Текст книги "Политическая философия. Учебник"

Модернизация. Формирование современных стратегий общественного развития самым непосредственным образом связано с теорией модернизации, получившей широкое распространение в течение последних десятилетий.

В политической науке существует ряд подходов к исследованию феномена модернизации. Так, Коннелл, рассматривая данный феномен, отмечал, что об идее модернизации можно говорить в трех смыслах. В первом, наиболее общем смысле модернизация – это синоним всех прогрессивных социальных изменений, когда общество движется вперед соответственно принятой шкале улучшений. Подобное толкование применимо к любому историческому периоду. Второй смысл тождествен «современности», т. е. означает комплекс социальных, политических, экономических, культурных и интеллектуальных трансформаций, происходивших на Западе с XVI по XX в. Сюда включаются процессы индустриализации, урбанизации, рационализации, бюрократизации, демократизации, распространения индивидуализма и мотивации успеха, утверждения разума и науки и многое другое. Модернизация в этом смысле означает достижение современности.

Наконец, есть еще одно специфическое значение термина «модернизация», относящееся только к отсталым или слаборазвитым странам и описывающее их усилия, направленные на то, чтобы догнать наиболее развитые страны, которые сосуществуют в одном историческом времени, в рамках единого глобального общества. Другими словами, в этом случае понятие «модернизация» описывает движение от периферии к центру современного общества[130]130
  Connell J. The concept of modernization in BlacK. 1976. – P. 13.


[Закрыть].

По мнению Вильберта Мура, «модернизация является тотальной трансформацией традиционного домодернистского общества в такую социальную организацию, которая характерна для «продвинутых», экономически процветающих и в политическом плане относительно стабильных наций Запада»[131]131
  Moore W. Social Change Englewood Cliffs: Prentice Hall, 1963.


[Закрыть]. Наиболее развитой страной представители этой теории считают США, за которыми идут западные страны.

По мнению сторонников этого направления, «модернизация не является самоподдерживаемым, самопрогрессирующим процессом, скорее, это перенесение образцов, моделей и достижений развитых стран в свои собственные»[132]132
  ChodaK S. Sociental Development. – N. Y.: Oxford University Press, 1973. – P. 257.


[Закрыть].

Ш. Эйзенштадт отмечал, что теория модернизации, рассматриваемая как вестернизация или американизация, представляла модель существующих конкретных обществ. «Исторически модернизация есть процесс изменений, ведущих к двум типам социальных, экономических и политических систем, которые сложились в Западной Европе и Северной Америке в период между XVII и XIX в. и распространились на другие страны и континенты»[133]133
  Eisenstadt S. Development, modernization and dynamics of civilization. Cultures of Deve-lopment. 1983.-P.236.


[Закрыть].

Итак, вестернизацию можно определить как процесс перехода общества от традиционного уклада к современному, путем прямого переноса структур, технологий и образа жизни западных стран. Следует различать вестернизацию как модель модернизации и вестернизацию как часть любой другой модели, так как заимствование западных образцов всегда неизбежно при модернизации. Как отмечают исследователи, инициатором такой формы модернизации, как вестернизация, обычно становился сам Запад (западные ценности часто навязываются силой), а способом ее осуществления была преимущественно колонизация.

Наличие национальных особенностей признавалось, но считалось, что они имеют второстепенное значение. Модернизация представлялась как линейный процесс развития от традиционного общества к современному. Стоит заметить, что в данных теориях, которые часто именуются вестернизаторскими, на первый план выходит критика традиционного общества, а его институты и культура рассматриваются как препятствия к поступательному развитию общества. Модернизация в этом контексте понималась как предварительное условие дальнейшего социально-экономического и политического развития стран, потому что оно, согласно данной концепции, становится возможным только после усвоения западных культурных, политических ценностей и образа жизни.

Политическая модернизация рассматривалась как изменение ценностей (прежде всего замена традиционных ценностей либеральными); установление демократии (установление института выборов, разделение властей). При этом в качестве ориентира рассматривалось не утопическое общество, а реально существующие развитые страны западного мира. Установки на радикальную вестернизированную модернизацию и дискредитацию традиционных ценностей привели к серьезным негативным последствиям.

