Текст книги "Ястреб Черной королевы"

– Оттуда он, Стриж, точно, – пропыхтел Бритый, бросая злобный взгляд на пленника и потирая пострадавшую лодыжку. – Я видел. И по документам, брат это евонный, в разрешении на торговлю это было.

– Вот и хорошо, – довольным голосом сказал Стриж, – Тогда, юноша, передайте вашему брату, что мы не шутили. И что с нами лучше дружить, – он улыбнулся, но от его взгляда Андрею захотелось поежиться. – И что если он лично никого не боится и считает себя независимым, он сильно ошибается. Потому что у каждого есть близкие люди, которые могут попасть в беду. А для наглядности…

Он выпустил Андрея и подтолкнул к Бритому, который поспешно скрутил пленнику руки.

– Держи его как следует, и следи, чтоб не орал, – велел Стриж. А сам шевельнул ладонью – и с них сорвалась маленькая серебряная птица.

– Маленькая демонстрация, – сказал он, – а в следующий раз ты ослепнешь по-настоящему.

Стриж щелкнул пальцами, птица ярко вспыхнула и бросилась Андрею в лицо. Андрей дернулся, пытаясь увернуться, но Бритый держал крепко. Птица верещала, маленькие крылья били Андрея по щекам, когти царапали кожу, а клюв пытался добраться до его глаз.

Андрей пытался кричать, но широкая ладонь Бритого плотно запечатала рот. Он зажмурился, отчаянно и бестолково дергаясь в жесткой хватке бандита. Показалось, что эта жуткая птица сейчас, действительно, выклюет глаза. Ужас накрыл Андрея с головой, как ледяная волна, перебивая дыхание и жизнь, уволакивая вниз, в глубину, во тьму и вечный холод. Андрей рванулся, последним отчаянным усилием, стремясь обратно, к свету, воздуху, жизни – и бешено стучащее сердце вдруг взорвалось, и в груди стало больно и горячо. Я умер? – удивился он. Но тут воздух, наконец, хлынул в горло, а свет ослепил глаза. И Андрей почувствовал, что свободен – больше никто не удерживал его. Он рванулся вперед. Сперва вслепую, потом сквозь затихающее сияние разглядел очертания лестницы. И помчался наверх, перепрыгивая через ступени.

За спиной истошно верещала птица, кто-то выл на одной ноте, как угодивший в капкан зверь и истошно орал Бритый: «Стриж, Стиж, ты чего?!»

Андрей перебежал через проезжую часть, едва не угодив под какой-то длинный черный автомобиль, потом проломился через кусты, пронесся прямо по газону, перепрыгивая через клумбы, и выскочил на бульвар, по которому неспешно фланировали горожане. И остановился, оглядываясь. Наверное, вид у него был такой растрепанный и растерянный, что какой-то старичок в элегантной шляпе и с тростью спросил:

– Юноша, вы что-то потеряли? Вам помочь?

– Вы не могли бы сказать, где… – начал Андрей и осекся. Он хотел было спросить, где ближайшая Стража, но вдруг передумал.

Там, у воды, случилось что-то очень странное. Во-первых, Андрей опять увидел фамильяра – ту самую серебряную птицу. А во-вторых, кажется, он сделал что-то такое, из-за чего и самой птице, и ее хозяину, магу-бандиту Стрижу стало плохо. Получается, он, Андрей, умеет не только видеть фамильяров, но и причинять вред самим магам. И если Стражи начнут разбираться в этой истории, и это поймут… ой, вот это точно называется «вляпаться». Лиза его убьет. Если, конечно, доберется, и Андрей не угодит сразу на допрос к Инквизиторам…

– Спасибо, – вежливо сказал он приветливому старичку: – я только что вспомнил, куда мне надо. Извините.

– Точно? – не поверил тот. Но все же сказал: – Тогда не буду вас задерживать. Хотя смею рекомендовать сперва заглянуть в аптеку или скорую маг-помощь. У вас кровь на щеке и на лбу.

И, приподняв шляпу на секунду шляпу в знак приветствия, старичок неспешно пошел дальше, постукивая тростью.

Верно говорил историк – в Софиенграде были очень вежливые жители.

