Текст книги "Ястреб Черной королевы"

– Если вам нужна определенность, возвращайтесь через десять дней, – сухо сказала пифия, – когда… – она запнулась и медленно повернулась от фургона – к людям. Ослепительный взгляд совы равнодушно скользнул по лицу Коли и Симона, и вдруг остановился на Андрее.

– … когда будет принято решение… – заторможено договорила пифия.

– Какое решение? – шепотом спросил Симон у Коли, видно, не решаясь задавать вопросы самой пифии.

– Когда мальчик выберет род, – вдруг совсем другим, звонким и молодым голосом сказала пифия. Сова на ее плече вдруг приподнялась и забила крыльями, словно собираясь взлететь. Лицо пифии исказилось, как будто она увидела что-то ужасное, и она вдруг закричала: – Не буди мертвецов! Ты утопишь нас всех в крови! Не буди… – она засипела и закашлялась – и согнулась, складываясь почти пополам. Сова еще сильнее забила крыльями.

– Бабушка! – Коля встревожено кинулся к ней.

Но пифия тут же высвободилась из его рук. И удивленно спросила прежним скрипучим голосом:

– Что ты меня хватаешь, младший? Где твои манеры?

Черная сова опять неподвижно уселась на плече пифии и закрыла глаза.

– Если тебе так не терпится получить эту дурацкую бумажку, заполни ее сам, я, так уж и быть, подпишу, – сварливо сказала пифия, делая вид, что это не она только что орала тут про мертвецов и кровь. И развернувшись, она величественно удалилась в сторону своего дома, не попрощавшись и никак не объяснив свои странные слова.

Андрей ошарашено смотрел ей вслед. В горле у него пересохло, сердце колотилось. Она ведь… это все не ему сказала? Про мертвецов? И про то, что он утопит все в крови?

Кажется, всем остальным тоже было не по себе. Первым опомнился Коля.

– Гхм, – смущенно кашлянул он, – вы это… не берите в голову.

– Что это вообще было? – растеряно спросил Симон.

– Спонтанное предсказание, – неохотно ответил Коля. – У сильных пифий такое бывает. Так-то они обычно сознательно – складывают вероятности, чтобы получить прогноз. Но иногда получается вот такое, что-то вроде откровения… Механизм точно неизвестен…

– Да плевать на механизм! – голос Симона был сердитым. – Это все, что она говорила… оно что, сбудется? И… она, что, говорила это кому-то из нас?

– Гхм, – опять хмыкнул Коля и бросил быстрый взгляд на Андрея. Мне не привиделось – похолодев, понял Андрей. Коля тоже понял, кому это все говорила пифия. – Со спонтанными предсказаниями нет никакой закономерности. И не факт, что это относится к вам. Возможно, кто-то из вас просто косвенно имеет к этому отношение, например, он знаком с объектом предсказания. К сожалению, выяснять подробности у пифии бесполезно, она сама ничего об этом не знает, и даже сейчас не помнит, что говорила. В общем, не берите в голову.

– А у вас, Коля, есть идеи – как трактовать это предсказание? – спросила Лиза, заглядывая ему в лицо.

– Ни малейших, – уверенно ответил маг-техник. – И думаю, все-таки, это не относится к вам. Определенно, нет.

– Почему?

– Если бы кто-то из вас был магом – тогда, возможно, – ответил явно повеселевший Коля, – выбрать род – это ритуал, который относится как раз к магам. Так что это все не про вас, ребята, расслабьтесь. И извините, что так все вышло. Но с пифиями так бывает. Обождите, сейчас сбегаю сделаю вам бумагу, подпишу у бабушки, и будет у вас разрешение на две недели. А там или к нам опять заедете продлить, или найдете другую пифию.

– То есть, вы уверены, что это все не относится… – начал Симон, но Лиза его прервала:

– Симон, господин маг и так нам очень помог. Спасибо, Коля, – приветливо обратилась она к нему, – мы очень благодарны.

– Я рад, – расцвел Коля, – заезжайте еще. Хот-кэты у вас магически вкусные!

* * *

Дальше они ехали молча.

