Текст книги "Только для посвященных"

– И не думал кручиниться.

Джек не лукавил. Рано или поздно все непременно случится, и карты лягут самым удачным образом. Главное, не торопить события. Найдется идеальная жертва. Никуда не денется.

– С Максом вчера разговаривала, он спрашивал про Глеба. Ты не в курсе, как там у него дела? На мои звонки он не отвечает.

– Я ему не звонил. Мы же договорились не трогать его. У него сейчас сложный период. Пусть очухается.

– Я и не собиралась его дергать. Просто интересуюсь, что он да как. – Лиза порылась в сумке и достала сигареты.

– Елизавета, ты не обижайся, но твой интерес – это последнее, что Глебу сейчас нужно, – Джек поднес огонь зажигалки. Подруга затянулась, прикрыв от удовольствия глаза, и откинулась на спинку стула.

– Да знаю я. Он со мною не очень-то нежен последние пару лет. Мечется туда-сюда, как говно в проруби. Выбрал бы одну линию поведения и следовал ей. Решил быть хорошим парнем – будь им. А если не получается – смирись, что играешь отрицательную роль, и наслаждайся. Какая, в сущности, разница? Кино все равно продолжится.

– Меня всегда восхищала цельность твоей натуры, – улыбнулся Джекил.

– Я серьезно, между прочим. Терпеть не могу метания. Скажи, – Лиза озабоченно наморщила лоб. – Ты ведь не считаешь меня чрезмерно циничной?

– В истинной красоте всегда есть изъян.

– Ловко отвертелся.

– Не я. Фрэнсис Бэкон это сказал.

– Да и хрен с вами.

– Что есть, то есть, – рассмеялся Джек. – Еще вина?

– Валяй. Жалко, что Макс не приехал. Хорошо сидим. Давно так не расслаблялась. Постоянно приходится изображать траур. Это порядком утомляет.

Через пару часов Джек вызвал Лизе такси. Она была слишком пьяна, чтобы садиться за руль. Когда приехала домой, первым делом умылась и почистила зубы. Затем пробралась в детскую, поцеловала спящую дочь. Няня дожидалась хозяйку на кухне.

– Зинаида Степановна, все нормально? Настя не капризничала? – спросила Лиза.

– Не капризничала. Просто плакала.

– По какому поводу?

– Все по тому же. Спрашивала, почему папа не приходит.

Лиза с тревогой посмотрела на няню:

– И что вы ей ответили?

– Ответила, как вы велели. Но мои слова ее не сильно утешили. Может, надо показать девочку детскому психологу? Слишком тяжело и долго она переживает смерть отца. Это ненормально. К тому же Настя скучает по маме, которая постоянно на работе. Ей очень вас не хватает.

– Если мне понадобится совет, как воспитывать собственную дочь, я к вам непременно обращусь. А сейчас вы можете идти спать, спасибо, – разозлилась Лиза. Еще не хватало, чтобы прислуга отчитывала своего работодателя. Уму непостижимо! Все настроение испортила!

Лиза выключила свет и забралась с ногами в любимое круглое кресло. В доме было тихо, канувшие в Лету настенные часы не раздражали громким тиканьем. Однако она все равно не могла расслабиться. На что намекала многомудрая няня? Что Лиза плохая мать и не в состоянии позаботиться о дочери? Да, возможно, она действительно много времени посвящает делам покойного мужа. Но ведь если с ними не разбираться, то окажешься у разбитого корыта. Несколько месяцев идут переговоры о продаже компании, но отдавать за бесценок прибыльный бизнес Лиза не намерена. Ничего, когда Настя подрастет, спасибо скажет, что мамочка позаботилась о ее будущем.

Из детской донесся плач. Лиза вскочила с кресла и побежала к дочери. Та сидела на кровати и терла кулачками глаза.

– Маленькая моя, что с тобой? – Лиза обняла дочь, прижала к груди. – Страшный сон приснился?

– Папочка, – хныкнул ребенок. – Когда он придет?

– Тшш, успокойся, милая. Мы уже говорили об этом много-много раз. Теперь папа на небе.

– Почему, почему? – Настя заплакала пуще прежнего.

– Ты знаешь ответ. Зачем спрашиваешь снова и снова?

– Почему, почему папа не придет?

