Текст книги "Внучка бабы Яги"

– Все. Можно смотреть. – Михай слегка притопнул, чтоб сапог лучше сел.

– А с волосами что случилось? – спросила я, мельком глянув на предателя.

– Не зубы, отрастут, – провел тот ладонью по затылку. – После перекидывания всегда так.

Теперь малорослик щеголял короткой прической, навевающей воспоминания о трехдневной щетине мохнатовского старосты Платона Силыча. Точно такая длина и оттенок у него иногда пробивается, только на подбородке. Так перевертыш выглядел еще моложе.

– Не могу его видеть, – повинился Михай хозяину. – Думал, вцеплюсь поганой твари в глотку, а там будь что будет.

– Я тебя понимаю, – успокоил Влад побратима. – Только сам знаешь, тебе против Ива не выстоять. Одним щелчком пришибет.

– И откуда такая ненависть? – полюбопытствовала я.

Михай уж было открыл рот для пояснений, но господарь его бесцеремонно перебил:

– Потом за чарочкой воспоминаниями поделитесь. Сперва о деле надо подумать.

– Это о каком? – вспылила я. – Мне-то только по терему княжьему бродить остается, пока ты вход в Заповедную пущу отыщешь.

– Вот и ходи, – согласился Влад. – Да так, чтоб тебя люди видели, чтоб пообвыкли к твоему присутствию.

– А князь, а вещун Трисветлый, а карты волшебные?

– Я же тебе объясняю… – начал Дракон. – Погоди, а с чего ты взяла, что они непростые?

– Во-первых, – загнула я палец, – свечение от той колоды шло; во-вторых, если б все просто было, ты б не озаботился меня останавливать; в-третьих…

Я замолкла, переводя дух.

– Продолжай, – подбодрил меня Влад.

– Запах такой пошел в воздухе, вроде как ливень перунный близко…

– И что?

– А то, что видала я похожие предметы.

– Может, ты и о действии тех предметов осведомлена? – свысока спросил князь.

Этакого пренебрежения я снести не могла.

– Да! – почти крикнула я сердито. – Они заставляют забывать!

Господарь обменялся с Михаем многозначительными взглядами.

– И что из этого арсенала есть у тебя? – вкрадчиво спросил злыдень.

Но я уже прикусила язык, коря себя за неосторожность. Братчикам достаточно мою сумицу с пожитками перетряхнуть, чтоб наложить лапу на имущество. А она где осталась? Правильно, в горенке у злыдня, под шаховым столиком примостилась. Не могла же я при франкском облачении холщовую суму при себе держать. А там – и блюдце демонское, и гребень, и записи всякие, для дела необходимые. А больше-то у меня и нет ничего. Только еще подвеска покойной магички. Моя-то при мне – на шее, скрытая новомодным эршапом. А синенькая, чужая – там, где-нибудь на самом донышке лежит.

– Откуда у деревенской ведьмы этакие редкости сыщутся? – на всякий случай проговорила я. – Сам посуди…

Влад сделал вид, что поверил. А я решила для себя побыстрее хозяйство перепрятать. Только надо придумать, как от валахов отвязаться.

– Дело превыше всего, – решительно сказала я, направляясь к выходу. – Надо же и на людей посмотреть, и себя показать.

У стеклянных грядок мы оказались довольно быстро. Влад галантно распахнул передо мной дверь, потянув за ручку в виде львиной лапы, и я опять окунулась в шум празднества.

За время нашего отсутствия градус веселья слегка повысился. Некоторые гости уже нетвердо стояли на ногах, слышался громкий смех, количество танцующих увеличилось. Княжеский трон пустовал: видно, официальные церемонии подошли к концу. Растреклятый господарь следовал за мной, будто телок на веревке, не отпуская дальше чем на шаг. Он явно скучал, равнодушно задерживаясь взглядом лишь на хорошеньких дамских личиках. Кстати, честно говоря, успехом у барышень он пользовался преизрядным. Казалось, каждая считала своим долгом наградить валашского Дракона томным взглядом очей и чарующей улыбкой. Пригласил бы какую прелестницу, честное слово. А то ведь по правилам даме инициативу проявлять не положено. Менуэт, чай, не котильон… И тут меня озарило. Мимо проходил подавальщик с напитками. По центру подноса среди бокалов стояла в вазочке махровая алая роза. Я ухватила колючий стебель. Эх, расцеловала бы свою демоницу за то, что показывала мне разные балы иноземные. И за то, что про игру в фанты рассказать не преминула!

