Текст книги "Будда слушает"

Удивительно: два дня назад этот мужчина был еще жив, строил планы, а сегодня криминалисты фотографируют его изувеченный труп. Б-р-р. Никому такого не пожелаешь.

Интересно, а не поможет ли следствию увиденная Марьям беседа? Скорее всего нет, но пусть решают в полиции. Она достала мобильный.

Барбара огляделась в поисках пульта, чтобы переключить канал, но осознала, что находится в спортзале и своим ошалелым видом наверняка привлекает к себе внимание.

Эми толкнула ее плечом.

– Жесть какая, да? Жил себе человек, наверное, отлить пошел у забора, и его распотрошили, как индейку. Еще и бросили прямо на улице, на виду у всех. Вот поэтому я предпочитаю выпуски новостей не смотреть. Какого рожна Зорино включил здесь новостной канал? Пойду ему выскажу. Идиот. Он так всех клиентов распугает. Кого воодушевит тренироваться под криминальные сюжеты?

Барбара не ответила, и Эми обеспокоенно всмотрелась в ее побледневшее лицо:

– Эй, подруга, ты чего? Не принимай так близко к сердцу. Нет, я все-таки этому Зорино настучу по ушам.

И она решительным шагом направилась в сторону ресепшна.

Настенные часы показывали четверть двенадцатого – до занятий со следующим клиентом оставалось еще пятнадцать минут. Барбара сунулась было в тренерскую, но там Мими и Эрик о чем-то активно спорили (вот ведь сладкая парочка), а в раздевалке постоянно сновали посетительницы. Барбара быстрым шагом пересекла зал, поднялась на второй этаж, миновала комнаты йоги и зумбы, свернула в коридор, пискнула магнитным замком и вышла на ведущую в торговый центр лестницу. Посторонние здесь не ходили, и она тяжело опустилась на ступеньку, чувствуя, как подступает к горлу комок, а грудь сдавливает тугим ремнем.

«Дыши глубже», – посоветовал бы Джейк.

Он ведь сказал, что сделал. Кратко, сухо, но сказал. Откуда же такая острая реакция? Почему она чувствует себя, словно из-под ног выбили опору, и она падает в черную глубокую пропасть? Только, в отличие от Алисы из Страны Чудес, упадет она не на кучу хвороста и сухих листьев и белого кролика тоже не увидит.

Черт возьми. Одно дело – услышать, что все сделано и волноваться не о чем, и совсем другое – узнать ужасающие подробности со стороны.

Когда о преступлении никто не знает, то оно как бы и не происходило. Но когда о нем говорят по телевизору, на все лады смакуя тошнотворные детали, – это возводит произошедшее на принципиально иной уровень.

«А ты, оказывается, лицемерка, – подумала про себя Барбара. – Позволила другому человеку подчистить твое дерьмо, а теперь сидишь и сокрушаешься над его негуманными методами!»

Звонок мобильника вырвал Барбару из задумчивости:

– Где ты лазишь? – накинулся на нее Зорино. – Я же только что видел тебя в спортзале. Твой клиент на месте. Живо сюда.

Еще недавно истерики Алекса Зорино или звонок от отца были значимыми фрагментами ее дня. А теперь ее это словно и не задевало вовсе. Если бы отец вздумал сейчас завести привычную песню о бестолковости дочери, Барбара даже внимания бы не обратила. Знал бы папочка, что по вине его дочери уже погибло два человека… Ну хорошо, допустим, бестолковый Билли Рид сам виноват в том, что произошло, – не надо было искать приключения на свою задницу. Но ведь от смерти Уорхола уж точно никак не отвертеться, тут ее вина безусловна. Так?

Она вздохнула и встала, заставляя себя прекратить внутренний монолог и отогнать неприятные мысли. Лучше сосредоточиться на настоящем. Прошлое все равно не изменишь.

