Текст книги "Внучка бабы Яги"

Глава 13
О бабочках, радугах и лошадях

Стоит дуб-стародуб, на том дубе-стародубе сидит птица-веретеница; никто ее не поймает: ни царь, ни царица, ни красная девица.

Загадка

Больше всего единорожья деревенька напоминала грибную полянку восенью. На пологом склоне у круглого озерца ютилось с два десятка небольших приземистых домиков. Скаты крыш, покрытые пластами древесной коры, матово коричневели на солнце. От печных труб тянуло уютным свойским духом. Вот тут сразу видно – люди живут. И сараюшки при каждом хозяйстве, и узкие рабатки, окаймляющие каждое крыльцо. А уж цветов на тех посадках видимо-невидимо – синие, желтые, красные, на зеленющих мясистых стеблях, и крупные полосатые пчелы домовито жужжат меж цветочных головок. Вот только поселян не видно.

– А люди-то где? – спросила я проводницу.

– Не боись, сейчас набегут, – ответила та и свалила поклажу у резного крылечка. – Привал.

Из окошка показалась встрепанная девчачья голова, которая сразу с ойком и исчезла.

– Пусть день приносит радость, матушка. – На двор выбежала беременная девка, одетая только в длинную нижнюю рубаху.

– И ты, Ерика, здорова будь.

– Матушка нам новую сестру привела? – оглядели меня веселые голубые глаза.

– А как же, – согласилась старуха. – Старшую. Наш господин ее себе берет.

– Ух ты! – ахнула девка. – Я уж и забыла, как он в человечьей ипостаси выглядит! Почитай, последний раз перекидывался, когда Зорянку в жены брал.

– Получается, я еще и не единственной женой у вашего вождя буду? – солидно вступила я в разговор.

– Четвертой, – дробно всхохотнула Ерика.

– А чего мне тут рассказывали, что в бабах недостача, что одну на двоих сватают?

– Так то для простых воинов закон, – пояснила девка. – А для великих…

Ну, понятно. Стоит еще к власти стремиться, если не можешь сделать, как тебе любо. Вождем-то вообще быть здорово, как я погляжу.

– Зовут тебя как, новичка?

Я уже открыла рот, чтоб представиться, да меня опередила бабка:

– Ее будут звать Витэшна – дева по-нашему.

Я пожала плечами:

– А имя Ерика что означает?

– Полезная многим, – ответила девка с гордостью.

– Ты, девуля, новенькую-то приюти, пока твои мужики с охоты вернутся. Умой там, обогрей. Чтоб отдохнула она к вечернему празднику, – велела старуха.

– Эй, – не поняла я. – Вождь сказал, обряд на рассвете.

– Так то свадьба, – пояснила старуха. – А сегодня у тебя смотрины будут. Себя покажешь, на нас посмотришь…

– Пошли, – потащила меня в дом новая знакомая.

– А бабуля как же? – упиралась я изо всех сил.

Не хватало еще время до вечера на всякие глупости терять!

– Я тебя перед вечерней зорькой заберу, – успокоила Мейера. – Как раз через лес к общему сбору отправимся.

И старуха явственно мне подмигнула. Я сдалась.

Смотрины – это один из самых важных дней в жизни любой рутенской девушки. В этот день родители жениха приходят в дом нареченной, чтоб посмотреть, какая она хозяйка, что может, какие умения привнесет в новую семью. У индриков почти так же. Возносится к темнеющим небесам огромный костер, вокруг которого собирается все племя. А дева, желающая вступить в брак, отвечает на каверзные вопросы, заранее придуманные старейшинами, да соревнуется с молодыми бабами в воинских умениях.

Это все скороговоркой объясняла мне Ерика, усаживая за тесаный стол в горнице да накрывая угощение. Отказаться у меня просто язык не повернулся, уж больно хозяйка старалась. Поэтому я послушно преломила пресную лепешку и заработала челюстями. Изба в середине ничем не отличалась от тех, к которым я привыкла. Та же печь, деревянные лавки, спальные места за занавесочкой.

– Я тебе сейчас баньку истоплю да с веничками березовыми попарю…

– Погоди, – остановила я хлопотунью. – Что ты там про состязания говорила?

– Да ничего такого. Из лука там постреляешь, наперегонки побегаешь… Вот я помню…

– Ты тоже все это проходила?

