Текст книги "Роннская Академия Магии. Кафедра демонологии"

Он подошел к сияющей Рине, поставил ее боком, подал кинжал. И скомандовал:

– Не так резко, на выдохе… Молодец!

И обернулся к остальным:

– Шарль!

Герцогиня быстро и как-то жестко, на рваном выдохе метнула кинжал.

– В глаз! – восхитился Корвин. И повернулся к Иве. – Теперь вы.

Девушка нерешительно потопталась на месте.

– Ива. Представь, что он на тебя нападает. Защищайся, слышишь? Ну!

Ива кивнула. Побледнела. Перехватила тяжелое оружие двумя руками, и…

Никто так и не понял, что произошло. Только свист рассекаемого воздуха и жуткое зрелище отсеченной головы фантома!

– Отлично! – Маг быстро сделал несколько пассов рукой, возвращая голову антагониста на прежнее место. – Кто тебя учил?

– Никто. Я… я не знаю… как… как это… получилось. – Девушка тяжело дышала, но глаза блестели от радости, и на щеках появился румянец.

– Поздравляю, Ивонна! Ты нашла свое оружие. Вы совпали. А все потому, что правильно настроилась, когда выбирала. Молодец! К следующему занятию подготовь доклад о двусторонней секире.

– А что это? – Ива наконец пришла в себя и подняла глаза на магистра.

– Найдешь сама. В иллюстрированной энциклопедии холодного оружия Ринарии. Джен – теперь вы.

Принцесса Ярборро достаточно спокойно вышла на позицию. Метнула. Кинжал не долетел. Еще раз – пролетел мимо фантома. Еще раз. Еще. И еще.

Магистр дар Албертон нахмурился. Джен, тяжело дыша, подобрала кинжалы. По форме и весу они были приблизительно такие же, как те, что у нее в волосах. И снова промах. Она не то что в горло или в солнечное сплетение – она в мишень попасть не могла.

– Достаточно. Ничего, с первого раза получается далеко не у всех. Мы позанимаемся с вами дополнительно, – мягко сказал магистр, но его голос выдал растерянность и удивление.

– А еще принцесса, – услышала Джен злорадный шепот Рины. – У нее оружие – только волосы закалывать…

Принцесса Ярборро вернула кинжалы на место – и выскочила из тренировочного зала, чтобы никто не увидел ее слез.

* * *

Бежать… Бежать без оглядки куда глаза глядят, только бы подальше от всех! Хорошо, что в брюках. Удобно. Бежать… Бежать! Чтоб ветер свистел в ушах, а на мысли не оставалось бы сил. И дороги не видно от слез. Бежать… Бежать!

Стоять!

В последнюю секунду она успела схватиться за тонкий ствол деревца, растущего у самой воды. Просто чудом не свалилась вниз! Тяжело дыша, принцесса попятилась назад, цепляясь за торчащие из песка корни. Выбравшись на ровную поверхность, опустилась на траву. Ноги не держали, кровь стучала в висках. Дыхание восстановилось, но мысли вместе с горячей волной обиды и стыда заново завладели сознанием, и слезы полились. Они текли солеными ручьями против ее воли, и сил не было даже на то, чтобы смахнуть их с лица. Прижавшись спиной к теплому, шершавому стволу она подняла лицо, зажмурившись как можно сильнее. Так, чтобы перед глазами была тьма. Тьма и тепло. Теплые ладони гладили по щекам, успокаивая и вытирая сле…

– Кавендиш! – взвизгнула Джен. – Ха-ши-рри! Ты меня напугал!

– Заплаканная, испуганная и неприлично ругающаяся на демонском студентка с золотыми волосами… Что случилось? – Шрамы светились и улыбались. Наверное, улыбались. Так, во всяком случае, казалось.

Магистр дар Кавендиш присел рядом с ней и, сунув травинку в рот, стал смотреть на пруд.

– Нравится мост?

Джен еще ни разу не была в парке Академии. Все некогда. Она подняла заплаканное лицо и посмотрела туда, куда указывала травинка Кавендиша. Там, над самой узкой частью пруда, действительно висел маленький ажурный мостик. Он, казалось, парил над закатом и то появлялся, то исчезал в нагретом вечернем воздухе.

– Нравится, – кивнула она.

