Текст книги "Один сон на двоих"

Мила ощутила слабую надежду, что в подвале у Харона тоже расположена лаборатория. Или мастерская с этими его масками. Или хранилище самих масок. Или винный погреб, черт бы его побрал! За стальной дверью с электронным замком могло быть что угодно, но Мила отчетливо понимала, что не успокоится, пока не попадет внутрь.

Ключ-карту она нашла не в ящиках рабочего стола, как предполагала, а во внутреннем кармане одного из многочисленных пиджаков Харона. Все – раз нашла, обратной дороги нет!

Стальная дверь распахнулась беззвучно, свет за ней зажегся автоматически, и Мила вздохнула с облегчением. Нырять в темноту подземелья у нее не было ни сил, ни смелости, а яркий, как в операционной, свет давал надежду, что в подвале скрывается что-то банальное. И не скрывается даже, а просто хранится подальше от чужих глаз и ее любопытного носа. Мила решительно мотнула головой и вошла в подвал.

Здесь не было ничего страшного и ничего опасного. Ничего из того, что она себе напридумывала. Это, в самом деле, был обычный погреб с высокими металлическими стеллажами и аккуратными рядами стоящих на них банок, склянок, контейнеров и картонных коробок. Одна из стен подвала была отведена под охотничье оружие. Два гладкоствольных ружья, один дробовик, коробки с патронами в аккуратном деревянном ящике. В оружии Мила разбиралась вполне себе неплохо. Ее отец был охотником, в ее отчем доме тоже имелось ружье. Правда, хранилось оно не в подвале, а в специальном сейфе. Впрочем, подвал Харона с запирающейся на электронный замок дверью мог запросто заменить банальный сейф.

На второй стене разместился стеллаж для хранения инструментов. Самых обычных инструментов. Никаких тебе окровавленных бензопил, никаких тебе ледорубов… Дышать стало легче. Мила вздохнула, но вздох ее был похож на страдальческий стон. Чтобы убедиться в абсурдности собственных страхов, она заглянула в один из картонных ящиков и нашла в нем упаковки итальянских макарон. Во втором стояли банки с испанскими вялеными помидорами. В третьем – консервы с морепродуктами. Дышать стало еще легче, мимо промышленного двухдверного холодильника Мила шла уже почти спокойно. Одну из дверок она открыла скорее по инерции.

В холодильнике хранилось именно то, что и должно храниться в холодильнике: замороженное мясо, рыба и овощи. Все аккуратно сложенное, практически систематизированное. Мила усмехнулась и распахнула вторую дверцу. В дверце при этом что-то тихо щелкнуло и зажужжало. Несколько бесконечно долгих мгновений Мила смотрела на содержимое ярко подсвеченных стеклянных полок, а потом тихонечко завыла.

На полках ровными рядками стояли двухсотмиллилитровые флаконы. В таких обычно хранят глюкозу и физраствор, но Харон хранил в них нечто другое. Харон хранил в них кровь… Каждый флакон был заполнен до краев и герметично закупорен. Каждое горлышко закрывала защищенная металлической фольгой резиновая пробка. «Как в аптеке» – подумалось некстати, и к горлу тут же подкатил колючий ком, а перед глазами встала Астра с бокалом, наполненным чем-то тягуче-красным.

Картинка сложилась. И мертвый мальчик на прозекторском столе, и стройные аптечные ряды флаконов с кровью говорили об одном. Мила ошиблась! Она выбрала не того мужчину! Черт, она выбрала не мужчину, а… упыря.

Мила аккуратно опустилась на холодный бетонный пол и разревелась. Нареветься вдоволь не получилось, потому что Харон обманул не ее одну. Харон обманул их всех! И Мирон сейчас вместе с ним ищет девочку Леру и упырей, не подозревая, что упырь совсем близко, ближе не придумаешь. Нужно звонить! Звонить ему как можно быстрее! Или лучше не звонить, а писать, чтобы не привлекать внимание того… другого, в котором она так жестоко ошиблась.