– Нет, – густо покраснела Ерика. – Я уже мужней женой в пущу пришла. Меня дозор подобрал у южных пределов, там тоже раньше ход был. Зима была, я заблудилась, пока цветы искала.

– Зимой? – удивилась я.

– Ну да, меня мачеха послала в лес за подснежниками. А тогда еще у нашей деревни волки лютовали. Я бреду, реву от страха. Да в медвежью берлогу и угодила. Хорошо еще, нора нежилая оказалась… Вот я в ней и сидела, пока меня Макхк не нашел.

– Это твой муж?

– Ага, первый, – зарделась девка пуще прежнего. – А второго Иси зовут. Они такие хорошие! И холят меня, и берегут. И подарками всякими радуют! Знаешь, как я их люблю?

«Еще бы. После такой-то «доброй» мачехи», – подумалось мне.

– И кто из них отец наследника? – Я указала взглядом на круглый животик хозяйки.

– Это без разницы, – твердо ответила та. – Мы с мужьями одно целое – семья.

– А кого ты хочешь? Мальчика или девочку?

Ерика посмотрела на меня, как на слабоумную. Ёжкин кот! Чем я думаю, когда дурацкие вопросы людям задаю? Ежу понятно, что там пацан. Мне ж Мейера втолковывала – не бывает у индриков дочерей. Чтоб скрыть смущение, я еще громче зачавкала.

– И часто твои мужья в людей превращаются?

– Почитай, каждую ночь после захода.

– А Сикис…

– Он очень стар, – пояснила девка. – Редко перекидывается. А при посторонних – почти никогда.

Понятно! Значит, если бежать мне сегодня не удастся, часто своими домогательствами супруг меня мучить не будет. Если только у них не принято в лошадином обличье…

На мой прямой вопрос Ерика возмущенно замахала руками:

– Ты чего это измыслила?! Срам-то какой!

Мне заметно полегчало. Я потянулась, разминая плечи, и зевнула.

– Ой, а банька-то, – пискнула хозяйка, выбегая во двор. – Я тебе потом на лежанке постелю.

Душистый березовый веник исполнял на моей спине плясовую, выбивая все тревоги и заботы. Ерика хлестала меня от души, с оттяжечкой. А я, распластавшись на полке, только что не мурчала от удовольствия. Последний раз я по-черному парилась – прямо в печке. Бабуля, помнится, из меня хворь выбивала да приговаривала: «Баня парит, баня правит, баня все поправит…»

Мне показалось, что омовение длилось всего ничего. Но когда я опять оказалась в горнице, замотанная в льняной руб и с кружкой взвара в руках, в окошко вовсю шпарило полуденное солнце.

– Хозяйство у тебя большое? – спросила я Ерику для поддержания разговора.

– Ну это с чем сравнивать, – ответила та обстоятельно. – Дом, да огородец, да коза в загоне стельная… Хлопочу помаленьку. А так у нас все общее – общественное, так сказать.

– И пашня артельная имеется?

– Нам от внешнего мира зависеть никак нельзя, все свое. – В голосе собеседницы слышалась гордость.

– А пусто у вас в деревеньке чего? В полях все?

– Ну да, – кивнула хозяйка. – Девки на посадках работают, а мужики на охоту в северные пределы ускакали.

– А ты чего не пошла?

– Так я же на сносях. – Белесые брови поднялись в удивлении. – Мне не положено.

Я согласно кивнула, мимоходом припомнив, как мохнатовские бабы до самого срока суетились. Бывало, прямо под копной какая разродится, дитенку мякиш в тряпице ткнет и опять за работу.

– А ребятишек бабы с собой забрали? – Я отставила кружку и мысленно ударила себя по рукам, чтоб не ухватить еще одну желтоватую лепешку.

– Да нет, малышня где-то здесь бегает, – рассеянно ответила хозяйка, убирая со стола.

Со двора донеслось ржание и звуки борьбы.

– Ну вот и прискакали, непоседы, – ласково улыбнулась Ерика. – Ты одевайся пока, а я мальцам молочка вынесу.

И, обхватив за горлышко увесистый жбан, моя собеседница вышла наружу. Я, быстро натянув одежу и встряхивая волосами, чтоб просохли поскорее, выскочила следом. А там уже дым коромыслом, будто не трое ребятишек с индрами пожаловали, а целый скомороший балаган.

