Текст книги "Корона из ведьминого дерева. Том 1"

– Бинабик! – вскричал дед и заключил маленькую фигурку в объятия, как отец, чей ребенок вернулся к нему после долгой разлуки.

– Друг Саймон! – крикнул маленький человечек, который едва доставал до пояса короля, а потом рассмеялся, когда король закружил его с такой скоростью, что Морган испугался – еще немного, и они рухнут с моста в холодную Гратуваск.

Принц направил своего коня вперед, частично он хотел убедиться, что они останутся на мосту, частично, чтобы лучше понять, что происходит. Очевидно, это был легендарный тролль, друг деда.

– Мой народ утверждает, что встреча со старым другом подобна гостеприимному костру в темноте, – сказал маленький человечек, слегка задыхаясь после могучих объятий короля. – Мне становится тепло даже от того, что я могу взглянуть на твое лицо, Саймон.

– Я так рад тебя видеть, Бинабик, – с довольным видом сказал Саймон, наконец поставив его на мост. – Но почему только ты вышел нас встретить?

– В Элвритсхолле почему-то не работают блоки и рычаги, открывающие Врата Фростмарш. Множество всадников ждут за ними, чтобы приветствовать тебя, но они остались с той стороны. Только благородная Вакана и я оказались достаточно маленькими, чтобы протиснуться. – Он похлопал по плечу чудовищно огромного волка. Существо с косматым, безупречно белым мехом чувствовало себя совершенно спокойно в окружении людей, чего нельзя было сказать о многих из них. – Не тревожься, старый друг, – продолжал Бинабик. – Я думаю, они все починят к тому времени, когда твои люди туда доберутся. А где Мириамель, твоя возлюбленная? С ней все в порядке, я надеюсь?

– Она осталась у моста и укоризненно цокает языком за то, что я скакал как безумный, – сказал король, улыбаясь так широко, что Морган испугался – вдруг его дед сошел с ума. – Как же я рад тебя видеть. – Саймон перевел взгляд на волка, который спокойно присел и принялся приводить себя в порядок. – И ты сказал, что это?..

– Вакана, всегда верная, – ответил тролль. – Да, она одна из благородных потомков Кантаки. И я тоже очень рад тебя видеть, друг Саймон, после стольких лет! – Бинабик ухватился за густую снежно-белую шерсть и забрался на широкую спину волчицы, которая отнеслась к этому со спокойным терпением, рожденным долгой практикой. Только сейчас маленький человек заметил Моргана. – Ха! Кажется, я вижу лицо, которое так сильно изменилось после того, как я посмотрел на него в первый раз. Это и правда твой внук?

Король Саймон улыбнулся и кивнул; на мгновение Морган почти убедил себя, что на лице деда появилась гордость.

– Да, так и есть! И я не сомневаюсь, что сейчас он выглядит иначе. Это принц Морган, наш внук и наследник.

– Вы только на него посмотрите, взрослый мужчина! – шумно обрадовался тролль. – Как мы говорим в Минтахоке hannoaiamosiqsiq, chahunaha! – остановить смену времен года так же сложно, как справиться с лавиной при помощи наперстка.

Король повернулся и посмотрел на внука.

– Морган, это Бинабик Иканук, мой самый дорогой друг. Ты не видел его с тех пор, как был совсем ребенком, более десяти лет назад. Ты его помнишь?

Морган хотел сказать, нет, но тут у него возникли обрывочные воспоминания – группа маленьких мужчин и женщин, а его привели для встречи с ними. Он много раз видел гномов при дворе, но эти люди чем-то от них отличались, темные серьезные лица, странная одежда, и тогда они его напугали.

– Немного, как мне кажется, – сказал Морган.

– Ну, ты не найдешь лучшего человека в Светлом Арде, любого роста. – Морган уже давно не видел короля таким счастливым. – А как твоя добрая леди жена, Бинабик? С ней все хорошо? И как твоя дочь?