Почти подбежав к ближайшей паре, я сунула раскрасневшейся от танца даме цветок и протянула руку кавалеру. Они поняли замысел без слов, и барышня отправилась на поиски партнера для следующего танца. Надо ли говорить, что им оказался Влад, иронично округливший брови, но послушно последовавший за кокеткой. Дама, которой господарь не достался, вертела в руках розу, высматривая добычу в толпе мужчин. Игра началась! Сейчас всем станет еще веселее. За считаные минуты фант обойдет всех танцующих и пустится по второму кругу. Одному – партнер для танцев, другому – возможность выбора. Пары будут тасоваться, как карты в невиданной вещунской колоде, и всем будет не до меня.

– А как же зарок? – раздался робкий голос моего кавалера.

К слову, им оказался давешний рыжеволосый приставала.

– Времени сколько? – спросила я у Сандро с интонациями строгого наставника.

– Полночь, – испуганно ответил недоросль. – Только что куранты пробили.

– Вот как раз с двенадцатым ударом срок обетницы и истек, – пояснила я, увлекая парня в вихрь танца.

Очень быстро я убедилась, что котильон – это моя стихия. Никто особо не наблюдает, исполняешь ты фигуры в точности или мухлюешь через раз. В этом танце смысл-то другой, фривольный, отнюдь к пластическим искусствам отношения не имеющий. Котильон – это такая себе рыбацкая уха, куда чего наловят, то и бросают. Да и столько, бывает, накидывают при хорошем клеве, что ложка в котле стоит. Я могла хоть вприсядку по кругу идти, ни у кого бы это удивления не вызывало. «Раз-два, три-четыре», – бормотала я под нос, чтоб со счета не сбиться. А тело, казалось, само выполняло все подскоки, поклоны и приседания, входящие в объявленную позицию. Распорядитель уже охрип, выкрикивая из центра зала франкские названия танцевальных фигур.

– Ваша божественная грация… – прохрипел партнер, когда мы на мгновение оказались лицом к лицу.

Следующим движением был резкий поворот, и договорить свой дивный комплимент недоросль не успел.

– Дыхание побереги, – посоветовала я, когда в следующий раз распаренное рябое лицо оказалось в пределах видимости. – Тебе меня еще до выхода из залы дотанцевать надо.

Видимо, молниеносное превращение жеманной франкской девы в вежливую и сосредоточенную меня что-то подкосило в жизненных устоях моего кавалера. А может, просто бешеный ритм танца успел его утомить. Скрипачи наяривали от души, все убыстряя и убыстряя мелодию.

Я мельком поглядывала на массивную двустворчатую дверь, возле которой мне хотелось оказаться как можно быстрее. Эх, далека дороженька – почитай, еще полкруга проскакать придется. А партнер мой тем временем совсем скис – с ритма сбивается, в ногах путается, вот-вот растянется на полу на потеху разгоряченной публики.

– Соберись! Ты же мужик! – подбодрила я недоросля. – Немного осталось.

Видно, маменька у моего кавалера – женщина очень властная. Чем же еще объяснить, что после окрика парень весь подобрался и вполне достойно продолжил движение?

И опять меня посетило гаденькое ощущение чужого взгляда – тяжелого, злобного. Уголком глаза я заметила оживление на хорах, как раз напротив того места, где расположились музыканты. Прищурившись, я во всех подробностях успела рассмотреть юркого господина в оливковом камзоле, который, заметив мое любопытство, мгновенно исчез. Смуглый и темноглазый, с большим кривым носом и шапкой мелкозавитых кудрей. То ли парик, то ли свои волосы на букли накручивает. А вообще – на барана похож, если бывают они такой яркой вороной масти.

– Бабочки! – объявил распорядитель.

– Выход, – прохрипел Сандро.

