Текст книги "Шляпа, полная небес"

– Айе. С твой памятью и всем прочим. Только… он тя изменяет. Он дает тебе силу, но взамен поглощает тя, делает тя собой. И последняя твоя частина, что еще остается тобой… ну она будет боротися и боротися, мабудь, но она будет и убувати, пока и вовсе не зникает и ты останешься лишь воспоминанием…

Фиглы пристально смотрели на обе части мисс Левел. Никогда не знаешь, что карга в такой момент делать начнет.

– В прошлом волшебники призывали демонов, – сказала она. – Они и сейчас могут их призвать, но это теперь не в моде. Призыв требует много магии. И по моему, с демонами можно было разговаривать. И были какие-то правила.

– Никогда я не слыхивал, чтоб Роитель балакал, – ответил Билли. – Или правилам покорялся.

– Но зачем ему Тиффани? – спросила мисс Левел. – У нее нет никакой силы!

– Есть в ней сила земли ее, – уверенно сказал Роб Всякограб. – Та сила, что по нужде приходит, а не чтоб фокусы вытворять. Мы сами то зрили, госпожа!

– Но Тиффани не владеет никакой магией, – беспомощно сказала мисс Левел. – Она очень умна, но она даже запутку сделать не может. Вы, должно быть, ошибаетесь.

– Хлопцы, кто-нить зрил, как карга каргила в последне время? – спросил Роб Всякограб. Фиглы замотали головами, вызвав ливень бусин, перьев, жучков и прочих украшений.

– Вы шпионите… я хочу сказать, вы за ней все время приглядываете? – ужаснулась мисс Левел.

– Ох, айе, – беззаботно ответил Роб. – Не в уборной, конечно. И в спальне теперя труднее подглядать, потому что она зачем-то законопатила все щелки.

– Представить себе не могу, с чего бы это, – осторожно сказала мисс Левел.

– Мы тоже, – ответил Роб. – Мы скумекали, это из-за сквозянков.

– О, я полагаю, именно поэтому, – согласилась мисс Левел.

– Поэтому мы лезем в мышину нору и ховаемся в кукольной хатке, пока она не заснет, – продолжал Роб. – Неча на мя так пялиться, госпожа, все хлопцы истинны жентельмены и очи закрывают, когда она в ночнушку переодевается. Затем один стережет окно, а другой дверь.

– От чего стережет?

– От всего.

На мгновение пред глазами мисс Левел как наяву предстала спящая девочка в тихой, залитой лунным светом спальне. Около окна стояла на страже маленькая фигурка, освещенная луной, а вторая скрывалась в тенях у двери. От чего же они стерегли ее?

От всего… А сейчас ее захватило что-то и заточило в ней самой. Но она не умела колдовать! Я бы поняла, будь на ее месте кто-то из этих девочек, что встречаются в лесу, но… Тиффани?

Один из фиглов медленно поднял руку.

– Да? – спросила она.

– Это я, госпожа, Велич Ян. Не ведомо мне, истинно ли то каргование, – нервно сказал он. – Но видали мы с Почти Велик Ангюсом, как она вела ся оченно странно, да, Почти Велик Ангюс? – Стоящий рядом с ним фигл кивнул и Ян продолжил дальше: – То было, когда ей ново платье и шляпу дали…

– Дюже миленька она в них была, – вставил Почти Велик Ангюс.

– Айе, точно. Так вот она их надегла и посредь комнаты встала и – что она рекла, Почти Велик Ангюс?

– Увидь себя, – подсказал Почти велик Ангюс.

Мисс Левел поглядела с недоумением. Велик Ян, продолжал рассказывать, с немного виноватым видом, что он вылез с таким пустяком: – А затем мы услыхали, как голос ее молвил: «Не видь себя», и она подвигла шляпку набекрень, мабуть чтоб покрасивше было.

– А, вы говорите о том, что она поглядела на себя в то, что мы называем зеркалом, – сказала мисс Левел. – Это что-то вроде…

– Ведомо нам, что сие есть, госпожа, – ответил Почти Велик Ангюс. – Есть у нее зерцало, малюсенько, замызганно и в трещинах. Не годится оно, чтоб себя в нем разглядать.

– Удобна штука для покражи, зерцала, – заметил Роб Всякоргаб. – Мы для нашей Дженни сперли серебряно, в рамочке с камушками.

– И она сказала «Увидь себя»? – спросила мисс Левел.

