Текст книги "Любовь без страховки"

В такую минуту – о велосипедике

Аркадий Королёв не сразу понял, о чем кричит ему Света по телефону. Света, которая вообще никогда не кричит. Она упорно спрашивала что-то про милицию – надо туда звонить или не надо. Речь шла о Стасике, который, видимо, обиделся и теперь ее дурачит, куда-то спрятался и не выходит. Сказав, что не надо милиции, Аркадий сам поехал домой. Он не мог поверить, что случилось что-то серьезное. Куда может деться пятилетний карапуз, похожий на медвежонка, из детской комнаты с игрушками?

Но, облазив всю свою немаленькую квартиру, Королёв растерялся. Он был просто уверен, что, услышав его голос, затаившийся где-нибудь в кладовке Стас тут же вылезет, и он, великодушно улыбаясь Свете, разведет руками: вот и всё. И весь фокус. И даже наказывать малыша они не будут, он слишком переволновался сегодня. Защитная реакция.

А что теперь?

Света, всегда державшая себя в руках, сейчас беспомощно сидела, сцепив пальцы и глядя на него огромными от ужаса глазами, и, кажется, была не способна выстроить, как всегда, логическую цепочку с началом и концом и точными способами, что делать.

– В милицию? – в который раз повторила она. – Мы же теряем время.

Аркадий соображал. В голове проносились киношные сюжеты об украденных детях.

– Ты совсем ничего не слышала? Никто не мог зайти в квартиру? – еще раз спросил он. – Когда ты видела его последний раз?

– Я не знаю. Когда ты уходил, утром. А потом он пошел к себе, и я его не трогала, думала, он так лучше успокоится. Я часа два работала, он, может, уже давно исчез, а может, только сейчас. Но я ничего, ничего не слышала! Всё время было тихо и спокойно.

– Ладно, не плачь. Давай еще раз посмотрим в его комнате.

– Его там нет. Лучше все-таки уже звонить в милицию.

– Подожди. – Аркадий внимательно осматривал детскую. – Посмотри как следует, всё здесь на местах? Свет, это важно. Ты же лучше знаешь его вещи.

– Да нет же, ничего не пропало. – Свете казалось, что муж продолжает терять время и не хочет взять в толк, что ребенок действительно исчез. – Я уже смотрела. При чем тут вещи? Нет только Стасика! Постой… – Она подошла к приоткрытому шкафу. – Аркаш, его рюкзак. В виде обезьяны. Он здесь всегда висел. Может, свалился? Нет рюкзака. Гляди, копилки тоже нет! Она вот тут стояла у него, на почетном месте.

– Примерно об этом я и подумал, – облегченно вздохнул Аркадий. – Копилка и рюкзак. Мальбрук в поход собрался.

Света продолжала смотреть на него безумными, непонимающими глазами, и он пояснил:

– Свет, никто его не украл. Он сам сбежал. К той своей девочке. – Уточнил на всякий случай: – А дверь он смог бы отпереть?

Света пожала плечами.

– Конечно. Я его специально тренировала. Мы же с тобой обсуждали, что, если пожар, он должен суметь выбраться из квартиры.

– Всё. Поехали. Звони Зое. Она скажет, где его искать.

– Но Зоя сейчас на работе! Я не знаю, где она разносит почту! Ее еще найти нужно!

– Найдем всех, – уверил Аркадий, запирая дверь.

Света смотрела на мужа с надеждой. Удивительно, как ему удается держать себя в руках. Вон у нее руки трясутся и ноги еле слушаются. Проснуться бы, как от дурного сна!

Зоя уже заканчивала разносить почту, сегодняшнюю и оставшуюся с пропущенной субботы. В больших домах с домофонами ее узнавали и, услышав «почта!», открывали без дополнительных вопросов, как еще месяц назад. Солнышко сегодня извинялось за испорченные выходные, весело припекая и обещая хороший пляжный день. Последний дом – и вперед, на озеро. За Ксюшей можно будет забежать. Она бодро шагала с полегчавшей сумкой, когда рядом с шумом остановился темно-синий королёвский БМВ.

– Зоя, скорее садись. – Из окна выглядывало испуганное лицо Светы. – Стасик пропал.