Я до поры выбросила из головы мысли о загадочном незнакомце и присела перед недорослем в глубоком реверансе. Тот, вспомнив о правилах куртуазности, лепетал что-то о бесконечном счастии и нескончаемом удовольствии. Да только время поджимало. Хаос галопирующих пар вот-вот сменится четкими построениями променадов.

И я просто вышла за дверь.

Глава 11
О вероломном похищении, кровавом жертвоприношении и подлом обмане

Спечь 10 яблок, протереть их сквозь сито, добавить 1 горсть муки, размешать, положить в форму и поставить в печь, пока не подрумянится. Подавать с медом.

Рецепт гамулы (старинная русская кухня)

Я бежала по переходу, придерживая юбки и отбивая четкую дробь каблучками туфелек. Быстрее, быстрее… Нещадно кололо в боку, пот застил глаза, воздух просто разрывал легкие. Тот, кто преследовал меня в переплетении коридоров, свое дело знал – он загонял меня с азартом и осторожностью опытного охотника. Я же в полной мере ощутила себя в роли беспомощной жертвы, из последних сил пытаясь убежать, спастись, спрятаться.

Кто ж знал, что моя попытка самой отыскать княжью горницу обернется таким чудовищным финалом? Ничто ж не предвещало, ёжкин кот!

Я быстро оставила позади двустворчатые двери зала для приемов. Поначалу мне еще попадались то одинокие скучающие стражники, лениво провожающие меня взглядами, то милующиеся в полутьме парочки, которым и дела ни до кого не было. Затем освещение стало менее ярким – светильники горели через один, и праздничный шум перестал быть слышен. Я вздохнула с облегчением – стало быть, не догонят меня теперь валахи. Я шла уверенно, так сказать, держа нос по ветру. Все повороты я помнила, подумаешь, эка невидаль. В лесу и не так плутать приходилось. Бывало, бредешь себе по тропиночке, бурчишь что-нибудь под нос да вешки примечаешь… И тут до моего слуха донесся звук осторожных шагов. Я остановилась. Преследователь тоже. Я пошла быстрее. Тот, кто шел за мной, тоже возобновил движение. Я ощутила тревогу, но, преодолевая внезапно нахлынувший липкий страх, обернулась и двинулась навстречу неведомой угрозе.

Его глаза были странно выпячены и совершенно безумны. Дыхание вырывалось из глотки с шипением. Через подбородок стекала пенная дорожка слюны, марая оливковую ткань камзола. Бешеный баран! Обхохочешься. Только вот чего-то было не до смеха.

– Ай-ай-ай. – Косматая голова качнулась из стороны в сторону. – Такая хорошенькая мадемуазель и без кавалера…

Я сглотнула и попятилась, не отрывая взгляда от тонкого трехгранного лезвия, которое покачивалось на уровне моего лица. Вот так же люди себя ведут, если случайно разворошат осиное гнездо. Ни одного лишнего движения, чтоб ядовитое жало не оказалось в твоем теле. Преследователь наступал, сжимая кинжал в левой руке.

– Тебе нравится моя маленькая игрушка? Конечно, девочкам нравится все изящное…

Я молчала.

– Это называется дага. – Он еще на шаг сократил разделяющее нас расстояние. – Швабы знают толк в холодном оружии. Правда, красиво?

Я кивнула. Преследователь довольно осклабился, видимо оценив мою покладистость.

– А теперь – сюрприз!

Раздался сухой щелчок, лезвий стало три. И я побежала не разбирая дороги. Охота началась.

Если вам снится побег – это считается неблагоприятным знаком. Значит, предприятие, которое вы затеяли, обернется неудачей. Ёжкин кот, лучше бы это был сон! Я из последних сил толкала вперед непослушное тело, с ужасом понимая, что еще чуть-чуть – и все, не смогу, сломаюсь, сдамся на милость победителя.

По захламленной винтовой лесенке, оказавшейся на моем пути, я скатилась чуть не кубарем. Темно. Ну да это не беда – ночное зрение меня еще не подводило. Через пару мгновений можно было уже рассмотреть очертания окружающих меня предметов. Я заполошно заозиралась, отыскивая местечко поукромнее. Судя по густым занавесям паутины и вековой пыли в углах, в этой части терема давно никто не жил. Или вообще никто и никогда. Толстые бревенчатые подпорки, низкий потолок, ни одного окошка, голые стены… В своих метаниях я оказалась под княжьим теремом, так сказать, в подвале. Из глубины помещения медленно выдвинулась неясная белая фигура. Приблизилась, шурша многослойными юбками.