– Айе, и опосля «Не видь себя», – ответил Велич Ян. – И до того, стояла она недвижима, как статувэтка.

– Похоже, что она пыталась изобрести что-то вроде заклинания невидимости, – размышляла вслух мисс Левел. – Конечно же, они совсем не такие.

– По нашему размышлению, пыталась она свой голос зашвырнуть, – добавил Почти Велик Ангюс. – Будто он вдалеке голосит, ясно? Велик Иан такой фокус учудает, когда мы охотимся.

– Швырнуть свой голос? – переспросила мисс Левел, хмуря брови. – С чего вы это взяли?

– Да потому, что когда она молвила «Не видь себя», то слова раздались не из нее и губы у нее не двигались.

Мисс Левел уставилась на фиглов. Затем она заговорила немного странным голосом.

– Скажите мне, когда она стояла там, она вообще двигалась?

– Нет, только оченно медленно воздыхала, госпожа. – ответил Велич Ян.

– С закрытыми глазами?

– Айе!

Мисс Левел учащенно задышала.

– Она вышла из своего тела! Такое под силу…

– …лишь одной ведьме из сотни и то не из каждой! – сказала она. – Это Заимствование, с ним ни один цирковой трюк не сравнится! Это значит, что ты переносишь…

– …свое сознание наружу из своего тела! Ты должен…

– … научиться как защищать себя, прежде чем пытаться это сделать! И она изобрела его лишь потому, что у нее не было зеркала! Глупышка, почему же она…

– …никому об этом не рассказала? Она вышла из своего тела и оставила его без охраны так, что любой мог забрать его! Интересно…

– …она вообще понимала, что она…

– …делает?

После паузы Роб Всякограб вежливо кашлянул.

– Мы боле сведущи как отлупить, выпить да скрасть, – пробормотал он. – В карговании мы не шибко петрим…

Глава седьмая
Проишествие с Брайаном

Нечто, называющее себя Тиффани, летело над вершинами деревьев.

Оно считало себя Тиффани. Оно помнило все – почти все – о жизни Тиффани. Оно выглядело как Тиффани. Оно даже думало примерно так, как Тиффани. У него было все необходимое, чтобы быть Тиффани…

… за исключением самой Тиффани. За исключением крошечной частички, которая была…

…мною

Оно смотрело ее глазами, слушало ее ушами и думало ее мозгом.

Роитель овладевает жертвой не с помощью насилия, он просто проникает в жертву, подобно слону-отшельнику[7]7
  У гонвандолэндских слонов-отшельников очень тонкая шкура на всем теле, за исключением головы. Поэтому молодые особи стремятся спрятаться в глинянных хижинах, часто невзирая на присутствие хозяев. Слоны слишком робки и безвредны, но обычно люди сразу после вторжения поспешно покидают свои хижины. Еще бы им не покидать. Начать с того, что слон поднимает хижину и несет ее с собой по степи, устраиваясь на каждом клочке сочной травы, что попадется ему на пути. В таких условиях ведение хозяйства становится непредсказуемым. Тем не менее, целая деревня слонов-отшельников, кочующая по степи, представляет собой поистине незабываемый вид.


[Закрыть]. Он поглощает тебя, пока не заполнит собой все пространство, не оставив просвета…

Вот только…

…у него были неприятности. Словно темный поток, заполнял Роитель Тиффани, но было одно место, непроницаемое и запечатанное, куда он не мог попасть. Если бы у него были мозги, как у дерева, он бы озадачился.

Если бы у него были мозги человека, ему бы стало страшно.

Тифани приземлилась в саду миссис Иервиг. И правда, чего такого сложного – летать, думала она. Нужно лишь захотеть полететь. Тут ее снова замутило и чуть не вырвало, но поскольку ее дважды рвало в воздухе, желудок был пуст. Какая нелепость! Она больше не испытывала страха перед полетом, но ее глупый желудок – боялся.

Тиффани тщательно вытерла рот и огляделась.

Она стояла на газоне. Тиффани была наслышана о них, но вживую никогда не видела. Вокруг домика мисс Левел тоже росла трава, но это была обычная трава, какая растет на полях. Обычно на земле вокруг домов выращивали овощи, ну и если хозяйка настаивала, сажали немного цветов. Газон означал шик, означал, что хозяева могут себе позволить не отводить всю ценную землю под картошку.

На этом газоне были даже полоски.

