Текст книги "Грезы наших лет"

Мое двадцатилетие

 
Наследие досталось мне особое —
Невысаженный сад. Там му[3]3
  Му – мера площади в Китае, равная приблизительно 0,07 га.


[Закрыть] – не счесть.
История хранит невзгоды многие.
Чтоб распахать пространство этих мест,
 
 
Я принял убеждения отца
И прочные устои старших братьев.
Я осознал всецело, до конца:
Нельзя мне ждать. Пора за дело браться!
 
 
Я молод, крепок, коренаст в плечах,
Силен руками… Я прекрасно знаю:
Нельзя тонуть в таинственных глазах —
Тонуть в весне. Пришла пора иная…
 
 
Я посадил красивых яблонь ряд
На место сладости, потерянной когда-то.
Я посадил прекрасный виноград —
На радость деревенскую ребятам.
Я посадил здесь сочный мандарин —
Мечтаний солнца, красочных картин.
Чтоб отдалить былые дни и годы,
Я посадил здесь то, что никогда
 
 
Отцы и братья не сажали вовсе.
Богатое наследство принял я —
Любовь к открытиям мне мир приносит.
В дожди с небес мне ярко светит солнце,
 
 
Сухой порой я нахожу родник-спасение,
В ночи прислушиваюсь к шепоту посевов,
С рассветом всматриваюсь в рост побегов вешних.
Я – время встречи солнца и созвездий.
Двадцатилетием простым моим цветущим
Я буду жизнь свою любить и славить.
Поверь мне, этот сад в грядущем
Отчизне золото осеннее подарит.
 

Стою на дороге

 
Стою на дороге, озяб, одинок,
Тоска и кручина мои велики,
Но слышу я песни. Ступени, порог,
В османтуса ветках родных ветерки…
И я оживаю, знакомым теплом
Мне обдало душу, там мать меня ждет.
И я возвращаюсь, грустя о былом,
В минувшее дым от печурки зовет.
 
 
Судьба мне вернуться с мешком вещевым.
Возьми мое сердце в подарок. С плеча
Смахни придорожную пыль. Пощади
Сыновнюю душу, что так горяча.
 

Оранжевый фонарик

 
Не говори, кто был ребенок тот,
Пославший мне оранжевый фонарик.
Когда все спали в тишине ночной,
Он так сосредоточен был недаром.
 
 
Когда сияют звезды в вышине,
Он сладко, упоительно смеется.
Не говори, кто это был, при мне,
Какую песню пел, смотря в оконце.
 
 
Он прибежал на школьное крылечко,
Прокрался мимо моего окна
И оглянулся… Сколько в том сердечке
Восторга и услады, и огня?!
 

Моросящий дождь

 
В дождик моросящий с песней приходили
Милой и забавной, а в руке – цветы.
Радости стоцветной жар со мной делили,
Подарили песни, думы и мечты.
 
 
Сорока сердцами детскими приветив
Почки на ветвях, готовые раскрыть
Каждый лист зеленый, после ливня встретив
Солнце, что готово каждый цвет любить.
 
 
Слепки ног босые в дождик моросящий
В маленькой деревне оставляем дням,
Кто цветы засеял – тот букет обрящет
И венок сплетает разнотравья сам.
 
 
Убежали вместе, взявшись за ладони,
Сердце растревожив. И не знаю сам,
Дождик мне ответит, есть ли место в доме,
Где хватает влаги полевым цветам.
 

В глухих горах

 
Много писем вам я написал
На июньских белых облаках.
Что желали вы, то я желал, —
И желания кружатся в небесах
 
 
Вместе с ветром, словно облака…
Верю я: в глухих-глухих горах
Вы взошли на будущего сопки,
Смотрите сюда вы сквозь ветра,
 
 
Смотрите уверенно, не робко…
Много песен вам я написал,
К крыльям птиц июньских прикреплял.
Что вы пели, то я воспевал.
 
 
Песни, словно в небе взмах крыла,
Красота так непорочна и светла…
 
 
И в глухих горах, в то верю я,
Множество тропинок растянулось,
Наши песни в дальние края
Отправляя вместе с горным гулом.
 

