Текст книги "Господа Игры, том 1"

– Я сама не совсем понимаю, просто выполняю приказ.

– Как же я ваш рассадник мракобесия ненавижу, – процедил ван Хинкес. – У вас своих подставлять – в порядке вещей, да? А если я тебе сейчас башку снесу?

– Может, за этим меня сюда и послали! – Тайра тоже разозлилась. – Чего ждешь? Давай, начинай! На помощь звать не буду!

– Успокойся, нечисть, – сбавил обороты ван Хинкес. – Смелая нашлась… Это ересиарх твой тебя сюда отправил или ваш новый господин Ректор?

– Господин Ректор.

– И с какой целью?

– А чтобы больше желающих башку мне снести меня в лицо узнали!

– Слышь, ты, ведьма, я тебя серьезно спрашиваю!

– Не лезь ко мне, Айгер, – прошипела Тайра. – Я Хартию не нарушаю. Повода голову мне рубить у тебя нет. Не начинай бойню, живых ведь не останется.

– Ты, что ли, позаботишься?

– Не провоцируй. Дай мне пройти.

Тайра попыталась проскользнуть мимо него вдоль стенки, но он недобро улыбнулся и сдвинулся на шаг в сторону, опять закрывая ей дорогу.

– Я не закончил, – сообщил он.

– И не закончишь! – металлический голос Гудрун раздался откуда-то сбоку.

Айгер с неохотой вытянулся по стойке смирно, отчего стал казаться еще выше и массивнее, чем был. Тайра кивнула Гудрун, подразумевая благодарность, и немедленно удалилась подальше от места разборок.

– Н-н-ну? – Гу грозно взглянула на ван Хинкеса. – А у тебя какие дела с аль′Кхассой?

– Нет у меня с ней никаких дел, – тоном уставшего оправдываться подростка ответил Айгер.

– Или ты ее тоже уже… – Гу подбирала слово, – объездил?

– Ее объездишь, – огрызнулся ван Хинкес и в ответ на удивленный взгляд Гу быстро пояснил: – Она не в моем вкусе.

– С каких пор у тебя появился вкус? – вопрос Гу был полон презрения и ответа не подразумевал.

Ван Хинкес ожидаемо промолчал.

– Вольно, – Гу позволила ему расслабиться.

– Что она тут делает? – на секунду оглянувшись назад, спросил он.

– Учится, и причем неплохо. Ты имеешь что-то против?

– Странно, что вы не имеете ничего против.

– У меня насчет аль′Кхассы чувства смешанные, но у меня на то есть основания.

– А мне достаточно одного ее существования.

– Ты бы о субординации не забывал, – напомнила Гу.

– Виноват, госпожа Командор, мэм, – признал ошибку ван Хинкес.

– Не слышала, чтобы у аль′Кхассы были проблемы с Лигой.

– По-моему, это у Лиги проблемы с аль′Кхассой, мэм, – осторожно предположил Айгер, – просто мы этого еще как следует не осознали.

– И давно вы знакомы? – Гудрун нахмурилась.

– Около года.

– И где же ты ее встретил?

– В Монсальвате. В Публичной библиотеке.

– Ты меня удивляешь, Айгер, – Гу усмехнулась. – В Монсальвате, да еще и в библиотеке! Не знала, что тебе известны такие места, как библиотеки.

– Избитая издевка, мэм.

– Хочешь сказать, ее выгнали из Монсальвата?

Ван Хинкес с недоумением уставился на Гудрун, потом ухмыльнулся и заявил:

– Вот это был бы номер. Конечно нет. Я вообще-то удивился, когда ее в Монсальвате встретил: они же Ишанкар на дух не переносят.

– Значит, аль′Кхасса все-таки из Ишанкара.

– Обалдеть, мэм, у вас еще были сомнения?

– И есть сейчас! – зло рявкнула Гудрун. – Если она из Ишанкара, почему Айзекс не дала ей академсправку?

– Не понимаю, о чем вы, – признался Айгер.

– Тебе и не надо. Ну и что аль′Кхасса делала в библиотеке Монсальвата?

– Не могу знать, мэм. Какие-то книжки… Стандартный допуск, как и для всех остальных студентов. Ничего сверх этого Горан для нее не запрашивал.

– Опять Горан! – недовольно сказала Гу. – Не нравится мне эта парочка. Ни Горан, ни его дочь.

