Текст книги "Река голубого пламени"

– В вашем… если ваш любовник умер, тогда главной здесь должны быть вы. – У Пола начала зарождаться мысль.

– А здесь нет главных. Разве лесник главный в лесу только потому, что он убивает оленей или гонит из него браконьеров? Он ведь не заставляет деревья расти. И не учит птиц вить гнезда.

Пол нетерпеливо махнул рукой:

– Да, но вы, например, должны иметь возможность входить в онлайн и выходить в РЖ. Можете вы послать меня обратно… в ту систему, через которую я сюда попал?

Она на секунду задумалась.

– Нет. Я не могу вернуть вас в вашу систему. Но могу выбросить вас из симуляции. Такой властью я здесь обладаю.

– И куда я попаду?

– На входной уровень… На уровень операционной системы – так, кажется, называли его инженеры Тинто. Это нечто вроде серой пустоты, где вам предоставляется дальнейший выбор из нескольких вариантов.

Сердце Пола взволнованно забилось.

– Пошлите меня туда. Пожалуйста. Возможно, попав туда, я смогу выбраться из системы или хотя бы получу несколько реальных ответов.

Элеанора вгляделась в лицо Пола.

– Хорошо. Но я отправлюсь с вами. – Она выпрямилась на диване и взялась за висящий на шее изумрудный кулон. Едва ее руки коснулись шеи, как тело застыло. Несколько долгих секунд Пол не сводил глаз с неподвижного тела, и недавний оптимизм медленно сменялся предчувствием поражения.

Когда миновала почти минута, Элеанора ожила.

– Не сработало. – Эта новость ее откровенно удивила. – Вы не попали туда вместе со мной.

– Уж это я заметил, – скорбно согласился Пол. – Но сами-то вы туда попали?

– Разумеется. – Она подалась вперед. – Мы спросим Тинто. Но сперва я проверю, как там мальчик.

Она встала и скользнула за гобелен, закрывающий вход в заднюю комнату, оставив изрядно ошеломленного Пола одного.

– Как это – спросим Тинто? – вопросил Пол, когда она вернулась. – Разве он не умер?

– Умер. Идите за мной.

Она вывела сбитого с толку Джонаса из комнаты и повела по темному коридору, приложив палец к губам и призывая молчать. Из часовни в дальнем конце базилики доносилось бормотание нескольких голосов – неразборчивые обрывки разговоров, долетающие до них через огромное гулкое помещение. Зародившееся у Пола предчувствие поражения усилилось. Сходная с клаустрофобией уверенность в том, что ему никогда не удастся сбежать, начала нарастать, и вскоре он уже подавлял настоящую панику.

Невысокая и темная фигура Элеаноры вывела его в помещение, где он впервые ее увидел – часовню кардинала Зена.

– Мой Тинто – мерзкая старая сволочь, – негромко проговорила она. – Это одна из причин, почему я не хочу, чтобы мальчик здесь ходил.

Пол попытался хотя бы на время позабыть о страхе и сосредоточиться:

– Объясните, пожалуйста.

– Тинто мертв. – Она сардонически улыбнулась. – Но в последний год жизни его пытались подготовить к тому, чтобы обрести способность постоянно жить внутри системы. Только не спрашивайте, как именно – я даже знать ничего не хотела о такой мерзости. И они изготовили нечто вроде… даже не знаю, как это назвать… его копии. Но попытка оказалась неудачной. То ли оборудование не сработало как положено, то ли копия оказалась незавершенной. Еще раз молю – не спрашивайте, потому что я не знаю. Но эта копия доступна через его систему. А здесь я лишь позволяю ей… возникать, проявлять себя. – Она обвела рукой часовню. – Но только здесь. Я не вынесу, если он станет бродить в этом мире свободно. Сейчас вы поймете, что я имела в виду.

– Это… это личность?

– Увидите. – Женщина шагнула вперед и указала ему на стулья, обращенные к алтарю. – Сядьте там. Будет лучше, если он вас не заметит.

Пол уселся. Он ожидал, что Элеанора проделает нечто сложное: произнесет заклинание или даже сделает нечто более современное, например, нажмет несколько потайных кнопок, но она просто встала на ступеньку перед алтарем и сказала:

– Тинто, я хочу с тобой поговорить.

