Текст книги "Любовь – игра для двоих"

Решительно перекинув ремешок сумочки через плечо, Даниэла быстрым шагом направилась к выходу из зала. Но, не пройдя и нескольких шагов, услышала позади взволнованный голос Этторе:

– Постойте, синьорина Ламбретти… Куда же вы?

– Куда-нибудь, где мне не придется выслушивать ваше вранье, – не оборачиваясь, ответила Даниэла.

– Мое вранье? – растерянно переспросил он. – Что вы имеете в виду?

– Вы и сами это отлично знаете, – холодно откликнулась Даниэла. – Так же отлично, как и немецкий язык, на котором вы наверняка только что разговаривали с Барбарой… Кстати, при случае передавайте ей привет от меня… Как от двоюродной сестры вашего коллеги, которая является для вас просто знакомой… Вы ведь всегда именно так представляете друг другу тех женщин, которых намереваетесь внести в свой донжуанский список? – с легкой иронией поинтересовалась она и, не дожидаясь ответа на свой вопрос, вышла из зала.

Проходя мимо одного из смотрителей, она, поинтересовалась у него, понизив голос:

– В этой галерее ведь не разрешается фотографировать картины, не правда ли?

Смотритель с готовностью закивал.

– Конечно, синьорина. Это строго запрещено.

– Для всех? – вновь поинтересовалась Даниэла.

– Для всех, – подтвердил смотритель.

– Но, видимо, не все это знают… – продолжила Даниэла, – потому что в том зале, из которого я только что вышла, один синьор в оливковом пиджаке пытается сфотографировать картину Хайеса… Я подумала, что вас может заинтересовать мое наблюдение, – заметила она и направилась к лестнице.

Было бы любопытно узнать, кто на этот раз одержит верх в личности синьора Ампьери: полицейский или преподаватель, выйдя из галереи, подумала Даниэла и тут же досадливо поморщилась, устыдившись собственного поступка. Просто невероятно… И что на меня вдруг нашло… Мало того, что я наябедничала на Этторе, так еще и приврала… Ведь его высказывание по поводу картины было просто шуткой, не больше того… А я наговорила на него черт знает что, и вообще вела себя как последняя идиотка, мысленно рассуждала она, быстро шагая по улице. Ну с чего я вдруг решила, что он разговаривал по телефону именно с Барбарой? Может, ему звонил кто-то из друзей или тот профессор из университета… Но даже если и Барбара, мне-то какое до всего этого дело… Кем он мне доводится, этот синьор Ампьери? Всего лишь случайный знакомый, который так же случайно оказался моим коллегой… А ведь со стороны могло показаться, что я его ревную… И, вполне возможно, что сам он именно так и подумал… Нет, определенно, в последнее время я просто не управляю собственными поступками… Вместо этого я безропотно иду на поводу у авантюрных устремлений Лореданы… Ведь именно она убедила меня, что нужно продолжать встречи с Этторе… И вот к чему меня это привело… Но теперь все будет по-другому… И я заявлю об этом Лоредане прямо…

– Прямо сейчас, – добавила она вслух, услышав из сумочки мелодию сюиты из знаменитой «Кармен», которая сообщала ей о звонке Лореданы.

– Если ты сейчас недалеко от моего магазина, то немедленно беги к нему со всех ног, – выпалила та, как только Даниэла нажала кнопку ответа. – И даже если ты сейчас очень далеко от него, все равно беги, – переведя дыхание, добавила она.

– Что произошло? – встревожилась Даниэла.

– Произошло нечто потрясающее! – восторженно воскликнула Лоредана. – Я нашла для тебя такое платье, от которого, как и от предложения дона Корлеоне, невозможно отказаться…

Даниэла издала вздох облегчения.

– Неужели в случае отказа мне будет угрожать опасность? – попыталась пошутить она.

– Конечно, – уверенно откликнулась Лоредана. – Опасность упустить шанс стать королевой модного дефиле, – уточнила она.

– Какого еще дефиле? – недоуменно поинтересовалась Даниэла.