Вдохновлен «педагогической поэмой»[4]4
  «педагогическая поэма» – произведение советского писателя и педагога а. С. Макаренко, изданное в 1935 году. В основе поэмы лежит воспитательный и педагогический опыт автора в учреждении для беспризорников и есовершеннолетних правонарушителей.


[Закрыть]

 
Прочтите название нашей профессии,
Будто прекрасный и сказочный стих.
Прочтите сердца наши в красочной песне
Багряной свечой, чей огонь не утих.
 
 
Прочтите все наши привычные будни
Осенней романтикой, чуткой весной.
Прочтите мечтания наши и судьбы
Тем счастьем, что людям другим не дано.
 
 
Ребята несут нам букеты цветов
И дарят нам первым порою посевной,
И аромат их весенних голов
Наш греет покой, в ночи час озаренье.
 
 
А летом ребята воодушевляют
В поход идти в горы и в зелень лесов.
Там в горных ущельях ветра развевают
Полотна наших и детских знамен.
 
 
Мы вступим на путь золотой дивной осени.
Пусть детская светлая дружба, взросление
И наша любовь запоздалая, поздняя,
Сплетаясь, растут и идут к довершению.
 
 
И в снежную зиму, что плотно укроет
Своей белизною висков черноту,
Ребята вернутся большой чередою
Спустя много лет, чтоб утешить нас тут,
 
 
В день зимний, нарушив наш скромный покой…
Прошу я упрямо: «Приятель родной,
Профессию нашу как путь вы прочтите
С тяжелой, но доброй, счастливой судьбой.
 
 
Прочтите сердца же как трав разноцветье,
Вы Млечным путем лучезарных созвездий
Прочтите мечтания наши и судьбы
Неясной для мира лиричной поэзией».
 
 
Играет душевно весной серенада,
Тропинки покрыты сиянием лунным.
И спят свиристели в ветвях винограда.
Брожу и брожу между школьными клумбами
 
 
И собственный слышу я шорох шагов,
А в шорохе этом – звук собственных мыслей.
В бескрайнее небо летит над землей
Дыхание ветра весны еле слышно…
 

Голубиное дерево

 
Голубиное дерево, словно мерцанье рассвета,
Растет оно в низких расщелинах горных долин.
Отпускает в полет голубей, белоснежных и светлых,
Не волнуясь, запомнит ли дерево то господин,
 
 
Проходивший куда-то. И точно не спросит оно,
Написал ли поэт в честь него дифирамб, панегирик.
Голубиное дерево сказкой украсило день,
Встав в долине меж гор, что далёки от нашего мира.
 
 
Голубиное дерево будто бы древо детей…
 

Ответ весне

 
Наша страсть раскрывается словно бутон,
Наши помыслы рощей спешат по земле,
Ах, весна! И вернулся гусей перезвон,
Песня радости мир озаряет во мгле.
 
 
Родниковой водою зеницы полны,
Нежны голоса, словно пенье голубки,
Эхо в небе расходится зовом страны,
Цветущих растений дыханья так хрупки.
 
 
Мы мечтаний полны, как весенний ручей.
Слушай пенье весенних и теплых ночей.
 

Алисе

 
Я часто окликаю тебя в сердце,
Как небо кличет свет былых созвездий,
Как дерево – ушедшую листву,
И как в тиши безлюдной, скучной дверца
Зовет шагов знакомых давний звук…
 
 
Тебя все нет, а я все ожидаю,
Как будто облака грядущей ночи…
 
 
В дождливый день один пересекает площадь,
В осенний час другой блуждает в малой роще,
Один все в поисках тропы обходит школьный сад,
Другой на берег сумеречный устремляет взгляд…
 
 
Тебя все нет. Ты точно не узнаешь
О том, что в сердце тихо прорастает…
 
 
Спустя года – никак не отгадаю —
Ты будешь помнить, как и я, родная,
Шестнадцать лет и школьные года?
Как ясным утром, в сумерках блуждали?
Моя Алиса, чудная моя…
 

Благодарю

 
Вы так верите, нежные чувства свои доверяя.
Я не знаю, за что заслужил такое тепло.
Вы такие хорошие дети. Я вправду считаю,
Что я самый счастливый, и в счастье мне этом светло,
 
 
Словно солнце осеннее светом меня охватило,
Охватило тропинки, которыми время вело.
Раньше радость с тоскою простыми, обычными были,
Но сейчас – только искренность ваша и ваше тепло.
 