Над алтарем что-то замерцало, потом негромкий голос пробормотал слова, которые Пол не понял. Громкость голоса постепенно увеличивалась, но Пол все равно не мог понять сказанное.

– Ах, я и забыла. – Элеанора повернулась к Полу, вымученно улыбаясь. – Здесь все, кроме Тинто, общаются через программы автоматического перевода. Полагаю, вы не знаток неаполитанских диалектов? – Она шевельнула рукой, и через секунду бормотание, доносящееся из мерцающего над алтарем света, превратилось в разборчивые английские слова:

– Сколько я уже валяюсь на этом столе? Черт побери, я ведь сказал вам, идиоты, что меня сегодня еще ждут дела. Снимайте меня отсюда, или я вам яйца поотрываю.

– Тинто. – Элеанора снова подняла руку, – Тинто, ты меня слышишь?

Мерцающий над алтарем свет становился ярче, и вскоре Пол уже смог разглядеть очертания головы и плеч умершего мужчины, который был любовником Элеаноры. Кожа на его лице обвисла от возраста, голова болталась. Под носом, явно несколько раз сломанным, виднелись густые неряшливые усы, выкрашенные, как и волосы, в ненатурально черный цвет. Нижнюю половину его виртуального тела полностью скрывал гробообразный алтарь, поэтому он казался трупом, который сел в гробу в разгар собственных похорон.

Тинто все еще мерцал, разрешение его виртуального тела было низким. Пол видел свечи сквозь его грудь.

– Элеанора? Что ты здесь делаешь? Максино тебе позвонил?

– – Я просто хочу тебя кое о чем спросить. – Ее слегка дрожащий голос подсказывал, что и она не столь хладнокровна в подобной ситуации, как хотела убедить в этом Пола. – Ты можешь ответить на несколько вопросов?

– Где я, черт побери? – Призрак, или кем бы он ни был, потер глаза крупными заскорузлыми кулаками. Его изображение на секунду исказилось, сжалось и едва не исчезло, но потом рывком вернулось к первоначальному размеру. – У меня ноги болят. И вообще я чувствую себя дерьмово. Эти докторишки… толку от них никакого. Тебе позвонил Максино? Я велел ему послать тебе цветы. Розы, ты ведь их любишь. Он тебе позвонил?

– Да, Тинто. Я получила цветы. – Элеанора на секунду отвела взгляд. – Ты помнишь мою Венецию? Симуляцию, которую ты создал для меня?

– Еще бы мне не помнить. Я немало на нее потратил. – Он подергал себя за ус и огляделся. – Где я? Что-то… в этой комнате что-то не так.

– Что мне надо сделать, если я не могу выйти в офлайн, Тинто? Система не работает, и я не могу выйти в офлайн?

– Что, эти мерзавцы и здесь все испортили? – Он оскалился беззубым тигром. – Я им яйца оторву. Что значит – не можешь выйти в офлайн?

– Просто скажи. Что я могу сделать?

– Не понимаю. – Неожиданно показалось, что он может заплакать. На иссохшем лице появились морщинки в уголках рта и глаз, и старик Тинто тряхнул головой, как человек, пытающийся проснуться. – Черт побери, у меня ноги болят. Если не можешь выйти нормальным способом, Элеанора, то сходи и прогуляйся. Зайди на чью-нибудь территорию, воспользуйся чужим оборудованием. Иди к Каналу – в соседний мир всегда можно попасть по реке. Или так, или… дай-ка подумать… Венеция… да, иди к крестоносцам или евреям.

– А другого способа выйти в офлайн ты вспомнить не можешь? Более короткого?

Тинто уставился перед собой, пытаясь сосредоточиться.

– Элеанора? Ты получила цветы? Мне так жаль, что я не могу приехать к тебе сам. Меня засунули в этот проклятый госпиталь.

– Да, – медленно сказала она. – Я получила цветы. – Потом столь же медленно и глубоко вдохнула и подняла руку. – Спокойной ночи, Тинто.