Мать принялась раскачивать дочь, убаюкивая, но та не унималась и все спрашивала, спрашивала. Лиза повторяла одну и ту же фразу бесконечное количество раз, пока не поняла, что больше не выдержит ни минуты этого безумия. Выбежала из детской, столкнулась в дверях с няней.

– Зинаида Степановна, умоляю, успокойте ее!

Та кивнула и направилась к плачущему ребенку. Через пять минут рыдания затихли. Лиза рухнула в кресло и расплакалась. Не так она представляла себе счастливую свободную жизнь. На работе уставала, как собака, а дома нельзя было отдохнуть – детские истерики выматывали и без того расшатанные нервы. Раньше Лиза в любой момент могла рвануть на океан, без зазрения совести оставив дом на попечение мужа. А теперь вся ответственность лежала на ней одной. Она не думала, что будет так трудно! Какая злая ирония: отчаянно добиваться независимости, а получив желаемое, стать еще более зависимой…

Было еще кое-что, тревожившее Лизу. Она старалась гасить мысли об этом, но они все чаще прорывались вопреки запретам. Оставалось лишь поддаться их настойчивому давлению и посмотреть фактам в лицо. Лизе нравился Джек. Мучительно, невыносимо нравился. Она не знала, как и когда это случилось. Самая опасная болезнь всегда подкрадывается незаметно. К тому моменту, когда тебя впервые осенит ужасная догадка, болезнь успевает заполнить весь организм, пустить метастазы глубоко в сердце. И этот пульсирующий кусок плоти, о существовании которого ты давно позабыл, начинает ныть, подобно больному зубу. Только вырвать его невозможно, и анестезию вколоть – тоже.

Лиза не понимала, откуда взялась внезапная нежность к давнему приятелю. Они знакомы много лет, и не вызывал Иван Кравцов у нее чувств иных, кроме дружеских. Более того, именно доктора Джекила она никогда не воспринимала как мужчину, тогда как Макса или Глеба, бывало, видела в эротических снах. Может быть, потому, что еще в школе переспала с ними, расплачиваясь за услугу. Не то чтобы ей это сильно понравилось, но отвращения не возникло. Когда на следующий день Лиза намекнула Джеку, что сегодня его очередь, тот отказался. Тогда рефлексировать она не стала. Если парень решил поиграть в благородство, это его дело. И вот теперь, спустя годы, Лиза забеспокоилась: что же двигало им? Какой нормальный шестнадцатилетний пацан откажется от секса?

Лиза напрягла память. А ведь Джек ни разу не знакомил товарищей со своими подружками. У них в компании не существовало такой традиции, однако все были в курсе любовных похождений друг друга. И только Джек скромно держался в стороне, предпочитая умалчивать о своих подвигах. Может, с ним что-то не в порядке и он предпочитает мужчин? Или детей? Или черт знает кого еще? Лиза вздохнула. Чего только не придумает женщина, чтобы оправдать отсутствие интереса к себе.

В общем-то, она не особенно стремилась продемонстрировать приятелю свою неожиданную симпатию. Ни к чему это. Дружба слишком ценна, чтобы рисковать ею ради интрижки. Сохранить добрые приятельские отношения, сыграв в любовь, мало кому удавалось. Даже если бы они с Джеком справились с этой сложной задачей, кое-кто едва бы держал себя в рамках. Макс всегда питал к ней болезненную слабость. Он бы точно не одобрил «дружескую» страсть. Конечно, при желании Лиза бы с легкостью пресекла претензии Макса. Но он парень горячий, наверняка наделал бы глупостей. Ходи потом, подтирай за ним.

Встала с кресла, включила чайник. Пока вода закипала, открыла настежь окно и выглянула в теплую ночь. Удивительно, как странно иногда поворачивается жизнь. Давным-давно Лиза поняла, что не похожа на большинство женщин. Все они стремятся к любви, их единственному божеству. Рисуют себе принца и растворяются в нем без остатка. Лиза увлекалась, но никогда не теряла голову. Предпочитала, чтобы любили ее, и всю жизнь следовала этому кредо. Единственным человеком, которого Лиза полюбила сама, стала ее дочь. Но это уже из другой плоскости.

