Текст книги "Курортный роман"

– В старые, но недобрые для меня времена он никогда с нами чай не пил. Ему прислуга была нужно. Приготовь, положи, подай, убери и вымой. Он только милостиво съедал то, что давали. Иногда, правда, ругал, что невкусно. Вкусно не бывало никогда. Мы жили по такому принципу: он царь, а я грязь у него под ногами. – В голосе зазвенела горькая ирония. – Больше ни для чего другого я ему нужна не была. Это сейчас вдруг всё изменилось.

Она осознала, что слишком много говорит, что ее слова очень похожи на тривиальные жалобы оставленной жены, и замолкла, коря себя за неожиданную болтливость.

Юрий изумленно посмотрел на нее. На его памяти она впервые говорила о своей жизни, и он счел это добрым знаком. Возможно, начинает ему доверять? Осторожно, боясь, что Даша снова замкнется в себе, спросил, будто вскрывая застарелый нарыв:

– А сейчас хочет вернуться обратно в первую семью? – она молча кивнула, не желая ничего ему объяснять. Но он настойчиво, хотя и мягко, продолжал расспрашивать: – А как к этому относишься ты?

Она слегка нахмурилась и промолчала, проигнорировав его вопрос. Остановилась у кафе, где их уже ждала взволнованная девочка, подпрыгивавшая от нетерпения. Юрий посмотрел на умильное личико малышки, улыбнулся и предложил:

– Может, заглянем?

Немного поколебавшись, сомневаясь, стоит ли так часто баловать дочку, Даша уступила двойному напору. Они прошли внутрь. В кафе за низкими столиками сидели дети и подростки, из динамиков негромко звучали детские песенки. То и дело раздавался веселый смех. Мужчина усадил своих спутниц за столик у окна и пошел к бару за мороженым и коктейлями. Даша хотела пойти с ним, но он решительно воспротивился:

– Я всё принесу сам! Что бы сказал мой папа, если бы я не смог сделать такой ерунды для таких прелестных дам! – он подмигнул девочке, радостно засмеявшейся от его слов. – Вы уж меня не конфузьте!

Даша присела за столик, ощущая себя той самой барыней, которой ее столько раз укоряла свекровка. Чувство было удивительно приятным. Она посмотрела на мощную фигуру Юрия, непринужденно стоявшего в очереди к бару вместе с подростками и малышами, и с грустью подумала, что смотрится он здесь совершенно уместно. Не то, что Валерий. Вот уж кого совершенно невозможно представить среди детей в очереди за мороженым.

Через пять минут Юрий, уверенно, как заправский официант, принес на подносе две порции мороженого с ликером и орехами для себя и Даши, взбитые сливки с ананасами для Маши, и три коктейля – два с коньяком и один молочный с сиропом. Ловко составил всё это пиршество на столик и озабочено произнес, чувствуя себя немного виноватым:

– Не знал, стоит ли брать пирожное, вдруг ты их не ешь? Мать у меня постоянно на какой-нибудь диете и жутко сердится, когда ее, как она говорит, провоцируют. Если хочешь, сейчас принесу.

Она властным жестом усадила его на место.

– Никаких пирожных! Ко мне недавно приезжала моя любимая подруга, Вера, помнишь ее? – он кивнул, вспомнив веселую тетю-лошадь, как ее называли отдыхающие. – Она обожает торты, пирожные и печенье. И я за компанию с ней съела столько, что до сих пор ни на что подобное смотреть не могу.

Они не торопясь, с наслаждением, ели свои порции, слушая непрерывное щебетание девочки, рассказывавшей, как Сашка влюбился в Катю и дернул ее за косичку, а потом разлюбил и показал язык. Потом про то, как на обед в детском саду давали овсяную кашу, которую она не любит, но съела, потому что овсянка ужасно полезная, и что уже почти выучила стих, который ей дали на праздник.

Время от времени Даша ловила пристальный взгляд Юрия. Под конец она начала ощущать некоторую неловкость, чего с ней не было уже давно. Она испугалась за целостность своего ледяного замка, поэтому решительно распрощалась со спутником, едва они вышли за порог кафе.