Призрачный образ дернулся и исчез. Элеанора повернулась к Полу. Челюсти у нее были сжаты, губы превратились в тонкую линию.

– Он всегда спрашивает про цветы. Наверное, думал о них, когда снимали его копию.

– Но вы их получили… цветы?

– Честно говоря, не помню. – Она пожала плечами и отвернулась, словно не желала, чтобы Пол на нее смотрел. – Пойдемте обратно. Иногда он оказывается полезнее других… но сегодня, увы, Тинто не очень-то помог.

В коридоре Элеанора неожиданно остановилась и увлекла Пола в тень в глубине прохода. Обрамленные аркой коридора впереди, группа мужчин с угрюмыми лицами выходила цепочкой из часовни в дальнем конце базилики. Все были облачены в длинные тяжелые одеяния, и у каждого с шеи свисала цепь.

– Это Совет Десяти! – Несмотря на почти неслышимый шепот, голос Элеаноры был полон удивления. – Не представляю, что они делают в церкви так поздно ночью.

Она взяла Пола за руку и повела за собой. Несколько тихих шагов, и они оказались перед другим коридором с арочным потолком, почти невидимым из-за гобеленов снизу, из базилики. Элеанора заглянула за гобелен, поманила Пола.

– Это главные сенаторы Венеции, те, кто возглавляет Инквизицию, – прошептала она.

Пол со все нарастающей тревогой разглядывал группу сенаторов, остановившихся перед дверью часовни и негромко разговаривающих. Недавняя паника вернулась, даже усилившись. Как может Элеанора не знать о происходящем в ее собственной симуляции? Желудок налился тяжестью, кожа похолодела. Ему внезапно захотелось убежать со всех ног – куда угодно.

Из часовни вышел десятый сенатор, за ним медленно проследовали одиннадцатый и двенадцатый. На этой паре, в отличие от остальных, были просто темные мантии с капюшонами. Один – очень массивен. Второй – хотя из-за просторной мантии трудно было судить с уверенностью – выглядел исключительно худым.

Худой что-то сказал, и ближайшие сенаторы покачали головами, но это больше смахивало на испуганную попытку успокоить, чем на реальный спор.

– Боже. – Колени Пола дрожали. Он вцепился в перила, чтобы не упасть. – Боже, они здесь.

Его слова прозвучали чуть громче шепота – стоящая рядом Элеанора вполне могла их и не расслышать, – но охваченному ужасом Полу показалось, будто они эхом разнеслись по огромному полутемному помещению. Сердце его барабанило в груди, возвещая: «Я здесь!»

Две прикрытые капюшонами головы синхронно повернулись в его сторону, сканируя темноту наподобие гончих, вынюхивающих запах дичи. Теперь Пол увидел, что оба лица прикрыты карнавальными масками и их белые поверхности выглядывают из тени капюшонов наподобие черепов. На худом была маска Трагедии, а его толстый спутник продемонстрировал пустое ухмыляющееся лицо Комедии.

Пульс Пола участился настолько, что он решил, что может потерять сознание. Он протянул руку к стоявшей рядом женщине, но рука пронзила, пустоту. Любовница кардинала исчезла, бросив его одного.

«.Да, мы знаем, что ты там, Джонас, — услышал он голос, некогда принадлежавший Финчу. Слова наплывали на него облаком ядовитого газа. – О да. Мы чуем тебя, мы слышим тебя – а сейчас и сожрем тебя».

ГЛАВА 25
КРАСНАЯ ЗЕМЛЯ, ЧЕРНАЯ ЗЕМЛЯ

СЕТЕПЕРЕДАЧА/РАЗВЛЕЧЕНИЕ: ANVAC предъявила иск Григгсу

(изображение: дом Григгса, на переднем фоне орудийная башенка)

ГОЛОС: Белл Натан Григгс, создатель «Внутренних шпионов», «Капитана Трупа» и других сетевых программ с высокими рейтингами, получил судебный иск от ANVAC, крупнейшей в мире корпорации по обеспечению безопасности. ANVAC обвиняет Григгса в том, что он нарушил заключенный с ними договор об охране, открыв свой дом на острове Ирвин для шоу «Пойманный в пещере» и тем самым предоставив на всеобщее обозрение охранное оборудование и процедуры ANVAC.

