Текст книги "Стихия страсти"

Глава 17

В то время как Хэзард и Трей обсуждали предстоящую поездку, Джо сидела в дилижансе, едущем в Грейт-Фоллз. Карта, которую она купила накануне, была заботливо сложена и убрана в кошелек, а ее дорожные сумки находились в багажном отделении. Ей было приятно, что ее дорожный костюм не вызвал удивленных взглядов у попутчиков, которые не заметили ничего странного в женщине, направляющейся на ранчо и одетой в костюм для верховой езды. Впрочем, она соврала насчет пункта своего назначения, сказав лишь, что направляется к западу от Грейт-Фоллз, надеясь, что никто не знает тех мест столь хорошо. Двое коммивояжеров и престарелая дама оказались вообще не из Монтаны, а пара молодоженов были настолько поглощены друг другом, что не замечали никого вокруг. Глядя на них, Джо хотелось отвернуться, потому что она очень тосковала по Флинну, хотя голос разума твердил ей, что она едет на север, чтобы извиниться. Большинство решило бы, что поездка в настоящую зону боевых действий представляла угрозу для жизни, но Джо не волновало их мнение.

Возможно, в ее характере содержалось больше черт матери, чем она сама признавала, потому что решительно тронулась в путь. Если бы она лучше знала своего отца, то поняла бы, что унаследовала еще и его Бесстрашие.

Одержимая мыслью поскорее добраться до ранчо Флинна, она поступила настолько безрассудно, что поехала одна в такие глухие места. В Грейт-Фоллз она наняла лошадь и проводника, придумав для него историю о том, что ей нужно увидеть друзей у истоков Сан-Ривер. Хоть она и опоздала на встречу, все равно предпочитала по возможности двигаться в темное время. Так как она щедро заплатила проводнику, тот с радостью согласился.

Когда заходило солнце, они выехали из Грейт-Фоллз.

Было полнолуние, и дорога хорошо освещалась.

Флинн ждет ее, подумала Джо, воспрянув духом.

В то же самое время Хэзард со своими людьми выехал из Хелены. Луна освещала его путь.

Лунный свет озарял и путь Дейзи, когда она возвращалась домой после долгого дня в конторе. Она удивилась, увидев, что во всех окнах дома горит свет. Вероятно, что-то случилось, подумала она. В гостиной она увидела Блейз.

– Джо не с тобой? – . Блейз поднялась со стула в волнении.

– Я думала, она с тобой. Джо собиралась помочь мне с делом Флинна, но когда она не пришла, я решила, что она пошла с тобой к Аделии.

– Я не видела ее целый день. – Блейз нахмурилась. – Думаешь, она провела весь день со своей матерью? – спросила она.

– Ты хочешь, чтобы я отправилась к Люси?

– Конечно, хочу. Но так как отец уехал, то вся ответственность на мне.

– Не знаешь, папа или Трей видели Джо сегодня?

– Я и не подумала спросить их о ней. Я думала, что она с тобой.

– Почему бы нам не расспросить прислугу? Если и они не знают, где Джо, самое время отправиться к Люси.

– Какая ты умница! – с облегчением сказала Блейз. – Скорее всего Джо поделилась своими плана ми с Мэри.

Однако служанка Джо тоже не видела ее целый день.

– Она сказала, что собирается встретиться с мисс Дейзи, мэм, и после завтрака я ее не видела.

– А я подумала, что она осталась у матери, – заметила Блейз, снова нахмурившись. – Боюсь, придется все-таки нанести визит Люси.

– Вы потеряли мою дочь! Невероятно! – кричала Люси. Глаза ее сверкали, словно бриллианты, которые она надела к вечернему платью и туфлям – вся ее одежда была куплена на деньги Хэзарда. – У вас хватило наглости прийти ко мне и заявить, что вы не знаете, где моя дочь! – Она ткнула сложенным веером в сторону Блейз. – Просто возмутительно.

– Мы подумали, что она у вас, – ответила Дейзи, шагнув ближе, что вынудило Люси вместе с веером отступить назад.

– Как видите, ее здесь нет! – воскликнула Люси, жестом обводя комнату. – По такому случаю я хочу увидеть Хэзарда! Вы слышите меня?

