Текст книги "В оливковых тонах. Роман"

Channel

Я сидел на стуле и понимал, что эмоции хорошенько поели меня. Усталость была совсем не физическая. Я понимал, что эта усталость эмоциональная. Передо мной казалось то зеркало, что я видел в магазине, отражение все никак не выходило из моей головы. Взгляд пилил меня, явно что-то хотел сказать… но, почему тот парень считает, что он должен быть вместо меня? Кто он?

Встав со стула, я прошелся по кухне, подошел к окну. Ветер все так же гонял снег по округе. Проехала машина как-то медленно. На мгновение мне показалось, что люди, которые сидели в машине, заглядывали ко мне в окно, но через мгновение они промчались прочь с этой улицы. Мне показалось, что мой взгляд пересекся с кем-то сидящим в этом автомобиле. Я развернулся, прошел обратно ко стулу, уперся руками в его спинку и уставился на коробку.

– Нет, не может этого быть, – сказал я, немного надавив на себя стул так, что он наклонился на задние ножки. Потом я его качнул от себя и отпустил так, что он стукнул, ударившись передними ножками об пол. Я прошел дальше по кухне, повернул к столешнице, где стоял чайник с водой и стакан, налил воды в стакан и поднес его к губам. Стакан оказался пуст.

– Тьфу, ты… – я поставил стакан на место, видимо в чайнике не было воды.

Сердце снова начинало колотиться у меня в груди сильнее, я начинал его ощущать, в руках появилась какая-то непонятная дрожь. Посмотрев на свои руки, сначала сверху на кисти, потом на ладони, я заметил, что они трясутся, как у старого алкоголика. В горле пересохло. Я обернулся и посмотрел на часы – 01:12.

– Да как так, минута?! Серьезно? – я направился к часам, взял их в руки и тряхнул, будто это им помогло бы, и поставил их на место. Вернулся обратно, открыл шкафчик над столешницей, достал пузырек с таблетками, насыпал себе одну в руку и закинул в рот. Набрав побольше слюны, я проглотил ее.

– Сейчас станет полегче…, – говорил я сам себе, – легче, надо только немного подождать.

Через некоторое время пульс вернулся в прежнее состояние, дрожь в руках немного прошла. На часах было 01:15:

– Вы все-таки работаете! – улыбнулся я часам, и продолжил смотреть на них дальше, будто бы ждал, что они мне улыбнуться в ответ.

Снова мой взгляд упал на эту чертову коробку, в голове мелькала мысль, что дороги назад больше нет, желание снова начинало мной овладевать. Я очень сильно хотел разобраться, с каждым разом вопросов и загадок становилось все больше, мне нужны были ответы:

– Мне нужны ответы! – неожиданно для себя я произнес в слух и подошел к коробке, засунул в нее руку и первое, что мне попалось – это флакон с духами.

Я смотрел на него, пытался прочитать стертые буквы, но и так было понятно, что это «Channel». «Наверное, это любимые духи Алисы», – прозвучало у меня в голове.

Когда я открыл флакон и поднес крышечку к носу, моя голова закружилась, правая нога резко ослабла, но я устоял и снова поднес крышечку к носу, чтобы различить запах. Запах ощущался слабо, нога еще сильнее подкосилась, и я упал на пол, вокруг меня все стало размытым, да так, что плохо различались очертания мебели и предметов. Из руки выпал флакон, и крышечка покатилась под стол, из-за удара она немного подпрыгивала от моего темного пола из ламината. Я моргал, каждое моргание становилось все медленнее и медленнее, пока я совсем не закрыл глаза.

Открыв глаза через некоторое время, я очутился на улице, идущим куда-то. На улице было лето, что за месяц не совсем понятно, либо июль, либо август. Справа от себя я слышал уже знакомый звонкий голосок, боковым зрением я видел тот курносый носик, веснушки и пышные черные волосы, которые при ходьбе так славно развивались. Тот голос говорил что-то о том, что у нас возле дома в парфюмерный магазин завезли новые духи от «Channel».

