычай ставить пасеку у реки, чтобы водяной охранял пчел. В некоторых местах в жертву водяному приносили лошадь, которую предварительно мазали медом. Вспомним, что прообраз Деда – Мороза – общеиндоевропейский бог Неба Варуна – владыка Вод (т. е. Водяной), что Дед Мороз зимой выступает именно как Владыка Вод во всех их проявлениях, и наконец, что св. Николай заменил собой древнее божество Велеса – Волоса, а значит и Рода – Трояна – Варуну, т. е. Деда Мороза.

Еще в гимнах Ригведы с медом связаны образы Неба и Творца:

 
«Мед (навевают) ветры благочестивому,
Мед струят реки,
Медовыми для нас да будут растения!
Медом пусть будет Небо – наш отец!»
 

Древнему арийскому тексту вторит русский народный заговор, записанный в конце 19 века в Вятской губернии: «На острове Буяне идет сам Царь с медовыми устами». Заметим, что в северорусских диалектах слова «буй, буян, буево» – это кладбище, погост и шире – «тот свет». В данном заговоре речь идет не о простом Царе, а о Царе Небесном или о «Небе – нашем отце». Вспомним приговор, с которым северорусские женщины в ночь на Ивана Купала собирали волшебные лечебные травы:

 
«Небо – тятя!
Земля – мати!»
 

В санскрите, языке древнеиндийской культуры, со словом «мадху» (мед) связаны такие понятия как: сладкий, приятный, прелестный, нектар, молоко, святой, священный, пригодный для жертвоприношения, а также – мудрость, ум, разум, проницательность, жизненный опыт и, наконец, опьяняющий, хмельной напиток. Исходя из вышесказанного, можно понять, почему в скандинавской мифологии бог Один (Водан) – аналог ведического Варуны и нашего Деда Мороза, сначала пьет «священный мед поэзии» и только после этого постигает руны – средоточие высшего космического знания. В. А. Васигин пишет в связи с древнеиндийскими « домашними обрядами: «У индийцев мед в древности символизировал сущность жизни, бессмертие, он обладал будто бы оплодотворяющими способностями и поэтому его вместе с маслом лили в первую борозду».

Отношение к меду на Руси общеизвестно. Он был издавна традиционным продуктом экспорта, как, впрочем, и пчелиный воск. И сегодня наша страна – лидер в мире по производству меда. Что же касается «опьяняющего, хмельного напитка», то М. Забылин в 1880 году писал по этому вопросу следующее: «Мед делался встарь, как любимое русское питье весьма крепкий, до такой степени, что им упивались, как вином… Крепость опьянения меда сравнивалась с водкою… Меда были: вишневый, смородинный, можжевельный, оборный, приварный, красный, белый паточный, малиновый, черемуховый, старый, вешний, мед с гвоздикой, княжий и боярский. Для лучшего вкуса и цвета выжимали из зрелых вишен сок и подливали в мед. Нашим русским медам удивлялись иностранцы, так хорошо приготовляли его».

Именно мед, во всех вариациях, был главным продуктом питания и объектом поклонения в обрядах «Медового Спаса» (14 августа). Этот день знаменовал собой начало сбора урожая, независимо от того, что часть его уже была к тому времени собрана. Древние обрядовые жертвы медом и медовыми напитками должны были сделать все плоды земли и все воды рек сладкими для людей. Мед был символом и знаком Бога Неба – «Деда» и поэтому им кропили воду рек, прежде чем начинали купать в них детей. И здесь нам снова придется обратиться за разъяснениями смысла этого обряда к древнеиндийским традициям. Известно, что в обрядах «Медового Спаса» на Руси, перед купанием в освященной воде реки, детей раздевали, затем купали и одевали в новые, еще не ношеные и не стираные рубахи.