– Доброй ночи, – пролепетала я, всматриваясь в резкие черты лица загадочной дамы.

Темные локоны обрамляли округлое лицо с пухлыми бледными губами и тяжелыми веками усталых глаз. Неизвестная особа была не так уж и молода. Заметив небольшие морщинки, сбегающие вниз от крыльев крючковатого носа, я решила, что дама давно разменяла четвертый десяток. Незнакомка широко улыбнулась:

– Наконец-то ты привел ее, Джозеф…

Теперь я ее узнала. Именно этот томный голосок слышала я за стеной княжьей горницы. Девица Марианна Алансон – предсказательница, ворожка и просто красавица. Моей последней мыслью, перед тем как я провалилась в беспамятство, была: «А Козятин-то гораздо ближе, чем кажется…»

Дин-дон! Бренчат далекие колокольцы. Дин-дон, проснись, красавица! Не время сейчас спать… Звенят, тренькают, теребят:

 
Frere Jacques, Frere Jacques,
Dormez-vous? Dormez-vous?
Sonnez les matines, sonnez les matines
Ding ding dong, ding ding dong.
 

А мне, как и мальчишке из песни, хочется еще чуток понежиться под стеганым одеялом.

 
Братец Яков, братец Яков!
Спишь ли ты? Спишь ли ты?
Колокол на башне, колокол на башне:
Дин-дин-дон! Дин-дин-дон!
 

Вот сейчас попрошу бабулю, чтоб не будила, чтоб позволила соснуть еще пару минуточек. Дела подождут, когда так сладко дремать, прижавшись к теплому печному боку, когда так вкусно пахнет каша, томящаяся в казанке в ожидании, когда в нее плеснут свежего молочка.

– Рассвет скоро, – говорит бабушка раздумчиво. – Указанное время и место.

«Знаю, знаю, – хочу ответить я. – Рассвет тоже подождет…» Только не шевелятся мои губы, видно, им тоже не хочется просыпаться.

– Ты уверена, что с помощью этой зубочистки сможешь открыть вход? – шутейно вопрошает Яга мужским голосом.

Ах, как я люблю, когда бабушка лицедеит да на разные голоса сказки сказывает. У нее это отменно получается. Только обычно она меня так перед сном балует, а не поутру…

– Не сомневайся, любимый, карты не врут. Кровь невинной девы в рассветный час…

– Мне немного жаль малышку – она просто случайно оказалась у нас на пути.

– Плевать! – Гневные слезы слышатся в голосе бабули. – А меня кто пожалеет?! О Джозеф, валах говорил мне страшные вещи. Он оскорбил меня!

– Ты отомстишь ему, моя воительница?

– О да! Ублюдок поймет, с кем связался, когда будет собирать ошметки своей подружки по всей округе…

Ублюдок? Уж таких-то слов у бабушки отродясь не было.

Я распахнула глаза. Сверху нависали голые ветви деревьев, расчерчивая серое предрассветное небо. Мне показалось, что это шевелятся лапы огромных пауков. Сдержав рвущийся из горла крик, я выровняла дыхание. Нечего сразу на рожон лезть – оглядеться надо, прислушаться. Авось лиходеи что полезное для меня сболтнут, или случай удобный для побега представится. Осторожный осмотр из-под век уверенности мне не добавил. Место совсем незнакомое – какая-то поляна в лесу. Всего-то и примет, что не ельник, а полупрозрачная березовая роща. Охохонюшки… И пить хочется просто зверски, и морозец уже пробирается под одежду. Представляю, в какие живописные лохмотья превратилось богатое франкское платье. Тьфу, нашла о чем думать! Тут уж чего бы поважнее не лишиться…

Похитители продолжали беседу, абсолютно не обращая на меня внимания. Судя по доносящимся до моего слуха щелчкам, Джозеф баловался со своим хитрым кинжалом.