То, что она чувствовала к Ивану, было новым и волнующим. Если бы ей просто хотелось заняться с ним сексом – она бы не колебалась ни секунды. Сообщила бы о своем желании и, скорее всего, отказа не получила. Но ей хотелось чего-то иного. И это иное, неопределенное и бесформенное, пугало ее до чертиков.

Являлось ли это зарождающейся любовью? Безобидным влечением к человеку, с которым можно быть самой собой? Началом одуряющей страсти? Лиза впервые столкнулась с проблемой, природа которой была ею не изучена. Предстояло долгое и, пожалуй, утомительное исследование.

Вода закипела. Лиза приготовила чай и вернулась к окну, держа в руке кружку. Стояло начало осени, но погода была по-летнему жаркая. Лиза закрыла глаза, подставив лицо слабому ветру. Воздушные пальцы деликатно погладили щеку, а затем нагло отбросили челку со лба, встряхнули аккуратно уложенные волосы. Интересно, Джек разрешит ей присутствовать на сеансе гипноза? Хотелось бы понаблюдать за его манипуляциями. Любопытство вызывал не столько процесс внушения, сколько поведение гипнолога. Как он будет выглядеть? Лицо серьезно, взгляд сосредоточен, голос убедителен? Лизу всегда возбуждал профессионализм.

* * *

Галя сидела на скамейке возле детской площадки. В последнее время она часто приходила сюда наблюдать за детьми. Это ее успокаивало. Наконец-то она нашла универсальное средство против тоски.

Первый месяц после расставания с мужем она беспрерывно плакала. Не существовало слов утешения, способных облегчить ее страдания. Она заперлась в своей квартире – благо арендаторы съехали быстро и без проблем – и не выходила на улицу несколько дней. Не отвечала на звонки, не открывала дверь, в которую регулярно кто-то ломился. Утратила всякий интерес к жизни. Если бы у Гали было чуть больше сил, она бы покончила с собой. Но для этого поступка необходимо желание. А Галя не хотела абсолютно ничего. Уже не дышала, но все еще чувствовала боль. А потом внезапно ощутила нечто странное.

Это был порыв, чистая интуиция. Галя не понимала, что подтолкнуло ее выбежать из дома, ворваться в ближайшую аптеку и купить тест на беременность. Еще до того, как увидела две полоски, она уже знала, что носит под сердцем ребенка. В эту самую минуту внутри переключился невидимый тумблер. Она умылась, переоделась в чистое платье, сходила в магазин за продуктами и принялась готовить обед. Галина не могла позволить себе голодать. В ее жизнь вошел новый смысл, – на его фоне печали меркли, а проблемы становились смешными и незначительными. Боль по-прежнему была сильна. Но уже не сводила с ума, не опутывала ее ядовитой пустотой. Теперь с ней можно было бороться.

Сентябрь выдался жарким. Галя сняла легкую кофточку и улыбнулась отдыхавшей на соседней скамейке молодой мамаше. Та дружелюбно кивнула:

– А ваш где?

– Моему еще рано гулять.

Молодая мамаша не совсем поняла ее ответ, но переспрашивать не стала. Мало ли странных людей вокруг.

Галя посидела еще несколько минут, с умилением глядя на игравшихся малышей, и уже собиралась уходить, когда за спиной раздался глухой голос:

– Пожалуйста, только не убегай. Давай поговорим.

Глеб обошел скамейку и сел рядом. Галина подавила приступ паники и сдержанно ответила:

– Не убегу. Зачем ты пришел?

– Мне плохо без тебя. Хотел увидеть.

Галя промолчала. Она не знала, что сказать.

– Как ты, родная? – Он осторожно коснулся ее пальцев.

– Я жива. – Галя мягко высвободила ладонь.

– Я люблю тебя.

Галя вздрогнула. Эти слова казались ей такими неуместными. Подняла голову, встретившись взглядом с Глебом. Когда-то он был самым близким, самым дорогим человеком в ее жизни. Когда-то она безоговорочно доверяла ему, не мыслила их существования врозь. Господи, как давно это было! В другой жизни. В другом мире. Галя смотрела в его глаза и понимала, что никогда не сможет простить. Она слишком сильно любила Глеба, того единственного, самого лучшего, с кем прожила несколько счастливых лет и кто безвозвратно исчез. Сейчас с ней разговаривал чужой человек. Она ничего не знала о нем. Да и не хотела знать.

