Текст книги "Один сон на двоих"

– Ты иди-иди… нечего тут стоять. – Камень скользил во взмокшей ладони, и Лера перехватила его обеими руками. – Вон пошла! – Она замахнулась камнем на призрачную тварь.

Тварь отступила на шаг, склонила черепушку на бок, огонь в пустых глазницах мигнул трижды. А потом предрассветную тишину леса нарушило мягкое урчание мотора. Именно урчание, а не рев. Такие звуки издают лишь очень дорогие автомобили. Так урчал «Мерседес» Лериного отца.

Огнеглазая тварь крутнулась на месте, всмотрелась в темноту, а потом истаяла, словно ее и не было. А может, и не было? Может, все-таки глюк?..

Лера осталась стоять в нерешительности, не зная, как поступить дальше: то ли прятаться, чтобы водитель ее не заметил, то ли выбежать на дорогу, чтобы заметил и помог. Наверное, соображала она слишком медленно или после комы стала не слишком расторопной, потому что водитель приближающегося автомобиля заметил ее еще до того, как она успела принять решение.

Это и в самом деле оказался «Мерседес» – вызывающе красный и вызывающе дорогой. За рулем сидел мужчина, лица которого Лера не могла рассмотреть в темноте.

– Эй, парень, какие-то проблемы? – Голос у мужчины был низкий, с легкой хрипотцой. Этот голос хорошо сочетался с мягким урчанием его авто. В этом голосе не было ничего опасного.

– Я не парень, – сказала Лера и отшвырнула камень.

– Пардон, мадемуазель! Не разобрал в темноте! – В голосе незнакомца послышалось веселье. – Но я повторю свой вопрос. У вас все в порядке? Может быть нужна помощь?

Бойтесь данайцев, дары приносящих… Но, с другой стороны, ей ведь на самом деле нужна помощь. И если для деревенского идиота на «Яве» она могла представлять хоть какой-то интерес, то для вот этого доброго самаритянина на крутом «Мерине» вряд ли.

– Зачем вам камень? – Добрый самаритянин не глушил мотор, но и не уезжал. Наверное, это хороший знак.

– Защищаться от диких зверей, – сказала Лера. И ведь почти не соврала, лишь умолчала о некоторых жутких подробностях. – Очень я боюсь всяких диких зверей.

– Понимаю вас. – Добрый самаритянин перегнулся через пассажирское сидение, распахнул дверцу. – Дикие звери – это большая проблема. Особенно сейчас. Особенно в Гремучей лощине.

Лера чуть было не спросила, что за лощина такая, но вовремя прикусила язык. Если она решила играть свою роль до конца, то должна знать, о чем идет речь, поэтому она спросила другое:

– Вы можете подбросить меня до города? – И снова чуть не сказала «до ближайшего города». Хреновый из нее конспиратор.

– Без проблем! Прошу вас, мадемуазель!

Точно маньяк! Приятный, галантный, на дорогой тачке! Кто ж подумает на такого, что он маньяк? Никто не подумает! Вместо того чтобы сделать шаг вперед, Лера сделала шаг назад, обернулась. Огнеглазая тварь сидела в нескольких метрах позади нее. И когда только успела обойти с тыла?..

– Ну что? – спросил добрый самаритянин. В голосе его послышалось нетерпение.

– Бегу! – просипела Лера и в самом деле побежала. Ну, как могла, так и побежала.

Хотелось оглянуться. Или не оглянуться, а заорать в голос, предупредить этого добренького и богатенького, чтобы не рассиживал, а давил на газ, потому что прямо сейчас за ней гонится монстр. А добренький и богатенький сидел себе в расслабленной позе, выстукивал пальцами на руле какую-то мелодию, ждал. Не боялся монстров? Или не видел?

Лера плюхнулась на пассажирское сидение, захлопнула дверцу. Словно бы дверца в кабриолете могла быть хоть какой-то значимой преградой для монстра.

– Поехали! – прохрипела она и только потом посмотрела в сторону остановки.

В лесу никого не было. Никто не мигал красными глазами и не клацал огромными челюстями. Призрак исчез. Или не призрак, а глюк.