– К нам Ерика пришла, молочка принесла, – тонкими голосками вопила парочка близнецов с выбеленными солнцем макушками. Навскидку я дала им лет по восемь, не больше.

– Дай, дай, дай! – притопывал толстыми пяточками годовасик с огромными васильковыми глазами в пол-лица.

И звонко ржали два тонконогих изящных индрика со снежно-белыми гривами и полупрозрачными острыми рожками.

Хозяйка протянула подношение одному из старших. Затем, вернувшись в дом, вынесла берестяную тарель, до краев наполненную тем же самым молоком. Из этой посудки, отталкивая друг друга мордами, пили индрики.

– Это все наши дети, – пояснила хозяйка, перекрикивая шумное разноголосье. – Вот я двойняшек рожу…

Я еще раз оглядела разношерстную компанию. В деревеньке десятка два дворов, а детей всего пятеро? Негусто.

– Это новая мамка к нам пожаловала? – Один из близнецов хитро оглядел меня, вытирая рукавом рубашонки молочные усы. – И чьих будешь?

– Своих собственных, – отбрила я наглеца.

Подумала: «Дать, что ли, подзатыльник для большего эффекту», – да решила с воспитанием погодить.

– Меня зовут Яс, – протянул мне малец тонкопалую руку.

– А меня…

– Ее будут звать Витэшна, – недовольно вступила Ерика.

Потом пояснила специально для меня:

– Мирское имя тут без надобности.

– И с чего такие правила? – пробурчала я, обиженная повелительным тоном девки.

– Мудрые люди говорят, что каждое произнесение старого имени истончает нить, что связывает нас с миром людей, – явно с чужих слов повторила хозяйка. – И чем меньше времени прошло после прихода к нам, тем опаснее.

Я недоверчиво хмыкнула.

– Не веришь? – завелась Ерика не на шутку. – Ну смотри!

Она картинно подбоченилась и, широко открывая рот, проговорила:

– Акули-ина!

Далекое эхо ответило ей:

– Акулина… кулина… лина… а…

Высоко в небе сгустились тучи, раздался пронзительный визжащий звук, будто лопнула туго натянутая струна, и порыв ледяного ветра хлестнул меня по лицу.

– Поняла? – победно усмехнулась девка, заметив мою растерянность. – А я-то почитай уже с десяток лет тут проживаю.

– А не сходится, – уперто проговорила я.

– Чего это?

– И Мейера, и вождь ваш меня по имени называли. – Я развела руками. – И как видишь…

– Так при них-то можно, они, почитай, вдвоем весь груз на себе и держат.

Я чуть подумала. Складно выходит. Мудрейшая – магичка не из последних, да и Сикис, видимо, в этом деле задних не пасет. Хотя… Нет, даже и пробовать не буду.

– А что будет, если все нитки пообрываются? – уважительно спросила я хозяйку.

– Уже ничего, – серьезно ответила та. – Мейера сказывала, тогда конец нашей пуще придет.

– Матушка любит невинных дев стращать. – Белогривые индрики не шевелили губами, но я знала, что заговорил со мной более рослый, с серой звездочкой на лбу. – Я Арэнк, а моего брата зовут Кел.

– Арэнк значит «звезда»?

Единорог кивнул:

– Мама обещала нам умную жену.

Ой! Меня поначалу сбило с толку, что Мейеру все кому не лень кличут «матушка». А это, значит, ее сыны многославные и есть? Только вот мудрейшая забыла меня предупредить, что они еще дети.

– Лет-то вам с братом сколько? – спросила я.

– По-вашему или по-нашему? – шутливо переспросил индрик.

– По-честному, – улыбнулась я.

– Шестнадцать!

– На двоих?

– Дура девка! – обиделся Арэнк. – Каждому…

– Ты, Витэшна, наверное, не знаешь, что дети не могут перекидываться, – пришел на помощь брату Кел.

– Раз вы такие взрослые, чего на охоту с мужчинами не отправились? – мстя за «дуру», спросила я.

Братья переглянулись.

– Их отец наказал. – Яс вскарабкался на спину Арэнка и обнял того за шею. – Теперь они до вечера наши!

В зеленых глазах мальца читалось незамутненное счастье. Интересно, что жеребчики натворили, раз родитель так на них осерчал?