Мила вышла из подвала, оставив дверь открытой, прошла на кухню, взяла со стола свой телефон, сделала глубокий вдох, набрала сообщение для Мирона и вернулась обратно. Зачем? Она не знала, зачем. Наверное, чтобы лишний раз убедиться, что флаконы с кровью ей не примерещились. Или убедиться, что во флаконах именно кровь. Она ведь не проверила, не оставила ни себе, ни Харону ни единой надежды.

– Надежда умирает последней, – сказала Мила, сглатывая злые слезы и доставая из распахнутого настежь холодильника один из флаконов.

Флакон она вскрыла отверткой, прихваченной со стеллажа с инструментами. Несколько долгих мгновений она собиралась с духом, чтобы понюхать содержимое флакона, а когда решилась, надежда умерла окончательно и бесповоротно: во флаконе была кровь.

Мила стояла посреди подвала, держала пузырек с кровью в вытянутой, чуть подрагивающей руке и не думала вообще ни о чем. В гудящей голове не было ни одной мысли, их все разогнал страх.

За спиной что-то тихо щелкнуло. От неожиданности Мила вздрогнула и уронила флакон на бетонный пол. Полетели осколки, а сухой воздух подвала заполнил едкий кровяной дух. Она обернулась, и страх ее мгновенно перерос в животный ужас. Стальная дверь в подвал захлопнулась, свет под потолком мигнул и погас. К счастью, ненадолго. Если бы надолго, она, наверное, сошла бы с ума. Лампы под потолком снова вспыхнули, но на сей раз не ярко-белым, а замогильным красным светом. Мила ринулась к двери. По пути она поскользнулась на кровавой луже и чудом удержалась на ногах. Дверь была закрыта, изнутри не оказалось никакой ручки. Зато вместо нее на стене мерзко подмигивал красным электронный дисплей. Мила пошарила по карманам, вытащила ключ-карту, приложила к дисплею, затаила дыхание. Ничего не случилось, не щелкнул электронный замок, дверь не сдвинулась с места. На дисплее вспыхнула издевательская надпись «В доступе отказано! Обратитесь к администратору!»

К администратору! А ничего, что администратором здесь упырь и Синяя Борода в одном лице? К кому обращаться?! На всякий случай Мила еще раз попытала счастья с ключ-картой. Безуспешно!

Обратитесь к администратору! Она обратится! Только не к администратору, а в полицию! Она им всем покажет! Всем этим вурдалакам! Прогадал Харонушка, не рассчитал, что у нее с собой мобильник!

Харонушка все рассчитал, упырина проклятый! Стены подвала экранировали сигнал. Мила пыталась поймать его и так, и этак! Даже забралась на один из металлических ящиков и подняла руку с мобильным над головой. Сети не было. Ни позвонить, ни отправить сообщение она не могла. Приплыли…

Она слезла с ящика, постояла, усмиряя бешеное биение сердца, села. С паникой нужно было разбираться прямо сейчас, потому что дальше будет только хуже. Как минимум один шанс у нее остался – она предупредила Мирона. Мирон парень неглупый, как только он поймет, что Мила пропала и не выходит на связь, непременно забьет тревогу. Бросится ли он сразу же на ее спасение? Мила не переоценивала свою значимость. Сначала девочка Лера, а уже потом Милочка. Да, она знала, как Мирон называет ее за глаза. Знала и не имела ничего против. Как бы то ни было, даже если сам Мирон будет страшно занят спасением своей очнувшейся барышни, на поиски Милы он точно кого-нибудь снарядит. Он знает об их с Хароном отношениях… Мила тихонько взвыла, но тут же взяла себя в руки. Мирон знает, что прошлую ночь она провела в доме Харона, и, если она не найдется, поймет, где ее следует искать в первую очередь.

От этих рассуждений стало чуть легче. Что ни говори, а приятно иметь в своем окружении умных и верных людей. Мирон непременно ее найдет. Внутренний голос тут же добавил – живой или мертвой! Но Мила раздраженно дернула плечом. Не на ту нарвались! Она прислушалась и за лихорадочным биением собственного сердца услышала тихое гудение. Хотелось надеяться, что это принудительная вентиляция. А если так, то смерть от удушья ей точно не грозит. Впрочем, как и от голода. Впрочем, как и от жажды. Запасов еды в подвале хватит, чтобы протянуть, как минимум, месяц. А она не планирует задерживаться тут больше суток. И это при самом плохом раскладе!