– Воронов не очень-то хотел расставаться с семейной реликвией… – Марианна щебетала, будто не в глухом лесу находится, а дома гостя дорогого привечает.

– Зачем дикарю дуэльное оружие? Леворукий кинжал, да еще с шарнирными клинками, – поддержал игру Джозеф. – И это в стране, где отношения выясняются чуть ли не на кулаках.

– Его отец привез эту дагу откуда-то с Востока. И никто в семье графа даже не догадывался, что костяные пластины, которыми инкрустирована рукоятка, из рога единорога. Кто-то постарался замаскировать жертвенный нож под безделушку.

– Но тебе пришлось спать с этим мужланом…

– Брось! Дело того стоило.

– Может, ты получала удовольствие?

– Не ревнуй, дурачок. Ты же знаешь, я люблю только тебя.

– Иногда я в этом сомневаюсь.

– О-о-о…

Страстные вздохи явно указывали на то, что девица вознамерилась доказать свое благорасположение прямо здесь и сейчас. Я изо всех сил сдерживалась, чтоб не рассмеяться. Вот ведь потеха! И зачем только люди такими глупостями занимаются? Да еще и на морозе… Брр… Нет, мне этого никогда не понять.

Отброшенный впопыхах кинжал, описав широкую дугу, упал в снег буквально в двух вершках. Вот он – случай!

Я резко села, подминая подстеленную холстинку, и схватила оружие.

– Посмотри, Джозеф, наша маленькая овечка пришла в себя.

Похитительница легко вскочила, запахивая светлую шубку.

– Очнулась? – Подельщик просто повернулся в мою сторону. – Я уж было подумал, что проломил тебе череп.

– У меня крепкая голова, – сказала я по-франкски, с трудом поднимаясь на ноги и поудобнее перехватывая дагу. – Чем обязана приятности нашей встречи?

Язык не слушался – то ли холод был тому виной, то ли предрассветное ослабление господарева колдовства. Поэтому вопрос получился довольно резким.

– Можешь поблагодарить Дракона, – фыркнула Марианна. – Мне нет дела до рутенских наложниц.

Еще и обзывается, злыдня!

– Чего ж так? – вызверилась я. – Научила бы каким хитростям с высоты, так сказать, прожитых лет. У тебя ж опыт большой…

– Мерзавка! – завизжала ворожка и ринулась ко мне.

– Назад! – выставила я перед собой оружие.

Дева замерла.

– Брось перышко, малышка, – вкрадчиво начал Джозеф. – Ты все равно не умеешь им пользоваться.

Он поднялся легко. Вскочил на ноги единым плавным движением. Такая сноровка, в моем понимании, достигается долгими тренировками. Супротив вояки мне даже и с ножичком не выстоять. Чего ж делать-то?

– Ну, поломать-то его я завсегда смогу! – крикнула я в отчаянии.

– Ты не посмеешь… – неуверенно сказала ворожка.

– А вы попробуйте отнимите, – хорохорилась я. – А там поглядим.

Отскочив на пару шагов, я взялась свободной ладонью за острие. Похитители стояли неподвижно, только перебрасываясь быстрыми, осторожными взглядами. Все помолчали. Мне придумывалось только два варианта развития событий. В первом, желанном, я поворачивалась спиной к странной парочке и бежала так, что пятки сверкали. Ага. Только далеко ли я по снегу в легких туфельках доковыляю, прежде чем догонят меня лиходеи? А другая вариация подразумевала попытку договориться. С кем? С двумя безумцами, притащившими меня в лес для свершения какого-то черного дела? Хотя не на своем горбу же они меня волокли. Где-то неподалеку должны быть лошади. Эх, узнать бы еще, в какой стороне. Я напрягла слух в надежде уловить хоть отголосок ржания. Тщетно.

– Чего ты хочешь, малышка? – Джозеф сам решил начать прелиминарии. – Мы можем все спокойно обсудить.

Я щелкнула ногтем по лезвию, вызвав высокую звенящую ноту. Лицо Марианны напряглось. Понятно! Залог для переговоров выбран верный – ножичком они, в отличие от моей жизни, дорожат.

– Я хочу вернуться в Стольный град, желательно – целой и невредимой, – сделала я первый разведочный ход. – И побыстрее.