Тиффани обернулась к метле и приказала: «Стоять!». Затем она прошагала по газону к дому. Дом был побогаче, чем дом мисс Левел, но и миссис Иервиг, как Тиффани слышала, была ведьмой рангом повыше. Она также была замужем за волшебником, который, однако, больше не занимался волшебством. Забавно, как сказала однажды мисс Левел – не часто попадаются волшебники без денег.

Она постучала и подождала.

На крыльце висела ловушка проклятий. Казалось бы, зачем они ведьмам, но Тиффани предположила, что ее повесили как украшение. К стене была прислонена метла, а на двери сияла пятиконечная серебряная звезда. Миссис Иервиг себя рекламировала.

Тиффани снова постучала в дверь, сильнее.

Дверь тут же открыла высокая, худощавая женщина, одетая в черное. Но этот черный был декоративно богатым, очень насыщенным, отделанным кружевами и оборками и его оттеняли серебряные украшения. Их было очень много и о существовании некоторых украшений Тиффани раньше и не подозревала. Например, женщина носила на пальцах не только кольца, но и что-то вроде напалечников, сделанных в виде когтей. Она мерцала, как ночное небо.

И на ней была остроконечная шляпа, а мисс Левел никогда не носила шляпу дома. Эта шляпа была выше всех шляп, что когда-либо видела Тиффани. Она была украшена звездами и сверкающими серебряными булавками.

Все вместе должно было производить немалое впечатление. Но не производило. Отчасти потому, что уж слишком много всего было, но в основном, проблема была в самой миссис Иервиг.

У нее было удлиненное, резко очерченное лицо и она всегда выглядела так, будто собиралась пожаловаться на соседского кота, надувшего на ее газон. Прежде чем заговорить, она с подчеркнутым вниманием оглядела дверь, словно отыскивая на ней следы от ботинок.

– Ну? – спросила она надменным тоном, вернее тоном, который она считала надменным. Прозвучало это несколько странно.

– Мир этому дому, – ответила Тиффани.

– Что? О, да. Пусть благоприятные руны оссияют нашу встречу, – торопливо проговорила миссис Иервиг. – Ну?

– Я пришла к Аннаграмме, – сказала Тиффани.

Сияния вокруг и правда было с избытком.

– А, ты одна из ее девочек? – спросила миссис Иервиг.

– Не… совсем, – ответила Тиффани. – Я работаю у мисс Левел.

– А, у нее, – сказала мисс Иервиг, оглядывая Тиффани с ног до головы. – Знаешь, зеленый цвет очень опасен. Как тебя зовут, детка?

– Тиффани.

– Хмм, – совершенно неодобрительно проговорила миссис Иервиг. – Ладно, заходи. – Она поглядела наверх и цыкнула. – Ох, ну вы только посмотрите на запутку! Я купила ее на ярмарке в Ломте. Она мне недешево обошлась!

Ловушка проклятий была изорвана в клочья.

– Это не ты сделала, а? – строго спросила миссис Иервиг.

– Она висит слишком высоко, миссис Иервиг, – ответила Тиффани.

– Надо произносить – Ае-виг, – холодно поправила ее миссис Иервиг.

– Простите, миссис Ае-виг.

– Входи.

Дом был странным. Сразу было понятно, что здесь живет ведьма и не только потому, что в каждой дверном проеме была сверху прорезь для остроконечной шляпы миссис Иервиг. У мисс Левел на стенах не было ничего, кроме цирковых плакатов, но у миссис Иервиг повсюду висели настоящие большие картины – и картины с колдовским сюжетом. На них были изображены месяцы, откровенно полуодетые девицы и огромные мужчины с рогами и… ох, и не только с рогами. На плитках пола были нарисованы солнце и луна, а на высоком синем потолке комнаты, куда привели Тиффани, – звезды. Миссис Иервиг (произносится Ае-виг) указала на кресло с ножками в виде грифонов и подушками полумесяцем.

– Посиди здесь. Я скажу Аннаграмме, что ты пришла. И будь добра, не пинай ножки кресла.

Она вышла в другую дверь.

Тиффани огляделась вокруг -

Роитель огляделся вокруг -

– и подумала: «Я должна стать самой сильной. Если я буду сильнее всех, мне будет нечего бояться. Эта ведьма – слабая. Она думает, что магию можно купить».

– О, это и правда ты, – раздался резкий голос позади нее. – Девочка-молочница.

Тиффани встала.