 
Звуки ваших шагов, что стремятся в день будущий, новый,
Вдохновляют меня. И пусть будет мне грустно и тяжко,
Вы услышьте мой голос, не знающий старости, снова.
Моя жизнь невечная, знаю, но то, что мне важно,
 
 
Мои чаяния и сердце мое всегда вместе с вами,
И для вас жизнь цветет наилучшими в мире цветами.
 

Букет горных цветов

 
Букет собрал в окрестности предгорной,
Перед окном поставил, пожелав
Мечтам детей осуществиться полно,
И соловей запел в сердцах дубрав,
 
 
Глубокой ночью воплощая в песни
Земные сны под лунной желтизной,
Где времени шептания: «Воскресни!»
Питают жизнь планетою иной.
 
 
Прислушаюсь… Под нежной полевичкой
Нагие черви вспахивают путь,
Порою счастье кажется привычкой —
Так просто под шаги дождя вздремнуть.
 
 
Сезон посева настает, сплотимся,
Чтоб не жалеть о брошенной земле.
Так похвалой ребенка мы гордимся —
Он видит в нас спасителей во мгле.
Я дорожу рассветом и закатом
И слышу, как земля стремит посев
Взойти под грома молодым раскатом
И звезд расслышать ласковый напев.
 
 
Не поддаемся снам ветров осенних,
Преодолев безверье и тоску,
Не жалуйся на прошлое – спасенье
Среди детей на тающем веку.
 
 
С ребенком воспоем простор любимый
И школьный двор, где пели соловьи,
Убогость классной комнаты и силы,
Готовые к свершеньям и любви.
 

Единственная жизнь

 
Жизни моей светильник
Вечно горит для вас.
Дети мои родимые,
Скоро наступит час:
 
 
Вырастете – и сами
Будете в мир смотреть,
Собственными глазами
Жизни распутывать сеть.
 
 
В будущее гравийка —
Это далекий тракт —
На основных развилках
Вам я оставил знак.
 
 
Трудности и лишения
Помни, не избегай.
Вянут цветы осенние,
Но расцветают в май.
 
 
Гуси на юг улетают,
Чтобы вернуться весной.
Я одного желаю,
Добрый ребенок мой:
 
 
Разные будут дни —
Жизнь лишь одна бывает —
Ценность ее храни.
Жизнь лишь одна такая.
 

Подожди, пока наступит завтра

Посвящается учителю S

 
Пахарь устремляет вдаль
Взор, рассвет встречает, волен
Мира утолить печаль
Там, где будет упокоен.
 
 
Орошает времена
Непрерывными слезами,
Но не только… Семена
Здесь восходят именами.
 
 
Жизнь его – дорожный свет,
Он учитель песнопений,
Оставляет в поле след,
В душах многих поколений.
 
 
Пахарь замкнут, одинок?
Провожает клин над летом,
Будет поезд на восток
Отвечать ему приветом.
 
 
Ждет нас пахота забот.
Ты не веришь? Там безбрежный
Завтра лес для нас взрастет —
Лес густой, зеленый, нежный.
 

На переправе лодочка

 
В миг, как я на лодочку взошел,
Что-то вдруг на сердце поднялось.
Мы плывем, качаясь среди волн.
Волосы твои мокры насквозь,
 
 
В черные глаза твои гляжу,
Замечаю твой простой наряд,
Вижу тоненькую тень твою…
Ты, как дочь моя, совсем дитя.
 