– А теперь посмотри на воду. Прямо под мостом – видишь?

Джен пригляделась. Ничего. Она вытерла слезы, прищурилась. Под мостом всего на долю секунды появилось отражение. Юноша и девушка. Оба – белокурые, в ученических мантиях. Целуются…

– Это мост Лирр-и-Лей. Мост влюбленных. Если поцеловаться, стоя на нем, не расстанешься с любимым до самой смерти. Вот только когда наступит эта смерть, не уточняется. Эти двое были твои ровесники. Оба из Синэ́я. Лирр Сирраква – юноша из очень знатного рода, единственный наследник. И Лей Шенирли – дочь крестьянина. Им ни за что не разрешили бы пожениться. Наверное, поэтому они не расставались ни на секунду. И все время целовались на этом мосту. Когда демоны ворвались в аудиторию, они тоже целовались. На задних ярусах. Так и погибли. Целуясь. Оба были водными магами. Видимо, вода не захотела их забыть…

Джен тихонько всхлипнула. Слезы снова подступили, но теперь уже от рассказа Томаса Кавендиша.

– Он обидел тебя? – тихо спросил магистр. Шрамы нахмурились и потускнели.

– Кто? – искренне удивилась девушка.

– Корри.

– Он-то тут при чем? Он же не виноват, что у меня руки растут не из того места!

– То есть? – Шрамы застыли, они явно не предвидели такого поворота.

– У всех получилось. У всех! Даже у Ивы! И у этой толстухи Рины… Только я не смогла ничего. Ни-че-го, понимаешь? Но это мамины кинжалы. Она могла – значит, и я должна! Я просто раньше не пробовала, носила их только для красоты… И в память о маме. Но ведь мама была лучшей! Когда она училась, то метала кинжалы так, что о ней в Академии легенды ходили!

– Ходили, – кивнул маг, – но не сразу.

– То есть?

– Джен… Знаешь, что я думаю? Я думаю, мы все перед тобой немного виноваты. Горе заставило Алана молчать. Не вспоминать Эмми, потому что он сам запретил себе вспоминать. А о тебе никто не подумал. Не подумал о том, как нужны тебе эти воспоминания.

– Расскажи. Расскажи мне. Пожалуйста…

– Мы поехали в Липки, ко мне. Пару дней валялись у реки после экзаменов. Помогали деревенским магией. А потом пошли в поход. Ты что-нибудь знаешь о рини?

– Нет. А кто это?

– Еще узнаешь… Уже темнеет, Джен. Нет времени долго рассказывать. В общем, один кинжал Эмма нашла сама – он был воткнут в дерево. Второй я нашел случайно, в ручье. Застрял между камнями. С тех пор она с ними не расставалась. Эмма меткой никогда не была. Она была лучшая по зельеварению – это да. Магистр Дин собиралась взять ее в аспирантки, а профессор Дин берет лишь лучших из лучших. И конечно, твоя мама была очень сильным магом.

– Моя мама и есть очень сильный маг! Она жива!

– Хорошо, – шрамы болезненно дернулись, – пусть так. Она стала самой меткой внезапно. Неожиданно для всех. По Академии поползли слухи о том, что ей удалось сварить зелье, позволяющее не промахиваться.

– Это правда?

– Ерунда, на мой взгляд. Думаю, дело в другом… – Маг всматривался в тающий над водой закат и, казалось, говорил уже сам с собой.

– А что ты думаешь?

Томас Кавендиш будто очнулся. Он встал, помог встать Джен, крепко обнял ее и сказал:

– Мы еще вернемся к этому разговору. Обещаю тебе. А сейчас тебе надо идти спать! И не расстраивайся так из-за такой ерунды. Я, кстати, тоже – тот еще мазила, видишь, как меня враги исполосовали?

И шрамы скорчили смешные гримасы, рассчитывая на улыбку принцессы.

Джен обняла магистра, поблагодарила за все и воспользовалась его магией, чтобы вернуться в башню для первокурсниц. Как только девушка очутилась в своей комнате, ноги подкосились, она рухнула на кровать и уснула не раздеваясь.