– Слушай, Том, а давай сходим! Я так хочу понюхать эти духи, ты просто не представляешь, – и она сделала этот жест рукой, да, такой жест, который делают балерины или танцоры во время завершения танца. Я обратил внимание на ее улыбку, она была так прекрасна, просто светилась на всю улицу.

– Да, конечно, Алис, – подтвердил я ее предложение и поднес руку к губам, будто я не планировал это говорить, – ну что, когда пойдем?

– Да хоть сейчас, все-равно сегодня выходной, и к тому же мы гуляем.

Мне хотелось найти снова тот магазин и то зеркало, чтобы попытаться разобраться с тем отражением в нем. Эта идея начинала меня беспокоить. Снова этот взгляд стоял передо мной, пока мы шли по улице. Люди, машины, где-то лаяла собака, вдруг я ощутил удар в плечо слева. Это был парень, лет двадцати пяти, он вышел из магазина, который мы проходили. Он был одет в коричневую куртку пилот, черные джинсы, и темные туфли, на голове у него были средней длины волосы, зачесанные с пробором как у меня, в руках у него была спортивная сумка, и сам он был очень спортивного телосложения. Он толкнул меня в плечо, я повернулся к нему в след и остановился. Незнакомец на ходу обернулся в мою сторону, и я увидел тот взгляд. Тот самый, что я видел в том зеркале. Я окаменел, на мгновение мне показалось, что время застыло, что в этом пространстве остались только он и я. Я даже не слышал Алису, что стояла рядом и с удивлением смотрела на меня и что-то там говорила. Затем парень отвернулся и направился по своим делам, я вернулся обратно в реальное время.

– Ну ты чего остановился? Пойдем! – дергала меня Алиса за рукав олимпийки. Действительно, на мне была олимпийка, которую я не видел уже очень давно, она каким-то образом со временем потерялась, а ведь с ней у меня связана очень интересная история.

Когда я учился в школе, мы с отцом пошли на соревнования по бегу, не знаю за каким чертом мы туда пошли, ведь ни он ни я не интересовались никогда такими вещами. Но тут, вдруг, ему случайно выпала парочка билетов на работе, ну и он конечно же взял меня, чего билетам то пропадать? Мы пошли на наш местный стадион. Билеты оказались удачными, в первый ряд, с которого можно было разглядеть всех этих бегунов. Можно даже было разглядеть капельки пота на их лицах. Какая была степень этих соревнований понятно не было. Погода стояла довольно зыбкая на момент начала соревнований, хотя, когда мы пришли было солнышко, да и по прогнозу не обещали похолодания.

В общем, сидим мы смотрим бег, так как из участников я никого не знал, я выбрал фаворита, того черного парня в желтых шортах и майке, номер его, вроде как, был «63». Как бы это по-расистски не звучало, но в тот момент я думал, что если парень черный, то он должен очень хорошо бегать. Мой фаворит должен был отличаться от того, кого выбрал отец, я спросил у него кого он выбрал, а он ответил мне с улыбкой, ну с той, как он может, он вообще редко улыбался:

– Я выбрал не того, кого выбрал ты, – он еще немного подмигнул, ну тоже так, как у него это получалось.

Первый забег был на стометровую дистанцию. И, знаете, что? Мой парень победил. Да, он просто порвал там всех. Далее были забеги на более длинные дистанции, и там мой парень всех рвал, я за него так болел, пока он бежал. Я постоянно кричал:

– Шестьдесят три! Шестьдесят три! Да, сделай их, ты самый крутой! Беги!!

Я так кричал, что почти сорвал горло. И вот соревнования подходят к концу, все награждают победителя, становится уже прохладно, мы с отцом собираемся уходить и, вдруг, ко мне подходит этот парень, черт побери, этот номер «63». Тот, за кого я так болел, тот, кто стал моим фаворитом хотя бы на время. Он молча подошел, пожал мне руку и протянул другую руку, в которой была зажата олимпийка, та самая, в которой он выходил вначале соревнований. Я стоял, как истукан, немного в шоке, он развернулся и ушел. А я даже спасибо ему не сказал. Я потом долго думал о том, чтобы найти этого парня и сказать ему спасибо, но как-то все оставалось только на уровне мысли.

