Текст книги "Все началось с вечеринки"

ГЛАВА ПЯТАЯ

– Что ты намерен? – воскликнула Аня, не веря своим ушам.

Марк Рэнсом, сдаваясь, поднял руки.

– Послушай, это не войдет в твою характеристику.

– Ты отстраняешь меня!

– Ничего подобного, – глядя на нее с сожалением, поспешил возразить он. Для директора школы в свои тридцать семь он был еще молод. Ане нравились его серьезность и преданность ученикам, а когда знаки внимания с его стороны приняли более личный характер, она начала задумываться о будущем.

До этого дня!

После того, как Скотт привез ее домой, она заглянула в почтовый ящик и нашла записку Марка:

«Аня, я заезжал, пока тебя не было. Не мог ждать. Позвони, как только сможешь».

Не успела она позвонить ему и переодеться, как Марк вновь оказался на ее пороге.

– Это лишь для того, чтобы избежать неприятностей, не более того. Возможно, мне придется попросить тебя немного отдохнуть в первые дни семестра, – пояснил он, нервно теребя галстук. Поскольку у них с Аней не бывало размолвок, он не привык к ее возражениям. – Но я надеюсь, что до этого дело не дойдет, потому что к началу занятий все само собой утрясется.

– Ты надеешься? – в отчаянии воскликнула Аня, меряя шагами свою маленькую кухню. – Мистер Тайлер говорил тебе, что это была частная вечеринка, а я объяснила, почему отправилась туда. Не понимаю, зачем нужно так раздувать это дело!

Она не стала рассказывать о звонке Лиз и визите в «Сосны» этим утром, и, конечно же, Марку и в голову не могло прийти, что она может взять инициативу в свои руки.

Марк смущенно провел рукой по своим коротко стриженным пшеничным волосам.

– Если бы это зависело только от меня, Аня, но мне утром звонила директриса Истбрукской школы и предупредила, что вынуждена наказать двух девочек, которые были на вечеринке, устроенной ребятами из школы в Гунуа...

Аня повернулась.

– Девочки в то время были в лагере, мальчишки из Гунуа – на каникулах, на школу нельзя возлагать ответственность...

– Не совсем так, – мрачно прервал ее Марк. – Мне звонила еще одна родительница. Ее сын, заявившийся домой пьяным, узнал о вечеринке из объявления в школьном интернете. Необходимо выяснить, кто разместил это объявление. И еще ей хотелось знать, почему не было изъято спиртное, если за вечеринкой присматривал учитель из школы.

– Но я не присматривала за вечеринкой...

– Знаю, но начнутся пересуды, если мы не объявим, что проводится расследование, – сказал Марк, невольно повторив слова Скотта Тайлера. – Ты же знаешь, как опасны намеки на то, что учителя сбивают учеников с верного пути. Речь идет о нравственном авторитете.

– Но ты ведь можешь поручиться за мою порядочность! Ради всего святого, Марк, мы же встречаемся...

– Видишь ли... в этом-то как раз и проблема, разве не понимаешь? – неловко проговорил он. – Если я замну это дело, могут подумать, что дело в наших личных отношениях. Я должен быть совершенно беспристрастным. – Он взглянул на нее из-под нахмуренных бровей. – Неужели не ясно?

– Значит ли это, что ты не повезешь меня обедать? – сухо спросила она. Все их прежние свидания носили случайный характер, но на этот раз Марк заказал столик в ресторане заранее.

Он со смущенным видом засунул руки в карманы.

– Если ты не против... Я думаю, не стоило бы именно сейчас...

Она с деланной улыбкой кивнула.

– Может показаться, будто мы в сговоре.

Было видно, что он почувствовал облегчение оттого, что она так просто согласилась. Должно быть, он ожидал, что она устроит ему скандал.

– Это, конечно, смешно, но ты ведь знаешь, какими подозрительными бывают люди. Буду подробно тебя информировать. Но думаю, слухи скоро утихнут. Тем более, если мы отвлечем внимание на поиски и примерное наказание этого хакера, который дал объявление в интернете.

У двери он повернулся.

– Кстати, неплохо было бы, если бы ты поладила со Скоттом Тайлсром. Если узнают, что вы враждуете, то примутся гадать, не пошла ли ты на вечеринку, чтобы намеренно насолить ему. Знаю, что он издевался над тобой на собеседовании, но не надо принимать это близко к сердцу, – уверен, в этом нет ничего личного. В ваших общих интересах выступить единым фронтом.

