Текст книги "Катаклизм внутри, Катаклизм снаружи"

– Связь со штабом, быстро! – скомандовал я радисту.

Одна за другой убегали драгоценные минуты, но связь так и не появлялась.

– Да что ты там возишься! – взорвался я, повышая голос на нерасторопного подчинённого. – Немедленно соедини меня со штабом!

– Не могу, тарищ старший лейтенант! Связи нет! – ответил тот, разводя руками.

Хренов болван, понабрали идиотов…

– Млин, – сплюнув, вновь поднял к уху рацию. – Что со связью? Есть?

– Никак нет, связь со Скалой отсутствует…

– Как далеко буря?

Качество связи ухудшилось, видимо, под действием загадочного природного явления.

– Рекомендуем ускорить продвижение по маршруту…

Чёртов майор, гори ты в аду со своими «рекомендую»…

Растолкав притихших журналистов, я пробрался в хвост автобуса… Вглядываясь вдаль сквозь бронированное окно, я в тайне надеялся ничего не заметить среди многоэтажных зданий, но надеждам не суждено было сбыться.

По городу катился вал – огромный, всесокрушающий и всепоглощающий. Клубящаяся пыль вскипала гигантскими пузырями, поедала одно здание за другим… Противоестественная, страшная… Я смотрел на неё и чувствовал, как внутри зарождается паника. Окружающие люди утрачивали чёткость, становились бледными тенями, давным-давно мёртвыми, бесполезными трупами, но я-то ещё живой! Я-то не для того приехал на периметр, чтобы вот так вот умереть!

– Вашу мать, почему только сейчас доложили!.. – по лбу скатывались крупные капли пота, но я не замечал этого.

– Как сами заметили, так и доложили, лейтенант!..

Наверняка он умышлено уменьшил моё звание, пытается задеть!.. А вот хрен там плавал, я и тебя, и твой вертолёт переживу, никакая удача не поможет!..

– Продолжать попытки связаться со штабом!..

– Есть, – тяжело вздохнув, ответила рация…

– Эй, просыпайся. Давай, приходи в себя!

Хлопки по щекам усилились, превращаясь в мощные оплеухи, окончательно прогоняющие остатки сновидения. Вместе с пробуждением пришла давящая боль в районе лба. Мышцы ныли, как после добротного марш-броска. Ох, лучше бы я не просыпался…

С трудом разлепив веки, уставился на нависающего надо мною солдата. Чёрт, давненько я такого тяжёлого взгляда не встречал: густые брови сведены к переносице, холодные, полные презрения глаза прожигали насквозь, так и говоря: «Только дай мне повод, придурок, я тебя по полу размажу». Взгляд наёмного убийцы, знающего цену своим возможностям и способного за секунды оценить оппонента, параллельно выстроив план его устранения. Усеивающие лицо шрамы от давным-давно заживших ожогов лишь подчёркивали устрашающий вид солдата, красноречиво демонстрируя богатый боевой опыт.

Человек сидел справа и немного позади меня, припав на одно колено. В глаза тут же бросилось великолепное снаряжение, пусть и изрядно испачканное серой бетонной пылью: каска, налокотники, наколенники, рюкзак, лёгкий бронежилет с надетой поверх него разгрузкой⁵¹, – практически все элементы обмундирования белые, с нарочито неряшливыми серыми разводами камуфляжа. Ляг в таком облачении на снег, и тебя не всякий наблюдатель сможет заметить. Никаких нашивок или лычек – о звании и подразделении оставалось лишь гадать.

На поясе со штык-ножом соседствовала пистолетная кобура, левая рука держала за цевьё незнакомую мне снайперскую винтовку. Массивный глушитель достигал в длину сантиметров сорок и составлял треть от общей длинны оружия, пластиковый приклад и рукоятка для ведения огня соединялись в единое целое, но наибольший интерес представлял огромный ночной прицел, уродующий винтовку и визуально делающий её неуклюжей, однако, вне всяких сомнений, человек в форме легко смог бы доказать обратное, реши я проверить его на прочность.

– Встать, – слова прозвучали резко и быстро, в полголоса, но произносились с такой интонацией, что подействовали эффективнее любых воплей.