– Как вы стремительны, мадемуазель! – усмехнулся мужчина и мягко тронул машину с места.

– Простите, – буркнула Лера. – Очень боюсь всяких лесных тварей. Дурочка я, да?

– Ну почему же сразу дурочка? Вы просто очень осмотрительная особа.

Если бы она была осмотрительной особой, то не шлялась бы посреди ночи по лесу и не садилась в машину к незнакомцу. Но говорить об этом Лера не стала, просто искоса глянула на своего спасителя.

Мужчина был так же хорош и породист, как и его автомобиль. Он был одет в синие джинсы и белую льняную рубашку. От него пахло дорогим парфюмом и дорогим табаком. Лера не могла сходу определить, сколько ему лет, но выглядел он еще вполне бодрым, несмотря на седину в темных, чуть вьющихся волосах.

– Вы из Гремучего ручья? – спросил он, не отрывая взгляда от дороги.

– Угу. Технический персонал. Посудомойка. – Лера кивнула. Не станешь же рассказывать этому денди о том, что она не посудомойка, а пациентка. Да и кто поверит? Как говорил деревенский идиот, в Гремучем ручье обитаю крутые фифы, которые не ходиют, а ездиют. – А вы? – Она позволила себе, наконец, посмотреть в его сторону прямо, а не украдкой.

– А я дачник. – Мужчина пожал плечами. – Снимаю дачу тут неподалеку.

Дачник. И что ж ему не спится-то по ночам, этому дачнику?

Наверное, за время комы с лицом своим Лера управлять разучилась, наверное, на нем были написаны все ее мысли, потому что мужчина усмехнулся, нашарил в бардачке пачку сигарет, сунул одну в рот, закурил:

– Вы же не против. – Он не спрашивал, он утверждал. Его машина – его правила. Все по-честному.

– Я «за», – сказала Лера, откидываясь на спинку кресла. Спинка была удобная, ортопедическая. Красота!

– Обычно я не езжу этой дорогой, – он выпустил тонкую струйку дыма. Дым был не вонючий, как это обычно бывает от сигарет, а какой-то даже вкусный. – Есть другая, более короткая, но сегодня кто-то перегородил ее березой.

– Березой? – Лера приподняла одну бровь.

– Да, дерево упало прямо на дорогу: ни пройти, ни проехать.

Его голос звучал успокаивающе. И мотор урчал успокаивающе. И дым от сигарет был расслабляюще-вишневый. Лера на мгновение закрыла глаза, но тут же снова их открыла. Не время расслабляться! Она не в безопасности! Она даже не знает, что для нее может считаться безопасностью. У нее то ли глюки, то ли призраки, еще и дырка в голове. У нее такой набор, что врагу не пожелаешь. И вместо того, чтобы спать, лучше смотреть в оба. Потому что то ли призрак, то ли глюк запросто может мчаться по их следу. Мало ли что там в его черепушке!

И Лера смотрела в оба. Наверное, потому и увидела то, что видеть никак не могла. За кабриолетом на самом деле кто-то гнался, но только не черепастая псина, а человек. Если, конечно, человек вообще способен двигаться со скоростью автомобиля. Да, они ехали медленно, на спидометре было от силы километров тридцать, но все же… Вдоль дороги, то появляясь, то исчезая в придорожных зарослях, мчался человек. Или не совсем человек, потому что иногда Лере казалось, что бежит он на четырех ногах. Или это тоже последствия комы?

– Вы это видите? – спросила Лера сдавленным от ужаса голосом.

– Что именно? – Мужчина глянул на нее удивленно и еще больше сбавил скорость.

– Не останавливайтесь! – взвизгнула она и вцепилась ему в запястье. – Там кто-то есть! Кто-то гонится за нашей… за вашей машиной!

– Где? – В его голосе не было ни раздражения, ни удивления. И даже на Лерину руку на своем запястье он никак не отреагировал. – Вам что-то показалось?

Ей показалось, что в ночи за ними гонится тварь, маскирующаяся под человека, но как о таком сказать вот этому добренькому, богатенькому, беспечному дядьке? Лера уже хотела привычно соврать, что ей показалось, но перед тем, как соврать, зачем-то глянула в зеркало заднего вида. Глянула и завизжала.