Закрыв за Марком дверь, Аня вылила в раковину остывший кофе. Итак, ее жизнь снова не заладилась. И на этот раз все куда серьезнее, чем прежде. Ну, так что же? Она это переживет, как переживала уже не раз.

Аня оглядела комнату, в которую было вложено немало сил: выбранные и собственноручно наклеенные обои, подновленная подержанная мебель, милые сердцу мелочи. Она постаралась сделать свой дом уютным. Все здесь было ее, и только ее... Осталось рассчитаться с долгами. Со временем она это сделает.

У учителя не очень большая зарплата, но это регулярный заработок от работы, которую она любила. Если пострадает ее репутация, и она не сможет больше работать, что ж, придется попытаться в другой области.

Через застекленную дверь Аня внезапно увидела, что Марк разговаривает... со Скоттом Тайлером и его дочерью. Стараясь не выглядеть смущенной, Аня подошла к ним. Уж не проговорился ли Скотт о ее визите?

– Мы как раз говорили с Марком, что было бы неплохо, если бы мы восстановили дружеские отношения, – сообщил он, не дав ей и рта раскрыть. – Приношу свои извинения за то, что вы оказались втянуты в проблемы, связанные с моим племянником. Кстати, моя дочь пришла в восторг, узнав, что вы кузина всемирно известной пианистки. Петра берет уроки музыки.

– На этом я вас покину, – сказал Марк, бросив на Аню довольный взгляд.

Приятно пораженная словами Скотта, Аня даже не заметила отъезд Марка.

– Что вам на самом деле нужно? – подозрительно спросила она.

Скотт пристально посмотрел на нее, заметив напряженное выражение ее лица.

– Как вы себя чувствуете? Обнаружили новые ушибы?

– Нет. Вы вернулись, чтобы это спросить?

Он вздохнул.

– Похоже, извиняться за своих родственников входит у меня в привычку.

Он повернулся, подошел к машине и принялся копаться в багажнике. Аня перевела взгляд на Петру, та пожала плечами и дерзко усмехнулась.

– Извините. Он все узнал. Я так и думала, но рискнуть стоило.

– Ты сама призналась или он догадался?

Уголком глаза она видела, что Скотт направляется к ним.

– И то, и другое.

– Я заметил, что с дикого винограда сорваны все листья и ветки от земли до окна Петры, – подойдя к ним, объяснил Скотт. – Поскольку вы мало смахиваете на вора-домушника, то не трудно было догадаться, что произошло. Ты уже извинилась? – недовольно проворчал Скотт, обратившись к дочери.

– Честно говоря, она сделала это еще дома, – вмешалась Аня.

– Вы сказали мне, что упали, – сверкнул глазами Скотт.

– Сказала. Как-то не пришло в голову признаться, что на меня свалилась ваша дочь. А это что такое? – сменила тему Аня, указывая на предмет в его руках.

– Новый аккумулятор для вашей машины. Я нашел его у себя в гараже.

– Спасибо, но я уже договорилась с механиком.

– Я отменил вызов. Зачем платить, если можно получить бесплатно?

Она с сомнением посмотрела на него.

– Вы умеете менять аккумулятор?

На нем были все те же темные брюки, но вместо рубашки он надел футболку. Не похоже, чтобы ему часто доводилось лежать под машиной.

– У мужчин врожденные навыки обращения с техникой. Это в генах.

В ответ на ее презрительное фырканье он усмехнулся.

– В моем случае – в буквальном смысле слова. Мой отец был достаточно хорошим механиком, пока не умерла мама, и он не пристрастился к выпивке. Потом я отчасти заменил его. – Он отправился к открытым дверям ее гаража. – Почему бы вам не пригласить Петру в дом, пока я буду возиться с аккумулятором?

Петра уже шла по дорожке к дому, Аня, чуть помедлив, кинулась за Скоттом.

– Сколько я вам должна за аккумулятор?

– Ничего.

– Даром ничего не дается, – подчеркнула она.

Он остановился.

– Жизнь моей дочери – ничто для вас?