Кого только ни захватывал роитель, много разных существ, и в том числе несколько волшебников, потому что волшебники тоже вечно ищут могущества и, бывает, что находят. Иногда в их магические круги-ловушки попадает не только демон, который оказался настолько глуп, что позволил одурачить себя угрозами и загадками, а роитель – безмозглый настолько, что его и вовсе нельзя одурачить. И роитель помнил…

Аннаграмма пила молоко. Стоило вам хоть раз встретиться с миссис Иервиг, как вы начинали больше понимать Аннаграмму. Аннаграмма смотрела на мир так, словно она проверяла его, составляя список предложений для улучшения.

– Привет, – сказала Тиффани.

– Ты пришла попросить у меня позволения присоединиться к нам после всего случившегося? Думаю, ты будешь забавной.

– Вообще-то нет. Но я могу позволить тебе присоединиться ко мне. – ответила Тиффани. – Вкусное молоко?

Стакан молока превратился в пучок травы и чертополоха. Аннаграмма быстро отшвырнула его. Коснувшись пола, он снова стал стаканом с молоком и разбился.

Тиффани показала на потолок. Нарисованные звезды вспыхнули и осветили комнату. Но Аннаграмма не сводила глаз с разлитого молока.

– Знаешь, говорят, что сила может прийти? – сказала Тиффани, обходя вокруг нее. – Так вот, она пришла ко мне. Хочешь быть моей подругой? Или ты хочешь стоять… у меня на пути? На твоем месте я бы вытерла молоко.

Тиффани сконцентрировалась. Она не знала, откуда в ней это взялось, но, казалось, оно отлично знает, что надо делать.

Аннаграмма взмыла на несколько дюймов над полом. Она сопротивлялась и пыталась бежать, но это привело лишь к тому, что она закувыркалась. К жестокому удовлетворению Тиффани, девушка начала плакать.

– Ты говорила, что мы должны искать силу, – продолжала Тиффани, обходя вокруг пытающейся освободиться Аннаграммы. – Ты говорила, что раз у тебя есть дар, то люди должны знать об этом. У тебя есть голова на плечах. – Тиффани немного нагнулась, чтобы заглянуть ей в глаза. – Представляешь ужас, если ее там не станет?

Она махнула рукой, и ее пленница опустилась на пол. Но Аннаграмма, хотя и производила неприятное впечатление, трусихой не была. И она встала, подняв руку и раскрыв рот для вопля…

– Осторожно, – сказала Тиффани. – Я могу это повторить.

Глупой Аннаграмма также не была. Она опустила руку и пожала плечами.

– Что же, тебе повезло, – неохотно признала она.

– Однако мне все еще нужна помощь, – ответила Тиффани.

– С чего бы тебе была нужна моя помощь? – угрюмо спросила Аннаграмма.

«Нам нужны союзники, – думал Роитель мозгом Тиффани. – Они будут защищать нас. А в случае нужды мы сможем пожертвовать ими. Все хотят дружить с теми, кто обладает силой. Вот эта тоже любит могущество…»

– Для начала, – сказала Тиффани, – где я могу купить такое же платье, как у тебя?

Глаза Аннаграммы загорелись.

– О, тебе нужен ЗакЗак Сильнорук, что живет в Безтеньках, – ответила она. – У него в продаже есть все, необходимое для современной ведьмы.

– Я и хочу все, – сказала Тиффани.

– Но за все надо платить, – продолжала Аннаграмма, – он дварф. Они умеют отличать настоящее золото от иллюзорного. Каждый норовит проделать с ним этот фокус. Он только смеется. Но если ты попробуешь повторить, он пожалуется твоей наставнице.

– Мисс Тик говорит, что у ведьмы всегда должно быть с собой достаточно денег, – сказала Тиффани.

– Это правильно, – ответила Аннаграмма. – Достаточно, чтобы она могла купить все, что пожелает! Как говорит миссис Иервиг, то что мы ведьмы, совершенно не означает, что мы обязаны жить, как обычные крестьяне. Но мисс Левел очень несовременна, верно? Может, у нее вообще денег нет.

И Тиффани сказала:

– Я знаю, где я могу взять деньги. Встретимся здесь в полдень пожалуйста, помогите Покажешь, где находится лавка.

– Что это было? – резко спросила Аннаграмма.

– Я только сказала, что остановите меня! мы встретимся здесь… – начала Тиффани.