Да, на мне была та самая олимпийка в тот момент. Кстати, я не сказал, что в школе я не смог ее носить, она оказалась мне велика почти на пару размеров, так что я смог ее надеть только в колледже.

– Вот он этот магазин, нам сюда! – взяв за руку Алиса потащила меня в магазин на углу. Это был вполне себе обычный парфюмерный магазин. Он был из тех, в который ты заходишь, а прямо на тебя громадное облако из запахов движется. Твой нос перестает на время ощущать разницу запахов, ты просто чувствуешь это облако и не можешь понять, сладкий это запах или горький, либо еще чем-то пахнет. Меня всегда забавляли работники этих магазинов, я бы на их месте надевал прищепку на нос, дабы не слышать этих запахов.

Алиса отпустила мою руку и побежала к стеллажу, где было написано «Channel», возле стеллажа толпились девушки, видимо, все те, кто так же узнал о том, что завезли новый аромат «Channel». Они стояли и что-то обсуждали, делились мнениями и впечатлениями от запахов. Я слабо улыбнулся и пошел бродить по магазину в одиночестве. Я сделал такой вид будто ищу что-то конкретное. Я начал важно вышагивать будто был постоянным ходоком по таким заведениям.

В один момент на своем пути я увидел зеркало, и сразу же мысли о том отражении из магазина и из коридора общежития посетили мою голову. Я целенаправленно выдвинулся к зеркалу и встал перед ним. Отражение было обычным, оно повторяло каждое движение, что я делал, я поднял руку, оно подняло руку, я моргнул, оно моргнуло, я отошел от зеркала, отражение тоже исчезло. Я вел себя так, как вел бы первобытный человек увидев перед собой зеркало.

Обернувшись назад я заметил, что никого в этом отделе магазина нет, в соседнем отделе периодически мелькали продавцы и их клиенты, они там что-то ходили выбирали, другие им советовали, в общем классическая работа магазина и, вдруг, снова этот звук, звук глухого удара по стеклу, я обернулся и увидел на уровне своего лица такую же отметину от удара, как и в том магазине. Снова дрожь прошла по моему телу, сердце начало колотиться сильнее, пот выступил на моем лбу, и я почувствовал, как от кончиков пальцев на ногах меня начинала наполнять злость, неимоверная злость, мне начало казаться, что я готов на все, что угодно, мне казалось, что каждый флакон с духами хочет меня оскорбить или обозвать, я сильно захотел что-нибудь разбить. Да! Черт возьми, я хотел ударить, разбить, убить, задушить! Но чувствовал, как мой организм этому сопротивляется. И снова это отражение, оно не соответствовало тому, что я делал. Он смотрел на меня, сверлил взглядом, начал снова тыкать в меня пальцем и говорить внутри моей головы шепотом:

– Ну как тебе? На твоем месте должен быть я!

Я ничего не мог с собой поделать, я пытался ему ответить, но эта злость уже раздирала большую часть моего тела.

– Придет время, и ты полностью станешь мной, ты должен ощутить себя настоящего, я – есть ты настоящий, ты не сможешь это побороть, это есть твоя природа. Никакая химия, никакие люди не смогут этому помешать!

Голос все так же звучал у меня в голове, его взгляд сверлил меня, а губы его двигались очень спокойно, без криков, без злости, губы его двигались как-то по-доброму, но глаза…

– Ну все, я выбрала, – справа от меня прозвучал звонкий голосок, – меня немного отпустило, и я начал успокаиваться, отражение в зеркале стало мной, – боже, ты весь горишь, у тебя жар, Том, – она, как заботливая мама поднесла обратную сторону ладони к моему лбу, потом достала платок и вытерла пот с моего лба.