Стоял ранний вечер, когда она возвращалась с работы домой и заметила стоявшую у антикварной лавки полицейскую машину. Она призвала всю свою выдержку, чтобы не ускорить шаг – медленно поднялась по крыльцу, вошла в подъезд и только тогда припустила вверх со всех ног.

Она замерла у окна гостиной и осторожно, двумя пальцами раздвинула створки жалюзи. Двое полицейских как раз выходили из магазина – один из них на ходу листал блокнот и делал какие-то пометки ручкой.

Что им здесь нужно? И тут же поняла что.

Джейк спрашивал, мог ли кто-то видеть ее встречу с толстяком. И она напрочь позабыла об антикварной лавке, окна которой выходили прямо на тот пятачок у дома, где они беседовали.

Барбара опустилась на диван, закрыла глаза и попыталась восстановить участившееся дыхание. Когда спустя пятнадцать минут в квартиру позвонили, она совершенно спокойно открыла дверь и улыбнулась двум полицейским. Один из них, тот, что с блокнотом, представился и объяснил суть дела.

– Вы знаете этого человека, мисс Хилл? – Он повернул к ее лицу фотографию того самого толстяка.

– Можно? – Барбара аккуратно взяла снимок и несколько секунд разглядывала его. – Нет, я его не знаю. Хотя погодите. По-моему, я его видела пару дней назад.

– Где? При каких обстоятельствах?

– Я могу ошибаться, я работаю с людьми, и иногда сложно запомнить все лица. – Барбара снова всмотрелась в снимок. – Вроде бы он не так давно подходил ко мне, спрашивал о персональных тренировках.

– Персональных тренировках? – Коп с блокнотом сделал какую-то запись.

– Да, я фитнес-инструктор, работаю в спортзале на Ист Локаст-стрит.

– Он представился? Где именно он подходил к вам и о чем шла беседа, мисс Хилл?

– Я, честно говоря, не помню. Возможно, представился. Я как раз подходила к дому, и он попросил меня о скидках, а я ему сказала, что цена на занятие фиксированная. Он долго меня уговаривал, даже дал мне бумажку с номером своего телефона, на случай если я передумаю. – Барбара улыбнулась уголками губ. – Но у меня нет недостатка в клиентах, понимаете. Я ему отказала.

– У вас сохранился листок с номером его телефона?

– Боюсь, что я его тут же выкинула. – Барбара хмыкнула. – А что случилось, офицеры?

– Сегодня утром Билли Рид был найден мертвым на стройплощадке. Его убили.

– Какой кошмар. – Она изобразила сдержанное удивление. – Я могу вам еще чем-нибудь помочь?

– Вы точно уверены, что Билли Рид подходил к вам с вопросом о персональных тренировках? Судя по его финансовому положению, у него не было на это средств. Неувязка получается.

Барбара беспомощно развела руками, всем видом давая понять, что понимает во всей этой ситуации не больше самих офицеров.

– Ты слишком нервничаешь. – Джейк вальяжно развалился на диване, с улыбкой наблюдая, как Барбара мерит шагами комнату. – Ничего страшного не случилось. Ты отлично среагировала, все правильно сказала.

– Почему ты оставил его прямо там? Ты мог бы уничтожить или спрятать его тело, как того, первого, – в ее голосе звучали обвиняющие нотки, хотя она честно старалась не нападать на единственного человека, который ей помогал.

– Спрятать? Ты помнишь, сколько он весил? Я бы его с места не сдвинул. Извини, конечно, что разочаровал тебя.

– Это ты извини, я не права. – Барбара остановилась, закрыв ладонью глаза. – Просто меня так бесит вся эта ситуация, что я не знаю, на кого нападать.

Джейк рассмеялся:

– Ни на кого нападать не нужно. Поехали.

– Куда?

– Поехали. – Он направился к двери. – Я хочу тебя кое с кем познакомить. Мне кажется, это пойдет тебе на пользу.

