Текст книги "Роннская Академия Магии. Кафедра демонологии"

Глава двадцатая

– Кара, – прошептал Алан Ярборро, – ты же понимаешь, что у меня не было выбора…

– У меня сердце разрывается, Алан. – Глаза в прорезях маски блестели от слез.

– Пойми. Для Джен очень важно быть просто студенткой. Такой, как все. И отбывать наказания в том числе. Все под контролем, поверь мне! С ней ничего не случится, я тебе обещаю!

– Я верю. И – да, я понимаю. Понимаю…

Кара плакала, обнимая дрожащую Джен, плакала она и потом, когда Алан уже вел ее в свой кабинет, подальше от любопытных взоров… А сейчас… Она опять была от него далеко, злясь на себя за проявленную слабость. И от этого становилось нестерпимо больно.

– Кара… – Он сделал шаг к ней, удивляясь все же, что не может назвать ее Эммой.

Сердце Эммы остановилось много лет назад. И он помнил этот момент. Слишком хорошо помнил.

Женщина в маске кивнула. Отвернулась. И вдруг замерла посреди кабинета, не сводя глаз со стола.

Маг, проследив за ее взглядом, застыл. Ни одного огромного роскошного букета там не было. Стояли в стакане какие-то невзрачные красненькие цветочки.

Первым желанием боевика было отдать приказ оцепить здание и найти виновных, но вместо этого он еле успел подхватить женщину на руки.

– Эмма, – все-таки выдохнул он.

Нестерпимо болели запястья. Она открыла глаза. Ее комната. Руки. Такие белые. Что-то маленькими красными огоньками горит на руке. Она перевела взгляд.

– Чай, – голос хриплый, еле слышный. В горле пересохло и саднит.

– Очнулась! – подпрыгнул опоссум, надевая и на другую ее руку маленький венок из ярко-алых крошечных цветов.

– Чай… что это?

– Болотные огоньки. Если змея укусила – первое дело! Нас поначалу змеи ой как кусали! Их на болоте много. Потом, конечно, перестали. Они ж от яда опоссумов мрут! Но укусы от них дико чешутся. И шерсть выпадает. Так вот, если сразу поесть болотных огоньков – пройдет быстрее. Только… Боюсь я, что средство это только на нашего брата действует. Но… Может, тоже съешь, а? – крыс поднес к ее лицу маленький букетик.

– Кара! Кара! Эмма! Любимая… Пожалуйста, очнись!

Он накрыл ее губы долгим, нежным поцелуем.

– Алан…

– Я здесь… Вставай, я тебе помогу.

Она сделала неуверенный шаг вперед. Подрагивающей рукой погладила лепестки. Улыбнулась каким-то своим мыслям. Вытащила букетик из стакана, поднесла к лицу.

Сердце сжалось от счастья, когда белоснежная маска с горящими глазами развернулась к нему, прижимая к себе цветы.

– Спасибо… Мои любимые!

Боевик был счастлив. Как ребенок. Нет – больше! Ребенку еще расти и расти до такого счастья.

Конечно, он обо всем догадался. Еле заметные следы лап на столе (что-то липкое – скорее всего, вештиверовый джем) да пара ядовито-зеленых шерстинок говорили сами за себя.

Алан Ярборро не мог оторвать глаз от белоснежной маски. От затянутых в перчатки тонких пальцев. От маленьких алых огоньков. Как же ей идут эти цветы!

Раньше он не замечал, как нелепо смотрелись огромные помпезные букеты. Он заказывал их для нее в королевской оранжерее, но никогда не задумывался о том, что у любимой девушки есть свои предпочтения. Цветы. Любимые цветы Эммы. Какое у нее любимое пирожное? Запах? Книга? Цвет? Музыка? Он не знал. Он не знал девушку, которую любил. Понимал, что любит и не может без нее дышать. Но не знал. Все то недолгое время, что они были вместе, думал лишь о том, чтобы она была рядом. Рядом с ним. Эгоист! Дурак и эгоист…

– Прости. – Она вдруг развернулась и направилась к выходу. – Я оставлю тебя. Мне надо подумать.