– Он уехал на север. – Блейз говорила спокойно, стараясь создать хоть какую-то видимость приличия, но больше всего ей хотелось выхватить веер из усыпанных перстнями рук Люси и надавать ей по физиономии. – Некоторое время его не будет. Вы видели Джо сегодня? Может быть, утром?

– Нет, не видела, – отрезала Люси. – Я хочу, чтобы Хэзард вернулся в Хелену, – повелительным тоном произнесла она, будто бы имела на него право. – Передайте ему. Я хочу, чтобы отец Джо был рядом со мной в трудную для меня минуту. – Ее голос задрожал; она снова начала играть роль безутешной матери. – Скажите ему, что нашей девочки больше нет! – зарыдала она, выдавив для пущей убедительности одинокую слезу. – Джузеппина в ужасной, ужасной опасности, я знаю это! – простонала она.

Представление Люси не вызывало ничего, кроме тошноты. Блейз постаралась говорить настолько сдержанно, насколько было возможно.

– Мы отправим людей на поиски Джо. – Ее голос звучал напряженно. – Как только мы что-нибудь узнаем, я сообщу.

– Я никогда, никогда не прощу вас за то, что вы не уберегли мою девочку, – закричала Люси, падая на диван и рыдая, будто ее сердце разрывалось на части.

Обменявшись взглядами, Дейзи и Блейз вышли из комнаты.

– Она явно не горит желанием присоединиться к поискам, – едко заметила Дейзи, когда они выходили из гостиницы.

– Джо выросла без ее участия, как я понимаю. Зачем же спустя многие годы вживаться в роль матери?

– Да уж…

– В такие моменты я всегда мысленно ругаю твоего отца за глупость.

– Что он только в ней нашел?

– Несомненно, ты не такая наивная.

Дейзи посмотрела на мачеху.

– Ты меня хорошо понимаешь.

Блейз улыбнулась в ответ.

– С тех пор как приехала Люси, Хэзарда не раз стоило наказать за его выбор. Но я его тогда не знала, а прошлое есть прошлое. Сейчас мы должны найти Джо, а с Люси разберемся позже.

Как только они вернулись в Браддок-Блэк, сразу послали прислугу прочесать весь город, чтобы найти Джо. Блейз и Дейзи направились в ее комнату, чтобы хоть как-то пролить свет на ее исчезновение. Джо имела не так много вещей, ее гардероб был скудным, несмотря на все старания Блейз. На дне выдвижного ящика стола Дейзи нашла книгу расходов и несколько квитанций, вложенных в нее.

– Точность истинного инженера! – воскликнула Дейзи, изучая аккуратные колонки цифр, означающих расходы Джо. Затем она посмотрела на еще не переписанные в книгу квитанции. – Карта Монтаны, куплен ная у Харолда Ллойда, дорожные сумки из «Мерсерс Саддлери» и револьвер «кольт» от Сэккета.

– Ты думаешь о том же, о чем и я? – спросила Блейз.

– Конечно.

– Такая же, как и ее отец, – вздохнула Блейз, – не знающая страха.

– И такая же упрямая, – добавила Дейзи. – Я бы могла догадаться, куда она исчезла. Они с Флинном спорили перед его отъездом. Он не хотел брать ее с собой.

– И она поехала сама.

– Очевидно. – Дейзи поджала губы. – Но вопрос в том, когда и каким образом.

Дейзи и Блейз пошли на конюшню и расспросили конюхов, но никто из них не видел Джо на лошади тем утром. Также выяснилось, что она не нанимала коня ни в одной из конюшен. Транспортная компания, организующая рейсы дилижансов, была закрыта, однако Джордж Парсонс еще не спал, когда они приехали к нему домой. Он вспомнил, что продавал Джо билет до Грейт-Фоллз.

– Она же не сказала, что является дочерью мистера Хэзарда. Если бы я знал… – Его голос дрожал: Хэзард определенно был человеком, которого следовало опасаться.

– Ты не мог знать об этом, Джордж, – заверила его Блейз. – К тому же ты ведь не будешь спрашивать у каждого пассажира, зачем тот уезжает из города.

– Да, мэм, – ответил он с явным облегчением, Фронтир привлекал тех людей, кто хотел бы забыть о своем прошлом, поэтому спрашивать фамилию здесь было не принято.