Вместо ответа в трубке послышался разгневанный возглас, а несколько секунд спустя новое восклицание Лореданы, полное упрека:

– Неужели ты забыла? Поверить не могу… Как ты могла? Я ведь только вчера говорила тебе, что послезавтра мы идем на показ мод. Приглашение на двоих мне подарила синьора Неретьери.

– Ах да, владелица вашего магазина, – спохватилась Даниэла.

– Раз уж ты смогла припомнить это, значит, не все потеряно, – успокоилась Лоредана. – Но только в том случае, если ты прямо сейчас явишься на примерку, – поспешно добавила она. – Ты даже представить себе не можешь, что это за платье, – продолжила она, перейдя на восторженный тон. – Это шедевр, клянусь тебе. Ты будешь настоящей королевой подиума.

– Ну это вряд ли, – с улыбкой откликнулась Даниэла. – Я ведь буду присутствовать на дефиле в качестве зрительницы…

– И это прекрасно, – живо подхватила Лоредана. – Ведь в зале будет столько симпатичных мужчин… И один из них будет сидеть рядом с нами… Вернее, рядом с тобой…

– Нет, Лоредана, только не это, – встрепенулась Даниэла. – Не начинай все снова, прошу тебя. Я больше не поддамся на твои уговоры. Все эти романтические авантюры не для меня.

– Но ты ведь даже не знаешь, что это за мужчина, – возразила та. – Его зовут Раньери Мариньяно. Ему тридцать два года, он владелец крупной промышленной фирмы, а также обладатель миллионного состояния и весьма недурных внешних данных…

– Я очень рада за него, – нетерпеливо оборвала ее Даниэла. – Но он мне неинтересен.

– Что значит неинтересен? – возмутилась Лоредана. – Ты его ни разу не видела, не обмолвилась с ним ни единым словом…

– И не собираюсь этого делать, – вновь оборвала ее Даниэла. – Если ты пригласила меня на дефиле только из-за него, то можешь переадресовать свое приглашение кому-нибудь из коллег, – решительно заявила она.

– Вот как? А что же ты будешь делать в это время? Тосковать по своему ненаглядному Джанни, который наверняка даже не вспоминает о тебе?

– Не угадала. Я в это время буду смотреть оперу, – озвучила Даниэла внезапно пришедшую в ее голову идею, когда заметила, что стоит сейчас неподалеку от Ла Скала.

Все равно Лоредана не оставит меня в покое, пока я не уверю ее в том, что вовсе не собираюсь тосковать в одиночестве, мысленно заметила она. К тому же я и вправду давно не была в театре, а ведь мне всегда нравились оперные постановки… Они почему-то заставляли меня взглянуть со стороны на то, что со мной происходит… Именно это мне сейчас необходимо больше всего…

– Ты будешь слушать оперу?! – вывел ее из задумчивости удивленный возглас Лореданы. – Поверить не могу… Неужели ты променяешь дефиле на оперу?

– И с радостью, – живо откликнулась Даниэла. – Я решила, что мне какое-то время нужно побыть одной, без Джанни, без смазливых промышленников, а также других представителей мужского пола… А еще я решила, что с сегодняшнего дня буду посещать только те места, где царит подлинное искусство. Искусство, которое заставляет нас взглянуть на мир по-другому, – запальчиво продолжила она. – Я решила это сейчас, как только вышла из картинной галереи…

– Из картинной галереи? – подозрительным тоном переспросила Лоредана. – А что тебе вдруг взбрело в голову пойти туда? Вроде бы, живопись тебя никогда не увлекала…

Даниэла умолкла, поняв, что в запале сболтнула лишнее.

– Кажется, я понимаю причину твоего молчания… – протянула Лоредана. – Признайся, ты ведь посещала эту обитель подлинного искусства не в одиночестве. Разве не так?

– Я была там с Этторе, – нехотя призналась Даниэла.

– Так вот, значит, почему тебя не интересуют ни дефиле, ни Мариньяно, – весело рассмеявшись, заметила Лоредана. – Оказывается, после нашего утреннего разговора ты успела изменить свое решение по поводу встречи со своим новым коллегой, и теперь тебе гораздо интереснее наблюдать оперное действо в его компании…

– Ошибаешься. Оперное действо я намерена наблюдать в одиночестве, – как можно более спокойно ответила Даниэла.