– С обеими все хорошо, и обе со мной, но девочка превратилась из ребенка в женщину. И привела своего нукапика – будущего мужа. Мы все приехали сюда вместе, остальные на своих баранах, а я на дерзкой Вакане. – Бинабик почесал за ушами у волчицы, и его загорелое лицо озарила широкая улыбка, а многочисленные морщинки показали, как часто он улыбается. – Думаю, уже сегодня вечером ты увидишь их всех. Ну, только не на баранах, которые будут отдыхать и подкрепляться.

– А как Изгримнур?

– Герцог еще жив, благодаря Седде, нашей Темной Матери, но он очень стар и быстро слабеет. Тем не менее он будет рад тебя видеть, друг Саймон, очень рад.

В этот момент Морган снова вздрогнул, услышав громкий скрежет с другой стороны Фонарного моста, рядом со стенами Элвритсхолла; его лошадь опять занервничала, и ему вновь пришлось ее успокаивать.

– А это, – и я надеюсь, что моя догадка верна, – сказал Бинабик, – вы услышали звук наконец открывающихся городских Врат Фростмарш. Пойдем, Саймон-король и почти выросший Морган-принц! Сын Изгримнура Гримбрандт и подданные герцога вышли тебя приветствовать – просто я выскользнул из ворот первым и испортил им сюрприз. Пойдем!

* * *

Морган был счастлив спрятаться от холодного ветра Фростмарша за городскими стенами. Казалось, весь Элвритсхолл выстроился на улицах, чтобы поприветствовать королевскую процессию, во всяком случае вдоль дороги, ведущей от ворот до герцогского дворца, расположенного на вершине холма в центре города. Люди кричали и размахивали факелами и фонарями, другие высовывались из окон верхних этажей и, несмотря на поздний час, громко приветственно кричали, когда мимо них проезжали король Саймон и королева Мириамель, словно Верховные монархи прибыли для того, чтобы вылечить умирающего герцога.

Моргану показалось, что его никто не узнает, но он по этому поводу не переживал. В последнее время он старался порадовать деда и бабушку, но сейчас ему меньше всего на свете хотелось вновь оказаться вовлеченным в бесконечную череду придворных ритуалов. Он рассчитывал поскорее найти Астриана и остальных своих приятелей, затем отыскать место, где можно выпить, – теплое и уютное, надежное укрытие от скуки официальных церемоний.

Наблюдая за светлокожими жителями Элвритсхолла, он заметил немало молодых, высоких и привлекательных женщин, ничуть не хуже, чем в Эрчестере, столице Протектората, у многих были роскошные золотые волосы, блестевшие, точно новенькие золотые монеты. Морган считал, что ему надоели северные девушки, но внезапно у него возникли сомнения. На самом деле он уже с нетерпением ждал возможности побеседовать с молодыми женщинами, подданными герцога.

«Когда-нибудь они будут и моими подданными, – вдруг подумал он. – Когда я стану королем». Эта мысль показалась ему странной, но интересной.

– А вот и вы, мой принц! – К нему подъехал сэр Порто. Старый рыцарь прикрыл шарфом горло и нижнюю часть лица, словно чтобы защититься от ревущей вьюги. – Хорошо, что мы наконец добрались, верно? Я уже много лет здесь не бывал – с тех пор, как закончилась осада, когда мы пришли сюда вместе с герцогом Изгримнуром.

– Я слышал эту историю столько раз, что могу рассказывать ее сам и быть не менее достоверным, чем ты, – сказал Морган. – Наверное, даже более, ведь Астриан не раз говорил, что одна ее половина выдумана, а другая сильно преувеличена.

Порто бросил на него обиженный взгляд.

– Человек из Наббана ничего о ней не знает, но ему нравится меня дразнить. Он был ребенком на руках матери, когда я сражался с норнами.

Морган улыбнулся.