 
Имени не знаю твоего,
Но уверен, по твоим годам
Время школу начинать пришло,
Новым появляться час мечтам.
 
 
Детские желанья загадать,
Предвкушать, что в будущем грядет.
Для тебя пришла пора мечтать,
Счастливо смеяться без забот.
 
 
Только жизнь сурова для тебя:
Рано посадила за весло.
Ты соединяешь берега,
Чтоб чужой вести маршрут, не свой.
 
 
У твоих трудов благая цель —
Ты о ней мне тихо расскажи.
У тебя ведь брат сейчас студент?
Слышал, где-то в северной глуши.
 
 
На учебе вечною зимой.
Ты тоскуешь сильно без него.
С денег, заработанных тобой,
Купишь ему теплое пальто.
 
 
С радостью расскажешь мне о том,
Глазки заблестят, огнем горя.
Лодка побежит быстрее волн,
Но не в силах больше слушать я.
 
 
Мысли вскачь, и только об одном:
Пока молод, полон я огня,
В мире, где с тобою мы живем,
Что могу я сделать для тебя?
 

Говори, храм земли

 
Наш апрель – время первой любви, за собой
Ты меня увлекла, мне не справиться.
Храм Земли. В его своды вошли мы с тобой,
Как в портал к затихающей старости.
 
 
Одуванчик корону златую нашел,
Тишиною поляна устелена,
Только мерно гудит песня радостных пчел
На соцветьях вишневого дерева.
 
 
Торжество ли иль праздник сегодня у них?
И какая у них церемония?
Может, тоже, апрель – время первой любви,
Может, это его какофония?
 
 
Зачарованно ждали мы дня своего,
Мы за время платили бессонницей.
Так скажи, Храм Земли, что дороже всего,
Когда с ней мое сердце заходится?
 
 
Наш апрель – время первой любви к нам пришло,
Мы забыли о собственной бедности,
Когда красными розами сердце цвело,
Их срывала ты в сладкой небрежности.
 
 
Мой подарок тебе! Крепче же обними,
Я впервые сегодня попробовал
Сладкий мед, что дарили мне губы твои
И росу твоего полушепота.
 
 
Ароматы апреля пьянят нас двоих,
Мы в объятьях друг друга забудемся.
Время смолкло для нас. Говори, Храм Земли,
Молчаливый свидетель безумия.
 
 
Мы отправимся вместе в короткую жизнь,
Чтоб расстаться, как время закончится.
Этой участи, милая, не избежишь,
Расставанья звенят колокольчики.
 
 
Не молчи, Храм Земли, что ответишь ты мне?
Для тебя мы – пейзаж на мгновение.
Мы оставим следы на потертой стене
И однажды, порою весеннею,
 
 
Может статься, вернемся к знакомым местам,
В жизни всякие есть вероятности.
И спустя много лет ты откликнешься нам,
Мы найдем свои прошлые надписи.
 
 
И другого апреля полуденный свет
Нам подскажет: не все еще кончилось!
Одуванчик короной кивнет нам в ответ,
Только в сердце звенят колокольчики…
Воспоминания порой, как древо без корней
 
 
В ночи осенней под луной один гуляю.
Как много затаенных чувств не отступает:
«Кто длинный волос твой заплел в красивый ряд?
Кто для тебя пошил твой свадебный наряд?»
 
 
Далекий школьный двор… Там песни напевают,
Как будто камешки печальные бросают
В мой одинокий водоем, в простор моей души.
Воспоминания мои, как будто миражи…
 

Воспоминания порой, как древо без корней

 
На небесах бушует гром, в степях же нет дождей.
Далёко облака плывут, а скотовод-кочевник
На лошади проносится в час ранний, в час вечерний.
 
 
И тени давних облаков взмывают в памяти моей,
Мы не расскажем никому всей правды прошлых дней.
Позволь же деревом мне стать с опавшею листвой,
И буду я воображать и буду жить мечтой:
 
 
Поток дождей грядущих лет и капли чудных рос.
И голову покроет мне ковер седых волос.
Как молодое дерево, свеж телом и душой,
Но только словно сотни верст нас развели с тобой.
 