Выслушивая историю, Зоя хотела гордо вставить насчет того, что у нее-то ребенок ни разу не пропал, не сбежал, не утонул, но пожалела сестру и не стала злорадствовать. Потом все-таки не удержалась:

– Нельзя от вас уйти, сразу что-то случается. – И, понаблюдав, как Аркашка это «съел», тут же его поддержала: – Стасик наверняка у Алины. Не плачь, Светка, он сто пудов жив и здоров. Сейчас сама убедишься без всякой милиции. Просто вы приучили королевича, что ему всё можно и что он везде первый – и вот результат. Побежал за запретным плодом.

– Чего приучили! – вспылил Аркадий. – Чего плохого – быть первым?

– Тебе – ничего, больше денег заработаешь, – невозмутимо ответила Зоя. – А ребенку это искажает систему ценностей. Я читала «Семью и школу», ее одни там выписывают, на моем участке. И я почитала, прежде чем в ящик совать. Ребенок начинает ощущать себя центром вселенной, которому всё должно принадлежать, в том числе живые люди – девочки, чтобы играть, и родители, чтобы выполнять капризы, – съязвила она.

– Молчи и показывай дорогу, – приказал Аркадий.

– Жестами, что ли? – насмешливо спросила Зойка. – Теперь налево. И тогда из него посмешище сделал, с велосипедиками, – не унималась она.

Прошлым летом, на Дне города, для детей проводили игры и соревнования, а Королёв был спонсором. Стасик тогда победил в «гонках» на трехколесных велосипедах, его объявили самым молодым чемпионом Белогорска, и больше всех был счастлив и горд отец. До такой степени, что спустя время организовал еще одни соревнования, чтобы сын опять стал чемпионом. И он, конечно, стал.

Зоя слышала, как ухмылялись зрители, считавшие, что все победы подстроены. Она тогда горячилась, изо всех сил доказывая Королёву, что не стоит создавать мальчишке искусственные условия для «побед», что, столкнувшись с суровой реальностью, он может просто не понять, почему не побеждает, как обычно. А Аркадий кипятился – и сейчас точно так же, как тогда:

– Он честно победил в гонках! Я тебе сто раз говорил! И надо обязательно давать детям возможность проявить себя, потому что побеждать надо учиться. И, я считаю, с самых малых лет! Только тогда человек успешно пойдет по жизни…

– …Плюя на собственных родителей и стараясь добиться своего любой ценой, – завершила Зоя.

Вконец разъяренный Аркадий уже открыл рот, когда прозвучал голос плачущей Светы:

– Как вы можете! О каких-то велосипедиках – в такую минуту!

Муж и сестра замолчали.

– Вот здесь, не доезжая до раздвоенной сосны, рядом с Ларионовыми, – мрачно проговорила Зоя, вдруг представив, как они будут жить дальше, если сейчас зайдут в этот дом и окажется, что Стаса там нет.

О том же самом, судя по выражениям лиц, подумали и остальные.

Зоя выскочила из машины, едва та остановилась, и без всяких слов помчалась по дорожке, перескакивая через клумбу с осыпающимися пионами, и через ступеньки. Она ворвалась в дом, пробежала по комнатам и, увидев Стасика, схватила его в охапку:

– Королевич! Живой!

Отпустила и тут же понеслась назад, крича своим с крыльца:

– Он здесь! Он здесь!

Меня одурачили?

Люба Ларионова гладила детские вещички – трогательные, кукольные, со швами наружу. Как и договаривались с Женей – ничего заранее не покупать, и только когда радостное событие произойдет и будет известно, что с малышом всё в порядке, купить самое необходимое на первое время. В чем из роддома вынести и первые недели провести. А там молодая мама сама докупит, сама выберет – это же такое удовольствие, даже просто в руках подержать все эти распашонки, пеленки, чепчики.

И ведь какое всё сейчас красивое делают, с какими рисунками, цвета какие нежные! Это раньше приходилось хватать, что «выбрасывали», и еще радоваться, что удалось схватить. И суеверия насчет того, чтобы заранее не покупать, сложно было соблюсти. Какие уж там суеверия. За полгода до рождения Женьки Люба сумела запастись роскошными фланелевыми пеленками. Правда, по их нежно-голубому фону были рассыпаны крошечные тракторы, машинки и паровозы. Так дочка в паровозиках и выросла! Трактористка.