– Леди говорила очень вежливо, и ее речь была грамотной. Вот почему я запомнил, куда она направлялась. Думаю, что она уже на месте. – Он кивнул в сторону Грейт-Фоллз. – Дилижанс прибывает вечером.

Поблагодарив продавца билетов за полезные сведения, Дейзи и Блейз переглянулись.

– Должно быть, Джо уже у Флинна, – заметила Дейзи, пытаясь придать убедительности своему голосу.

– Надеюсь, что она не наткнется на мужланов из «империи». Отец и Трей не смогут помочь – они выехали слишком поздно, – ответила Блейз, нервно покусывая нижнюю губу.

– У Джо есть оружие.

– Будем молиться, что оно ей не понадобится. Одна женщина против головорезов… Жаль, что Хэзард забрал всех людей.

– Остались Джед и Мэтт. Они неплохие следопыты. Но надеюсь, отец все-таки встретит ее или она уже добралась до ранчо Флинна.

Женщины старались не думать о других вариантах развития событий.

– Надо бы сообщить Люси.

– Приготовься к очередному выступлению, – предупредила Дейзи.

Когда они вернулись в «Плантейшн-Хаус», то выяснилось, что скорбящая мать ушла на званый ужин.

– Быстро же она оправилась от удара, – сухо за явила Дейзи.

– Какое счастье для нас! – ответила Блейз. – Мы оставим ей записку. Ну а если Люси захочет нас увидеть сегодня ночью, чтобы узнать подробности, то пусть приходит в наш дом.

– Спорю на десять долларов, что не придет.

– Можно смело спорить и на тысячу. Финнеганы устраивают званый ужин и танцы, а Люси и Эд очень близки.

– Неудивительно, ведь Мейбл Финнеган в последнее время увлеклась церковным пением, – скривила губы Дейзи. – По слухам, у нового руководителя хора есть кое-что, кроме великолепного голоса.

– Боже мой, Мейбл?! – Новость шокировала Блейз.

– Кто бы мог подумать?.. – ответила Дейзи с легкой улыбкой.

– Думаю, ей надо как-то развлечься. Эда никогда нет дома.

– Поэтому она и берет частные уроки пения у себя дома.

– Боже, – прошептала Блейз, живо представив себе эту картину.

Глава 18

Когда, как подсчитала Джо, они уже приближались к ранчо Флинна, она протяжно, может быть, немного громче, чем надо, печально вздохнула, из-за чего ее лошадь навострила уши и заржала в ответ.

– Я полностью выдохлась. Не проехали ли мы место встречи?

Проводник взглянул на нее. Ему не требовалось знать правду: вознаграждение, которое он должен был получить в конце их путешествия, компенсировало любое проявление любопытства.

– Может быть, еще час, или, скорее, два, – заметил он о четырехчасовом переходе.

– О Боже!.. Здесь есть где-нибудь поблизости ранчо, где бы мы могли остановиться? – произнесла Джо тихим голосом. – Даже короткий отдых мог бы мне помочь.

Проводник поколебался, взвешивая опасность появления у Флинна Ито поздно ночью.

– Конечно, здесь должно быть что-то, где мы мог ли бы отдохнуть, – настаивала Джо, натягивая поводья и вздыхая.

Проводник остановил лошадь.

– Я не знаю, леди, – нахмурился он. – Люди в здешних местах способны сначала пристрелить человека, а потом задать ему вопросы.

– Если бы вы могли просто указать мне направление, – проговорила она мягким голосом. – Я уверена, они не станут стрелять в женщину.

Считаясь с репутацией Флинна по поводу прекрасного пола, она скорее была права, чем ошибалась.

– Вот что… – Осторожность сквозила в каждом оттенке тона проводника Говарда Найджела. – Если вы не возражаете проехать часть пути одна, я могу довести вас до границы владений Флинна Ито.

– Я буду вам очень признательна. – Улыбка Джо светилась искренностью. – Как вы думаете, мои друзья смогут найти дорогу к мистеру Ито?

– Сомневаюсь, мадам. Он не особо приветствует путников, заворачивающих к нему.

– В любом случае, – промолвила она с искренним удовольствием, – если вы будете так добры показать мне дорогу, я вас оставлю прямо здесь.

– Но еще довольно далеко.

– Насколько?

– Может, пять миль или около того, раз мы достигли границы.