Полная луна висела над замком Академии, торжественно охраняя покой спящих, а лунный заяц заглядывал в окна. Любопытный непоседа! Пробравшись сквозь стекло, он попал в кувшин с киселем, вспыхнул спелою ягодой ярра. Красиво… Прыг – и между ушами расцвела черным пламенем корона демонского стекла! Он бы еще порезвился, попрыгал бы по маленьким серебряным колокольчикам на ноге у спящей девушки, но не решился. Большая черная тень сидела рядом. Он, конечно, не замышляет ничего плохого, он всего лишь хотел поиграть… Но мама-луна не велит подходить близко к незнакомым теням. Да и пора ему. Убежал-то без спроса!

Глава пятнадцатая

Солнце светило так ярко. Его лучи осыпали золотой пыльцой изумрудные листья огромных деревьев, трава доходила Джен до пояса. А вода в ручье! Синее неба…

Белые стволы деревьев пахли сандалом. Принцесса обняла теплое, нагретое солнцем тело дерева, прикрыла глаза, стараясь отдать ему всю боль вчерашнего дня. Дерево возьмет ее себе. Надо только попросить. Но кто-то взял руку Джен и потянул вниз. Пришлось очнуться. Открыть глаза.

Рядом стояла… Девушка? Ребенок? Зеленоватая кожа, огромные изумрудные глаза, белые, как цветущие сады вештивера, волосы, заплетенные в тысячи тонких косичек. Длинные пальцы. Один из них это сказочное существо поднесло к губам, затем указало на глаза: «Молчи и смотри». Будь у нимфы с изумрудными глазами острые уши, Джен назвала бы ее эльфом. Но уши были обычными, круглыми, только очень маленькими.

Джен послушно села под деревом. Лесное видение устроилось рядом. И вдруг из-под водопада белых косичек появились кинжалы. Точно такие, как у нее! Джен машинально завела руки за голову – ничего. В руках зеленокожей незнакомки ее, ее кинжалы! То есть… мамины. Дротик-спица заканчивалась искусно вырезанной веточкой с листочками в форме звезд. В Ярборро нет ни кустов, ни деревьев с такими листьями. Под ними пряталась маленькая змейка, вместо глаз у которой были вставлены камни – черные и блестящие. Их названия Джен тоже не знала, зато она знала каждую трещинку на резьбе, каждую потертость лезвия! Это… ее кинжалы! Почему они в чужих руках?

Джен протянула руки, чтобы забрать обратно то, что ей принадлежит. Что дорого. Память о маме. И вдруг змейка сползла с рукояти, обвила ее запястье и посмотрела прямо в глаза…

– А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!

– Джен!

– Джен!

– Джен, что с тобой?

– Джен, проснись! Проснись, слышишь? Все хорошо…

Джен сидела на своей кровати, пытаясь прийти в себя. Нет – ей не приснился кошмар. Скорее наоборот. Привычным движением она вытащила кинжалы. Золотые кудри, сияя в лучах утреннего солнца, рассыпались по плечам, побежали ручьями меж белоснежных холмов одеяла. Ива и Шарль, которые зашли к подруге с утра пораньше сообщить важную новость, дружно издали вздох восхищения. Но Джен этого, казалось, даже не заметила. Она смотрела в черные глаза вырезанной из дерева змейки так, будто видела в первый раз.

– Надо же… какой… странный сон, – пробормотала девушка, ни к кому не обращаясь.

– Не переживай так, Джен. – Шарль взяла принцессу за руку. Зазвенели серебряные колокольчики лорени на ноге, сливаясь с нежным перезвоном брата-близнеца на тонкой щиколотке самой Шарль.

– Прости нас, Джен, – еле слышно прошептала Ива.

– За что? – Джен очнулась и наконец сообразила, что Шарль и Ива зашли к ней в комнату, пока она спала.

Ее подруги, краснея, бледнея и заикаясь, перебивая друг друга и то и дело принимаясь реветь, рассказали, в чем дело. Лекарь посоветовал Шарль сменить обстановку, и Иве поручили взять ее с собой в деревню на выходные. Девочкам разрешили забрать с собой учебники из библиотеки под расписку и в порядке исключения. Но как они ни уговаривали Корвина дар Албертона разрешить Джен поехать вместе с ними – магистр был непреклонен. Академию покидать запрещено во все дни, кроме воскресенья. У них особое разрешение. Джен это не касается!