То ли призрак, то ли глюк сидел на заднем сидении, пялился на нее красными глазюками.

– Да что ж такое-то! – Даже доброго самаритянина можно выбить из колеи вот такими вывертами. Особенно, когда девица, которая всего пару минут назад рвалась в твою машину, теперь рвется из нее, готовая сигануть на дорогу прямо на ходу. – Тише! – Одной рукой он по-прежнему держался за руль, а второй, ухватил верещащую Леру за шкирку, потянул на себя. – Выключай сирену, а то я сейчас оглохну.

Он больше не был галантным, добреньким, богатеньким, но в голосе его было чуть больше человеческого участия, чем раньше. И Лера перестала визжать и отбиваться.

– Умница, – похвалил ее мужчина.

Лера дышала часто, с присвистом, ловила открытым ртом воздух, прижимала обе ладони к груди. В зеркальце заднего вида больше не отражалось никаких монстров, за машиной больше никто не гнался. Можно побыть смелой. Можно побыть умницей.

– Что это было? – спросил мужчина. Вежливо спросил и немного озабоченно.

– Паническая атака. Простите. – Лера посмотрела на него виновато и испуганно одновременно. Если он решит, что с него довольно взбрыков чокнутой девицы и высадит ее посреди леса, ей конец. – Простите, – повторила она. – Я больше так не буду.

– Да, пожалуй, больше не надо. – Он сунул в зубы новую сигарету, щелкнул зажигалкой. – У меня нервы, знаешь ли, уже не те.

Вообще-то, несмотря на все ее визги и выкрутасы, вел он себя по-спартански спокойно. Даже сейчас, когда по ее вине его дорогая тачка чуть не слетела в кювет.

– Так что ты там увидела за бортом? – Наверное, ее более чем странное поведение дало ему право обращаться к ней на «ты». Лера не возражала. Лишь бы не высадил посреди леса. Лишь бы довез до города.

– Ничего. – Она помотала головой, и в глазах тут же потемнело. – Мне показалось. У меня так бывает… Нет, вы не подумайте, я нормальная…

– Я не думаю.

– Просто место тут какое-то странное…

– Не то слово, – он согласно кивнул, а потом спросил: – Мы можем ехать дальше?

– Да, было бы прекрасно. – Лера на мгновение закрыла лицо руками. Все, она в домике, нет никаких монстров. Никто не гонится за ней по лесу. Все самое страшное позади.

Разговаривать ей совсем не хотелось, наверное, мужчина почувствовал это ее нежелание, потому что расспросами не докучал, вместо этого включил радио. Радио пощелкало пару секунд, настраиваясь на нужную волну, а потом заговорило экспрессивным и шепелявым мужским голосом. Судя по всему, они попали на местную радиостанцию, на какую-то передачу для полуночников, потому шепелявый рассказывал страсти. «Страстями» Лерин отец называл все, что считал чушью. Местные страсти касались загадочного исчезновения четырех молодых людей, отправившихся в поход в Гремучую лощину. И снова Гремучая лощина! Бермудский треугольник какой-то… Шепелявый призывал всех неравнодушных горожан присоединиться к поискам пропавших, а потом пообещал поделиться «эксклюзивной инфой», но уже на своем личном канале.

– Ужас какой, – сказал мужчина задумчиво.

Лера согласно кивнула. Последние несколько часов ее не покидало ощущение, что она не вышла из комы, а плавно переместилась из одной страшной сказки в другую, еще более страшную. Воспоминания возвращались к ней разрозненными ошметками, далекое прошлое путалось с недавним, не давая прийти в себя и собраться с мыслями. Украдкой, с замиранием сердца, Лера снова посмотрела в зеркальце заднего вида. Слава богу, в салоне автомобиля они сейчас были только вдвоем.

А дорога тем временем сделалась ухабистой и щербатой, местами к ней вплотную приближались высокие деревья и заросли кустарников. Было что-то знакомое и в этой ухабистости, и в этой щербатости. И виражи, которые эта дорога закладывала, тоже казались Лере знакомыми. Ей вдруг сделалось не просто зябко, а по-настоящему холодно.