Я тут же вскочил, рефлекторно вытянувшись по стойке «смирно».

– Имя, фамилия, – продолжая сверлить меня взглядом, сказал снайпер.

Не спросил, а именно сказал.

– Иван Селезнёв, – привычка исполнять приказы, а не обсуждать их, сработала как надо, так что я готов был рассказать всё, что только пожелает этот жуткий человек. Почти всё.

Беспокойство потихоньку стихало. Грози реальная опасность, то меня убили бы во сне или хотя бы связали по рукам и ногам.

– Личный номер.

– 393763, – оттарабанил я вызубренные ещё в первые месяцы службы цифры.

– Дезертир?

– Никак нет, демобилизовался. Приехал домой.

– Охрененно ты домой приехал, – на лице военнослужащего промелькнула ухмылка, а в интонации впервые проступили едва заметные нотки доброжелательности. – Род войск, номер войсковой части.

– Товарищ… – замешкался я, пытаясь определить звание снайпера. – Товарищ офицер, я подписывал…

– Отставить, – тут же махнул рукой солдат.

Достав из кармана мой военный билет, боец сверил услышанное с записями, а затем кинул мне, видимо, оставшись довольным честностью пленного:

– Что делал в магазине.

– Я… – язык в мгновение отнялся, мысли заскрипели, подобно несвязанным шестерёнкам давным-давно проржавевшего механизма. – Искал…

– Мародёрствовал?

Я ничего не ответил, всё и так ясно. За мародёрство в военное время расстреливают на месте.

– Расслабься. Война всё спишет, особенно такая, – угадав мои мысли, сказал снайпер. – Садись вон туда и жди.

Я послушно подошёл к указанному углу и сел на пол, ожидая дальнейших распоряжений.

Мы находились на лестничной площадке какой-то тёмной многоэтажки. В широком окне виднелись здания, но навскидку определить, где мы, не удалось. Судя по высоте, этаж третий.

Снаружи немного посветлело, наступило подобие дня. Привычно взглянув на циферблат часов, я не увидел ничего, кроме цифры «22», обозначающие минуты…

В голове кружилось сонмище вопросов, но задавать их я не решался. Снайпер же, быстро утратив ко мне интерес, подошёл к окну и, встав сбоку, аккуратно выглянул на улицу. Убедившись в отсутствии опасности, он прислонил снайперскую винтовку к стене, достал из бокового кармана рюкзака коробку с патронами и принялся снаряжать пустые магазины. На красно-чёрном картоне виднелась надпись «9×39»⁵². Наверное, какой-то специальный боеприпас, я с таким раньше не сталкивался.

Закончив с пополнением боезапаса, военный рассовал магазины по кармашкам разгрузки, смял пустую упаковку и сунул её обратно в рюкзак. Минута шла за минутой, снайпер молчаливо поглядывал то в окно, то на лестничный марш, а я никак не мог решиться заговорить первым. Уж слишком сосредоточенным выглядел снайпер.

– О! Очнулся? – раздался голос с площадки этажом выше.

От неожиданности я дёрнулся и лишь чудом удержался, чтобы не вскочить на ноги, однако стоящий у окна снайпер даже не повернулся на шум.

– Нет, блин, он ещё спит. Не видишь, что ли.

По лестнице бесшумно спустился ещё один солдат, в плане снаряжения представляющий практически полную копию первого, с той лишь разницей, что вместо снайперской винтовки он был вооружён диковинным автоматом, выполненным в компоновке «булл-пап»⁵³. Цевьё, селектор огня, спусковая скоба и пистолетная рукоять очень напоминали аналогичные детали от Калашникова, но всё прочее в корне отличалось. Мушки на стволе не было, массивная ручка для переноски, судя по всему, была совмещена с прицельными приспособлениями, короткая ствольная коробка оканчивалась массивным затыльником.

Единственное, что было действительно знакомо в этом странном «штуцере», так это стандартный магазин от АКМа⁵⁴.

– Поёрничай мне тут, – улыбнулся солдат, неожиданно протягивая мне руку. – Линь.