– Все в порядке. В следующее воскресенье вместе едем ко мне в замок! Я с бабушкой поговорю. И кончайте уже извиняться!

– Мы тебе стольким обязаны… – Ива теребила ручку своего потрепанного дорожного чемоданчика, перетянутого ремнями, чтобы не развалился.

– Если бы не ты тогда, когда… – начала было Шарль, но тут принцесса не выдержала:

– Все, хватит! Валите уже! Как настоящие, верные друзья – оставьте меня в покое! Правда, девчонки… Хочется побыть одной.

И подруги крепко обнялись.

Джен закалывала волосы, перед зеркалом, когда табличка в основании рамы задрожала. Пришлось вытащить ее, и в глубине овального проема появилась королева Ярборро собственной персоной.

– Привет, бабуль!

– Дженни! Я так рада тебя видеть! Позавтракаешь со мной? На подоконнике кисель из ярра и твои любимые лимонные пирожные. Их вчера затеяли как репетицию перед твоим приездом. Так что снимай пробу!

Принцесса долго себя ждать не заставила. Лимонные пирожные! Вчера она так и не поужинала, так что завтрак с бабушкой был как нельзя кстати. К тому же выходить из своей комнаты почему-то не хотелось. Вот не хотелось – и все.

Когда Джен брала поднос, взгляд случайно упал на демонский кубок, спрятанный за занавеской. А вот чтобы никто, кроме нее, не заметил! Девушка застыла. В кубке был цветок! Удивительной красоты. Черный. Чернее… тьмы. Дивный аромат заставил ее вспомнить вкус чудесного вина, соленые морские брызги, рассказы о фавнах, живущих в сказочных лесах…

– Дорогая, что случилось?

– Все в порядке, ба! Я здесь.

Какое-то время королева и принцесса Ярборро были поглощены завтраком. Иногда они подносили кубки с киселем к зеркалу, слегка касаясь стеклом его поверхности в приветственном жесте. Джен рассказывала обо всем – о Дне первокурсника, о герцогине Шарль и удивительной девушке Ивонне, о Дэрре и легендарном мече Аога – Земи, о гадкой, мерзкой огневичке и своей неудаче с кинжалами. Умолчала она лишь о каких-то совсем незначительных мелочах: о вечере с Лорри, о том, как она пробует разные заклинания на Рине – безобидные, но иногда очень даже мешающие жить, о разговоре с Кавендишем, о неизвестно откуда взявшемся черном цветке там, на столе…

– Хочешь совет? – Бабушка выглядела очень задумчивой.

– Конечно, бабуль!

– «Конечно, бабуль?!» – Королева улыбнулась, передразнивая внучку. – Никак ты повзрослела, Джен Ярборро?

– Ну ба… – Девушка улыбнулась.

«Какая у нее стала улыбка… Взрослая. Немного грустная», – подумала королева и продолжила:

– Возьми кисель из ярра и навести профессора Дин. Поболтайте.

– Да уж! Лучше взять кисель с собой, потому что магистр Дин варить его не умеет. Я была у нее как-то с Корри. Представляешь – у нее там настоящий болотный опоссум! А кисель она варит просто отвратительный!

– Джен, Джен… Ты уже должна понимать, что не все вокруг такое, как кажется. Скорее – каким хочет казаться. Ты меня понимаешь?

– Ну… не совсем, если честно.

– Магистр Дин – профессор зельеварения, если ты помнишь. Маг, способный сварить зелье любого уровня сложности, уж с киселем как-нибудь справится, уверяю тебя. Если захочет, конечно. Ну все, дорогая, мне пора. Будь умницей, и завтра я тебя жду в замке!

* * *

В библиотеку для трех первых курсов можно было попасть, не выходя на улицу, по коридорам. Джен с детства любила длинные узкие переходы Академии, отделанные серым камнем. Факелы на стенах отбрасывали призрачные тени, и маленькая принцесса видела страшных чудовищ, которых она в любой момент готова была испепелить! Иногда ей попадались камины с мраморными полками, на которых стояли массивные подсвечники и часы с золотым баргузином – символом Академии. Говорят, эти зверьки живут в лесах, но они пугливы, юрки и изворотливы, поэтому их никто не видел. Заметить золотую шерстку баргузина даже мельком – к счастью.