Андрей перевел дух и быстро, но уже не бегом, стараясь не привлекать внимания, пошел по бульвару. Но через некоторое время вдруг почувствовал то самое, что мешало ему весь сегодняшний день. Чужой взгляд на спине. Он обернулся. Сзади, расталкивая прохожих, за ним спешили Бритый и Стриж. Лица у них обоих были решительные.

Андрей сорвался бежать.

Через кусты, газон, улицу, перекресток. Свернув в узкий проулок, он нырнул в подворотню, пробежал через двор, пометался между запертыми дверьми подъездов – и вдруг понял, что, кажется, запаниковав, сам себя загнал в ловушку. Даже если эти двое немного отстали, скоро они будут тут. А здесь тупик.

Он было рванулся, чтобы выбежать обратно в переулок, но вовремя увидел две фигуры, как раз заворачивающие в подворотню. И едва успел спрятаться за мусорными баками возле дальнего подъезда.

– Кажется, он свернул сюда, – сказал запыхавшимся голосом Бритый.

– Стой здесь, перекрывай выход, я все осмотрю, – ответил Стриж. Вид у него был бледноватый, но очень злой.

Андрей присел на корточки, осторожны выглядывая из-за баков. Сердце колотилось, в горле пересохло. Он понимал, что через несколько минут Стриж его найдет.

Выход, мне нужен выход – отчаянно подумал Андрей. И зажмурился, пытаясь вспомнить, снова воспроизвести то, что и сам толком не понимал. То, что случилось с ним возле воды. Когда он сумел как-то отшвырнуть проклятую птицу, которая хотела выклевать ему глаза. И заодно – что-то сделать с самим Стрижем.

Андрей представил, что опять ныряет в ту ледяную воду – только теперь по своей воле. И зовет на помощь. И опять гулко застучало сердце, вспыхнуло огнем, горячо и больно. Андрей открыл глаза – и вдруг увидел прямо перед собой мерцающую серебряную бабочку, будто сплетенную из огненной проволоки. Он заворожено протянул руку – и она села на его ладонь. А потом опять вспорхнула и отлетела чуть в сторону, зависнув в воздухе, словно приглашая его за собой. Андрей осторожно выглянул из-за бака. Бритый по-прежнему стоял в подворотне, перекрывая выход, Стриж проверял двери: останавливался, прикладывал ладонь и ждал пару минут. Потом кивал и шел к следующей.

Андрей осторожно приподнялся – так, чтобы из-за баков его не было видно, и шагнул за бабочкой. Ее ажурные крылья сияли, освещая то, к чему она приближалась. И так Андрей увидел еще одну дверь, спрятанную в небольшой нише, которую он раньше не замечал.

Бабочка села на эту дверь и терпеливо ждала, пока Андрей подойдет и возьмется за ручку. А потом вспорхнула и влетела внутрь, в темноту. «Вот это да! – восхищенно подумал Андрей, – она и правда показывает мне выход, как я и просил!» И он, больше раздумывая, двинулся за бабочкой, стараясь не шуметь. Проход вел насквозь, через дом, в следующий двор. Тот двор оказался большим и разветвленным, с несколькими проходами. Бабочка уверено указывала дорогу. Через некоторое время она вывела Андрея на людную улицу, но не остановилась, а полетела дальше. Кажется, никто кроме Андрея ее не видел. Люди проходили мимо, сосредоточенные, увлеченные своими мыслями или разговорами. Только один раз девочка лет десяти воскликнула:

– Мам, смотри какая красивая бабочка! Она светится!

Андрей похолодел.

Но мама девочки с досадой сказала:

– Хватит уже выдумывать, детка, – и потащила дочь за собой.

Сам Андрей уже не очень понимал, где находится. Оставалось надеяться, что бабочка, которая так уверенно вывела его из ловушки двора, знает правильную дорогу и в конце концов приведет его к фургону.