– Нет. – Он осторожно перехватил ее руку. – «Оставлю» – больше не будет.

– Перестань. – В ее глазах зажглось что-то…

Алан взглянул в них.

– Отражение моих желаний, – тихо-тихо прошептал он, боясь спугнуть. – Кара… Пожалуйста, дай мне шанс. Мне столько нужно исправить! Мне так много нужно о тебе узнать…

Он склонился над ее рукой, прикоснулся к коже там, где заканчивалась перчатка. Пульс под ней сходил с ума. В такт его собственному.

– Кара…

– Алан, – в голосе был протест.

– Скажи мне… – Мужчина распрямился и уставился в прорези маски. Она хотела отвести взгляд, но он не позволил. – Вот я отпущу тебя… Ты станешь счастливее? Не будешь плакать этой ночью?

– Иногда мне кажется, что ты меня околдовал… – и она сама потянулась к его губам.

«Не стоит в кабинете. Не в кабинете… Только не в кабинете…» – билась у виска здравая мысль, пока они срывали друг с друга одежду.

– Кара! – простонал он, протестуя. Схватил ее на руки и потащил в портал, в спальню…

* * *

Свечи. Свечи горели всюду. Капризные тени недовольно слонялись вдоль стен. Сегодня им не сыграют на черной как ночь флейте. Сегодня они не будут водить хороводы вокруг демоницы.

Чары Аль таяли. Туман рассеивался. Еще немного – и их с Томасом маленький домик гостеприимно покажется в надвигающихся сумерках.

– Демоны… – прошептала Аль и без сил опустилась в кресло. – Демоны в Академии!

– Сегодня прибыла названая дочь Владычицы демонов, чтобы уточнить детали…

– Дочь… – Демоницу передернуло. Она вскочила. И с ненавистью сказала: – Если у нее есть дочь, отчего же Владычица не оставит меня в покое?!

– Любимая, может, ей просто надо знать, что ты – жива. Что у тебя все хорошо…

– Скажи мне, Том… Если совещание было в субботу, то почему ты мне все рассказал только сейчас?

– Пытался найти решение своими силами.

– И как?

– Не очень. Если ты не будешь играть на флейте – нас найдут маги. Если будешь – демоны.

– Мы в ловушке…

На секунду их взгляды встретились. В огромных глазах притаился страх. Женщина опустила голову, беспомощно выставив маленькие рожки. Хвост обвил круглый животик, руки закрыли лицо.

– Аль, умоляю, послушай. Если уж Ярборро уговорили заключить мир с демонами, то и с Владычицей Руфаль можно договориться! Мы любим друг друга. Мы вместе. У нас будет ребенок. Невозможно скрываться вечно! И… лгать. Тем, кто нас любит. Доверяет…

Аль молчала. Томас с силой растирал шрамы, словно хотел содрать их вместе с кожей.

– Прости… Я боюсь… – прошептала демоница.

Мужчина шагнул к ней, привлек к себе. Сел в кресло, усадил на колени.

– Я вот что придумал. Только выслушай меня спокойно…

Маг осторожно гладил подрагивающие плечи любимой. Зная ее взрывной характер, он старался говорить быстро, моля стихии сделать так, чтобы принцесса дослушала до конца:

– Надо все рассказать Алану. Он, конечно, будет зол – ведь я лгал ему. Но… Думаю, он нам поможет. И потом, если окажется, что Кара – это действительно Эмма, которую мы все считали погибшей…

– Ты не понимаешь! – вскочила Аль. – Кара, Эмма, Алан… Какая разница! Владычице демонов нужна я, Том! Демонам нужна наследница! А это дочь! Законная дочь, плоть от плоти, кровь от крови Владычицы. У Руфаль не может быть больше одной девочки. Это – закон. Они могут сколько угодно удочерять, но только я могу взойти на престол и обеспечить мир. Это мой долг. Я не знаю, что было бы, если бы я умерла. Но если станет известно, что я жива, то…

Она прижала руки к животу.