Перед глазами у Андрея стояло бледное лицо пифии и серебряные сияющие глаза черной совы. А в голове звучал отчаянный крик: «Не буди мертвецов! Ты утопишь нас всех в крови!». Не может быть, чтобы это она мне – испуганно думал он. Но понимал, что просто пытается успокоить себя. Сова смотрела именно на него, и пифия говорила это ему. И Коля тоже это видел. Коля решил, что это ошибка, потому что был уверен – Андрей не может быть магом. Но, кажется, как раз в этом он ошибался… Если бы он знал, что с Андреем происходит в последнее время…

Андрею было страшно. И еще – он толком не понимал, что все это значит, и что дальше делать. А Лиза, которая, наверное, могла все объяснить, сидела рядом с мрачным лицом и молчала. И от этого становилось еще страшнее. Потому что если даже Лиза, которая понимает в происходящем куда больше Андрея, напугана и сбита с толку – очевидно, что это не значит ничего хорошего.

Спрашивать ее Андрей не решался. Почему-то она не хотела говорить при Симоне обо всех этих странностях с невидимыми белками, лошадьми и птицами. Хотя сам Андрей рассказал бы ему первому. Но Лиза говорила – нельзя, чтобы кто-то узнал, и сама очень боялась инквизицию и воронов. Может быть, это потому, что инквизиторы умеют читать мысли, и если, они, например, прочитают мысли Симона, то узнают, что Лиза и Андрей – маги. Что в этом такого плохого, Андрей не понимал, и не понимал, почему это надо скрывать – но Лиза, наверное, лучше знает? Вообще он всегда считал, что быть магом – здорово. Ты делаешь всякие волшебные штуки, получаешь за это кучу денег и интересную работу – а еще – положение в обществе. Потому что маги все были аристократы, и даже Коля, который с виду выглядел простым и свойским, наверняка имел какой-то титул. Насчет инквизиции Андрей знал, что это такая специальная служба, которая контролируется Верховным советом поводырей, и она следит за магами, чтобы те соблюдали законы. В том числе, отслеживает и пресекает превышения магических воздействий на простых людей. То есть, можно сказать – защищает людей от магов. Ну и, конечно, разбирается с преступлениями среди самих магов. Андрей всегда считал, что инквизиторы – защитники, что они хорошие. Но, получается, если ты сам маг, то все по-другому? И тогда ты боишься инквизицию? Но если ты не делал ничего плохого – а Андрей-то уж точно не делал – тогда почему надо бояться?…

– Эй, вы чего там притихли оба? – спросил Симон. Голос у него был ненатурально бодрый. Видно, ему самому было не себе.

– Не загоняйтесь, – сказал он, – Старуха эта, конечно, была жуткая, но с башкой у нее явно нелады. Вон как на два голоса разговаривала. Явный признак. Сам же Коля этот сказал, что все ерунда, что она наговорила. А уж он-то знает. Она ж ему как-никак родственница, хоть и пифия. Может, вообще все пифии такие психованные? Я раньше вообще с ними не общался, и чего теперь этот закон придумали… Теперь, что, получается, через две недели нужно опять к пифии? Продлевать это заключение? А, Лиза?

– Не помню, – ответила Лиза, – надо точно формулировку почитать. Праздники тогда уже закончатся, может уже и не надо.

– К этой больше не поедем, – твердо сказал Симон. – Слышь, мелкий? Больше ты ее не увидишь. Другую найдем, нормальную. Кстати, мелкому, же наверное и не надо присутствовать, можно без него?

– Можно, – подумав, согласилась Лиза, – для заключения на транспортное средство нужно это самое средство – и водитель.

– Вообще отлично, – обрадовался Симон. – Мелкий, больше никаких пифий.

– Угу, это магически, – пробормотал Андрей.

– Ты бы отдохнул, мелкий, – вдруг сказала Лиза, и положила руку ему на локоть, – вон, у тебя глаза закрываются.

– Да ничего подоб… – начал Андрей, и вдруг почувствовал, что действительно, дико хочет спать. Хотя, вроде только что был вполне бодрым. Он широко зевнул.