– Все в порядке, пойдем, Алис, а то мне тут как-то жарко, – я взял под руку Алису, и мы в спешке покинули магазин. Когда мы отошли немного от магазина, она остановилась, достала из сумочки свежеприобретенный флакон духов и прыснула немного себе на шею. Вы бы видели эту идеальную шею, ее изгибы. По бокам шею прикрывали пышные локоны волос, которые падали на плечи и спускались немного ниже. Шея просто была прекрасна, тут даже и описывать нечего.

– Понюхай, – сказала Алиса.

Я поднес свой нос к ее шее и сделал несколько вдохов…

***

Мы оказались у меня дома. Я держал Алису в руках, моя рука была на ее талии, я целовал жадно ее шею, а она запустила руки мне в волосы.

– Боже, этот запах, он просто сводит меня с ума… – говорил я не переставая целовать ее шею.

Я силой прислонил к стене мою девушку, она выдохнула, издав сексуальный звук. Затем наши взгляды пересеклись, она прикусила немного нижнюю губу и начала сверлить меня взглядом. Мы находились на расстоянии одного поцелуя, я в шутку поцеловал ее в носик. Ох, тот носик, он всегда сводил меня с ума, а тут еще этот запах… Затем я страстно поцеловал ее губы. Я чувствовал, как она начала таять в моих руках, ее тело оказалось полностью в моей власти, я ощущал ее дыхание, я чувствовал прикосновение ее рук. Чувствовал, как вены наполняются кровью сильнее. Чувствовал, как наши сердце начали биться друг с другом в унисон. Затем я резко откинул ее от стены, она пала на диван, сначала немного замешкалась, но потом поняла, что я настроен серьезно. Я начал подходить к ней ближе, а она синхронно со мной двигалась в противоположном направлении. Извиваясь телом, она скользнула по дивану словно лиса, выуживающая добычу. Чувствовалось, как она играется со мной. Ее глаза блестели, одновременно впитывая в себя и отражая ночной свет, который старался заполнить всю комнату. Упершись в спинку дивана этот хищный зверек с милыми веснушками на носу понял, что сопротивление не имеет смысла. Я снова поцеловал ее шею, плечи, мои руки начали скользить по ее талии. Я снова слышал ее дыхание… Затем я поднялся выше, поцеловал ее ушко и провел язычком по мочке.

– Да… да… – как-то жадно произнесла Алиса.

Целуя ее ушко, я руками сдергивал с нее кофточку, она была на пуговках, но видимо некоторые держались не очень хорошо и среди стона я услышал, как они упали на пол.

– Да не обращай… ах… внима… – я поцеловал ее в губы. Я отодвинулся от Алисы, чтобы посмотреть на нее с далека, и оказался стоять на коленях перед ней на диване. Алиса лежала передо мной полностью без верха, ее грудь была на столько прекрасна – ровные очертания кругов, в центре которых красовались маленький возбужденные сосочки, вокруг которых просматривался небольшой ореол: «А она видимо ходит в солярий», – заметил я в голове. Она взяла одну мою руку и положила себе на грудь, затем взяла вторую и закинула к себе за голову, чтобы я стал ближе к ней, но я одернулся, снял с себя майку и вернулся обратно. Рукой я ласкал ее грудь, другой рукой волосы. Я целовал ее, я чувствовал, как она тает у меня в руках, затем я спустился ниже, начал целовать ее грудь, сосочки, потом поднялся выше и сказал на ушко:

– Пойдем на кровать… – я прошептал это так нежно, даже сам удивился, что я так могу.

По ее взгляду я понял, что она согласна. Я взял Алису на руки и понес в спальню, аккуратно положил ее на кровать и в то же время поцеловал ее шею, она жадно начала расстегивать ремень у меня на штанах, но что-то у нее это плохо получалось, и я ей помог. Расстегнув ремень, она резко сдернула с меня штаны, и я остался практически голый перед ней со стояком, которым можно было рубить дрова. Алиса подняла свои глаза наверх, наши взгляды встретились. Она взяла рукой за мой член, рука ее оказалась прохладной, и по моему телу сначала прошли приятные мурашки. Она начала мне дрочить. Как-то нежно, ласково, но в то же время с небольшой грубостью.