– Неужели? – недоверчиво откликнулась Лоредана. – А Этторе знает о твоем эгоистичном намерении?

– Этторе, как и любой посторонний мне человек, просто-напросто не может ничего знать о моих намерениях, какими бы они ни были, – делая паузу после каждого слова, в котором слышался плохо сдерживаемый гнев, проговорила Даниэла.

– Наверное, ты и вправду неравнодушна к этому романтичному криминалисту, если так рассердилась на меня за вполне безобидные слова, – задумчивым тоном констатировала Лоредана. – Хотя, насколько я понимаю, рассердилась ты в этот вечер не только на меня… – прежним тоном добавила она и тут же, спохватившись, выпалила скороговоркой: – Знаю, знаю, сейчас ты, как всегда в подобных случаях, посоветуешь мне не говорить глупости… И я покорно последую твоему совету… Вот только задам напоследок маленький, глупый вопросик… – В каком платье ты намерена отправиться в оперу?

Даниэла бросила растерянный взгляд в сторону театра.

Если учесть, что я завела разговор об опере только для того, чтобы отделаться от твоего приглашения на дефиле, то этот вопрос не такой уж и маленький, мысленно заметила она. Вслух же неуверенно ответила:

– Пока еще не знаю… Что-нибудь подберу…

– Что-нибудь?! – возмущенно воскликнула Лоредана. – На какую же оперу ты идешь, если намерена присутствовать там в чем попало? Может, она называется «Миланская дурнушка»? – с притворным любопытством поинтересовалась она.

Даниэла невольно улыбнулась.

– Я не знаю такой оперы.

– Я, представь себе, тоже. Как и все другие нормальные люди, – живо откликнулась Лоредана. – И не хочу, чтобы ты вдохновила кого-нибудь из них на подобную постановку своим одеянием… Поэтому буду ждать тебя завтра в четыре часа у магазина «Беатриче», который находится в пяти минутах ходьбы от твоего университета. Надеюсь, ты его знаешь…

– Да, я заходила туда недавно любопытства ради.

– Прекрасно. На этот раз ты зайдешь в него ради покупки, – безапелляционным тоном заявила Лоредана.

– Но в этом магазине слишком высокие цены, – возразила Даниэла. – И потом, те платья, которые там продаются, они слишком вычурны для меня… Я предпочитаю…

– Да, я знаю, что-нибудь попроще, – нетерпеливо перебила ее Лоредана. – Но на этот раз тебе придется изменить своим вкусам. А если ты не согласишься, то я заявлюсь с промышленником Мариньяно прямо к тебе домой. Ты ведь знаешь, я на это вполне способна, – решительно предупредила она.

– Хорошо, я приду, – сдалась Даниэла.

С нее станется, подумала она. Моя единственная подруга и вправду может притащить этого Мариньяно ко мне в квартиру… Лучше уж я откуплюсь от этой перспективы кругленькой суммой, потраченной на платье…

– О стоимости платья не беспокойся, – словно подслушав ее мысли, проговорила Лоредана. – В этом магазине сейчас работает одна моя знакомая, она уговорит его владельца сделать тебе персональную скидку… Да, и не вздумай обвести меня вокруг пальца, – шутливо пригрозила она. – Я обязательно расспрошу тебя обо всех подробностях сценического действа: о декорациях, костюмах и тому подобном… Так что сдержать свое обещание тебе все же придется…

– Я сдержу, – поспешно заверил ее Даниэла.

А если вдруг передумаю, то перескажу «Отелло», мысленно добавила она. Я смотрела эту постановку года четыре назад, и надеюсь, что с тех пор костюмы героев не изменились…

3

Попрощавшись на лестнице со своими студентами и пожелав им успешного перевода одного из отрывков «Турандот», Даниэла направилась к условленному месту встречи с Лореданой.

Как хорошо, что я не встретила сегодня в университете Этторе и мне не пришлось краснеть за свою вчерашнюю выходку, думала она, бодрым шагом пересекая улицу. И было бы еще лучше, если бы я не встречала его в ближайшие несколько дней, по прошествии которых подробности нашего визита в галерею наверняка забудутся, а я хоть немного успокоюсь… Если переживу сегодняшний поход в «Беатриче», со вздохом добавила она, увидев возле магазина свою подругу, выражение лица которой вовсе не предвещало любезного обмена приветствиями.