– Точно, иди, дрыхни, пока можно, – сказал Симон.

Устаиваясь на откидной кровати, Андрей вдруг подумал – а ведь это Лиза! Она как-то наколдовала ему сон. Дотронулась до него – и он сразу захотел спать. И, почему-то кажется, что она уже делала это раньше… Но вспомнить он не успел, потому что провалился в сон.

И спал так крепко, что даже не смог разлепить глаза, когда в фургон заглянули стражи. Он даже слышал их разговор, но вообще не мог пошевелиться.

– А что это у вас тут парнишка под маг-воздействием? – подозрительно спросил первый страж.

– Быть такого не может! – изумленно воскликнул Симон.

– Так это, наверное, из-за пифии! Помнишь? – сказала Лиза, – мы с утра у нее были, из-за этого разрешения по новому закону. Такая страшная… Мальчик очень ее испугался, переволновался – и вот…

– Пифия! – хмыкнул второй страж, – да они совсем обалдели, детей завораживать!

– Точно, – согласился второй, – твари дурноглазые. И психованные через одну… Инквизиторов на них нет. Бедный ребенок. Ну проезжайте, все в порядке у вас. И осторожнее с этими пифиями.

– А вы проконсультируйтесь на будущее в инквизиторской службе, – добавил первый, – у специалиста по контролю допустимых дозировок воздействий, может, мальчик у вас слишком чувствительный и ему вообще к пифиям нельзя приближаться. Такое бывает.

– Спасибо вам огромное! – искренне поблагодарила Лиза.

Дверь хлопнула, и фургон опять тронулся дальше.

4. Медная всадница

Когда Андрей, наконец проснулся, фургон опять стоял. На краю кровати сидела Лиза.

– Это ты меня усыпи… – начал Андрей, но Лиза быстро закрыла рот ладонью и сердито прошипела:

– Тс-с! Тихо говори. Симон там снаружи, но рядом, рекламный щит монтирует.

– …ты меня усыпила? – шепотом договорил он.

– И еще бы сейчас усыпила, – тихо сказала Лиза, – но так много вредно. Мне сейчас надо в местную налоговую за справкой, пока там все не закрылось. Останешься с Симоном. Пожалуйста, сиди тихо, не вляпайся тут без меня ни во что. В пифию, или в инквизитора. Лучше вообще из фургона не выходи.

– Ну Лиза, я же вообще ничего такого не делал, – возмутился Андрей, – она сама… Хоть посмотреть, куда мы приехали, можно? И Симон удивится, если я вообще не буду выглядывать.

– Одним глазом, – подумав, разрешила Лиза. – Помни, что я тебе говорила про фамильяров.

– Кого?

– Ну, магических животных, которых не видят простые люди.

– А, понял. Помню. Мне надо делать вид, что я их тоже не вижу.

– Молодец. Еще возможно, будет эффект мерцания. Тоже будь готов.

– Чего? – изумился Андрей.

Лиза закатила глаза.

– Значит, ты можешь иногда видеть фамильяров, а иногда – нет. В период, когда способности только пробуждаются, такое часто. Поэтому постарайся не удивляться. Главное – не привлекай к себе внимание. Если спалишься, и какой-нибудь маг стуканет на тебя инквизиторам – будет очень-очень плохо. И я не смогу тебя спасти. Понял?

– А почему ты так боишься инквизиторов? То есть, почему мне надо их бояться?

– Потом, – поморщилась Лиза, – долго объяснять. Просто запомни, что тебе ни в коем случае нельзя им попадаться.

Она на минуту замолчала, нервно покусывая губы, и потом добавила:

– Попадешься – загубишь не только свою жизнь, но и многие другие жизни. И еще… – она опять замялась, но все-таки договорила: – и еще, получится, что твои родители погибли зря.

Андрей посмотрел на нее ошарашено.

– Что ты знаешь про моих родителей? – осипшим голосом спросил он.

– Все потом, – нетерпеливо сказала Лиза. – Я это сказала, чтоб ты был максимально осторожен. Просто постарайся за эту пару часов без меня ни во что не вляпаться. Потом я тебе все объясню.