Затем я убрал ее руку, и снова поцеловал в губы. Положив ее на спину, я стянул с нее ее джинсы, которые удачно стянулись вместе с ее трусиками, так же я до конца снял с себя остатки одежды, и мы оказались друг перед другом абсолютно голые. Я целовал ее, она была полностью в моих объятьях, мы слились в одно целое, я слышал ее стоны, ее дыхание. Мы стали так близки, что можно было подумать, что мы всегда так были рядом друг с другом. Наши тела горели, сердца бились в унисон и вдруг…

Я начал путаться в мыслях, чувства жажды любви, добра и ласки начала замещать сильнейшая злость. Снова дрожь прошла по всему телу, и запах… этот запах, он сводил меня с ума. Снова от кончиков пальцев прямо в мозг меня заполнило чувство злости. Я начал сильно прижимать Алису к кровати, я слышал, как она стонет, все громче и громче, но я не мог остановиться. Она начла меня отталкивать, на столько на сколько ей хватало сил. Но я не мог с собой совладать, чувство злости и ненависти полностью завладело мной. Мои руки, не помню каким образом, оказались на ее шее, я начал ее душить, при чем не так в шутку, как обычно душат друг друга в порыве страсти. Я действительно захотел ее задушить, я не мог остановиться, я душил ее, душил, я слышал, как она кашляет, кряхтит, своими руками она пыталась разжать мои руки, убрать их с шеи. Алиса начала биться ногами, я видел, как вены на моих предплечьях и кистях наполнились кровью. В этот момент я ощущал громадное пламя злости внутри себя.

И вдруг так же резко меня отпустило, будто пламя злости внутри потушили огнетушителем или залили водой. Я резко отпустил горло Алисы, но следы от моих пальцев еще некоторое время были видны, она повернулась на бок и закашляла, затем молча оттолкнула меня, сошла с кровати, забилась в угол комнаты и начала рыдать, даже не плакать, а рыдать, а я не знал, что нужно сказать или сделать, когда произошло такое…

Тут я открыл глаза. Передо мной лежал флакон от духов, сигналами мой мозг проверил работает ли мой организм. Рукой и пальцами я протер свои глаза, из лежачего положения принял сидячее и замер в таком виде пытаясь переварить то, что сейчас произошло.

Обручальное кольцо

По ощущениям я сидел на полу минут тридцать, но встав и взглянув на часы я увидел красные мерцающие цифры – 01:20. В моей голове все перевернулось, там создался такой бардак, для уборки которого надо было бы вызвать клининговую службу, и, желательно, не одну. Все мысли, воспоминания, ощущения, восприятие просто перевернулись и превратились в поле бардака на полу главного зала внутри моей головы.

На секунду я представил, как спокойно шагаю по зале внутри своей головы, где вокруг валяются книги, какие-то записи, блокноты, разбитые вазы с цветами. Зал представляет собой некую смесь библиотеки и кабинета, он состоит из двух этажей. Чтобы добраться до второго этажа нужно дойти до конца центральной дорожки, и там сбоку будет малозаметная лестница, ведущая наверх. Наверху стоит очень много шкафов с книгами, каждый шкаф пронумерован арабскими цифрами, никаких названий типа «Семья», «Дом», «Работа». Все точно и просто – цифры.

На первом этаже дорожка, по которой я иду, покрыта длинным ковром по ширине этой дорожки, на ковре какие-то рисунки ни то греческие, ни то египетские, я так толком и не смог разглядеть. По бокам этой дорожки стоят столы и стулья, на столах этих абсолютный бардак: разбросаны книги, какие-то листки, на которых чернилами нарисованы каракули и так же небрежно зачеркнуты. Особое внимание я обратил на зеркала. Практически все зеркала были разбиты. Подойдя к одному из них, я обнаружил свое отражение в каждом из кусочков. Мой взгляд был по всюду, казалось, что тысячная толпа смотрит на меня и ждет моей великой речи.