– Вот опять! Что-то вроде… странного отголоска, – сказала Аннаграмма. – Словно два человека пытаются говорить одновременно.

– Ах, это, – ответил роитель. – Это скоро пройдет.

Ум был интересным, и роитель с удовольствием пользовался им, но в нем по-прежнему оставалось одно место, маленькое, недоступное для него место. Это раздражало роителя, словно зуд, который никак не проходил…

Он не думал. Разум роителя – это остатки всех тех сознаний, в которых он когда-то обитал. Они были чем-то вроде эха, звучащего после того, как музыка смолкла. Но даже эхо, перекликаясь с другим эхом, могут произвести новое созвучие.

Сейчас же эти отголосоки пронзительно звенели. Они требовали: «Приспосабливайся. Мы не достаточно сильны, чтобы обзаводиться врагами. Надо завести друзей…»

В темной лавке ЗакЗака с низкими сводами было на что потратить деньги. ЗакЗак действительно был дварфом, и, хотя магия их обычно не привлекала, он явно знал, как показывать товар лицом – умение, присущее всякому дварфу.

Чего там только не было – волшебные палочки, в основном металлические, но попадались и сделанные из редких пород деревьев, некоторые палочки были украшены сверкающими кристаллами, что, конечно же, весьма повышало их стоимость. В отделе «зелий» стояли бутылочки из цветного стекла, как ни странно, чем меньше была бутылочка, тем больше она стоила.

– Это потому, что в них содержатся редкие ингредиенты, такие как слезы редких змей и тому подобное, – объяснила Аннаграмма.

– Я и не знала, что змеи плачут, – сказала Тиффани.

– Разве нет? А, значит вот почему они такие дорогие.

Там было полно и всякого другого товара. С потолка свисали запутки, красивее и зарутаннее, чем виденные Тиффани. Они наверняка не работали, поскольку были уже полностью собраны. Но смотрелись они хорошо – а хороший вид значит многое.

А еще там были прозрачные шары, чтобы глядеть в них.

– Хрустальные шары, – пояснила Аннаграмма, когда Тиффани подобрала один. – Осторожно! Они очень дорогие! – и она указала на многозначительно помещенное среди сверкающих сфер объявление:

Приятно посмотреть

Приятно подержать

Если уроните

Вас разорвут на части дикие лошади

Тиффани взяла в руку самый большой шар и заметила, как ЗакЗак слегка выдвинулся из-за прилавка, готовый кинуться наперерез со счетом, если она вдруг уронит шар.

– Мисс Тик пользуется блюдцем с налитыми в него чернилами, – сказала она. – И она обычно занимает воду и выпрашивает чернила.

– О, это фундаменталисты, – сказала Аннаграмма. – Летиция – это миссис Иервиг – говорит, что они ужасно тормозят нас. Неужели мы и правда хотим, чтобы о ведьмах думали, что они всего лишь кучка полоумных старух, похожих на ворон? Это так… прянично-избушково! Мы должны быть профессионалами!

– Хммм, – сказала Тиффани, одной рукой подбрасывая шар в воздух и ловя его. – Люди должны бояться ведьм.

– Ну, э, конечно, они должны уважать нас, – сказала Аннаграмма. – Ммм… Я бы на твоем месте была бы поосторожнее с ним…

– Почему? – спросила Тиффани, бросая шар за плечо.

– Это был наилучший горный хрусталь! – завопил ЗакЗак, выскакивая из-за прилавка.

– Ох, Тиффани, – возмущенно произнесла Аннаграмма, с трудом удерживаясь от смеха.

ЗакЗак пронесся мимо них прямо к рассыпаной по полу сотне драгоценных осколков шара…

…к не рассыпанной по полу сотне драгоценных осколков шара.

ЗакЗак и Аннаграмма повернулись к Тиффани.

Она вращала на кончике пальца хрустальный шар.

– Быстрота рук может ввести глаза в заблуждение, – сказала она.

– Но я слышал грохот! – воскликнул ЗакЗак.

– Может также ввести в заблуждение и уши, – ответила Тиффани, убирая шар обратно на полку. – Шар мне не нужен, но… – она указала пальцем, – я возьму вот это ожерелье и вон то, и еще то с кошками, и кольцо, и этот набор, и две штуки этого, нет, три, и… Что это такое?