* * *

Лиза исчезла. Андрей полежал еще немного, глядя в потолок и обдумывая ее слова. Родители ведь погибли в аварии – или нет? И почему Лиза об этом что-то знает? Они, получается, были знакомы?…

– Эй, засоня, – в фургон заглянул Симон. – Так и будешь тут валяться? Не заболел?

– Не, все нормально.

– Ты же вроде хотел город посмотреть? Мы в самом центре почти. Иди погуляй, пока работы нет.

С одной стороны, Лиза говорила быть осторожным. Но сидеть же, действительно, теперь всю жизнь в фургоне только потому что Андрей видит этих… фамильяров? Ну, просто не будет на них смотреть. И потом, не так уж тут, наверное, и много магов, может, вообще ни одного. Да Лиза и не запрещала ему выходить, просто сказала – не вляпайся ни во что. Так он и не собирается вляпываться. Просто посмотрит немного город. Даже от фургона далеко отходить не будет, раз тут самый центр.

* * *

– А это, дети, символ нашего города на Неве, – сказала эксурсовод, молоденькая круглолицая девушка с милой улыбкой. Несмотря на теплый весенний день, на ее голове был белый беретик, на ногах – сапожки, а в руках – зонт-трость, которым она указывала на памятник. Видно, коварная северная погода научила ее предусмотрительности. – Вы, наверное, мне сами скажете, какой? Да, верно! Медная всадница! Вы можете встретить ее на многих сувенирах с Софиенградом. Но, наверное, не все знают, что это не просто памятник царице Софии. Тут отражен очень важный исторический момент. Такие моменты иногда называют точками бифуркации. Знаете, что это? Давай, не стесняйся, мальчик, скажи!

– Это когда…ну… история поворачивается.

– Верно! Это очень важные точки, которые меняют ход истории. Они определяются событиями, которые подводят к такой ситуации, и решениями, которые принимают наши правители. Здесь как раз отражен такой момент, – экскурсовод опять указала зонтиком на огромную скалу, на краю которой вздымался на дыбы могучий конь, несущий хрупкую всадницу. – Когда во время преображенского бунта царица София сперва лично вывела из горящего терема больного царевича Ивана, а потом остановила на скаку коня, и возглавила войско стрельцов. Бунт был подавлен, и попытка заговорщиков посадить на трон царевича Петра, провалилась.

– Но ведь у царевича Петра все равно было мало магических способностей?

– Верно, девочка, молодец! Царевич Петр потом стал выдающимся магом-техником, талантливым полководцем – и, как вы видите по нашему городу – градостроителем. Но по сравнению с ним, конечно, царица София была значительно более сильным магом. Просто сначала она не верила в свои силы. И ее способности проявились в полной мере именно во время того бунта. Если бы этого не случилось, наша с вами история повернулась бы по-другому. А, скорее всего, нашего мира не было вовсе…

«Кажется, я уже где-то это слышал – подумал Андрей. Может, просто читал? И по истории, конечно, в школе проходили – и про бунт, и про царицу Софью, и Поводырей. Но Андрею вдруг показались знакомыми не только история про бунт, но и сам голос экскурсовода, и ее улыбчивое круглое лицо, и белый беретик, и даже зонт, которым она указывала на Медную всадницу. И даже вот это мальчик в первом ряду, с испуганными круглыми глазами и чуть приоткрытым от волнения ртом.

Но такого быть, конечно, не могло, потому что и девушку, и ее подопечных, Андрей видел впервые.

… – Тьма будущего непроглядна, люди слепы, но Поводыри нас ведут, их дорога верна! – хором скандировали дети. И Андрей тоже поневоле зашевелил губами, шепотом повторяя знакомые слова, которые начинали свои выступления все политические лидеры, и даже сам император.

Может быть, – подумал Андрей, – я видел эту экскурсию – то есть, не эту именно, но такую же, с тем же экскурсоводом – может, я видел это по маг-зеркалу? В какой-нибудь передаче про путешествия? «По городам и весям» – или что-то такое. Софиенград – культурная столица, в нем полно достопримечательностей, его часто показывают. А одинаковые слова экскурсии – так их, наверное, учат наизусть, и повторяют слово в слово для каждой группы.