– Я тебя не люблю. – Она отвернулась, чтобы скрыть слезы. Да, этот человек был чужим, но как же напоминал родного! Захотелось прижаться к его груди, зарыться лицом в рубашку, вдохнуть знакомый запах. Представить на мгновение, что не было страшного признания и болезненного расставания. Любимый муж по-прежнему рядом, и жизнь все так же тиха и уютна, и нет страшных тайн, способных ее разрушить.

– Пожалуйста, если я для тебя еще что-то значу, не приходи больше, – пробормотала Галя, потупив взгляд. – Мне больно видеть тебя. Я заново учусь жить. Не мешай мне. Пожалуйста.

– Родная…

– Пожалуйста, не мешай. Не мучай меня. Мы никогда не будем вместе.

Она встала и медленно побрела прочь, молясь, чтобы Глеб не пошел следом. Минутная слабость быстро исчезла, и Галя с ужасом подумала о том, что если он нагрянет через месяц, то непременно заметит ее округлившийся живот. Глеб убивал людей. А однажды лишил жизни беременную женщину. Нельзя допустить, чтобы он узнал о ребенке. Никогда. Нужно переехать в другой город, замести следы, свести к минимуму шансы случайной встречи. Панический страх захлестнул Галю, она едва справилась, чтобы не ускорить шаг, тем самым выдав свое волнение. Лишь свернув за угол, она позволила себе оглянуться. К счастью, никто ее не преследовал.

Глеб долго сидел на скамейке, не в состоянии заставить себя подняться. Зря он приехал. Стало только хуже. Разбередил и без того болевшую рану. Должно быть, он чего-то не понимал в жизни. Иначе философски бы воспринял Галины слова о том, что ее любовь закончилась. Черт возьми, разве может истинное чувство закончиться столь скоро? Разве ложь способна уничтожить трепетную привязанность? Можно обидеться, испугаться, отказать в прощении, но при этом продолжать любить. Неужели Галины эмоции были поверхностны и легки, как плавучий дом, поэтому и разрушились при первом же шторме? Глеб не хотел в это верить.

Красный резиновый мячик подкатился к его ногам. Глеб поднял мяч и огляделся. Мальчишка лет пяти стоял поблизости и нерешительно переминался на месте, боясь подойти к суровому дяде. Глеб натянуто улыбнулся и протянул игрушку:

– Держи свое сокровище.

Ребенок шагнул вперед, осторожно взял мячик и с любопытством уставился на взрослого:

– А щто ты тут делаещь?

– Ничего. Просто сижу.

– А как тебя зовут?

– Глеб. А тебя?

– Андлей.

– Я своего сына тоже хотел Андреем назвать. Но у меня нет сына, – ответил мужчина.

– А щто ты тогда здесь делаещь? Детская площадка для детей, – справедливо заметил мальчик.

– И то верно, – подмигнул Глеб малолетнему собеседнику и встал. – Удачи тебе. Не теряй мяч. Потеря – дрянное чувство.

В тот вечер Глеб напился в хлам и не просыхал полторы недели. Выходить из запоя не хотелось, но отпуск кончился, нужно возвращаться на работу. Да и брату давно не звонил. Как он там? Пошарил в карманах, достал телефон. Батарея была разряжена. С трудом отыскал провод, поставил мобильный на зарядку и направился в ванну, приводить себя в порядок. Когда вернулся, набрал Юркин номер.

– Наконец-то ты объявился! Я не могла до тебя дозвониться несколько дней! – Даша заплакала в трубку. – Юрка в больнице. Ему плохо. Я не знаю, что делать… Врачи ничего не говорят!

Глеб почувствовал, как земля ушла из-под ног. Схватился за ручку двери, чтобы не упасть.

– В какой больнице? Диктуй адрес!

Дальнейшие события разворачивались словно в тумане, – иногда Глебу казалось, что он все еще пьян и пребывает в алкогольном бреду. Все было слишком непохоже на правду.

Даша сбивчиво рассказала, что случилось. На даче, куда они приехали, Юрке стало плохо. Вести машину он был не в состоянии, а Даша и вовсе не умела. Мобильные телефоны не ловили. Пока Даша нашла помощь, прошло не меньше суток. Юрку привезли в больницу по месту прописки. Врачи сказали, что все нормально, переживать не о чем. Даша хотела сразу же позвонить Глебу, но Юрка попросил не дергать брата понапрасну. Она послушалась. Однако, когда через четыре дня мужа перевели в реанимацию, попыталась выйти на связь. К сожалению, мобильный Глеба был отключен, а домашний не отвечал. Пару раз она приезжала к нему домой, но дверь ей никто не открыл.