– Ммм, это Книга Ночи, – нервно сказала Аннаграмма. – Это что-то вроде магического дневника. Ты записываешь в него то, над чем работаешь…

Тиффани взяла в руки книгу в кожанном переплете. В тяжеленную кожанную обложку был вделан глаз. Глаз повернулся, чтобы взглянуть на нее. Дневник был настоящим колдовским и он производил гораздо более сильное впечатление, чем постыдно дешевая старая книжонка, которую она купила у уличного торговца.

– Чей это глаз? – спросила Тиффани. – Это был кто-то известный?

– Эээ, дневники нам поставляют волшебники из Незримого Университета, – ответил все еще трясущищйся ЗакЗак. – Это не настоящие глаза, но они достаточно сообразительны, чтобы вертеться, пока они не встретятся с другими глазами.

– Он только что моргнул, – сказала Тиффани.

– Очень умные ребята эти волшебники, – ответил дварф, который носом чуял поживу. – Вам завернуть?

– Да, – ответила Тиффани. – Заверните все. А сейчас, слышит меня кто-нибудь? покажите мне секцию с одеждой…

…где также продавались шляпы. Шляпа была важным модным дополнением костюма ведьмы, как, впрочем, костюмов и всех остальных людей. Стоило войти в моду шляпам с заломами, как через пару лет появлялись шляпы с такими искривленными верхушками, что они чуть ли не в землю утыкались. Даже самые традиционные шляпы (Вертикальный Конус, черный цвет) различались по фасону: например, «Селянка» (с внутренними карманами, водонепроницаемая), «Заоблачник» (с низким коэффициентом сопротивления, для полетов на метле) и, очень существенно, «Безопасность» (гарантирует 80% выживания после падения фермерских домиков).

Тиффани выбрала один из самых высоких вертикальных конусов. Он был более чем в два фута высотой и украшен звездами.

– Ах, «Небоскреб». Он вам очень идет, – сказал ЗакЗак, суетливо выдвигая ящики. – Для тех ведьм, что далеко метят. Для тех, кто знает, что ему надо, и кого не волнует, сколько лягушек на это потребуется, хех. В связи с чем я хочу напомнить, что многие леди предпочитают к этой шляпе накидку. У нас есть «Полночь» – чистая шерсть, тончайший трикотаж, очень теплая, но… – тут он проницательно взглянул на Тиффани. – Только сейчас у нас есть очень ограниченное количество редчайшего товара – накидка «Зефирное Море», черная, как уголь, невесомая, как тень. Она совершенно не держит тепло и не предохраняет от сырости, но она просто ошеломительно выглядит даже в легчайшем дуновении ветерка. Смотрите сами…

Он взял накидку в руки и легконько подул. Накидка взлетела почти горизонтально, хлопая и трепыхаясь, как простыня в порывах урагана.

– О, да, – выдохнула Аннаграмма.

– Я беру ее, – сказала Тиффани. – Я надену ее на Ведьминские Пробы в субботу.

– Ну, коли вы победите, то постарайтесь, чтобы всем стало известно, у кого вы ее купили, – сказал ЗакЗак.

– Когда я выиграю, я расскажу всем, что получила за нее значительную скидку, – продолжала Тиффани.

– О, я не делаю скидок, – сказал ЗакЗак, настолько высокомерно, насколько это мог позволить себе дварф.

Тиффани поглядела на него, затем взяла одну из самых дорогих волшебных палочек с витрины. Палочка вся искрилась.

– Шестой Номер, – прошептала Аннаграмма. – У миссис Иервиг такая есть.

– Я смотрю, на ней написаны руны, – сказала Тиффани и что-то такое было в ее голосе, что ЗакЗак побледнел.

– Ну конечно, – вставила Аннаграмма. – Как же без рун.

– Это Оггам, – сказала Тиффани, очень неприятно улыбаясь Закзаку. – Древний дварфийский язык. Стоит ли мне перевести их? Они означают – «О Какой Бездельник Этим Машет».

– Не смейте говорить со мной таким противным вкрадчивым тоном, барышня! – ответил дварф. – Кто ваша наставница? Знаю я вашу породу! Выучат одно заклинание и считают себя Госпожой Ветровоск! Я не потерплю такого поведения! Брайан!

Занвески из бус, отделяющие заднюю часть магазина, зашуршали и из-за них появился волшебник.