 
И, может, позабудешь ты меня в потоке лет,
Но лучше тихо вспоминай когда-то юный свет.
 

Цикл стихов. Белые цветочки

Понимание

 
Что же это за понимание —
Одно дерево молча внимает
На бескрайних долинах другому;
Это длинное повествование,
От Земли к космосу голубому.
 
 
Это искреннее пожелание
Счастья всякому сердцу живому.
Это мягкое колыхание —
Невесомое ветра блуждание
По простору из трав луговому.
 
 
И дождя еле слышное пение,
Что на озеро мягко осядет.
Материнское прикосновение,
На плечах две руки – утешение,
Будто мягко ладони стирают
 
 
Твои слёзы, а с ними – страдания.
Это все – благодать понимания.
 

Белые цветочки

 
Белые цветочки нежданно расцветут.
Их никто не знает, не скажет, как зовут.
Это не магнолии – веселые, счастливые.
В час, когда другие красуются игриво,
Белые цветочки смотрят молчаливо.
 
 
Когда пора горячая к осени уходит,
А другим цветам цвести не по погоде,
Белые цветочки, не пряча свой наряд,
Дарят всем вокруг чудесный аромат.
 

Вера

 
В час, когда прекрасные цветы
Начинают блекнуть, увядать,
Жалко, но зачем горюешь ты?
Верь, что семена взойдут опять.
 
 
В час, когда душистая трава
Начинает сохнуть и слабеть,
Грустно, но к чему тебе страдать?
Верь: весенний ветер станет петь.
 
 
В час, когда веселая река
Будет иссыхать и иссякать,
Горько, но надежда есть пока.
Верь, что нам ее не потерять.
 

Тем, кто вырубает природу

 
Ты срубаешь своим топором
Не деревья незрелые, ломкие —
Ты срубаешь своим топором
Человечества нашего легкие.
 
 
Разрубаешь своей пилой
Счастье всех на земле проживающих.
Уничтожив своей рукой
Все надежды детишек мечтающих.
 
 
Отбираешь у птиц высоту,
Дом срубая, верша пустоту.
 

Безымянное кладбище

 
В сумерках вечерних шел один
По забытому погосту без названия.
Мне цветы, как будто бы с картин,
Головой кивали в знак внимания,
 
 
Кланялись живому человеку,
Благ желали до скончания века.
 
 
И тогда представил с упоением:
В будущем и я останусь тут
Вместе с безымянным населением
Этих мест. Осинки здесь растут —
 
 
Словно братьев милых, дорогих
Дружески нас будут защищать.
Под луной сверчки из трав густых
Будут реквием всем равным исполнять.
 

Древний дуб

 
Среди людей ты одинок
И узловат от бури,
К тебе садовник был жесток,
И ветер хмурил брови.
 
 
Напомнят шрамы и узлы
Костер и нож бродяги.
Но ты не скажешь: «Люди злы», —
Исполненный отваги.
 
 
В корнях опора, дуб, мой брат,
Для нового цветенья.
Вот снова желуди летят
Сквозь силу тяготенья.
 
 
Твой дух – сошествие огня,
В сердечности сурово
Дуб молча смотрит на меня
И не роняет слова.
 

Далекой звезде

 
Ты, далекая звезда, вдалеке сверкаешь.
Полный трепета внутри на тебя взираю.
Нежной песни легкий звук – чуткое спасенье —
Успокоит царство снов, царство сновидений.
 
 
И в душе моей тогда – как на небе ясном.
Если черная гряда облаков ненастных
Подбирается к тебе в темноте угрюмой,
То в душе моей тогда грустно, скорбно, хмуро.
 
 
Не узнаешь о тоске, о моем веселье,
Не увидишь никогда стих ночной, осенний.
Ты, далекая звезда, в небесах сверкаешь,
В одиночку вдалеке для других сияешь.
 

Океан и ручеек

 
– Облако над необъятным морем,
Ты куда плывешь издалека?
– Я плыву к горам, к ущельям горным,
Где в глуши начало ручейка.
 