Снайпер выразительно фыркнул, я же, опешивший от контраста между лёгкой неприязнью первого солдата и дружелюбием второго, не сразу решился ответить на рукопожатие.

Автоматчик вызывал больше симпатий. Наиболее точно его внешность описывало словосочетание «истинно арийская»: волевой подбородок, волосы светлые, глаза голубые, – человек производил впечатление непрестанно улыбающегося весельчака, своего в доску парня, от которого сходили с ума все без исключения девушки.

– Я не кусаюсь, – распознав мучащие меня эмоции, рассмеялся Линь. – Или Грач уже успел тебя запугать?

Это хорошо, что имена не говорят, обойдясь позывными. Видимо, не хотят оглашать лишнюю информацию, а если так – то вполне возможно, что отпустят рано или поздно.

– Никак нет, – выходя из ступора, ответил я. – Ваня.

– Ну вот и отлично, Ванёк. Жить хочешь? – с этими словами Линь извлёк из кармана разгрузки массивный глушитель и сноровисто накрутил его на ствол автомата.

– Так точно.

– Тогда идёшь за Грачом. Я замыкаю. Двигаемся быстро, тут недалеко. Никаких разговоров, ворон не считаешь, поглядываешь влево и вправо. Видишь опасность – хлопаешь впереди идущего по плечу и приседаешь. Понятно?

– Так точно!

– Выдвигаемся.

Выйдя на улицу, мы трусцой направились вдоль здания, обогнули его и по очереди перебежали дорогу. Идти было тяжело, движение изрядно замедляли вездесущие сугробы, но двигающийся впереди снайпер старался выбирать наиболее удобные и наименее заметные пути. Вновь пошёл снег, но, в отличие от недавней метели, он был до крайности ленивым и спокойным.

Следуя приказу Линя, я контролировал обстановку по бокам, параллельно пытаясь определить местоположение. Из знакомых строений на глаза попалось разве что здание первой гимназии, правда, оно находилось совсем не там, где положено. В местах, где снега навалило поменьше, из сугробов выглядывали крыши автомобилей, брошенных сбежавшими из города жителями. Однажды вдалеке показалась длинная туша какого-то автобуса, но я не смог с такого расстояния определить, эвакуационный он или нет.

Пропетляв минут десять по дворикам, мы вышли к огороженному высокой стеной заводу, но Грач жестом остановил нас и, некоторое время вслушиваясь в тишину, повёл группу в обход. В следующий раз пришлось остановиться, когда неподалёку раздались приглушённые голоса. Плюхнувшись на животы, мы замерли за крышей какого-то ларька.

Грач бросил косой взгляд на мою жёлтую куртку и зелёные камуфляжные штаны и сокрушённо покачал головой. Что правда, то правда. Если моих спутников тяжело разглядеть на снегу, даже наступив на них, то меня одежда выдавала с потрохами.

По дороге шла группа «иностранцев», состоящая из восьми человек. Между бойцами, выстроившимися в цепочку, было, примерно, равное расстояния. Складывалось ощущение, что они что-то искали.

Грач бросил вопросительный взгляд на Линя, но тот отрицательно мотнул головой.

– Уходим, – скомандовал он, и мы продолжили движение.

Ещё спустя минут пять, пробегая мимо неприглядного здания гостиничного типа, до наших ушей долетело громкое жужжание, исходящее из тёмных недр подъезда. Замыкающий Линь, крутнувшись на месте, выпустил на звук несколько очередей. Послышался вскрик, громкий гул невидимых отсюда насекомых усилился.

– Быстрей, быстрей! – подтолкнул меня автоматчик, срывая с разгрузочного жилета гранату с пластиковым корпусом⁵⁵.

Снаряд исчез внутри. Послышался хлопок, и из прохода повалили серые клубы ОВ⁵⁶. Проверять, насколько газ оказался эффективен против порождений Города, желания не было.

Наконец, мы добрались до места назначения, которым оказался видавший лучшие времена дом, кирпичные стены которого пестрили выбоинами и разноцветными граффити. Грач занял позицию у входа, присев на одно колено и водя стволом из стороны в сторону, Линь же, выставив перед собой автомат, скрылся за распахнутой настежь подъездной дверью.

– Чисто.