Проделав большой путь, она, безусловно, могла одолеть еще немного миль.

– Со мной все будет в порядке, – успокоила она довольным тоном. – Я готова следовать за вами.

Когда они достигли забора с колючей проволокой, огораживающего территорию Флинна, широкая аллея открылась им в лунном свете; простираясь, покуда хватало глаз, серебряная лента реки виднелась в отдалении.

– Здесь, мадам. – Проводник указал на едва различимое пятнышко света. – Ранчо Сан-Ривер. У вас еще есть время передумать.

– Я очень ценю вашу помощь, Говард, но я уверена: со мной будет все хорошо.

– Как знаете, мадам. – В Монтане не стоило проявлять настойчивость и слишком навязываться. Не задавать вопросов стало золотым правилом.

– Огромное спасибо за вашу помощь, – поблагодарила Джо, вручая остаток платы.

– Спасибо вам, мадам. – Опустив голову, он раз вернул лошадь и поскакал прочь с чистой совестью и с самой большой платой, которую он когда-либо получал за полдня работы.

Гнедая лошадь Джо взяла забор охотничьим прыжком, на фут превысив верхнюю проволоку. Но в тот момент, когда ее лошадь приземлилась на территории Флинна, три всадника, один из которых был индейцем, появились как бы из ниоткуда, и она поняла, что Говард знал, о чем говорил. Флинн не жаловал незнакомцев.

– Кого-нибудь ищете, мадам? – Вопрос был задан вежливо, однако винтовка подрагивала в руках говорившего.

– Да, – ответила она, предусмотрительно выбрав почтительный тон, сознавая шаткость своего положения. – Мистер Ито – мой друг.

– Он предпочитает, чтобы женщины дожидались его приглашения, – угрюмо ответил человек.

– Я проделала путь из Хелены сегодня. Уверена, если вы спросите его, он захочет меня видеть.

Луна светила так ярко, что она могла видеть глаза всех трех человек, разглядывающих ее, и она не уловила и следов доброжелательности.

– Я встретила мистера Ито на обеде у Стюарта Уорнера, – продолжала она свои объяснения, чувствуя потребность нарушить стойкую тишину.

Человек с винтовкой кивнул:

– Может быть.

– Он говорил мне о пожаре. – Три пары глаз сузились, и она поняла, что, возможно, совершила ошибку. Они подозревали, что она – шпион «империи». – Я была в дороге весь день. Спросите Флинна, знает ли он меня. Если он скажет «нет», позвольте ему решить, что со мной делать.

Долгая тишина нарушалась только всхрапыванием лошадей, люди оставались испытующе неподвижны.

– Ты должна бросить оружие, – проговорил наконец главный из них. Его команда звучала грубо и резко. В качестве подтверждения она сопровождалась тремя ружейными дулами, направленными ей в голову. Она быстро повиновалась, передавая им свой «кольт».

Человек, который разговаривал с ней, переместился за ее спину, и они все вместе поехали по направлению к огням.

Достигнув дома, один из провожатых спешился и сделал ей знак последовать его примеру. Ни слова не говоря, они показали, что она должна следовать за ними по короткой лестнице на крыльцо, где хорошо вооруженные люди, окружившие ее, обменивались зловещими замечаниями.

Предводитель постучал в тяжелую деревянную дверь отрывистым стаккато, которое могло означать условный сигнал.

Стук кованых сапог отозвался в тишине ночи.

Сердце Джо неистово заколотилось. В первый раз, с тех пор как она покинула Хелену, Джо спрашивала себя, правильно ли поступила.

Дверь медленно открылась.

– Леди говорит, что знает вас, шеф.

Лицо Флинна оставалось в тени, но глаза остро и злобно сверкали.

– Неужели?

Его грозный рык исходил из глубины души, хриплый, раздраженный тон шокировал; один из державших Джо немедленно схватил ее за руку и потащил прочь.

– Флинн! Ради Бога! – закричала Джо, извиваясь, чтобы ослабить грубую хватку охранника, пока тот тащил ее к лестнице. – Ты не можешь так поступить! Скажи им, что знаешь меня! Флинн, черт тебя побери, скажи что-нибудь или мой отец свернет тебе шею! – кричала она, борясь за свою жизнь под холодным взглядом Флинна.