– Вечно ты опаздываешь! – недовольным тоном выпалила Лоредана, когда Даниэла подошла, и, не дав ей времени опомниться, схватила за руку и потащила за собой к дверям магазина. – Вот, знакомься, это Даниэла, моя лучшая подруга, – торжественно объявила она, подтолкнув ее к примерочной кабинке, возле которой стояла девушка-продавец. – Завтра она идет в театр, поэтому за сегодняшний вечер ты должна сделать из нее королеву, – заявила Лоредана, обращаясь к девушке.

– Я постараюсь, – ответила та, приветливо улыбнувшись.

Даниэла тоже улыбнулась в ответ. Но улыбка, помимо ее воли, получилась натянутой.

– Не слушайте ее… У моей подруги склонность к преувеличениям… – объяснила она. – Лоредану преследует навязчивая идея: непременно сделать из меня королеву. Сначала подиума, теперь вот оперы…

– В то время как ты вполне удовольствовалась бы ролью пастушки, – продолжила за нее Лоредана и, заметив ее испепеляющий взгляд, примирительно улыбнулась. – Ну ладно, хватит дуться… Посмотри лучше, какое платье мы тебе приготовили! – радостно воскликнула она, устремив восторженный взгляд куда-то в сторону манекенов.

Проследив за его направлением, Даниэла, к ужасу своему, увидела длинное вечернее платье нежно-сиреневого цвета с глубоким декольте и срывающимся голосом пролепетала:

– Я просто глазам своим не верю… Ты что, хочешь, чтобы я надела эту безвкусицу?

– Безвкусицу?! – ошеломленно воскликнула Лоредана. – Ты слышала это, Эмилия? – растерянно обернулась она к продавщице. – Да она шутит… Ведь это платье просто прекрасно.

– Возможно, – окинув платье придирчивым взглядом, согласилась Даниэла. – Но это декольте… Оно слишком вызывающее…

– Вовсе нет. Уверяю вас, оно идеально вам подойдет, учитывая вашу стройную фигуру, – поспешила вмешаться в их спор Эмилия. – Но чтобы убедиться в этом, вы должны его примерить… Иначе все наши доводы окажутся напрасными…

– Она права, – оживилась Лоредана. – Ты непременно должна его примерить. Без этого мы тебя не отпустим.

– Ну хорошо, – тяжело вздохнув, сдалась Даниэла. – Но только с одним условием: если мне не понравится то, как оно на мне смотрится, я выберу вон то бирюзовое…

Лоредана и Эмилия утвердительно закивали головами.

– Ладно, твоя взяла, – проговорила Лоредана. – Но я уверена, что стоит тебе только надеть это платье, и ты сразу поймешь, что была неправа.

Оставшись одна в кабинке, Даниэла сняла свой любимый брючный костюм песочного цвета и, торопливо надев платье, раздвинула шторы, даже не взглянув на себя в зеркало.

– Я знаю, что вы будете продолжать уговоры, только все это напрасно, я на них не поддамся… – начала она, но тут же умолкла, увидев восторженные взгляды девушек.

– Просто невероятно… – прошептала Эмилия, покачивая головой. – Мы действительно сделали из нее королеву…

– Причем, какую… – многозначительно протянула Лоредана, не в силах отвести взгляда от подруги.

Даниэла медленно повернулась к зеркалу, чтобы понять, чем их так поразил ее новый образ, и, увидев свое отражение, принялась вглядываться в него: сначала недоверчиво, потом удивленно и, наконец, заинтересовано. Всегда носившая простую и удобную одежду, она и не подозревала, что может выглядеть так необычно и женственно… Из зеркального овала на нее смотрела очаровательная девушка с рыжими шелковистыми волосами, падавшими на плечи, выразительным взглядом голубых глаз и загадочной улыбкой, игравшей на плавно очерченных розовым контуром губах.