– Что это за дорога? – спросила она шепотом.

– Эта? – Мужчина бросил на нее быстрый взгляд. – Это старая дорога. Ей почти не пользуются.

– А мы зачем?..

– А мы, потому что знаем о ее существовании. – Он усмехнулся. – И потому, что это кратчайший путь до города. Ты дрожишь. Тебе холодно?

Старая дорога, которой почти никто не пользуется… Нормальное такое заявление, как раз в духе ужастиков. Но трясло Леру не от этого, а от того, что ее снова накрыло…

…Именно на этой дороге черный внедорожник зацепил ее байк. Сначала зацепил, а потом и вовсе сшиб. Перед глазами закружилось-завертелось, Лера завертелась следом, обхватив обеими руками голову, потому что совсем скоро после этой круговерти случится удар, потому что совсем скоро случится кома…

– Эй, – на плечо успокаивающе легла ладонь. – Снова паническая атака? Может остановиться?

– Не надо. – Лера убрала руки от висков. Не случилось никакого удара, просто кто-то успокаивающе мурлыкал у нее в голове. – Все хорошо.

– Воды?

Он был молодец – этот незнакомый добренький и богатенький дядька. Он не спрашивал лишнего и задавал только безопасные вопросы. Например, о том, хочет ли она пить. А она хотела. Внезапно поняла, что горло и нутро терзает чудовищная жажда.

– Не откажусь, спасибо!

– Минералка на заднем сидении. Возьми сама.

Чтобы взять минералку с заднего сидения, нужно было обернуться, а это была та еще проблема. Но Лера себя пересилила. Минералка была не холодная, но в меру прохладная, а самое главное – бутылка была не начата. Мало ли что может случиться с беспомощной, одурманенной девицей на заброшенной дороге! Впрочем, самое плохое на этой дороге с ней уже случилось, а снаряд в одну воронку дважды не падает. Поэтому пила Лера без опаски и с большим удовольствием. Вот бы ей еще и перекусить предложили, потому что вслед за жаждой пришел голод. Лера решила, что это хороший знак: организм восстанавливается и требует энергии. Ничего, еду она сможет купить в городе.

Город уже маячил впереди, высовывал из тумана крыши одноэтажных домов, увенчанные тарелками спутникового телевидения. Выходит, есть цивилизация и в этих диких краях. Мысли о цивилизации плавно привели Леру к главному – к возможности связаться с родными. Для этого нужно было сделать сразу две вещи: вспомнить номера телефонов родителей и попросить мобильник у доброго самаритянина.

Лера закрыла глаза, сосредотачиваясь и вспоминая. Все нормально, ее долгосрочная память, кажется, была в полном порядке, она помнила номера телефонов и отца, и мамы.

– Можно мне позвонить с вашего мобильника? – спросила она. – Я свой… забыла, а мне очень нужно.

Он не стал спрашивать, кому она собирается звонить посреди ночи, просто молча протянул свой телефон. Первым делом Лера набрала номер мамы. Решать проблемы было легче именно с ней. Отец подключался лишь тогда, когда проблемы становились серьезными, почти неразрешимыми. Лера не знала, насколько серьезна ее нынешняя проблема, но очень надеялась, что мама сможет помочь ей без участия отца. Вопрос, как она попала в Гремучий ручей, до сих пор оставался открытым. Больничка явно была дорогая, пребывание в ней стоило немалых денег, но почему ее упрятали в эту глухомать? Ведь в коме нет ничего стыдного! Стыдное было раньше, и тогда Леру отправляли в элитные заведения, которые гордо именовались центрами реабилитации, а на самом деле мало чем отличались от тюрьмы.

Номер мамы не отвечал. Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети. Вот что сообщил Лере равнодушный механический голос. Мама никогда не выключала телефон на ночь. Может быть, просто забыла зарядить? Как бы то ни было, у Леры оставалась еще одна попытка…

– Еще одни звонок. Можно? – спросила она, до боли в глазах всматриваясь в наползающий на дорогу туман.