– Отпусти ее, – приказал он без интонации.

– Надеюсь, он сделает это! – взорвалась она, выдергивая свою руку и идя по направлению к открытой двери, глядя прямо в горящие глаза Флинна. – Кем, черт возьми, ты себя возомнил?!

– Тем, кто гораздо важнее тебя, – ответил он темже безразличным тоном.

– Я не боюсь тебя!

– Ты на моей земле и на моем крыльце – чертовски далеко от Хелены, – и если бы у тебя оставалась хоть капля мозгов, ты бы, черт побери, сообразила за ткнуться.

– И не подумаю. Чтоб ты знал, я пришла сюда извиниться, но, поверь мне, сейчас – ни за что! Я не хочу больше тебя видеть! – Развернувшись, она пошла прочь.

Она не видела слабого кивка Флинна, отпустившего своих людей, тем более не слышала его шагов, когда он перехватил ее. Но она услышала его голос, говорящий ей прямо в ухо:

– Ты пришла поздно ночью, ты, маленькая девка. – И она почувствовала его руки, сжимавшие ее талию и поднимавшие ее.

Она брыкалась, извивалась и кричала во весь голос, пока он нес ее на вытянутых руках в дом. Оказавшись внутри, он так грубо бросил ее, что она, с трудом переводя дух, едва устояла на ногах.

Закрыв дверь, он спокойно стоял, ожидая ее нападения. Но вместо этого она откинула назад волосы, отряхнула одежду, подняв маленькое облако пыли, которое медленно оседало на ковер. Она поправила пояс, рукава рубашки и воротник, как будто то, как она выглядела, имело большое значение здесь, у черта на куличках. Когда она наконец подняла взгляд, выражение ее лица было холодным.

– Надеюсь, с другими гостями ты более любезен.

– Когда я приглашаю их – да. Тебя никто не приглашал.

– Тем не менее я здесь.

– Я вижу.

– Оставь свои грубости.

– Прости, но кто орал на меня и пытался кастрировать своими башмаками?

– Я ожидала, что ты будешь более гостеприимным.

– А я ожидал, что ты останешься в Хелене.

Под воздействием его глаз ее взгляд менялся на более свойственный ей, прямой и открытый.

– Я чувствовала, что должна прийти и извиниться за спор с тобой в офисе Дейзи.

– Но ты забыла это сделать, – ответил он сардонически.

Он знал, зачем она пришла, но, несмотря на свою соблазнительность, в данный момент она была чертовски некстати.

– Как ты, оказывается, можешь раздражать, ты знаешь об этом?

– Если бы ты только могла вспомнить мои недостатки там, в Хелене, и просто послать мне записку.

– Я никуда не уеду.

– Ты уже уезжаешь.

Теперь он вынужден отложить свое нападение, пока не отошлет ее, если только «империя» не нападет раньше.

– Я не понимаю, как ты мог сказать такое. Твой дом такой большой, ты бы даже и не заметил, что я здесь.

– Боже, Джо, как ты можешь быть такой наивной? Я сразу чувствую, что ты здесь – каждая часть моего тела напрягается за десять миль от тебя. Но оставим в покое мое желание; сейчас неподходящее время. Я говорил тебе в Хелене, что «империя» может напасть в любой момент. Это ведь не игра, а реальная жизнь; и людям приходится очень туго. Я не хочу, чтобы тебя постигла та же участь.

– Прости.

– Извинения не помогут, – коротко отрезал он, стараясь не думать о тех наслаждениях, которые она могла бы ему доставить. – Я собираюсь отправить тебя домой с сопровождением через территорию, полную моих врагов, что будет лучше десяти тысяч извинений.

– Позволь мне остаться, – попросила она, как будто не слышав его. – Ты выглядишь усталым.

– Да, я устал. Но ты не можешь остаться.

– Я могла бы помочь тебе заснуть.

Он прикрыл глаза.

– Я так не думаю.

– Я буду хорошей.

– Мне не нужны хорошие женщины. Никогда. Ты возвращаешься назад.

– Черт, Флинн, перестань. Я провела в дороге весь День и полночи. Я смертельно устала, и все, что хочу, – ванну, еду и мягкую постель.

Ее верхняя губа задрожала, а глаза наполнились слезами.