Но бабочка неожиданно вывела его к историческому музею. И там, вспорхнув выше, вдруг взлетела к памятнику над входом, о котором рассказывала экскурсовод. Покружив над головой царицы Софьи, бабочка уселась на ее ладонь, протянутую к коленопреклоненному князю Ястребову. Андрей, следивший за полетом бабочки, ахнул. Потому что над головой князя, распахнув бронзовые крылья, чуть тронутые зеленью, висела в воздухе птица. Просто так, без всяких опор и подвесов, попирая все физические законы. Голова с хищным клювом была наклонена вниз, а лапы с растопыренными когтями – вытянуты вперед, будто она собиралась опуститься на плечо Ястребова. Или, наоборот, взлетала. И миг этого начатого движения был так искусно передан магом-скульптором, что казалось, будто птица сейчас оживет. И, гулко, хлопая бронзовыми крыльями, унесется в высокое сумрачное небо Софиенграда.

Андрей так засмотрелся на чудесную птицу, что сразу не заметил ворона на плече инквизитора. Ворон сидел, вцепившись когтями в мантию – и теперь становилось понятно, почему она так смята в этом месте. В прошлый раз, разглядывая памятник, Андрей обратил на это внимание, и ему показалось странным такая несуразность. Но в прошлый раз этих двух птиц не было, Андрей помнил точно!

Между тем, бабочка, видно, утомившись сидеть на руке бронзовой царицы, слетела вниз, и порхнула к музейной двери, на которой висела табличка, в прошлый раз извещавшая о том, что музей закрыт. Теперь же там было написано: «Индивидуальные экскурсии до восемнадцати ноль-ноль». Часы над входом показывали половину шестого – как раз еще полчаса до окончания этих самых экскурсий.

Андрей, спохватившись, что совсем забыл о своих преследователях, встревожено обернулся назад. И ему вдруг почудились вдалеке две темные тени, как раз сейчас сворачивающие на музейную улочку. С заколотившимся сердцем Андрей дернул на себя тяжелую дверь. Бабочка нырнула внутрь первая.

5. Истинное лицо Сехмет

В пустынном и гулком вестибюле стояла одинокая билетная касса, в которой удобно устроился седой сухощавый билетер. Уткнувшись в газету, он ел мед, щедро зачерпывая его столовыми ложками прямо из банки. Рядом на столе дымилась паром чашка чая с золотистым лимонным ломтиком на блюдце.

– Мы закрыты, юноша, – сообщил он, не отрывая глаз от газеты. – Там, на двери, специально написано.

– Там написано про индивидуальные экскурсии, – поправил его Андрей. – Мне, пожалуйста, такую экскурсию, если можно, – тихо добавил он, испугавшись, что сейчас этот старик его отсюда прогонит. И придется выходить обратно, на улицу, а там как раз эти бандиты. А бабочка… кстати, где бабочка? Куда она исчезла? Решила, что ее помощь больше не нужна?

– Да? – старик удивился так сильно, что забыл донести до рта ложку. Золотистая капелька меда шлепнулась на стол. Старик хмыкнул, отправил ложку обратно в банку, ловко подцепил каплю кончиком пальца и слизнул.

– Хм, – сказал он, – надо же.

И удивлено посмотрел на Андрея. Глаза у него неожиданно оказались молодые и ясные.

Сейчас скажет, что это ошибка, – с тоской понял Андрей, – и таблички перепутали. Мне бы хоть немного времени тут переждать, пока эти двое пройдут мимо…

– А скажите, – быстро спросил он, пока билетер не сказал насчет перепутанной таблички: – что это у вас за странности с памятником? Тем, который над входом.

– Какие странности?

– Как это может быть, чтобы бронзовая птица висела в воздухе? Ну та, которая висит над князем Ястребовым?

– Хм, – повторил старик – точь-в-точь, как в первый раз, – надо же.

И его взгляд, изучавший Андрея, стал еще более удивленным.

– А еще, – продолжил Андрей, чтобы закрепить успех, отвлечь старика разговором и выиграть еще немного времени. – …еще интересно, что часа три назад, когда я в первый раз увидел этот памятник, там не было этой птицы. И второй, ворона, тоже не было. Так, что, бывает, что некоторые элементы памятника появляются по определенным часам? Я вот слышал про коней Клодта, которые, бывает, уходят погулять, получается, птицы на магических памятниках тоже могут иногда улетать?

– Хм… – начал старик в третий раз, но не успел договорить.