 
– Горный ручеек, течешь куда ты?
В направлении каких неблизких стран?
– Я плыву в незнающий преграды
И незнающий границы океан.
 
 
Океан с ручьем объяты скукой,
Как дитя и мама друг без друга.
 

Лучшее сердце

 
Цветы живые подари
Тому, пред кем благоговеешь,
Луной хрустальной озари
Сердца, с которыми мудреешь.
 
 
И, принимая благодать
Сердечных слов, как счастья ноту,
На ласку, что дарила мать,
Дари ей радость и заботу.
 

Песнь травы каплям росы

 
Спасибо тебе от души, роса.
Ты капля, но этого больше, чем надо.
Ты чистая капля, твоя краса —
Как будто искрящейся жизни наряды.
 
 
Когда поутру раздается звон,
Давай же споем песню слабых и малых!
Так тихо споем ее в унисон
И к солнцу руки потянем, как к маме.
 
 
Сердца распахнем непритворно, правдиво,
Встречая сияние времени дивное.
 

Тоска по морю

 
Спасибо, дитя, что напело ты мне
Ту песню «В заливе Пэнху у бабули»[5]5
  «У бабушки в заливе Пэнху» – песня, написанная тайваньским певцом и композитором Е Цзясю для тайваньского певца Пань Аньбана в 1979 г. в связи с близкими отношениями Пань Аньбана со своей бабушкой.


[Закрыть].
Я словно в далеком таинственном сне
На море вернулся – и чувства проснулись.
 
 
Там лучики солнца тепло отдадут,
На отмели тихой не слышно ни голоса.
Там ветры морские игриво взметнут
Бабули моей поседевшие волосы.
 
 
Тельняшка, покрытая брызгами волн,
Крик чаек меж волнами и облаками.
Под сводом небесным белеющий холм —
То парус поднялся, влекомый ветрами.
 
 
Короткое детство, когда я играл
На ракушке в форме чудесного рога.
Бабулины сказки про жизнь рыбака,
Про войны Люгуна, про водного бога.
 
 
Шум волн из ракушки я в сердце храню,
Пусть красные кисточки блеклыми стали,
Пусть здесь не продолжил я песню свою,
От моря уехал в далекие дали.
 
 
Бабуля у моря меня уж не ждет,
Уснула навек на морском побережье.
С тоскою о море, ребята, споем
Давайте же вместе ту песню, как прежде.
 

Серебряный колокольчик

 
Словно сон счастливый и прекрасный,
Что восходит постепенно, плавно
Из глуши нехоженой и ясной,
С горных пиков удаленных, славных,
 
 
С неба над большими городами,
С горизонта дивного, манящего
Ты летишь легко над облаками.
Ты летишь – воздушный и парящий.
 
 
Мирный, дружный, теплый, настоящий
Опускаешься, как нежный ветерок.
В школьном дворике, от солнышка лучащемся,
Подаешь сребристый голосок.
 
 
Преисполнен лаской, добродушный,
Как поэт несешь лирический настрой.
Как ребенок, с солнцем неразлучный,
Безмятежный, тихий и простой.
 
 
Лишь под этим небом безупречным
Ты и твой звоночек жить должны.
Облака фольгою разодетые
Плавают свободно, словно сны.
 

Последний виноградный лист

 
Я последнюю любовь листом склею виноградным,
Передам его другому древу жизни молодой.
И увяну тихо тут, посреди большого сада,
Ночью тяжкой, беспросветной грозовой.
 
 
Умирающей в ночи дар мой выжить помогает.
Вновь вернутся на окошко птицы, громко гомоня.
Молодость продолжит жить! Солнце мир наш освещает,
Жизнь прекрасна, как рассветная заря!
 
 
В этот час другая жизнь постепенно угасает
Этот старенький художник уж не слышит гомон птиц.
На рассвете умер тот, про кого никто не знает:
Он был тем, кто всех сильнее любит жизнь!
 

