Текст книги "Вверх тормашками"

Имея за плечами больше дюжины лет службы в разведке, он знал, что подобные дела так не делаются. Преследовать зверя и загонять его в нору нужно с холодной головой. Но несмотря на все старания, Куп не мог обрести свою обычную трезвую логику.

– Я видел, как он свернул за тот угол, – сказал Эдди, нагоняя брата.

Они вдвоем добежали до угла и стали рыскать вокруг, почти не сбавляя скорости. Куп мимоходом заглянул в переулок в середине квартала и помчался к следующему перекрестку, но на полпути остановился. Чем-то насторожил его большой мусорный контейнер в дальнем конце переулка.

– Что там? – спросил запыхавшийся Эдди, подбегая к нему.

Куп знаком показал ему, чтобы он не шумел. Ярость прошла так же внезапно, как нахлынула, и к нему вернулась его обычная собранность.

– Итальянцы-бродяги, – тихо пояснил он и осторожно двинулся назад. – Я заметил их у мусорного контейнера. – Куп пригнул голову и прошептал брату прямо в ухо: – Ты здесь наиболее пострадавшая сторона, поэтому выбор за тобой. Как ты хочешь взять его? Быстро и без шума? По букве закона или припугнуть его как следует?

Эдди приподнял голову и криво усмехнулся.

– О, конечно, напугать, чтобы он потерял рассудок от страха.

– Да, мы так заждались этого. Хорошо, тогда считаю до трех. Один! – Куп поднял палец. – Два! – Он поднял второй палец. – Три! – Он издал звук, напоминающий традиционный клич солдат армии южан и бросился в переулок. Эдди закричал во всю мощь своих легких и помчался следом.

Нейл Пиви был загнан в угол. Прижавшись к стенке контейнера, он замахал на них своим складным ножом.

– Гляди, он вооружен и опасен, – сказал Куп. – Опасен, если бы ему случилось иметь дело с женщиной фунтов на сто двадцать. – Взмахом руки он оттолкнул рукоятку ножа в сторону и стиснул Пиви шею, надавливая в нужной точке. Нож выпал у него из пальцев. – Эдди, ты не хочешь поднять эту штуку? Возьми ее за кончик, еще лучше носовым платком, если он у тебя есть. Нам незачем портить те прекрасные, четкие отпечатки. – Куп посмотрел в лицо убийце, который свою вину переложил на его брата и терроризировал Веронику, не говоря уже о том, что поранил ее.

Куп почувствовал, как в нем снова начинает зарождаться ярость.

Должно быть, его чувства отражались в его глазах, потому что Пиви вдруг залопотал:

– Лучше звоните в полицию! Тогда я буду разговаривать в присутствии моего адвоката.

– Я мог бы сам совершить правосудие, просто исходя из собственных воззрений на справедливость, – как бы размышляя вслух, сказал Куп и усилил давление. – Прямо здесь и сейчас. И тем самым избавил бы всех от лишних трудностей и сэкономил бы массу времени. – Пиви обмяк и пригнулся к коленям. – Строго говоря, процессуально это было бы непоследовательно, но вы думаете, для кого-то это действительно важно? Во всяком случае, не для государственных деятелей, исповедующих семейные ценности. Дядя Сэм не всегда руководствуется тем, что он провозглашает в своих проповедях, не так ли? Взять, к примеру, военнослужащих. Конечно, я не могу говорить за всех из них. Но я знаю, что морпехам нравится отрывать юнцов от материнских фартуков и потом делать из них опытных киллеров. Вот таким образом они поступили со мной. – Куп холодно улыбнулся. – Так что вы скажете, если я продемонстрирую, чему они меня научили? Мы сократим издержки налогоплательщиков на возбуждение уголовного дела.

Эдди легонько постукал его по руке и указал подбородком в ту сторону, откуда по переулку к ним направлялся шериф с помощником, с оружием наготове.

Куп отпустил Пиви и поднял обе руки, чтобы его заметили полицейские. Потом легким жестом попросил дать ему минуту. Они закивали, продолжая медленно двигаться в его направлении. Куп посмотрел на мужчину возле своих ног.