Она подумала о том, каким для него потрясением было вдруг обрести дочь. Он, наверно, и не догадывался, сколько в его душе таилось любви. И хотя он был подчеркнуто бесстрастен, рассказывая об обстоятельствах рождения Петры, Аня ощутила в его словах горькую обиду на то, что его полностью вычеркнули из жизни дочери. Ему внушили, что он ничего не может ей дать, и где-то в глубине души он, видимо, и сам стал думать, что так оно и есть.

– Я лишь хотела сказать, что не хочу быть у вас в долгу... – пояснила она, ощущая неловкость.

– Вы полагаете, мне хочется быть в долгу у вас? – строго спросил он.

– Не знаю, – ответила она, стараясь побороть легкое головокружение. – И вам, верно, тоже. С появлением Петры вы во всем, наверное, сомневаетесь.

– И не пытайтесь проникнуть в мои мысли, – проворчал он. – Я же не ваш ученик...

– Слава богу!

– Я намерен заняться делом, так почему бы вам не убраться восвояси и не найти для себя одно из тех приятных занятий, которым предаются изнеженные дамы, пока другие делают за них грязную работу?

У Ани сверкнули глаза.

– Вот как, да вы женоненавистник! Я не просила вас пачкать руки ради меня!

– В этом вы похожи на собственную сестру. Кейт не любит просить, но умеет дать понять, на что она рассчитывает. Ее драгоценным ручкам ни к чему пачкаться, потому что всегда найдется кто-то, готовый дорого заплатить за право исполнить все ее желания. Не будь у нее доказательств, я бы ни за что не поверил, что она родилась на ферме.

Она вздрогнула от точности его характеристики ее двоюродной сестры.

– У меня совсем другая жизнь и другие жизненные ценности, так что не смейте нас сравнивать! – произнесла она дрожащим от сдерживаемого гнева голосом. – Может, я и не умею менять аккумулятор, но могу поменять шину и проверить воду и масло, как и все владельцы автомобилей. И я вовсе не изнеженная! – не сдержавшись, яростно прошипела она.

– А мне вы кажетесь изнеженной. – В глазах Скотта заплясали чертики. – Особенно в сексапильном зеленом белье, с маленькими грудками, так и напрашивающимися на поцелуи.

Анины щеки все еще пылали, когда она, хлопнув дверью, вошла в дом.

– Что-то случилось? – Петра подняла голову, сверкнув при этом маленькой золотой сережкой в левой ноздре.

– Да! Этот... этот человек! – Аня сжимала и разжимала в ярости кулаки.

Петра огляделась в тревоге.

– Какой человек?

– Твой отец!

– А, – голубые глаза Петры загорелись от любопытства. – В чем дело? Я думала, он оказывает вам услугу.

Аня глубоко вздохнула.

– Так и есть. Просто ему не надо быть таким... – она старательно подбирала слова, – таким высокомерным!

– Думаю, это не так просто... если он такой умный и прочее...

Аня на миг тупо уставилась на девочку, прежде чем до нее дошло, что над ней подшутили.

– Знаешь, когда ты так издевательски тянешь слова, то становишься похожей на него. Смотри, в твоем возрасте не к лицу быть циничной.

– Вы и вправду считаете, что я похожа на него? – спросила Петра делано равнодушным тоном.

– Иногда. Глаза у тебя папины. Какой у тебя натуральный цвет волос?

Петра скорчила гримасу.

– Каштановый. Слишком обычный. Мама взбесилась, когда я сделала это... – Она потянула пряди, – Но мне хотелось быть другой...

– Можно с уверенностью утверждать, что ты в этом преуспела, – сообщила ей Аня с легкой понимающей улыбкой. – По крайней мере, внешне.

– Я и внутри изменилась, – спокойно, с уверенностью сказала Петра.

– Настолько, чтобы сбежать из дома?

Она пожала плечами.

– Мама ничего не хотела слышать об отце. Его имени нет даже в моем свидетельстве о рождении. А мне ужасно хотелось его увидеть. Я нашла письмо, в котором он просил прислать ему мои фотографии. Отец их так и не получил – я спрашивала его. Я нашла его адрес по Интернету. Оказалось, что он вовсе и не жалкий неудачник, у его адвокатской конторы есть даже свой сайт. Я не сообщила, что еду, потому что он мог предупредить маму и остановить меня. Я решила, что обязательно приеду, и ему придется увидеться со мной, хотя бы только для того, чтобы отправить обратно, но оказалось, что и он хотел встретиться...