Юрий не стал протестовать, считая, что и без того немало продвинулся в их отношениях. Попрощался с Машей за руку, а Дашу, не успевшую увернуться, чмокнул в щеку, заслужив гневный взгляд.

Отойдя от них, посмотрел на часы и бегом направился к автостоянке, решив, что вполне успеет на самолет. Из машины позвонил в кассу, билеты, как всегда, были.

Через час, сидя в мягком кресле летящего на восток самолета, откинулся на спинку, закрыл глаза и поздравил себя с хорошим началом. Главное – не торопить события и не спугнуть Дашу. То, что его не будет почти неделю, только на пользу. У него не появится соблазна преждевременно ее тревожить. А она немного подумает, куда же он делся. Ведь о новом свидании они не договаривались. Может, хоть немного соскучится?

В пятницу снова ждал ее у проходной, радостно улыбаясь в предчувствии встречи. Проходившие мимо женщины оглядывали его и замедляли ход, надеясь выяснить, кого же он ждет. Успевшая заметить эти оценивающие взгляды, Даша брезгливо поморщилась. Ей совершенно не хотелось, чтобы в ее адрес звучали разного рода предположения. Настроение, с утра радужное, стало неотвратимо портится. Последней каплей стал его победный вид.

– Не соскучилась ли ты по мне, милая? – старательно имитируя его голос, первой ринулась в атаку. Саркастический тон не оставлял сомнений в ее антипатии. – Что, военная компания по захвату новых территорий продолжается?

Он любезно поздоровался, небрежно пропустив шпильку мимо ушей:

– И тебе тоже здравствуй, лапушка! Спасибо за теплое приветствие! И я по тебе скучал! Ну, а насчет захвата, то я давно взят тобой в полон и угнан в тоскливые половецкие степи! Может, уже пожалеешь и вернешь в нормальную жизнь? Вместе с собой?

Она прикинулась, что не поняла его откровенных намеков.

– Ну, если это, – она обвела рукой вокруг, показывая на уютный скверик перед проходной, – глухая степь, то тебе стоит лишь позавидовать! Замерзнуть здесь тебе уж явно не грозит! – Мимо прошла очередная парочка хихикающих девиц, откровенно строивших глазки привлекательному мужчине. Это взвинтило Дашу еще больше. Неприветливо сверкнув глазами, пообещала: – Сразу отогреют! Кстати, где ты оставил удалого коня?

– На конюшне, где же еще! Думаю, ему там хорошо. Не хочешь узнать, где я был?

Даша ожесточенно бросила:

– Зачем мне это?

Он пожал плечами и замолчал. Они молча пошли по тому же маршруту, что и неделю назад. Юрий, готовый к ее неприязни, искоса посматривал на нее, улыбаясь чему-то своему. Дашу это сердило, но придраться было не к чему – дорога общая. Если хочет идти рядом с ней, пусть идет. В принципе, он ей не мешает. Смущает – это да. Но это уже ее проблемы, а с ними она справится.

Воспитательница была та же, что и в прошлый раз. И, хотя дети дожидались родителей в здании, а не на свежем воздухе, услышав возглас Маши «Мама пришла!», тут же вышла в раздевалку. Многословно рассказывая об успехах девочки, чего никогда не делала прежде, без перерыва стреляла подведенными глазками в спутника ее матери.

Выходя, Даша уже задыхалась от смеха.

– Что это тебя так насмешило, радость моя? – Юрий хмуро оглядывал спутницу, не в силах уразуметь ее внезапной веселости.

Даша откровенно засмеялась в полный голос.

– Бог ты мой, да ведь ты попал под настоящий артобстрел! По тебе били в упор из тяжелой артиллерии! На тебе живого места нет! Если ты женишься, жене придется тебя в парандже водить, не то украдут!

Он ухмыльнулся, но тут же стал озабочено серьезным. Осторожно, боясь переборщить, попытался ее разуверить:

– Тебя задело поведение этой фифочки? Но, заметь, что я его ничем не спровоцировал! Я в ее сторону и не глядел вовсе! Наверняка она так относится ко всем существам противоположного пола и конкретно я тут вовсе не при чем!