– Или вы можете выхлопотать себе небольшую отсрочку, если скажете, как вы сфабриковали дело против моего брата. Однажды вы упомянули, что Эдди оставил свой кожаный пиджак у вас в офисе.

Пиви скривил губы.

– По иронии судьбы он, казалось, сам хотел обречь себя. Кристл доставляло истинное удовольствие, что на мне был его пиджак, пока я вправлял ей мозги. Ей нравилось видеть его на человеке, которого этот глупец считал защитником его интересов.

– Значит, этот пиджак был на вас, когда вы ее убивали?

Пиви пожал плечами.

– А, черт… похоже, я навлекаю на себя обвинение, – сказал он, затем посмотрел на Купа с холодным высокомерием. – Да, я был в том пиджаке, когда убивал ее. Но вам-то какая от этого польза? Вы можете рассказывать властям за милую душу все, что вам заблагорассудится. Но если я скажу им, что сделал это признание, после того как вы пригрозили мне убийством? Как вы думаете, кому они поверят? Какому-то бармену без определенного места жительства, брату человека, обвиняемого в убийстве, или уважаемому адвокату?

– Ну, я не знаю. Мы сейчас спросим об этом шерифа. Сэр, вы видели, чтобы я угрожал убийством этому мужчине? – Куп с удовлетворением заметил выражение ужаса, мелькнувшего в глазах Пиви, когда шериф выступил из-за угла контейнера.

– Я бы так не сказал. – Шериф прошел мимо Купа и поднял адвоката на ноги. – Нейл Пиви, – произнес он нараспев, – вы арестованы за убийство Кристл Дэвис. – Он зачитал остальную часть показаний Вероники, потом повернулся к Эдди, которого его помощник взял в наручники. – Сынок, я сожалею, но этого требуют обстоятельства. Мы должны соблюдать процессуальные нормы, прежде чем вы будете освобождены.

Эдди просто улыбнулся:

– Ладно, как бы то ни было, пойдемте в участок. – Он посмотрел Пиви прямо в глаза. – Только на этот раз на свободу выйду я.

Через несколько часов с бюрократическими формальностями было покончено, и все обвинения с Эдди были сняты. Решили, что Вероника первой отправится к Мариссе подготовить Лиззи к возвращению ее отца.

Марисса широко улыбнулась, когда Вероника открыла дверь в кухню. Но дети, обедавшие за столом, почти не подняли глаз. Горячий спор Дессы и Райли находился в самом разгаре. Лиззи наблюдала за ними без большого интереса, водя ложкой в индюшачьем бульоне с лапшой и постукивая каблучками по перекладине своего стула.

– Лиззи! – позвала Вероника. – У меня для тебя две новости, дорогая. Одна хорошая, а другая очень хорошая. Какую ты хочешь услышать первой?

Ее племянница без энтузиазма подняла глаза и пожала плечами:

– Не знаю. Я думаю, хорошую.

– В конце концов мы остаемся. Ты не поедешь в Сиэтл.

– Правда? – сказала Лиззи. Лицо ее сразу просияло.

– Абсолютно.

– Так. – Известие явно пробудило внимание девочки. – И какая тогда очень хорошая новость?

– Здесь один человек очень хочет видеть тебя. – Вероника посторонилась. Глаза ее заполнились слезами при виде ни с чем не сравнимой радости Лиззи, когда в дверь вошел Эдди.

– Папа! – Она соскочила со стула.

– Здравствуй, малышка. – Эдди подхватил ее на руки. Лиззи прильнула к нему, как застежка на липучках, неистово обнимая его за шею своими тонкими ручонками. Он прижался щекой к макушке своей дочурки, глубоко вдыхая ее детский запах.

В это время теплая рука обхватила Веронику за шею.

– Как насчет того, чтобы нам с тобой смыться? – хриплым шепотом сказал ей на ухо Куп. Не дожидаясь ее ответа, он повысил голос и проговорил: – Эдди, мы оставляем тебе мою машину. Мы ждем тебя дома завтра утром… или сегодня вечером, если тебе нужно задержаться, чтобы собрать какие-то вещи Лиззи. Марисса, спасибо вам, что присмотрели за ней.