– Если уже быть до конца честным, – сказал он, – в данный момент я хочу услышать вовсе не о сражениях с норнами, старый негодяй. Где здесь можно найти приличное место, чтобы выпить и послушать песни, и не участвовать во всей этой чепухе, ради которой прибыли мои дед и бабушка?

К ним подъехал Астриан, который выглядел таким свежим, словно только что покинул дом, а не проделал долгое путешествие вместе с остальными.

– Мой принц! А я боялся, что вы уехали вместе со своими родственниками в замок.

– Я пытаюсь заставить Порто рассказать мне про хорошие места в этом городе, раз уж он утверждает, что бывал здесь.

– Утверждает? – Порто выпрямился в седле во весь рост, отчего стал похож на аиста, пытающегося взлететь из гнезда на трубе. – Уверяю вас, что даже после стольких лет в лучших тавернах Копстада не забыли Порто из Ансис Феллипе!

– О, это уже шаг вперед, – сказал Морган. – А что такое Копстад?

– Рынок и его окрестности, – ответил старый рыцарь. – Мы уже проехали мимо него, ваше высочество. Он рядом с воротами.

– Тогда поворачиваем назад.

– Мой принц, не стоит так поступать. – Как не похоже на Астриана – призывать соблюдать приличия. – Во всяком случае, не сегодня. Вам следует учитывать, все ждут, что вы примете участие по крайней мере в нескольких… формальных приемах вместе с королем и королевой. Старый герцог и все такое… – Он неопределенно махнул рукой.

– Нет! – Морган вдруг понял, что почти кричит, и почувствовал, что краснеет. – Нет, я не должен смотреть, как какой-то старик умирает. Это не мое дело – он друг деда и бабушки.

Астриан пожал плечами:

– Как пожелаете. И все же, ваше высочество, вам следует выяснить, где вы будете сегодня ночевать, прежде чем вы проведете вечер за пределами замка. Элвритсхолл велик. Вам нужно знать, как найти то место, где вы ляжете спать.

– Спать? А кто хочет спать? – Морган с горечью посмотрел на приятелей. – Ты поступаешь жестоко, разбивая мне сердце, Астриан, и я никак не ожидал такого от тебя. Я хочу лишь кружку пива и немного повеселиться.

– И все же, ваше высочество, именно вы говорили нам, что король и королева вами недовольны. – Астриан посмотрел на приближающегося Ольвериса, который вел своего боевого скакуна через процессию, запрудившую дорогу. – Иди сюда, помоги мне, друг, – позвал его Астриан. – Я пытаюсь убедить доброго принца, что хотя бы в первый вечер он должен исполнить желания короля и королевы.

Ольверис скорчил гримасу:

– Астриан призывает к достойному поведению? Мы явно заблудились и оказались в стране фейри.

– Не нужно так шутить! – встревожился Порто. – Только не здесь, на Севере. Потому что фейри ближе и яростнее, чем вы думаете. Утром вы сможете увидеть далекую гору Стормспейк.

– И пусть она продолжает оставаться далекой, – заявил Морган.

Конечно, это было совпадением, но, как только он договорил, подул холодный ветер, взметнул полотнища флагов над домами, и Морган содрогнулся, несмотря на доспехи и теплый плащ.

♕

– Я рада снова видеть тебя, Сисквинанамук, – сказала Мириамель, когда они стояли возле камина в прихожей резиденции герцога с низким потолком, но роскошным убранством.

Саймон знал, что после нескольких недель повторения этих слов на всем протяжении Эрнистира и Риммерсгарда, на сей раз королева произнесла их искренне: Мири любила жену Бинабика еще с тех дней, когда они сражались бок о бок.

Сискви склонила голову, ей было приятно, что Мириамель назвала ее полным именем.

– Мы тоже рады видеть вас, великая королева.

Мири махнула рукой, услышав свой титул.

– Вы спустились с гор и проделали такой долгий путь, чтобы навестить Изгримнура! Пусть Господь благословит вас!