– Придумают легенду. Например, что меня героически освободили из плена. А потом у меня появится правильный муж. Демон. И правильный ребенок. В противном случае род пресечется – и будет свара за власть. Руфаль этого не допустит. Никогда.

– Она все же твоя мать, – покачал головой Томас. – Да и Лиандр мне кажется вполне приличным…

– Ты еще скажи – человеком! Томас, она – повелительница. У нее на плечах – целый мир. Мир демонов. А отец… «Смирись, доченька. Это прежде всего твой долг» – это все, что он мне скажет.

– Аль… Мне порой кажется, что с ними договориться будет проще, чем с тобой.

– Я устала, пойдем спать, – вдруг поднялась демоница. И даже улыбнулась.

Томас хотел возразить, взять упрямую жену на руки, притащить в Ронн, вызвать Алана – и, наверное, Рийса… Тот хорошо разбирается в разных интригах…

Но понял, что идет в спальню, механически раздевается, укладывается под одеяло. Значит, пока он обнимал свою демоницу – Аль его околдовала. Тело не слушалось, и только шрамы, будто взбесившись, беспомощно бегали по лицу.

– Прости, – прошептала она. – Когда злость пройдет, ты поймешь, что так лучше.

– Немедленно расколдуй меня, – изо всех сил борясь со сном, прохрипел Томас.

– Нет, любимый, – и слова утонули в долгом прощальном поцелуе. – Твоя жизнь и жизнь нашего ребенка дороже всего.

– Дороже любви и… доверия?

На мгновение ему показалось, что он достучался… Что Аль расплачется и уберет заклинание. Но демоница решительно вытерла глаза и приказала:

– Спи!

* * *

Кара проснулась, выскользнула из-под одеяла. С удивлением обнаружила свою одежду аккуратно сложенной. Хотелось как можно скорее оказаться среди людей. Создать иллюзию. Как будто ничего не было. Потому что думать о том, что было, нет сил. Не сейчас. Может быть, потом. Но только не сейчас. Алан…

Она прислушалась. Поняла, что дыхание мужчины изменилось. Он ее почувствовал. Ну конечно, иначе и быть не могло. Ярборро не просто маг. Боевик. Столько лет войны. Развернуться – и споткнуться о взгляд серых глаз – было страшно. Рядом с ним она теряла власть над собой.

Допустить новый всплеск страсти она не могла. Зачем? Сбежать, ничего не объясняя, наверное, тоже. Или нет?..

– Кара… – его голос был тихим. Тихим и грустным. – Не надо. Ничего не надо. Иди. А я буду ждать. Ждать, когда ты сама придешь ко мне.

– Я… Прости…

Шелест легких шагов – и все стихло.

Маленький букетик болотных огоньков с опаской поглядывал на Тьму, что обиженно ворчала под кроватью. Тьма забилась в самый дальний угол, сжимаясь от яркого света, льющегося из души. Этот свет становился все ярче и, похоже, никуда не собирался уходить. А тело, которое Тьма уже считала своим, нестерпимо ломило от счастья…

* * *

– Профессор дар Албертон! – Каре удалось наконец поймать Верховного между парами в относительно тихом и безлюдном коридоре. – Профессор дар Албертон!

– Да-да, дэми Кара, чем могу быть вам полезен?

– Я бы хотела посмотреть архивные материалы. У меня появилась идея подготовить спецкурс по истории Ронна для своих студентов…

– Замечательная мысль! Я вот все хотел спросить о вашей иерархии преподавательских чинов. Уж простите старика за любопытство…

– Конечно, – улыбнулась маска. – Атэ – это преподаватель, равный вашему магистру. А дэми – профессор.

– О! Не ожидал. Очень приятно, коллега. – И Верховный слегка поклонился, пряча улыбку в белоснежной бороде.

– Эти ранги используются для демониц. Демоны – риу и гур. Риу – магистр, гур – профессор.