Моя голова – некое подобие библиотеки. Видимо, это одна из тех библиотек, что на окраине города в неблагополучном районе.

Размышляя об устройстве внутреннего убранства своей головы, я не заметил, как подошел снова к окну и принялся разглядывать каждую мелочь на улице. Я обратил свой взор на фонарь и сделал заметку, что напряжение в нем скачет, либо лампочка внутри него вскоре перегорит, так как свет внутри фонаря то гас, то становился ярче. Затем я обратил внимание на калитку своей ограды, а именно на замок – он стучал, двигаясь то вперед, то назад. Ветер давал приказание двигаться калитке, а она покорно его слушалась. Я обратил внимание, что моя рука не пуста и в ней каким-то образом оказался стакан с водой… Очень странно, я не помнил, как я наливал себе воду в стакан. Вероятно, я так сильно на себе сконцентрировался, что мои действия были уже самопроизвольными.

***

– Здравствуйте, я могу вам чем-нибудь помочь? – за прилавком стояла девушка, одетая в строгий костюм, волосы ее были прибраны в аккуратный хвост, на ее аккуратном носу красовались очки без диоптрий, через стекла которых глаза совершенно никак не искажались. Кисти ее руки были обрамлены отличным маникюром, да и вся она как-то наигранно сияла.

Окинув взглядом помещение и прилавок, за которым она стояла я понял, что нахожусь в ювелирном магазине. Прилавок был освещен несколькими очень яркими лампами, да на столько сильно, что если сконцентрироваться на каком-либо кольце, подвеске или серьгах, то можно было бы напрочь ослепнуть. Прилавок, за которым я стоял был полностью наполнен обручальными кольцами, там тебе и с маленьким брильянтом, и с громадным на половину пальца, там же и обычные кольца – самые простые полоски из золота. Маленьких размеров, больших, средних, и все они были такие яркие, что мне приходилось иногда щуриться, чтобы разглядеть тонкости ювелирной огранки. Я смотрел на кольца, потом на маникюр продавца, потом снова на кольца, снова на маникюр и я понял, что я скорее смотрю не на маникюр, а на кольцо на безымянном пальце девушки. Я застыл, рассматривая это кольцо.

Это кольцо было совершенно, тонкая золотая полоска, сверху на ней черный камень в огранке из белого золота. Я не мог тогда понять почему этот черный камень на меня произвел такое сильное впечатление, но мой взгляд просто поразило это кольцо.

– А есть ли у вас что-либо подобное? – я поднял взгляд и указал пальцем на это кольцо.

– Ой, да, это из нашей новой коллекции, – улыбнулась девушка. По ней было видно, что она даже немного смутилась, но сделала вид, что она серьезно относится к работе.

Девушка-консультант прошла к соседнему витражу и достала из-под него коробочку, на которой были аккуратно уложены кольца:

– Вам какой размер нужен?

Я замешкался, пытался вспомнить какой размер, пытался представить палец, пытался быстро смоделировать, как я измеряю палец ниточкой, а потом переношу на линейку. Рука моя сама полезла в боковой карман куртки и достала оттуда клочок бумажки, на котором карандашом была написана одна лишь цифра:

«6»

Я сразу же понял, что это размер кольца и сказал наманикюренному консультанту:

– Шестой размер.

Девушка развернула к себе коробку с кольцами и провела пальцем по ряду колец, губы ее шевелились в такт произношения номеров размеров. Она перешла ко второму ряду и вдруг замерла, подняла взгляд на меня как-то наигранно улыбнулась и убрала коробку с прилавка, когда она вернулась у нее в руках была уже другая коробка, но с теми же самыми моделями колец. Вот снова ее палец начал бежать по ряду с кольцами, а губы все также продолжили двигаться в такт с остановкой на каждом кольце. Снова ее палец замер, но теперь уже было понятно, что успешно. Пальцы с отличным маникюром начали развязывать ниточку, за которую держалось кольцо.