– … род Ястребовых, Полозовых, некоторые фамилии Соколов – или Рюриковичей – перестали существовать. Кстати, дети, посмотрите, внимательно вот тут, под этим копытом коня…

Андрей похолодел. Сейчас – почему-то с ужасом подумал он. Сейчас это случится.

Ему вдруг захотелось зажмуриться, отвернуться от Медной всадницы – и бежать, не оглядываясь.

Но он не мог пошевелиться. И не мог отвести глаз от темного, с прозеленью, копыта огромного коня.

– …и когда найдется кто-то, кто сможет увидеть эту змею, значит…

…от черной змеи, свившейся у этого копыта. Шкура ее мерцала, а серебряные глаза смотрели прямо на Андрея.

– … время замкнется в кольцо. Змея укусит свой хвост…

«Уничтоженные дворянские роды, виновные в заговоре, вернутся из небытия, и наш мир опять будет в смертельной опасности».

Он знал заранее, что она это скажет.

– …Не бойтесь. Это просто легенда…

Просто легенда – подумал он, сглотнув. По спине сыпались ледяные мурашки. Серебряные глаза змеи смотрели пристально и холодно.

Андрей все-таки зажмурился.

А когда открыл глаза – змеи больше не было. Просто скала, выщербленная временем и резцом давно умершего безымянного камнетеса.

Дети, возбужденно переговариваясь, уходили следом за экскурсоводом. «Если что, нас спасут Поводыри» – повторяли, перебивая друг друга, детские голоса.

Андрей стоял и какое-то время смотрел им вслед. А потом опять перевел взгляд на памятник. Просто скала, никакой змеи. Почудилось – понял он, чувствуя, как губы расползаются в широкой облегченной улыбке.

Просто почудилось. Услышал про эту легенду – и придумал то, чего нет.

А может, что-то такое ему когда-то снилось. Так бывает, когда всплывает вдруг обрывок сна, и думаешь – о, так мне же это снилось! Как будто на короткий миг совпадает сон и явь. И клочок полузабытого сна пристает к памяти, как осенний лист к подошве. А потом отваливается – и опять теряется среди других листьев. И они снова идут разными путями, никак не пересекаясь и не влияя друг на друга – сны и реальность.

Кажется, что-то такое однажды говорила Лиза. Андрею как-то приснилось, что родители еще живы – что все в тот вечер повернулось по-другому, и папина машина не сорвалась с обрыва. И они просто вернулись домой. Жизнь не сломалась напополам – до и после. Потому что не было похорон и двух закрытых гробов, и удушающего запаха лилий. И дядя Филипп не приезжал среди ночи, чтобы сказать: «Дети, вам надо бежать, иначе вы оба попадете в детдом, а этого нельзя допустить. Вот документы и паспорт на фургон, но домой вам возвращаться нельзя». И не было скитаний вдвоем с Симоном, заполненных страхами – что их поймают и разоблачат, что у них закончатся деньги, что распознают фальшивые документы и отберут фургон – как уже отобрали дом и всю прежнюю жизнь.

Всего этого не было.

Они просто жили дальше – все вчетвером, так, как раньше, счастливо и спокойно. Время от времени отправлялись на фургоне-закусочной в турне – как называл эти поездки отец. Турне было не бегством, а веселым приключением, после которого они всегда возвращались домой. И там начинались еще лучшие приключения – рыбалка, лес, ночевки у костра, песни под гитару…

И Андрей, счастливый от того, что все несчастья ему приснились, а на самом деле все хорошо, толком не проснувшись, побежал искать родителей.

Он был уверен, что они здесь. И, увидев за кухонным столиком женский силуэт в маминой шали и с маминой чашкой, Андрей крикнул с отчаянной радостью:

– Мам!

Но это оказалась Лиза.

Андрей смотрел на нее минуту или две – а потом разрыдался.

Лиза не стала его утешать – или того хуже, расспрашивать, что случилось. Она все и так поняла.