– Вот как… А не могли бы вы, дэми Кара, провести небольшую вводную лекцию для преподавателей? Особенности учебного процесса в Академии демонов и, конечно, особенности этикета. Традиции, обычаи. Как здороваться, как обращаться. Ведь нам теперь плотно сотрудничать! Не хочется оказаться невежливым. Ну так как?

– С удовольствием, профессор дар Албертон.

– Ах да… Архивы! Пойдемте со мной, дэми Кара. Пойдемте.

Основным зданием Академии считался огромный старый замок, в самом центре которого находилась винтовая лестница. От центрального зала она взлетала в небо, к самой высокой башне, а уже оттуда падала вниз, в темноту и холод подземелья.

Кара с интересом смотрела по сторонам. В прорезях маски глаза казались еще больше. Женщина молча шла за профессором, двигаясь абсолютно бесшумно, как кошка.

«Удивительно, – подумал Верховный маг Ронна. – Она способна гасить энергию до минимума. Не знай я, что дэми идет за мной, – ничего бы не почувствовал! Даже и не заметил. Это я – не самый слабый маг королевства. А ведь Кара – не демон. Какой потенциал, какие возможности! Непременно надо будет предложить ей место и ставку…»

– Вы не против небольшой экскурсии по замку? – обернулся профессор.

– Нет, что вы! Было бы чудесно…

– Итак, наверху, обратите внимание, – самые высокие башни замка. Их полностью занимают две кафедры. Кафедра Звездочетства и Предсказаний и кафедра Чародейства. Звездочеты – наша элита и гордость. Мало кто из студентов попадает туда, доложу я вам! Видите ли, дело в том, что уникальные математические способности и высоко развитая интуиция, требующиеся для того, чтобы стать звездочетом-предсказателем, встречаются среди студентов крайне редко. А уж вкупе с внимательностью, точностью и трудолюбием…

Профессор остановился, взмахнул руками – и стал похож на птицу. Такую остро сожалеющую птицу: действительно, ну вот почему такие необходимые таланты встречаются среди студентов так редко!

– А чем занимается кафедра Чародейства? – Кара старалась сосредоточиться, потому что мир вокруг нее стал расплываться…

– Дар чародейства, к великому нашему сожалению, встречается еще реже. Один воспитанник в пять лет считается огромной удачей! Можете себе представить? Чародей – это маг-художник. Созданный им набросок способен унести нас с вами в прошлое. Маг, будто путешественник во времени, вновь переживает запечатленные рукой мастера события. Не маг просто любуется мастерски сделанным рисунком. Так что магистр-чародей, воспитывая одного ученика, который, как правило, не остается в Академии, а уходит на службу (за которую более чем щедро платят, чародеи нарасхват!), в основном занимается тем, что ведет хронику преподавательских будней. Мы не…

– Дэми Кара!

– Лестница-позвоночник… Правда, замок похож на огромного древнего зверя? А эта лестница – его позвоночник!

– И этот монстр проглотил нас…

– Почему монстр, Алан? Наоборот… Огромный, добрый зверь дал приют. Разрешает нам жить у себя в животе и учиться.

– Конечно, родная. Конечно. – И Алан поцеловал Эмму в нос.

Кроме них, у лестницы толпился весь курс. Это была традиция – чаропортрет курса в конце учебного года вместе с куратором. Чародей суетился, пытаясь всех расставить по местам.

– Встаньте так, чтобы всех было видно!

– Действительно, – обратилась к студентам магистр Дин, – не прячьте свои юные прекрасные лица! Мало ли какие преступления вы совершите в своем славном будущем? Когда боевые маги из отдела расследования придут в архивы, нам будет чем им помочь!

Все засмеялись, а руки чародея запорхали нал листом бумаги.

– Дэми Кара! Дэми Кара! – обеспокоенный голос Верховного стучался в сознание, застревая в ватных сугробах.

Запах! Какой… Отвратительный, резкий запах! Надо повернуть голову, иначе ее вырвет! Этот запах бьет прямо в нос! Ха-ши-рри!