– Пожалуйста. – Мужчина тоже всматривался в туман, во взгляде его Лере почудилась настороженность.

Собравшись с духом, она набрала номер отца и снова нарвалась на механический голос, сообщающий, что аппарат абонента выключен. Это было странно. Нет, это пугало! Потому что отец всегда внимательно следил за зарядом в своем мобильном. И если мама держала телефон включенным для Леры, то отец – для бизнес-партнёров. В еще одной отчаянной попытке Лера снова набрала мамин номер. Все так же безуспешно. Оставалась крошечная надежда, что она просто перепутала цифры. Амнезия, склероз и все такое… Но интуиция криком кричала, что ни склероз, ни амнезия тут не при чем, что нужно ехать домой. И Лера непременно поедет! Сразу, как только узнает, в какой части земли находится этот чертов город!

Борясь с отчаянным желанием сделать еще несколько звонков, Лера вернула мобильник хозяину. Ничего, не получилось в этот раз, получится в следующий! А пока пусть все идет своим чередом.

– Где тебя высадить?

Задумавшись, Лера не заметила, что кабриолет уже катится по узким улочкам то ли пригорода, то ли городской окраины. Начало светать, и туман красиво подсвечивался золотом.

– Где-нибудь в центре, – сказала она после секундной заминки.

Знакомство с новым городом всегда проще начинать с центра. Все самые важные объекты обычно находятся именно там, и коммунальные службы начинают свою работу, как правило, именно с центра. Вот у какого-нибудь дворника она и спросит, где тут вокзал. Дальше будет проще. На вокзале есть расписание. Главное, чтобы ее дом находился не за тысячи километров от этого захолустья, и чтобы прихваченных из кошелька сиделки денег хватило на билет. По поводу расстояния у Леры имелся определенный оптимизм. Вряд ли мама согласилась бы отправить ее за тридевять земель от дома. Все предыдущие больницы располагались в радиусе нескольких сотен километров, чтобы не было проблем с визитами. В тех случаях, когда визиты разрешались, разумеется. Опять же, и сама Лера никогда не уезжала на байке далеко от дома. Все те же несколько сотен километров были ее личным максимумом. Значит, у нее есть надежда.

«Мерседес» тем временем пересек городскую площадь и остановился возле автобусной остановки, аккурат напротив памятника Ленину и маячащим за ним четырехэтажным зданием администрации.

– Все, – сказал мужчина и вопросительно посмотрел на Леру.

При свете зарождающегося дня он выглядел все так же стильно и лишь самую малость устало. И, что просто замечательно, он оказался нормальным мужиком, а не маньяком.

– Спасибо! – сказала Лера. – Выручили!

Ей не стало совсем уж легко, но в душе зародилась надежда, что это ночное приключение закончится хорошо. Должно же ей, наконец, повезти! Вот найдет она вокзал, и сразу начнется полоса везения!

– Пожалуйста. – Мужчина сунул в рот очередную сигарету, закурил. – Рад был помочь.

Обычно никто особо не радуется, помогая другим людям. Истинные альтруисты и меценаты почти повывелись, но этот человек не бросил ее одну посреди леса, довез до цивилизации, и уже за одно это Лера была ему благодарна.

– Воду можешь оставить себе. – Он кивнул на полупустую бутылку с минералкой. – День обещает быть жарким.

– Вы очень добры! – Лера одной рукой прижала бутылку к сердцу, второй нашарила ручку дверцы. Из кабриолета она выбиралась не слишком грациозно: мышцы все еще слушались плохо, а в голове гудело.