(изображение: штаб-квартира ANVAC – безликая стена)

В ANVAC отказались прокомментировать иск, но Григгс ныне скрывается от мира, хотя и сделал заявление для прессы.

(изображение: Григгс в облике анонимной человеческой фигуры)

ГРИГГС: «…Еще как напуган, черт побери! Уж эти люди постараются устроить мне несчастный случай. Я думал, что это мой собственный дом – мой дом. Ха! Каким же я был наивным».

Ночь они провели в лагере, устроенном на линолеуме под кухонной стойкой. Период долгой темноты завершился, когда высоко под потолком снова зажглась лампочка. Похоже, Кухня существовала лишь как мир, оживающий по ночам. Теперь лампочка загорелась, и Ночь, которая для Кухни была «днем», вернулась. Орландо и его спутники проснулись.

Вместе с Фредериксом он помог загрузить каноэ вождя. Все происходило в угрюмом молчании. Индеец и так почти не разговаривал, а его ребенок, хотя и с ожогами на голове, оказался не меньшим стоиком. Через некоторое время даже болтливая черепаха уловила царящее в группе настроение и бросила попытки завязать беседу. Орландо испытал облегчение. В тот момент любой разговор казался ему работой. Он скорбел, хотя и сам не знал по чему.

Честное слово, тут просто концы с концами не сходились. Он и Фредерикс помогли индейцу спасти ребенка в ходе приключения, сконструированного столь же аккуратно, как и любое из тех, какие допелось пережить Таргору, хотя и в мире, по сравнению с которым привычная Таргору Срединная Страна казалась столь же разумной и нормальной, как и большая часть городских пригородов в реальной жизни. Он с другом совершил путешествие в глубины морозильника и получил в награду то, что было, несомненно, важным, хотя и загадочным намеком на местонахождение их товарищей. Его обретенные в игровом мире инстинкты оказались верны. Почему же тогда его не покидало чувство, словно умер кто-то из тех, кого он знал, и что виноват в этом он?

Фредерикс, пережив то же, что и Орландо, сидел угрюмый, и это было еще одной причиной не тратить силы на общение. Но когда они залезли в каноэ и вождь Зажгу Везде энергично заработал веслом, направляя лодочку в более глубокие и быстрые воды вытекающей из раковины реки, Орландо наконец решил, что пора прервать молчание.

– Куда мы плывем?

– Вниз по река, – ответил индеец.

Орландо взглянул на Искорку, привязанного к отцовской спине. На красной головке малыша, черты лица которого были такими же мультяшными, как и у родителя, было повязано одеяло, которое индеец смочил речной водой. Из-под импровизированной повязки виднелись черные следы ожогов, но ребенок ничем не показывал, что ему больно, и смотрел на Орландо нервирующе серьезными черными глазками.

– Вниз по реке? – переспросил Орландо. – Нам нужно сделать что-то еще?

– Везу вас на конец река, – пояснил вождь. – Ваша не принадлежать здесь.

Он произнес это как настолько само собой разумеющееся, и сказанное было столь очевидной истиной, что Орландо даже удивился, поняв, что вердикт его немного уязвил. И пусть даже пережитое в морозильнике его потрясло, но Гардинер не мог отделаться от чувства, что и в мире кухни, и в любом из виртуальных миров, где они с Фредериксом успели побывать, он был счастливее, чем когда-либо в реальной жизни.

– А я вот не тороплюсь, – вмешалась черепаха. – Вождь пообещал подбросить меня, когда поплывет обратно к истоку реки. И я не жалею, что немного задержалась, встретив вас, ребята. Пираты, похищение, великое сражение – мы пережили вместе замечательное приключение, в конце концов!

– Приключение?.. – Орландо так и не начал объяснять, почему считает слова черепахи отчаянным преуменьшением, да и пробовать ему не хотелось. Сидящий рядом Фредерикс хмуро разглядывал проползающий мимо берег, заставленный шкафами, похожими на отвесные утесы. Орландо повернулся к черепахе и выдавил улыбку:

– Да, пожалуй, приключение получилось неплохое, верно?