Тонкие морщинистые пальцы, усыпанные разноцветными крапинками пятен, шрамами и ожогами, держали маленький пузырек темно-зеленого стекла. Странно, что такая изящная вещица была наполнена таким жутким содержимым.

– Ну вот, очнулась! Вставай, девочка, вставай… Нам с тобой поговорить надо.

– Линда… Ты… – Албертон посмотрел на профессора зельеварения. Они уже давно понимали друг друга без слов.

– Да, Верлих. Я почти… почти уверена. Кара – это Эмма Грифз, бывшая воспитанница Роннской Академии Магии и моя несостоявшаяся аспирантка. Самая способная и перспективная…

Они говорили так, будто она их не слышит… Надо открыть глаза, встать… Надо!

Магистр Дин поддерживала Кару, не обращая внимания на съехавшую с плеча огромную шаль. Слегка кивнув Верховному, она открыла портал.

Шкафы… В одном – жизнь, в другом – смерть. «Жизнь и смерть… Стоят и смотрят друг другу в глаза, девочка. Как мои шкафы», – прозвучал в голове знакомый голос. Еще она почувствовала кисло-сладкий вкус ароматного, густого горячего напитка. Кажется, она его любила. Когда-то…

– Вот, Эмма, пей!

Голова кружилась. В сознании еще звенели голоса, толпились непрошеные образы, но ей все же было лучше. Она посмотрела в ярко-синие глаза. Такие… молодые на стареньком, сморщенном лице. И такие знакомые.

– Не смотри на меня так, – старушка засмеялась, ее смех булькал, будто варево в огромном котле зельевара, – не смотри! Я буду называть тебя Эмма, нравится тебе это или нет!

– И я тоже! Эмма…

– Чай!

Женщина в белоснежной маске и перчатках обняла зеленого опоссума. Старушка в огромной вязаной шали неопределенного цвета с рельефно вывязанными черепами вытерла набежавшую слезу узкой ладонью в разноцветных пятнышках:

– Вы… потрясающе смотритесь вместе! – пробормотала она. – Ну да ладно – давайте пить кисель!

Они пили кисель с еще теплыми булочками от Марты и болтали обо всем. О том, как используют демоны слезу единорога в составе своих зелий, о том, что помнят об Эмме Грифз магистр Дин и опоссум. Кара слушала их с интересом, впервые за последнее время не чувствуя ни страха, ни боли. И это было замечательно!

– Ты хочешь все вспомнить, девочка? – голос магистра Дин звучал из-за шкафов, куда она ушла якобы за новой порцией киселя.

– А это… возможно?

– Думаю, да. Хотя, наверное, не сразу. Давай-ка мы с тобой начнем… вот с этого… Чай!

Опоссум внимательно посмотрел в прорези маски, будто хотел поддержать, и тоже скрылся за шкафом. Вернулся крыс с пузырьком, внутри которого мерцала маленькая голубая звездочка.

– Это же…

– Ты прекрасно знаешь, что это, Эмма. Удивительная ирония судьбы, не правда ли? Дипломная работа, над которой ты работала. Она касалась зелий, помогающих восстановить частичную потерю памяти.

– Звезда забвения, – примерная ученица бормотала вызубренную из словаря информацию, – минерал со дна океана. Перейдя в жидкое состояние, способен полностью стереть память. Открытие принадлежит Акилле Перливестеру, магу средневековья. Исследования проводились зельеваром на приговоренных к казни. Перливестер добавлял полученную вытяжку в питье несчастных. Он считал, что так уменьшает страдания идущих на смерть. Вскоре он сам был казнен за это. А раствор, созданный Акилле, получил название «Вода милосердия». Некоторые летописцы упоминали, что зельевару каким-то образом удалось выпить ее перед смертью. Когда утром мага вели на казнь, он шел, испуганно озираясь вокруг…

– Ты предложила уменьшить концентрацию Перливестера в десять раз и добавить травы, стимулирующие деятельность подсознания. Нырнуть еще чуть глубже, чтобы вырваться из водоворота стрессовых факторов, что привели к потере памяти. Даже если твоя амнезия – результат неизвестного нам магического воздействия, должно получиться. В конце концов боевые маги теряют память не только от пережитых ужасов, но и от магических атак. А мы с тобой собирались им помочь. Помнишь?