Мила еще раз включила свой мобильный, сообщение, которое она отправила Мирону, было прочитано. Теперь остается надеяться только на его смекалистость, собственную удачу и немножко на чудо. Если бы Харон хотел его убить, давно убил бы. Как, собственно, и ее.

В животе заныло, Мила прижала к нему ладони. Как же она так вляпалась! Как он их всех обманул!

Глава 20

Мирон сжимал свой мобильный, не в силах отвести взгляд от Милочкиного сообщения. Что это? Дурная шутка или какой-то тайный шифр? Или Милочку захватила в плен первородная тварь Астра и теперь пытается вот таким странным способом посеять между ними вражду? Ум искал рациональное объяснение прочитанному, а в солнечном сплетении снова разгорался пожар такой силы, что Мирон со стоном сложился пополам, задышал открытым ртом, пытаясь унять боль.

– …Что случилось?

То ли он оглох от шока и боли, то ли Харон научился двигаться бесшумно. Впрочем, почему научился? Он всегда был поразительно ловок и бесшумен. И болезненно бледен… И патологически привязан к своей ночной работе и своим… клиентам.

– Скрутило что-то… – Мирон крепче сжал осиновый кол. – От увиденного, наверное.

– Что она тебе написала? – спросил Харон скучным каким-то голосом.

– Кто? – Мирон заставил себя разогнуться и заглянуть ему в глаза.

Глаза были по-рыбьи стылыми, бесцветными, с огромными черными зрачками. Они всегда такими были? Может быть, Мирон просто не обращал внимания?

– Тебе пришло сообщение. – Харон не двигался. Поза его была расслабленной, но Мирон знал цену этой расслабленности. Цену знал, а про друга своего, похоже, вообще ничего не знал. – Я слышал звук вибрации. Она прислала тебе сообщение. – Харон не спрашивал, он словно знал наверняка.

– Она написала, что ты один из них. – Осиновый кол жег ладонь огнем, словно бы это Мирон был упырем, а не Харо. – И что мне нужно уносить ноги.

В битве с Хароном у него было еще меньше шансов, чем в битве с первородной тварью Астрой. И готов ли он сражаться не на жизнь, а на смерть со своим лучшим другом?

– Тебе и в правду нужно уносить ноги, – сказал Харон все тем же скучным тоном.

Только сейчас Мирон заметил, что в свободной от трости руке он тоже держит мобильный телефон, на черном экране которого истерично мигает какая-то красная надпись.

– А как насчет первого пункта? Ты… упырь?

Ответил Харон не сразу, словно бы сам для себя решал, кто же он на самом деле. В этих колебаниях было что-то обнадеживающее.

– Я не упырь, – сказал он наконец, и Мирон не удержался от вздоха облегчения. – Но я и не совсем человек. – Вздох облегчения перешел в стон.

– И впиваться мне в глотку ты не планируешь? Хотелось бы больше конкретики от старого друга.

– Какие глупости, – сказал Харон и посмотрел на него с укором.

– И никому другому тоже?

– Не заставляй меня в тебе разочаровываться, Мирон.

– Знаешь ли, после случившегося тяжело принимать все на веру. Милочка врать не будет. Да?

– Мила заблуждается. – Харон едва заметно пожал плечами и бросил быстрый взгляд на экран своего мобильника. На экране появилась какая-то черно-белая картинка. Со своего места Мирон не мог разглядеть, какая именно.

– Так… – Мирон взъерошил волосы. – Мне нужно знать еще одну вещь.

Харон посмотрел на него вопросительно и, кажется, нетерпеливо.

– Ты ведь не с ними? Не с теми, кто охотится на Леру?

– Когда родителей Валерии убили, я был с тобой и с Милой.

– И меня ты мог убить уже тысячу раз. Если бы захотел.