Шаги Джен гулко отражались от каменных стен. Суббота. В коридорах – практически никого. Студенты ходят в библиотеку через улицу. Кому охота идти по холодному каменному мрачному коридору, когда на улице светит солнце! А ей вот захотелось. Когда тебе грустно – начинаешь любить дождь, тучи, холод и прочие моменты, соответствующие мрачному настроению. В такие минуты солнце, листочки-цветочки, улыбки и смех окружающих дико раздражают.

В субботу ученическую мантию можно было не надевать. Студентки шли в библиотеку в ярких платьях, щеголяя нарядами после целой недели черных мантий! Из окна они были похожи на толстую разноцветную гусеницу, лениво подбирающуюся к зданию библиотеки.

Джен же была в брюках и сапогах для физической подготовки. Ну и что, что носить это допускалось только на занятиях Корри. Сегодня суббота? Суббота. День для самостоятельной работы? Вот она и тренируется на досуге! У нее с метанием проблемы. И пускай докажут, что это не так! Воспоминание о факультативе снова больно царапнуло что-то внутри и опять испортило настроение, с таким трудом исправленное львиной порцией лимонных пирожных! Эх, впустую все…

Проходя мимо камина, Джен подошла ближе. На полке мерно тикали мраморные часы, а на них стоял, изящно выгнув спинку, баргузин. Интересно – фигурка и вправду золотая?

Девушка погладила зверька между ушами. Посмотрела на циферблат – пора в библиотеку, иначе она не успеет все сделать. Задали неимоверно много! Она уже собиралась идти дальше, как что-то заставило повернуться и снова внимательно посмотреть на часы. Внизу была изображена веточка с листочками-звездочками. Тоже золотая. Все вместе на белом мраморе смотрелось очень красиво. Но не это остановило Джен. Она вытащила кинжал из волос. Сравнила. Точно такие же листья. Что же это за дерево? Надо спросить у Дин. Она ведь зельевар? Значит, о растениях профессор знает все. И бабушка советовала угостить магистра киселем…

– И это правильно! Вот только одним киселем сыт не будешь… Советую прихватить лимонных пирожных. А то от тебя ими так несет – аж слюни текут! А они у меня сама знаешь – ядовитые!

– Мама! – вскрикнула Джен.

Совсем рядом с ней развалился на каминной полке болотный опоссум магистра Дин. И он только что…

– Ой, мама! – передразнил опоссум. – Мамочки! Крыса! Крыса ядовитая! Зеленая! Мама! Говорящий опоссум! Говорящий опоссум! Я сплю?! Схожу с ума?! А-а-а-а-а-а-а-а!!!!

Он кричал и кривлялся, прыгая по каминной полке. Короткие лапки делали вид, что рвут на себе волосы и закрываются полой воображаемой мантии. Видимо, зверек изображал реакцию студентов на его способность разговаривать.

Джен хохотала до слез. Она в жизни так не смеялась!

– Ты… ты – Чай, да?

– Совершенно верно, принцесса Ярборро. – И толстый зеленый крыс неожиданно изящно присел в глубоком реверансе. – Ах, как приятно, что вы запомнили скромное имя презренного, смертельно ядовитого болотного опоссума, маленькую лесную живность… – Опоссум прижал лапки к груди и закатил глаза.

Джен глазам своим не верила. Мало того что зверек разговаривал на человеческом языке. Опоссум был настоящим шутом!

Во времена Первых Правителей во дворце принято было держать шутника и кривляку. Но шуты часто оказывались умны и слишком осведомлены в политике благодаря приближенности к королям. А потому нередко подмешивали в вина своим хозяевам смертельный яд. Так что мода на остроумных слуг быстро прошла и осталась далеко в прошлом.

– Розетки, – вдруг проговорил опоссум, и зеленая мордочка тут же приняла серьезное, даже деловое, выражение. – Пять штук. Еще теплых! Так что пошевеливайся, Дженни-воровка!

– Что?! Какие розетки? Почему воровка?!

– О стихии, как же все сложно! – Чай тяжело вздохнул. Усы повисли вниз, но тут же снова распрямились, когда питомец магистра Дин продолжил: – Марта печет розетки. Песочные розетки с ягодами и сливками! Метнешься к ней – принесешь мне пять штук! Все поняла, принцесса? Ты ж Ярборро! Не должна быть тупая вроде.