– Ты просто красавица, – вдохновенно подытожила свои наблюдения Лоредана. – Остается поменять помаду на другую, с сиреневым оттенком, под цвет платья, и все мужчины в опере…

– Пожалуй, это лишнее, – послышался вдруг голос Этторе. – Иначе Дон Жуан, заметив среди зрителей такую шикарную синьорину, бросится к ее ногам, напрочь забыв о сцене, и тем самым сорвет оперное действо.

На несколько мгновений Даниэла замерла на месте. Затем сбивчиво проговорила, порывисто обернувшись к нему:

– Что вы здесь делаете? И что за чушь вы несете? Какой еще Дон Жуан?

– Тот самый, именем которого нарекают не в меру любвеобильных мужчин, – спокойно объяснил Этторе, окидывая ее одобрительным взглядом. – Вы ведь, насколько я понял, собираетесь посетить оперу, – продолжил он. – И это непременно должен быть «Дон Жуан» великого Моцарта. Только эта постановка заслуживает присутствия такой прекрасной дамы…

– Перестаньте морочить мне голову и объясните, что вам здесь понадобилось, – оборвала его Даниэла.

Этторе пожал плечами.

– То же, что и остальным покупателям…

– Покупательницам, – устремив на своего собеседника разгневанный взгляд, поправила его Даниэла. – Ведь это магазин женской одежды.

– В самом деле? – с притворным удивлением поинтересовался Этторе, недоуменно оглядываясь вокруг. – Наверное, я просто не взглянул на вывеску, когда зашел сюда вслед за вами, – вновь повернувшись к Даниэле, объяснил он и, не дав ей времени на реплику, продолжил: – Я шел за вами от университета, чтобы улучить удобную минуту и попросить у вас прощения… Хотя и сам не знаю, за что, – признался он, смущенно разведя руками. – Вчера в галерее вы отчего-то вдруг рассердились на меня, а потом убежали, даже не объяснив причины… Именно поэтому я, в знак примирения, с радостью принимаю ваше приглашение отправиться завтра вместе с вами в театр, – непринужденным тоном завершил он.

– Мое приглашение? – изумленно воскликнула Даниэла. – Послушайте, а вам не кажется, что…

– О билетах не беспокойтесь, – все так же непринужденно оборвал ее Этторе. – Обещаю, у нас будут самые лучшие места, – лучезарно улыбнувшись, заверил он ее и, протягивая Эмилии кредитку, распорядился: – Пожалуйста, доставьте это платье синьорине Ламбретти домой… вместе с ювелирным украшением, которое я пришлю в ваш магазин через полчаса.

– Что?! – уставилась на него Даниэла. – Мне не нужно никакое украшение! А за платье я могу заплатить и сама.

– Лучше напишите здесь свой адрес, – не обратив внимания на ее возражения, попросил он, протягивая ей записную книжку.

Но, поняв, что она вовсе не собирается выполнять его просьбу, передал книжку Лоредане.

– Я ведь должен знать, куда мне отправлять за вами такси завтра вечером, – рассудительно заметил он. – Хотя вам больше подошла бы карета, – окинув ее восхищенным взглядом, добавил он.

Он оставил размашистую подпись на чеке, забрал кредитку и записную книжку с адресом Даниэлы и направился к дверям. Но через несколько шагов остановился и, обернувшись к ней, напомнил:

– Кстати, ваша подруга была права. Чтобы довершить этот поистине королевский образ, вам действительно необходима помада сиреневого оттенка… Я почту за честь стать соперником Дон Жуана… Но до той секретной ложи, где будем сидеть мы с вами, добраться ему будет непросто… Вы хотите знать, что это за ложа и где она расположена? – заметив удивленный взгляд Даниэлы, поинтересовался он. – Приходите, узнаете…

С этими словами, адресовав каждой из девушек таинственную улыбку, Этторе скрылся за дверями.

Проводив своего нового знакомого растерянным взглядом, Даниэла медленно перевела его на Лоредану.

– Только не говори, что ты не пойдешь, – предупреждающе вскинув ладонь, поспешно проговорила та. – Неужели ты не понимаешь, что этот мужчина – просто находка? Посуди сама: умный, симпатичный, интересный в общении, – принялась она загибать пальцы, – да плюс ко всему еще и чертовски загадочный, – мечтательным тоном добавила она, – а самое главное, готов ради тебя на все. Разве ты со мной не согласна?