Как и в наши дни, раньше обучение детей грамоте начиналось после основных сельскохозяйственных работ – сбора урожая. Середина августа – время подготовки к новому этапу жизни ребенка – ученичеству. Но вот что говорит об этом периоде, называемом в древнеиндийской традиции «упанаяна», т.е. «посвящение в ученики», Р. Б. Пандей в «Древнеиндийских домашних обрядах»: «Церемония упанаяны восходит к глубокой древности. Соответствующий обряд парсов, называемый „навзат“ (новое рождение), посредством которого дети парсов, и мальчики, и девочки, получают религиозное посвящение в возрасте шести лет и трех месяцев, показывает, что упанаяна (посвящение ребенка) возникла в тот период, когда предки индоариев и иранцев жили еще вместе», т.е. на своей прародине в Восточной Европе. Детей начинали учить грамоте с 5—8 лет, причем детей жрецов – весной, воинов – летом, а земледельцев и ремесленников – осенью. Перед тем, как стать учеником, ребенок проходил через обряд омовения, которое «очищало и тело, и душу совершающего обряд». После омовения ученику дарили нестиранные белые одежды, «символизирующие чистоту жизни». В обряде упанаяны вода, получаемая учеником из ладоней учителя, символизировала очищение и напиток бессмертия «амриту».

Сравним древнеиндийский обряд «посвящения в ученики», сложившийся, как считает Р. Б. Пандий, в глубокой древности у индоиранцев, т.е. жителей севера Восточной Европы, с тем, что происходило в середине августа на «Медовый Спас» у нас в России еще в начале 20 века. В этот день медом святили воду в реках, а после водосвятия купали в этих реках детей. Причем, после купания детей одевали в новые нестиранные белые рубашки, а старые пускали по воде. Заметим, что в подавляющем большинстве это были дети крестьян, которые, согласно древней традиции, должны были начинать учиться осенью. В середине августа они проходили обряд омовения в «медовых» реках, где мед ассоциировался с такими понятиями, как: мудрость, святость, разум, проницательность и жизненный опыт. Кроме того, в древности он символизировал «сущность жизни, бессмертие и обладал оплодотворяющими способностями». И все это вместе связывалось с образом «Отца Неба». Вспомним снова древний ведический гимн:

 
«Мед (навевают) ветры благочестивому,
Мед струят реки,
Медовыми для нас да будут растения!
Медом пусть будет Небо – наш отец!»
 

Таким образом русские дети еще на рубеже 19 – 20 вв. перед началом обучения купались в воде, насыщенной медом мудрости, святости, жизненной силы и дающей бессмертие. Вспомним, что в древнеиндийской традиции мальчики, получая воду из ладоней учителя, как бы вкушали «напиток бессмертия», высшего знания и мудрости – «амриту». В русской традиции таким напитком были «медовые воды» рек. Как и в древнеиндийской обрядности упанаяны, у русских дети после омовения одевали новые белые нестиранные рубашки. Но, кроме того, именно в России сохранился обычай старую одежду, точнее ту, которую ребята снимали перед купанием на Медовый Спас, пускать по воде. Судя по всему, обычай этот чрезвычайно древний, так как отправление по водам всегда предполагает отправление в мир предков – «на тот свет». Предыдущий период жизни ребенка как бы уплывал вместе с его рубахой в другой мир, а на смену прежнему человеку рождался новый, готовый для насыщения мудростью, святостью, жизненным опытом. Это находит себе прямую аналогию в древнеарийском представлении о том, что упанаяна – «посвящение в ученики» – это второе рождение, откуда понятие «дваждырожденные», т.е. родившиеся для знания.

Мед, как отмечалось ранее, связан с Велесом – аналогом Деда Мороза и «Деда Ладо» купальской обрядности. Именно он насыщает мед всеми теми особыми качествами, которые делали воды рек священными и наполняли их мудростью, знанием, жизненной силой. О связи обрядов «Медового Спаса» со световой солнечной ипостасью божества, с одной стороны, и с его мрачным хтоническим началом – с другой, свидетельствует то, что именно в этот день в «медовых» водах рек купали не только детей, но и лошадей. Известно, что в общеиндоевропейской мифологической традиции конь – символ солнца и «того света» одновременно.

Стоит вспомнить, что, как отмечает Б. А. Успенский, «по русскому поверью пчелы первоначально отроились от лошади, заезженной водяным Дедом. О связи Творца и меда говорилось ранее. О том, что связь коня и воды (а точнее Владыки Вод – Деда) уходит в индоевропейской мифологии – в глубины тысячелетий, свидетельствует один из древнейших гимнов Ригведы «Восхваление коня», где говорится:

 
«Когда ты заржал впервые, рождаясь,
Вздымаясь из океана или первородного источника, —
…о скакун.
Три у тебя, говорят, на небе привязи,
Три в водах, три в океане.
А еще кажешься ты мне подобным Варуне
(Там,) где, говорят, твое высшее место рождения».
 