– Нет… Не помню! И… Спасибо, но лучше мне не вспоминать. – Кара поставила пузырек на стол и решительно вышла.

– Оставь ее! Ей надо побыть одной, подумать, – остановила Дин опоссума, который рванулся за уходящей женщиной в маске.

– Я… я должен с ней поговорить! Это касается Джен.

– Тогда передай ей это. – Дин вложила в крошечную лапку пузырек. – Эмма очень скоро поймет, что на самом деле у нее просто нет выбора. Бедная… Бедная моя девочка.

– Выбор есть всегда, – пробормотал опоссум, вглядываясь в крошечную голубую звездочку, едва мерцающую за стеклом.

* * *

В башне не было никого. Куда-то попряталась испуганная его необычным поведением прислуга и, похоже, не собиралась появляться. Но это и к лучшему. Завтрак подождет, иначе он пропустит выход Джен из карцера. Потом сходит к Марте сам. Тем более что зайти к Хозяйке сегодня нужно непременно. Есть одно очень важное дело.

Алан Ярборро переживал, как его девочка перенесла наказание. Дженни, конечно, не робкого десятка, но… Некоторые студенты после карцера проводили в лекарском крыле Академии не один день. Привидениям подземелья, как правило, скучно. Такие строгие наказания довольно редки, вот призраки и стараются оторваться впрок. Вреда причинить они не могут – только напугать. И все же.

Глава гильдии боевиков торопился, спускаясь в подземелья. Туда же спешил и магистр Корри. Алан бросил взгляд на ученика. Тот выглядел… Уверенно. Чуть легкомысленно. Расслабленно. Как всегда. Без тоски в серо-зеленых глазах. С ехидной искоркой, мелькающей в уголках безупречной улыбки. Что послужило причиной таких резких перемен, боевик, понятное дело, не знал. Но обрадовался. Последнее время настроение друга вызывало у него тревогу. Правда, не за него. За Джен.

– Ну что? – обратился Корри к Алану. – Выпускаем нашу принцессу из мрака заточения?

Ярборро хотел было ответить, но его чуть не сбили с ног. Два молодых аспиранта-лекаря несли носилки. Под несколькими пледами с зеленым лицом и трясущимися мелкой дрожью руками лежал третьекурсник. Кажется, это тот самый мальчик, с которым сцепилась Джен? Синие губы мальчишки бормотали какую-то бессмыслицу:

– Здесь… здесь… здесь кто-то есть! Они, они придут за мной… Придут… Не надо! Слышите? Оставьте… Здесь… здесь кто-то есть. Они придут…

– Папа! Корри! – раздался звонкий и… довольный голос дочери. – В смысле магистр Ярборро и магистр Албертон! Рада вас видеть!

– Как ты? – тихо спросил отец, рассматривая Джен.

– Нормально, – удивленно посмотрела она на него.

– Не злишься?

Взгляд стал недоуменный:

– Все же было по справедливости? Разве нет?

Потом дочь стала серьезной, подошла к Корри и протянула ему свою маленькую ладошку.

– Магистр дар Албертон, – торжественно сказала она. – Я принимаю вашу дружбу.

Корри так же торжественно пожал ей кончики пальцев. Ярборро показалось – или из-под мантии мелькнул кусочек кисточки пледа?

– Все. Я побежала. А то опоздаю на завтрак.

И Джен унеслась. Что-то явно прижимая к себе под мантией.

– И нам пора завтракать. А то пойдем на пары голодные! – рассмеялся Корри. – И не свалишь ведь. Не студенты. Несолидно.

– Это точно, – вздохнул Алан. Он подумал, что с гораздо большим удовольствием разыскал бы Кару, чтобы пригласить на завтрак. Они бы отправились куда-нибудь. В конце концов, на территории Академии есть кафе. Вот только он почти двадцать лет там не был. Да… Он оказался совершенно не подготовленным к такому повороту событий!