Айгер снова в недоумении свысока взглянул на Гудрун.

– Много знать всегда так приятно? – поинтересовался он.

Гудрун залепила ему подзатыльник, но дотянулась только до уха.

– Виноват, мэм, – привычно извинился ван Хинкес. – Я в смысле того, что никакой он ей не отец, разве что приемный. Но родной – точно нет.

– Это почему? – строго спросила Гу.

– Ну знаете, мэм, – Айгер ухмыльнулся. – Горан, конечно, мужик, в смысле, он мог бы детей иметь… Но от шести до девяти лет мальчишки про машинки думают.

– Не поняла, – голос Гудрун стал отливать металлом.

– Ну, я в смысле того, что аль′Кхассин родной брат старше нее на одиннадцать лет. Это во сколько Горан должен был его… это… Ну короче, вы поняли… Горану же сейчас лет тридцать пять… Разве что магией.

– У Тайры есть брат? – уточнила Гу.

– Был, – веско сказал ван Хинкес. – Она его того… Убила, в общем.

– Родного брата?

– И его жену, – добил Гудрун ван Хинкес. – Правда, выбора у нее особо не было, надо признать. А вот обратно их вернуть у нее не вышло… Маленькая она еще. И никого рядом не оказалось из тех, кто мог бы… Помочь, в общем.

Гудрун уперла одну руку в бок, а другой схватилась за затылок, одновременно лихорадочно соображая и пытаясь удержать себя в рамках приличий, чтобы не разораться прямо в коридоре. Она повернулась к Айгеру спиной, прошла пару шагов и вернулась обратно.

– Скажи, что ты бредишь, – попросила она. – Что все это полная чушь.

– Это не чушь, мэм. Я думал, вы знаете, что она…

– Рот закрой! – прикрикнула на него Гу. – Не хочу этого слышать!

– Хотите или нет, мэм, но… – Айгер пожал плечами.

– Мать твою! – выругалась Гудрун. – Твою мать! Чертов Горан! Если все это правда, то он сделал меня, как девчонку!

– Что значит – если это правда? – обиделся ван Хинкес.

– Так, Айгер, – уже спокойно сказала Гу. – Отложим наши дела до следующей недели. Сейчас я буду заниматься аль′Кхассой. И рот не открывать! Понял меня? Это приказ!

– Есть, мэм, – ответил Айгер, и, после того как Гу указала ему на выход, козырнул и удалился по коридору.

…Гудрун буквально влетела в свою приемную. Секретарша подскочила вместе с компьютером.

– Эрна! Оформляй мне командировку в Берлин на методсеминар! Срочно!

– Но вы же не хотели туда ехать, мэм, – испуганно отозвалась секретарша.

– И сейчас не хочу! – резко ответила Гу. – Но мне нужен официальный повод, чтобы поговорить со старой подружкой. И если кто будет меня спрашивать – я в Монсальвате.

Гудрун накинула шубу и вышла из приемной, громко хлопнув дверью.

Эстер медленно потягивала кофе, наслаждаясь ароматом корицы и шафрана. Она заметила Гудрун еще у самых дверей кофейни. Общаться не хотелось, но Гу высмотрела ее среди других посетителей, решительным шагом направилась к ее столику, резко отодвинула ажурный венский стул и села, закинув ногу за ногу. Эстер не сказала ни слова, продолжая маленькими глотками отпивать кофе.

Гудрун не выдержала первой.

– Н-ну? – спросила она. – И за что вы выгнали аль′Кхассу из Ишанкара?

Эстер отставила чашечку, аккуратно, чтобы не смазать помаду, промокнула губы салфеткой и спокойно, глядя Гудрун в глаза и чувствуя, как торжество заполняет все закоулки ее души, произнесла:

– Если бы мы выгнали аль′Кхассу из Ишанкара, она уже была бы окончательно мертва. Но она нужна нам живой!

Лицо Гудрун превратилось в маску, и Эстер почувствовала, что наконец-то, спустя столько лет, она полностью отмщена!

Каждому свой

Год 2-й ректорства сэра Бергера, весна

Горан незаметно вышел из теней, остановился под старым дубом и осмотрелся. В городском парке царили сумерки, на скамейке неподалеку страстно целовалась какая-то пара, пожилая дама в старомодной шляпе выгуливала хромоногого шпица. Горан постоял еще полминуты, застегнул на все пуговицы пальто и вышел на дорожку.