К концу долгого пасмурного дня они так и не добрались до конца реки.

Шкафы сперва сменились мыльными и пенистыми болотами вокруг подножия какого-то сооружения, в котором Орландо распознал старинную стиральную машину. С середины реки они увидели разбросанные по всему болоту хижины на сваях. Кое-кто из местных обитателей выходил на порог взглянуть на проплывающих мимо незнакомцев, но хотя все они были вооружены копьями – насколько Орландо мог судить, то были псевдоафриканцы, а на самом деле бутылки из-под отбеливателя с карикатурно негритянскими лицами и ослепительно белыми зубами, – никто из них не проявил враждебности, и они лишь лениво махали вслед.

Потом болота сменились лугами (скорее всего, каким-то ковром на полу), на которых паслись овцы, они же чистящие подушечки – пухлые комочки чистой и незапятнанной белизны. Среди них бродили и немногочисленные жирафы-щетки, которые высоко поднимали щетинистые головы, чтобы надраить керамические кружки, свисающие с кружечных деревьев, растущих на сизалевой равнине.

Орландо не утратил критических способностей, хотя удовольствие от приключений уже сильно поубавилось; Он с восхищением отметил, как идея мультяшной Кухни оказалась распространена на целый мир, в котором хватало и пространства, и событий и который тем не менее по сути своей все равно оставался кухней. И еще его продолжала интриговать «ловкость рук» создателей этого мира в смысле расстояний. Он и сейчас мог различить раковину, через которую они проникли в этот мир – смутно, как отдаленную гору в сумерках, и поразительно далеко. Если он, Фредерикс и их спутники действительно ростом около дюйма – судя по размеру местных предметов и обитателей, то… Орландо выполнил быстрые мысленные подсчеты и пришел к выводу, что исходя из этого стандарта вся Кухня нормальных пропорций протянулась бы лишь примерно на четверть мили от края до края. И все же они гребли по течению уже почти два полных дня, но так и не доплыли до границы.

Он впервые задумался над тем, кто владелец Кухни. Не один ли из членов Братства Грааля? Или в этой Сети есть другие типы хозяев – обычные богатые люди, арендующие у Братства пространство для постройки своих виртуальных миров? С трудом верилось, что создатель Кухни – один из тех богатых монстров, которых описывал Селларс. Этот сим-мир выглядел слишком… эксцентричным, если он употребил правильное слово. (Орландо много раз встречал его, но не был до конца уверен, что правильно понял смысл.)

Лампочка под потолком начала тускнеть. Вождь отыскал мелкую заводь на краю сизалевой равнины, и они направили каноэ к берегу. Потом индеец развел костер, воспользовавшись странным методом (если вспомнить, что он сам был спичкой) добывания огня – трением двух палочек. Впрочем, возможно, не такой уж этот метод и странный, решил Орландо, подумав о том, как жестоко воспользовались пираты малышом Искоркой.

Пока они сидели, глядя, как костер постепенно превращается из ревущего пламени в переливы оранжевых огоньков, черепаха рассказала историю Простака Мыльницы, глуповатого юноши, который по доброте сердечной спас от охотника птицу (очевидно, фею Сахарную Глазурь в другом обличье). С помощью феи Простак потом смог разгадать смертельно опасные загадки короля Ковра и жениться на его дочери принцессе Подставке. (Орландо был совершенно уверен, что это лишь имена, но он был все еще подавлен, а теперь еще и устал, поэтому с трудом мог сосредоточиться на рассказе черепахи.) Очевидно, то была знакомая всей Кухне сказка со счастливым концом, наказанным злом и торжествующей добродетелью, хотя кое-какие детали казались чрезвычайно странными, вроде жуткого Голоса Канализации – обитающего в раковине всепоглощающего монстра, зачитывавшего загадки короля. Соскальзывая в сон, Орландо принялся лениво размышлять над тем, была ли эта история запрограммирована создателями Кухни, или же марионетки придумали ее сами.

