Текст книги "Пламя страсти"

– Вы неправильно поняли мои намерения, – вполголоса заметил Эдуард.

Джослин встрепенулась.

– Что вы хотите сказать, Ваше Величество?

– Терпение, леди Джослин. Запаситесь терпением, – ответил король, переводя взгляд на человека, появившегося в противоположном конце зала.

Лайм Фок!

Глава 6

События принимали неприятный и нежелательный оборот. Лайм понял это, как только увидел женщину, стоящую по правую руку Эдуарда III. С высоко поднятой головой и руками, скрещенными на груди, Джослин Фок была совсем не похожа на ту замарашку, которую он встретил в Розмуре. Благодаря постороннему вмешательству, она из невзрачной, неопрятной и невоспитанной провинциалки превратилась в настоящую леди, прекрасную и элегантную. И хотя выражение глаз выдавало в ней ту же своенравную особу, Лайм не сомневался, что сейчас, в присутствии короля, с ее губ не сорвется ни одного дерзкого слова.

Боже, он попал в беду!

Шагая в сопровождении сэра Джона по залу, рыцарь не мог оторвать взгляд от Джослин. Она казалась такой уверенной в себе и спокойной, словно не сомневалась, что монарх, очарованный ее красотой, назовет ее сына наследником Эшлингфорда. Неужели Эдуард откажет ему в праве на владения и титул отца во второй раз? Неужели снова, но теперь уже сознательно, согласится рисковать доходами, получаемыми от одного из самых богатых поместий?

Расположившись справа от Иво, Лайм терпеливо ждал, пока будут соблюдены все правила этикета. Отрешившись от окружающей обстановки, он то и дело поглядывал на Джослин. Но теперь его внимание привлекло не чудесное преображение, произошедшее с ней. Нет, мужчина жаждал найти нечто, скрытое глубоко под внешней оболочкой, нечто, способное ответить на мучивший его вопрос.

– Хватит витать в облаках, сэр Лайм, спуститесь на землю.

Очнувшись от раздумий, рыцарь перевел взгляд на короля.

– Слушаю, Ваше Величество.

– Вы нашли в леди Джослин что-то настолько интересное, что не можете оторвать от нее глаз? – поинтересовался властелин Англии.

Лайм явился ко двору не для того, чтобы предаваться пустой болтовне, однако не поддержать разговор с королем означает нанести ему оскорбление.

– Интересное? – переспросил он. – Нет, только удивительное.

– Как вас понимать?

– Дело в том, что она очень изменилась с того дня, когда я впервые увидел ее. – В следующее мгновение Лайм почувствовал, как взгляд молодой женщины буквально пригвоздил его к полу.

Заинтригованный Эдуард наклонился вперед.

– Как интересно! Расскажите. – Его глаза засветились от любопытства.

Теперь старший сын Монтгомери Фока окончательно убедился в том, что жена его младшего брата обвела монарха вокруг своего маленького пальчика. Видимо, интерес короля к ней выходил далеко за пределы обсуждаемого дела. Интересно, пустит ли Джослин государя в свою постель сегодня вечером, если он признает Оливера наследником Эшлингфорда?

Презрительно взглянув на нее, Лайм удовлетворенно улыбнулся: ее глаза округлились от стра-ха, хотя еще несколько минут назад она смотрела гордо и уверенно. «Ага, так-то лучше», – подумал мужчина и, повернувшись к Эдуарду, сказал:

– Было бы неблагородно с моей стороны распространять слухи, Ваше Величество. Могу только сказать, что эта дама со дня нашей встречи в Розмуре изменилась к лучшему.

На мгновение монарх нахмурился, но затем на его лице заиграла улыбка.

– Значит, она тщательно готовилась к встрече со мной?

В глазах Джослин Лайм прочел все, что она хотела сказать, но не сказала. Он скользнул взглядом по ее раскрасневшемуся от негодования лицу и тяжело вздымающейся груди, по бедрам, обтянутым украшенным драгоценными камнями поясом, и мысам туфель, чуть-чуть выступающим из-под подола платья.

– Да, судя по всему, именно так. Она постаралась на славу.