Всю дорогу Джейк таинственно молчал, сверкая белозубой улыбкой в опустившихся на Милуоки сумерках. Двухместный «Мерседес» – кабриолет мчался по трассе, ветер свистел в ушах и трепал волосы, и Барбара ловила себя на том, что вот это все – убийство, странный незнакомец, полиция и наконец ночная дорога – никак не могло быть реальной жизнью. С самого детства Барбара знала другую реальность – деспотичный отец, ненавистный футбол, братья-задиры и неосуществимые фантазии о писательской карьере. Именно это было настоящим. Раздражало, повергало в уныние, но уже давно вошло в привычку и поэтому не пугало.

То, что происходило в последние дни, совсем не укладывалось в рутинную схему. Барбара скосила взгляд на Джейка – его пальцы красиво, еле касаясь, лежали на руле, две расстегнутых верхних пуговицы на рубашке открывали часть рельефной груди, в магнитоле играла классическая музыка, а по обе стороны дороги проносились городские огни. Ветер холодил лицо, вызывал мурашки, но Барбара не застегивала кофту, наслаждаясь сыростью ночного воздуха. На какое-то мгновение она словно впала в странное оцепенение, когда окружающая действительность воспринимается иллюзией, а мир теряет четкие очертания. Ты словно и спишь, и бодрствуешь одновременно, а внутри бурлит, поднимается неведомая прежде энергия.

Джейк резко сбавил скорость, съезжая с хайвея на боковую дорогу, повернул на перекрестке, пока наконец не очутился на проложенной вдоль озера улице.

– Ого, – протянула Барбара, оценивая вытянувшиеся вереницей красивые дома. В этом районе, где жили местные богачи, ей еще не доводилось бывать.

Джейк проехал еще немного вперед, затормозив в самом конце улочки, у тупика, возле скромного по размерам домика, частично скрытого за высокими конусами кипарисов и резной оградой.

Джейк выключил двигатель, выбрался из машины и открыл перед Барбарой дверцу:

– Прошу.

Они проследовали по усыпанной гравием дорожке; в тишине громко шуршали под ногами мелкие камешки, где-то за клумбами трещали цикады.

Джейк толкнул дверь – она была открыта – и пропустил вперед Барбару. Внутри дом казался огромным: весь первый этаж занимала одна гигантская комната, лишь условно поделенная на зоны. Выложенная черным кафелем кухня плавно перетекала в элегантную, полупустую гостиную; там и сям, вдоль стеклянной стены, на полу валялись пуфы и кресла-мешки, на стенах висели абстрактные картины, дверь на задний двор была открыта, и прозрачные занавески колыхались под порывами берегового бриза. В углу расположилась зона чил-аута – огромный телевизор, широкие диваны, белый пушистый ковер, квадратный журнальный столик, в черной блестящей поверхности которого отражались зажженные свечи. Вся обстановка дышала сдержанной роскошью.

– Какое дивное создание, – раздалось откуда-то сверху.

На лестнице, ведущей на второй этаж, – Барбара не сразу ее заметила – стоял широкоплечий мужчина в просторных спортивных штанах и белой футболке. На вид ему было немногим больше тридцати, на открытом лице играла приветливая улыбка.

– Это Барби, – представил ее Джейк. – А это мой брат, Будда.

– Будда? – удивилась девушка.

– Вообще-то зовут его Кевин, но он предпочитает прозвище.

– Ты еще красивее, чем мне рассказывали. – Будда спустился в гостиную и жестом пригласил гостей к мраморной барной стойке с тремя высокими стульями. – Могу я предложить вам что-то изысканное? Чай «Tieguanyin», например? Он назван в честь железной богини милосердия и имеет восхитительный каштановый вкус.

– Слушай, давай по пиву, а? – Джейк повернулся к Барбаре. – Ты как?

Она кивнула, усаживаясь на барный стул и с интересом наблюдая за хозяином. Они с Джейком были примерно одного возраста и одного роста, но на этом их сходство исчерпывалось. Будда состроил полуогорченную, полусмиренную гримасу:

– Пиво так пиво, – достал из холодильника три бутылки, две поставил перед гостями, третью открыл, налил в широкую чайную пиалу и с благостным видом пригубил.