Даниэла неуверенно пожала плечами.

– Возможно, ты права…

Вот только, почему он ни словом не обмолвился о моей вчерашней выходке? – мысленно спросила она себя. Я не услышала от него ни единого упрека… Может, смотритель не принял мои слова всерьез?

– Раз уж ты, хоть и без особого энтузиазма, но все же признала мою правоту, за твой завтрашний досуг я могу быть спокойна, – удовлетворенно констатировала Лоредана и, подойдя к Даниэле, спросила заговорщицким тоном: – А как насчет того промышленника? Я могу теперь оставить его себе?

– Какого промышленника? – недоуменно спросила Даниэла, глядя на подругу отсутствующим взглядом.

– Значит, могу, – понимающе улыбнувшись, незамедлительно подытожила Лоредана.

Как только такси притормозило возле здания знаменитого оперного театра, к нему тотчас подошел Этторе.

– Вы чуть было не опоздали, – проговорил он, помогая Даниэле выйти из машины. – Как я понимаю, причиной вашего опоздания является этот шедевр парикмахерского искусства? – поинтересовался он, окинув восхищенным взглядом ее прическу.

Даниэла осторожно дотронулась ладонью до безупречно уложенных ярко-рыжих локонов.

– Не только, – с легким вздохом возразила она. – В самый последний момент я вспомнила о помаде сиреневого оттенка. Так что по дороге сюда пришлось заезжать за нею в магазин, а потом краситься перед зеркалом заднего вида, которое у меня то и дело пытался отнять водитель…

– Но, несмотря на все эти неудобства, вы выглядите просто потрясающе, – широко улыбнувшись, признал Этторе. – Возможно, даже слишком, – добавил он, заметив устремленные на нее взгляды двух мужчин, о чем-то беседовавших неподалеку.

Даниэла равнодушно пожала плечами.

– Вы ведь сами этого хотели…

– Неправда. Я вовсе не хотел, чтобы вы становились объектом пристального внимания других мужчин, – галантно склонившись к ней, возразил Этторе. – У меня было несколько иное желание… – добавил он, загадочно понизив голос.

– Неужели? – удивленно вскинув брови, поинтересовалась Даниэла. – И какое же?

– Наблюдать за действом, происходящим на сцене, наедине с вами. Вдали от всех… – немного помедлив, проговорил он.

Даниэла обвела выразительным взглядом собравшиеся возле входа в театр многочисленные группки красиво одетых людей.

– Наедине со мной? – переспросила она. – Думаю, ваше желание останется несбыточным. Ведь при таком количестве зрителей это просто невозможно.

Этторе мягко улыбнулся.

– Готов доказать вам прямо сейчас, что вы неправы. Разве вы забыли об упомянутой мною вчера потайной ложе?

С этими словами он взял ее за руку и повел за собой к дверям театрального музея.

– Что вы задумали? До начала осталось всего несколько минут… Сейчас не время любоваться экспонатами музея… – запротестовала было Даниэла.

Но Этторе успокаивающе сжал ее ладонь в своей руке.

– Для нас – самое время, – убежденно проговорил он и, обменявшись на ходу дружеским приветствием с одним из карабинеров, которые по традиции каждый вечер прибывали к началу оперного действа, распахнул перед Даниэлой дверь, ведущую в музей.

– Тот карабинер, он что, ваш коллега? – поинтересовалась она, поднимаясь по лестнице.

– Нет, Альдо просто мой знакомый.

Даниэла остановилась на следующей ступени и, медленно повернувшись к Этторе, спросила:

– А кто вы теперь: полицейский или преподаватель?

Этторе улыбнулся.

– Вы хотите знать, кто из них пригласил вас сегодня в театр?

– Нет, я хочу знать, с кем из них я могу завтра случайно встретиться в университете, на улице или в баре, – внимательно глядя ему в глаза, сказала Даниэла.

Улыбка Этторе внезапно померкла.

– Вы очень любознательная студентка, синьорина Ламбретти, – негромко проговорил он. – Хотя и не очень соответствуете студенческому возрасту в этом одеянии…

Даниэла поспешно отвела взгляд.