– Ты здорово рисковала. Видишь ли, и среди адвокатов попадаются жалкие типы. Можно было просто написать ему письмо...

– Чтобы оно угодило в мусорное ведро, или сто лет дожидалось ответа, или чтобы об этом проведала мама? Мне нужно было повстречаться с ним прямо сейчас. – Петра усмехнулась. – Хорошо, что он не упал в обморок или что-то вроде того – ему было явно не по себе из-за внезапного отцовства, а так он клевый, разве нет? И он еще что надо для старика.

– Он не старик, – машинально возразила Аня.

Петра бросила на нее понимающий взгляд.

– Так вы считаете, он молодой и что надо?

– Я стараюсь вообще о нем не думать, – ушла от ответа Аня. – Ты хотела послушать диски?

– Можно мне взять на время четыре диска Кейт Карлайл? Она ваша кузина – значит, вы получаете их бесплатно?

– Так было вначале, но теперь Кейт обычно не утруждает себя тем, чтобы присылать мне их, – рассмеялась девушка.

– Значит, большую часть из этого, – она обвела пальцем полку, – вы покупали?

– Да. Но я получаю бесплатные записи от родителей – взгляни. – Она показала Петре кассеты и компактные диски. – Моя мама поет в ведущих оперных театрах США, а отец дирижирует оркестром.

– Вот это да, у вас действительно музыкальная семья. Держу пари, вас тоже учили музыке.

– Беда только в том, что мне это не нравилось, – печально призналась Аня. – У меня не было никаких способностей. А я так хотела, чтобы мне уделяли побольше внимания. А тебе уроки музыки доставляют удовольствие?

– Да, но отец оплачивает только час в неделю, поэтому я сижу с детьми, чтобы заплатить за остальные часы.

– Твой отец? – Аня была ошеломлена. – Но я думала... Скотт ведь не поддерживает никаких отношений с твоей мамой.

– Не Скотт, мой другой отец – Кен, – который женат на маме.

– Я не сообразила, что твоя мама замужем, – пробормотала Аня.

– Да, они как раз отметили десятую годовщину свадьбы. У меня есть два маленьких брата.

Ане показалось, что она нашла разгадку.

– У тебя проблемы с этим? То, что Кен родной отец им, а не тебе?

– Нет... У многих моих друзей не один набор родителей. Мальчишки несносные, но ничего. И Кен парень ничего – у него магазин спорттоваров. – Она пожала плечами. – Дело во мне, а не в них.

Аня хотела спросить, что Петра имеет в виду, но ощутила присутствие Скотта у себя за спиной. Что он слышал? – в тревоге подумала Аня.

– Уже вернулся? – поинтересовалась она.

– Я же говорил, что знаю толк в машинах. Где тут можно помыть руки?

Аня взглянула на его перепачканные машинным маслом руки с царапинами на кистях.

Работа, видно, оказалась не такой уж пустячной.

– Я провожу.

Она повела его по коридору в ванную. Даже не взглянув на раковину, он с любопытством посмотрел на большую, способную вместить и двоих, ванну, коллекцию цветных пузырьков с солью и ароматическими маслами, украшавших полочки, и толстые пахучие восковые свечи, расставленные на блюдцах.

Скотт перевел взгляд на ее раскрасневшееся лицо, в его глазах отчетливо читался вопрос.

– Не вздумайте ничего говорить, – предупредила она.

– Нельзя даже спросить, есть ли у вас очищающий крем? – произнес он с невинным видом. – Мне бы не хотелось пачкать ваши чудесные мыльца, так удобно устроившиеся, – вкрадчиво произнес он.

«...Ваши маленькие грудки, так и напрашивающиеся на поцелуи...»

Он снова пытается смутить се.

– Кажется, здесь есть немного. – Аня протянула мимо него руку, чтобы открыть шкафчик. Он и шагу не сделал в сторону, разглядывая содержимое ее шкафчика. – С вашего позволения... – сказала она, когда он, наклонив голову, пытался прочитать название лекарства.

– Ванная многое может поведать о человеке, – задумчиво произнес он. – Вы, например, явно здоровы, разве что иногда простужаетесь. Вы предпочитаете станок, а не электрическую бритву, вы не замужем, очень заботитесь о своей нежной коже и... – при этом он бросил провокационный взгляд на ванну, – держите себя в неимоверной чистоте.