Сразу можно было понять, что перед вами волшебник. Они обычно не любят, когда люди теряются в догадках. Брайан был одет в длинный ниспадающий балахон, расшитый блестками, звездами и магическими символами. Если бы такой юнец, как он, смог отрастить бороду, то она тоже была бы длинной и ниспадающей. Однако, она была клочковатая, жиденькая и не очень чистая. Общее впечатление также портило то, что он курил сигарету, держал в руке кружку с чаем, а его лицо напоминало существ, обитающих под влажными бревнами.

Кружка была надколота и на ней была веселенькая надпись: «Чтобы Работать Здесь Знать Магию Необязательно Но Не Помешает!!!!!»

– Да? – спросил он и неодобрительно добавил: – У меня вообще-то перерыв на чай.

– Вот эта юная леди… нехорошо себя ведет, – сказал ЗакЗак. – Бросается магией. Огрызается и умничает. Обычные дела.

Брайан взглянул на Тиффани. Она улыбалась.

– Брайан учился в Незримом Университете, – с самодольной улыбкой добавил ЗакЗак. – Получил степень. Можно книгу написать о том, что ему неизвестно о магии! Брайан, этим леди надо показать, где выход.

– Так, леди, – нервно сказал Брайан, ставя кружку на стол. – Слушайтесь мистера ЗакЗака и уходите, хорошо? Нам ведь не нужны проблемы, так? Давайте, будьте хорошими девочками.

– Зачем вы держите волшебника, если у вас тут столько всяких магических амулетов, мистер Сильнорук? – ласково спросила Тиффани.

ЗакЗак повернулся к Брайану.

– Что ты тут стоишь? – потребовал он. – Она снова за свое! За что я тебе плачу? Наложи на них чары, преврати во что-нибудь или сделай еще что!

– Ну, эээ… Значит, вот эта покупательница немного капризничает… – заговорил Брайан, кивая головой на Тиффани.

– Раз ты изучал магию, Брайан, то ты должен знать о сохранении массы, верно? – спросила Тиффани. – То есть тебе должно быть известно, что происходит на самом деле, когда пытаешься превратить кого-нибудь в лягушку?

– Ну, эээ… – начал волшебник.

– Ха! Это всего лишь оборот речи! – резко встрял ЗакЗак. – Хотел бы я посмотреть, как ты превращаешь кого-либо в лягушку!

– Желание исполняется, – ответила Тиффани и взмахнула волшебной палочкой.

Брайан начал говорить:

– Слушай, когда я сказал, что был в Незримом Университете, я имел в виду…

И закончил:

– «Квак».

А теперь покинем Тиффани и поднимемся над лавкой, выше, еще выше, над деревней, пока пейзаж внизу не превратится в лоскутное одеяло из полей, лесов и гор.

Магия распространяется во все стороны, как круги от брошенного в воду камня. В радиусе нескольких миль от применения магии, запутки завертелись и ловушки проклятий разорвались. Чем дальше, тем слабее становилась магическая волна, но полностью она не исчезала и ее могли почувствовать более чуткие вещи, чем любая запутка…

Переведем взгляд дальше и поглядим вниз, на этот лес, эту поляну, этот домик…

На стенах домика нет ничего, кроме побелки. На полу нет ничего, кроме холодного камня. В огромном очаге даже нет кухонной плиты. Черный чайник висит на крюке над тем, что едва ли вообще можно назвать костром; горит лишь несколько маленьких прутиков, собранных в кучку.

Это дом, где жизнь очищена до сердцевины.

Наверху, на узкой кровати, лежит старая женщина, одетая в выцветшую черную одежду. Но никто бы не принял ее за мертвую, потому что у нее на шее на веревочке висит плакатик:

Я ни памирла

…такой надписи нельзя не поверить.

Ее глаза были закрыты, руки скрещены на груди, рот открыт.

Пчелы ползали по подушке, над ушами, вползали в рот. Они заполнили всю комнату, влетая и вылетая в открытое окно, где на подоконнике кто-то выставил в ряд блюдца с сахарной водой.

Разумеется, все блюдца были разными. Ведьмы сервизов не держат. Но пчелам это не мешало и они работали, трудолюбивые, как… пчелы.

Когда магическая рябь прошла через комнату, жужжание стало оглушительным. Пчелы поспешно влетали в открытое окно, как будто их подгонял порыв ветра. Они приземлялись на лежащей неподвижно женщине, пока их крошечные бурые тельца не покрыли ее голову и плечи сплошной копошащейся массой.

Затем, как одно насекомое, они бурно взлетели и унеслилсь прочь, на свежий воздух, наполненный летящими кленовыми крылышками.