– Быстро не получится, – честно ответил франк. – Ты откроешь нам путь в Заповедную пущу и можешь быть свободна.

Да уж, как по нотам представляет. Мне очень хотелось поверить, что дело именно так просто и сделается. Значит, в поисках заветного места Марианна опередила моего работодателя. Сильна бестия, ничего не скажешь!

– А как я его отворю? Вы же меня до смерти запырять намерились?

– Да нет, – отмахнулся Джозеф. – Хватит нескольких капель субстанции. Ты сама себе палец наколешь, когда время придет.

– Скоро? – наморщила я лоб.

– На заре, – ответила Марианна. – Недолго ждать осталось.

Складно получается. Они, значит, отправятся индриковы рога добывать, а я к своему… валаху несолоно похлебавши вернусь. По уму – это неплохое решение. Место-то я теперь знаю, так что и в другой раз ход отворить смогу.

– Вы оставите мне нож, – решила я.

– Конечно, конечно, – согласился франк.

– Только он тебе больше не пригодится, – фыркнула Алансон.

– Чего это?

Но девица уже прикусила язык, остановленная тычком подельника. Я широко улыбнулась и перегнула лезвие.

– Только один раз – одно место, одно время, один артефакт, – зачастила Марианна испуганно. – Высшие арканы четко указали направление. Колесница солнца – лунная ладья, счастье – несчастье, радость – печаль…

Глаза гадалки побелели, губы дрожали, она выкрикивала слова со скоростью долбящей вертишейки. Интересно, как часто ее кроет? Это ж никакого здоровья не хватит – так пророчить.

Ворожка опустилась прямо на землю и, обхватив себя руками, продолжала всхлипывать:

– …свет и тень, холод и тепло, добро и зло, любовь и ненависть…

– Все вместе в пущу пойдем, – прервала я почти затихшее камлание.

– Могу я поинтересоваться… – Джозеф помог подняться любовнице. – Зачем тебе это нужно?

– У меня свой интерес, – вздернула я подбородок. – Предлагаю временное перемирие.

– Согласен, – протянул руку лиходей.

Я отшатнулась:

– Держись от меня подальше. А не то…

Угроза в который раз сработала. Франки, не делая больше попыток приблизиться, расселись около небольшого костерка, который Джозеф ловко разложил тут же на поляне. Я, нахохлившись, устроилась напротив, до боли сжимая трехгранное лезвие. Мы стали ждать.

Марианна положила голову на плечо своего милого друга. Тот нежно обнял ее, укачивая, как ребенка. Ну просто идиллия среди зимнего леса! Я уставилась на огонь. Сыроватые ветки искрили, будто знакомый стихийник готовился плести свою волшбу. Как он там сейчас? Все ли с ним в порядке? Здоров ли? Эх, побыстрее бы с ингредиентами возвернуться… Но всласть помечтать чего-то не получалось – назойливый колокольный звон все не отпускал. Видать, мое заявление про крепость головы было слегка преувеличенным. Знатно меня похититель по темечку приложил. Вот сейчас и аукается.

– Тебя настолько очаровал Дракон? – ласково спросила Марианна.

– Еще чего, – отмахнулась я, вступая в разговор, просто чтобы отвлечься. – Он меня за деньги нанял.

– Ну да, – лукаво подмигнула ворожка. – Я сделаю вид, что поверила.

– Мне твоя вера без надобности, – отрезала я. – Нечего было про девичество врать. Тогда, может, и сама…

Я запнулась, кляня свою неосторожность и излишнюю бойкость языка.

– Значит, и у стен есть уши? – Ответа собеседница и не ждала. – Можно я не буду перед тобой оправдываться?

– Речи свои повинные для него вон побереги.

Джозеф оскалился. Он явно получал удовольствие от нашей перепалки.

– Ах ты, маленькая злюка, – погрозила Марианна пальчиком. – Того ты не скажешь, про другое слушать не будешь… Как же нам скоротать время? Тогда уж сама выбирай тему для беседы.

Мне хотелось узнать о разных разностях: о том, как она познакомилась с Владом, насколько часто ее посещают видения, что связывает девицу со странноватым и опасным Джозефом, зачем ей я и, наконец, что такое арканы… Но вместо всего этого у меня вырвался простой вопрос:

– Как ты стала ворожкой?