Даша попеняла себе за излишний интерес к спутнику. Не принял бы он ее слова за банальную вспышку ревности! Сделав независимое лицо, взяла дочку за ручку, и они степенно пошли по дорожке. Он пошел рядом, приноравливаясь к маленьким шажкам девочки.

Юрий уже смирился с Дашиной привычкой обходить молчанием скользкие темы, и продолжать не стал. Вполне возможно, ее муж был красавцем и она немало от этого натерпелась. Он недоуменно хмыкнул, не соглашаясь с ярлыком, который на него собиралась привесить Даша. Интересный мужчина вовсе не синоним волокиты. Его отец тоже очень симпатичный мужчина, но никогда не изменял жене.

Подошли к кафе, Юрий галантно предложил зайти, но Даша решительно отказалась, стараясь не смотреть в просительные глаза дочери. Хорошего помаленьку! Маша быстро утешилась, щебеча что-то о кукле, которую ей подарила бабушка, уговаривая мать сшить для нее еще одно платье.

Юрию пришлось потруднее, но он проглотил отказ, не поморщившись, пообещав себе, что продемонстрирует чудеса сдержанности и невозмутимости.

Дошли до Дашиного дома, радуясь, что немного подморозило и грязь не портит обувь и настроение.

– Похоже, что скоро наконец-то зима. Так надоела эта бесконечная слякоть! – Даша подняла голову в черной вязаной шапочке, подчеркивающей нежный цвет лица и пепельные волосы, выбивающиеся из-под нее непослушными прядями, и пристально посмотрела вверх. Небо было низким и темным. Она невольно вздохнула. – Скоро будет совсем темно. Если бы снег лежал, было бы гораздо веселее. Сейчас такая чернота вечерами, даже тоска берет.

Он взял ее за руку и нежно сжал пальчики. Печально согласился:

– Меня тоже тоска грызет. И днем и ночью. Но не от погоды.

Даша медленно, стараясь не обидеть, вытянула свою руку из его ладони.

Юрий смекнул, что приглашения зайти в квартиру ему от нее не дождаться. Решил взять это нелегкое дело в свои руки. Повернулся к малышке и льстиво спросил:

– Маша, а Барби у тебя есть? – он заметил несколько этих кукол у неё в комнате за свой прошлый недолгий визит.

Та радостно откликнулась, очень довольная интересом к своим любимицам.

– Да! И Барби – принцесса, и Барби – невеста, и еще у меня есть два Майкла и один автомобиль! Барби мне мама и бабушка купили, а Майклов – папа! Он сказал, что у каждой Барби должен быть свой Майкл! Раньше он мне ничего не покупал, а теперь всё покупает, что я захочу! Он говорит, что я – его самая любимая дочка, а мама – самая любимая жена!

Даша невесело засмеялась.

– Ну вот, наконец я удостоена гордого звания старшей жены в гареме! – и, недовольно фыркнув, уточнила: – Но в гарем я не хочу. Неважно, в чей! – она многозначительно взглянула на спутника. – Патриархальное у меня воспитание!

Юрий решил не рассеивать ее заблуждения насчет своего гарема прямо сейчас. А вот с экс-муженьком он при случае обязательно разберется. Ноги его больше в этом доме не будет! Это же надо! Любимая жена! Он просто кипел от ярости, но дальновидно наступил на горло собственным эмоциям. Сейчас у него была другая цель. Снова наклонившись к девочке, печально произнес:

– А у меня никогда не было Барби-принцессы, я ее даже и не видел!

Как он и рассчитывал, отзывчивая Машенька немедленно его пожалела:

– А вы к нам в гости приходите! Я вам всех Барби покажу, и поиграть дам! Знаете, какие они красивые? – и подняла возбужденное личико к матери. – Мама, можно я дяде Юре своих кукол дам поиграть?

Даша, веселясь про себя видом играющего в куклы Юрия, почувствовала подвох и вмешалась, стараясь предотвратить опасность:

– Как раз сейчас дяде Юре надо срочно уходить! Его дела ждут! – она с намеком посмотрела на кавалера.

Он кивнул, соглашаясь одновременно со всеми.

– Да, дел у меня всегда много, но как раз сейчас я совершенно свободен!

Маша захлопала в ладоши:

– Дядя Юра! Вы это сказали прямо как Пятачок из мультика про Винни-Пуха!