В реанимационное отделение родственника не пустили. Велели ждать лечащего врача, который появится послезавтра. Глеб рвал и метал, но бить медперсонал не решился. На примете был лишь один человек, с которым Глеб мог проконсультироваться.

Джек ответил сразу. Внимательно выслушал приятеля и заявил:

– Нужно срочно перевозить его в хорошую больницу. Та, где он лежит сейчас, обычный клоповник. В лучшем случае ему не помогут, в худшем – навредят. Я тебе дам телефон медицинского агентства, спросишь Елену Сергеевну, скажешь, что от меня. Объяснишь ситуацию, они направят тебя к нормальным врачам, которые будут заниматься конкретно твоим братом. Все это стоит приличных денег.

– С деньгами я разберусь. Сколько это займет времени?

– Сутки, не меньше.

– Черт, – выругался Глеб. – А быстрее никак?

– Это быстро. Поверь мне. Телефон записываешь?

Когда на следующий день приехал реанимобиль, внезапно взбунтовался заведующий отделением. Стал кричать, что не позволит перевозить куда-то пациента в столь тяжелом состоянии. Заявил, что не подпишет никаких документов о том, что Юрий вообще находился в этом отделении, чтобы в случае чего на их больницу не легла ответственность за неправильно оказанную медицинскую помощь. Ругаться и оспаривать неправомерное решение было некогда. Глеб впервые увидел брата, когда того выкатили из палаты. Он был в сознании, но выглядел ужасно. Всю дорогу до больницы Глеб сидел рядом и молчал. На месте их встретили и сразу же увезли пациента в реанимацию. Родственникам оставалось ждать внятной информации и надеяться на лучшее.

Даша беззвучно плакала, закрыв лицо носовым платком. Глеб тронул ее за плечо:

– Знаешь что? Отправляйся домой. Нечего тебе тут всю ночь торчать. Выспишься и приедешь завтра.

– Нет, я буду здесь, – всхлипнула она.

Глеб силой поднял ее со стула и повел к выходу.

– Когда Юрка придет в себя, ты должна быть свежей и полной сил. Это ясно? Я тебе позвоню, когда будут новости.

Усадил невестку в такси и вернулся в здание. В холле было пусто. Только медсестры на ресепшен с интересом поглядывали на слонявшегося из угла в угол привлекательного шатена.

Глеб не находил себе места. В голову лезли мысли, от которых хотелось крушить стены. Почему он не настоял на своем, не убедил брата повременить с поездкой в глухую деревню? Почему Дашка не проигнорировала Юркину гордость и не позвонила сразу? Почему Глеб ударился в запой в самый неподходящий момент? Так много «почему», и так мало шансов на ответы…

Прошла бессонная ночь, затем утро и день. Лишь к вечеру появились результаты анализов. Пожилой доктор с приятным лицом подошел к Глебу и лаконично сообщил:

– У вашего брата развился сепсис, идет отторжение донорской почки. Сейчас он на гемодиализе, состояние стабильно тяжелое. Прогнозы давать боюсь. Будем предпринимать все возможное. Если бы привезли его к нам несколькими днями ранее, разговор был бы иным.

Доктор говорил что-то еще, но Глеб на минуту оглох. Слух улавливал лишь отдельные слова, стучавшие в ушах болезненным эхом. Отторжение… Нет гарантии… Упустили момент… Упустили… Упустили…

– Вы меня слышите? – доктор озабоченно взглянул на собеседника поверх очков.

Глеб сделал пару глубоких вдохов:

– Я могу его увидеть?

– Можете. Но не утомляйте его долгой беседой.

Юрка лежал один в огромной палате, подключенный к аппарату искусственной почки. Слабо улыбнулся, приветствуя посетителя. Глеб пододвинул стул и сел. Хотел что-то сказать, но не смог выдавить ни звука.

– Ты чего, братишка? Все будет нормально, – делано бодро сказал Юрка.