Удовлетворенно ухмыльнувшись, Эдуард откинулся на спинку кресла.

– А теперь перейдем к делу, – объявил он.

Осознавая, что сегодняшний день должен решить его судьбу, незаконнорожденный сын барона Монтгомери Фока собрался с силами и приготовился услышать решение короля.

– Сэр Лайм, я изучил ваше прошение, – начал Эдуард, – и признаю, что ваши претензии обоснованны и справедливы. Решение далось мне нелегко, так как речь идет о таких огромных владениях, как Эшлингфорд.

«Итак, всесильный монарх уже принял решение», – отметил про себя Лайм. И это означало, что он не собирался больше выслушивать доводы ни одной из спорящих сторон.

– Вы всегда были преданным и верным подданным, – продолжал король, – правда, временами слишком своевольным, но неизменно покорным. Вы известны как честный и благородный рыцарь, поэтому я склонен верить людям, поручившимся за вас и засвидетельствовавших клятву, данную вам братом. Однако стоит поразмыслить над причинами, побудившими попавшего в отчаянное положение человека дать подобную клятву.

Иво, услышав последние слова, резко выпрямился, Джослин от удивления широко раскрыла свои прекрасные глаза, а сэр Джон вполголоса чертыхнулся.

Лайм выдержал взгляд короля. Вопроса о том, кто станет наследником Мейнарда, больше не существует. Теперь ему стало все ясно: Эдуард, поддавшись мимолетному порыву чувств, отдал Эшлингфорд ребенку, не способному даже вытереть нос, ребенку, рожденному в обмане, но получившему поддержку хитрого алчного Иво и коварной Джослин. Будь они прокляты оба! Будь прокляты!

Ослепленный яростью, бушевавшей в груди, Лайм не заметил, как король подал знак начальнику стражи, на всякий случай приказав приготовиться к бою. Видимо, он не забыл, на что был способен незаконнорожденный сын Монтгомери Фока.

– Истинное благородство рождается только от истинного благородства, – продолжал монарх. – С одной стороны, в ваших жилах течет кровь благородного отца, но с другой… – Словно не решаясь продолжить, он на мгновение замолчал. – С другой – кровь простолюдинки.

Хотя король не сказал прямо, Лайм понял, что он имел в виду не просто кровь простолюдинки, а кровь ирландки.

Волна ярости захлестнула его, сердце лихорадочно забилось. Он неимоверным усилием воли заставил себя выслушать властелина Англии до конца, хотя все его существо восстало против нанесенного оскорбления. Ему страстно хотелось обрушить на голову Эдуарда всю силу своего гнева. Несмотря на злые языки и косые взгляды, он, Лайм Фок, никогда не стыдился давшей ему жизнь матери-ирландки!

– Итак, хотя сын Мейнарда Фока еще слишком мал, чтобы управлять владениями своего отца, я решил признать наследником Эшлингфорда Оливера Фока.

В ожидании ответа Лайма Эдуард положил руки на подлокотники кресла и начал барабанить по ним пальцами.

Мужчина не отводил взгляда от короля, но при этом интуитивно почувствовал, что глаза Иво, повернувшегося к племяннику, торжествующе вспыхнули.

Что он мог ответить всесильному монарху? Высказать свое возмущение, как семь лет тому назад, когда Эдуард первый раз отнял у него то, что оставил ему отед? Наброситься на Иво, как в тот роковой день?

Лайм судорожно сжал кулаки. В прошлый раз он рассвирепел так, что только при помощи четырех стражников, пустивших в ход оружие, его удалось утихомирить и вывести из зала. Интересно, сколько рыцарей потребовалось бы сегодня, если бы он позволил ярости одержать победу над разумом? А почему бы и нет? В конце концов, ему теперь нечего терять.

Испытывая нестерпимое желание дать выход гневу, накопившемуся за эти потраченные зря годы, мужчина осознавал, что он уже не тот двадцатидвухлетний юноша, каким был раньше. Он вдруг почувствовал чудовищную усталость. Да, не оставалось ничего другого, кроме как покинуть Лондон ни с чем, как и семь лет назад. Но сегодня незаконнорожденный сын Монтгомери Фока уйдет с гордо поднятой головой, уйдет, как подобает настоящему рыцарю. И никто не посмеет назвать его невоспитанным ирландцем.