– О, это забавная история, – невесело улыбнулась франкская дева. – Тебе понравится…

Марианна Клошард была талантливой предсказательницей. С самого детства, сколько она себя помнила, ей мерещилось таинственное и загадочное. То привидится сияние вокруг чьей-то головы, то полупрозрачная фигура за чьим-то плечом… А иногда она видела, как тени людей – знакомых или просто случайных прохожих, будто бы расслаивались, растекались в разные стороны, намечая возможные направления. Очень быстро она научилась определять состояние человека по яркости и цвету ореола, а варианты развития событий – по неясным теням. Ее родители – забитые крестьяне из предместья небольшого городка Алансон – не рады были способностям дочурки. Тайком скручивая пальцами обережные знаки, вспоминали, что родилась малютка вовсе даже и не в срок и слишком быстро проклюнулся у младенца первый зубик. «А еще, помните, на свет появилась уже с волосиками – длинными и черными как смоль». И даже то, что цвет шевелюры с возрастом слегка поблек, стал каштановым, не утешало родителей. Соседские дети юную Марианну сторонились, взрослые тоже не привечали, хотя послушно платили за предсказания указанную цену. Так что неудивительно, что уже в двенадцать лет будущая девица Алансон оказалась одна-одинешенька на дороге, с котомкой в одной руке, посохом в другой и с медяками, зашитыми в подол плаща. Она шла в столицу самой большой франкской провинции – предложить свои услуги правителю сеньору дю Беллю. Жизнь казалась простой и приятной, а будущее – блистательным. Действительность оказалась гораздо жестче. Когда девочка наконец добралась до Каора, в замке ее просто никто не стал слушать. И сколько ни твердила она стражникам о своей исключительности и великой судьбе, к сеньору ее так и не допустили. Еще и гнусно подшутили, отобрав бесценный плащ, да отвесили с пяток тумаков, чтоб не отвлекала от несения службы. Вот так нищая, оборванная и голодная Марианна начала новую самостоятельную жизнь.

– А ты заранее не просчитала, что так будет? – заинтересованно спросила я Марианну.

– О, если б это было так просто… – грустно ответила ворожка, рассеянно глядя на огонь. – Я тогда не умела составлять предсказания для себя. Да и кто я была? Невежественная крестьянка, наглая девчонка, требующая к себе особого отношения…

Джозеф подбросил в костер еще веток. Удушающий дым повалил в мою сторону, но я продолжала сидеть как влитая, все так же сжимая двумя руками жертвенный нож. Край неба наливался алым.

– И ты вернулась к родителям?

– Я хотела… но тут вмешалась судьба.

Судьба носила имя мэтра Альмютели, личного астролога правящего дома. Он подобрал замарашку буквально у стен замка, привлеченный неясным ароматом дара, витавшим вокруг худенькой фигурки. Альмютели согрел, накормил, одел девочку, сделал ее своей помощницей. Младшей, ибо место правой руки было занято обстоятельным и вдумчивым юношей по имени Джозеф Буланже. Альмютели научил Марианну соотносить свои предсказания с движением звезд на небосклоне и специально для нее разработал колоду магических карт, фокусирующих ее таланты наилучшим образом. Он с гордостью демонстрировал свою ученицу сильным мира сего. Так пришла к девице Алансон известность. Имя Клошард осталось в прошлом – вместе с неласковыми родителями и злосчастным крестьянским бытом.

Голова кружилась, карусельно проносились перед моими глазами лица похитителей, дымящийся костерок, ветви деревьев, рассветное солнышко, показавшее круглую макушку из-за горизонта.

– Зачем ты мне это рассказываешь? – спросила я.

– Чтоб отвлечь тебя, моя дорогая жертвенная овца, – победно улыбнулась ворожка. – Как же еще было заставить тебя вдыхать дурманный дым? Джозеф недаром подсыпал в костер магический порошок.

– Кстати, это мое изобретение, – кичливо проговорил франк. – Я ведь недурственный алхимик, малышка.