Многие традиции и духовные возможности «отсталых» стран разрушались в ходе вестернизации без замещения их западной культурой. Причиной этого были: отсутствие социальных групп, которые могли бы стать основой модернизации; противоречие между навязываемыми политическими ценностями и национальной системой идеалов; подчинение общих целей такой модернизации практическим задачам извлечения прибыли из колоний. Вестернизация разрушала традиционность этих обществ, но не делала их западными, она обеспечивала развитие, но в противоречивой и драматической форме, путем утраты ими национально-государственной независимости. После крушения колониальной системы большинство стран третьего мира оставили идеи вестернизации, официально заявляя о слишком высокой цене такого развития.

Политические события 1960-х гг. продемонстрировали несостоятельность вестернизаторского подхода. Нищету и голод в отсталых странах не только не удалось ликвидировать, но, более того, масштабы этих бедствий увеличились. Широко распространились авторитарные и диктаторские режимы, возникли новые формы религиозного фундаментализма, национализма и т. д.

Большинство исследователей признали неприемлемыми теоретические обоснования такой концепции модернизации. Было отмечено, что сами западные страны опирались на свои традиционные ценности, что делает некорректным противопоставление традиции и современности. В связи с этим, выделилось два направления. Первое – критика со стороны представителей левого движения на Западе, утверждавших, что модернизация по западному образцу призвана оправдать колонизацию; второе – согласно которому, данная модель модернизации недостаточно корректна и полна, так как она не только не учитывает особенности культур традиционных обществ, но и не объясняет причины отторжения проводимых реформ.

Представители этих направлений правомерно считают, что модернизация по западному образцу ведет к консервации отсталости, зависимости, социальным и этническим конфликтам.

Отмечалось, что «откат» от модернизации в традиционных обществах был связан с тяжелыми социальными последствиями, вызываемыми усилением социального неравенства и ухудшением положения масс. Воздействие западных стран в той форме, которую предполагала концепция модернизации, оказалось негативным и привело к росту зависимости, к «контрмодернизации», усилению архаичных элементов и традиционных связей как реакции на проведение реформ, разрушающих условия бытия большинства населения.

Известный социолог А. А. Зиновьев трактовал роль вестернизации в доведении стран до такого состояния, когда они теряют способность к самостоятельному развитию, затем они присоединяются к западному миру, но не в роли равноправных партнеров, а в качестве зоны колонизации. Западнизация, по мнению А. А. Зиновьева, есть особая форма колонизации, в результате которой в подчиняемой стране принудительно создается социально-политический строй колониальной демократии. По ряду признаков это стало продолжением колониальной стратегии западноевропейских стран, но в целом совершенно новое явление[134]134
  См.: Зиновьев А. А. На пути к сверхобществу. – М.: ЦЕНТРПОЛИГРАФ, 2000. – С. 628.


[Закрыть].

Негативные последствия проводимой вестернизации привели к необходимости переосмысления теорий модернизации, основанных на идее универсализма и приоритета западной модели. Ученые подчеркивали необходимость учета социокультурных и исторических особенностей и поиска возможности осуществления модернизации разными путями и методами в зависимости от стартовых позиций традиционных обществ.

Хантингтон указывал на ошибочность прямого противопоставления традиции и современности и приводил примеры преимуществ традиционализма в некоторых областях. «Не только современные общества включают в себя многие традиционные элементы, но и традиционные общества в свою очередь нередко обладают такими чертами, которые считаются современными. Кроме того, модернизация способна усиливать традицию»[135]135
  Huntington S. The change to change: modernization: development and politics. 1976. – P. 36.


[Закрыть].

Концепция развития, основанная на сохранении социокультурных традиций без навязывания западных образцов, получает дальнейшее развитие. Социокультурная специфика и традиции стали рассматриваться как самостоятельный фактор модернизации. По мнению Ш. Эйзенштадта, произошло осознание того факта, что разрушение старого не обязательно способствует возникновению нового. Часто разрыв традиционных связей и утрата традиционных ценностей ведут к дезинтеграции, дезориентации и хаосу, а не к укоренению новых ценностей и институтов[136]136
  Eisenstadt S. Tradition, Change and Modernity. – N. Y.: Wiley, 1973. – P. 99.