– А почему я должна это делать?!

– Надо же… Все-таки тупая… Кошмар! Королевский род Ярборро вырождается – беда… Во-первых, я ядовитый, если ты забыла! Ядовитый – но благородный. Поэтому ты принесешь мне пять свежеиспеченных розеток не только потому, что тогда я в тебя не плюну, но еще и потому, что я помогу тебе с литературой! Ты ж хочешь узнать про кинжалы э… э-э-э… про свои кинжалы?

– Значит, так! – Джен сложила руки на груди и вспыхнула огнем, слегка подпалив зеленую шерстку ядовитого грубияна.

Несколько секунд полюбовавшись произведенным на крысу эффектом, она продолжила:

– С литературой я как-нибудь сама разберусь – это раз, пирожные у Марты будешь просить сам – это два, плюнуть ты в меня просто не посмеешь – это три. Счастливо оставаться! – и Джен зашагала в библиотеку, кипя от праведного гнева.

– Если завернешь к Марте до того, как идти в библиотеку, сэкономишь время, детка! – крикнули ей вслед.

* * *

Магистр Ярборро проснулся в странном, необычном состоянии. Нет, сон ему снился как раз обычный: он и Эмма…

Их первый поцелуй.

Неожиданный для обоих. Он в библиотеке готовился к занятию по огненной магии. С огнем у него не получалось, но от помощи друзей Алан упорно отказывался. Эмма сидела рядом, заглядывала через плечо. Он старался быть рядом ней всюду, без нее с каждым днем становилось все труднее и труднее дышать…

Эмма Грифз была… даже не огнем. Солнцем. Яркая, то и дело вспыхивающая гневом. Настолько жаждущая стать магом, что… Даже Томас не так усердствовал, хотя они с ней были похожи в своем рвении. Он, Алан Ярборро, сын короля, считался на курсе счастливчиком и баловнем судьбы. Конечно, Эмма и Томас знали, что это не так. Но по сравнению с тем, как приходилось выживать им, у Алана было все. Уже одно это делало Эмму и Томаса ближе друг к другу, от чего у безумно влюбленного принца начинало стучать в висках так, что окружающий мир он уже не слышал. А Эмма, она… Заставляла забыть обо всем. Одинокая, ранимая. Бесконечно нежная в неожиданном поцелуе.

Они отпряли друг от друга – Алан в радостном ликовании, Эмма… в бешенстве.

– Ты!!! – обвиняюще прошипела она, чтобы никто не услышал.

– Я! – счастливо смеялся Алан, понимая, что нашел свое счастье.

Эмма убежала, а ему в тот день стал подвластен огонь. А еще… Он немедленно решил, что сделает любимой предложение.

Магистр дар Ярборро вздохнул. Все эти годы – то чаще, то реже – ему снилась Эмма. И чем счастливее сон, тем ненавистнее было возвращаться назад. В бесцветный мир, где нет солнца. Его солнышка. Его Эммы.

Но сегодня внутри не было сосущей пустоты, не было выматывающей боли от того, что ничего нельзя исправить. А было какое-то сладкое, радостное предвкушение чего-то большого и светлого. Как тогда. Много-много лет назад. Странно…

Магистр Ярборро потянулся и решил прогуляться до студенческих библиотек. Надо бы поторопить дочь с докладами. Хотелось отправиться куда-нибудь подальше от Города магов. Вместе.

Может, отдать ей старые доклады и эссе старших курсов? Ведь сейчас первокурсников просто засыпали рефератами! С одной стороны, надо научить бывших школьников находить знания. С другой – чем-то занять, чтобы у них на буйства и прочие безобразия не оставалось ни сил, ни времени. А с третьей… Выявить тех, кого невозможно обучить и обуздать.

Так может… помочь?

Но тут магистр вспомнил негодование в голосе своего ребенка, когда бабушка решила прийти ей на выручку с мытьем полов и прислала служанок. Представил выражение лица Джен, с отвращением уставившейся на чужие работы. И решил, что не стоит.

– Ярборро!

– Рийс!