– Так-так, вот ведь какая удача! – воскликнул кто-то так неожиданно, что Андрей вздрогнул. Он мог поспорить, что только что тут никого не было, кроме него самого и билетера. Как этот… тип подкрался так незаметно?…

Тип этот был одет в щегольской черный костюм с белоснежной рубашкой и черной же бабочкой. В одной руке он небрежно держал цилиндр, в другой – трость с набалдашником в виде головы черной оскалившейся кошки.

– Значит, юноша, три часа назад вы еще не умели видеть фамильяров? – спросил франт вкрадчивым голосом, в несколько бесшумных шагов оказываясь напротив Андрея.

Андрей похолодел.

– Каких фамильяров? – растерянно пробормотал он. – Я не умею видеть никаких фамильяров!

– Вот таких, – франт, улыбаясь, щелкнул холеными пальцами, на которых сверкнул зеленым камнем перстень. И тут прямо из воздуха вдруг появилась крупная черная пантера. Потянулась и уселась у ног франта, сонно жмурясь. Кончик ее хвоста недовольно подергивался.

Андрей сглотнул, и с трудом заставил себя не смотреть в ее сторону.

Вот это называется вляпался! – с отчаянием подумал он. – Фамильяры! Кто бы мог подумать, что в памятниках они тоже есть!

А теперь, получается, он сделал как раз то, от чего его предостерегала Лиза – рассказал о своих способностях, и не просто кому-то, а самому настоящему магу! Да еще, видно, сильному и знатному магу – учитывая его наряд и эту пантеру!

– Я не умею видеть никаких фамильяров, – нервно повторил Андрей, стараясь даже не коситься в сторону огромной черной кошки.

– Неужели? – удивился франт. И вдруг, продолжая так же приветливо улыбаться, скомандовал: – Геката, взять!

Пантера, в один миг превратилась из сонной кошки в свирепого хищника – и с грозным рыком, оскалившись, кинулась на Андрея.

Андрей заорал и бросился бежать. Но не успел. Пантера повалила его на пол, и, придавив тяжелой лапой грудь, нависла над ним, скалясь прямо в лицо и сверкая жуткими серебряными глазами.

– А сейчас? – прежним приветливым голосом поинтересовался франт.

– У-уберите ее, – дрожащим голосом попросил Андрей.

– Конечно, – неожиданно легко согласился франт и опять щелкнул пальцами.

Пантера отступила, плотоядно облизываясь и порыкивая.

– Геката! – прикрикнул на нее хозяин. Пантера фыркнула, отошла на несколько шагов и усевшись, принялась неторопливо вылизывать лапу, время от времени с интересом поглядывая на свою несостоявшуюся жертву.

– Бросьте, юноша, хватит притворяться, – сказал маг и протянул Андрею руку. Поколебавшись, тот неуверенно сжал узкую длиннопалую ладонь, пожатие которой оказалось неожиданно сильным. Резким движением маг помог Андрею подняться.

И с прежней доброжелательностью – будто только что не натравливал на него пантеру – продолжил:

– Я понимаю, вам страшно признавать, что вы вдруг стали видеть странные вещи. Это естественно пугает. Вы боитесь, что сходите с ума, и если об этом кто-то узнает, вас запрут в больнице, как психа. Поверьте мне, все как раз наоборот. Михаил Иваныч, сделайте нам, пожалуйста, чайку. Юноша переволновался, – обратился маг к билетеру, который наблюдал за происходящим явно неодобрительно, время от времени хмурясь.

– Еще бы не переволновался, – пробормотал Михаил Иваныч. Вытащил из шкафчика еще пару чашек и со звяканьем поставил их на стол. – Ежели его такой страхолюдиной пугать…

Пантера, будто распознав, что это про нее, перестала вылизываться и угрожающе зарычала.

– Я бы попросил… – в тон ей сказал маг.

– Прощения просим, ваше сиятельство, – с явной издевкой сказал Михаил Иваныч и с очередным звяком плюхнул на стол чайник.

– У вас, вижу, уже руки трясутся? – притворно озабоченно спросил маг, – возраст? Не пора ли оставить службу?

– Благодарю за заботу, князь, – пробурчал билетер, но звякать посудой перестал. – Но у меня свой глава, он разберется, пора или нет.