Барбара невольно улыбнулась, и Джейк не преминул подначить брата:

– Он малость того, просветленный. Так что не бери в голову.

– Мы все просветленные, просто не каждый об этом помнит. – Будда и не думал обижаться. В уголках его глаз собрались тонкие лучики морщинок. Он встал по другую сторону барной стойки, опершись локтями, и обратился к Барбаре:

– А ты что думаешь?

– Насчет чего?

– Насчет вселенной и нашем месте в ней.

Барбара пожала плечами:

– Не знаю, как у других, но ваше местечко в этой вселенной очень даже ничего. – Она обвела глазами гостиную. – Красивый дом.

– Пойдем, проведу для тебя экскурсию. – Будда отставил пустую пиалу. Его взгляд встретился с глазами Джейка – за долю секунды они успели передать друг другу лишь им одним ведомый сигнал – и снова вернулся к девушке.

– Сперва покажу тебе второй этаж, – и он сделал приглашающий жест рукой в сторону лестницы.

Он бесшумно ступал босыми ногами по металлическим ступеням, двигаясь плавно, по-кошачьи. Отец с братьями наверняка обозвали бы его педиком, но Барбаре понравилась его естественная грация. Она снова удивилась тому, как они с Джейком не похожи друг на друга.

– Здесь незамысловато. Вот моя комната, там – комната Джейка.

– Вы живете вместе? – удивилась Барбара.

– Скорее, это я живу у Джейка. Это его дом.

Они прошли по широкому коридору и свернули в квадратную арку с бамбуковыми занавесками. Барбара замерла на пороге: в просторном помещении отсутствовала мебель. Вместо нее на полу валялись подушки, и половину пространства комнаты занимали необычные музыкальные инструменты: бубны, барабаны, гонги, чаши.

– Здесь я медитирую, – объяснил Будда. – Ты когда-нибудь пробовала медитировать?

– Сидеть с ровной спиной и думать о возвышенном? – Барбара сообразила, что ответила слишком насмешливо, но исправляться было поздно. – Нет, не пробовала.

Будда не смутился:

– О, медитация это не о ровной спине и не о возвышенном.

Барбара напряглась, приготовившись слушать длинную проповедь о просветлении, похоже, парень всерьез увлекался духовными практиками. Но тот повернул в неожиданную сторону:

– Это прагматичный, высокоэффективный способ добиться полезного для тебя состояния ума и притягивать в свою жизнь разнообразные подарки.

Она хмыкнула, невольно вливаясь в диалог:

– Интересный подход.

– Честный. – Будда прошел вперед, провел пальцами по прикрепленным к горизонтальной планке металлическим, свободно висевшим трубочкам разной длины, названия этого инструмента Барбара не знала. Тонкий, приятный звон наполнил комнату.

– Каждый приходит к медитациям с какой-то целью, – продолжил Будда. – У меня имелось много желаний, которые я не мог осуществить. У тебя ведь тоже такие есть?

«Ты ведь понимаешь, что никогда не напишешь толковой книги?» – вспомнилось Барбаре.

– Я пытался быть крутым парнем, идти по головам, чтобы добиться цели. Но единственное, чего я добился – это психоз и нервный срыв.

Он говорил спокойно, и весь его облик производил такое умиротворяющее впечатление, что в сказанные им слова верилось с трудом.

– Догадываюсь, о чем ты думаешь, – улыбнулся Будда. – Глядя на меня, сомневаешься, что когда-то я был другим, а?

– Есть такие мысли, да, – она не стала отпираться.

– Когда мы с Джейком познакомились – целую вечность назад – я был настоящим задирой, к тому же бешеным.

– Погоди, – прервала его Барбара. – Джейк сказал, что вы братья?

– Братья по духу, не по крови.

– Ага, извини, что прервала.