Кстати, надо бы завести поместье. Тихое. Уютное. Чтобы на несколько лиг в округе – никого… Дело стоящее, но хлопотное. Так долго он ждать не может. Может, Томас пустит его к себе на пару дней? Он ведь живет один. Интересно, а почему Кавендиш не живет в своей башне, раз все равно один? А что, если… не один? В это трудно поверить, и Томас никогда не говорил, но…

Алан Ярборро вдруг осознал, каким черствым стал за это время. Ему и в голову не могло прийти, что у кого-то может быть личная жизнь. Чувства. Собственную душу заморозило горе, а о других маг просто-напросто не думал.

Он был эгоистичным мужем, который не задумывался о том, хорошо ли знает собственную жену. Он был эгоистичным другом все это время. Ведь если задуматься, больше, чем Томасу, боевик никому не доверял. Ни на кого так не мог положиться. Томас… Нежелание друга сводить уродливые шрамы, несмотря на уговоры лекарей и Линды дар Дин. Грусть в глазах. Как же он раньше не замечал всего этого? Ни разу не вызвал на откровенный разговор? Даже не попытался поддержать, может быть, помочь?

– Ярборро! Ярборро! – Корри вздохнул и, обернувшись к Марте, произнес: – Неси ему то же, что и мне. Бесполезно – он не слышит!

Завтракали молча. Говорить не хотелось. Мысли Алана Ярборро были далеко.

– Все! – Младший Албертон откинулся на спинку кресла и довольно похлопал себя по животу. – Марта, спасибо! Все было очень вкусно!

– На здоровье! – мелодичный голос Хозяйки пытался перекричать жизнерадостное чириканье.

Перышки Алана последнее время просто горели огнем! Даже те, что стали последнее время чернеть, как будто снова посветлели. И аппетит последнее время хороший, и чириканье такое веселое, беззаботное. Корри тоже не отставал – пришел в себя. А Дигги – тот и вовсе заливался соловьем!

Марта улыбнулась. Кажется, все хорошо. Вот только Том ничего не ест. Молчит, беспокойно перескакивая с одной жердочки на другую. Неужели случилось что?

– Пошли, Ярборро. Нас ждут трудовые будни. Не знаю, как от любви, но от голода ты умереть не должен, завтрак был плотным. Свой долг я выполнил – дальше сам! – Корри развел руками и улыбнулся.

– Договоришься у меня, – беззлобно буркнул боевик. – Иди, мне надо задержаться.

Не забыв поцеловать руку Хозяйки и сказать ей приятное, галантный куратор покинул преподавательскую столовую. Дождавшись, пока легкие шаги Корри стихнут, Ярборро решительно направился к стойке, над которой едва покачивалась чирикающая птичья клетка.

– Марта, можешь мне организовать навынос что-нибудь сладкое? Ну, не знаю… Выпечку какую-нибудь?

– Хочешь поддержать Джен? Правильно. Приходи после обеда – сделаем лимонных пирожных, порадуем нашу принцессу! Ее любимые. Надеюсь, у меня не хуже, чем в замке Ярборро?

– Это не для Джен, Марта. Это для… кое-кого другого.

– О!.. Понимаю. – Марта глубокомысленно кивнула и прикрыла глаза. – Даже не знаю, Алан, что тебе предложить. Я слышала, мир демонов такой утонченный. Изысканный. Постараюсь что-нибудь придумать, зайди ко мне часика через четыре.

И Хозяйка подмигнула магистру.

– Марта! – Боевик сжал кулаки, стараясь не рычать. – Марта, пожалуйста, что есть из сладкой выпечки? Сейчас!

– Рогалики есть… С вештиверовым джемом. Теплые еще…

– Отлично! Неси!

Вздыхая и обиженно пожимая плечами, Марта исчезла. Через несколько минут женщина принесла теплый, сладко пахнущий ванилью и корицей кулек.