– Не сомневаюсь, – по-акульи улыбнулся князь, – я ему напомню, чтоб разобрался. О заслуженных ветеранах надо вовремя заботиться. А то ведь можно не успеть…

Михаил Иваныч засопел, но смолчал.

– Пейте, юноша, чаек, – любезно предложил маг, – у нашего Михаила Иваныча свой рецепт, секретный, на травах. Очень э… бодрит. Который год прошу рецепт – не дает.

– И не дам, – тихо пробурчал билетер и придвинул одну кружку Андрею, – пей, касатик. Оно, и правду, бодрость дает. И не тока телу, но и духу. Тебе сейчас надо.

Магу он кружку подвигать не стал. Тот, чуть помедлив, усмехнулся – и дотянулся сам.

– Ну, спрашивайте, юноша, – приветливо предложил маг.

– Что? – удивился Андрей.

– То, что хотели спросить. Про памятник. Фамильяров. Что-то еще?

– Я… не знаю…

Андрей посмотрел на своих собеседников растеряно и хмуро. Михаил Иваныч поймал его взгляд, хмыкнул и подвинул поближе банку с медом. А чай, и вправду, оказался очень вкусный, душистый, крепкий и бодрящий.

Лиза говорила – первый же маг, который про тебя все поймет, сразу сообщит в Инквизицию. Эти же улыбались, поили чаем, предлагали задавать вопросы – и вообще, вели себя так, будто нашли давно потерянного родственника. Кажется, они даже не думали звать инквизиторов. Лиза ошибалась?…

– Что значит – наоборот? – наконец, решился спросить Андрей. И пояснил на удивленный взгляд мага: – Вы сказали, что меня не запрут как психа, а наоборот.

– Ах, это. Вы, юноша, представляете примерно, что с вами происходит?

Андрей помотал головой. И подумал – ведь он и не врет. Лиза-то так толком ничего и не объяснила.

– Вы – сирота?

– Что? Нет. То есть, да. Родители погибли три года назад.

– Ах, вот оно что… это примерно объясняет, почему… Ваши родители были маги?

– Конечно нет!

– Хм, – маг задумался и пробормотал: – интересно… Впрочем, так тоже бывает.

– Сестры, братья? – продолжал допрос маг. Андрей нахмурился и помявшись, сказал:

– Кажется, вы обещали отвечать на вопросы, а не задавать их.

Михаил Иваныч крякнул и украдкой одобрительно кивнул Андрею.

Князь, между тем, рассмеялся:

– Браво, юноша! Вы мне нравитесь. Что ж, пожалуй, я лично проведу для вас…индивидуальную экскурсию, на которой вы так настаивали.

– А мои вопросы? – хмуро спросил Андрей, жалея, что не спрашивал с самого начала, когда предлагали.

– Вопросы, если останутся, отложим на потом – как и положено во всяких экскурсиях, – усмехнулся князь.

– Осмелюсь заметить, ваше сиятельство, – ворчливо сказал Михаил Иванович, – что экскурсии тут провожу я. Тут наша территория.

– Вы собираетесь мне запрещать? – обманчиво мягким, почти мурлыкающим голосом спросил князь. Его темные глаза по-кошачьи сверкнули, а за тонкими губами, раздвинувшимися в хищной улыбке, блеснули – нет, все же не клыки, как показалось в первый момент – просто слишком острые зубы.

– Ни в коем разе, – буркнул билетер. – Но о нарушении доложу.

– Дорогой Михаил Иваныч, не преувеличивайте, – опять улыбнулся маг, на этот раз не хищно, а любезно, – Я ведь молодого человека не в ученики насильно тащу.

– А в ученики насильно вообще не тащат, – проворчал старик и посмотрел на Андрея со значением – мол, учти. – Паренек, небось, сам выберет, когда разберется, что к чему. В таком вопросе торопиться не след, все обдумать надо, назад-то опосля не повернешь.

И он опять выразительно посмотрел на Андрея.

– Вы, я вижу, Михаил Иваныч, с годами сделались не в меру болтливы, – с неудовольствием заметил князь, – не особенно подходящее качество для вашей должности.