[Закрыть].

Исследователь выдвинул положения, на которых, по его мнению, должна основываться теория модернизации:

сложившиеся социокультурные типы как основа устойчивости, самостоятельности обществ;

устойчивость ценностно-смысловых факторов в регуляции политической и экономической жизни;

большая вариативность институциональных, символических, идеологических интерпретаций, которые различные общества дают реальным процессам модернизации.

На протяжении 1990-х гг. в отечественной науке господствовала парадигма «запаздывающей (или догоняющей) модернизации», имеющей место тогда, когда Запад уже переступил решающий рубеж. Этот подход выделяет приоритет внешних сторон или условий модернизации за счет «бесперспективности» внутренних факторов, которые уже в целом считаются устаревшими.

Достаточно широкое распространение получило также направление в исследовании этапов модернизации, которое разделяет модернизацию на первичную и вторичную. Первичная модернизация соответствует эпохе первой промышленной революции. Вначале она охватила духовно-идеологическую сферу Европы (Возрождение, Реформация, Просвещение), затем на основании новых ценностей трансформации подверглась экономика. Это стало предпосылкой формирования гражданского общества, что в свою очередь привело к изменению политической системы. Так произошло закрепление в системе реальных социальных интересов.

Вторичная модернизация представляет собой «догоняющую» модернизацию. Основным фактором, определяющим процесс, являются социокультурные и экономические связи отставших в своем развитии стран с международными лидерами. Вторичная модернизация характеризуется тем фактом, что одни элементы общественной системы «убежали» вперед и более или менее соответствуют развитию стран-лидеров, а другие еще не «вызрели» в своем развитии или вообще отсутствуют.

«Первичная» модель модернизации – это социокультурные процессы, обеспечившие переход западных стран от традиционного общества к модернити. «Догоняющая», или «вторичная», модель модернизации связана с целенаправленной модернизацией страны согласно определенному плану, программе, которая проводится с участием модернизированных стран. Этот подход стал основой рассмотрения модернизации как первичной и вторичной[137]137
  См.: Козловский В. В., Уткин А. И., Федотова В. Г. Модернизация: От равенства к свободе. – СПб.: Изд-во СПГУ, 1995.


[Закрыть].

Теория о том, что модернизация имеет циклически-волновой тип развития, активно обсуждается среди научной общественности. По мнению сторонников такого подхода, для процессов модернизации характерно сложное взаимодействие современных и традиционных институтов, вследствие чего появляются диспропорции и рассогласования. Ограниченность ресурсной базы и трудности адаптации к новым институтам вызывают негативную реакцию социальных групп и политических структур, которая может проявляться в периодическом усилении традиционализма, радикальности (в той или иной степени консерватизма), а также тенденций, которые А. Турен назвал антимодернизационными и контрмодернизационными. Отсюда высокая вероятность появления циклов и волн модернизации, которые не отменяют поступательного развития, но делают его многоплановым[138]138
  ToureneA. Est-ce jue la demoralize? – Paris: Fayard, 1994.


[Закрыть].

Другим широко распространенным подходом является рассмотрение модернизации как «рецидивирующей», т. е. повторяющейся с определенным интервалом. Согласно данному подходу, так она периодически проводится в России по инициативе властных структур, однако не приводит к таким результатам, как в Германии или Юго-Восточной Азии. В этой связи возникает необходимость проводить небольшие инновации, которые и называют «модернизацией»[139]139
  См.: Паншин, В. И., Лапкин В. В. Волны политической модернизации в истории России (к обсуждению гипотезы) // Полис. – 1998. – № 2. – С. 56.


[Закрыть].

В широком смысле концепция модернизации предполагает процесс перехода от традиционного уклада к непрерывно меняющемуся современному обществу и включает в себя целый ряд взаимосвязанных и взаимозависимых аспектов. Экономическая модернизация связана, прежде всего, с индустриализацией и внедрением высоких наукоемких технологий в промышленное производство и другие отрасли хозяйства, укреплением и развитием рыночных отношений; в результате социальной модернизации происходят существенные сдвиги в социальной структуре и положении населения, меняются взаимоотношения между различными классами и группами, расширяются границы среднего класса; политическая модернизация ассоциируется с процессом демократизации, эволюцией режима, созданием либо совершенствованием институтов, обеспечивающих диалог между государством и гражданским обществом, который позволил бы своевременно и эффективно решать возникающие социальные и экономические проблемы.