И утюг был новый, легкий, со скользящей подошвой. Это они с Андреем решили сделать Женьке и Игорю такой подарок – точно пригодится, особенно в первый месяц, когда придется всё проглаживать, да еще с двух сторон. Сегодня она как раз решила проверить будущий подарок на приданом новорожденного Игоревича. Имя пока оставалось под вопросом, всё равно без Жени не решить, хоть они с Игорем и перелистали целый справочник.

Люба терпеть не могла гладить. Уж лучше мыть полы. Дальше по ее личной иерархии шло протирание стекол и зеркал, потом – мытье посуды, потом – стирка, а уж в самом конце – глажка. Но новый утюг был чудесный, она работала с удовольствием и сама этому удивлялась. Наверное, хорош утюг, просто пляшущий в руках. Надо себе завести такой же. А может, дело не в утюге, а в этих цыплячьих распашонках. А может, в том, что она чувствует себя на двадцать лет моложе, словно это она, а не дочка, молодая мама, у которой душа поет и всё впереди.

В окно было видно, что соседская девочка Ксюша топчется у их калитки, не зная, как войти. Люба предусмотрительно выключила подарочный утюг и побежала открывать. Вид у девочки был встревоженный.

– Что-то с Панамкой?

– Нет, но мама послала меня к вам, мы не знаем, что делать.

Выслушав рассказ о Стасике, Люба ахнула:

– Ну и ну! Вот это кавалер. Ай да наша Алина, – пошутила она. – И кого свела с ума – первого жениха в Белогорске. Королёв – владелец кучи магазинов и кафе, – пояснила она удивленной Ксюше. – Наш Игорь арендует у него зал в «Пескарях», под свои компьютеры. Ты ведь была в «Трех пескарях»? Сейчас позвоню Игорю, он подскажет, как связаться с Королёвыми. Они небось уже милицию на ноги подняли. Шутка ли – в пять лет да через весь город, – продолжала удивляться Люба, набирая номер зятя.

Когда она сообщила Игорю о том, что Стасик Королёв убежал из дома и надо срочно сообщить его родителям, что он сейчас у Егоровых, тот рассмеялся:

– Вы что-то напутали. Я в курсе, что он у ваших соседей, я сам его к ним утром отвез.

– Как сам отвез? – изумилась Люба.

– Аркадий попросил подвезти, я и подвез.

– Аркадий?!

– Ну, так Стасик сказал.

– Ах, Стасик сказал, – начала понимать Люба.

– Ну и что? Я его часто куда-нибудь подбрасываю. Вы что, Любовь Сергеевна, хотите сказать…

– Ты хотя бы отзвонил потом Аркадию или его жене? Сообщил, что мальчишка с тобой уехал, и куда именно?

– Зачем? Я собирался, но Стасик сказал, что сам позвонит.

– Опять Стасик сказал!

– Любовь Сергеевна, да вы к чему клоните? Не хотите же вы сказать, что меня одурачил пятилетний мальчишка.

– К тому, что он сбежал! К тому, что его родители сейчас с ума сходят! Игорь, ты же взрослый человек! По крайней мере, я до сих пор так думала. Срочно звони Королёвым! Нет, не звони. – Она поглядела в окно. – Вот уже их машина сюда подъезжает. Сами нашли. Молодец, Аркадий. Я бы на его месте просто остолбенела – и всё, и ничего сделать бы не могла. Пойдем, Ксюш, как бы там не грянули гром и молнии.

Никому не позволю!

Гром и молнии не грянули. Света уже успокоилась. Увидев сына живым и здоровым, она поняла, насколько всё остальное по сравнению с этим ничтожно, и к ней вернулась ее рассудительность и замечательная способность упрощать проблемы до нуля. Она извинилась перед Валентиной за беспокойство, которое доставил ее отпрыск, и потянула его за руку:

– Пойдем, Стасик, дома обо всем поговорим.

Но, к ее удивлению, сын не двинулся с места. Наоборот, он вырвался, отбежал в самый дальний угол и взял за руку стоявшую там тоненькую темноволосую девочку.

– Я без Алины никуда не пойду.

Света беспомощно оглянулась на мужа, и в эту минуту в комнату вошли Ксюша и Любовь Сергеевна.