В его голосе скользнула угроза. Билетер насупился, хмуря густые брови – но опять смолчал. Видно, он этого князя здорово опасался. Хотя, несмотря на это, и старался Андрею помочь к неудовольствию франтоватого мага. А сам князь все меньше нравился Андрею. Он явно темнил и что-то скрывал, да и еще и запугивал старика. Да и то, с какой легкостью он натравливал на незнакомых людей свою пантеру, несколько пугало. К тому же, похоже, он чего-то от Андрея хотел. Что, неужели, правда взять его в ученики? Вот прямо так сразу? «Ух-ты, вот это да! Да у меня и вправду, на самом деле, магические способности! – с восторгом подумал Андрей. И целый князь – а значит, сильный маг из родовитой фамилии – хочет получить меня в ученики!» Хотя, с чего бы?…

– Про ученичество, впрочем, – холодновато заметил князь, пристально глядя на Андрея и будто читая его мысли, – разговоры преждевременны. Мы еще не знаем даже потенциала нашего неофита, не говоря про прочие детали.

– Чево ж не знаем-то, – пробормотал будто про себя старик, косясь на Андрея, – с первого разу-то сразу три слоя увидеть. И ворона, и ястреба. Хорошая потенциала, чево тут не знать.

– Михаил Иваныч! – одернул его князь.

– Ась?

– Вы бы, чем болтать, открыли нам залы. Мое время не бесконечно, я и так задержался. Начнем с египетского. Прошу, юноша, – князь указал тростью на одну из дверей, выходящих в вестибюль.

Михаил Иваныч, с шумом и звяканьем повозившись в недрах стола, выудил оттуда связку ключей и с недовольным видом направился к двери.

После того, как он отпер и распахнул высокую резную дверь, князь попробовал было от него отделаться:

– Благодарю, мы дальше сами.

– Не положено, – строго сказал Михаил Иваныч, – осмотр закрытой экспозиции только в моем присутствии.

– Опасаетесь, что я стащу из вашей экспозиции какой-нибудь ценный черепок? Или захочу вернуть одну из скульптур или ваз, кстати, вывезенных из наших храмов? – язвительно спросил князь. Но впрочем, больше возражать против присутствия старика не стал.

Египетский зал тонул в полумраке, только отдельные витрины и экспонаты были подсвечены. И от того черные фигуры богов со звериными лицами, стоявшие вдоль стены, казались еще более зловещими, а от взгляда на громады каменных саркофагов в центре зала мурашки ползли по коже. Проходя мимо, Андрей мельком взглянул внутрь одного такого – и увидел на дне, где сгущалась тьма, золотой блеск внутреннего, закрытого саркофага. И представил, что там, под золоченой крышкой, лежит мумия какого-нибудь древнего фараона, черная, высохшая и неподвижная. Или не совсем неподвижная?… Он вспомнил жуткие истории, которые показывали по маг-зеркалу – как маги-преступники оживляли мумий, и те выбирались вот из таких саркофагов, отодвигая тяжелые каменные крышки черными высохшими руками. Маги не рассчитали свои силы и не смогли удержать мумий под свои контролем – и те захватили город, и уже подбирались к захвату всей страны, а потом и мира. Потом, конечно, вмешались храбрые инквизиторы и их стражи, разобрались с плохими магами и упокоили древних мертвецов. Но шороху те навели изрядно. Конечно, это все были выдумки, на самом деле даже самые сильные маги не умеют оживлять мертвецов, как сказал ведущий перед показом этого маг-фильма. То есть, фильм этот был записан в маг-зеркало не с натуры, не из настоящих воспоминаний, а из фантазий – или снов. Но выглядело это все натурально и очень жутко.

– Юноша, – позвал князь, – не отвлекайтесь. Вот, наш первый экспонат. Расскажите, что вы тут видите, – он указал тростью на каменную статую возле стены.

– Женщина с лицом кошки, – ответил Андрей, – наверное, какая-то богиня. Не знаю.

– Уровень современного государственного образования меня иногда удручает, – иронически заметил князь.

Андрей смутился и попытался припомнить, что это может быть за богиня – но история Древних цивилизаций них школе была уже довольно давно, и про мифологию там рассказывали немного. Да, в общем, он не очень-то слушал. Честно, сказать, его познания о Древнем Египте исчерпывались тем самым фильмом про оживших мумий.