«А интересно, обычные люди в этом мире существуют? Которые не перекидываются в волков, не сплетают нити судьбы, не призывают стихии, не вещуют? – лениво подумалось мне. – Или это у меня судьба такая – водиться только с магами да колдунами?»

Говорить я уже не могла. Хотелось встряхнуться, раскрыть пошире глаза, но отяжелевшее тело не слушалось. Ветер! Где мой ветер, когда он так нужен? Чтоб налетел порывами, разогнал морок. Нет его. Только набатный колокольный звон забивает уши, мешает собраться с силами. И с каждым вдохом впускаю я в себя очередную порцию отравы.

– Твой великолепный Влад на самом деле наивен, как новорожденный теленок, – входила в раж Марианна. – Я просто ушам своим не поверила, когда валашский господарь предложил мне отправиться в Рутению. О боги! Заповедная страна единорогов! Да это же золотая жила, рог изобилия, мечта…

– Время, – поторопил подругу Джозеф.

– Я знаю, – ответила та, не отводя от меня взгляда.

Мириады серых мушек кружились между нами в воздухе.

– Змея! – вдруг истошно завизжала ворожка. – У тебя в руках змея!

Я отбросила извивающееся шипящее тельце за мгновение до того, как отравленные зубы гадины должны были вцепиться в мое запястье. С металлическим звоном отскочив от тупоносого Джозефова ботфорта, кинжал упал в снег.

– С магическими артефактами надо быть очень осторожными, – пояснила Марианна, поднимая оружие. – Их невозможно отобрать силой или украсть. Только получить в подарок или найти потерянное.

Я равнодушно смотрела на трехгранное лезвие, сожалея, что так и не разобралась, где расположена хитрая пружина, откидывающая в стороны боковые клинки.

– Ты слышишь? – вдруг сказал Джозеф.

– Что? – остановилась на мгновение Марианна.

– Колокол. Звонит колокол.

Значит, мне не померещилось и звук самый что ни на есть настоящий.

– Сейчас, – просто сказала гадалка Марианна Алансон и вонзила мне в грудь великолепную швабскую дагу.

Боль привела меня в чувство. Мушиный рой развеялся как по волшебству. Я заорала, пытаясь зажать рану. Кровь выходила толчками, марая мое чудесное платье и притоптанный снежок. Она просачивалась между моими пальцами, и я четко понимала, что вместе с этой ярко окрашенной субстанцией утекает моя жизнь.

– Кто тут идет-пробирается? За какой такой надобностью?

Мои убийцы удивленно озирались, пытаясь определить, откуда доносится голос. А тот, казалось, звучал со всех сторон, переплетаясь со звуками набата.

Раздвигая наползающую из леса хмарь, приблизилась фигура. И едва я заметила ее, колокольный звон прекратился.

Она была стара, как этот мир, старше этого леса, старше этого неба. Бабушкой ее просто язык не поворачивался назвать. Бабушка – это что-то родное и привычное: ватрушки с расстегайчиками, подзатыльник за баловство, кружка душистого взвара и сказка на ночь. Эта же старуха была величественна и равнодушна. Двигалась она с грацией и легкостью, которой могла бы позавидовать любая молодка. Абсолютно седые, ничем не стянутые волосы укутывали ее, будто диковинный плащ. Коричневое лицо было изборождено глубокими морщинами, казалось, что на дне каждой из них беловато поблескивает кость. Глаза выцвели до такого светлого оттенка, какой бывает только у неба в яркий солнечный день, и смотреть в них было так же больно. И одета она была очень для меня непривычно – в узкие кожаные порты, подпоясанную рубаху и высокие сапоги. Примерно в таких же нарядах щеголяли Елисеевы дружинники, когда на привале снимали с себя доспехи. И это противоположение старушечьего лица с молодым, налитым силой телом вызывало оторопь, почти животный страх.

– Чего тут с тобой? – сказала старуха, приближаясь ко мне на расстояние вытянутой руки. – По доброй ли воле кровью за проход платишь?

– Нет! – почти прохрипела я.

Старуха ухватилась за рукоять кинжала, марая ладони, и легко вытащила из меня лезвие. Поднесла свою добычу к лицу. Ноздри затрепетали, губы расползлись в хищной улыбке, обнажив белые крупные зубы.