– Вы тоже не соответствовали возрасту преподавателя тогда, в баре, – напомнила она.

– В самом деле? – удивился Этторе. – Вот уж не думал… Ну а теперь, в этом элегантном костюме, я ему соответствую?

– В этом костюме вы похожи скорее на пресыщенного любовными приключениями светского бездельника.

Этторе весело рассмеялся.

– Вот так комплимент… Вы, наверное, перепутали меня с главным героем сегодняшней оперы.

– Может быть… – задумчиво откликнулась Даниэла. – Хотя моя подруга всерьез считает вас чертовски загадочным.

– Правда? Ну что ж, я признателен ей за такую характеристику. А как насчет вас? – с любопытством спросил он. – Кем меня считаете вы? Ну… если не брать в расчет упоминание о пресыщенном бездельнике, – с мягкой иронией добавил он и тут же, спохватившись, торопливо оборвал ее: – Нет-нет, не сейчас… Свое мнение обо мне вы выскажете чуть позже… После того, как я продемонстрирую вам одну потайную комнату…

Не дав Даниэле времени на возражения, он вновь взял ее за руку и повел за собой мимо экспонатов, рассказывающих об истории театра. Затем, остановившись перед неприметной дверью, почти сливающейся по цвету с драпировкой стен, проговорил с улыбкой, сделав приглашающий жест:

– Прошу вас, эта комната принадлежит сегодня только вам.

– Вы это серьезно? – недоверчиво покосившись на своего спутника, спросила Даниэла. – И что же я смогу там увидеть?

– Театр, – доверительно прошептал Этторе, распахивая перед нею дверь.

Даниэла, бросив на него удивленный взгляд, осторожно перешагнула порог и тут же замерла на месте: в нескольких шагах от нее располагались несколько кресел театральной ложи, а внизу, на сцене, среди декораций испанского средневекового города разворачивалось действо, которое на протяжении нескольких веков привлекает к себе все новых и новых зрителей.

– Вот видите, нам все же удалось остаться наедине, несмотря на присутствующую в зале публику, – с мягкой улыбкой проговорил Этторе.

– Но неужели мы останемся здесь до конца оперы? – ошеломленно спросила Даниэла.

– А почему бы и нет? – непринужденно откликнулся Этторе. – Разве вам не нравится эта потайная ложа?

– Нравится, конечно. Только находиться в ней разрешено наверняка не всем… Если мы попадемся на глаза кому-нибудь из работников музея, нас ждут большие неприятности… – торопливо проговорила Даниэла, оглядываясь на дверь.

– Не волнуйтесь, – возразил Этторе. – Со мной вы в полной безопасности, можете мне поверить. Так что устраивайтесь поудобнее и ни о чем не тревожьтесь.

Даниэла окинула его задумчивым взглядом.

– Знаете, я начинаю догадываться, откуда у вас такая уверенность… – медленно проговорила она. – Вы договорились с тем карабинером, который только что с вами поздоровался. Разве не так?

Этторе удивленно качнул головой.

– Чем больше я общаюсь с вами, тем отчетливее понимаю, какая вы одаренная студентка… Ведь вы не по годам умны и проницательны, – с шутливой восторженностью проговорил он и, опережая ее новое замечание, добавил: – Только на этот раз проницательность вас подвела. Я мог бы, конечно, договориться с тем карабинером… Но я не стал этого делать. Ведь чтобы в полной мере ощутить всю романтику нашей сегодняшней встречи, нужно испытать хоть немного волнения, не так ли? Иначе для чего было выбирать именно эту ложу?

С каждым словом его голос становился все тише и проникновеннее, а взгляд все пристальнее и таинственнее, и Даниэла вновь, как и во время их прошлых встреч, почувствовала, что не в силах вырваться из плена этого взгляда. И это чувство внезапно соединилось в ее душе с другим, не менее сильным и завораживающим: она вдруг почувствовала, что ее неодолимо влечет к этому мужчине. Вернее, она почувствовала это еще несколько дней назад, когда впервые увидела его в баре, но осмелилась признаться себе в терзавшем ее душу влечении только сейчас.