Как только она оказалась на тротуаре, автомобиль тронулся с места. Водитель, не оборачиваясь, поднял руку в прощальном жесте. Такой милый добрый самаритянин…

Дорогу к вокзалу Лере показала тетенька-дворник, которая бодро шоркала метлой по и без того чистой дорожке. Идти до вокзала пришлось минут тридцать. В обычной докоматозной жизни Лера прошла бы этот путь за четверть чала, а сейчас ей даже пришлось несколько раз останавливаться, чтобы перевести дух и глотнуть подаренной добрым самаритянином минералки. Зато на вокзале Леру ждала радость! Радость подмигивала ей с табло расписания пригородных поездов, утешало знакомыми названиями. Городишко оказался не таким уж и захолустным, коль уж располагался рядом с крупным железнодорожным узлом. Городишко оказался не таким уж незнакомым. Как выяснилось, Лера даже бывала здесь раньше, но при более приятных обстоятельствах. И самое главное: из него можно было уехать на электричке! Всего два с половиной часа – и Лера окажется дома.

Глава 13

Несмотря на ранний час, в электричке было многолюдно: нагруженный корзинами, сумками, спиннингами и велосипедами народ ехал на дачи. Ловко лавируя между двумя дородными тетками и одним одышливым, пахнущим перегаром мужичком, Лера прошмыгнула к месту у окна. На это ушли остатки ее и без того скудных сил. Она одним жадным глотком допила подаренную добрым самаритянином минералку и закрыла глаза.

Наверное, несмотря на царящие вокруг суету и шум, Лера задремала, потому что, когда она снова открыла глаза, вагон электрички был уже наполовину пуст. Основная волна дачников схлынула на ближайших к городу станциях. Мерное покачивание и воцарившаяся, наконец, тишина успокаивали и убаюкивали, но Лера больше не смыкала глаз, вглядывалась в проплывающие за окнами вагона пасторальные пейзажи.

Еще на вокзале она решила, что сначала поедет к себе, а уже потом к родителям, которые с ранней весны до поздней осени жили за городом. Причина такого решения была проста и банальна: ее дом был ближе, чем родительский. К тому же, Лере очень не хотелось предстать перед отцом в своем нынешнем жалком виде. Для начала стоило привести себя в порядок. Хоть как-нибудь.

На нужной станции вместе с Лерой из вагона вышло всего пару человек. Остальные пассажиры, вероятнее всего, ехали до конечной. Оказавшись на перроне пустынной пригородной станции, Лера первым делом осмотрелась. Сколько лет она не пользовалась электричками? Да, пожалуй, очень давно, с раннего детства. Сначала ее возили на машине родители, потом она научилась водить и ездила сама. И вот сейчас, стоя в одиночестве на перроне, она на мгновение растерялась. Понадобилось время, чтобы понять, как кратчайшим путем добраться от станции до дома. Маршрут получился витиеватый и довольно долгий, но Лера не унывала. Она уже почти дома, остался последний рывок. Теперь уже точно самый последний!

Лерин дом находился в конце тихой, засаженной кустами сирени и жасмина улочки. Она любила и эту улочку, и свой дом. В отличие от родительского, ее дом был совсем крошечный: один этаж, три комнаты, не считая кухни. Он был ее крепостью и ее тихой заводью. Дом Лера купила всего пару лет назад. Денег хватило только на минимальный ремонт и не хватило на обустройство доставшихся в довесок пяти соток земли. Но Леру вполне устраивали и две старые яблони, и высоченный куст ирги, и какие-то неведомые, оставшиеся еще от прежних хозяев цветочки. Было в окружающей первозданности и дикости что-то успокаивающее, то, чего ей всегда так не хватало в родительском загородном доме.

Калитка и ворота были заперты. И в этом не было ничего удивительного: Лера сама же их и заперла. Когда-то давно… В прошлой, докоматозной жизни… Но в ее крепости имелась брешь. Дыру в заборе весьма удачно маскировал старый куст жасмина, Лера собиралась заменить пролет, но все как-то не доходили руки. А теперь вот дыра пригодилась!

Во дворе чувствовалось длительное отсутствие хозяйки и некоторое запустение. Весьма условный газон, для которого Лера даже купила газонокосилку, перерос и грозил переродиться в мавританский. На подъездной дорожке лежали обломанные ветки и сорванные с яблони еще зеленые яблоки. Наверное, не так давно здесь прошла гроза или просто сильный ветер. Запасной ключ Лера нашла там, где и рассчитывала его найти: под поросшим мхом старым камнем. Вот теперь точно все – она дома!