С этими словами он повернул Веронику и повел ее к выходу.

Она была рада просто самой возможности побыть с Купом. Но события этого дня, несмотря на все ее попытки, никак не укладывались в голове. Поэтому она не обращала внимания, куда они едут, пока автомобиль не остановился в пустынном месте, у березовой рощицы, протянувшейся вдоль реки.

– О Боже, – вздохнула она, оглядываясь кругом. – Сюда обычно приходили целоваться все наши старшеклассники.

– Это я уже слышал, – подтвердил Куп, приближаясь к ней. – Вполне подходящее место.

Он потянул Веронику в лесок, чтобы там зацеловать. Обвив руки вокруг его сильной шеи, она отвечала ему как только могла.

– О Боже, Купер, – сказала Вероника, когда они вышли обратно. – Я думала, что уже никогда тебя не увижу и не смогу тебе высказать, как сильно я тебя люблю. – Она обеими ладонями обхватила его за подбородок. – Но вот я делаю это. Я так люблю тебя, Куп.

– Да? Достаточно, чтобы выйти за меня замуж? – Он затаил дыхание.

– Абсолютно, – сказала Вероника. – Когда угодно, где угодно. Как я уже говорила раньше, мне нет дела до того, чем ты будешь заниматься до конца жизни, до тех пор… пока ты делаешь это со мной. В самом деле, бармен – милая и вполне приемлемая профессия. И она может сгодиться, когда моя работа потребует разъездов. – Ее улыбка слегка дрогнула. – Мне очень жаль, что я устраивала из этого такую шумиху. Ведь мы с тобой не станем уподобляться нашим родителям. Если Нейл Пиви и сделал что-то хорошее, то поставил факты на свои места и показал мне, что действительно важно в жизни.

– Гм, кстати, об этом. О ситуации с моими занятиями. – Куп с легкой опаской посмотрел на Веронику, когда она снова уселась, внимательно глядя на него своими яркими глазами. Он заправил за ее ухо прядь волос. – Я… гм… на самом деле у меня есть профессия.

– Да? Ты имеешь в виду другую? Не бармена?

– Угу. Я писатель.

– Что? – Вероника растерянно заморгала.

– Я писатель. Автор. Пишу романы под именем Джеймса Ли Купера.

Она умолкла на мгновение, словно переваривая его новость. Потом у нее расширились глаза.

– Джеймс Ли Купер, написавший «Полеты орла»? Джеймс Ли Купер, написавший «Причину для тревоги»?

– Да. Ты читала меня?

– Боже мой! – Вероника внезапно расправила спину, прямо как линейку. – Ты – знаменитый автор! Стивен Спилберг снял фильм по одной из твоих книг. И ты молчал, вынуждая меня думать, что ты ни на что не годный человек, без унции амбиций?

– Ни на что не годный. – Куп чувствовал, как его губы растягиваются в нелепой ухмылке. – Такой эпитет не каждый день услышишь.

Вероника шмякнула его по руке, отнюдь не шутливо.

– Ты, должно быть, потешался над моими жалкими сомнениями!

Его улыбку как ветром сдуло.

– Я никогда не видел ничего забавного ни в твоих, ни в моих сомнениях. Поверь мне, Душистый Горошек.

– Я могу тебя убить, Купер Блэксток!

– Нет, ты не сможешь. – Он снова притронулся к ней. – Ты любишь меня до безумия. Ты, вероятно, испытала такое облегчение, что у меня есть богоугодная работа, что готова петь. – Куп нагнулся к ней поцеловать ее возле уха. – И признайся, – пробормотал он, – ты читала меня?

Вероника вздернула нос.

– Может быть.

– Может быть! Черт побери, ты читала меня. И больше того, ты считаешь, что мои вещи великолепны. Я готов держать пари.

Она пожала плечами, однако слегка запрокинула голову, позволяя его губам блуждать у нее на шее.