– А потому что не надо за чужими бабами подглядывать! – развеял мое недоумение пока безымянный брат Яса. – Надо свою дожидаться.

Балабол свысока кивнул в мою сторону.

– Не умничай, Шила, – хихикнула хозяйка. – Тоже мне детовод выискался…

Все рассмеялись только им понятной шутке. Шила краснел, сопел, но ни слова не промолвил в свою защиту.

– А это у нас кто? – подняла я на руки самого маленького.

Тот доверчиво прильнул и, уткнувшись носом в волосы, прошептал:

– Ветер… Вэрэн…

У меня внутри все сжалось, затрепетало от нахлынувшей любви.

– Чего ж тебя мамка одного гулять отпускает?

– Опасностей здесь нет, – сухо пояснила Ерика. – Дети под присмотром старших.

– Вот и славно, – перехватила я поудобнее увесистого Ветерка. – Возьмете в компанию?

Мальчишки утвердительно залопотали. Ерика чуток поломалась для порядка. Но я так умильно сложила брови домиком и так жарко клянчила: «Ну пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…» – что хозяйка быстро сдалась.

– К обеду чтоб вернулись, – наказала строго.

– Непременно, – проорала я, усаживая Вэрэна себе на плечи и едва поспевая за быстроногой компанией.

Я рассуждала здраво. Отоспаться я и в миру успею. Когда-нибудь. Наверное. Скорее всего. А сейчас хочется побольше разузнать да обсмотреть. Когда еще случай представится? Тем более что никакой особой опасности я не ощущала. Верное средство для побега спрятано под лавкой в горнице Ерики, солнце в зените, времени вдосталь. А новые знания еще никому не вредили. Мне-то уж подавно пригодятся. За рассказы о Заповедной пуще мне Иравари сама будет еще сидру подливать, успевай только отхлебывать.

Лиственный лес сменился хвойным. Уходящие в небеса верхушки голубых елей едва заметно подрагивали, будто пытались рассмотреть нас с высоты. Густой смоляной дух вкусно щекотал в носу. Коричневые палые иголочки шелестели под босыми ногами.

– Куда движемся? – нагнала я Шилу, с независимым видом шагавшего по тропинке.

– На Серебряное озеро, – ответил тот. – Будем индр наших купать.

– Они чего, грязные? – спросила я, пытаясь отодрать шаловливые ручки Ветерка от своих волос.

Малец так самозабвенно вил на моей макушке воронье гнездо, что я даже боялась себе представить, как все эти колтуны потом распутывать буду.

– Перед обрядом положено, – обернул лобастую голову Арэнк. – У вас не так?

Ох! Надо бы как-то остудить отроков, что ли… Они там себе уже небось взрослую женатую жизнь планируют. А я им в этом не помощник.

– Ну так можешь теломытие отложить, – сказала я твердо. – Тебе с братом мамка в следующий раз жену приведет.

Оба индрика замерли. Нерасторопный Яс кубарем скатился с единорожьей спины.

– Поясни. – Арэнк даже не глянул на приятеля, копошащегося в кустах.

– Во-первых, я замуж совсем не хочу, – подбоченилась я.

Хотя принять подобающую позу с лишним грузом на плечах было ох как непросто.

– Кто тебя спрашивать будет… – процедил Шила. – За волосы да…

Он закончил тираду неприличным жестом. Я не сочла нужным ему отвечать. Какой все-таки вредный пацан! Вот всыпать бы ему по мягкому месту. Розги в рассоле вымочить, да от души, со всей силушки…

– А во-вторых? – рассудительно спросил Кел. – Если было во-первых, должно быть и во-вторых.

– А? – оторвалась я от воспитательных мечтаний. – Так ваш вождь меня хочет себе забрать.

– Понятно, – кивнул звездный индрик. – Значит, просто так купаться будем, без повода.

И, звонко заржав, устремился дальше по тропинке.

– Хотели жену, а получили новую мамку, – хихикнул Яс, потирая отбитую спину. – И так и так ладно выходит.

У меня рот сам собой раскрылся в удивлении. Значит, Сикис – отец жеребчиков? А Мейера, значит, мать? А он себе четвертую жену брать хочет? А она… А я… Ёжкин кот! Да чего у них за отношения такие?

– Купаться! – скомандовал Ветерок, потянув меня за прядки волос над ушами. – Но-о-о!

И я, послушная воле «всадника», двинулась за провожатыми.