Он медленно шел через парк, наблюдая, как красное солнце постепенно закатывается за горизонт над огромным фонтаном, вдыхал ароматы расположившихся по периметру маленьких кофеен и уже почти ночную прохладу. Он дошел до ажурной решетки, обрамляющей парк со всех сторон, вышел на небольшую улочку и прогулочным шагом добрался до смотровой площадки. Город внизу был расцвечен разноцветными огоньками, еще не такими яркими и режущими глаз, какими они станут всего через каких-то полчаса, когда на вечерние кварталы опустится абсолютная тьма.

Человек в потертой кожаной куртке подошел неслышно и встал рядом, опершись обеими руками о парапет. Горан приветственно кивнул и продолжил созерцание огонькового ковра под горой. Его спутник вытащил из внутреннего кармана мягкую пачку сигарет, выбил одну через разорванный край, закурил, сложив руки домиком, и в пол-оборота повернулся к Горану.

– Он у меня, – сказал он. – Все в силе?

Горан кивнул и королевским жестом протянул к нему развернутую кверху ладонь.

– Не так сразу, брат, – предупредительно оскалился мужчина.

Горан хохотнул.

– Деньги переведены на твой счет в полдень. Можешь проверить.

Мужчина отошел на пару шагов и достал из воздуха мобильник. Горан краем глаза наблюдал, как он быстро разговаривает, видимо на родном венгерском, и считал огни. Наконец мужчина щелкнул крышкой телефона и вернулся к Горану.

– Хорошо. – Он вынул из-за пазухи сложенный в несколько раз бумажный пакет, такой, в котором отправляют важную корреспонденцию.

– Как ты это делаешь? – в сотый уже раз спросил Горан. – Как добываешь то, что добыть невозможно?

– Ты платишь мне за результат, а не за процесс, – мужчина затянулся. – Оставайся в неведении. Ко мне в подмастерья тебе уже поздно, да и целее будешь, если меня когда-нибудь поймают.

– Де Гранж отрубит тебе обе руки, это точно.

– Я сказал – если поймают. Если, Горан. И вероятность этого крайне мала. А тому, что Монсальват локти себе кусать будет, я очень рад. Надо и святошам поволноваться.

Горан забрал конверт из его рук и достал из него круглый, восьми сантиметров в диаметре, медальон на массивной золотой цепи. От центра медальона, пустого сейчас углубления, предназначенного для большого драгоценного камня, расходились четыре конусовидных луча, выложенные сапфировыми кабошонами. Горан любовно погладил камни указательным пальцем и чуть улыбнулся.

– Ну и зачем тебе это? – спросил мужчина. – Никак задумал убрать Бергера?

– Это было бы неплохо, – Горан снова хохотнул. – Бергер меня за два года достал страшно сказать как, но на этот раз это не для него.

– Меня это не касается, брат.

– Мудро, – ответил Горан.

– Приятно было сотрудничать. Если что, где меня искать – знаешь.

Горан кивнул, и мужчина удалился во тьму, маяча красным пятнышком догорающей сигареты. Он дошел до места, куда не попадал свет от фонарей и нырнул в тени.

Горан еще какое-то время наслаждался видом ночного города, а потом достал телефон и набрал свою приемную.

– Господин Секретарь, сэр ′т Хоофт еще у себя?

– Должно быть, сэр, – тоном дворецкого ответил Кервуд.

– Ну тогда попросите его зайти ко мне, как он освободится.

– И когда он должен освободиться, сэр?

– Да минут через пять, – прикинул Горан, сбросил звонок, постоял еще пару минут и шагнул в Ишанкар.

…Хет Хоофт сидел в своем кресле в кабинете Ректора и вертел медальон в пальцах. Сапфировые кабошоны, идеально подобранные по цвету, переливались в свете ламп, и сложно было поверить, что медальону более восьмисот лет. ′Т Хоофт еще раз внимательно осмотрел артефакт и положил его на ректорский стол. Горан с удовольствием наблюдал за магом, пока тот, идеально пряча свою заинтересованность артефактом, вроде бы безразлично его разглядывал.

– Это Монсальватский Крест, – ′т Хоофт наконец констатировал явный факт.

– Бесспорно, – подтвердил Горан.

– И откуда он у вас, господин Ректор, смею спросить?