– Приятно видеть, что вы, сэр Лайм, научились контролировать свои эмоции, – с легкой иронией заметил Эдуард.

– Прошу разрешения удалиться, Ваше Величество.

– Не спешите. Всему свое время. Нам необходимо еще кое-что обсудить.

Лайм про себя выругался. Проклятье! Как бы ему хотелось сейчас уйти отсюда, куда глаза глядят! И затеряться среди просторов Англии, чтобы никогда больше не видеть этих подлых людей. И особенно женщину, которая помогла Мейнарду даже после смерти одержать победу.

Мужчина впился в Джослин суровым, полным ненависти взглядом. Она наблюдала за происходящим, словно невинный ребенок, не понимающий, что происходит, однако он не сомневался, что жена покойного брата умело притворяется, в глубине души ликуя от того, что стала победительницей. Бог свидетель, она и Мейнард стоили друг друга!

– Не думайте, что я не ценю ваши заслуги, сэр Лайм, – продолжал Эдуард. – Я хорошо знаю вам цену. Именно поэтому я хочу сделать вам предложение.

– Предложение, Ваше Величество? – переспросил Лайм, удивленно слушая свой охрипший от волнения голос.

– Да. Так как я не намерен рисковать доходами от Эшлингфорда, я хотел бы, чтобы вы служили мне так же, как служили при своем брате.

У Джослин перехватило дыхание. Слова короля, проникнув в ее сознание, сковали голосовые связки и парализовали язык. Какую игру затеял Эдуард? Боже, не позволь ему поступить так жестоко! Бегло взглянув на Лайма, она успела заметить выражение неподдельного удивления на его лице. Но в следующее мгновение его глаза стали непроницаемыми, губы плотно сжались.

Наконец, и Иво пришел в себя.

– Но… Но, Ваше Величество, – дрожащим голосом пытался возразить он, – я хотел бы управлять поместьем сам, пока Оливер не достигнет совершеннолетия.

– А я желаю, чтобы управляющим стал сэр Лайм.

Племянник отца Иво еще никогда не видел дядю таким расстроенным. Ага, его планы потерпели крах! А что же Джослин Фок? Посмотрев на нее, мужчина прочел на ее лице выражение страха и отчаяния. Забавно. Он не собирался принимать оскорбительное предложение короля ни по доброй воле, ни по приказу, однако не удержался от вопроса:

– И что же я получу взамен, Ваше Величество?

Монарх, наделенный властью распоряжаться судьбами человеческими, явно наслаждался, с интересом наблюдая за реакцией всех троих.

– Сегодня вечером в тронном зале соберется множество желающих получить баронство Торнмид. Вы ведь знаете об этом, не правда ли, сэр Лайм.

Разумеется, он знал, как знал и то, что Торнмид вряд ли можно было назвать баронством. Находясь в нескольких часах езды от Эшлингфорда, Торнмид пришел в полное запустение. Хозяин владений, старый барон, переживший обоих сыновей, недавно умер. Неужели Эдуард полагал, что нищий Торнмид мог возместить потерю процветающего Эшлингфорда, по размерам превосходящего его почти вдвое?

– Я бывал в Торнмиде, – ответил Лайм ледяным голосом.

– Люди, желающие получить Торнмид, сидят за моими столами рядом со мной, едят и пьют за мой счет и ублажают мой слух льстивыми речами, – продолжал король. – Но я готов отдать его вам, если вы согласитесь от имени мальчика управлять Эшлингфордом.

Баронство? Но, увы, не то, какое старший сын Монтгомери Фока хотел получить. Не то, которое оставил ему по наследству отец и ради которого он работал с утра до ночи, стремясь улучшить его и сделать богаче к тому дню, когда сможет стать полноправным хозяином.