Нет, пока еще не осмелилась, тут же мысленно возразила себе она. И, наверное, не осмелюсь никогда… Потому что Этторе пугает меня… Пугает своей непредсказуемостью, своей таинственностью… Иногда мне кажется, что он просто исполняет для меня какую-то придуманную им самим роль… Только вот зачем он ее исполняет, этого я объяснить себе никак не могу…

– Почему вы вдруг замолчали? – вывел ее из задумчивости голос Этторе. – Вам не нравится, что мы тайком наблюдаем за оперным действом?

– А разве мы за ним наблюдаем? – стараясь говорить как можно спокойнее, откликнулась Даниэла, сделав выразительный жест в сторону пустых кресел за его спиной. – В данный момент мы заняты нашими взаимоотношениями… Которые, если честно, напоминают мне какую-то запутанную и непонятную даже нам самим игру… – тихим голосом призналась она.

Этторе лучезарно улыбнулся.

– Надеюсь, грешную? – вкрадчивым тоном поинтересовался он, приближаясь к ней вплотную.

Даниэла устремила на него встревоженный взгляд.

– Боюсь, что да… – еле слышно проговорила она. – И она, кстати сказать, зашла уже слишком далеко… Так что мне лучше вернуться домой…

Даниэла шагнула к двери, но Этторе удержал ее, осторожно обняв за плечи.

– Нет, не может быть… Неужели вы опять покинете меня, как тогда, в галерее? – бросив быстрый взгляд в сторону верхнего яруса лож, располагавшихся справа от потайной комнаты, с мягким упреком поинтересовался он. – Неужели вы вновь оставите меня на растерзание кому-нибудь из здешних смотрителей? – продолжил он после недолгой паузы. – Знаете, тот, из галереи, оказался настоящим цербером… После вашего ухода он набросился на меня с какими-то нелепыми обвинениями, заставил показывать фотоснимки, которые были у меня в мобильном… Сказал, что какая-то девушка пожаловалась ему, будто я пытаюсь тайком фотографировать картины… Точнее, одну из них, под названием «Поцелуй»… Вы, случайно, не знаете, кто мог так очернить меня в его глазах? – осторожно поинтересовался Этторе, наклонившись к своей собеседнице.

Даниэла лихорадочно замотала головой, чувствуя, как ее лицо стремительно приобретает ярко-красный оттенок.

– Ну что вы, не стоит так переживать, – успокаивающе проговорил Этторе, заметив ее густой румянец. – Наверное, это было простое недоразумение… Та девушка вовсе не хотела навлечь на меня неприятности… Уверен, она сделала это не нарочно… В любом случае, все обошлось. Я признался смотрителю по секрету, что с недавних пор влюблен в одну очаровательную синьорину и хотел бы подарить ей в знак своей любви фотоснимок этой прекрасной картины Хайеса. И вы знаете, мое признание произвело такое неизгладимое впечатление на этого малого, что он позволил мне запечатлеть на фотокамеру заветный «Поцелуй»… – шепотом завершил свой рассказ Этторе и после недолгой паузы спросил, пристально глядя Даниэле в глаза: – Вы ведь, наверное, уже догадались, кто та синьорина, ради которой я это сделал?

Даниэла вновь замотала головой, напрасно стараясь унять стук бешено колотящегося сердца.

– В таком случае, я вам намекну, – прошептал ей на ушко Этторе, – она сейчас стоит рядом со мной… Она так близко, что я чувствую ее дыхание… Но я также чувствую, что в эту минуту она думает о том, как бы поскорее сбежать от меня… И чтобы хоть ненадолго отвлечь ее от этой мысли, я хочу сделать ей небольшой подарок… – Он поднес к ее глазам мобильный, на широком дисплее которого она увидела фотоснимок картины, привлекшей в галерее их внимание.

– Что скажете? – глядя ей в глаза, поинтересовался Этторе. – Вам нравится?

Даниэла ответила растерянным кивком, не в силах произнести ни слова.

– В таком случае, может быть, мы сделаем небольшой обмен? Поцелуй, существовавший в воображении художника, на поцелуй, существующий в эту минуту в нашем воображении… – медленно проговорил он, обнимая Даниэлу за талию.