Утро жизни

 
На дымном берегу заря
Является на зов,
Над горизонтом янтаря
Сияние из снов.
 
 
И тысячи проснулись птиц,
Поют с надеждой нам,
Из юбок птичьих и ресниц
Природы пестрый храм.
 
 
Сверкают травы и роса,
И дышит небом лес,
Пыльца люцерны, как слеза,
От мира, что воскрес.
 
 
И утро жизни нам несет
Рассказы о былом:
Как ждем мы все из рода в род
Рассвета взмах крылом.
 

Когда ты обнаружишь маленькое птичье гнездо

 
Мы с песнею зарянки просыпаемся
И спать идем под соловья мотив.
Гусь белолобый к дому возвращается,
За сотни ли[6]6
  Ли – древнекитайская мера длины, равна половине километра.


[Закрыть] свой путь не позабыв.
 
 
Для диких уток, цаплей речка мелкая —
Такой же рай, как для людей их дом.
Укромный дом. Так сбереги секрет его,
Найдя однажды хрупкое гнездо.
 
 
Храни его, как снег травинку тонкую
Во сне в своих объятьях бережет.
Как дерево безмолвное высокое
Защиту птичьим гнездышкам дает.
 

Маргаритки

 
Маргаритки-синеглазки солнце ожидают:
Солнце щедрое их любит, светом поливает.
Песни каждого мгновенья – счастье и надежда
Маргариток-синеглазок в голубых одеждах.
 
 
Как дела у них спросила капелька росы,
Нежно ветерок обдул сини лепестки.
Маргаритки благодарно глянули в ответ —
С благодарностью шагают в будущий рассвет.
 
 
А ноктюрн – душевный, легкий, слышный по ночам —
Это синие цветочки мир идут встречать.
 

Цветы портулака

 
Как вспомнить сумерки, тихи,
Меня коснулось одиночество,
Я вслушивался, как в стихи,
В небесной музыки пророчество,
В мелодию твоих шагов,
Так портулак в начале лета
Цветет, вдыхаю лепестков
Я аромат и слышу зов,
Но как сорвать его поэту?
 

Мартовская азалия

 
Девочка, приехавшая в горы,
Как тебя зовут, не знаю я.
Помню только слабый звук мотора
И в руках твоих – азалия…
Девочка красивая, как скалы,
Возраст твой я не смогу узнать.
Помню только: мне рукой махала,
Робко улыбаясь из окна.
 

Старому моряку

 
Ночь нависла над рекой, словно грот.
Звуки песен поздний ветер развевает.
Почему же пожилой моряк поет
Низким голосом, за душу задевая?
 
 
Далеко от всех родных людей?
Или точный, верный курс утратил?
Свет чужих рыбацких фонарей
Освещает лик в морщинах-впадинах.
 
 
Не скрывай свой свет, звезда, за облаками.
И не трогай, ветер, старую одежду.
Пожилой моряк с седыми волосами,
Не вздыхай, прошу, о будущем, о прежнем —
 
 
Грусть пройдет, развеется бесследно,
Радость тихо озарит прекрасным светом,
Словно пальцами на струнах заиграет.
Воды осени по борту ударяют.
 

Первый рейс

 
Посвящается нашему старому капитану
 
 
Наш капитан не в зеркало глядит,
Но вдаль, разглаживая волн морщины,
Следит за каждым юнгою, сердит,
Включает паровой свисток машины.
 
 
И крылья раскрываются судьбы,
Мечта над молодыми моряками
Зовет, на борт ступившие вольны
Парить, как их отцы, за облаками.
 
 
Сокровища мечты! О, капитан!
Твой профиль нам сиял со дня рожденья.
Пусть ты устал, но флаги многих стран
Идут за нами без предубежденья.
 
 
Сомкнулись плечи, близкие сердца
Ведут корабль между рифами сомнений.
И выгравирована без конца
На душах наших суть преодолений.
 
 
Аплодисменты – новым морякам,
Но гимн споем былому капитану,
В его глазах – тоска по маякам,
Ведь он из поколения титанов.