– Мы не могли поступить иначе, – сказал Бинабик. – Он лучший риммер из всех, кого мы знали.

Мири улыбнулась:

– Саймон сказал, что ваша дочь также прибыла в Элвритсхолл. Я ужасно хочу на нее взглянуть. Должно быть, она уже взрослая женщина!

Сискви улыбнулась:

– Да, Квина уже взрослая. И она здесь со своим мужчиной.

– Она вышла замуж? – спросил Саймон.

– Скоро, – ответил Бинабик. – Когда они вернутся в Минтахок, Квина и Сненек отправятся вместе в Чидсик-Уб-Лингит – ты помнишь это место, друг Саймон, где ты просил родителей Сискви сохранить мне жизнь? – а потом соединят руки перед нашими предками и нашим народом.

Дверь в покои герцога распахнулась, и к ним вышел Гримбрандт, чтобы приветствовать гостей. Темные волосы, широкое лицо и массивная фигура – Саймон подумал, что он гораздо больше похож на отца, чем был его старший брат Изорн. Тем не менее обильная седина в бороде Гримбрандта показалась Саймону странной.

Клянусь Древом Спасителя, когда мы успели так постареть?

Гримбранд был слишком молод, чтобы сражаться в войне Короля Бурь, и провел это время в ссылке со своими родственниками. Он вырос справедливым и думающим человеком, обладающим многими лучшими достоинствами своего отца. Мысль о том, что хотя бы одна земля Протектората окажется в хороших руках, не могла не радовать Саймона.

– Он только что проснулся, ваши величества, – с усталой улыбкой сказал Гримбранд. – Я думаю, будет слишком, если к нему войдут все сразу. Могу я сначала привести к нему Верховного короля и Верховную королеву?

Саймон повернулся к Бинабику.

– Несомненно, – с улыбкой сказал маленький человечек. – Идите.

– Тиамаку следовало бы пойти с нами, – сказала Мириамель. – Их с герцогом связывает теплая дружба. Однако он ищет нашего внука, принца Моргана.

– Тогда заходите, – сказал Гримбранд. – Остальные смогут присоединиться к вам чуть позже, а если отсутствие внука вас тревожит, я могу отправить людей на поиски.

– О, пожалуйста, в этом нет необходимости, – поспешно сказала Мириамель. – Я уверена, мы быстро его найдем.

– Как пожелаете, ваше величество. – Гримбрандт поманил их к двери.

Покои герцога почти не изменились с тех пор, как Саймон побывал здесь в последний раз, десять с лишним лет назад. Они все еще оставались святилищем любимой жены герцога – Гутрун, матери Гримбрандта. Повсюду горели свечи, но больше всего их было на низком столике перед ее портретом. Кресло Гутрун и ее ларец с принадлежностями для шитья все еще оставались возле самого большого окна в комнате, которое, к удивлению Саймона, было открыто. Риммеры не боялись сквозняков – в отличие от эркинландеров. Ночной воздух трепал балдахин над огромной кроватью в центре комнаты, и Саймон невольно подумал о корабле, который выходит в море, и его паруса наполняет ветер.

«Но риммеры больше не обращают внимания на волны», – вспомнил Саймон.

Двое священников, молившихся в изножье кровати, встали и вышли из комнаты. На мгновение, когда Саймон и Мириамель подошли ближе, Саймон смутился. Нет, этот спящий незнакомец не мог быть Изгримнуром! Невозможно, чтобы старик, опирающийся на высоко взбитые подушки и неспособный поднять голову, был их другом герцогом, одним из самых больших и сильных людей, которых когда-либо Саймон встречал. Щеки почти незнакомца запали, волосы и борода стали редкими и снежно-белыми, шея казалась слишком хрупкой, чтобы поддерживать благородную голову.

Веки старика затрепетали и открылись. Мгновение он ничего не мог разглядеть, и его взгляд бездумно перемещался от потолка к стенам. Гримбранд шагнул вперед и опустился рядом на колени.