Но марионетки не могут что-либо изобретать, так ведь? Во всяком случае, Орландо сомневался, что такое возможно. Ведь только живые существа могут выдумывать разные истории…

Через Кухню потянуло прохладным ветерком с реки, и его легкое прикосновение к лицу разбудило Орландо. Фредерикс сидел, уставясь на костер, превратившийся в горку угольков, по которым пробегали крошечные умирающие огоньки. Кто-то (Орландо сперва решил, что шепчет его друг) прошептал:

– …Ты умрешь здесь…

Орландо сел. В угольках шевелилось лицо – мультяшный дьявол, которого они уже видели раньше в пузатой печи. Он смотрел на Фредерикса со злобным вожделением и подмигивал, а тот разглядывал огненного дьявола с серьезностью, от которой Орландо занервничал.

– Не надо было тебе приходить сюда, — заявил демон, ехидно ухмыляясь. – Здесь тебя ждет конец…

– Фредерикс? – Орландо подобрался ближе и потряс друга за плечо. – С тобой все в порядке?

– Орландо? – Фредерикс тряхнул головой, словно до этого дремал. – Да, все нормально… кажется.

– Не надо было тебе слушать этого фена, — Орландо сердито ткнул в угли палкой. Демон на мгновение исказился, но тут же вернул прежний облик и засмеялся.

– Этого? – Фредерикс пожал плечами. – Нет проблем. Это все равно что смотреть какое-нибудь старое кино. Он просто болтает и болтает, повторяет одно и то же. Я даже внимания на него не обращал.

Огненный дьявол, словно услышав и поняв его слова, скривился и растворился в язычках пламени со смелым шипящим смехом, в котором, однако, прозвучало легкое разочарование. Потом какое-то время слышалось лишь потрескивание догорающего костра.

– То, что произошло в морозильнике, – сказал наконец Фредерикс. – После Спящей Красавицы. То… другое. Это ведь было реальным, да?

Орландо не было нужды уточнять, о чем говорит друг.

– Да. Наверное. Но я точно не знаю, что это было…

– Но это было реальным. – Фредерикс потер глаза. – Это… все слишком страшно, Орландо. Как мы в это ввязались? Что происходит? И то, что случилось… то был настоящий дьявол, я думаю. Как в чертовом средневековье. Реальный и фактический.

– Ну, не знаю. – Орландо снова ощутил то, что испытывал тогда, но уже словно с отдаления. Нечто настолько зловещее и настолько всеобъемлющее могло быть вызвано в памяти лишь как тусклая копия. – Мне казалось, что оно было повсюду. Больше похоже на бога.

– Но понимаешь, я никогда не сознавал этого прежде. – Фредерикс повернулся к нему, на худощавом лице Пифлита читалось почти безумное возбуждение. – То есть даже когда я понял, что мы здесь застряли… даже когда я вышел в офлайн, и это меня настолько… обожгло… — Фредерикс мучительно подбирал слова. – Я и не думал, что может существовать нечто подобное. Где угодно, ни в ВР, ни в РЖ, или еще где. То было зло. Как что-то злобное из Срединной Страны, только настоящее.

Для Орландо пережитое оказалось более сложным, чем приключения в Срединной Стране, но ему не хотелось спорить. Он знал, о чем говорит Фредерикс – часть его тоже продолжала думать обо всем этом как о некой игре. Теперь он знал – до самого мозга костей, – что существует нечто, гораздо более страшное, чем он в состоянии вообразить. И что порождаемый им ужас гораздо хуже, чем даже хорошо знакомый Орландо страх смерти.

– Да. Это было… – Как выразить такое словами? – Это было самое серьезное событие в моей жизни, – сказал он наконец. – Я даже подумал, что у меня сейчас взорвется сердце.

Снова наступило молчание, нарушаемое лишь потрескиванием костра и тоненьким похрапыванием черепахи.

– Не думаю, что нам удастся выбраться из этой передряги, Орландо. Здесь что-то так накрылось медным тазом, что исправить уже нельзя. А я хочу домой… очень хочу.

Орландо взглянул на друга, изо всех сил старающегося не зарыдать, и внезапно, неожиданно ощутил, как что-то внутри него раскрылось. Как будто давно запертую дверь с проржавевшими от бездействия петлями внезапно распахнули пинком. За дверью же оказался не яркий весенний день, но и не темнота. Там было просто… нечто иное. И дверь эта открылась внутри него – в его сердце, предположил он, – а за этой дверью ждал остаток его жизни, каким бы он ни оказался, длинным или коротким.