Он снова произнес голосом любимого мультяшного героя:

– Ага! Я тоже люблю этот мультик! – и пропел песенку Винни-Пуха «кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро», так похоже, что у Даши против воли на лице появилась веселая улыбка.

– В тебе бездна скрытых талантов! Ты в театральное училище никогда не поступал? Внешность у тебя вполне подходящая для героя-любовника, и голос, как выяснилось, многогранный. Снимался бы сейчас в кино или на телевидении и был знаменит на весь мир!

Он ответил голосом великолепной фрекен Бок из мультика про Малыша и Карлсона:

– На телевидении этого добра хватает и без меня! – И добавил уже обычным голосом: – Я лучше к Маше пойду в гости и полюбуюсь на принцессу! – при этом он так выразительно посмотрел на Дашу, что та без разъяснений догадалась, кто будет выступать в роли принцессы.

Ей очень захотелось запротестовать, но проблема была в том, что к ней в гости никто и не просился! А Маша, как полноправный член их маленькой семьи, имела право приглашать к себе в гости всех, кто ей понравится.

Даша признала, что в этот раз Юрий обвел ее вокруг пальца, но больше она не даст ему ни малейшего шанса!

Они поднялись по лестнице на третий этаж, причем Юрий с Машей обстоятельно выясняли достоинства разных кукол, а Даша шла молча, с удивлением слушая их непринужденную болтовню. То, что взрослый мужчина может так серьезно разговаривать с ребенком, не укладывалось в голове. Вся ее родня, и деревенская, и бывшего мужа, детей избегала. Все старались подчеркнуть свой взрослый авторитет и цацкаться с малышней считали пустой тратой времени и сил.

Пока он развлекал дочку песенками из любимых мультфильмов, а та с упоением, найдя отзывчивого зрителя, демонстрировала свои детские сокровища, Даша вскипятила чайник, достала печенье с конфетами, и пригласила всех пить чай.

Маша, держа Юрия за руку и прыгая вокруг него, как возле новогодней елки, привела его на кухню. Даша озабоченно нахмурилась. Не преступает ли дочь границы дозволенного?

Юрий снисходительно пояснил, заметив озабоченное выражение Дашиного лица:

– Не волнуйся, тут нет никакого неуважения. Выяснилось, что у нас бездна общих интересов: мы любим одни и те же конфеты и одни и те же мультики.

Они расселись за столом, взяли чашки с чаем и на время замолчали. Юрий пил чай и незаметно рассматривал мать и дочь. Насколько же они похожи! Только глаза разные. У матери светло-карие, как расплавленное золото, а у дочери пронзительно голубые. У него мелькнула мысль – отцовские, и он ревниво нахмурился. Мысль, что Даша пять лет принадлежала другому мужчине, больно кольнула его.

Он протянул руку и зарылся пальцами в ее волосы, собранные на затылке в тугой конский хвост, делающий ее похожей на девочку. Она хотела отшатнуться, но посмотрела на довольную дочку и решила сделать вид, что так и должно быть. Еще напугает малышку. Он беспрепятственно пропустил сквозь пальцы прядь ее волос, ощущая их шелковистость.

– Как я мог подумать, что они крашеные?! Таких чудесных волос ни у кого больше нет! Но меня извиняет то, что пепельные волосы и карие глаза – очень редкое сочетание!

Маша закричала, бросив грызть конфетку:

– У меня такие же волосы, как у мамы! А бабушка называет их мышиными, они ей не нравятся. А вот глаза очень нравятся, они красивые!

Даша невесело подтвердила:

– Да уж, всё, что касалось меня, было плохо, а всё, что ее дорогого сыночка – хорошо и даже прекрасно.

Юрий нежно положил руку ей на локоть, довольный, что стол маленький и отодвинуться ей некуда. Погладил гладкую кожу. Даша сердито посмотрела на него, но промолчала. Он почувствовал легкий озноб, прошедший по телу, и отпрянул. Ее близость нервировала и возбуждала, чего допустить было никак нельзя. Он сосредоточился и постарался отвлечься.

– Расскажи мне, как ты жила с мужем, который тебя не ценил и со свекровью, которая тебя поедом ела?