– Мирон, сейчас мне точно хочется тебя убить… – Глаза Харона недобро сощурились и сделались чуть более человеческими, чем раньше.

– Но?..

– Но у меня есть дела поважнее. Ты не станешь возражать, если я тебя покину?

– Надолго? – Мирон не знал, радоваться ему такому заявлению или расстраиваться.

– Не могу сказать точно, но, надеюсь управиться за несколько часов. Я буду на связи. Ты в любой момент можешь мне позвонить.

– Что-то с Милочкой? – спросил Мирон.

– В данный момент с ней все в порядке. Она в надежном месте.

– А давай я ей тогда позвоню! Она же там волнуется, переживает, что ты у нас граф Дракула.

– Боюсь, ничего не получится.

– Почему? – Мирон нашел номер Милочки, нажал на кнопку вызова.

– Потому что там, где она сейчас, связь не ловит, – сказал Харон.

– А где она сейчас?

– Заперта в моем подвале.

– Охренеть, какие откровения! – Связь, похоже, и вправду не ловила. Мирон отключил телефон. – Это ты ее там запер?

– Это она сама себя там заперла. Она очень любознательная и очень умная. А мне, похоже, придется подумать о более надежной системе безопасности.

– Так это твоя система безопасности заперла Милочку в твоем подвале?

– Да.

– Это ж надо, какой у тебя продвинутый «умный дом»!

– Оказалось, не такой уж и умный. Мирон, нам нужно уходить отсюда. Ты можешь пойти со мной, если…

– Если я тебя не боюсь?

– Да.

– Я не боюсь. – Мирон опустил руку с осиновым колом. – Но мне нужно найти Леру. Мы даже не знаем, была ли она здесь.

– Она была, – сказал Харон. – И не так давно.

– Откуда ты знаешь?

– Я не знаю, но предполагаю. – Харон сунул затянутую в латекс руку в карман пиджака и вытащил на свет божий айфон. Экран айфона пошел трещинами, но сам он, судя по всему, был в рабочем состоянии. – Я нашел его в кустах на дорожке, – сказал Харон, показывая телефон Мирону, но не давая в руки. – Думаю, он принадлежал матери Валерии. И с него не так давно звонили.

– Лерина мама позвонить, я так понимаю, не могла? – Мирон покосился на мобильный так, словно это было живое существо.

– К этому моменту она была уже мертва.

– Может, выйдем на улицу? – От откровений Харона, у Мирона случилась острая нехватка свежего воздуха.

– Давай выйдем. – Харон шагнул к лестнице, бесстрашно поворачиваясь к Мирону спиной.

– У Валерии не было при себе мобильного телефона, – продолжил он, уже стоя на дорожке перед домом. – Поэтому мне кажется вполне вероятным, что она позвонила кому-то с телефона матери, когда обнаружила, что ее родители мертвы.

– Кому?

– Какому-то Игорьку. Телефонный разговор длился меньше минуты. Этого достаточно, чтобы сообщить о случившемся и попросить помощи.

– Это ее дядя, – сказал Мирон. – У Лериного отца есть младший брат Игорь.

– Думаю, ты прав. Наверняка, Лера позвонила именно ему, а потом произошло что-то непредвиденное.

– На Леру напал упырь, который раньше был ее папенькой?

– Судя по четырем непринятым звонкам от Игорька и плачевному состоянию мобильного телефона, с ней определенно что-то случилось.

Мирон застонал.

– Но я не думаю, что Валерия погибла, – продолжил Харон все тем же скучным менторским тоном. – Эту версию опровергают сразу два обстоятельства.

– Обезглавленный упырь? – Мирон был бы счастлив принять эту версию, но слабо представлял себе, как хрупкая, только что вышедшая из комы Лера одним ударом меча сносит упырю голову. – Чем его, кстати? Как думаешь?

– Лопатой. Я нашел ее в кустах.

Лера с лопатой вписывалась в его картину мира Мирона еще меньше, чем Лера с мечом.

– Что еще? – спросил Мирон со смесью отчаяния и надежды.