Это ощущение ошеломило его, и долгое мгновение Орландо даже казалось, что он вот-вот потеряет сознание. А когда он снова стал самим собой, то понял, что обязан сказать:

– Я тебя вытащу из всего этого, так или иначе. Клянусь, Сэм. Слышишь? Обещаю, что верну тебя домой.

Фредерикс повернулся к нему, слегка склонив голову, и взглянул ему в лицо:

– Это как-то связано с отношениями мальчиков и девочек, Гардинер?

Орландо рассмеялся, хотя и немного уязвленный словами Сэм.

– Нет, – ответил он, и это была правда, насколько он мог судить. – Не думаю. Я говорил как друг.

Потом они улеглись рядом, чтобы проспать до утра. Судя по дыханию, Фредерикс довольно быстро заснул, но Орландо еще долго лежал, глядя в темный потолок Кухни и жалея, что на нем нет звезд.

На следующий день они плыли всего около часа, когда индеец направил каноэ к берегу. Он выбрался из лодки с ребенком на руках, дал знак черепахе, чтобы она последовала за ним, но когда из каноэ начали выбираться Орландо и Фредерикс, вождь покачал головой:

– Нет. Вы брать каноэ. – Он показал вниз по течению. – Конец река там. Очень близко.

– Но что ты станешь делать? – Орландо перевел взгляд с индейца на обманчиво спокойную реку, которая здесь сужалась и лениво текла через заросли бутылочных кустов. – Твой дом… твоя жена…

Вождь снова покачал головой:

– Моя сделает новый каноэ и плыть домой. Вы брать это. Подарок от меня, жена и ребенка.

Фредерикс и Орландо поблагодарили своего благодетеля. Потом они поменялись местами, и Орландо взялся за весло. У черепахи от избытка эмоций даже запотели стекла очков, и она попыталась протереть их пальцами. В конце концов, решил Орландо, к ним надо относиться как к людям, и не важно, кто они на самом деле.

– Прощай, – сказал он черепахе. – Очень был рад с тобой познакомиться.

– Будьте осторожны, ребята. – Черепаха шмыгнула носом. – А если станет трудно, вспомните Простака Мыльницу и поступайте правильно.

– Не уроните чести своего народа и своего племени, – уточнил Зажгу Везде, и поднял Искорку повыше. Малыш, как и всегда, выглядел очень серьезным. – И будьте храбрыми, – добавил вождь.

Орландо вывел лодку на стремнину, где ее подхватило течение.

– Спасибо! – крикнул он.

Черепаха отыскала носовой платок и теперь пыталась одновременно размахивать им и протирать очки.

– Я стану молиться Покупателям, чтобы они хранили вас в пути, – крикнула она вслед, справившись с очередным приступом всхлипываний. Вождь, на широком красном лице которого видимых эмоций не отражалось, смотрел им вслед, пока каноэ не скрылось за поворотом реки и колючими бутылочными кустами.

Казалось, внимание Фредерикса целиком привлекло зрелище проплывающего мимо шипастого леса. Орландо лениво греб, позволяя реке делать большую часть работы. Он пытался как-то привести в порядок возникшую в голове мешанину, и это оказалось нелегко. Как ни странно, но слова вождя застряли у него в голове.

«Не уроните чести своего народа и своего племени». Все это хорошо и прекрасно, пока ты мультяшный индеец, но кого, черт побери, Орландо может назвать своим племенем? Американцев? Детей с тяжелыми заболеваниями, как у него? Или своих родителей, Конрада и Вивьен, которые сейчас непостижимо далеко и недоступны? Или своих друзей, один из которых застрял в этом зловещем мире вместе с ним? Он понятия не имел, что означали слова индейца, если они вообще что-либо означали, но каким-то образом его призыв словно вступил в резонанс со странным ощущением начавшейся новой жизни, которое он пережил этой ночью, хотя так и не мог понять, как такое возможно.

Отчаявшись, он тряхнул головой и чуть усерднее заработал веслом.