Она упрямо тряхнула головой, отвергая его право задавать ей подобные вопросы.

– Не хуже других, попавших в такую же ситуацию!

Юрий с отвращением пробормотал себе под нос:

– Никогда не мог понять людей, обещающих друг другу любовь и верность если и не перед алтарем, то в ЗАГСе, а потом в одночасье об этом забывающих.

Она с отвращением выслушала его фальшивые речи. Вот лицемер!

– А как же ты сам?

Он, не понимая, взглянул на ее раскрасневшееся лицо.

– В смысле?

Она с отвращением отвернулась от него. Сказала дочери:

– Ты поела, солнышко? Беги поиграй! – девочка привычно выскользнула из-за стола и послушно направилась в свою комнату. Дождавшись, когда за ней закроются двери, сквозь зубы пояснила: – Ты же женат!

Юрий поразился. С легким стуком поставил бокал на стол и всем телом повернулся к ней.

– С чего ты это взяла? Я не женат и никогда не был!

Она напряженно посмотрела ему в глаза.

– А кто тогда была та эффектная дама, что приезжала к тебе в санаторий? Она говорила, что жена!

Юрий почувствовал леденящую боль в груди. Господи, неужели из-за этого столько непонимания?! Он опустил лицо и уставился на веселенький рисуночек пластикового покрытия. Через силу, чувствуя себя отчаянно виноватым, признался:

– Это Люба, но она мне не жена.

Даша вспыхнула от его легковесности. Надоела одна, он принимается за другую, даже не потрудившись сообщить об этом первой! Недаром он не внушает ей никакого доверия. Попрыгунчик!

– Но у нее были основания так себя называть? Как правило, ни с того, ни с сего малознакомых мужчин мужьями не величают!

Ему стало совсем тошно. Уставился на блестящую поверхность стола, стараясь сдержать внутренний озноб. Ну, почему он не сказал ей всё еще в санатории? В какой угол он себя загнал! Но ведь он ничего не знал о словах Любаши. Если ей было угодно врать, то это не его вина. Поднял голову и признал, прямо глядя Даше в глаза. В конце концов, ему скрывать нечего.

– Да, мы одно время были с ней близки. Но у меня раньше было довольно много подруг, не она одна. Не знаю, с чего она сказала заведомую ложь. Может, просто в санаторий не пускали?

Это не выдерживало никакую критику, и они оба это знали – в санаторий пускали всех. Он твердо заявил:

– Что бы она ни наговорила, это на ее совести, отвечать за нее я не могу. Поверь, у меня никого не было после нашей единственной ночи. Именно после нее я понял, что отчаянно влюбился. – Он уставился на нее требовательно-просительным взглядом. – Ты мне веришь?

Она раздраженно пожала плечами, пропустив мимо ушей признание в любви. Ей вовсе не хотелось испытывать к нему даже малейших проблесков чувств. Любых. Ни хороших, ни плохих.

– Ну какая тебе разница, верю я тебе или нет? Это не имеет значения.

Он горячо запротестовал.

– Для меня это имеет огромное значение!

Даша легко встала, открыла холодильник, достала молоко и налила себе стакан. Спокойно села, ничего не ответив.

Юрий понял, что откровенный разговор закончен. Пока, во всяком случае.

Они допили остывший чай. Даша убрала со стола грязную посуду и вопросительно посмотрела на него. Поняв значение этого взгляда, Юрий стал нехотя прощаться. Она саркастически заметила:

– Ну, теперь мы будет иметь счастье лицезреть вас дней через пять?

Он уточнил:

– Счастье видеть или не видеть? И чем дольше не видеть, тем лучше? Так сказать, отсрочка казни?

Она засмеялась, и ему показалось, что ее золотистые глаза несколько согрелись.

– По мне, лучше бы нам вовсе не встречаться! – он сурово нахмурился, отвергая само это предположение. Она пессимистично продолжила: – Но, коли уж это счастье мне не суждено, то, конечно, чем реже мы будем видеться, тем лучше. Как говорится, из двух зол всегда надо выбирать меньшее.