– А если ты хочешь продолжать разглагольствовать, я послушаю тебя утром.

Он пытался не поддаться ее капризам. Он пытался не замечать, как прекрасно она выглядела, несмотря на покрывавшую ее дорожную пыль. Он определенно пытался скрыть любую мысль о желании и горячей страсти. И если бы не ее слезы, он бы преуспел в этом. Но она плакала, или, возможно, он надеялся, что сможет противостоять ее чарам.

– Не плачь, – прошептал он, быстро приблизившись к ней. – Успокойся, милая, – говорил он тихо, беря ее на руки. – Все будет хорошо.

Банальность слов отозвалась в его мозгу – раздражающая и нелепая, – но сладкая близость ее роскошного тела заставила его выпустить пар, и все ужасное, бесчувственное, дикое в мире отощло на второй план, непримиримые противоречия и жестокости потускнели на фоне поглотившей волны счастья. На краткое время он забыл, что ему предстояло и что она не может стать частью его жизни в такое тяжелое время.

Ее щека лежала на его груди, ее тело растворилось в его, и она держала его крепко, как будто от ее объятий зависело, останется он с ней или нет.

– Скажи мне, что счастлив видеть меня здесь, – прошептала она, глядя на него любящим взором.

– Разве я могу сказать «нет»? – ответил он нежно.

– Теперь я могу остаться? – Печальный, тихий вопрос; так на нее не похоже; слова застряли у нее в мозгу, как будто выжженные огнем. Но она ждала его ответа отчаянно, как будто ее жизнь зависела от этого.

Он не ответил.

– Пожалуйста, – произнесла она, слегка всхлипывая, и он не мог отказать, даже зная, что должен.

– Только до утра, – согласился он, не в состоянии расстаться с ней сейчас.

Понимая, что не осмелится просить большего, она ответила:

– Спасибо.

Он улыбнулся впервые с того времени, как вернулся на ранчо.

– Ты самая похотливая из всех, кого я встречал.

– Тем не менее я тебе нравлюсь.

– К несчастью, да.

– Я рада, – сказала она со счастливой улыбкой. – И ты мне нравишься достаточно, хотя я проделала такой путь, а услышала от тебя неприятные для меня вещи.

– Мы объявим перемирие на ночь, – прошептал он, наклоняя голову и ища ее губы, а затем сливаясь с ней в сладчайшем поцелуе.

– Я сделаю все, что ты хочешь, – выдохнула она. На его лице появилась улыбка.

– Я могу тебе помочь в этом?

– Думаю, можешь. Я хочу особенную награду за свое путешествие.

– Насколько особенную?

– На всю ночь.

Он взглянул на часы, решил, что может поспать и в Другое время, и сказал хриплым и низким голосом:

– Так случилось, что у меня есть лишняя ночь.

– Здесь есть спальня? – спросила она игриво, осматривая комнату. – Хотя подойдет и софа.

– Она не настолько большая, – ответил он с практичностью человека, рассчитывающего на длительные действия.

– Мне нравится, как серьезно ты подходишь к делу.

Его улыбка стала злой.

– Дрянная девчонка.

– В самом деле, очень грязная девчонка. Не включить ли мне и ванну в вознаграждение?

Через некоторое время Джо ела сандвич с говядиной, который Флинн сделал для нее, поскольку повар уже спал, стакан вина стоял рядом с ней на маленькой скамейке, и она смотрела, как он доставал мыло и деревянные чашечки в японской бане. Здание было построено поверх старой купальни, в которой выветрившееся дерево стало ровным и гладким, как шелк, дощатый пол и кадка оказались прекрасно подогнаны в соответствии с волокнами дерева. Складной стеклянный экран выходил в маленький, окруженный стеной сад, ранние весенние цветы благоухали в лунном свете.

– Как прекрасно, – вздохнула она. – У нас во Флоренции не было ничего похожего.

– Купание в Японии возведено в традицию и ритуал. Оно означает путь к спокойствию, расслаблению в конце дня, очищению души. Отцу повезло наткнуться на эту купальню. Одна из причин, я думаю, почему он захотел здесь остаться.

– Купание может оказаться венцом моего путешествия, – улыбнулась она. – Кадка выглядит довольно большой для…

– Восьмерых.