В отличие от двора, в доме царил порядок. О долгом отсутствии хозяйки говорил лишь слой пыли на полу и мебели. Прежде, чем отправиться в ванную, Лера распахнула окна и включила робот-пылесос.

Она мылась долго и тщательно, куда более тщательно, чем минувшей ночью. Скребла посеревшую кожу мочалкой, вылила на голову половину флакона шампуня. Переключала воду с обжигающе горячей на ледяную. Пыталась хоть так почувствовать себя и свое ставшее непослушным тело, вернуть себе уже забытое чувство комфорта.

Ее начало отпускать, наверное, только спустя полчаса, но, как бы то ни было, а из ванной комнаты она вышла уже почти нормальным человеком. Кутаясь в банный халат, и вытирая голову полотенцем, Лера под деловитое жужжание пылесоса прошла на кухню, распахнула холодильник, осмотрела его содержимое одновременно нетерпеливым и внимательным взглядом, вздохнула с облегчением.

Она была не из тех дамочек, у которых в холодильнике хранился лишь пук вялой редиски и бутыль минералки. Она была из дамочек запасливых. В ее холодильнике было все, что нужно, чтобы продержаться неделю-другую без походов по магазинам. От увиденного разнообразия закружилась голова, а в животе громко заурчало. Лера выудила из недр морозильной камеры пачку пельменей. На кулинарные изыски не было ни сил, ни времени – есть хотелось просто невыносимо.

Пока варились пельмени, она включила свой ноутбук, проверила почту. Несколько писем от клиентов, ворох спама – и больше ничего. Для этого мира Лера оказалась настолько малозначимой, что ее долгое отсутствие осталось практически незамеченным. В соцсетях ситуация обстояла чуть веселее, в том смысле, что несколько ее виртуальных и несколько реальных знакомых даже спрашивали, куда она опять пропала. Про «опять» Лере было все более или менее понятно. Пропадала она довольно часто. Иногда по собственной воле, но чаще по воле родителей.

Родители! Пусть у нее нет мобильника, но есть возможность связаться с мамой через соцсети. Или хотя бы узнать, чем родители занимались во время ее отсутствия. Чем мама занималась, потому что присутствие отца в Интернете было сведено к минимуму – его не было даже на фотографиях, которые регулярно выкладывала на своей странице мама. Впрочем, Леры тоже не было на маминых фотографиях. Лера не вписывалась в концепцию и идею. Нет, это не означало, что мама ее не любила. Конечно же, любила! Но, если быть честной, Лера не давала особых поводов для родительской гордости. Как однажды выразилась мама: она была особенным ребенком. И словосочетание «особенный ребенок» носило негативный, хоть и старательно маскируемый подтекст.

Поставив перед ноутбуком тарелку с пельменями, Лера открыла мамину страничку и вздохнула с облегчением. Если судить по красочным фото с тегам «Индия_любовь_моя», мама была на очередном ретрите по йоге и духовному просветлению. В этом не было ничего удивительного. Обычно мамины практики духовного просветления совпадали с курсами Лериного физического и ментального очищения. Маме так было проще. Мама так пополняла свою ци и улучшала свою карму. Лера ее не осуждала, потому что зачастую именно она была причиной падения маминой ци и ухудшения кармы. «Особенный ребенок»… Что ж тут поделать?..

Под последним маминым постом с фото живого моста Мегхалая стояла дата трехдневной давности. Больше постов не было, а это могло означать одно из двух: либо родители недавно вернулись на родину, либо как раз в пути. Выключенные телефону указывали как раз на второй вариант. Информационный детокс перед возвращением из рая в этот суетливый и бездумный мир. Мама такое практиковала. Ее детоксы длились недолго, максимум несколько дней. Но отец… Отцу было плевать на такую ерунду! Даже в джунглях Индии ему была необходима устойчивая и надежная связь с внешним миром. И куда подевалась эта связь?