– Ладно.

Куп рассмеялся:

– Ты не уступишь ни на дюйм, не правда ли? Мне всегда это нравилось в тебе. – Когда Вероника ухмыльнулась в ответ, он обхватил ее за изящный маленький подбородок и, приподняв ее голову, посмотрел в глаза. – Вероника Дэвис, – произнес он, – я люблю тебя до беспамятства. И заявляю тебе прямо сейчас, дорогая моя маленькая командирша, что мы с тобой должны закатить чертовски веселую свадьбу.

– Угу, – согласилась она, уютно устраиваясь около него. – Я верю, что так и будет.

Эпилог

– Не могу поверить, – сказал Зак Тейлор, – что еще один надежный человек на грани краха.

Куп ухмыльнулся и откинулся назад в кухонном кресле, поставив его на две ножки. Зак Тейлор приехал из Северной Каролины, чтобы послезавтра быть его шафером. Эти первые три минуты друзьям пришлось обменяться ударами.

– Ну, позволь уж мне иметь на этот счет собственное мнение. – Куп отсалютовал бутылкой пива. – Много шуток. Умный разговор. Постоянные любовные ласки. Это не крах, Полночь. Это славная жизнь. Ты должен сам испробовать когда-нибудь, настоятельно тебе советую.

– Нет, спасибо. Не желаю. У меня есть Глиннис. Из слабого пола этого мне почти достаточно, чтобы нести ответственность еще за кого-то.

– Как твоя сестренка?

– Все так же. По-прежнему влюбляется в неудачных парней и тратит все мои деньги.

– Могло быть и хуже. – Куп криво усмехнулся в потолок. – По крайней мере у тебя есть деньги. Так что ей есть что тратить.

– Конечно, я бы хотел, – сказал Зак, – чтобы она в ее возрасте научилась правильно распоряжаться своими. Боже мой, Айс скоро уже вступит в права управления собственностью. Как только я об этом вспоминаю, меня бросает в холодный пот. Она если не превысит остаток счета в банке, то разбазарит свои деньги на любого шустрого болтуна, который расскажет ей печальную историю. И это при ее интересе к жизни. Я даже думать не хочу о том ущербе, какой может причинить основному капиталу кто-то из тех проходимцев, с кем она встречается. – Зак отпил пиво и взглянул на Купа поверх бутылки с высоким горлышком. – Ну ладно, хватит о моих проблемах, а то ты, наверное, чувствуешь себя победителем.

– Угу. – Куп чувствовал, что его лицо расплывается в глупой улыбке, но его это ничуть не волновало. – Я никогда не представлял, что можно испытывать такие чувства к женщине. Она заставляет меня… – Его прервал громкий стук открывшейся двери. С черного хода неожиданно появилась женщина, являющаяся объектом их обсуждения. Ворвавшийся ветер выхватил у нее из рук дверь, так что она стукнулась о стенку и отскочила обратно. Вероника рассмеялась и ногой захлопнула ее за собой.

– Извините за беспокойство. Лучше было бы два раза сходить к машине, чем пытаться унести все это в один присест. Нет, не вставайте, – сказала Вероника, когда мужчины начали опускать свои кресла обратно, на все четыре ножки. – Я просто вывалю все это прямо здесь. Лиззи с Дессой сегодня завершили наконец подгонку парадных платьев для кукол, – рассказывала она, вынимая бифштексы к обеду. – Подождите, вы еще их услышите. Рассуждают умнее умного.

Вероника продолжала вынимать бакалею, прислушиваясь к разговору мужчин. Она улыбалась про себя, осязаемо чувствуя на себе пристальный взгляд Купа. Сознание, что вся его любовь и внимание предназначены ей, возбуждало в ней трепетное волнение, которое становилось все сильнее.

Через несколько минут, закончив дела, она достала из холодильника пиво для себя и понесла его к столу, где сидели мужчины. Зак был не такой рослый, как Куп, но столь же мускулистый и крепкий. И чувствовалось, что этот человек так же уверен в себе. Внешне они являли собой разительный контраст. Вероника представила их идущими бок о бок и подумала, что вид этой пары должен был вызвать трепет в сердце не одной женщины.