– Конечно, Торнмид далеко не так велик, как Эшлингфорд, – добавил Эдуард. – Но он имеет славное прошлое и поддержит многие поколения детей, которые появятся у вас, сэр Лайм. Кроме того, вы в конце концов станете бароном и сможете передать титул сыну, а от сына – внуку и так далее.

«Нет», – подумал Лайм. Пусть решение останется на совести короля, и пусть он несет ответственность за его последствия. Все, хватит, он больше не хочет иметь дело с Эшлингфордом. Уж лучше уехать подальше от этих мест и снова участвовать в турнирах, как семь лет тому назад. Побеждая других рыцарей, Лайм постепенно наполнял золотом сундуки, намереваясь купить поместье. Однако впоследствии он вложил деньги в Эшлингфорд, чтобы возместить ущерб, нанесенный баронству неумелым управлением Мей-нарда. Но сейчас дело обстояло совсем иначе.

– С вашего позволения, Ваше Величество, я намерен отклонить ваше щедрое предложение.

– А если я прикажу подчиниться?

– Прошу вас не делать этого.

После довольно продолжительной паузы Эдуард кивнул головой.

– Пожалуй, я не упрекну вас за отказ.

В наступившей тишине послышался вздох облегчения, невольно вырвавшийся у Иво.

– Но скажите, – продолжал король, – что могло бы заставить вас изменить решение?

Ничего! Лайм уже собрался снова, еще более решительно отказаться, но неожиданно ему в голову пришла неплохая идея. Боже, да ведь сама судьба дает ему шанс отомстить! О, как непреодолимо сильно искушение! Прекрасная возможность отплатить Иво за все то зло, которое он ему причинил! Что же касается Джослин…

К черту гордость! О, как сладка месть! Он примет предложение короля и тем самым лишит дядю возможности приобрести власть, которую тот так стремился получить. А Джослин придется терпеть его постоянное, невыносимое для нее присутствие. Итак, его исстрадавшаяся душа наконец-то обретет покой, удовлетворенная расплатой.

– Может, некоторые уступки сделают вас более сговорчивым? – спросил Эдуард.

Приняв решение, Лайм начал вести переговоры.

– Хотя баронство Торнмид и имеет славное прошлое, оно разорено, Ваше Величество.

– Вы несколько преувеличиваете. Замок построен из камня и почти не разрушен, но, конечно, нуждается в ремонте, – заметил король, прекрасно осознавая, что рыцарь имел в виду совсем другое.

– А деньги на восстановление? Насколько я знаю, в казне Торнмида нет ничего, кроме пыли.

Монарх задумчиво почесал висок.

– Но земли во владениях плодородные. При хорошем уходе они, несомненно, дадут богатый урожай. Кроме того, не следует забывать и о шерсти.

Лайм не сомневался, что большинство овец были зарезаны и съедены голодающими обитателями Торнмида, но не высказал свои мысли вслух.

– Это все в будущем, а сейчас?

Смущенно прокашлявшись, Иво переступил с ноги на ногу. Видимо, деловые вопросы племянника вывели его из себя.

– Понимаю, – лукаво улыбнувшись, произнес Эдуард. – Хорошо, если вы примете мое предложение, я на три года освобожу Торнмид от налогов. За такой срок вы сможете наладить дела в поместье.

Хорошо, но недостаточно. Испытывая терпение короля и рискуя вызвать его гнев, Лайм продолжал уклоняться от прямого ответа.

– Ваше Величество, видимо, понимает, что на восстановление Торнмида потребуется немало средств.

Брови Эдуарда взметнулись к переносице, ноздри начали сердито раздуваться.

– Что вы хотите, сэр Лайм? Чтобы я из своей казны оплатил расходы на баронство для вас, в то время как многие готовы заплатить мне за привилегию получить эти владения?

– О, нет, Ваше Величество. Разве я посмел бы? Деньги на восстановление мог бы дать Эшлингфорд. Я оценил бы свои услуги в одну десятую от доходов Эшлингфорда.

– Одна десятая?! – возмущенно воскликнул Иво. Покраснев от гнева, он сорвался с места и быстрым шагом направился к трону. – Это же грабеж, Ваше Величество.

– Оставайтесь на месте, – сурово приказал король.