Был еще Игорек, папин младший брат и Лерин единственный дядюшка. Наверное, еще там, в дебрях Гремучей лощины, нужно было первым делом позвонить именно ему, а уже потом родителям! Игорек всегда был на связи, прилетал по первому Лериному зову, прикрывал ее задницу, вытаскивал из таких передряг, о которых не расскажешь родителям. Именно Игорек долгое время был единственным хранителем страшной Лериной тайны и единственным ее утешителем. Но шило в мешке не утаишь… Однажды это шило вспороло-таки тонкую и такую беззащитную ткань Лериной реальности, а по ходу дела насквозь проткнуло сердца обоим ее родителям. Это шило, а вернее, раны, которые оно оставило, и положило начало Лериным вояжам по очень элитным и очень закрытым оздоровительным центрам.

У Игорька не было страницы в соцсетях. В этом он был полностью солидарен со своим старшим братом. Личная жизнь напоказ – это удел безмозглых малолеток и скучающих домохозяек, а суровые мужики вершат настоящие дела в тишине рабочих кабинетов и загородных клубов. Лерин отец был настоящим суровым мужчиной, акулой и мастодонтом, а Игорек очень старался быть на него похожим. Ему мешала сущая мелочь – почти двадцатилетняя разница в возрасте. Отец никогда не смотрел на младшего брата как на равного. Он даже называл его этой обидной кличкой – Младший. Лере казалось, что Игорька это несерьезное отношение обижало. Лера понимала Игорька куда лучше, чем ее отец. У них с Игорьком разница в возрасте была как раз совсем небольшая – всего каких-то семь лет. Дядюшка был для нее перекидным мостиком между юностью и миром взрослых. Так почему же она не позвонила Игорьку первому?

Все ж таки кома что-то сотворила с ее бедным мозгом, порушила какие-то важные нейронные связи, захлопнула часть ячеек, отвечавших за память. Как бы то ни было, а пытаться связаться с Игорьком сейчас – бессмысленно. Сейчас нужно набраться сил и решимости, чтобы предстать перед родителями. От мыслей о предстоящей встрече заломило в висках. Никто не погладит ее по головке за побег из Гремучего ручья, чем бы он ни являлся. А кстати, что это за клиника? Самое время выяснить!

На выяснение ушло четверть часа. Вся необходимая информация размещалась на красочном и весьма стильном сайте. Собственно, Лера не ошиблась, когда предположила, что родители поместили ее в медицинский центр, весьма дорогой и весьма элитный. Наверняка, выбирала мама, а оплачивал отец. Так уж было заведено в их семье. Леру смущало другое: Гремучий ручей презентовался как фешенебельный спа-курорт: оздоровление, омоложение, все виды детокса. Нигде ни слова не было сказано про реабилитацию коматозников. Или за деньги, вернее, за очень большие деньги они предоставляют и подобного рода услуги? Но куда более странными, если не сказать страшными, были собственные Лерины впечатления. С чего бы только-только выйдя из комы, она вдруг решила делать ноги?

Бывали в ее прошлой жизни темные деньки, которые мало чем отличались от комы. Бывало, ей хотелось громить и крушить все вокруг себя. Однажды она даже совершила побег. К слову, безуспешный. Ее поймали спустя час, подхватили под белы рученьки, упаковали в чудесную, похожую на гостиничный номер комнату с искусно выкованными решетками на окнах. Но даже в те темные деньки Лера сначала думала, а уже потом действовала. В этот раз все вышло иначе. В этот раз ее гнало вперед какое-то первобытное, доселе неизведанное чувство. Это была гремучая смесь страха, злости и предчувствия чего-то непоправимого. Ну и черепастую псину не стоит сбрасывать со счетов. Чего уж там!

Конечно, было бы разумнее и безопаснее предположить, что псина – это порождение некоторых весьма действенных препаратов, от которых Леру с такой решительностью и тщетностью пытались отучить родители. Но что в плане детокса может быть мощнее и надежнее, чем кома?! Если в Лериной крови что-то такое и было, то уже давным-давно вывелось. Она чиста как слеза младенца! Чиста, но при этом видит то, что нормальный человек видеть не может… А этот факт приводит ее к другому, еще более страшному заключению: вернулась вся ее «шиза». Да не просто вернулась, а увеличилась многократно, выросла до размеров огромной черепастой и огнеглазой твари…