– Прерывать и нечего, – безмятежно отозвался Будда. – Все мое бешенство шло от неудовлетворенности. Когда ты находишь способ получить желаемое и жить в мире с собой – то для психозов больше не возникает поводов. Согласна?

– Наверное, – она помолчала, размышляя о чем-то своем. – Ты хочешь сказать, что ключ к счастью находится в этом вот? – Она обвела комнату рукой.

– Ключ к счастью находится вот здесь, – он прикоснулся указательным пальцем к ее солнечному сплетению. – А это вот, – Будда повторил ее жест, указывая на комнату. – Это лишь помогает добраться до него максимально быстрым и безопасным способом. Может, когда-нибудь я тебя приглашу на совместную медитацию, если ты сама почувствуешь необходимость попробовать. Больше тут наверху смотреть нечего. А вот выйти на задний двор и оценить пейзаж ты просто обязана!

Они снова спустились вниз и втроем вышли на деревянную открытую веранду, с которой открывался изумительный вид на озеро.

– Вот это да. – Барбара навалилась животом на перила, с восторгом созерцая открывшуюся взгляду картину.

Маленькая лужайка, обрамленная тенистыми деревьями, обрывалась на краю пологого склона, плавно перетекавшего в песчаный берег. Широкая полоса пляжа – абсолютно пустого – светлела в фиолетовых сумерках. Озеро Мичиган чернело разлитой нефтью, перекатывая на смолянистых волнах отраженные мерцающие огни.

Барбара вглядывалась в прозрачную ночь, слишком безупречную, чтобы быть настоящей, и думала о том, что впервые за последние дни – а может быть, годы – что-то меняется внутри нее. Словно поднимается из глубины подсознания скрытая доселе часть ее личности, высвобождая новые, неведомые ощущения. Она никогда не была счастливым человеком. Она умела веселиться, забывать о проблемах и улыбаться сквозь слезы, но говорило ли это о счастье? Скорее, о ее умении контролировать себя. Теперь же, глядя в это бесконечное, искрящееся пространство, чувствуя кожей невесомое касание ветра, Барбара ощущала непривычную, пугающую свободу – от собственных мыслей и навязанных стереотипов, от воспоминаний и беспокойства о будущем.

Все вдруг стало неважным, второстепенным. Все, кроме этой манящей, гипнотизирующей пропасти впереди нее. Барбара понимала, что такие моменты случаются слишком редко, несколько раз в жизни, и стоит ей неловко шевельнуться или чуть глубже вдохнуть – и чарующий морок развеется, оставив после себя шлейф тоски по чему-то несбывшемуся.

Но сейчас, покуда этот момент еще длился, опутывая ее теплой, ласковой паутиной, она неотрывно смотрела вдаль, почти позабыв, как дышать. То ли хмель ударил в голову, то ли это место обладало магической энергетикой, что бы там ни было, Барбара наслаждалась каждой секундой, стараясь накрепко запомнить свои ощущения. И, может быть, однажды она напишет об этом в книге. В книге, которую опубликуют. Которую поставят на полки в магазинах.

– Господи, как красиво, – не удержалась она, повернувшись к стоявшему рядом Джейку. – Почему ты раньше не сказал, что у тебя дом с такой волшебной панорамой?

– Хотел, чтобы ты полюбила меня за мою душу, – рассмеялся тот.

– На самом деле Джейка не трогают творения природы, в этом плане он абсолютнейший циник, – стоявший чуть поодаль Будда поменял позу, опершись поясницей о перила.

– Почему же? – возразил Джейк. – Некоторые творения природы меня очень даже трогают. – Он демонстративно уставился на грудь Барбары.

Все трое рассмеялись.

– Пойду включу музыку, оставлю вас вдвоем, – сказал Будда.

Барбара снова посмотрела на озеро – где-то на горизонте вспыхивали и гасли тусклые отблески зарниц. Отшумевшая над Милуоки гроза сместилась южнее, обосновавшись над штатом Индиана.