– Разбитые окна. Характер трещин очень любопытный, а у Валерии есть некоторые паранормальные задатки.

– То есть, по твоему разумению, Лера сначала силой мысли вышибла все окна в доме, а потом лопатой снесла голову своему перекинувшемуся в вурдалака отцу?

– Я почти уверен только в первом пункте.

– А как быть со вторым?

– Чтобы отрубить одним ударом голову взрослому человеку, нужна недюжинная физическая сила. Это сделала не она. Это сделал кто-то другой. Валерии помогли.

– Примчавшийся на подмогу дядюшка?

– Вполне вероятно. Отсюда я могу сделать еще два вывода. Во-первых, Валерия в данный момент находится в безопасности. А во-вторых, нам нужно как можно быстрее покинуть этот негостеприимный дом. Разбирательства с органами правопорядка нам точно не нужны.

Харон бросил долгий взгляд на мобильник, а потом зашвырнул его обратно в кусты.

– Контакты я запомнил, – сказал в ответ на недоуменный взгляд Мирона, – а телефон легко отследить. Надеюсь, ты согласен с моим анализом, и теперь мы можем уезжать. Мне, в самом деле, нужно спешить. У меня есть все основания думать, что Миле угрожает опасность.

– Почему ты так думаешь? – спросил Мирон.

Вместо ответа Харон протянул ему свой мобильный, сказал:

– Это видео с камер наблюдения.

– У тебя не только «умный дом», но еще и «умный периметр»?

Мирон взял мобильный в руку, взглянул на экран, который тут же разбился на четыре сектора, в двух из которых маячили человеческие фигуры. Люди двигались как-то неправильно, по-звериному. Или по-упыриному?..

– Сработала система оповещения, – сказал Харон.

– Это упыри?

– По всей вероятности, да.

– У границ твоих владений?

– Хуже. Уже у стен моего дома. И Мила в доме совсем одна.

– Ты же говорил, что она в безопасности в твоем подвале.

– Так и есть. Но мне хотелось бы очистить дом от этих тварей до ее освобождения.

– А дом заперт?

Харон забрал у него мобильный, быстро пробежал пальцами по экрану. Ногти у него, кстати, были самые обычные – аккуратно и коротко постриженные.

– Окно на кухне открыто, – сказал он ровным голосом, но Мирон уловил-таки в нем нотки тревоги.

– Я еду с тобой. – Он сунул осиновый кол за пояс, демонстрируя тем самым абсолютное доверие. – Разберемся с вурдалаками, спасем Милочку и продолжим поиски Леры. Сколько отсюда до твоего дома, если по прямой?

– Полтора часа езды.

– С превышением скорости, я надеюсь?

Харон ничего не ответил, лишь тяжело вздохнул.

Глава 21

В сложившейся ситуации помимо того, что Мирон в курсе происходящего, Милу радовало только одно: полный заряд батареи в мобильном. Даже при отсутствии связи это успокаивало. Нужно просто набраться терпения и ждать. А еще стараться не думать, что первым в этот подвал может войти не Мирон, а Харон…

С терпением у Милы всегда были определенные трудности, сидеть без дела она не могла, поэтому принялась изучать свою темницу. Она перемещалась по подвалу, старательно обходя лужу крови на полу. Мелькнула отчаянная мысль найти в алкогольных запасах Харона самое старое и, стало быть, самое дорогое вино и напиться. Но эту мысль Мила отринула как контрпродуктивную. Для спасения ей нужны ясные мозги. И вообще, пришло время воспользоваться этими самыми мозгами!

Она подошла к стальной двери и внимательно осмотрела электронный замок. Помимо устройства, считывающего ключ-карту, тут имелась еще и панель для набора кода. Сама система была Миле знакома – точно такую же недавно установили в ее отделении. Помнится, Горовой убивался по поводу немалой стоимости системы и грозился страшной карой тому, кто посмеет ее сломать. Код замка представлял собой четырехзначное число. Мила лично придумывала код. Сначала хотела выбрать год своего рождения, а потом решила, что остальным сотрудникам незачем знать такие интимные подробности, и выбрала дату открытия рентгеновских лучей. В конце концов, по первой специальности она была врачом-рентгенологом.