– Подумайте о том, какой вред принесет баронству мой озлобленный племянник, которому вы хотите позволить вернуться в Эшлингфорд, – не унимался Иво. – А теперь он еще хочет забрать такую огромную долю от доходов! Вы не можете допустить этого!

Потеряв от негодования контроль над собой, священник, сам того не сознавая, переступил черту, разделяющую любого из смертных и монарха.

– Не могу?! – грозно переспросил Эдуард. – Похоже, вы забыли, отец Иво, что я – король. И я могу делать все, что захочу.

– Конечно, Ваше Величество, – пролепетал Иво, косясь по сторонам. Краем глаза он заметил, что к нему начали приближаться стражники. – Просто я…

– Мне безразлично, покинете вы тронный зал по доброй воле, или вас выведут насильно, – прорычал властелин Англии.

Не успел Иво оглянуться, как к нему с двух сторон подступили стражники. Молниеносно повернувшись, он обошел их и торопливым шагом устремился к боковой двери, ведущей в комнату, где они с Джослин томились в ожидании приема. Спустя мгновение послышался стук закрывшейся за ним двери.

– Значит, одна десятая, – задумчиво повторил король, скрестив руки на груди и мысленно производя подсчеты. – Хорошо, – сказал наконец он, – я согласен на одну десятую, но только после уплаты всех налогов в мою казну.

Лайм почувствовал, как напряжение постепенно отпускало его тело. Итак, он получил даже больше того, на что рассчитывал.

– В таком случае, я имею честь принять ваше предложение, Ваше Величество, – низко поклонившись, сообщил мужчина.

Эдуард, улыбнувшись, немного подался вперед и лукаво подмигнул.

– Вы поторопились, сэр Лайм. Я бы дал вам больше.

– Больше?

Король усмехнулся.

– Как я уже говорил, я знаю вам цену. Так что выиграл я, а не вы.

Лайм не мог не отдать должного проницательности и уму Эдуарда. Еще бы, ведь меньше, чем за полчаса, он не только удовлетворил свое любопытство и позабавился, наблюдая за действующими лицами разыгравшейся на его глазах драмы, но и заключил выгодную сделку, обеспечив будущие доходы. Только теперь Лайм осознал, что принял предложение только потому, что жаждал мести. Но отступать, увы, было поздно. Неужели его снова обвели вокруг пальца?

– С вашего разрешения я предпочел бы удалиться, – с трудом сдерживая нахлынувшие эмоции, произнес он.

– Вы раскаиваетесь? – поинтересовался король.

Лайм не собирался каяться на глазах у всех.

– Я принял ваше предложение и не намерен отступать. Так тому и быть.

– Так тому и быть, – эхом отозвался Эдуард и взмахом руки позволил поданному удалиться. – Вы уходите не с пустыми руками. Ваши старания вознаграждены.

Лайм не смог удержаться, чтобы не посмотреть на Джослин. Она мужественно встретила его взгляд.

М-да, пожалуй, будет трудновато ужиться с ней в Эшлингфорде, однако скоро, очень скоро он поставит эту женщину на место. Нравится ей или нет, но отныне он для нее господин.

Низко поклонившись королю, незаконнорожденный сын барона Фока зашагал по залу. Сэр Джон, как тень, последовал за ним.

– Сэр Лайм, – неожиданно окликнул его монарх.

Рыцарь, уже почти переступивший порог зала, неохотно остановился.

– Мы ожидаем вас к ужину, – сказал он. – Не разочаровывайте нас.

Тон Эдуарда не оставлял сомнений в том, что это приказ, а не пожелание.

Умело скрыв вспыхнувшее раздражение, мужчина ответил:

– Я оправдаю оказанную мне честь. – И удалился с высокоподнятой головой.

Наконец-то Джослин смогла свободно вздохнуть. Она чувствовала себя такой уставшей и измученной, словно несколько часов подряд ломала голову над разрешением неразрешимых задач и пыталась найти ответы на множество вопросов. Как только Лайм Фок вышел из зала, она испытала такое облегчение, что чуть не потеряла сознание.