– Какого черта вы мне сразу же не позвонили? – вспыхнул Глеб. – Я надеялся, ты уже вырос из детского возраста! Как же я зол!

– Не ори ты, и без того голова болит. Я думал, ничего серьезного. Ты и так носишься со мной как с писаной торбой. Мне неловко от этого, понимаешь? Что я, сам не в состоянии о себе позаботиться?

– Не в состоянии! Иначе бы не допустил нынешней ситуации!

На крик прибежала медсестра. Глеб извинился и понизил голос:

– Я ношусь с тобой, потому что ты мой родной брат! Не забыл? И я не хочу, чтобы ты сдох раньше времени! Ясно?

Юрка понуро кивнул:

– Я понимаю, что не прав. Нужно было сразу тебе позвонить.

– Ладно, проехали. По-любому вытащим тебя.

Глебу стало стыдно за свой срыв. Накинулся на брата, а сам хорош. Поддался слабости, понадеявшись утопить в вине свою скорбь. Придурок. Алкоголизм еще никогда никого не выручал. Нужно было держать себя в руках, а не раскисать как последнее ничтожество. Подумаешь, жена бросила. У людей проблемы похлеще, однако справляются. Если бы не распустил нюни от жалости к себе и не ушел в запой, то отреагировал бы на Дашкины звонки. И Юрку направили бы к нормальным специалистам на несколько дней раньше! Только бы все обошлось… Современная медицина творит чудеса. Кто как не Юра заслужил чудо?

В палату вошла Даша, Глеб поднялся, уступая ей стул.

– Пообщайтесь наедине. Позже загляну.

В дверях его остановил голос брата:

– Не сердись на меня. Я хотел как лучше.

Глеб кивнул и вышел в коридор. Юра проводил его взглядом. Глеб всегда чувствовал гипертрофированную ответственность за него. Много раз Юрка пытался донести до него, что ощущает дискомфорт от чрезмерной опеки. Глеб и сам порой нуждался в поддержке, однако был слишком горд, чтобы на время выйти из роли наставника. Да, возможно, Юрка сглупил, пытаясь скрыть от него внезапное ухудшение здоровья. Но никто не подозревал, что все окажется так серьезно. Не было никаких предпосылок. Недомогание началось резко и неожиданно. Меньше всего Юрий хотел тревожить Глеба, – ему и так крепко досталось. Разрыв с Галей заметно надломил его. А тут еще младшенький со своей болезнью. Так некстати.

Юрка посмотрел на жену. Она сидела рядом и не сводила с него тревожных глаз.

– Отставить похоронный вид. Все будет хорошо, Дашуня.

Через три дня Юра умер.

* * *

После ссоры в ресторане Макс сто раз пожалел, что отреагировал слишком бурно. Глеб повел себя неправильно, но не стоило избивать его. Позвал бы на улицу, поговорил с ним по-мужски, объяснил, что нельзя оскорблять женщину. А тем более Лизу. Она дерзкая, иногда ее конкретно заносит. Однако более преданного друга трудно найти. Она не раз доказывала, что заслуживает уважения. Так что гнев Макса оправдать можно. Другое дело, что осадочек все равно остался. Ведь Глеб даже не защищался – просто позволял себя избивать. Чувствовал себя ему обязанным, не мог ударить товарища, который спас его брата. Получается, что Макс воспользовался своим преимуществом. Некрасиво получилось. Стоило позвонить другу и извиниться, но гордость не позволяла. В конце концов, это не Макс полез в бутылку и начал ссору. Впрочем, не сегодня, так завтра все равно нужно выйти на связь. Спросить про Юрку.

Вчера встречались с Джеком. Забурились в восточный ресторан, курили кальян и беседовали за жизнь. Потом неожиданно позвонила Лизка, изъявила желание составить им компанию. Спустя час уже восседала рядом, забравшись с ногами на низкий диван, и активно расспрашивала Джеки о ходе эксперимента. Нового подопытного подкинул Макс. Он давно подумывал уволить одного из своих водителей. Работал тот хреново, да и кризис опять же. Вызвал пацана на ковер, заявил, что вынужден сократить штат и сейчас выбирает, кого оставить. Будет учитывать не только трудовой стаж, но и психологическую совместимость сотрудников. Наплел о необходимости провести тестирование. Терять работу сотруднику не хотелось, так что он согласился как миленький.