Во время установки замка инженер проинформировал Милу о десяти тысячах возможных комбинаций пароля. Есть ли у нее столько времени и столько терпения, чтобы перебрать все варианты? Ответ был очевиден. Действовать методом научного тыка не получится, значит, снова придется включать мозги и собственное обаяние. Если срабатывало с прочей техникой, возможно, сработает и с этим электронным привратником!

Начала она с самого простого – с года рождения Харона. Разумеется, у нее ничего не вышло! Дальше был подбор самых вероятных и любимых обывателями комбинаций: четыре нуля, четыре единицы, четыре семерки, четыре девятки и дальше по списку. Мила даже ввела собственную дату рождения. Это было глупо и самонадеянно – думать, что для Харона настолько ценна она сама и ее день рождения. Разумеется, эта комбинация не сработала. Мила перебрала еще несколько десятков вариантов прежде, чем поняла, что это Сизифов труд. Пришло время для личной харизмы и песенки.

– Спи, моя радость, усни… – Ее голос эхом разносился под сводами подвала, но звучал как-то не особо уверенно. – В доме погасли огни…

Мила спела полпесни, прежде чем поняла, что этот формат не прокатит. Она как-то остро чувствовала такие вещи. Вот такая у нее была особенность!

– Что, ирод, не нравится тебе доброе и славное? Хочется чего-то позабористее? Чего-то готичненького? – спросила она со злостью, подумала немного и затянула первый куплет «Dorime» из «Enigma». Григорианские хоралы всегда были ее слабостью.

Эту песню она не пела еще никому: ни утюгу, ни компу, ни телефону! Приберегала на самый крайний случай, хотя сама композиция ей страшно нравилась. И композиция, и то, как звучал ее собственный голос в этом страшном, залитом кровью подвале.

Мила пела, закрыв глаза, и прислонившись затылком к железной двери. Пела от души, с каким-то даже отчаянным остервенением, а когда допела, ее осенило.

Такой человек, как Харон, никогда не поставит в качестве кода дату своего рождения. Такой человек, как Харон, поставит в качестве кода дату своей смерти! Сколько было лет мальчику на том фото из морга? От десяти до двенадцати. Означает ли, что десять тысяч вариантов сокращаются до трех? Вот сейчас она и проверит!

Код сработал на второй попытке. В двери что-то сначала едва слышно зажужжало, а потом щелкнуло.

– Значит, одиннадцать, – сказала Мила с мрачным удовлетворением и навалилась на дверь плечом.

Она до последнего не верила, что у нее получилось. Поверила лишь тогда, когда очутилась на кухне перед распахнутым настежь окном. Мила не помнила – закрывала его или так и оставила открытым. Впрочем, сейчас гораздо больше собственной безопасности ее волновала безопасность Мирона. В тот самый момент, когда Мила разблокировала свой мобильный, за ее спиной послышался странный звук. Прежде, чем обернуться, Мила успела схватить лежащий на обеденном столе осиновый кол. Просто так, на всякий пожарный случай!

Оказалось, не просто так схватила. Оказалось, что из темноты гостиной на нее медленно, но неуклонно надвигался упырь. Одного взгляда на его одежду хватило, чтобы понять, кем был упырь в прошлой жизни: одним из четырех пропавших в лощине туристов. Все, больше нет никакой надежды на то, что ребята выжили. Ребята не выжили, а превратились в нежить. Вот такой вот получается каламбур. С одной из тех несчастных Мила уже повстречалась в оврагах, теперь вот и второй пожаловал. А это значит, что где-то поблизости запросто может ошиваться еще парочка голодных вурдалаков.

Словно в ответ на ее невеселые мысли за спиной громко хлопнула оконная створка, а о гранитный подоконник уже нетерпеливо скреблись черные когти. На безымянном пальце левой руки Мила с каким-то отрешенным удивлением заметила тоненькое серебряное колечко. Упырь, пришедший по ее душу, когда-то был девочкой…