– Ну что, уже познакомились? – весело спросила Люба. – Вот вы и встретились! – И, заметив смущение Светы и Аркадия, сама представила их: – Не успели? Или думаете, что все вас сами знать должны? Валентина, это Королёвы, Светлана Станиславовна и Аркадий Анатольевич. Аркадий вырос здесь, на нашей улице, а теперь большой человек. А это Валентина Дмитриевна Егорова, дачница и наша новая соседка.

– Ну, зачем же так церемонно, – проговорил Аркадий, дружелюбно протягивая Валентине руку. – Просто Аркадий и Света. Мы бы и сами представились. Да вот растерялись, рта не успели раскрыть. Не думали, что сын так рано уйдет от нас в большую жизнь. – Он подмигнул нахмуренному Стасу.

– Кажется, твой папа добрый, – прошептала Стасику Алина. – Кажется, он не будет тебя ругать.

– Он разный, – ответил Стас. – В гостях точно не будет.

– Стас такой самостоятельный, – подтвердила Валентина, – и очень развитый для своих лет. Я еще на пляже обратила внимание, когда он целый город из песка построил, с таким знанием дела, и еще девчонок научил. Потому он, возможно, и бунтует – требует, чтобы с ним больше не обращались, как с малышом. Кстати, мои девочки: Ксения, старшая, и младшая Настя. А рядом со Стасом – Алина, наша гостья, можете познакомиться.

Аркадий и Света со смешанными чувствами смотрели на девочку, которая была причиной всех последних неприятностей. Подспудно они ожидали увидеть этакого нахаленка, заводилу, подучившую Стасика не слушаться родителей. Но перед ними было безобидное, робкое создание, очень худенькое, очень бледненькое, с испуганными печальными глазами вполлица.

– Какое заморенное дитя, – шепнула Света мужу.

Стас в углу напружинился и приготовился к обороне, еще крепче сжав руку подружки.

– Давайте вот что, – решительно сказала Люба. – Пусть дети пока пойдут наверх. Я знаю, что там есть какая-то чудесная комната игрушек. Ксюша, Зоя, найдите им занятие. А мы потолкуем. Нам есть что друг другу сказать.

– Пойдем, Стасик, – подтолкнула малыша Алина. – Не надо их сердить.

Стасик безропотно пошел, он готов был слушаться, пока их не разлучают.

Валентина, к которой незваные гости сваливались последнее время с невиданным постоянством, растерянно предложила чаю. Но Люба отрезала:

– Спасибо, никаких чаев. Почаевничаем когда-нибудь после, когда решим проблемы. Вам и так досталось в последние дни. Еще, чего доброго, назад в Москву удерете, скажете, никакого покоя на этой даче. Вот что, милые мои, – повернулась она к Королёвым. – Раз уж и вы во всё это втянулись, то и вас это касается.

Она коротко изложила историю Алины Колесовой, включая неудачные поиски ее родных, и завершила жестко:

– Я понимаю, что вам со своим сынишкой хлопот полон рот и вы жутко за него переволновались. Но девочка в этой ситуации не то что не должна пострадать – ее нельзя даже просто огорчить или потревожить. У нее только что схоронили мать, бабушка четвертый день в больнице в себя не приходит, родственников никаких не можем найти ни в Можайске, ни здесь, и неизвестно, как дальше ее жизнь сложится. Детский дом впереди маячит. Я представляю ее интересы и заявляю вам, что никому не позволю даже просто испортить ей настроение!

– Люба, Люба, не так агрессивно! Мы против девочки ничего не имеем, как ты могла подумать. – Света переглянулась с мужем. – Наоборот, мы с Аркадием хотели бы пригласить ее к нам в гости. И Настю, и Ксюшу, если они захотят. Мы были рады узнать, что Стасик нашел себе друзей. Не подумайте, что мы потакаем сыну, но, если он так трагически воспринимает разлуку с девочкой, не стоит, наверное, их сейчас разлучать. Пусть поиграют до вечера. – Она перевела взгляд на Валентину. – А вы не против?

– А что потом? – спросила Валентина. – Стас, кажется, намерен никогда с ней не расставаться.