– Это… ты, Изорн? – Голос герцога стал лишь жалким призраком прежнего рокочущего баса.

Саймон догадался, что Гримбрандта уже много раз за последние месяцы называли именем старшего сына, потому что он не стал поправлять отца.

– Сир, к вам пришли друзья. Королева Мириамель и король Саймон проделали долгий путь из Эркинланда.

Только теперь закатившиеся глаза остановились на Саймоне, и мужчина, все еще находившийся внутри ослабевшего, изношенного тела, взял все под контроль. Изгримнур нахмурился, прищурился, и его глаза широко раскрылись.

– Клянусь добрым Богом, это ты. – Его взгляд скользнул к Мириамель, и он улыбнулся. – Вы оба пришли, да благословит и хранит вас Бог. Подойдите и дайте мне ваши руки. Боюсь, мы больше не встретимся на этой земле, и я хочу взять вас за руки.

Саймон и Мириамель подошли к нему с разных сторон кровати, и каждый взял одну из рук герцога. Саймон, чьи глаза наполнились слезами, подумал, что кости герцога кажутся хрупкими, точно яичная скорлупа.

– Конечно, мы приехали, – сказал он, сражаясь с предательски дрогнувшим голосом. – Конечно.

– Благослови тебя Бог, дядя. – Мириамель всегда его так называла, хотя они не были родственниками. – Благослови еще и за то, что ты нас дождался. – Она замолчала, и по ее щекам покатились слезы.

– Как дела в Протекторате? – спросил Изгримнур. – Все… в порядке?

– Все в порядке, дядя, – ответила Мириамель.

– Хорошо. Хорошо. – Казалось, произнесенные слова утомили герцога, он закрыл глаза и некоторое время только дышал, а его грудь едва заметно вздымалась и опускалась. – Джошуа? Принц Джошуа? Есть новости?

Саймон сглотнул. Вопрос о дяде Мири, в честь которого они назвали своего сына Джона Джошуа, причинял боль.

– Боюсь, что нет. Мы долго искали принца, а также его жену Воршеву и их детей, но не смогли найти никаких следов.

Изгримнур покачал головой:

– Десять лет – нет, двадцать! Двадцать лет. Боюсь, после стольких лет он уже мертв.

Саймон очень осторожно сжал руку герцога:

– Мы никогда не прекратим поиски.

– Меня здесь не будет, когда его найдут. – Изгримнур снова открыл глаза. – Саймон, это ты? Скажи, что это и вправду ты. В последнее время меня посещает столько снов, что я не знаю, сплю сейчас или нет.

– Да, это я, Изгримнур. Тот самый грязный мальчишка, которого ты нашел на Фростмарше рядом со святым Ходерундом много, много лет назад.

Изгримнур скупо улыбнулся:

– Грязный! Ты слишком высоко себя оцениваешь. Я помню, ты был костлявым и напуганным, как мокрый котенок! – Смех Изгримнура перешел в кашель, но он махнул рукой, чтобы их успокоить. – Нет, со мной все в порядке. Кашель – это ерунда. Просто мне с каждым днем все труднее нести тяжесть собственной груди. – Он опустил голову на подушки. – Саймон. Хороший мальчик. Нет, я ошибся. Ты король! Верховный король!

– Неужели ты забыл про его жену? – с мягкой улыбкой спросила Мириамель.

– Никогда, моя королева. – Рука Изгримнура стиснула ладонь Саймона. – Я прошу тебя об услуге. Прошу вас обоих. Вы должны дать мне обещание.

Саймону не требовалось смотреть на жену, чтобы знать, что она думает. Он стер слезы со щек.

– Все, что скажешь, герцог Изгримнур. Мы должны тебе столько, что никогда не сможем расплатиться. Как и все королевства людей.

– Гутрун и я были крестными детей принца Джошуа. И раз уж Джошуа и Воршева исчезли, я боюсь за их детей…

– Сейчас они уже не дети, – мягко напомнил Саймон. – Они родились в тот год, когда Король Бурь потерпел поражение.