Но Варуна – древнейшее общеиндоевропейское божество Вселенной, Неба и Владыка Всех Вод, как мы знаем, был прообразом нашего Деда Мороза (Велеса – Трояна – Рода). Как и другие летние праздники «Медовый Спас» это комплекс обрядов, связанных с функцией сохранения, спасения. Основной смысл этого сохранения (спасения) в приобщении следующего приобщении следующего поколения к сокровищам знаний их предков. Омывшись в «медовых водах» Деда (Варуны – Рода), дети должны быть готовы к осознанию всей полноты бытия, приобретению жизненного опыта, знаний. Знаменательно, что в этот день женщинам – матерям «прощались на небесах все их не замоленные грехи», так как считалось, что они свою функцию – родить и «довести до ума» – выполнили. Следующий этап – сделать из детей достойных членов общества – задача учителей.

Б) Следующим праздником августовского цикла был Яблочный Спас, праздновавшийся 19 августа. Он также целиком и полностью связан с идеей сохранения или спасения. В древности у индоевропейских народов яблоневый сад был символом вечной жизни– рая. Так древнегреческая мифология сохранила память о чудесной яблоне с золотыми яблоками вечной юности, которая по велению матери – Земли Геи «выросла в далекой древней Гиперборее». У подножия этой яблони бил из недр земли ключ живой воды – воды бессмертия. Мы знаем, что Гиперборея древнегреческих мифов это территория севера Восточной Европы от 56 -58° с.ш. до 69 – 70° с.ш., а Гиперборейские горы – широтные понятия Русского Севера и прежде всего возвышенности Северные Увалы. Таким образом, древнегреческая мифология сохранила память об общеиндоевропейской прародине и тех мифологических представлениях, которые складывались на этой прародине в глубине тысячелетий. В русской народной традиции яблоня и яблоки занимают огромное место. Так в народных сказках яблоки – символ жизненной силы, красоты, молодости, счастья, удачи. Это «молодильные», «живильные», «золотые яблоки». В таких представлениях нет ничего удивительного. Ведь даже сегодня половина мировых яблоневых садов находится в России. Заметим также, что именно плоды диких яблонь наиболее богаты витамином С». Во время празднования Яблочного Спаса все начинали есть яблоки. До 19 августа женщины, у которых умирали дети, старались яблок не есть, так-как считали, что тогда их детям «на том свете достанется яблочко». С яблоками были связаны представления о нравственном облике человека. Так новорожденному ребенку клали в рот печеное яблоко, чтобы он не вырос пьяницей. Представление о яблоне, как неком «древе жизни», настолько архаично, что оно сохранилось даже в мифологии калашей – жителей гор Гиндукуша (Афганистан), как отмечалось ранее, потомков первых индоевропейских иммигрантов на субконтиненте.

Так К. Йеттмар пишет, что «к числу премудростей кафирской философии относится представление о биологической общности „люди“ как огромном дереве и одновременно как существе женского рода», причем это золотое дерево с золотыми плодами. О связи такого золотого дерева с рожающей женщиной говорит один из гимнов Ригведы. Но это дерево связано не только с жизненной силой, рождением, мудростью и красотой, плоды его дают познание законов Вселенной. О том, что древние арийские представления связывали мир умерших с золотым деревом – богиней Праматерью, вечно порождающей жизнь, свидетельствует один из гимнов Ригведы. Это разговор мальчика с умершим отцом, где говорится: «Под дерево с прекрасными листьями, где пирует с предками Яма (Бог смерти – С. Ж.), отец наш, глава рода, уходит от нас». Стоит вспомнить в связи с вышеперечисленным, что в известной русской народной сказке «Крошечка-Хаврошечка» из костей коровы, которая заменила девушке умершую мать, выросло дерево – яблоня с золотыми яблоками, которые решили судьбу девушки и принесли ей счастье. Заметим, что в этой сказке очень четко обозначена мысль – злой, коварный, бесчестный (т.е. греховный) человек не может сорвать, а значит и вкусить плод с древа познания, каковым здесь является яблоня.