– Не говори так. Я безумно ревнива. – Она сомневалась, что он будет купаться с семерыми мужчинами.

Общее купание привычно для японских домов, но он предпочел не распространяться о японском быте. И, если честно, он не мог отрицать ее предположения.

– Я говорил, что она вмещает восьмерых, – поправился он вежливо.

– Так-то лучше. А я говорила, что ты девственник.

Он вскинул голову и встретился с ее горящим взглядом. Затем опустил голову и сказал бархатным тоном:

– Да, мэм.

– Как так получается? Такой привлекательный мужчина…

– Здесь поблизости больше нет женщин, мисс Аттенборо. По крайней мере до вашего приезда, – добавил он мягко.

Удивительно, насколько ложь может быть удобна.

– Итак, ты никогда не видел обнаженную женщину? Его рот дернулся, но он подавил улыбку.

– Нет, мэм.

– А хочешь?

– Ты предлагаешь? – Его стыдливая робость исчезла, уступив место лихорадочному нетерпеливому взгляду.

– Все может быть, – проговорила она, и легкая дрожь прошла по ее спине.

– У тебя есть что-то на уме?

Его безыскусное очарование вернулось, он смотрел на нее таким невинным взглядом, что ей на мгновение показалось, будто она увидела жар в его глазах.

– Мне бы не хотелось, чтобы кто-нибудь знал об этом, – ответила она, пытаясь определить его на строение.

– Даже мои люди?

– Кто угодно. Женщина должна заботится о своей репутации.

– Ты, конечно, очень беспокоишься о ней, не правда ли?

– Не слишком ли ты дерзок?

– Просто спросил, мэм.

– Если тебе необходимо это знать, то да, я забочусь о своей репутации.

Потребовался невероятный самоконтроль, чтобы подавить комментарий, который пришел ему в голову при воспоминании об их самой первой встречи.

– Можете положиться на меня, мэм, – бодро от ветил он.

– Рада слышать, мистер…

– Флинн. Зовите меня Флинн.

– На ирландца вы не похожи.

– Вы также.

– Мистер Флинн, кое-кто собирается поучить вас хорошим манерам.

– Простите, мэм. Мы обсудим это позже.

– Требуется определенное рыцарство, чтобы общаться с леди.

– Понимаю. Не желаете еще вина, мэм?

– Определенно. Как вы быстры, мистер Флинн. Да, пожалуй.

Он наполнил ее бокал, встал около нее, ожидая.

– Вы что-то хотели сказать?

– Вода почти готова.

– Почти?

– Я имел в виду, если вы хотели раздеться.

Он говорил с дразнящим безразличием, как будто абсолютно не был возбужден.

– Вы очень добры, – прошептала она улыбаясь.

– Откуда вы знаете? – Заманчивое обещание подчеркивало его слова.

– Я это выясню очень скоро.

– Если я вам позволю.

Ее глаза широко раскрылись от удивления.

– Вы мне откажете?

Он пожал плечами.

– Я мог бы.

– Теперь понятно, почему вы девственник, мистер Флинн. Вы можете быть очень неприветливы.

– Но не настолько, чтобы вы покинули меня, – прошептал он.

Проигнорировав дальнейшие попытки заигрывания, она смотрела на него со смирением.

– Ты ведь правда хочешь, чтобы я осталась, да?

– Разве я непонятно выразился? – Каждое слово говорилось подчеркнуто спокойным голосом.

Откинувшись, она взглянула на него из-под своих длинных ресниц, внезапно взволновавшись сверх всякой меры, чувствуя его сопротивление.

– Пожалуйста, Флинн, когда я успела так далеко зайти?

– Тебе нужно было оставаться в Хелене. – Жестокая реальность вторглась в самые желанные фантазии.

– Но ведь я здесь.

– Предполагалось, что я с благодарностью приму Джо Аттенборо, разрешив ей делать все, что заблагорассудится, несмотря на последствия?

– Я очень сожалею, правда. – Она говорила мягко, не в состоянии вспомнить какие-либо еще обиды, предубеждения и бессердечность. – Я не должна была приезжать.

Она выглядела такой несчастной, что тоненький голосок в его голове сказал: «К черту реальность». В самой глубине его сердца, где логика не имела силы, где «империя» не заставляла вскипать его кровь, он желал, чтобы она осталась. Еще на некоторое время рациональная его часть удержала волну эмоций, переполнявших его, но желание близости вырвалось вперед. А затем он сдался, или, может быть, он сдался еще когда втащил ее в свой дом?