– И все равно. – Хриплый голос Изгримнура вдруг обрел прежнее знаменитое рычание. – Ты всегда проделываешь столь дальнее путешествие, чтобы прерывать умирающего?

Саймон не смог сдержать улыбки:

– Извините, милорд герцог. Что вы хотите, чтобы мы сделали?

– Найдите их. Если не сможете отыскать родителей, найдите детей. Сделайте для них то, что обещали мы с Гутрун, но не сумели, – найдите их и сберегите. Позаботьтесь о том, чтобы у них была счастливая жизнь.

– Мы искали их и будем продолжать искать. Однажды нам улыбнется удача.

Изгримнур посмотрел на него так, словно не знал, верить Саймону или нет.

– Ты даешь мне обещание?

– Конечно, – сказал ему обиженный и опечаленный Саймон. Король посмотрел на Мириамель. – Мы обещаем и клянемся честью нашего дома и твоего.

– Гутрун отправила бы меня за ними много лет назад, но ее болезнь… – Герцог покачал головой. – Скоро я ее увижу, благодарение Богу и всем благословенным святым. Я скоро ее увижу!

– Так и будет, дядя, – сказала Мириамель. – Она тебя ждет.

– Как и Изорн. – Губы Изгримнура задрожали. – Как давно я в последний раз смотрел в их любимые лица!.. – Глаза старика стали красными. – Так давно…

– Ты устал, отец, – сказал Гримбранд, стоявший в ногах кровати. – Тебя хотят повидать и другие, но, быть может, ты примешь их, когда немного отдохнешь?

– Другие? – Казалось, Изгримнур нашел в себе остатки сил. Он в последний раз сжал руку Саймона и отпустил ее, а потом и ладонь Мириамель. – Что ты хочешь сказать?

– Другие друзья ждут снаружи, – ответила Мириамель. – Граф Эолейр, Бинабик и его жена…

– Бинабик? Тролль здесь? Пусть войдет! Пусть все войдут! – Герцог сумел немного приподняться на подушках. Только теперь Саймон сумел разглядеть, в какое жалкое костлявое существо, распростертое на постели, превратился его старый друг. – Эйдон и его ангелы могут подождать. Они получат меня в свое распоряжение очень надолго.

Сначала вошли Бинабик и Сискви, маленькие, словно дети. За ними следовали серьезный Эолейр и Тиамак, чья хромота, как всегда, заставляла его идти медленно. Вранн подошел к Саймону и прошептал ему на ухо:

– Я не смог найти Моргана, ваше величество. Дочь Бинабика и ее друг продолжают его искать.

Саймону пришлось сделать глубокий вдох, чтобы сдержать гнев.

– Вы проверили таверны?

– Их дюжины вдоль главной дороги, – прошептал Тиамак.

Саймон посмотрел на жену и покачал головой. Она молча поджала губы.

– Подойди к Изгримнуру, – тихо сказал Саймон.

Он потрепал старого друга по плечу, хотя внутри у него все кипело от негодования, как забытый на огне котелок. Не вина Тиамака, что их внук такой шалопай.

– О, подождите, кто это? – Голос Изгримнура снова стал слабым, а дыхание прерывистым, однако он сумел оторвать голову от подушки. – Неужели Тиамак? Мой вранн?

– Да, так и есть, герцог Изгримнур. – Тиамак, прихрамывая, подошел к постели старика.

– Мириамель, вернись. – Изгримнур поманил ее рукой. – Вернись. Посмотри, Гримбранд, ты видишь нас троих? – Он кивком показал на Тиамака и королеву. – Ты видишь нас?

– Конечно, отец.