Барбара неожиданно встрепенулась:

– Он знает? – Она почти шептала. – Что ты убил человека?

– Конечно. У меня нет от него секретов.

– И насчет меня знает?

– Нет. Это твой секрет, не мой.

Барбара кивнула и продолжила более расслабленно:

– И как он отреагировал, когда ты ему рассказал?

– Философски, – Джейк хохотнул. – Сказал, что любой опыт бесценен, и в каждой ситуации мы поступаем в меру наших способностей в настоящий момент – ни больше ни меньше. Сожалеть о чем-то бессмысленно, лучше сосредоточиться на желаемом будущем.

Барбара бросила взгляд в окно – из динамиков лилась минорная классическая композиция. – Будда включил музыкальный проигрыватель и стоял рядом, прикрыв глаза и раскачиваясь в такт мелодии.

– Он необычный.

– Есть такое, – подтвердил Джейк. – Но в хорошем смысле. Он меня из такого дерьма вытащил… Ну, знаешь, когда брата посадили… Я долго не мог принять ситуацию.

Барбара собиралась задать уточняющий вопрос, но вместо этого кивнула и после паузы спросила:

– А какое у тебя желаемое будущее?

– Ты слишком торопишь события, детка, – подначил ее Джейк. – Мы еще слишком плохо знакомы, чтобы обсуждать будущее. – Ты не замерзла? Становится прохладно.

Он притянул ее к себе, обняв за плечи. Несколько секунд они стояли, не говоря ни слова, затем вернулись в дом.

– Что это играет? – спросила Барбара, размещаясь на диване.

– Моцарт. – Будда открыл один глаз и заинтересованно глянул на гостью. – Тебе нравится Моцарт?

– Я, честно говоря, не особо разбираюсь. Хотя тема из фильма «Реквием по мечте» – это не Моцарт?

– «Летняя увертюра», – кивнул Будда. – Клинт Менсел, современный композитор. Весьма недурно.

Барбаре хотелось вернуться к начатому на втором этаже разговору, кое-что уточнить, но подумала, что это будет неуместно. Если этот парень и был просветленным, то явно не из разряда фанатиков, агитирующих направо и налево. Может, тем и цеплял? Чем бы он там ни занимался, на него это отлично работало.

– Мне, наверное, пора, – с сожалением произнесла Барбара подсевшему рядом Джейку. – Завтра рано вставать.

– Я тебя отвезу. – Он с готовностью встал и протянул ладонь. – Пошли.

Уже давно перевалило за полночь, а Барбара все ворочалась в постели. Сон не шел, в голове кружился хоровод из мыслей и воспоминаний о сегодняшнем дне. Необычный этот Джейк, и друзья у него соответствующие.

– Он знает, что ты убил человека?

– Конечно. У меня нет от него секретов.

А имелся ли у нее хоть один друг, которому она могла бы признаться? В Чикаго у нее остались близкие приятели, – и если еще пару лет назад она могла бы всерьез подумать, чтобы открыться кому-нибудь из них, то сейчас время и расстояние подвели ее к неутешительному выводу: нет у нее настоящих друзей. Нет и не было.

Барбара встала с кровати, прошлепала босиком в гостиную. Достала плед, накрыла им плечи и отворила окно. Внизу серела проезжая часть – в прошлом месяце положили новый асфальт, и теперь полотно дороги напоминало покрытую льдом узкую реку. Темные витрины антикварного магазина на другой стороне улицы казались порталами в иное измерение. Неужели это хозяин-старичок нажаловался копам на Барбару, всерьез заподозрив ее в причастности к смерти Билли Рида? Или его интровертная внучка, которая вместо того, чтобы работать, пялится в окна?

«Прямо как я сейчас», – мысленно усмехнулась Барбара.

Она еще постояла, потом выпила воды и вернулась в спальню. Закутавшись в одеяло, уже почти засыпая, она подумала о своих новых знакомых – Джейке и Будде. И остро ощутила, что хочется стать частью их маленькой компании.