Внутри здание оказалось куда привлекательнее, чем снаружи. Стены аккуратно покрашены зелёной краской, никакой наскальной живописи, ни единого бычка на полу. Поднявшись по лестнице на второй этаж, мы скорым шагом зашли в одну из квартир. Грач щёлкнул задвижкой, запирая вход.

– Не отсвечивай, – бросил мне снайпер, занимая позицию у окна. – Сядь на диван.

На языке крутилось множество вопросов, но один беспокоил больше всего.

– Я пленный? – спросил я, послушно усаживаясь на указанное место.

– Опупенный, – ответил Грач.

Линь прыснул от смеха, но ничего не ответил. Сбросив рюкзак у двери, он заперся на кухне, откуда вскоре послышалось тихое шипение радиостанции:

– Замок, я Пёс-4, я Пёс-4, приём, я Пёс-4… Замок, Замок, я Пёс-4, как слышно меня?..

Грач так и не счёл нужным ответить на мой вопрос. Не обнаружив на улице ничего подозрительного, он вернулся в коридор, оставив меня одного.

Чертыхнувшись, я откинулся на спинку дивана и уставился в потолок. Судя по всему, делиться информацией никто не собирался. Кто они? Очень похоже на армейских спецов или каких-нибудь, например, ГРУшников. Пару раз моя рота обеспечивала прикрытие «особым группам», совершавшим вылазки в город, и действовали те парни практически один в один, как эта парочка. Такие же молчаливые и сосредоточенные, вооружённые неведомыми винтовками, которые ни я, ни мои боевые товарищи прежде не видели. Быстро приходят, чётко выполняют задачу, а потом растворяются в темноте, – вот как работали подобные Грачу и Линю, по крайней мере, в моих глазах это выглядело именно так… Но зачем им нянчиться со штатским? Очевидно, что я лишь мешаю слаженным действиям боевой двойки снайпера и автоматчика. Единственное разумное объяснение, почему я до сих пор жив, а не валяюсь в одном братском сугробе с перебитыми «иностранцами» – у спецов есть определённое задание.

Снайпер видел, что я проходил службу на периметре и никак не отреагировал на это… Довольно странно, ведь я своими глазами видел, как «беженцев» отсеивали от других людей, словно они заражены чем-то и требуют изоляции…

Доносившееся с кухни шипение стихло, Линь вернулся в зал. Сквозь приоткрытую дверь я успел заметить стоящую на столе радиостанцию, один в один похожую на знакомую мне Р-159⁵⁷, но имеющую одно странное отличие. Пожалуй, несведущему человеку заметить его было довольно проблематично, но мне сразу бросился в глаза прямоугольный блок, приваренный к корпусу выше аккумуляторного отсека и соединяемый с радиостанцией двумя аляповатыми гофрированными трубками. Этот обвес явно был «неродным» и, судя по неаккуратному сварочному шву, приделывался в полевых условиях. Собственно, никаких дополнительных деталей рассмотреть не удалось, так как Линь плотно прикрыл за собой дверь.

Немало вопросов вызывал у меня ещё один факт. Очевидно, что в квартире был организован схрон⁵⁸ снаряжения, но откуда он здесь? Был подготовлен заранее, ещё до новости о возвращении Катаклизма? Исключено. После звукового удара всё полетело к чёртовой бабушке, а городские постройки как следует перетасовало. В подобных условиях наткнуться на заранее оставленный тайник – один шанс на миллион. Значит, спецназ оставил здесь снаряжение уже после. В пользу этой теории говорит и то, что группа чересчур хорошо ориентировалась на местности, что в свете недавних событий выглядело, как минимум, невероятно.

Осмотрев меня с ног до головы, словно бы решая, стоит со мной разговаривать или залепить рот скотчем от греха подальше, автоматчик ухмыльнулся:

– Ты хуже пленного. Ты штатский.

Пододвинув один из стульев, солдат сел напротив меня и достал подозрительно знакомую пачку сигарет. Снятый с предохранителя автомат лежал у него на коленях, словно бы невзначай направленный в мою сторону. Пошарив по карманам, я без особого удивления понял, что единственными не изъятыми предметами оказались ключи и несколько зажигалок. Курево, консервы и вода, очевидно, сменили хозяина. Нож тоже канул в небытие.