Она просто сказала: иногда так бывает. Когда на короткий миг совпадает сон и явь, и ты не можешь их различить. Точнее – не хочешь. Два мира пересекаются в одном и том же событии, но только оно происходит в них по-разному. Как дороги соединяются на перекрестке, а потом снова идут в разные стороны, больше не пересекаясь. И бывает, во сне кажется, что ты снова сумел вернуться на тот перекресток и выбрать другую дорогу. Лучшую дорогу. Она так прекрасна, что ты уходишь по ней дальше и дальше. И чем дальше ты ушел, тем больнее возвращаться. Но возвращаться все равно приходиться, по-другому никак. Потому что та дорога, возможно, прекрасна, но она ненастоящая.

…Ненастоящая – подумал Андрей, – эта змея – ненастоящая.

Наверное, ему приснилось, что он видел тут змею – поэтому сейчас показалось, что он увидел ее тут в реальности.

Два мира пересеклись в одном событии, но только оно произошло в них по-разному. Дороги ушли в разные стороны, больше не пересекаясь.

Просто легенда. Ни будет никакой смертельной опасности для мира. По крайней мере, из-за Андрея.

Он облегченно вздохнул, и решил пройтись еще немного следом за экскурсией. Во-первых, это отличный способ посмотреть основные достопримечательности – и не заблудиться. И значит – не вляпаться в неприятности. А во-вторых, не торчать же тут дальше, рядом с этим памятником, от которого почему-то не по себе.

И Андрей бросился догонять экскурсию.

И в этот момент ему впервые показалось, что за ним кто-то следит.

Андрей оглянулся – но там никого не было. Он пробежался взглядом по прохожим – но, кажется, Андрей им был неинтересен. Кто-то спешил по своим делам, кто-то торопился запечатлеть себя и своих спутников на магической памятной открытке на фоне Медной всадницы – пока туда не подошла следующая экскурсионная группа и не заслонила вид. Магов среди них Андрей не заметил.

Он поспешил за своей экскурсией.

Группа остановилась перед большим зданием с колоннами.

– Исторический музей, – объявила экскурсовод, – сейчас он на реставрации, – она указала зонтиком на табличку, извещавшую о том, что музей закрыт.

– Но обратите внимание на эту скульптурную группу над входом. Она называется: «Царица София выбирает правильную дорогу». Что вы тут видите, расскажите мне? Царицу, верно. Еще? Поводыря. Так, правильно, вы его узнали по мантии. Кто этот юноша на коленях перед царицей? Ну, а как вы думаете? Посмотрите внимательно. Верно, девочка, Людочка, да? Молодец, Людочка, это действительно герб его рода! На щите, на который он опирается, видно хищную птицу. Это Ястребов, из того самого рода, что участвовал в заговоре. И он просит у царицы прощения. Царица была мягкосердечна, видите, как она склоняется к Ястребову, а он протягивает ей руку? Но в нем не было раскаяния. Он бы сделал это еще раз, если бы представился случай. Об этом говорит царице поводырь, который наклоняется к ее уху. Поводыри, как вы знаете, видят все тайные мысли и определяют ложь. Если вам, дети, придется когда-нибудь беседовать с Поводырем – или Инквизитором – знайте, что бесполезно пытаться что-то от них скрыть. Еще поводыри видят будущее, но не так, как пифии, урывками – они умеют просчитывать его и смотреть полностью, разные варианты развития. Поэтому Поводыри всегда знают верную дорогу. И царица София, несмотря на свое милосердие и сомнения, послушалась поводыря и тоже выбрала верную дорогу. Как и наш государь всегда прислушивается к мнению поводырей и слушает их совета. И вам тоже следует так делать – никогда не сомневаться в решениях, одобренных поводырями! – провозгласила экскурсовод и внимательно оглядела своих подопечных – все ли поняли?