Глава восьмая

Юрий недовольно хмурился, слушая настойчивые убеждения матери. Инна Федоровна, как всегда, упорно добивалась своего, не слишком обращая внимания на кислые физиономии родных. Когда она считала, что действует во благо окружающим, всегда бывала напориста до невозможности.

– Юра, ну почему ты противишься? Я ведь предлагаю лучший вариант! – на корректном слове «предлагаю» сын скептически скривил губы. По его понятиям, ему ничего не предлагалось. Скорее приказывалось. – Почему бы тебе ни отметить день рождения нормально, как все люди?! Ведь тридцать лет – это уже дата!

Юрий, у которого не было никакого настроения что-либо праздновать, попытался слабо протестовать, понимая, что мать все равно все сделает по-своему.

– И что ты предлагаешь? Банкетный зал на две сотни гостей? Музыка и танцы до утра? Извини, но я и без того устал. Если тебе так хочется отметить мой юбилейчик, почему бы тебе самой этим не заняться?

Инна Федоровна измождено вздохнула, театрально приложив руку ко лбу. Когда у него наконец все наладится с Дашей? Они с мужем изрядно устали от неразберихи в жизни сына. Она подозревала, что он в чем-то здорово провинился перед девушкой, но все равно, зачем так долго мучить парня? Ведь в последние полгода он вел себя безупречно, а сдвигов никаких.

Осторожно предложила:

– Если не хочешь большое сборище, то можно пригласить самый минимум гостей, да и тех разделить. Я прекрасно понимаю, что большие компании утомляют. Ты собираешь близких друзей, ну и партнеров по бизнесу в уютном ресторанчике, а я родственников в нашей квартире. Будет немного тесновато, но это не беда.

Он нехотя протянул, не желая так быстро сдаваться.

– Я подумаю, мама.

Она замахала руками:

– Ну, что же тут думать?! До 10 апреля осталась всего пара недель!

Сын упрямо повторил:

– Я подумаю!

Инна Федоровна рассерженно посмотрела на упрямца и коварно добавила:

– Даша могла бы прийти на обе вечеринки. Но, конечно, чтобы она могла пойти с тобой в ресторан, мы с отцом придем посидеть с Машей. Она такой милый ребенок! Своих внуков нет, – тут она с укором посмотрела на сына, намекая, что это целиком его вина, – так хоть с чужими понянчимся!

Юрий подозрительно посмотрел на мать, ожидая очередной каверзы. Но она смотрела на него ясным безоблачным взором. Не найдя, что возразить, кратко поблагодарил за помощь.

Вечером вновь встречал Дашу после работы. Это был уже привычный ритуал. Он делал это с завидным постоянством все последние полгода, и надеялся, что она привыкла к его неизменному присутствию в своей жизни. Хотя по её непритворно равнодушному виду понимал, что с первой встречи не продвинулся ни на шаг.

Даша вышла из проходной, и, как обычно, не глядя по сторонам, поспешила за дочкой в детский сад. Он вскочил со скамьи, на которой пытался читать газету, быстро догнал её и взял под руку. Она искоса взглянула на него.

– Привет! И не надоело тебе?

Он искренне уверил, откидывая с ее лба прядь непослушных волос:

– Ну что ты! Ты мне надоесть не можешь!

Даша прокомментировала его слова с изрядной долей язвительного сарказма:

– Если бы позволила тебе прыгнуть в мою постель, то надоела бы тебе самое большее через месяц!

Он приобнял её за плечи и разумно предложил:

– А ты пусти! Вот тогда и увидим, на сколько нас с тобой хватит! Думаю, одну жизнь мы на пару как-нибудь выдержим!

Она зафыркала, оставив без ответа его откровенное предложение, и ускорила шаг. Юрий твердой рукой попридержал её резвый бег, и они пошли медленнее, старательно обходя лужи, в которых отражалось яркое весеннее солнце. По дорогам бежали мутные ручьи, набухали почки на деревьях, дышалось легко, не чувствовался даже обычный смог большого города. Небо было ярко-голубым, того радостного оттенка, который бывает только весной.

Юрий сурово предупредил, не допуская возражений:

– Десятого апреля у меня день рождения. Выбирай, где больше нравится отмечать – десятого в ресторане на банкете для друзей, или одиннадцатого дома у родителей среди многочисленной родни, где будет полный сбор всего клана. Лучше, конечно, если пойдешь и туда и сюда. Но еще одного варианта не дано. То есть отказаться ты не имеешь права.