Не замужем? Он пришел к такому заключению, потому что не увидел в шкафчике никаких следов противозачаточных средств, но женщины обычно держат их в тумбочке у кровати, подумала Аня. Она так и делала, когда наивно верила, что Алистер ее судьба, еще до того, как Кейт пронеслась по его небосводу, и Анины знаки внимания стали вдруг для него обременительными.

Аня схватила крем и со стуком захлопнула шкафчик, чуть не прищемив Скотту нос.

– Поосторожнее, мне уже однажды сломали его, – сказал он, загородившись рукой.

– Недовольный клиент? – съязвила она.

– Рассерженный отец.

Она уже собиралась уйти, но любопытство одержало верх.

– Вы подрались?

Вот откуда у него шрам на губе!

– Обычно он дрался, а я убегал... Так было до тех пор, пока я не вырос настолько, что убегать больше было не надо, – неохотно проговорил Скотт.

– Вас обижали в детстве? – с волнением спросила Аня.

– Мама умерла от рака, когда мне было десять лет. После ее смерти отец начал пить и частенько давал волю кулакам. Но он никогда не трогал сестренку: Джоанна – вылитая мама. Да и меня перестал бить, когда я вырос. Хотя злость на весь мир у него так и не прошла.

– Неужели никому и в голову не приходило, что вас обижают?

Он повел плечами в знак протеста.

– Мне не выпала и половина тех мучений, что ему. У меня, по крайней мере, было будущее. Он же не мог избавиться от прошлого и замкнулся в своем горе.

Он очистил руки кремом, вымыл их и выключил воду.

– Извините... – Аня поспешно протянула ему полотенце.

– Пожалейте его, а не меня.

Он вытер руки и прижал полотенце к лицу.

– Мм... великолепно. Вы и вправду любите себя побаловать, не так ли, мисс Адамс?

– Мне казалось, вы станете называть меня Аней, – сказала она, пытаясь уйти от щекотливой темы.

– Я решил, что мне нравится «мисс Адамс». Это звучит так...

Она знала, что он собирается сказать, и стремительно прикрыла ему рот рукой.

– Молчите!

– Великолепно... – прошептал он и поцеловал ее ладошку.

Она резко отдернула руку и вытерла ее о юбку, но жгучее ощущение от прикосновения его губ не исчезло.

Скотт аккуратно повесил полотенце на вешалку.

– Это ни к чему. Оно пойдет прямо в стирку.

– Боитесь, что я его испачкал? – пробормотал он. Скотт заметил, что низ его рубашки в машинном масле. Он попытался отчистить его носовым платком, но ничего не вышло.

– Пожалуй, отстирать не удастся, – сказала Аня.

Он бросил испачканный платок в бак и взялся за подол рубашки.

– Может, попробовать ее постирать прямо сейчас... Мне раздеться?

Он скинул с себя рубашку, представив ее взору загорелое, мускулистое тело.

– Я не обязана стирать ваши вещи! – воскликнула она, пятясь к двери. – Полагаю, для этого у вас есть миссис Ли.

– Это всего лишь предлог. Я решил, что вы, пожалуй, будете не прочь увидеть меня полуодетым... так, чтобы поквитаться, – пробормотал он.

О, вот бы он обрадовался, узнав, что уже ей привиделся в этой самой комнате совершенно обнаженным!

– Если бы я хотела поквитаться, я бы привлекла вас к суду за все страдания, которые вы с вашими родственниками мне причинили, – парировала она. – Раз уж я и так потеряла работу и репутацию, то мне нечего терять, обратившись в суд. Держу пари, можно было бы выбить из вас изрядные денежки и жить припеваючи до конца своих дней!

Угроза возымела должный эффект.

– Что значит, вы потеряли работу? Что, черт возьми, Рэнсом наговорил вам?

– Что, если дело примет неприятный оборот, меня могут отстранить от преподавания, чтобы «избежать неприятностей» для школы.

– Вы шутите!

– Разве не видно, что мне не до шуток? Если дело зайдет слишком далеко, мне можно распрощаться со своей карьерой, – тихо, чтобы не услышала Петра, сказала Аня. – Началось официальное расследование, и даже если я буду полностью оправдана, от пятна на репутации не избавиться.

Его рука сжалась в кулак.

– Черт, почему Рэнсом не может все спустить на тормозах? Я думал, у вас дружеские отношения...