Андрей засмотрелся на скульптуру, про которую рассказывала экскурсовод. Здесь царица София была другая. Не Медная всадница – уверенная в себе грозная воительница с суровым и строгим лицом. Здесь между поводырем и коленопреклоненным Ястребовым стояла тоненькая растерянная девушка, чуть поникшая под тяжестью царского венца. Андрею даже показалось, что на ее щеках блестят слезы – но, конечно, это было невозможно. Бронзовые статуи не плачут. Хотя, если эту скульптуру делал тоже одаренный маг-скульптор – может быть, и такое возможно? Вот, говорят, кони на Фонтанке, изваянные бароном Клодтом, магом-скульптором, иногда оживают и уходят погулять по улицам. И прохожие встречают их в тумане белых ночей, которыми так славен Софиенград. И, говорят, даже есть специальная должность – мага-конюшего бронзовых коней, в обязанности которого входит следить за тем, чтобы блудные кони и их укротители возвращались на свои постаменты к рассвету. А если не получается к этому времени отыскать их всех и уговорить вернуться, ему приходится маскировать постаменты чехлами и таблицами «ведется реставрация».

Одним словом, царица София на этой скульптуре казалась живой, настоящей и печальной – и почему-то похожей на Лизу. Поэтому Андрей ей даже посочувствовал. Наверное, ей было очень жаль отправлять на смерть этого Ястребова. Андрею тоже было бы жаль. Потому что лицо Ястребова было тоже юным – и открытым. Он смотрел на царицу с надеждой и любовью. Трудно было поверить, что он, действительно, был заговорщиком, и что-то злоумышлял. Кажется, скульптор симпатизировал Ястребову – и Софье тоже. А вот к поводырю, похоже, он относился не очень. Потому что от фигуры в длинной мантии веяло чем-то зловещим, а лицо поводыря было скрыто капюшоном и тонуло в темноте.

Андрей опомнился – и увидел, что группа детей уже ушла далеко вперед. Можно было, конечно, и не торопиться за ней, но ему понравилось слушать экскурсовода. Сам бы он, наверное, пропустил этот музей – и интересную скульптуру над ним.

И потом он вдруг опять почувствовал спиной чей-то пристальный – и главное, недобрый – взгляд. Возле музея было безлюдно, как и на уходящей от него улочке, поэтому Андрею стало не по себе. И он поспешил за группой. Там, среди толпы детей и сопровождающих их чуть в сторонке взрослых, ему точно никто ничего не сделает.

Он ускорился, но сумел догнать группу уже на набережной.

Экскурсовод, указывая зонтиком на другую сторону Невы, рассказывала теперь про Васильевский остров, улицы которого по примеру Венеции были превращены в каналы. Говорила, что царица София, приезжая в город, любила покататься там на лодочке. Конечно, не с гондольером, а с водным магом, по воле которого лодочка скользила по воде так быстро, как хотелось царице.

И сейчас до сих пор на Васильевском острове запрещен любой транспорт, кроме водного и магического, и это такой оазис свежего воздуха и симпатичных маленьких садиков. Там есть Музейный квартал, где как раз расположена Кунсткамера – кто о ней спрашивал? Да, в ней собраны разные диковинки – и природные, и магические, до которых царевич Петр был большой охотник. А рядом, на набережной, Университет и Академия Художеств, где бывают интересные выставки простого и магического искусства. Недалеко улица – точнее, канал – самых вкусных кафе и оригинальных ресторанчиков. Дальше – закрытая часть с элитными кварталами особняков знатных магов. Но в Музейную и Университетскую часть можно попасть по билету или с экскурсией и покататься на лодочке по каналам. Конечно, на лодки, управляемые водными магами, попасть сложно и дорого, но есть другие, более доступные варианты.

Дети загалдели, обсуждая катание на лодочках и Кунсткамеру, кто-то сказал, что там есть двухголовый теленок в магическом стазисе, и по определенным дням его оживляют, и тогда он жалобно мычит и просит молока человеческим голосом, а по его обеим мордочкам текут слезы. «Какой ужас!» – всхлипнула девочка в розовой курточке и расплакалась – так ей стало жалко бедного теленка.

– Что за глупость! – возмутилась девушка-экскурсовод, – кто это сказал? Нет там никакого теленка! То есть, есть, но никто его не оживляет ради таких глупостей!

– Его даже никто не оживляет! – воскликнула жалостливая девочка и пуще прежнего залилась слезами.