– Угощайся, – великодушно протянув мою же пачку, улыбнулся Линь.

Портить и без того неясные отношения с военным не хотелось, поэтому я не стал лезть в бутылку.

– Зачем?.. – закуривая, начал было я, но спец беспардонно перебил меня.

– Сколько видел финнов?

До меня не сразу дошло, о чём спрашивал Линь, но вспыхнувшая в голове догадка тут же всё расставила на свои места. Точно, «иностранцы» – это никто иные, как солдаты финской армии! Почему я сам до этого не додумался? До границы ведь рукой подать!

– Только тех, что напали на меня, – о перегородившем нам с милиционерами КПП я решил ничего не говорить, тем более, что само КПП не видел, а атакующие, скорее всего, все погибли после звукового удара.

– Знаешь, что они ищут?

– Никак нет.

– Вот и славно. Ты же на периметре служил, в курсе, что происходит?

– Катаклизм, что ещё…

Линь невесело усмехнулся, делая долгую затяжку:

– Короче, как там тебя… Иван. Вообще, мы не обязаны прояснять ситуацию, делаю я это ради твоего же блага, а то решишь ещё свинтить по-тихому. Слушай внимательно и никаких дополнительных вопросов не задавай, понял? – дождавшись моего утвердительного кивка, автоматчик продолжил. – На этот раз никакого периметра нет. После События город увеличился в диаметре на одиннадцать километров и практически все, кто оказался в зоне расширения, теперь считаются пропавшими без вести. Новая территория состоит из продублированных и перемешанных городских построек. Наша с Грачом задача – найти автобусную колонну, выехавшую из города прямо перед Событием, но не успевшую отойти на достаточное расстояние. Всё обнаруженное население необходимо препроводить к точке эвакуации. Формально финны занимаются тем же, спасают уцелевших, но на самом деле тебе лучше не встречаться с ними.

– Я уже понял.

– Они кое-что ищут. Вот только ничерта не найдут, сволочи… – злобно оскалился Линь. – Если бы не Катаклизм… загнали бы обратно…

Дверь приоткрылась, в квартиру заглянул снайпер и сделал руками несколько жестов. Линь кивнул в ответ и затушил сигарету. Бычок сунул в пакетик с клапаном:

– Короче… Ждём другие группы, а потом выдвигаемся к автобусам. Будешь держаться поближе – уцелеешь. Выкинешь какой-нибудь фокус – лично пристрелю. Война всё спишет.

– Так это что… Я единственный, кого вы нашли?

Военные переглянулись с таким видом, словно обменялись ментальными сообщениями.

– Не единственный, кого нашли, но единственный, кого можно эвакуировать. Отдыхай, если никто не появится в течение часа – выдвинемся самостоятельно, – с этими словами автоматчик вышел вслед за снайпером, и в квартире воцарилась тишина.

Рассказ спеца не открыл для меня ничего принципиально нового. Слишком мало информации и чересчур общие объяснения происходящего. Не надо быть гением, чтобы догадаться – военные знают намного больше.

То, что город расширился за счёт «скопированных» зданий не было новостью. Я и сам догадывался о чём-то подобном. Лес, в котором я застал звуковой удар, исчез. Здания вокруг знакомые, но находятся совсем не там, где должны, этажи и квартиры в многоэтажках перепутаны местами.

Все, кто не успел свалить, пропали или мертвы? Тоже ничего удивительного, я своими глазами видел, как труп милиционера, так и чудовище, в которое он потом превратился.

Отдельного внимания заслуживали финны. Почему армия так быстро попросила о помощи у другого государства, почему не справилась своими силами? Что здесь может быть такого важного, что вооружённые отряды, не опасаясь ответных действий, бродят по окрестностям?

Собственно, интересно-то интересно, но не настолько, чтобы надоедать военным расспросами. Самое главное – передо мной появился реальный шанс выбраться отсюда, да ещё и в сопровождении опытных бойцов спецназа. Их уверенность и спокойствие невольно заразили меня, так что ближайшее будущее больше не казалось огромной чёрной ямой, с доносящимся со дна голодным рычанием.