– Когда я смотрю на вас двоих, вы напоминаете мне Белоснежку и Красную Розу.

Оба воззрились на нее с одинаковым выражением оскорбленной мужской гордости. Вероника откинула голову назад и рассмеялась.

– Ребята, не рассматривайте это как нокаут вашему мужскому достоинству. Видит Бог, тестостерона здесь достаточно, чтобы утонуть кошке. Я имела в виду только цвет ваших волос, их резкий контраст. Волосы Зака такие же темные, как твои брови, Куп. – Она встретилась со взглядом светло-серых глаз Зака. – Из-за этого вы получили прозвище Полночь?

– Нет. Я очень хорош в темноте.

Даже сходя с ума от любви к Купу, она была совершенно лишена, на все сто процентов, иммунитета против этого грудного голоса и маленького шрама над верхней губой. Непроизвольно ее губы растянулись в насмешливой улыбке.

– Да я в этом и не сомневалась ни на минуту.

Зак сверкнул белозубой улыбкой, выделяющейся на его смуглом лице. Таком же загорелом, как у Купа, когда они с Вероникой встретились первый раз.

– Теперь мне понятно, почему Куп без ума от вас, леди. Но я имел в виду свое исключительное ночное зрение.

– О! – На этот раз насмешливость Вероники была обращена к себе самой.

– Куп говорит, что вы с ним собираетесь обосноваться здесь.

– Это ли не сюрприз! Фоссил – то место, где я меньше всего хотела жить. И вдруг мы оба поняли, что нам здесь нравится. Не говоря уже о таком дополнительном вознаграждении, как возможность оставаться рядом с Эдди и Лиззи. – «А также с Мариссой и детьми», – подумала Вероника. – О Боже, это напомнило мне, – она повернулась к Купу, – сегодня один покупатель уже примеривался к «Тонку», но ты в тысячу лет не догадаешься, кто это.

Куп вопросительно поднял бровь.

– Дарлин Старки!

Он медленно опустил свое кресло.

– Ты шутишь. Я не вполне представляю ее в роли барменши.

– Она и не собирается. Видимо, она убеждена, что «Тонк» – это кладезь информации. Ты ведь знаешь, что она обожает обо всем узнавать первой. – Несколько секунд Вероника рассматривала свой безукоризненный желто-коричневый маникюр, украдкой взглядывая на Купа с мимолетней удовлетворенной улыбкой. – Ну зачем мне надо ее разубеждать? Кто я такая!

Куп заулыбался:

– Иди сюда и поцелуй меня. Ты просто чертовски сообразительная. – Голос его прозвучал насмешливо, но, когда он взглянул на нее, улыбка его медленно угасла и в глазах вспыхнула страсть.

Зак поставил на стол свою бутылку и поднялся.

– Я не имею в виду напиться и убежать. Но там наверху есть роман Джеймса Ли Купера, где он поносит меня.

Вероника растерянно заморгала и наградила его ослепительной улыбкой.

– Неужели вам так не нравятся книги этого парня? В любом случае мы не смеем вас задерживать. Будем ждать вас к обеду. – Но стоило только Заку закрыть дверь, как она состроила гримасу. – Купер, нам с тобой нужно держать в узде свои гормоны. Я думаю, мы вынудили его уйти.

– Успокойся. – Куп приподнялся в кресле и, схватив ее за руку, потянул к себе. Вероника обошла вокруг стола и села к нему на колени. Он тотчас заключил ее в объятия и зарылся лицом ей в шею, глубоко вдыхая ее аромат. Потом поднял лицо и сонно улыбнулся. – Все должны просто к этому привыкнуть, Принцесса. Потому что у этого парня все перевернулось вверх тормашками. А если кто-то думает, что испрашивать поцелуй в моей собственной кухне слишком много… – Куп пожал плечами, – тогда в этом городе будет полно оскорбленных. Это все, что я могу сказать, Принцесса. Потому что до сих пор они, можно считать, ничего не видели.