– Купил, – запросто ответил Горан и с еще большим удовольствием увидел, как бровь ′т Хоофта поползла вверх.

Маг деликатно промолчал, не став осведомляться о том, из каких средств, личных или Университета, и у кого Горан приобрел медальон.

– Да ладно вам, сэр ′т Хоофт, – Горан усмехнулся. – Не такие уж и большие деньги пришлось выложить.

– Не такие большие, каких он стоит, вы хотели сказать.

– Иногда мне становится страшно от того, насколько хорошо вы меня понимаете, сэр, – хохотнул Горан.

– Такова моя служба, – спокойно сказал маг.

– Чтобы мне было страшно?

Йен медленно улыбнулся:

– И это тоже.

– Монсальватский Крест считается неработающим артефактом, – Горан перестал шутить, – но это заблуждение. Его просто никто не может активировать. Кроме вас.

– С чего вы взяли?

– Я в вас верю.

– Верю не верю – не те категории, в которых можно размышлять о таких вещах.

– Мне все равно, в каких категориях вы будете об этом размышлять, сэр хет Хоофт, – не стал препираться Горан. – Мне нужно, чтобы этот артефакт работал, и дать на все я могу вам не больше трех дней.

– Я, конечно, не какой-нибудь заурядный Техник, – задумчиво сказал ′т Хоофт, – но пятьсот лет, в течение которых Монсальватский Крест никто не мог активировать, говорят не в мою пользу. Трех дней может не хватить.

– Хватит, я не сомневаюсь.

Маг снова взял в руки медальон.

– Сэр Бергер, вы понимаете, насколько это страшная вещь?

– Вполне.

– И вы хотите, чтобы я заставил ее работать?

– Вы сами сказали, что ваша служба заключается еще и в том, чтобы мне было страшно.

– Да, но мне тоже будет не по себе, а я себе не враг.

– Вы сомневаетесь в своих силах, сэр ′т Хоофт?

– Я не люблю создавать вещи, которые убивают всех без разбора, а это именно такая вещь. И, учитывая, что Монсальватский Крест так никогда и не был изучен до конца, неизвестно, что он начнет вытворять при активации.

– Поэтому я даю вам три дня, а не один, чтобы вы успели в общих чертах прикинуть, как артефакт будет себя вести после активации.

Хет Хоофт некоторое время оценивал его слова, осторожно сканируя артефакт, потом взглянул на Ректора, но тот выдержал его взгляд.

– Могу я спросить, сэр Бергер?

– Спросить можете, – ответил Горан.

– Понятно, – коротко и с неудовольствием произнес ′т Хоофт. – Значит, ответа я не получу.

– Не волнуйтесь, сэр. Обещаю, артефакт вернется к вам в конце следующей недели, и тогда вы сможете сделать с ним все, что пожелаете.

– А если не вернется?

– Вернется.

– Почему вы так уверены?

– Потому что я Господин Игры.

Йен усмехнулся, но Горан понял, что маг уже вовсю обдумывает, с какой стороны начать подходить к артефакту. Он забрал медальон, спрятал его в свой Арсенал, поднялся из кресла, чуть поклонился и направился к двери. Горан поднялся вслед за ним.

– Еще кое-что, сэр хет Хоофт, – остановил его Горан. – Я знаю, вам будет тяжело удержаться, но, пожалуйста, не впутывайте в это дело вашу Ученицу. Не портите мне партию.

– Я всегда полагал, что играть против своих же, если, конечно, это не Гиварш и не господин Хранитель, моветон.

– Согласен. Но я почти открыл вам свои карты, поэтому смею надеяться, что вы не сочтете меня подлецом.

– Интересно, – задумчиво протянул хет Хоофт, – я в молодости тоже был настолько смел или глуп, уж не знаю, чтобы играть такие партии?

– Судя по тому, что рассказывал о вас сэр Котца, мне до вас далеко.

– Сомнительный комплимент, если смотреть на него с высоты моего возраста и опыта в подобных делах.

Горан улыбнулся, приложил руку к груди и почтительно поклонился.

– Как вы там говорите? – спросил ′т Хоофт. – Верю не верю?

– Это вы говорите.

– В ближайшую неделю я буду искренне верить в то, что вы и правда Господин Игры.

′Т Хоофт еще раз поклонился и вышел из кабинета Ректора. Горан уселся в кресло абсолютно довольный собой.