Типы развития социума и модернизация

В политической теории выделяют два типа развития социума: мобилизационный тип развития (МТР) и инновационный тип развития (ИТР).

Развитие, ориентированное на достижение чрезвычайных целей с использованием чрезвычайных средств и чрезвычайных форм, называется мобилизационным типом развития.

Мобилизационный тип развития формируется как необходимость выживания социума в условиях дефицита необходимых для развития ресурсов; как способ разрешения конкретной задачи посредством мобилизации внутренних ресурсов; как необходимость обществу максимально сконцентрировать ресурсы, чтобы за минимальное время достичь необходимого в сложившейся ситуации уровня развития.

При наличии в распоряжении социума необходимых для развития жизненно важных средств и ресурсов (финансовых, временных, интеллектуальных, внешнеполитических и т. д.) формируется инновационный тип развития.

Инновационный тип развития основан на принципе опережающих инвестиций различных видов ресурсов, прежде всего материальных, и предполагает соответствующий уровень образования населения и развития науки. Поскольку проблема безопасности всегда является наиболее приоритетной, можно утверждать, что ИТР возможен лишь при отсутствии значимых угроз.

Причины, которые детерминируют МТР, могут быть различными: неблагоприятные природно-климатические условия, военная угроза, демографический кризис, углубление внутренних противоречий. Если рассматривать общество, которое постоянно подвергается опасности быть уничтоженным своими соседями, либо неблагоприятными природными условиями, либо тем и другим одновременно, то становится очевидным, что такое общество вынуждено непрерывно проводить мобилизацию своих ресурсов и осуществлять меры, связанные с ограничением социально-политических прав членов общества. Вследствие этого складываются особые политические отношения, при которых граждане на постоянной основе делегируют свои права органам власти ради решения задач выживания всего общества. Соответственно органы власти получают возможность распределять изъятые ресурсы, а главное, добиваться от граждан исполнения мобилизационных требований.

Складывающаяся при МТР политическая система обладает тем несомненным достоинством, что способна мобилизовывать ресурсы, необходимые для решения стоящей перед обществом сверхзадачи. Но эта же политическая система слабо реагирует на идущие от общества импульсы в форме требований или протеста – просто потому, что она обязана игнорировать или подавлять эти импульсы, как препятствующие процессу мобилизации ресурсов. Успешность мобилизационного типа развития предполагает ограничение прав граждан, иными словами, такая система просто не предназначена для реализации каких-либо интересов членов общества, кроме стоящей перед обществом сверхзадачи.

Следующей характерной особенностью мобилизационного типа развития является то, что после решения сверхзадачи общество не переходит к ИТР. «Этот тип (МТР) постоянно воспроизводится, даже если общество находится в обычных условиях и решает сугубо мирные задачи»[140]140
  Фонотов А. Г. Россия: от мобилизационного общества к инновационному. – М., 1993. – С. 101.


[Закрыть].

Мобилизационный тип развития, выступая эффективным инструментом решения чрезвычайных задач в чрезвычайных обстоятельствах, приводит к истощению ресурсов населения, а также чреват тяжелейшими последствиями политического и нравственного характера, что накладывает серьезные ограничения на его использование в качестве модели развития[141]141
  См.: Никифорчук В. 77. Мобилизационный путь развития: особый путь России // Вестник МГУ. Сер. 12. – 2001. – № 6. – С. 23.


[Закрыть].

Результаты резкого рывка в развитии, предпринятого в период МТР, в значительной степени теряются впоследствии, поскольку механизмы изъятия ресурсов продолжают существовать, но изъятые ресурсы начинают использоваться неэффективно, в интересах не всего общества, а определенной социальной группы, находящейся у власти и имеющей возможности их использования.