– Ванюша, давай рассказывай! Почему я должна из тебя клещами вытаскивать информацию? – рассердилась Лиза.

– Прости, я думал, тебе это нравится.

– Ошибся. Ты меня с Максом спутал. Это он у нас любит клещами орудовать.

– Не-не. Я предпочитаю орудовать чем-то другим, – заржал Макс. – И только с бабами. Джеки, не обижайся, ничего личного.

– Я уже давно смирился, что никогда тебя не заполучу, – улыбнулся приятель.

– Не переводи тему, – напомнила подруга. – Что там с нашим кроликом?

– Парень нормальный, гипнабельный, – неохотно ответил Джек. – Думаю, что попробовать можно.

– И когда начнешь?

– Два ознакомительных сеанса я уже провел. На следующей неделе покопаюсь в его голове более основательно.

– Мне кажется, или ты без энтузиазма об этом говоришь? Тебя что-то не устраивает? – допытывалась Лиза.

Джекил пожал плечами:

– Все устраивает, Елизавета. Есть некоторые нюансы, но в целом кандидатура нормальная.

– Вот и здорово! – Макс стукнул ладонью по столу. – Предлагаю по этому поводу забуриться в баню и заказать проституток!

Ярко-красные губы Лизы тронула ироничная ухмылка:

– А врал, что только по любви.

– Любовь у меня одна – это ты, – подмигнул Макс. – Но трахаться со мной ты отказываешься. Поэтому приходится пользоваться услугами профессионалок. Ты, Лизка, не паникуй, мы тебе тоже кого-нибудь вызовем. Кутить, так по полной.

– Вот спасибо, добрый человек, – она вдохнула ароматный дым кальяна и положила мундштук на стол.

– Ну что, старик, как тебе идея? – Макс вопросительно посмотрел на товарища. Тот покачал головой:

– Ты знаешь, сауны – моя слабость. Но извини, не сегодня.

Лиза бросила на Джека изучающий взгляд:

– Что так? Другие планы?

– Настроение неподходящее.

Его ответ не удовлетворил собеседницу, но она воздержалась от дальнейших расспросов, боясь продемонстрировать излишнюю заинтересованность. Джек почувствовал ее напряжение и сказал первое, что пришло в голову:

– Пару недель назад мне Глеб звонил.

Подруга оживилась:

– Ух ты. Иисусик явил себя народу. Чего хотел?

– Похоже, у его брата возникли проблемы. Спрашивал, в какую больницу его лучше положить.

Макс нахмурился:

– Что за проблемы?

– Я не расспрашивал подробно. Глеб был на нервах, так что я дал ему нужную информацию, и все.

Новость расстроила Макса. Как ни крути, он был причастен к Юркиной судьбе. Близкого знакомства так и не состоялось, но несколькими фразами они перекинулись, когда готовились к операции. А после выписки из больницы Юра встретился с ним и лично сказал спасибо. Хороший мальчишка. Глеб всеми правдами и неправдами старался держать брата подальше от их компании, берег от тлетворного влияния. Приятеля можно понять. Макс тоже оберегал жену от друзей. Незачем принцессе постигать циничность мира. Семья – это особая тема, и отношения требует тоже особого.

– Надо будет завтра набрать Глеба, – Макс посмотрел на дисплей сотового телефона. – Сегодня уже поздно.

На минуту все умолкли, погруженные каждый в свои мысли. Макс с сожалением думал о том, что со времен школы Глеб сильно изменился отнюдь не в лучшую сторону. Они дружили с начальных классов и верили, что крепкая дружба сохранится на долгие годы. Ради товарища кидались против толпы, ни минуты не раздумывая, не сомневаясь в разумности порыва. Даже потом, когда в компанию влился Джекил и отлично зарекомендовал себя, Макс продолжал считать Глеба единственным настоящим другом. Доверял ему безоглядно, не опасаясь насмешек и непонимания. Когда же все поменялось местами? Бесшабашный Глеб, всегда рвавшийся в бой, превратился в страдающего зануду. А осторожный, сдержанный Джекил стал отжигать по полной программе.

Макс ничего не имел против Ваньки. Он хороший товарищ, не придерешься. Всегда даст умный совет, не откажет в помощи. Но все-таки он другой породы. Макс не испытывал к Джеку родственной привязанности. Тогда как с Глебом они были одной крови, разговаривали на одном языке, мыслили одинаковыми категориями. По крайней мере, до некоторых пор.