Лея мягко вплыла в кабинет к Гиваршу, присела на краешек тонконогого стула и королевским жестом сложила на коленях изящные ладони. Морис оторвался от компьютера и посмотрел на нее.

– Слышал про Монсальватский Крест, мой лорд? – спросила Лея.

– Даже видел. Лет семьсот назад.

– А ближе к нашей эпохе?

– Ближе не видел. Но знаю, что в реликварии Монсальвата его больше нет.

– А он там был?

– Определенно. Пятьсот лет он нигде не всплывал, потому что Монсальват упрятал его в реликварий, скормив магическому миру байку о том, что он потерян навсегда, но мы-то точно знали, что это ложь.

– И как он оказался у Бергера? Реликварий Монсальвата – истинный реликварий, а не тот музей с побрякушками, куда они водят туристов, – Лея многозначительно посмотрела на Мориса, – находится неизвестно где, может в подпространстве. Как Бергер достал артефакт?

– Бергер достал деньги, Лея. Большие деньги. Очень большие. А артефакт достал тот, кто может достать все что угодно откуда угодно. Кажется, его зовут Банди, и он трейсер и король воров, и названный брат нашего господина Ректора. Кто еще будет настолько безрассуден, чтобы бросить вызов монсальватским святошам, как не Бергер, и настолько искусен, чтобы незаметно ограбить их реликварий, как не Банди? – Морис повертел в пальцах нож для бумаги и вернул его обратно на стол.

– Ты не спрашивал себя, почему Монсальваткий Крест за пятьсот лет так никто и не активировал?

– Никто не смог. Дрезден его всем своим тогдашним составом запечатывал.

– Не надо со мной так, мой лорд, – с укоризной попросила Лея. – Ты прекрасно знаешь, что артефакт не был активирован только потому, что Ишанкару не было в этом нужды. Только наши некроманты способны с ним сладить.

– На что ты намекаешь?

– Скажи мне сам.

Гиварш встал, отошел к камину и передвинул статуэтки на каминной полке.

– Я понятия не имею, зачем Ишанкару понадобился Монсальватский Крест, – признался он. – Или Йен совсем двинулся на своих исследованиях, что маловероятно, или Бергер затеял очередную партию, и это уже близко к истине.

– Я тоже так думаю, – Лея кивнула. – Но я не хочу разбираться в тонкостях.

– Но боишься, что Бергер разрушит равновесие магического мира?

– Того, что его партия спровоцирует войну. Впрочем, если Монсальват продавит свое предложение на Межуниверситетском Совете, то война в том или ином виде все равно неизбежна. Вопрос в количестве жертв и в том, кто ее начнет, и я не хочу, чтобы это был Ишанкар, а поэтому не проще ли испортить Бергеру партию в начале?

– Мы не сможем испортить Бергеру партию. Он прекрасно знает нашу манеру игры и читает наши действия еще до того, как мы их предпринимаем, поэтому я категорически против того, чтобы вмешиваться в его игру в начале. А вот когда ситуация станет критической, можно попробовать спасти магический мир от глобального конфликта.

– Вернуть артефакт Йену?

Морис покачал головой.

– Лея, милая моя, особенность Монсальватского Креста в том, что его не может запечатать тот, кто его активировал. Если артефакт попадет на активацию к Йену, а это к гадалке не ходи так, то бессмысленно возвращать его ему обратно.

– Тогда кому?

– А есть варианты? И вот это меня больше всего настораживает: что Бергер знает и может больше, чем в его силах. Возможно, он действительно Господин Игры.

– Он Господин Игры.

– Спасибо, – саркастично поблагодарил ее Морис.

Лея засмеялась.

– Может, Бергер наконец-то решил ликвидировать монсальватских апологетов, которые настроены против нас?

– Их же артефактом? Это было бы красиво, но нет. Не думаю. Хотя это первое, что приходит на ум, и поэтому неверное. У Бергера свой стиль игры, и он слишком тонкий, чтобы понять его сразу и ничего не упустить. Поэтому, Лея, пока я не разберусь, что господин Ректор затеял, мы ничего делать не будем. Будем наблюдать. Судьба – штука причудливая, и ни одна партия не обходится без непредвиденных обстоятельств. Наша задача эти обстоятельства не упустить, а потом посмотрим, как повернуть это в нашу пользу.

– В пользу Ишанкара?