Кольцо оказалось прямо перед мои носом, оно совершенно. Черный камень, что закреплен в оградку из белого золота немного высокомерно возвышался над тонкой золотой полоской, что впоследствии будет обвивать палец моей любимой жены. Несколько ламп со всех сторон своими лучами осветили этот камень, некоторые лучи падая на белую огранку отражались и преломлялись в несколько лучей, которые играя друг с другом создавали иллюзию звезды на полуночном небе, на которое смотришь, лежа в открытом поле вдали от города. Черный камень пытаясь поглотить в себя свет только лишь из-за своей природы все же старался не отставать от своих старших братьев брильянтов и медленно, но очень удачно преломлял лучи от ламп, превращая их во множество тонких и длинных лучей, которые хаотично пересекали друг друга и под движением руки девушки-консультанта создавали тысячи и миллионы звезд, а за ними черное полотно. Все это вместе создавало иллюзию звездного неба.

Не спрашивая даже о цене я жестом показал согласие, и это кольцо отправилось в коробку. Деньги из моего кармана отправились легкими движениями руки в руку продавца, а затем в кассу. Затем на ладоне вытянутой руки консультанта появилась коробочка с моим кольцом, за которой возвышалась уже на тысячу раз отыгранная улыбка того же самого консультанта. И так же спешно коробка с кольцом отправилась в карман моей куртки.

– Спасибо за покупку! – все так же улыбаясь произнесла девушка-консультант. Я просто сухо улыбнулся ей в ответ.

Выходя из ювелирного, я обратил внимание на зеркала на входе: «Странно, все прошло без происшествий, я просто выбрал кольцо и спокойно теперь куда-то иду», – мысли, будто бы печатной строкой промчались у меня в голове. Ручка выходной двери, моя рука. Дверь открылась, и ярчайшее солнце просто-напросто ослепило меня. Отражаясь от снега, от крыш домов и крыш автомобилей, от стекол зданий, все лучи света будто бы решили сконцентрироваться на мне одном. В своих глазах я видел только белый свет, я их прикрыл рукой, которая была уже одета в кожаную перчатку, и через несколько секунд мое зрение вернулось ко мне назад, но я уже был не на выходе из ювелирного магазина.

Мои глаза смотрели вниз, и я видел, как мои ноги одна за одной с каждым шагом перебирали снег и ветки со старыми пожелтевшими листьями. В правой руке я ощущал чью-то небольшую ладонь и пальцы, которые проходили между моими пальцами и жадно обнимали мою руку. Я повернулся и увидел те самые любимые и до боли знакомые черные глаза и черные волосы, что выглядывали из-под немного смешной вязанной белой шапкой. Алиса…

Алиса шла рядом со мной прямо нога в ногу. Ее рука сжимала мою руку крепко, но в тоже время ласково и как-то по-матерински. Иногда она кидала свой взгляд в мою сторону, и я так же иногда его ловил. Ее улыбка… В ней можно было прочитать, что она не просто так улыбается, а она действительно счастлива и даже чем-то заинтригована. Действительно, я тут и сам был довольно сильно заинтригован.

Моя левая рука находилась в кармане куртки, и я ощутил некоторую маленькую коробочку очень похожую на ту, в которую положили кольцо в том ювелирном магазине.

Взгляд снова опустился вниз, ноги все так же сами по себе перебирали снег, старые листья, ветки от деревьев. Вокруг нас было очень много деревьев, которые мелькали в поле бокового зрения. Впереди нас я увидел опушку. «Видимо туда и надо идти», – мелькнула заметка в голове. Уже взяв ноги под свой контроль и взявшись сильнее за руку, я и Алиса устремились в сторону опушки.