Следуя совету военного, я более или менее удобно устроился на узком диване и закрыл глаза. Армия научила меня невероятной способности засыпать в любое время и в любой позе. Не прошло и минуты, как я провалился в сон…

До самого горизонта протянулась пропасть, опоясанная рваными клочками земли. Бесконечная бездна, шахта лифта, ведущая прямиком в преисподнюю. Смертельная рана, оставленная на теле Земли. Кусочки асфальта, отваливаясь от разорванного дорожного покрытия, уносятся куда-то во тьму, и, даже если прислушиваться к пропасти весь день, то не услышишь эха их падения.

Он стоял у самой кромки бездны. Раскачивающийся от ударов ветра, сутулящийся под гнётом пройденных испытаний, но, тем не менее, бесстрашно смотрящий в чёрное ничто, распростёршееся под ногами.

Кому, как ни мне знать, кто он. Ведь это я отнял у него жизнь.

– Пусть всё будет не напрасно, пусть всё будет, пусть всё будет… – существо молчит, я готов поклясться в этом, но шипящие кислотой слова раз за разом вспыхивают в сознании, вызывая головную боль и дрожь в руках.

– Чего ты ждёшь? – произношу я, но слова тонут в яростных порывах ветра.

Тварь на краю обрыва не обращает на меня внимания. Развевающийся плащ превращает её фигуру в нечто бесформенное, нематериальное, словно ускользающее воспоминание.

Одолеваемый странным желанием коснуться плеча незнакомца, я делаю несколько шагов вперёд, но замираю, услышав позади автомобильный клаксон. Медленно оборачиваюсь, с удивлением обнаруживая экскурсионный ярко-оранжевый автобус. Водитель машет рукой, призывая занять своё место среди терпеливо ожидающих пассажиров: Иванова, Штыкова, Артёмова, улыбающейся Юлии Новак, офицеров Козлова и Протасова, неизвестно как оказавшихся здесь пилотов Анатолия и Александра, – живые и невредимые, приветливые. Все они терпеливо смотрят на меня, словно говоря – пора продолжить путь дальше.

– Не смотри, – шипит до боли знакомый голос, заползая в щели коры мозга. – Смотри на меня…

На секунду я отвожу взгляд, с ужасом отмечая, что край пропасти приблизился ко мне. Приблизился и замерший на её краю неизвестный. Хочется убежать, заскочить в автобус и крикнуть водителю, чтобы он вжал газ в пол и увёл машину подальше от обрыва, но ноги приросли к земле.

Транспорт превращается в искорёженный кусок металла, переломленный пополам. Бронированные листы обшивки разорваны, словно куски картона, стёкла полопались, а сидящие на обгоревших сиденьях люди оборачиваются искалеченными скелетами. Раздробленные кости со стуком осыпаются на пол, проломленные черепа скалятся крошащимися зубами, тлеющая одежда покрыта чёрными пятнами ожогов и всё ещё дымится.

– Простите! – кричу я покойникам. Слёзы стекают по лицу, падая на свинцовый нагрудник и смешиваясь с пятнами крови. – Простите меня!

Но никто не отвечает…

– Просыпайся, – доносится слабый голос. – Беги и не оборачивайся… Просыпайся!..

– Просыпайся, – кто-то легонько потряс меня за плечо.

Я резко вскочил на ноги, ожидая увидеть перед собой мертвецов из сна, но это был всего лишь Грач. Облегчённо выдохнув, я провёл ладонями по лицу. Чёртов сон… Слишком реалистичный для обычного, но чересчур невозможный – для вещего.

– Уходим, – коротко бросил мне снайпер, исчезая на кухне.

Спустя несколько секунд раздалось шипение и приглушённый хлопок. Осторожно заглянув в приоткрытую дверь, я увидел дымящуюся Р-159, лежащую на столе. Судя по всему, остальные члены подразделения так и не пришли. Придётся выбираться своими силами.

Закончив с устранением громоздкой радиостанции, Грач прошёлся по всей квартире, собирая в пакет разную мелочёвку: сигаретные бычки, пустые консервные банки и прочее, – сложив всё вместе, он исчез на кухне, откуда вновь донеслось шипение. Я же, не зная, что от меня требуется, встал у окна и осторожно выглянул на улицу.