– Значит, мы покончили с игрой? – слегка поддразнил он – к черту реальность.

Она хмуро кивнула.

– Ты не настолько весел, насколько я тебя запомнила.

Он рассмеялся.

– Тогда я должен извиниться, точно.

– Чертовски должен. – Но ее голос стал тихим и низким. И веки отяжелели.

Он взглянул на парящую кадку, на свою почти уже спящую посетительницу.

– Ты долго еще собираешься бодрствовать, чтобы искупаться?

– Нет. – То был едва слышимый звук.

– Я, должно быть, теряю чувствительность, – весело заметил он.

Но она уже не слышала его, так как глубоко спала. К счастью, его рефлексы были в порядке, потому что требовалась молниеносная реакция, чтобы поймать ее, когда она падала со скамейки. Покачав ее на руках, он восхитился неожиданным приступом радости, наполнившим его от того, что он просто держал ее. Всю жизнь он изучал кэндо[2]2
  Кэндо – японское искусство владения мечом. – Здесь и далее примеч. пер.


[Закрыть] – путь меча, существующий внутри воина, вырабатывая дисциплину и неусыпные навыки, которые защищали его свободу и землю. И теперь, в миг нежности, ради женской ласки, он хотел не обращать внимания на военную выдержку. Называя себя последним дураком, он потряс головой, чтобы избавиться от нежных чувств, разбуженных ею. Но внезапно она открыла глаза, улыбнулась ему и обвила руками его шею. До того как он смог ответить на ее улыбку, она опять заснула, и он пошатнулся от потрясения.

Он знал похоть, но здесь ее не было.

И это было так хорошо, что могло бы пригодиться в других обстоятельствах, подумал он иронично.

Он раздел ее и, держа на коленях, сел на один из небольших стульев. Затем, зачерпнув из кадки воды, полил на обоих. Он смыл грязь с их тел и, встав на ноги, понес Джо в ванну. Медленно уложив ее в теплую воду, он держал ее, пока они вместе отмокали, и он опять поддался очарованию спокойствия, охватившего его; насколько важной стала для него эта женщина, которую он едва знал. Луна ярко сияла в небе, резкий и свежий запах древесины, пурпурные тени ночи окружали его. Его сознание было ясным, как будто священная «Ю» очистила его мышление, и на какое-то время он и она были одни в дымке ночи, словно окутанные волшебством, и вдали ото всех врагов.

Но вот вдалеке ухнул филин, как бы предупреждая его обо всем, что ему предстояло. Вынув Джо из ванны, он опять сел на маленький стул и намылил ей голову шампунем, затем смыл его с такой осторожностью, что она, не просыпаясь, лишь шевелилась время от времени.

Возвратившись в ванну в последний раз, он чувствовал спокойную блестящую воду, его мускулы и нервы сбросили напряжение – мирская злоба утихла, как рябь на воде. По крайней мере у них еще ночь впереди, и нет нужды подгонять наступление утра. В эту лунную ночь они испытали такие редкие моменты интимной близости, разделив ванну и, возможно, понимание друг друга.

Если бы ему сказали неделю назад, что он будет купаться с женщиной без какой-либо определенной цели, он бы только посмеялся. Женщины существовали для удовольствия – его удовольствия, – и пока он претендовал на роль примерного и снисходительного любовника, эгоизм был его основным мотивом. Но в нынешнюю ночь все происходило иначе. Звуков не было, влечение и чувственность погрузились в тишину, в наслаждение переполнявшими их чувствами, эфемерными и хрупкими. Редкое ощущение счастья бурлило в нем, и, если бы было возможно, он бы остановил время.

Со вздохом Финн вылез из ванны, обернул Джо в одеяло и понес в постель. Он лежал рядом с ней – безгрешный и безмятежный, может, даже благородный, не желая будить ее, так сладко спящую.

Не находилось объяснений его поведению, в его прошлом не было мерила, с помощью которого можно измерить его теперешнюю благожелательность. Опершись на локоть, он смотрел на спящую Джо, больше не оценивая свое поведение, с удовольствием ощущая восхитительное наслаждение.