В России именно государство в период модернизации выполняло мобилизационные меры, которые сопровождались усилением давления на общество. После проведения модернизации государство не отменяло политику урезания доходов населения, которая проводилась в мобилизационный период. Чем жестче была проводимая политика в период МТР, тем более сильными были исходившие от общества импульсы, направленные на ее изменение, и к тем более разрушительным последствиям приводил отказ от их удовлетворения.

Результатом модернизации российского общества, проводимой в мобилизационном режиме, как правило, было ухудшение жизни большей части населения, чем и объясняется усиление маргинализации и девиантности поведения в обществе.

Политическая модернизация

Проблема исследования сущности и этапов политической модернизации стала исследоваться в 1960-1970-е гг. XX столетия.

Политическая модернизация – закономерная тенденция развития политической системы, проявляющаяся как объективная необходимость соответствия политической деятельности современным реалиям и требованиям, особенностям и своеобразию конкретной исторической обстановки.

Политическую модернизацию в большинстве стран рассматривают как механизм перехода системы к демократическому режиму. При этом возникает ряд проблем, связанных как с выявлением сути самой политической модернизации, так и с факторами, детерминирующими процессы демократического развития.

«Структурная школа», представителем которой был С. Липсет, предложила структурный анализ предпосылок демократии. Акцент в исследованиях был сделан на изучение взаимозависимости между экономическим благосостоянием и стабильностью демократии, бедной экономикой и стабильностью диктатуры[142]142
  Lipset S. М. The Sosial Bases of Politics. – N. Y., 1959; Some Social Requisites of Democracy: Economic Development and Political Legitimacy // American Political Science Review. 1959. № 3.


[Закрыть].

В наиболее экономически развитых странах функционируют два типа экономики: неолиберальная, сугубо рыночная, «конкурентная» (США, Великобритания) и социально ориентированная экономика с весомым компонентом государственного регулирования и социального партнерства (большинство западноевропейских и Скандинавских стран, а также Япония). Возможно говорить о доминировании того или иного типа экономики, поскольку в чистом виде ни одна другая модель нигде не работает. Такое доминирование экономических типов порождает, соответственно, и модели демократии.

Неолиберальной экономике соответствует минималистская, основанная на электоральном соперничестве модель демократии, в основе которой лежат плюрализм политических партий, свободные выборы, полномочные парламенты и другие представительные органы, разделение властей и т. д. Главным недостатком такой модели является, как отмечают исследователи, эпизодическое участие масс в политическом процессе, а также их полное отстранение от конкретных механизмов принятия социально-экономических и политических решений.

Социально ориентированная экономика с относительно высоким элементом государственного вмешательства нацелена на придание демократии четкого социального измерения. Это сочетается с установками на изменение экономики (национализация и рост государственного вмешательства), на перераспределение доходов и создание различного рода систем социальной защиты и социального государства, которое стремится к вовлечению в рамках «социальной демократии» в постоянный демократический процесс основных масс трудящихся[143]143
  См.: Перегудов C. 77. «Корпоративный переворот» и будущее демократии // Политические институты на рубеже тысячелетий. – Дубна: Феникс, 2001. – С. 46.


[Закрыть].

В последнее время также ставится вопрос о правомерности трактовки демократии в духе экономического детерминизма (как прямого следствия определенных социально-экономических условий). Известны случаи существования недемократических режимов с высоким уровнем экономического развития: государства Восточной и Юго-Восточной Азии, Аравийского полуострова, и демократических – с недостаточно развитой экономикой, например Индия.

По мнению Б. Мура, прямой зависимости между демократизацией и уровнем экономического развития нет. Для демократии важны не экономическое развитие и достижение благосостояния, как таковые, а создание их в результате формирования массового среднего класса в качестве социальной базы, поскольку влияние экономики на политическую систему осуществляется опосредованно через социальные изменения.

С. Хантингтон, напротив, считал, что без роста материального благосостояния граждан развивающихся стран нецелесообразно говорить о формировании демократического общества, и предлагал следующее объяснение:

рост благосостояния формирует у граждан новые ценности и ориентации, которые в большей степени коррелируются с существованием демократических институтов;

повышается уровень образованности общества, что усиливает стремление к демократии;

экономическое развитие создает больше ресурсов для распределения среди различных социальных групп, что облегчает улаживание конфликтов и достижение компромиссов;

интернационализация экономического развития содействует интеграции всех государств в мировой рынок торговли, инвестиций, технологий, туризма и коммуникаций, что открывает общество влиянию демократических идей;

экономическое развитие приводит к росту среднего класса, который составляет массовую социальную опору и основную движущую силу процесса демократизации[144]144
  См.: Хантингтон С. Будущее демократического процесса: от экспансии к консолидации // МЭ и МО. – 1995. – № 5. – С. 89.