Когда мы вышли к Серебряному озеру, я уже чувствовала себя вусмерть загнанной кобылой. Только что пена изо рта не шла. Озеро было прекрасно. Заключенная в смарагдовую оправу берега, вода казалась абсолютно непрозрачной, будто расплавленный металл или полированная поверхность драгоценной безделушки.

Я опустила брыкающуюся ношу на землю и обессиленно упала рядом. Вэрэн, скинув рубашонку, немедленно ускакал плескаться на мелководье. Мальчишки побежали собирать хворост для костра.

– Холодная! – фыркнул Кел, обмакнув в воду только копыта. – Я лучше на солнышке посижу.

Он изящно опустился на траву подле меня, подогнув колени, и доверчиво пододвинул голову:

– За ушком почешешь, мачеха?

– А чего это тебя? – подошел с другой стороны Арэнк. – Я тоже хочу.

– Я первый попросил.

– А я старший.

– На две минуты! Нашел о чем вспоминать!

– Сейчас как дам!

– Отдача замучает!

Предотвратить ссору можно было только одним способом. Я вытянула руки, да так, что в плечах что-то хрустнуло, и принялась чесать обоих. Индрики млели, прикрыв глаза и всхрапывая от удовольствия.

– А чего вы сейчас в лошадином обличье? – не прерывая ласки, спросила я. – Своими-то руками сподручнее.

– Ты думаешь, мы выбираем, когда перекидываться? – скосил на меня черный глаз Кел. – Как солнышко зайдет, так ипостась и сменим.

– И знаешь, чем первым делом займемся? – всхохотнул его брат. – Будем чесаться до посинения!

– А ведь неладно получается, – размышляла я вслух. – Мне ваша матушка говорила, что миряне ценили индриков как великих воинов. Большие боевые жеребцы, колющие рогами, бьющие копытами, – это я понимаю…

– Больно, – вскрикнул Кел, когда я случайно задела его рог запястьем. – Он же не затвердел еще!

– Прости, малыш, – рассеянно извинилась я, погладив пострадавший отросток кончиками пальцев. – Так какой толк в единорожьем воинстве, если надо только ночи подождать, чтоб повязать вас тепленькими?

– Матушка говорит – все дело в проклятии, – серьезно пояснил звездный жеребчик. – Серебро лишает нас сил…

Лунный металл. Я припомнила, что в старинных книгах серебро изображали в виде прекрасного юноши с полумесяцем в волосах. Тогда, если плясать от утверждения, что лошадиная ипостась – это сила и благословение, а человечья – слабость, получается противопоставление солнца и луны. Прямо как в древней легенде.

– Кто вас проклял?

– Одна природная ведьма, – ответил Арэнк. – Из-за нее нам пришлось уйти из мира, потому что не место там слабым народам.

– И что, только солнышко заходит, вас сразу перекидывает?

– Ну не сразу. Если быть до конца честными, мы можем противостоять превращению. Правда, недолго и не все.

– Тяжко это, – поддержал брата Кел. – Будто чих в себе держишь, а тебя изнутри распирает.

– Бедненькие, – протянула я, встряхивая уставшими руками. – Сильная небось ведьма вам дорожку перешла?

– Моргана Грайская, – зло выдавил Арэнк. – Слыхала про нее?

– Отчего ж не слыхать. Только померла ваша обидчица.

– Давно? – недоверчиво переспросил жеребчик.

– Лет сто как, – вспоминала я читанные еще дома фолианты. – Во время второй мажьей войны ее в горных известняках стихийники прикопали.

– Жаль, – переглянулся с братом Кел. – А мы-то сами хотели ее умертвить.

Я их расстройства ни капельки не разделяла. Это они по малолетству думают, что им любая баталия по плечу. А на самом деле… Помнится, Моргана та положила войска без счету, и отряд боевых магов две седмицы прочесывал Грайские горы, пока смог ее поймать и упокоить.

А вот интересно – почему проклятие еще в силе? По уму, со смертью колдуньи оно должно было развеяться. Ну со временем-то точно. Может, дело в том, что в наших мирах оно, время, по-разному течет?

Истошный детский крик хлестанул по ушам. Мы вскочили. Вэрэн, не переставая визжать, пятился от воды. А перед ним, перекрывая солнечный свет и покачиваясь из стороны в сторону, раскинула куколь огромная змея. Зубы твари, нависающие над раздвоенным языком, сочились ядом, блестящие равнодушные глаза смотрели на жертву не мигая.