***

Выйдя на опушку, я обратил внимание на то, что это была не совсем опушка, точнее опушка, но не в том классическом понимании. Это был небольшой обрыв на краю леса. Прямо по горизонту перед нами открывался прекраснейший вид на горный хребет, что тянулся от самой крайней точки справа до самой крайней точки слева, казалось, что гора уходит в бесконечное пространство. Если вытянуть руку, то можно было подумать, что гора находится прямо рядом с нами будто снег с ее верхушек можно взять и сделать из него снежок. Выше этих гор была массивная синяя полоса кристально чистого неба, а еще немного выше желто-белым ярким светом нас освещало солнце.

Идя по лесу мы с Алисой изрядно замерзли, пар выходящий у нас изо рта и носа создал иней у меня на ресницах и на краюшке куртки, что касался моих губ. Обратив внимание на застывшую Алису, любующуюся видами, я увидел, что кончики ее волос стали седыми от инея, и мне захотелось убрать этот иней с ее волос, но я остановил себя, и просто любовался на то, как небольшая седина превращалась в капельки росы под лучами теплого зимнего солнца. Так же и на ее ресницах был иней, который превращался в такие же капельки росы и держался на ресницах никуда не спадая. Под нашими ногами оставалось всего несколько сантиметров земли до обрыва. Глянув немного вниз, я оценил расстояние до нижней точки и мне показалось, что там было где-то около двадцати метров и как-то лететь вниз не особо то и хотелось. Там в обрыве я видел редкие деревья и много, очень много снега, возможно он там накопился из-за того, что тень от верхушек подобных нашей не давала снегу превращаться в воду и скатываться вниз по ущелью.

Левой рукой я все крутил коробочку у себя в кармане, в голове была мысль о том, что я должен – к тому же внутри себя я ощутил это желание – сделать предложение моей прекрасной Алисе.

Снова повернувшись к Алисе, я увидел, что весь иней уже растаял и небольшие испарины от воды исходили от ее куртки, где лежали ее волосы. Она застыла, она была в изумлении, видимо она так же любила горы, как и я. Ее рука все так же была в объятьях моей руки и все это время они были неразлучны. Но мне пришлось это сделать, я выпустил руку Алисы из своей, и она повернулась ко мне с таким взглядом, с которым обращаются, когда есть какие-то претензии. Моя правая нога согнулась в колене, и я встал в классическую позу, в которую встают, когда делают предложение. Я абсолютно ничего не произносил, за меня все говорили мои действия. Наши взгляды переплелись, и внутри меня бушевал огонь любви, я чувствовал внутри как бьется сердце, но пульс был ровный, оно не колотилось, как тогда, когда мной овладевала какая-то непонятная сила, или энергия, не знаю, как это назвать. Сердце было спокойно, да причем на столько спокойно, что даже немного испугало меня. Я чувствовал это спокойствие, внутри меня было самое, возможно, сильное умиротворение. Мне кажется, такое спокойствие ощущают только тибетские монахи, уходя в нирвану.

С полным спокойствием и с абсолютной уверенностью я достал из кармана куртки ту коробочку, в которой лежало то самое кольцо, поднес ее перед собой и открыл. Взгляд Алисы перешел с моих глаз на внутренность коробочки, они немного округлились и мне показалось, что даже стали еще темнее чем были, я никак не мог разглядеть зрачка в них, как я только не пытался. Уголки ее губ немного приподнялись, ноздри ее аккуратного носика немного увеличились, а рука потянулась сразу же к той вещице, что лежала внутри коробочки.

Вдруг… тишина, полная тишина, я перестал слышать стрекотание птиц, перестал слышать, как завывает ветер в ущелье, перестал слышать, как колышутся ветки деревьев в лесу. Я перестал слышать все, и в этой тишине я услышал еле отчетливый голос Алисы:

– Да…

Перед глазами все поплыло. Я моргнул, и темнота дополнила тишину. На секунду мне показалось, что я умер.