– Мы все вопросы одним махом не решим, – вступил в разговор Аркадий. – Насколько я понял, сейчас всё зависит от состояния здоровья бабушки. Но ее ведь не выписывают сию минуту, и Алина не должна уезжать в свой Можайск прямо сейчас. В самом деле, пусть дети поиграют у нас до вечера. Мы на машине, отвезем их и привезем назад, когда вы скажете.

Люба сдалась. Пожалуй, это самое разумное.

Света заметила копилку Стасика, стоящую на столе.

– Он пытался мне ее отдать, – объяснила Валентина. – Это залог его серьезных намерений.

Когда детям сообщили о том, что они могут сейчас поехать к Королёвым, Стас попытался прояснить ситуацию.

– А ты останешься у нас насовсем? – спросил он Алину.

Девочка покачала головой:

– Когда бабушка поправится, она скажет, что будет дальше. Мы или поедем домой, или будем дальше искать наших родственников. А к тебе я сейчас поеду в гости. Это далеко? Пешком или на автобусе?

– Мы поедем на нашей машине! Знаешь, как здорово! Вон она стоит, видишь? Пойдем скорее.

Стас побежал к машине. Там стояли Игорь с Аркадием, которому Игорь растерянно что-то объяснял.

– Ладно, – засмеялся Аркадий, – будем считать, что ты прошел школу молодого отца.

Уже усаживаясь в машину, Алина о чем-то вспомнила, выскочила, побежала к площадке за домом, где Валентина развешивала выстиранное белье, и вернулась со своей еще влажной панамкой, натягивая ее на голову.

Они похожи

Аркадий, все-таки сумевший в этот незадавшийся понедельник выбраться на работу, возвращался вечером домой с полными руками всяких вкусностей. Должно быть, гости еще у них, самое время их покормить. Света вряд ли могла заняться едой, когда в доме такая компания. И полугодовой отчет, за который она сегодня собиралась приняться, разумеется, не начат. Это называется – всё кувырком.

Но радости от предвкушения, как дети будут уплетать конфеты и фрукты, совсем не было, хотя Аркадий любил смотреть на мордочку сына в такие минуты.

Откуда взялась эта тяжесть на душе? Ну, поволновались за Стаса. Но история завершилась благополучно, и всё должно было как рукой снять – как обычно. Он всегда гордился своей стрессоустойчивостью. Нет, что-то зацепило. Аркадий весь день отмахивался от этого ощущения.

Но вот сейчас он войдет к себе домой и опять ее увидит.

Да, эта девочка. Алина Колесова. Всё сходится – и имя, и фамилия, и возраст, и Можайск.

Восемь лет назад Аркадий, тогда еще студент, был там на практике. «Мне так нравится имя Алина, – говорила обаятельная медсестра Ниночка, – если у меня когда-нибудь будет дочка, я только так ее и назову».

Он здорово поранил ногу – наступил на корягу, когда купался. Несколько дней хромал, и оказавшая ему первую помощь Нина, заботливая, ненавязчивая, всё время была рядом. А потом всё время была рядом, когда он уже и не хромал. С ней было легко, спокойно. Замечательный характер – всегда в духе, никогда не капризничала, не надувалась, не становилась в позу, даже не кокетничала. Умела быть необходимой, не подавляя и не занимая собой всего пространства.

Нина Колесова была очень похожа на Свету, даже внешне. Может быть, именно это его и притянуло. Большому Аркадию всегда нравились Дюймовочки. Хрупкие женщины с сильным характером.

Со Светой тогда что-то незаметно разладилось. Наверное, виной тому был он сам, точнее, его самолюбие. Всё казалось, что ее родители, считающие его ничтожеством, в конце концов и ее убедят в этом. А она такая мягкая, она долго не выдержит и сломается. Ведь они так и не поженились тогда, хоть он и убеждал ее не отступать от их плана. Как-то всё скомкалось, ушло в неопределенность. Почему Света не поехала с ним на практику? Значит, были все-таки колебания? А ведь окажись они в Можайске вместе, никакая Нина просто не возникла бы в поле зрения.

Но она возникла и заполнила пустоту. Редкая девушка – не требовала никаких обязательств, и простились они мирно, без сцен. Может, так проявилось ее самолюбие? Которое, значит, все-таки было. Тогда он над этим не задумывался.