Тут взрослые, сопровождавшие детскую группу, спохватились и принялись наводить порядок – утешать девочку в розовой курточке, и искать провокатора, который придумал про двухголового теленка.

Андрея несколько раз толкнули, оттеснили в сторону, а потом он и сам отошел в сторону, чтобы не мешать.

Спустился по бетонным ступеням к воде. Царевич Петр хотел сделать тут гранитные набережные, но после смерти царицы Софьи, которая любила посвященный ей город, на престол взошел болезненный Иван. А ему – как и Поводырям – не было никакого дела до Софиенграда, и строительство в городе остановилось. А идея когда-нибудь перенести сюда столицу так и осталась нереализованной.

Андрей вспомнил историка в школе в Феодосии – тот обожал Софиенград, изучал его и даже как-то устроил для желающих несколько дополнительных лекций о том, каким был бы град Петра, если бы его не забросили. Кирпичная Петропавловская крепость, где сейчас была служба и тюрьмы местной инквизиции, стала бы каменной. Набережные – гранитными, Дворцовый мост был бы куда шире, а Зимний дворец – больше.

Волна плеснула возле самых ног, от воды потянуло холодом. Андрей поежился, посмотрел как небо, только что безмятежно-голубое, на глазах затягивают серые тучи. И подумал, что пора бы возвращаться. Лучше вернуться до прихода Лизы, чтобы она не волновалась. И вообще, хотелось бы уже поскорее с ней поговорить.

Он повернулся к ступеням – и столкнулся с высоким бритоголовым типом в кожаной куртке.

– Извините, – сказал Андрей, но тип вдруг схватил его за локоть.

– А вот и наш пацан, – блеснув золотым клыком, радостно сказал он. Андрей похолодел. Золотые зубы на счастье любили вставлять себе бандиты. Считалось, что золото завораживает стражей и так сбивает их со следа. А если тебя схватили, можно порвать путы золотыми зубами – и так уйти. Правда, когда Андрей пересказал это Симону, тот долго смеялся, а потом сказал – мол, конечно, золото всех завораживает. А слухи о неподкупности стражей сильно преувеличены.

Но как бы то ни было, золотые зубы были верным признаком принадлежности владельца к криминальным кругам.

Андрей испуганно посмотрел на Бритого. Тот оскалился еще шире, видно довольный тем, что его боятся.

– Что вы хотите, у меня ничего нет… – жалобно забормотал Андрей, отступая, но исподлобья внимательно следя за лицом противника. И когда хватка Бритого ослабела, резко вывернул руку, пнул бандита в лодыжку, и рванул к ступенькам.

Только наверху вдруг споткнулся и полетел прямо лицом в асфальт, но его ловко подхватила за шиворот чья-то рука.

– Спаси… – начал он – и осекся. Серые глаза спасителя смотрели на него со странной усмешкой.

– Какой шустрый юноша, – заметил сероглазый, ловко перехватил, заломив руки за спину, и подтолкнул обратно к ступенькам. Навстречу как раз поднимался бритый, прихрамывая и ругаясь.

– Растяпа, – презрительно сказал ему сероглазый. Бритый побагровел и смущенно что-то забормотал, оправдываясь.

– После, – поморщившись, бросил главарь и потащил Андрея обратно, вниз, к воде. Андрей забился, пытаясь вырваться, но странно – хватка у сероглазого, невысокого и щуплого с виду, оказалась железной.

– Пустите! – закричал Андрей, начиная паниковать. Темная вода, от которой веяло холодом, приближалась; здесь, внизу никого, кроме бандитов, не было, а сверху происходящего было не видно. – Стража!

Но сухая ладонь похитителя тут же запечатала ему рот.

– Тихо, – сказал он. – Мы собираемся просто поговорить, юноша. Это ведь ты из того нового фургона с лучшими хот-кэтами?

– Какого фургона? – быстро спросил Андрей. И перевел дух. Кажется, его действительно не собирались грабить или убивать. И, главное, это вроде, никак не было связано с его способностью видеть фамильяров, которую Лиза велела скрывать. Правда, она еще велела ни во что не вляпываться… а текущая ситуация как раз очень подходила под это определение…