Товарищ стал отдаляться после того, как женился. Макс видел его пассию пару-тройку раз, и она ему сразу не понравилась. Он знал этот тип женщин. Правильные до оскомины, безупречные во всем и, как никто другой, способные иссушить мозг нормальному мужику. Непонятно, как Глеб повелся на такую скучную бабу. Симпатичная, конечно, но ведь этого мало. Должен присутствовать темперамент. Иначе откуда взяться страсти? Как разжечь огонь в отношениях? Эта немая холодная рыба и в постели ведет себя соответствующе: не забывая о праведности и контролируя каждый вздох. Жить с такой бабой – кошмарный удел. Но, похоже, Глебу нравилось.

Собственно, Максу было плевать, кого трахает его друг, если бы тот оставался прежним. К сожалению, Глеб менялся, сам того не ведая. Проклятая святоша прилипла к нему голодной пиявкой и высасывала жизненные соки, превращая его в несчастное, обессиленное, мятущееся существо. Это замечали все, кроме самого Глеба. Мерзким было то, что повлиять на ситуацию не представлялось возможным. Не убивать же его жену, в самом деле. Тем более что вряд ли бы убийство помогло. Слишком много яда она успела впрыснуть в свою жертву. Печально.

Макс тряхнул головой, сбрасывая тоскливое оцепенение. Жизнь продолжается, черт возьми. Огляделся по сторонам. В дальнем углу молодая томная девица несколько потрепанного вида, поймала его взгляд и улыбнулась. Он повернулся к Лизе и подмигнул:

– Похоже, я нашел себе компанию на ночь. Одобряешь?

Подруга вскользь поглядела в указанном направлении и хмыкнула:

– Она, конечно, не Венера…

– Но что-то венерическое в ней определенно есть, – закончил ее фразу Джек.

Лиза улыбнулась, Макс заржал:

– А ты рисковый пацан. Говорить любишь, а бегать не умеешь.

Разошлись после полуночи. Джек уехал первым, Макс пошел провожать Лизу до машины. Она не спешила домой. Оперлась на капот и задумчиво уставилась вдаль.

– Ты чего, Лизка? У тебя все путем?

– Да.

– Какая-то ты сегодня странная.

– Загадочная? – устало улыбнулась она.

– Скорее пришибленная, – уточнил товарищ.

Собеседница изогнула бровь:

– Вот как?

– Вот как? – удивленно повторил Макс. – Это и весь твой комментарий? Да что с тобой такое?

Лиза подняла глаза на обеспокоенного друга. Минуту молчала и со вздохом спросила:

– Скажи, ты ведь любишь Надю?

– Ну да.

– И каково это?

– Каково что? – не понял приятель.

– Любить.

– Лизка, ты чего? – Он наклонился и заглянул в ее лицо. – Ты здорова? Как ты себя чувствуешь?

– Обними меня, – тихо попросила Лиза. Макс привлек ее к себе, крепко прижал к груди, стиснув руками хрупкие плечи. Десятки вопросов вертелись на языке, но он понимал, что сейчас лучше помолчать. Лизу что-то терзало, но ее не заставишь признаться, пока сама не захочет. Гладил ее по волосам и целовал в макушку, как маленькую девочку. А она доверчиво прильнула к нему, словно ища защиты, и не шевелилась целую вечность.

– Давай я лучше расскажу о том, как люблю тебя, – громко зашептал Макс. Лиза никак не отреагировала, поэтому он продолжил: – Ты в курсе, что я не умею говорить красиво и складно, как доктор Джекил. Скажу просто и по существу. Я помню тот день, когда мы познакомились. Ты, наверное, забыла. А я нет. Мы с парнями курили за школой, и вдруг подходит к нам тонкое черноволосое чудо. Глаза сверкают, губы сжаты. И с места в карьер: нужна, мол, помощь, расплачусь без проблем. Я обалдел, если честно. Откуда в таком щуплом маленьком теле могло умещаться столько дерзости и решительности? Я тогда возбудился не на шутку. Хотелось завалить тебя тут же, на школьном дворе. Но как ты помнишь, я сперва выполнил твою просьбу.