– Глядя на жалкие руины, оставшиеся от меня, ты не поверишь, что мы втроем сумели пересечь половину известного мира. От Кванитупула через Вранн, а потом земли тритингов до Камня Прощания, пешком. Мы даже вместе спустились в омерзительное гнездо гантов и сумели оттуда выбраться! Вот это была история, верно? Могу спорить, она не хуже любой другой, которую тебе еще доведется услышать. И сэр Камарис, величайший воин всех столетий, был с нами.

– И Кадрах тоже, – сказала Мириамель. – Бедный, печальный и безумный Кадрах.

– Ты была храброй, как волчица, – сказал ей Изгримнур. – Ты была… – Ему пришлось замолчать, чтобы перевести дыхание. После приступа кашля он заговорил снова, несмотря на то, что сын просил его поберечь дыхание. – Благородная история, – задыхаясь, продолжал он. – О ней следовало бы сложить песню.

– И кто-то уже сложил, – со смехом сказал Саймон. – Несколько. Дюжины! Добрый лорд, неужели вы до сих пор умудрились их не слышать? Я бы давно перенес свой двор в Риммерсгард, если бы знал!

– Песня… песня… – Изгримнур хотел что-то сказать, но у него не получалось. – О чем мы говорили?

– Что мы снова вместе, – сказала Мириамель и наклонилась, чтобы поцеловать запавшую щеку. – И никто не сможет отнять у нас те времена.

– Благословляю вас, – тихо сказал Тиамак.

Он плакал без малейшего стыда, прижимая руку Изгримнура к своей щеке. Старик, казалось, этого не замечал.

– Я думаю… думаю, я должен поспать… немного…

– Конечно, – сказала Мириамель, выпрямляясь. – Мы придем к тебе позже, дядя, когда ты отдохнешь.

– Мы останемся здесь на несколько дней, – добавил Саймон. – Не беспокойся, у нас будет еще много времени для новых и старых историй.

Бинабик погладил руку старика и приложил свой кулак к груди, Саймон знал: тролли так показывают, что все запечатлено у них в сердце. Сискви поклонилась, и они вместе вышли из комнаты.

Следующим был Эолейр. Он опустился перед кроватью на колени и поцеловал руку герцога.

– Я рад, что повидал вас, милорд, – только и сказал он, прежде чем поднялся на ноги, и вышел.

Саймон уже собрался пожелать герцогу спокойной ночи, когда увидел в прихожей знакомое лицо.

– Морган! – громким шепотом сказал Саймон. – Иди сюда!

– Наш внук здесь? – спросила Мириамель. – Благодарение Богу.

Принц с затравленным взглядом вошел в покои герцога.

– Я пытался вас найти, – тихо сказал он, глядя куда угодно, только не на лежавшего в постели старика. – Это место настоящий лабиринт!

– Это место или Копстад? – Саймон постарался прогнать горечь из голоса. – Просто подойди сюда.

Веки Изгримнура уже смежились, но Саймон наклонился над ним и поцеловал его в щеку, и герцог снова открыл глаза.

– Саймон, мальчик мой? Это ты? Ты действительно король, или мне это приснилось? – Дыхание Изгримнура снова стало затрудненным. – У меня так много снов… и все они перемешались…

– Тебе ничего не приснилось, герцог Изгримнур. Мы с Мириамель правим главным образом благодаря тебе и твоему сыну Изорну, а также еще нескольким благородным душам. Теперь же я хочу, чтобы ты увидел наследника Верховного Престола, принца Моргана. Надеюсь, ты дашь ему свое благословение.

– Принц Морган? – Изгримнур выглядел удивленным. – Ты проделал такой долгий путь вместе с ребенком?

– Нет, посмотри, дядя, – сказала Мириамель. – Он уже вырос.

– Встань на колени, мальчик, – прошептал Саймон принцу. – Возьми его за руку.

Морган выглядел так, словно предпочел бы оказаться в любом другом месте – только не в этой комнате, по которой гулял сквозняк, но он потянулся и накрыл ладонью костлявую руку герцога. Мгновение Изгримнур не сводил глаз с потолка, но потом пришел в себя и пристально посмотрел на наследника, который стоял на коленях возле его постели.