Сумерки потихоньку отступали, вновь заполняя улицу темнотой полярной ночи. Такова специфика здешних мест: в это время года светлеет поздно, а темнеет – рано. Неторопливо продолжал сыпать снег, всеми силами старающийся похоронить город по самые крыши. Ни финнов, ни чудовищ нигде видно не было.

Вернулся Грач. Снайперская винтовка висела у него за спиной, правая рука сжимала опущенный к полу пистолет Макарова. Тяжёлый взгляд спеца встретился с моим, растерянным и обескураженным…

Приплыли… Видимо, пришла пора устранить самую главную из улик, которая куда тяжелее радиостанции, и красноречивей недокуренных сигарет…

В груди всё сжалось. Спешно прокручивая в голове возможности к бегству, я, тем не менее, не сходил с места. Одно дело спасаться от чудовищных порождений Города, а совсем другое – видеть предательство себе подобных, ещё час назад общавшихся с тобой на равных и говоривших что-то про эвакуацию. С такими вещами тяжело смириться, а ещё тяжелее – противостоять им.

Военный сделал два шага навстречу, приподнимая оружие…

Можно попробовать высадить окно и, петляя, добежать до соседних зданий. Шансы малы, учитывая навыки стрельбы спецназа, но они есть…

– По законам военного времени…

Ещё один вариант – выбить из рук военного пистолет. Уйти влево, пригнуться и прыгнуть, попробовать сбить его с ног…

– Ты, Иван Селезнёв…

Или отпрыгнуть за диван, а потом выбить дверь и сбежать по лестнице…

– Как военнослужащий запаса, повторно призываешься на военную службу с сохранением воинского звания и всех… – Грач замешкался, пытаясь подобрать слова, сплюнул и продолжил уже менее напыщенным голосом. – Короче, додик. Вообще мы не имеем права привлекать гражданских, но ты и не гражданский. Мобилизация была? Была. Так что, ты полноценный военнослужащий Российской Федерации. Бдительно охраняй и стойко обороняй, все тяготы и лишения и прочая хрень…

Снайпер, очевидно, не любил много разговаривать, да и сама ситуация ему не особо нравилась, это было видно по хмурому лицу. Перехватив оружие за ствол, он протянул его мне, а потом выложил на стол несколько запасных магазинов и снятую с пояса кобуру:

– По окончании операции вернёшь. Только попробуй потерять.

Я был удивлён… Нет, удивление – это не самое подходящее слово… Шокирован. Ещё пару секунд назад я мысленно прощался с жизнью, представляя, как снайпер стреляет мне в голову, а потом оттаскивает тело на кухню и поджигает, а теперь мне протягивают пистолет, пусть и без особого удовольствия, но принимая в полноправные члены подразделения.

– Умеешь с ним обращаться? – с сомнением глядя на меня, спросил солдат.

– Так точно, – чтобы развеять подозрения, я извлёк магазин, передёрнул затвор, убеждаясь, что в стволе нет патрона, спустил курок и, вернув магазин на место. Поставил на предохранитель.

Удовлетворённо кивнув, снайпер присел у рюкзака, я же вынул из шлевок ремень и надел его поверх куртки. Выглядит глупо, но так до оружия будет легче дотянуться. Запасные магазины рассовал по карманам.

Не знаю, чем я заслужил такое доверие. Вручать оружие малознакомому человеку? Видимо, совсем военных прижало, раз им настолько не хватает огневой мощи. Не факт, что я поступил бы так же. Намного проще было бы пристрелить, избавившись от лишнего балласта, а заодно и от опасности получить пулю в затылок… Но им виднее. Раз вручили пистолет – на то есть причины.

– Значит, никто больше не появится?

Снайпер не ответил. Видимо, израсходовал лимит слов на сегодня. Дверь квартиры отворилась, на пороге возник Линь со своим неизменным автоматом. Заметив кобуру у меня на поясе, он расплылся в улыбке:

– Что, уже провёл мобилизацию?