Магистры улыбнулись друг другу. За Диггори Рийсом с красными лицами и капельками пота на лбу семенили два студента, тащившие огромный стеклянный куб. Внутри он был на три четверти заполнен красным песком, на котором лежала живописная коряга инди-ели. Инди-ели – особый вид карликовых хвойных деревьев с иглами насыщенного сине-фиолетового оттенка. Они росли лишь в королевстве Рохо, в легендарной долине Красных Песков. Песок в кубе, видимо, тоже оттуда. Вокруг толстой ветки сновали три небольшие ящерицы, постоянно меняя свой цвет. Занятно…

– Скучаешь? Решил… э-э-э… завести питомцев? Рийс, ну что же ты? Мы ведь друзья. Ну, сказал бы мне, что тебе грустно и одиноко долгими академическими вечерами. Я бы пришел. Может, почитал бы тебе вслух. Зачем такие крайние меры, Дигги?

Студенты застыли, открыв рты, и чуть не уронили свою ношу.

– Заткнись, Ярборро! Аккуратней! Несите в столовую, к Хозяйке Марте!

Магистры обменялись рукопожатием и рассмеялись.

– Король Рохо сделал прощальный «подарок», в благодарность за службу. Хорошо, что Марта вызвалась забрать их в студенческую столовую. Теперь будет метаться между своими попугаями и этими… червяками. Но ты знаешь – она счастлива! И я этому очень рад. – Магистр улыбнулся светло и радостно.

– Странный подарок… Может, они ядовитые?

– Это – словесный каламбур. На языке Рохо слово «ящерица» звучит как «рийс». Они не ядовитые. Но зато баснословно дорогие из-за способности менять цвет. Во дворце короля Рохо есть зал, где их ужасно много – они бегают по особому рельефу стен. Это очень красиво. Ну и еще в королевстве верят, что они приносят богатство и счастье.

Вызов на Совет Тринадцати застал их врасплох. Недоумевая, что кому понадобилось утром в субботу, магистры отправились к коллегам.

– Слушайте, вот что за манера такая дергать всех нас в такое неподходящее время?!

Услышав привычное стенание главы гильдии водников, магистр Ярборро усмехнулся. Но вдруг понял, что сегодня думает точно так же.

Хотелось на море. Поймать последние теплые дни перед затяжными осенними штормами. А вот этого всего – глава кафедры демоноборцев, то есть уже демонологов, оглядел возмущающихся коллег – не хотелось.

Он любезно раскланялся с присутствующими. Отметил, что Корри еще мрачнее, чем в понедельник, а шрамы Томаса извиваются по лицу как клубок потревоженных змей. А Рийс… Тот отчего-то улыбался, что последнее время нервировало присутствующих не меньше, чем его персона в плохом настроении.

– Это я потревожил вас в субботу, – объявил Верховный маг. И внимательно оглядел всех присутствующих. Все постарались сделать вид, что они только рады решать сверхважные вопросы в выходной день. – К сожалению, это не терпит отлагательств.

– Позвольте заметить, – встряла магистр дар Тонг, – что и у меня есть несколько предложений по первому курсу.

Все уставились на главу кафедры огневиков с удивлением.

– Какие могут быть предложения? – озвучил единое мнение Томас дар Кавендиш. – Детей зачислили. Надо учить.

На заместителя Верховного по учебной части с обожанием посмотрели главы гильдий управления земными, водными и воздушными ресурсами. С того момента, как Томас дар Кавендиш дал себя уговорить и позволил им не читать лекции у первого курса, а спокойно заниматься своими делами, он стал их героем! На самом деле заместитель по учебной части просто не видел смысла давать главам гильдий вести занятия. Потому что быть очень сильным магом – это одно. А вот уметь передать знания… это совсем другое. К тому же Алан Ярборро уговорил Верховного взять первый курс и заняться с ними магией воды. Вот повезло молодым…

– И все же я вынуждена настаивать!

Резкий голос магини дар Тонг ворвался в мысли Томаса. Что ж за неугомонное существо!

– Вы имеете право вынести на обсуждение любой вопрос, – вынужден был признать Верховный. – Мы вас выслушаем. Сразу после того, как я представлю вам, коллеги, претендента на место тринадцатого члена Совета. Прошу вас, магистр дар Тшаг.

Ничем не примечательная смуглая женщина в белом зашла и поклонилась присутствующим.