– Именно поэтому я не могу рассчитывать на особое снисхождение, – попыталась она оправдать Марка. – Он должен быть вне подозрений.

Скотт неодобрительно хмыкнул.

– Он что, не понимает, что сам дает делу ход? История попадет в газеты, если он не будет вести себя осмотрительнее.

– Что ж, вам придется тогда заплатить компенсацию за моральный ущерб. Шея у меня до сих пор с трудом поворачивается. Гипсовый воротник потянет еще на несколько тысчонок.

Аня с фальшивым стоном повернула голову.

– Не бросайтесь пустыми угрозами, – с легким презрением заявил он.

– Это не пустые угрозы, – вспыхнула она. – Вы признали свою вину. Мне не нужен даже адвокат, чтобы начать дело; я могла бы сама представлять себя в суде и выиграть!

В нем заговорил профессионал.

– Черта с два! – спокойно парировал он. – Я закушу вами на завтрак в любом суде страны. Даже подкупив судью, вы не сможете выжать из меня ни гроша!

– Так кто теперь бросается угрозами? Вы и вправду думали, что сможете откупиться несколькими жалкими извинениями?

Сначала она просто поддразнивала его, но теперь всерьез задумалась, так ли уж далеки ее слова от истины. Он ловил ее взгляд, как опытный хищник, выискивающий малейшие признаки слабости в своей жертве.

– Вам не нравится, когда вас сравнивают с кузиной. Но сами напросились на это. Именно такого упрямства и можно было ожидать от нее.

– Значит, требование справедливости – «упрямство»?

– Можете говорить что угодно, но это чистой воды вымогательство!

– Я предпочитаю называть это компенсацией за боль и страдания, и такого же мнения будет судья!

– Это просто блеф, – догадался он. – Если бы дошло до дела, вы бы сложили ручки, поджали бы хвост и сбежали, как и Кейт. Вы бы не решились помериться со мной силой.

– Может, и так, а может, и нет, – удивляясь своему безрассудству, произнесла Аня. – Готовы рискнуть? Деньгами, репутацией... Или решить дело мирно, без суда, за сумму, которая останется в тайне? Итак, как много вы готовы выложить, адвокат?

На миг она испугалась, что он взорвется, но Скотт взял себя в руки и здраво оценил ситуацию.

– Ладно. Забудьте о судебном иске, и я использую все свое влияние, чтобы вы вышли из этой ситуации без урона для репутации...

– Вы думаете, вам это удастся?

– Дайте договорить. Если я преуспею в этом, вы не получите денег – кроме чрезвычайно щедрого гонорара, который я готов платить вам за частные уроки Петре, пока она живет у меня. Это не только даст всем понять, что вы пользуетесь моей полной поддержкой и доверием как учитель, но и поможет Петре хоть как-то поправить дела с ее успеваемостью. Лорна считает, что ей нужно больше внимания, которое она вряд ли получит на обычных уроках в школе. И поскольку Лорна сама была превосходным учителем, я готов положиться на ее мнение.

У Ани голова шла кругом.

– Ваша... мама Петры была учительницей?

– Разве я не говорил? – спросил он спокойно. – Ее карьера закончилась, когда она призналась, что у нее связь с учеником. Ей позволили уйти по собственному желанию...

Аня нервно сглотнула.

– Вы говорите... когда вы с ней... она была вашей учительницей?

– Математики и статистики. Мы предавались любви исключительно во внеурочное время. В результате я набрал девяносто семь баллов из ста возможных на выпускном экзамене, а она получила ребенка, о котором мечтала, так что, согласитесь, это были взаимовыгодные отношения. Теперь вы понимаете, почему я так отреагировал, когда застал вас с Шоном.

– Я... думаю, да... – запинаясь, произнесла Аня. Она отдавала себе отчет в том, что его откровенность вызвана лишь желанием настоять на своем. И не ошиблась.

– Итак, каков ваш ответ? Мы договорились?

– Вы говорили только о том, что будет, если ваш план удастся. – Она пыталась побороть эмоции. – А если нет?

– Если вам не удастся сохранить незапятнанную репутацию, назовете свою цену. Но этому не бывать. Я ни разу не проигрывал. Имейте это в виду, Аня. Я никогда не отступаю и не сдаюсь. Так или иначе, но я добиваюсь желаемого. Да или нет?