– Это, молодой человек, – сказал маг, – Бастет, одна из важнейших богинь в пантеоне Древнего Египта, и самая прекраснейшая и грациозная. Богиня-мать, защитница дома, очага, покровительница матерей, детей и кошек. Олицетворение света – солнечного и лунного, доброты, красоты и нежности. И при том – храбрости и силы. Одна из лучших богинь, когда бы то ни было снисходивших до человечества. Стыдно такое не знать.

Андрей опять смутился. Но тут Михаил Иваныч неожиданно его подбодрил:

– Парень-то, небось, не кошачьего роду, – пробурчал он, – как ваше сиятельство. Чего бы ему это все знать-то.

– При чем тут кошачий род, – поморщился князь, – это всего лишь зачатки элементарного образования. Я вот к медвежьему роду не имею никакого отношения, однако про ваших легендарных предков, драгоценный Михаил Иванович, могу рассказать поболе вашего.

– Ну уж, – с сомнением хмыкнул билетер. – Вы, ваше сиятельство – про медведей?

Ого, а старик-то этот тоже получается, непрост, – подумал Андрей, – получается, у него в фамильярах медведь? И он тоже маг, а не просто билетер и музейный смотритель? Но медведь – это же даже посильнее пантеры будет! Почему тогда этот князь с ним обходится почти как с прислугой?…

– Извольте, – с некоторым недовольством сказал князь, – при случае непременно расскажу. А сейчас не будем отвлекаться. Пожалуй, ваша необразованность, юноша, в целом, безусловно прискорбная, сейчас как раз будет кстати. У вас не будет лишних подсказок. Итак, кроме богини с головой кошки – как мы выяснили, Бастет – что вы еще тут видите?

Андрей неуверенно покосился на Михаила Иваныча. Тот еле заметно поощрительно кивнул.

– Еще я вижу кошек возле ее ног. Маленьких, – добавил Андрей.

Сперва он подумал было притвориться, что больше не видит никаких фамильяров – благо, он уже кажется, наловчился отличать видимое от невидимого обычным взглядом. Невидимое так по-особенному мерцало, будто смотришь на него сквозь стекло. Чтобы проверить, достаточно было поменять точку зрения, и мерцание становилось очевидным. Кошки у ног каменной богини точно были фамильярами.

Но потом он подумал, что толку в притворстве сейчас уже немного – все равно этот князь про Андрея понял. К тому же Андрею самому было любопытно, в чем смысл того экзамена, который ему устраивал сейчас маг. А раз Михаил Иваныч, который судя по всему, симпатизировал Андрею, не возражал против откровенного ответа – значит, и особой опасности в этом не было.

– Маленькие кошки – наверное, котята? – чуть насмешливо уточнил князь. Видимо, намекая, что Андрей не знает даже, что такое котята.

– Тут не разобрать, – буркнул Андрей, – камень сточился. А, что, невидимые каменные кошки… то есть, животные, тоже со временем разрушаются? И почему тут сама статуя целая, а котята – как будто их камнями побило?

– Зависит от того, на каком слое больше воздействие, – объяснил князь, – обычно больше разрушается первый, явно видимый слой. Но тут, видимо, рядом со статуей, было какое-то магическое воздействие, которое задело как раз второй слой, поэтому затронуло и котят.

– А бывает еще третий?

– И не только, – усмехнулся князь. – Кстати, скольких котят вы видите?

Андрей пригляделся. Трое были видны отчетливо, а четвертый, прижавшийся к самым ногам богини, почти сливался со складкой длинного каменного одеяния. При попытке разглядеть этого котенка, взгляд все время будто соскальзывал в сторону – и начинало казаться, что никакого котенка тут нет вовсе. Но когда Андрею все-таки удалось справиться со странным наваждением и рассмотреть зверька, он удивился, как тот отличается от остальных. Он был сделан настолько искусно, что казался живым. Даже глаза у него сверкали, как у настоящего.

– Четырех, – сказал Андрей, – и четвертый – очень необычный…

– Отлично! – обрадовался князь. – А теперь, когда вам удалось увидеть всех четырех котят Бастет – а значит, совместить сразу три слоя, посмотрите еще раз на лицо богини. Постарайтесь не потерять концентрацию.