Но члены Совета Тринадцати не обратили на нее особого внимания. Потому что увидели, как, услышав имя, дернулась Великая. Встала и властно произнесла:

– Вы не посмеете, Албертон!!!

Алан даже вздрогнул – настолько неожиданно это прозвучало от двоюродной сестры отца, которую в шестнадцать лет отправили в чужую страну, скреплять браком с правителем череду договоров о дружбе и сотрудничестве.

«Только мягкость, – любила говаривать Великая, обращаясь к матери Алана. Все знали, что та частенько ссорится с мужем-королем. – Женщина изначально слабее мужчины. Самое главное – все время давать мужчинам пребывать в этом замечательном заблуждении!»

Королева Ярборро кивала. Но отношения с мужем и сыновьями строила по-своему. А тетушка… В восемнадцать родила правителю Аога наследника – и получила титул Великой. А потом и вовсе добилась невозможного – через пять лет уговорила грозного супруга отпустить ее учиться в Академию Магии.

– Великая! – чуть поклонился матери правителя Аога Верховный, не выказывая, впрочем, никакого удивления. – Протестовать – это ваше право. Однако камень определения признал силу магистра. И, следовательно, она имеет полное право занять место в Совете Тринадцати.

– Я требую голосования!

Великая зашипела не хуже разозленной пустынной змеи. А Ярборро обратил внимание на то, что магистр дар Тшаг стояла спокойно и расслабленно. Словно все происходящее ее не касалось.

– Голосование! – торжественно объявил Верховный.

Трое глав гильдий дружно проголосовали за нового члена Совета. Подумав, к ним присоединилась и заведующая кафедрой огневиков. Так же легко отдали свои голоса в пользу магистра дар Тшаг Томас и Рийс. Как и магистр Дин.

Младший Албертон привычно проголосовал против решения отца. Вообще на этой неделе Корри выглядел сам на себя непохожим. Но хоть в чем-то себе не изменял.

Советница по делам магии из Земель Ринарии, бросив извиняющийся взгляд на Верховного, тоже проголосовала против. Ну, это можно понять. На исход голосования ее голос уже никак не влиял, а связываться со внезапно разгневавшейся Великой не хотелось.

– Я, пожалуй, воздержусь, – вздохнул Алан.

Против тетушки он идти не хотел. А против учителя – просто не мог.

– Ну что ж, – кивнул Албертон. – Восемь – за, трое – против. Ярборро не голосовал. Добро пожаловать, магистр. Присаживайтесь.

Женщина в белом склонила голову и направилась к пустующему креслу за круглым столом.

– Теперь выслушаем магистра дар Тонг, – кивок в сторону огненной магини. – И займемся наконец тем вопросом, ради которого я вас сегодня пригласил.

Заведующая кафедрой огненной магии поднялась и торжественно проговорила:

– Коллеги! Ни для кого не секрет, что уровень первокурсников с каждым годом становится все ниже и ниже. Безусловно, надо принимать решительные действия, чтобы избежать вырождения магов. И для начала – ужесточить правила приема. Нельзя брать в Академию всех подряд. Всех, у кого обнаружились хоть какие-то зачатки магии! Но это лишь в следующем году. А уже в этом – я считаю, надо избавиться от балласта. Необходимо отчислить тех, кто не овладел еще всеми стихиями, и тех, кто по своему происхождению просто не в состоянии освоить программу Академии.

Алан дар Ярборро лениво думал о том, что огненная магиня своим выступлением наступила на хвост Корвину – как куратору первого курса. Вон как младшего Албертона знатно перекосило. Кроме того, разозлился и Томас. Мало приятного в заявлении о том, что из крестьян настоящих магов не получится. Да и его самого ее слова задели. У Джен не все стихии были раскрыты. Вода ей так и не подчинилась.

Кстати, дар Тонг прошлась и по всей череде Верховных магов. Постулат о том, что магом может стать любой человек с даром, был неоспорим. До сего дня.

Что это? Глупость? Попытка спровоцировать остальных? Привлечь к себе внимание?

Он качал головой, стараясь не слушать перебранку между заведующей кафедрой огня и Корри, который вполне разумно и о-о-очень сдержанно пытался объяснить коллеге, что первое занятие – не показатель, надо просто учить нормально.