«Не успеть», – подумала я, бросаясь вперед. «Никак не успеть», – билась в голове трусливая мыслишка, пока я хватала Ветерка и изо всех невеликих сил отшвыривала его подальше от воды. Поскользнувшись на илистом песке, я упала на бок, подставляя незащищенную спину чудовищу. «Ну вот и все, мамочка…»

И тут я увидела индрика в деле. Арэнк чуть наклонил голову, будто собака, берущая верхний след. Его передние копыта с четким металлическим клацаньем впечатались в землю. И одновременно со звуком с кончика витого рога сорвалась… Не знаю, какими словами можно было бы это описать. Молния? Луч? Сулица? Больше всего это было похоже на стрелу. Только не видимую, а ощутимую. Ну, вроде сотканную из ветра или из прозрачного вешнего льда. Или из силы. Да! Овеществленный поток силы, в один миг перелетев через поляну, вонзился в чешуйчатую шею змеи. Голова твари подломилась, будто истаявший свечной огарок. Фонтан крови поднялся к небесам. Костяной хвост уже дохлой змеи колотил по воде, вздымая тучи брызг. Ледяной водопад обрушился на меня. Я почувствовала, как поток тянет меня с берега. Туда, где могли притаиться такие же чудовища. Я в ужасе вскрикнула, бестолково замолотила руками, пытаясь выбраться, выцарапать у судьбы еще немного времени. Перед глазами мелькнул белый лошадиный хвост, за который я ухватилась в порыве отчаяния. Кел мощным рывком попытался вытащить меня на берег. Задние копыта жеребчика черканули по воде. Моя мокрая рука соскользнула, и я свалилась, больно ударившись спиной о гладкий лед озера.

Небеса над головой вращались, будто перекаталась я на быстрой ярмарочной карусели. А вокруг – крик, гам, топот босых ног.

– Быстрее вытаскивайте. Сейчас лед таять начнет, – вопил кому-то Арэнк. – Под руки перехватывай!

Крошечные пацаны толкались, стукались головами, тянули меня за конечности. Да куда уж им…

– Стоп, – твердо скомандовала я. – Сама справлюсь.

Недоверчивые взгляды светлых глаз. Кривая ухмылка Яса, зареванная мордаха Ветерка.

– Э-эх! – С трудом перевернувшись, на четвереньках я поползла к берегу. – Левой-правой, левой-правой… Хэй!

Под коленями и кистями набухали влагой ледяные дорожки. Жарко! Еще чуть-чуть, и провалюсь под ломкую корочку.

Пацаны подбадривали с берега, как умели:

– Давай, давай, давай!

Арэнк продолжал свою волшбу. Не меняя стойки, он безостановочно посылал невидимые стрелы в сторону озера. Очень хотелось обернуться, хоть одним глазком глянуть, сколько еще змей скалит хищные пасти позади меня. Но, подавив неуместное любопытство, я ползла и ползла, из последних сил толкая вперед непослушное тело.

– Красиво идешь, Витэшна, – иноходью, – зачем-то проорал Шила, всплеснув руками.

Я хихикнула, почувствовав под собой землю.

– Иноходью, говоришь? – Распластавшись на крутом бережке, я засмеялась.

Парни поддержали меня нестройным ржанием.

Над ледяной поверхностью озера клубился пар, скрывая с наших глаз кровавые лужи и ошметки некогда опасных чудовищ. Арэнк подогнул колени, изящно опускаясь в траву.

– Все, – прошептал благоговейно Яс. – Всех перебил.

– Силен! – Кел прилег рядом с братом, пристроив голову тому на спину. – Лучше всех…

Потом, когда мы уже просто валялись на поляне и наблюдали за схождением льда, я спросила индриков:

– Что это вообще было?

– Змеи озерные, – отвечал Яс. – Видно, где-то здесь гнездо у них с яйцами, вот и ринулись…

– Да нет, – мотнула я головой в нетерпении. – Я про магию.

– Ну тебя же боевые умения интересовали. – Арэнк оживал просто на глазах. – Вот тебе и ответы.

– Значит, вы рогами можете силу пулять? – Мне хотелось выяснить все досконально. – Только ты или все единороги?