– Завали…

– Да не нервничай ты, всё будет тип-топ.

– Под твою ответственность, понял?

Что-то произошло, пока я спал. Какой-то спор.

– Я ему сейчас ещё карту покажу, – казалось, что шире улыбаться уже нельзя, но автоматчик смог.

– Под. Твою. Ответственность, – каждое слово вылетало, как пуля: быстро, точно и метко.

Ох, не нравится мне это… Во что они хотят впутать меня?

Тем временем Линь достал из-за пазухи карту и разложил её прямо на диване. Взглянув на изображение города, я не поверил глазам… Изображение включало в себя не только «старые» постройки и улицы, но и «новые», возникшие после События! Откуда это сокровище?.. Чтобы сделать подобный снимок, нужен спутник, но ведь радиосвязи нет! Или её нет только у нас, гражданских?.. В голове всплыла странная рация с приваренным к корпусу блоком. Может быть, военные нашли способ наладить сообщение в условиях Катаклизма? Изобрели какую-то новую радиотехнику?

– Двигаемся на юго-восток, до русла реки. Это длинная заваленная белым камнем полоса. Воды там совсем нет, по крайней мере, раньше не было. Идём по берегу вот сюда, до трёх близко расположенных многоэтажек, это и будет наша точка сбора на случай, если придётся разделиться. Потом до остатков эвакуационной колонны, они находятся на самом краю города, южнее многоэтажек. Забираем выживших, пересекаем черту города, там нас будет ждать транспорт. Времени мало, машины прибудут в полночь и прождут не более получаса. Потом по городу нанесут серию ударов, так что, если не успеем вовремя сдриснуть – можно смело выкапывать могилу и ждать, пока её засыплет взрывами. Всё понял?

– Так точно!

– Находим по пути гражданских – забираем с собой. Трупы оставляем на месте. Огонь открывать только с нашего разрешения, оружие без повода не доставать. Без обсуждений выполнять приказы. Идёшь первым, внимательно смотришь по сторонам. Потом Грач. Я замыкаю. Открытые участки местности перебегаешь, двигаешься на теневой стороне зданий, замечаешь что-нибудь странное – подаёшь нам знак и стараешься стать невидимым. Вопросы есть? Вопросов нет, выдвигаемся.

Покинув временное убежище, мы уже начали спускаться на первый этаж, когда резко остановившийся снайпер вскинул руку, приказывая остановиться:

– Слышите?

Линь замер, контролируя спину, Грач целился в темноту первого этажа, я же, следуя приказу, не спешил доставать оружие и присел между ними. Первое время вокруг было спокойно, но стоило внимательнее вслушаться в царящую вокруг тишину, как до ушей донёсся какой-то слабый, едва заметный шум.

– Это что, ребёнок? – шёпотом спросил я, не веря собственным ушам.

В одной из квартир этажом ниже плакал младенец, судя по всему, совсем ещё грудничок. Откуда ему здесь взяться? Какая-то чокнутая мамаша проигнорировала сообщение об эвакуации и решила остаться дома?

– Ты что, не проверил здание? – раздражённо бросил Линь снайперу, но тот в ответ лишь покачал головой.

– В квартирах никого не было, я в каждую щель заглянул.

– А окна?

– Закрыты, мы бы услышали.

– Вход?

– Твою… Да заминировал я его, никого здесь не может быть!

Автоматчик облизнул пересохшие губы и пару секунд размышлял над дальнейшими действиями:

– Надо уходить.

– А если это выжившие?

– Ты же всё проверил! – раздражённо огрызнулся Линь, не отрывая взгляда от автоматного целика. – Надо сваливать.

– У нас приказ эвакуировать всех встреченных гражданских! – гнул своё снайпер.

– Гори оно всё!.. Долбанный рубанок⁵⁹… Иван, идёшь первым.

У меня было собственное мнение на счёт происходящего, и я, наплевав на субординацию, попробовал возразить:

– Лучше не соваться.

– Это почему же? – спокойно заявил снайпер. – Вы оба – трусливые крысы, я пойду первым.

– Отставить!

– Да пошёл ты, – беззлобно огрызнулся Грач и приставными шагами начал спускаться по лестнице.