Она отшатнулась от него.

– Это что, приглашение?

Он отрицательно покачал головой.

– Нет, конечно, с чего ты взяла? Я тебя просто ставлю в известность, чтобы не изобретала причины для отказа. Его нет и быть не может. Я буду счастлив видеть тебя и там, и там, но, поскольку вероятность этого стремится к нулю, советую выбрать ресторан, там хоть родня не будет приставать с сакраментальным вопросом, когда наша свадьба.

Она пугливо поежилась.

– А если я все-таки никуда не пойду?

Он мрачно усмехнулся, по-волчьи сверкнув зубами:

– Не получится, моя милая! У меня в запасе припасена тяжелая артиллерия! Я тебя украду, причем с помощью родителей, которые приедут посидеть с Машей! И будешь возглавлять банкетный стол в своем симпатичном домашнем халатике! Как тебе такая миленькая перспектива?

Она недоверчиво посмотрела ему в лицо и со страхом поняла, что он и в самом деле намерен выполнить свою угрозу. Он вдруг показался ей похожим на разбойника, с этой кривой ухмылкой на загорелом лице. Почувствовав, что она колеблется, быстро сказал:

– Родители подъедут к тебе к шести часам, будь готова!

Даше не хотелось выглядеть неблагодарной невежей перед понравившимися ей людьми, и она обречено кивнула.

В субботу десятого апреля стояла перед зеркалом и скептически оглядывала себя в большом зеркале. Умело наложенный макияж подчеркивал глаза и удлинял ресницы. Спасибо Анжелике, их спектровской моднице, подсказавшей ей, как это лучше сделать! Новое золотисто-кофейное платье обтягивало стройную фигуру, подчеркивая необычный цвет волос и глаз. Прическу решила не делать – просто распустила волосы по плечам, расчесав их до шелковистого блеска. Они были несколько длинноваты, ниже талии, но это не беда. Она порадовалась, что догадалась заскочить на прошлой неделе в парикмахерскую и подровнять концы.

Брызнула на ямочку у основания шеи и на запястья капельку любимых духов с нежным цветочным ароматом, взяла в руки маленькую черную сумочку, обула черные туфли на высоком каблуке и вышла в прихожую. Из соседней комнаты прибежала игравшая там дочка.

– Мамочка! Ты настоящая принцесса! – обняла её за ноги и радостно запрыгала.

Даша наклонилась к дочке, обняла её и тихо прошептала на ушко:

– Мой дорогой зайчонок! Что бы я без тебя делала!

Протяжной трелью пропел звонок. Они, обнявшись, пошли открывать. На пороге стоял Юрий с родителями. Инна Федоровна сразу одобрила Дашин наряд.

– Да ты сама элегантность и изящество! – обошла её со всех сторон, как новогоднюю елку, и подтвердила первоначальное мнение, – очень, очень мило! Надеюсь, завтра ты к нам приедешь?

Даша растерялась. С Юрием они так не договаривались. Она недоумевающе взглянула на него, и он тут же пришел ей на помощь.

– Видно будет, мама! Смотря что сегодня получится. Может, Даша так устанет, что у неё сил не будет никуда идти.

Это прозвучало в его устах так двусмысленно, что Даша бросила на него гневный взгляд и зарумянилась.

Когда молодые ушли, Инна Федоровна повернулась к мужу.

– Слушай, это то, что я подумала, или мне это только показалось?

Николай Геннадьевич обнял жену за плечи и провел в комнату.

– А вот это зависит от того, что тебе конкретно показалось! Или что ты подумала.

Она с упреком взглянула в его смеющееся лицо.

– Хватить шутить! Я уже вся извелась!

Муж погладил жену по каштановым волосам, красиво уложенным в стильную прическу, нарочно взлохматив их. Инна шлепнула его по рукам. Он, сдаваясь, поднял руки вверх и покорно согласился:

– Да уж, пора бы им действительно заняться тем, о чем ты подумала! Нам бы всем стало легче жить! – и фривольно ей подмигнул.