Они уперлись в нее, когда кончился лес. Перед ними возвышалась стена, высокая, как небо, – огромное вертикальное поле слегка поблекших цветов. Кое-где обои отклеились, а примерно на середине, на небоскребной высоте, висела обрамленная картина, изображающая людей в соломенных шляпах, плывущих на лодке по реке. В наступающих сумерках краски на картине тоже потускнели. Сама река сузилась до неширокого ручья, струящегося по линолеуму и исчезающего в отверстии в полу.

– Что там на другой стороне, как думаешь? – громко спросил Фредерикс. Дыра в полу с каждой секундой приближалась, превращаясь в некое подобие туннеля. Даже сами стены замерцали, словно с поверхности кухонной реки поднималась тепловая завеса.

– Не знаю! – Орландо вдруг осознал, что тоже кричит. Каноэ теперь плыло быстрее, шум воды ежесекундно нарастал, стремительно превращаясь в рев. – Но скоро узнаем!

Течение вцепилось в них и рвануло вперед, увлекая к отверстию. Внезапная темнота заискрилась вспышками синевы с оттенком газового пламени.

– Мы движемся слишком быстро! – крикнул Фредерикс. Орландо, бросивший весло и вцепившийся в борта, чтобы не вывалиться из каноэ, и сам это прекрасно знал. Вспышки голубого света проносились мимо как трассеры из игры про воздушный бой. Дневной свет исчез, оставив лишь темноту, усеянную, но не освещенную сердитыми вспышками. Потом нос каноэ нырнул вниз, и голубое пламя заструилось вокруг непрерывным кипящим облаком – они падали. Орландо судорожно вдохнул.

Удар оказался совсем не таким сильным, как можно было бы ожидать. В последний миг что-то затормозило падение и плавно опустило лодку на реку, снова ставшую горизонтальной. Вспышки стали тускнеть, а впереди показалось отверстие с неправильными очертаниями, сквозь которое струился яркий красно-золотой свет. Орландо прищурился, пытаясь разглядеть, что ждет их снаружи.

Обернувшийся было Фредерикс так и застыл, выпучив глаза.

– Орландо! – крикнул он. Его голос был почти неслышен – плеск и грохот реки вплетали в царившую вокруг какофонию дополнительный звук, гулкий грохочущий хор голосов, распевающих что-то неразборчивое. – Орландо! Смотри!

Орландо обернулся. Быстро удаляясь в темноту оставшейся за их спиной огромной пещеры, там стояла гигантская фигура, ростом в сотни раз выше человека. Она светилась собственным голубым светом, но река, выливающаяся из кувшина, который держала фигура, искрилась еще ярче. У гиганта были груди и округлые женские бедра, но еще и жесткая бородка и мужская мускулатура. Над громадной головой покачивалась корона из цветков лотоса. Им показалось, что гигант на мгновение заметил их, и его огромные черные глаза моргнули, но тут друзей вынесло из пещеры на солнечный свет, и позади стали видны лишь гора из красного камня и расщелина в ней, откуда река вытекала в туманное утро.

Развернувшись, Орландо посмотрел вперед. Его изодранная пиратская одежда исчезла. Лодка тоже изменилась, став чуть шире и более плоскодонной, а весло превратилось в грубый шест, но он едва обратил на это внимание. Река впереди, сходясь в перспективе в тонкую нить, текла через бескрайнюю пустыню. Если не считать далеких серо-голубых гор по обоим берегам, лишь несколько одиночных пальм, очертания которых расплывались в раскаленном воздухе, нарушали унылую плоскость горизонта. Утреннее солнце, все еще низкое, уже пылало ослепительно белым диском, царя на просторном безоблачном небе.

На темной коже сима Таргора уже появились бусинки пота. Фредерикс повернулся к Орландо, и на лице воришки появилось выражение, ясно показывающее, что он сейчас произнесет нечто невероятно очевидное.

– Если ты скажешь, что это пустыня, – предупредил Орландо, – я тебя убью.

– «Стены Приама», – сказал Орландо, прерывая долгое молчание. – Спящая Красавица сказала, что мы найдем Рени и остальных «на закате на стенах Приама». Что бы это ни значило.