Почему же потом она его не разыскала? Не сообщила о ребенке? Аркадий уже не сомневался, что Алина – его дочь. Слишком много совпадений. Опять самолюбие? Не хотела навязываться? Но ведь она не вышла замуж, и последние годы была серьезно больна, и жили они очень бедно, судя по рассказу Любы Ларионовой и по виду самой девочки. Теперь уже не узнать. Он давно забыл о Нине Колесовой, как будто бы ее и нет – и вот ее действительно нет.

Откуда все-таки эта тяжесть на сердце? Не оттого ли, что сейчас весь Белогорск, включая Светиных родителей, заговорит о том, что это его разыскивала пожилая женщина с ребенком, о которой написано во всех газетах, и о том, что у него есть внебрачная дочь? И прежде всего оттого, что об этом узнает сама Света?

О том, как придется с ней объясняться, уж лучше пока не думать. Сегодня, когда пропал Стас, он уже убедился в том, что ее реакция может быть непредсказуемой. Стоит только вспомнить рыдания и сумасшедшие глаза – рыдания и сумасшедшие глаза всегда уравновешенной, разумной, рациональной Светы. Никого нельзя знать до конца, даже самых близких.

Но угнетало тем не менее не это. Аркадий пытался нащупать нить и не мог.

Необходимость помочь девочке? Но он и раньше бы это сделал, как только бы узнал.

Сама девочка – как к ней подступиться? Опять не то. Есть что-то более тяжелое.

Копаться в мыслях было некогда – он уже звонил в квартиру, и Света уже открывала дверь.

– Ну что? – вопрос с порога.

– Замечательно, – отозвалась Света, забирая пакеты с едой. – Поиграли, наскакались, набегались, сейчас сидят мультики смотрят.

– Значит, угощение кстати, пускай жуют.

Аркадий из кухни смотрел на детей: Настя и Стасик, увлеченные происходящим на экране, не отрывали от него глаз и, почти не глядя, хватали конфеты и фрукты и отправляли в рот. Алина же брала конфеты двумя тонкими пальчиками и сначала внимательно рассматривала, а фантики аккуратно расправляла и складывала стопочкой. Понятно было, что лакомства не часто ей доставались.

– Прямо сердце сжимается, – шепнула Света. – Я сразу вспомнила нашу бедность, как мама и папа нам с Зойкой на праздник банан пополам делили. И представляешь, я ела, большая дура, нет, чтоб малышке отдать. А знаешь, как хотелось!

– Что ты вспомнила? – переспросил Аркадий.

– Ну, нашу бедность. Пятнадцать, десять лет назад, начало девяностых.

Где-то рядом! Мысль продолжала работать независимо от внешних событий, но опять вхолостую.

В комнате раздался дружный детский хохот. Аркадий перевел глаза на малышей: перед ним были две совершенно одинаковые улыбки Алины и Стасика.

– Они сейчас так похожи, – удивленно заметила Света.

Забежала Зоя:

– Я возьму «Вокруг света»? – Схватила журнал с холодильника, разворошив «кучу Плюшкина», увидела конверт: – Ой, Аркаш. Тебе ж письмо, я еще в пятницу принесла, ты что, не видел? Вон лежит. А вы еще и завалили сверху!

– Сейчас посмотрю.

– А Ксюша уже домой собирается. Я тоже побегу. Вы меня увезли, и я в одном доме почту не раскидала. Небось уже звонили жаловались. Как по-вашему, Стас Алину отпустит? Не закатит истерику?

– Я только об этом и думаю, – призналась Света.

Но истерики не случилось. Ксюша позвонила домой сказать, что они выходят, и оказалось, что Любовь Сергеевна только что сообщила хорошую новость.

– Алина, твоей бабушке стало лучше! Ты даже можешь ее навестить. Правда, ей пока трудно разговаривать, но ты можешь рядом с ней посидеть.

– Я сейчас пойду к бабушке, – сказала Алина Стасику. – А потом ночевать к тете Вале. А ты оставайся дома. Мы хорошо сегодня поиграли. Если разрешат, завтра опять увидимся.

Стасик согласно кивнул. Взрослые переглянулись.

– Нас бы он так слушался, – вытаращив глаза, зашептала сестре Зоя.

– Я отвезу девочек в больницу, – предложила Света, – а потом домой. Аркадий, останься со Стасом.

Аркадий держал в руках конверт, на котором крупным красивым учительским почерком была написана его фамилия.