[Закрыть].

Однако стоит заметить, что главным интересом среднего класса может быть не сама демократизация, а основа безопасности. Средний класс не является однозначным сторонником ни демократии, ни антидемократии. Для него демократия вторична по отношению к безопасности и порядку. Если у среднего класса в силу различных обстоятельств складывается уверенность, что демократия не гарантирует устойчивости, то первой он может и пренебречь.

Большинство исследователей разделяют точку зрения, что существует тесная связь между уровнем экономического развития и демократией, и переход к демократии должен происходить, прежде всего, в странах со средним уровнем экономического развития. В бедных странах такой переход маловероятен.

С. Хантингтон отмечает, что продолжительный экономический рост способен сломать культурные и политические препятствия, стоящие на пути демократизации, и выдвигает тезис о том, что экономическое развитие может изменить культуру страны таким образом, чтобы она способствовала демократии. Недавняя волна демократизации распространила демократические нормы на экономически более развитые страны и почти все общества с преобладанием западной культуры. Попытки дальнейшего продвижения демократии столкнутся с большими препятствиями экономического и культурного характера[145]145
  См.: Хантингтон С. Будущее демократического процесса: от экспансии к консолидации // МЭ и МО. – 1995. – № 5. – С. 89.


[Закрыть].

Г. Алмонд и С. Верба связывают условия успешной демократизации, прежде всего, с культурой гражданственности, которая предполагает поддержку политических институтов, признание индивидуальных прав и свобод, политическую терпимость, политическое участие. В работе «Гражданская культура» Г. Алмонд и С. Верба попытались определить политическую культуру, свойственную стабильной демократии. Такого рода политическая культура, названная «гражданской», была охарактеризована как культура смешанная, т. е. «не традиционная, не современная, а частично и та и другая».

Плюралистическая культура, подчеркивали авторы, «основана на связях, убеждении и согласии, это культура, которая разрешает реформы, но одновременно сдерживает их», легализует политическую активность индивида и «одновременно не слишком поощряет ее». Одно из основных условий демократической стабильности, таким образом, состоит в сбалансировании противоположных импульсов: с одной стороны, к развитию, с другой – к постоянству[146]146
  Almond G., Verba S. The Civic Culture: Political Attitudes and Democracy in Five Nations. Princeton: Princeton University Press, 1963; Almond G., Verba S. The Civic Culture. Revisited, Boston. Little, Brown and Company. 1980.


[Закрыть].

Подводя итоги, можно выделить следующие предпосылки успешного перехода к демократии: высокий уровень экономического развития государства и благосостояния граждан; высокая степень урбанизации; развитость массовых коммуникаций; рыночная конкурентная экономика; относительное сглаживание социального неравенства; социальный плюрализм; обретение национального единства и соответствующей идентичности; наличие среднего класса; высокий уровень гражданской компетентности; высокий уровень межличностного доверия; наличие гражданской политической культуры.

Нельзя недооценивать роль и значение внешних факторов. Воздействие внешних факторов на процесс демократизации неоднозначно: международная среда может и способствовать, и препятствовать процессу демократизации в отдельной стране или регионе. Также стоит отметить, что обозначенные изменения происходят в международной среде, которая сама подвергается существенным преобразованиям и все время находится в неустойчивом, переходном состоянии, испытывая постоянное влияние как позитивных, так и негативных тенденций.

Несомненно, рассматривая модернизацию в политической сфере как установление политической системы, которая в наибольшей степени способна обеспечить эффективное функционирование общества, адекватное реагирование и приспособление к изменяющимся условиям, можно предположить значительное многообразие форм и вариантов. Однако в большинстве случаев предпринимаются попытки заимствования западных образцов для подражания, чему в немалой степени способствуют внешние факторы и личные интересы национальной элиты.