Андрей перевел взгляд на лицо – то есть, кошачью мордочку – Бастет – и ахнул. Через кошачьи черты, будто сквозь полупрозрачную звериную маску, проступало человеческое лицо.

– Видите? – спросил князь довольным голосом. – Теперь понимаете смысл, который хотел нам передать творец этой прекрасной скульптуры? Не отвлекайтесь, юноша, смотрите. Смотрите на лицо. Чувствуете, что однажды заметив, невозможно перестать его видеть? Всего один раз увидев человека под маской зверя – или, если угодно, бога – теперь вы будете знать, что он там есть. И всегда будете видеть его. И чем внимательнее вглядываетесь, тем больше стираются черты звериной маски, и отчетливее становится видно лицо человека. Представляя себе бога, мы наделяем его чертами иногда прекрасными, иногда ужасными – но всегда странными, нечеловеческими. А потом, пытаясь разглядеть его суть, мы видим человека. Больше того – мы видим зеркало. Это – послание, которое нам оставил древний гениальный скульптур, мудрец и могучий маг. И только понимающие могут это послание прочитать. Остальные увидят просто каменную женщину с головой кошки.

Он замолчал, восхищенно глядя на статую Бастет. Черная пантера князя, опять материализовавшая из темноты, неслышно подошла ближе. Усевшись напротив Бастет, она замерла и тоже заворожено уставилась на богиню – сама похожая на прекрасное изваяние из черного камня.

Статуя богини Бастет, действительно, завораживала. Теперь, когда Андрей разглядел женское лицо под кошачьей маской, он не мог от нее оторваться. Это было так удивительно, необычно и красиво, что хотелось смотреть и смотреть. В отличие от неподвижной каменной маски, лицо под ней казалось живым. Кошачья маска не исчезла – она становилась то плотнее, почти полностью закрывая лицо, то почти прозрачной. И тогда под ней отчетливо различались полные губы, чуть широковатые скулы, маленький подбородок и живые человеческие глаза, ярко подведенные черной краской. И казалось, что вот-вот, еще секунда – и эти губы улыбнутся, и лицо оживет по-настоящему.

– Ну что ж, – оборвал князь фантазии Андрея, – теперь самое время обратиться еще к одному экспонату.

И, цепко схватив Андрея за плечо, бесцеремонно поволок его через весь зал к еще одной каменной фигуре, стоявшей как раз напротив Бастет.

– Смотрите, – велел строго. – И слушаю ваш комментарий.

– Богиня, – уверенно сказал Андрей, не боясь ошибиться. – Лицо у нее…

Он вгляделся, но тут и на первом, видимом, слое понять что-то с первого взгляда было сложно. Лицо, то есть, морда этой богини, была изрядно разрушена.

– Львица, – сказал Андрей, – у нее морда львицы.

– Дальше, – поторопил князь.

От изуродованной каменной морды веяло жутью. Особенно неприятным – и противоестественным – казался контраст между тонкой девичьей фигуркой богини, сидящей на троне – и страшной звериной мордой. Если Бастет, и кошачья, и, особенно, человеческая, излучала доброту, нежность и радость, то эта богиня казалась ее полной противоположностью. Гнев, кровожадность, звериной голод, смерть. Андрей было попятился, но князь, видно был к такому готов и держал крепко.

– Сехмет, – сказал маг, – могучая. Владычица пустыни. Львиноголовая. Богиня войны и разрушительного солнечного зноя, убивающего все живое. Ее каменный лик изуродован, но оттого кажется еще более живым – и жутким, верно?

– Пустите, – пробормотал Андрей, которому становилось все больше не по себе под неподвижным злым взглядом этой Сехмет.

– Верховный бог Амон Ра как-то захотел наказать непокорных и поручить это Сехмет, но увидев, как жестоко она истребляет людей – сам пришел в ужас. Испугался, что она уничтожит весь людской род. Поэтому он сам остановил ее – но не силой, потому что сил даже у него не хватало, а хитростью. Он заставил ее забыть об идее убить людей, но, что, если она однажды вспомнит?