– Все, – присоединился к беседе Кел. – Только у меня еще не очень получается.

– А морозное заклятие?

– Да какое заклятие, – отмахнулся индрик. – Всем известно: если задними копытами ударить противника по-особому, то он и заледенеет. Жаль, что в людской ипостаси так не получается.

– Выходит, к вам и спереди и сзади подходить опасно, – пошутила я. – А какие еще способности у вашего народа имеются?

– Тебе мало? – обиженно встрепенулся Шила.

– В самый раз, – успокоила я мальчишку. – Так спрашиваю, чтоб при случае впросак не попасть.

– Тогда забудь о ведьмовстве, – не отставал вредный пацан. – Не сработает.

Я недоверчиво подняла брови:

– Магию глушите?

– Не магию, а ведьмовство, – отрезал малец. – И не мы, а пуща наша Заповедная.

Я прислушалась к себе: все вроде как обычно. Да я и ведьма-то не из сильных, если честно. Поднатужившись, попыталась накинуть на себя морок. Ну хоть какой завалящий – из прозрачных лоскутков тумана да солнечных зайчиков… Нет! Не слушается меня мое невеликое умение.

– Поняла! – вскричала я. – Место защищает вас от той ведьмы, от которой вы из мира-то бежали…

– Не бежали, а ушли, – насупился Шила еще больше. Казалось, еще чуть, и лопнет, как переполненный воздухом бычий пузырь.

– Сдуйся, касатик, – ткнула я пальцем злюку. – Выдыхай!

Тот фыркнул в ответ и отодвинулся на пару локтей.

А ведь как интересно у них, индриков, получилось. Уединились от опасности, казалось – живи да радуйся, а вышло, что спокойствие это – палка о двух концах. Уже через пару поколений вырождаться начали в своем маленьком мирке. Да и проклятие все равно настигло. Хотя при их-то хитрых способностях… Была б я на месте какого-то князя, ну Славислава, к примеру, многое бы отдала за таких союзников. А чего? Десяток единорогов в бою сотни копейщиков стоят, или лучников, или даже боевых магов. А то, что ночью они в беспомощных людей перекидываются, так я бы уж нашла способ проклятие снять… Эх, жаль – не судьба мне погосударить!

– А ведь уходить надо, – прервал Арэнк мои размышления. – Еще заметят, что мы тут…

– Кто заметит? – Мне хотелось еще чуть-чуть помечтать.

– Взрослые, – смущенно пояснил жеребчик. – Нам же одним сюда нельзя.

Уф! Снова-здорово!

– Знаешь, как нас с Шилой отцы накажут? – поднял ко мне конопатую мордочку Яс. – Выпорют и на праздник не допустят.

– Место тайное? – спросила я тоном строгой наставницы.

– Первооснова, – донесся в ответ виноватый шепот. – Все существо Заповедной пущи здесь обретается.

Я еще раз оглядела Серебряное озеро. В этот раз – с уважением. И теперь заметила на другом берегу и выжженный круг кострища, и огромный тесаный столб, возвышающийся над поляной у самой границы перелеска. Значит, обряды здесь и проходят? Небось невесты у того бревна умения свои показывают. Ну я-то об этом не узнаю. Вон солнышко уже через половину неба перевалило. Поспешать надо – в деревеньку возвращаться, ингредиенты свои из-под лавки выручать.

– Ну так пошли, – вскочила я на ноги, подхватывая разомлевшего на солнцепеке Ветерка.

– Хочу на лошадку-у-у, – раскапризничался бутуз.

«Тоже не отказалась бы», – подумала я, усадив малыша на широкую спину Арэнка. Голова отяжелела, тело едва слушалось. Этак я за своими проводниками не угонюсь.

– Я мигом, – сообщила я ребятам и бегом спустилась к воде.

Страха не было вовсе. От озера веяло уютом и безопасностью. Его кристальные воды ничем не напоминали о нашествии змей. Придонные течения утащили с глаз долой чудовищные останки, и растворилась без следа поганая кровь в серебристой воде. Брр! Холодно! При одном взгляде на воду сводило зубы. Я мужественно зашла по колено, наклонилась и, набирая горстями, стала умываться. Щеки пылали, а в висках будто постукивали ледяные молоточки.

– Тебе рано еще молодиться, – раздался со спины вкрадчивый голос, – моя юная невеста.