– Теперь Эшлингфорд принадлежит Оливеру, – напомнил ей король. – Что скажете, леди Джослин?

Встретив требовательный взгляд Эдуарда, женщина смутилась. Она была так утомлена, что слова благодарности, казалось, застряли в горле.

– Я очень благодарна вам, Ваше Величество, – выдавила она с трудом.

Довольно долго он молчал, задумчиво разглядывая красивую женщину.

– Я не уверен, что вы искренни со мной.

Джослин мысленно чертыхнулась. Неужели король прочел ее мысли?

– Я действительно благодарна вам, но меня беспокоит судьба сына, ведь теперь мы будем постоянно находиться рядом с человеком, который ненавидит его.

– Сэр Лайм не может испытывать ненависть к вашему сыну. Разве вы не знаете этого?

В порыве чувств молодая мать опустилась на колени рядом с троном.

– Но у сэра Лайма есть причины желать Оливеру болезней и даже смерти. Боюсь, он способен причинить моему сыну зло. Умоляю, Ваше Величество, отдайте брату моего мужа Торнмид, но не посылайте его в Эшлингфорд.

Жесткая складка вокруг губ Эдуарда смягчилась. Протянув руку, он обхватил пальцами подбородок Джослин.

– Леди, поверьте, сэр Лайм ненавидит только вашего покойного мужа и своего дядю. И у него есть на это причины. Но он не причинит вреда невинному ребенку.

Прикосновение короля настолько испугало Джослин, что ей захотелось отпрянуть назад. Но, боясь нанести монарху оскорбление, она усилием воли заставила себя остаться на месте.

– Я бы рада поверить, но, к сожалению, не могу.

Эдуард, проведя согнутым указательным пальцем по изгибу ее подбородка, быстро отдернул руку.

– Можете, – уверенно сказал он, переводя взгляд на кольцо с круглой королевской печатью, сверкавшее на одном из пальцев. – Я бы не стал рисковать жизнью вашего сына, если бы сомневался в благородстве и порядочности сэра Лайма. Врагов ищите в другом месте, леди Джослин.

Растерянная и подавленная, женщина медленно поднялась с колен.

Отбросив со лба прядь золотистых волос, Эдуард скользнул взглядом по ее стройной фигуре.

– Вы, разумеется, тоже приглашены на ужин.

– О, благодарю, но не знаю, возможно ли это, – не раздумывая ни секунды, поспешила ответить она. – Оливер…

– О нем позаботится отец Иво.

– Я… Я бы хотела позаботиться о сыне сама, Ваше Величество.

Желание снова увидеть Оливера было так же велико, как стремление избежать очередной встречи с Лаймом.

– Вы намерены спорить со мной, леди Джослин? – спросил монарх, грозно повысив голос.

Вдова невольно вздрогнула. Сердце тревожно заныло в груди. Смущенно опустив глаза, она уставилась на свои дрожащие от волнения руки.

– Прошу прощения, Ваше Величество.

Усмехнувшись, Эдуард жестом подозвал одного из рыцарей.

– Сэр Майлс, проследите, чтобы для леди Джослин приготовили комнату.

На несколько секунд женщина оцепенела от изумления. Комнату?! Но ведь у нее уже есть комната! Кроме того, она обещала Оливеру вернуться как можно скорее. Боже, как же ей удастся найти дом, в котором она оставила сына, после ужина, в темноте? Как же она раньше об этом не подумала?

– Ваше Величество, мне не нужна…

Эдуард нахмурился.

Джослин мысленно проклинала и себя, и короля, и всех людей, имеющих власть. Почему Эдуард пытается навязать ей свою волю? Какую цену ей придется заплатить за щедрость монарха?

– Теперь вы можете удалиться, леди Джослин. Меня ждут другие, не менее важные дела, – объявил король и потянулся к одному из свитков пергамента, лежащих на столике, который стоял рядом с троном. Не удостоив больше женщину взглядом, он развернул очередной документ и начал внимательно изучать его.

Джослин оставалось лишь поклониться и, спустившись по ступеням, в сопровождении сэра Майлса пересечь тронный зал и удалиться.