Госпожа Ветровоск резко села и сказала – «Жжж!». Затем она засунула палец в рот, поводила им там из стороны в сторону и вытащила сопротивляющуюся пчелу. Она подула на нее и выгнала в окно.

В течении какого-то мгновения казалось, что глаза женщина имеют несколько граней, как глаза пчелы.

– Итак, – сказала матушка Ветровоск. – Она научилась Заимствованию? Или ее Позаимствовали!

Аннаграма упала в обморок. ЗакЗак был слишком напуган, чтобы потреять сознание.

– Видите ли, – пояснила Тиффани под раздающиеся где-то наверху звуки хлюп, хлюп, – лягушка весит лишь несколько унций, в то время как Брайан весит примерно сто двадцать фунтов, верно? Поэтому, чтобы превратить кого-то в большую лягушку, вы должны сначала придумать, что делать со всеми частями, которые не поместятся в лягушку, правильно?

Она наклонилась и подняла остроконечную шляпу волшебника с пола.

– Доволен, Брайан? – спросила она.

Маленькая лягушка, примостившаяся на куче одежды, подняла глаза и сказала: «Квак!».

Но ЗакЗак на лягушку и не посмотрел. Он не сводил глаз с хлюпающей над ним штуки. Она была похожа на большой розовый воздушный шарик, полный воды, довольно симпатичный, и болталась под потолком, ударяясь и отскакивая от него.

– Ты его убила. – пробормотал он.

– Что? О, нет. Это лишь та его часть, что не нужна ему прямо сейчас. Что-то вроде… запчастей Брайана.

– Квак, – сказал Брайан. Хлюп, – отликнулись его запчасти.

– Насчет скидки… – торопливо начал ЗакЗак. – Десять процентов можно…

Тиффани взмахнула палочкой. За ее спиной весь хрусталь с витрины поднялся в воздух и шары, хрупко сверкая, начали описывать круги вокруг друг друга.

– Эта палочка не может такого делать! – сказал он.

– Конечно, не может. Эта палочка не больше чем хлам. Но я – могу, – ответила Тиффани. – Девяносто процентов скидки, вы сказали? Думайте быстрее. Я начинаю уставать. И запачасти Брайана становятся… тяжелыми.

– Ты можешь все забрать! – вскричал ЗакЗак. – Бесплатно! Только не урони его! Пожалуйста!

– Нет, нет, я предпочитаю, чтобы вы продолжали торговлю, – сказала Тиффани. – Девяносто процентов скидки будет в самый раз. Я бы хотела, чтобы вы считали меня своим… другом…

– Да! Да! Я твой друг! Я вообще очень дружелюбный! Вернииии его, прошу тебя! Пожалуйста! – ЗакЗак упал на колени, благо падать ему было совсем невысоко. – Пожалуйста! На самом деле, он вовсе не волшебник! Он лишь ходил в Незримый Университет на вечерние курсы по выпиливанию лобзиком. Волшебники сдают классные комнаты, что-то в таком роде. Он думает, что я не знаю! Но он потихоньку прочитал несколько книг по магии и стащил балахон, и он может говорить по ихнему, так что вы с трудом отличите его от волшебника. Пожалуйста! Я никогда не заполучу настоящего волшебника за те деньги, что плачу ему. Не причиняй ему вреда, пожалуйста!

Тиффани махнула рукой. То, что за этим последовало, было еще более отвратительным, чем выделение запчастей Брайана в шарик под потолком. Наконец весь Брайан, моргая, стоял перед ними.

– Спасибо! Спасибо! Спасибо! – задохнулся ЗакЗак.

Брайан снова моргнул.

– Что случилось? – спросил он.

ЗкЗак, стоящий позади него, с ужасом и облегчением стал неистово охлопывать его.

– Ты весь здесь? Ты не воздушный шар?

– Эй, не трогайте меня! – сказал Брайан, отталкивая его.

Аннаграмма застонала. Она открыла глаза, увидела Тиффани и попыталась подняться на ноги и отодвинуться от нее подальше, в результате она попятилась назад на четвереньках, как паук.

– Пожалуйста, не делай этого со мной! Пожалуйста, не делай! – закричала она.

Тиффани подбежала к ней и помогла встать.

– Я ничего не сделаю тебе, Аннаграмма, – радостно ответила она. – Ты моя подруга! Мы все друзья! Разве это не чудесно пожалуйста пожалуйста остановите меня…