– Благословляю тебя, молодой человек, – сказал герцог. – Делай, что говорит тебе Бог, и ты обязательно добьешься успеха. Слушай мать и отца.

Морган с недоумением посмотрел на деда, но Саймон покачал головой, показывая, что ему следует помолчать.

– Спасибо тебе, Изгримнур, – сказал король. – Мы сделали все, что в наших силах, чтобы подготовить его.

– Я уверен, что вы все делали правильно, – сказал Изгримнур. – Он хороший молодой человек. – Однако глаза герцога снова стали закрываться. – Благословляю тебя, сын, – сказал он едва слышно. Его пальцы выпустили руку принца. – Пусть Усирис… и святые приглядывают за тобой и… защищают тебя.

– Ты устал, Изгримнур. – Саймон кивнул Моргану, который вскочил на ноги так, словно высвободился из западни. – Теперь мы уйдем, а ты сможешь отдохнуть. Мы только что приехали – у нас еще будет время поговорить.

Глаза Изгримнура наполовину приоткрылись, и он посмотрел сначала на Саймона, потом на Мириамель.

– Не забудьте, что вы мне обещали, – сказал он с неожиданной силой. – Не забудьте о наших внуках, Деорноте и Дерре. Это было моим последним обещанием Гутрун, и я не смогу посмотреть ей в глаза, когда мы вновь встретимся, если вы не исправите то, что я сделать не сумел.

– Мы не забудем, дядя, – сказала Мириамель. – Мы никогда не забудем.

– Хорошо. – Он снова закрыл глаза. – Хорошо. Все хорошо…

Когда они увидели, что герцог заснул, Саймон, Мириамель и Морган ушли, а Гримбрандт остался сидеть у постели отца. Оба священника, словно по волшебству, появились снова, встали на колени у изножья кровати и забормотали слова экзеквиса.

* * *

Саймон не знал, сколько сейчас времени – полуночные колокола давно пробили, на мгновение его разбудив. Он подумал, что ему опять приснился сон о пожаре, который преследовал его столько ночей в последние месяцы, но наверняка он помнил лишь лицо, сотканное из дыма, оно то плакало, то смеялось и говорило с ним на языке, которого он никогда не слышал.

– Кто здесь? – спросил он, садясь и нащупывая кинжал, который всегда держал у постели, но вспомнил, что спит в чужом доме и даже не в своей стране. – Кто это?

– Всего лишь я, ваше величество, Тиамак. – Маленький мужчина сделал еще несколько шагов в комнату. – Вы слышали, как я разговаривал со стражниками. Королева спит?

Саймон посмотрел на Мириамель, которая лежала, завернувшись в одеяла, словно измученный пловец.

– Да. Мне следует ее разбудить?

– Это как вы пожелаете, ваше величество. Саймон. Но у меня есть новости.

Только теперь Саймон уловил нечто странное в голосе Тиамака.

– Какие новости?

Но Тиамак снова плакал, и Саймон подумал, что знает.

– Герцог Изгримнур. Добрый старик… он умер час назад. Его сын только что мне сообщил. Простите меня, что я вас потревожил, но я подумал, что вы хотели бы знать. Я благодарен Той, Что Заберет Нас Всех, что мы успели его повидать перед смертью.

Тиамак вышел. Саймон посмотрел на спящую жену. Внезапно ему показалось, что вес огромного старого замка, всего Риммерсгарда, чуждого и все же являющегося его частью, а также надежды и страхи его подданных во всех землях превратились в непосильную ношу. Даже рядом с Мириамель, лежавшей всего в нескольких дюймах от него, Саймон почувствовал себя более одиноким, чем за многие годы.

Интересно, сможет ли он когда-нибудь спать спокойно по эту сторону могилы. Быть может, тем, кто уже ушел, как Изгримнур, следовало завидовать.