Банкетный зал ресторана был полон. Гости, главным образом франтовато одетые мужчины, поздравляли именинника, снисходительно кося глазом на его спутницу. Дашу раздражало это беспардонное разглядывание, хотя Юрий вел себя безупречно, представляя её гостям. Он никак не обозначал её статус в своей жизни, но произносил её имя с уважением, значительно глядя в глаза поздравляющим и крепко придерживая её под руку.

Когда поток поздравителей и подарков иссяк, сел со спутницей во главе большого стола, поставленного буквой П. Даша тут же уткнулась носом в тарелку, остро ощущая направленные на неё со всех сторон изучающие взгляды. Заметив гору сваленных на огромном столе у входа разномастных украшенных свертков, поспешно извинилась:

– Твоя мама так внезапно принялась выспрашивать меня, приду ли я завтра, что я забыла вручить тебе свой подарок.

Он успокаивающе пожал ей руку.

– Что ж, будет повод приехать к тебе завтра. Что тебе налить?

Даша уже выпила бокал шампанского и хотела отказаться, но он, не слушая, уже наливал ей «Киндзмараули».

– Попробуй! Хорошее вино. Легкое и свежее. Думаю, тебе понравится. Хотя на него и запрет, но мне его специально доставили из Абхазии.

Она подняла бокал, полюбовалась густым бардовым цветом и осторожно пригубила. Вино на самом деле было очень вкусным. Но она лишь кивнула на его вопросительный взгляд и поставила бокал на стол. Ей необходимо было сохранить ясную голову среди такой массы незнакомых людей. К тому же не очень доброжелательно к ней настроенной.

Около часа в помещении раздавались непрерывные тосты и звон приборов. Юрий, налив себе рюмку коньяка, поднимал её в ответ на каждый новый призыв выпить за именинника, широко улыбался, подносил к губам и ставил обратно.

Даше было немного странно, что никто из гостей не заставляет его пить до дна. В её семье, да и в семье бывшего мужа не опорожнить рюмку под провозглашенный тост считалось сродни преступлению. Оглядев стол, она заметила, что многие мужчины поступают так же, хотя были и такие, что оттягивались по полной программе.

Через час наевшийся народ потянулся танцевать и половина столов сразу опустела. Женщин в зале оказалось гораздо меньше, чем мужчин, поэтому дамы без кавалеров не оставались. Юрий тоже пригласил Дашу на медленный танец. Когда они вошли в круг, окружающие пары потеснились, уступая им место. Он положил руку ей на талию и прислонил голову к её виску, наслаждаясь нежным запахом свежести, исходившей от неё.

– А ведь мы с тобой танцуем впервые. – Он быстро прокрутил её, немного опасаясь, что она споткнется, но она легко прошла у него под рукой и, не сбившись с ритма, вернулась обратно. – А ты хорошо танцуешь. Училась где-то?

Она вместе с ним сделала сложную пробежку.

– В медучилище был кружок бальных танцев. Я ходила туда все четыре года учебы. Мне нравилось. Я люблю танцевать, только в последнее время это очень редко удавалось. А ты где научился так эффектно двигаться? Я не знаю ни одного мужчину, кто бы так танцевал. Ты просто профессионал!

Он скромно усмехнулся и признался, впервые мысленно говоря матери спасибо за её настойчивость:

– Я всю школу усердно посещал студию спортивных танцев. Почти до выпускного. Участвовал во всех городских соревнованиях на радость мамочке. А это был вполне профессиональный уровень. Бросил потому, что, по мнению восемнадцатилетнего парня, невместно заниматься таким девчачьим делом. Хотя у меня неплохо получалось.

Он заметил направлявшегося к ним Вадима с женой. Юрию не понравилось нагловатое выражение лица, с которым тот настойчиво проталкивал к ним свою даму, явно намереваясь разбить их пару. Вадим не раз проделывал такое с его предыдущими партнершами, и Юрий нисколько на это не возражал, хотя та же Любаша потом жаловалась на хамские замечания Вадима. Но Юрия это только смешило. Теперь же он поспешно увел Дашу в другой конец зала, стараясь не допустить нежелательной встречи. Та послушно протанцевала с ним, не сбиваясь и не отставая.