Я резко обернулась. На берегу стоял Сикис, пританцовывая и потряхивая вороной гривой. А моих провожатых и след простыл. Только послышалось мне, что вдали хрустнула сухая еловая шишка под чьим-то копытом. У-у-у! Трусишки малолетние.

Я убрала с лица намокшие прядки волос:

– Так и не собиралась вроде, все года при мне.

Аккуратно перебирая ногами, жеребец подошел поближе:

– У Серебряного озера есть такое свойство – возвращать телесную молодость.

Лошадиные глаза косили в мою сторону. Я невольно ощутила, что тонкая рубаха, намокнув, плотно облепила грудь. Пора заканчивать представление.

– Ну так можно водицу молодильную по бутылям разливать да в миру приторговывать, – поддержала я ничего не значащий разговор, бочком семеня на мелководье. – Любая баба рада будет мошной тряхнуть за такую штуку.

Крюк у меня получался знатный – сажени две, не меньше. Я пыталась выйти из воды так, чтоб не столкнуться нос к носу с собеседником. Честно говоря, от его вкрадчивости у меня мурашки по спине бегали просто табунами. В сей момент я предпочла бы встретиться с дюжиной озерных змей, чем с одним очень нежеланным… женихом. Небось прискакал омовение совершать, тоже к обряду готовится.

– А мысль-то какая занятная, – обрадовался Сикис. – Как только в такой хорошенькой головке столько мудрости вмещается?

Я глянула по сторонам в поисках той самой «вместительной головки», никого не обнаружила и с опозданием поняла, что вся эта патока для моих ушей предназначена. Точно – вон опять чесаться захотелось! Верная примета.

– И стеклодувню надо бы ставить, и мастеров швабских из мира выписывать, – продолжила я движение. – Они же наиискуснейшие стеклодувы… швабы то есть…

Я выбалтывала все, что приходило на ум, в каком-то нервическом возбуждении. С перепугу, не иначе, вразнос пошла. Нога зацепилась за донную корягу, и я плашмя ухнула в воду, поднимая тучи брызг.

– А пузырьки надо выдувать не абы какие, а фигурные да разноцветные, – орала я, поднимаясь. – Потому как если в обычных бутылях, то выторг совсем другой будет.

– Ты что, купеческая дочь? – материализовалась лошадиная морда в паре вершков от моего лица.

Я отшатнулась, поскользнулась и опять села в воду.

– Про это точно не скажу, – честно ответила я вождю, отползая задом. – Про отца мне не ведомо. Помню его смутно; может, и купец был. Кто ж теперь скажет…

– Ты меня боишься, малышка? – вдруг прозрел индрик.

– Ни капельки, – замотала я головой. – Ты только, дяденька, отойди шагов на десять… Я на берег выбраться хочу.

– Может, помочь? – лукаво спросил вождь.

– Конечно, всенепременно, – пробормотала я. – В следующий раз как-нибудь обязательно поможешь…

Сикис послушно попятился, не отводя взгляда от моей груди. А мне вдруг тоже приспичило кое-куда взглянуть. Повернувшись к вождю спиной, я отлепила мокрый подол рубахи, задрав ее чуть не до подбородка. От кинжального шрама не осталось даже следа. Хороша водица молодильная – работает. Теперь-то понятно стало, отчего это у Мейеры такое тело – налитое да ладное.

Я отжала рубаху прямо на себе, расправила складки и, повернувшись, вышла из воды. Вождь нетерпеливо сопел, раздувая влажные ноздри.

– А я с твоими сыновьями познакомилась, – твердо встретила я взгляд черных глаз. – Хорошие ребята.

– Да? Тебе понравились мои молокососы? – недоверчиво протянул жеребец. – Жаль только, что ни один из них не станет вождем после меня.

– А чего так? Арэнк – храбрый и сильный. Кел – вдумчивый и осторожный. Неужели ни у одного из них нет необходимых качеств?

– Их двое, – непонятно объяснил Сикис. – А должен быть один…

– Погоди. – Мысли мои разбегались, минуточку бы подумать да в кучу их согнать. – Вы рождаетесь парами?

Индрик кивнул.

Арэнк, выпускающий волшебные стрелы, Кел, единым прикосновением заморозивший целое озеро… Веселый, порывистый Яс, осторожный и хитрый Шила… И Ветерок, у которого брата отродясь не было…