– И в пользу Дома Ишанкара тоже.

Лея послушно кивнула, встала и неслышно скрылась за дверью.

Горан вошел в тени и через несколько шагов в полной темноте остановился. Он закрыл глаза, сделал пару глубоких вдохов и снова взглянул вокруг. Тени стали живыми. Они медленно дышали, чуть колыхались, изменяясь по плотности, цвету, наполненности энергией, разными сущностями и еще чем-то, что Горан не мог с достаточной четкостью идентифицировать. Он прошелся еще немного, привыкая к этим ощущениям. Так было всякий раз, когда он использовал тени не только для перехода: нужны были несколько секунд, чтобы почувствовать этот мир, стать его частью и перестать выделяться. Живых, обладающих телом, существ тут не очень жаловали. Он остановился и позвал Сэла.

Вероятность того, что Сэл проигнорирует его зов, была велика. А еще Сэл мог развернуться и уйти, узнав, что Горан не собирается посвящать его во все подробности своей нынешней игры. Правда, стоило признать, что старый лис все равно знал об Ишанкаре слишком много и не потерял навыков разумно мыслить даже в смерти, поэтому прочитать партию мог и самостоятельно, без подсказок. Но это к лучшему. Пусть прочитает. Помогать ′т Хоофту Сэл не станет, а вот Ректору – вполне себе да, хотя бы из чувства солидарности.

– Господин Ректор Ишанкара, – елейно произнес Сэл, медленно появляясь по частям из темноты, словно проходил сквозь завесу водопада. – Чтоб я окончательно умер!

– Было бы не лишним, – усмехнулся Горан.

– Не дождешься. Чего надо?

– Хочу узнать, сможешь ты провести Змея или нет?

Сэл помолчал немного, заложил руки за спину и покачал головой.

– Горан, – хищно улыбнулся он, – не стоит испытывать мою гордыню. Что значит «провести Змея»? Он не играет в наши игры не потому, что не умеет, а потому, что не играет, но партии читать его с детства учили, так что обмануть его непросто. Мыслит он не хуже тебя и меня. Что тебе конкретно надо?

Горан запустил руку в задний карман джинсов и вытянул за цепочку медальон. Он медленно раскачивался из стороны в сторону перед лицом Сэла, и тот некоторое время заворожено следил за ним, как будто поддался его гипнозу.

– Поверить не могу, – наконец признался Сэл. – Йен активировал Монсальватский Крест! Мы что, воюем?

– С чего ты взял, что мы воюем?

– А зачем тебе иначе эта дрянь?

– Я вам, некросам, поражаюсь, – с чувством сказал Горан. – Сами создаете подобные вещи, а потом называете их дрянью.

– Мы просто смотрим правде в глаза. Так зачем тебе этот артефакт?

– Хочу убить нескольких зайцев одним выстрелом.

– Горан, дорогой, – Сэл елейно осклабился, – Монсальватский Крест способен одним выстрелом убить очень много зайцев! И людей тоже. – Сэл перестал скалиться. – Если тебе неизвестно или если ты вдруг подзабыл историю, то Монсальват ненавидит Темные Науки с тех самых пор, как напоролся на этот артефакт и их осталось не более пятидесяти человек. Какого черта тебе не жилось спокойно и ты притащил эту дрянь – да, дрянь! – в Ишанкар?

– Я тебе отвечу, – сказал Горан. – Мне не нравится, когда мне диктуют, что и как я должен делать. Монсальват опять поднимает голову, они не боролись с демонами с тех пор, как прикрыли Дрезденскую Академию. Открыто де Гранж про свое знакомство с аль′Кхассой сказать не может, но, так как сэр ′т Хоофт уже раскрыл на Конвенте, что у него в учениках девушка, Монсальват получил формальный повод заявить об опасности. Эстер сказала, что на Межуниверситетском Совете Монсальват в очередной раз заявил, что Темные Науки – это ересь и мракобесие. Ставят в пример Торфиорд и персонально Гудрун, потому, что она держит старую башню.

– Монсальват совсем слеп и глух, если они до сил пор не знают, кто на самом деле держит старую башню!

– Тем горше будет их разочарование. Монсальват утверждает, что, раз сэр Котца оставил преемником никому не известного Джо Бергера, это свидетельствует о том, что Ишанкар в закате, а нынешний Ректор слаб. ′Т Хоофт со своей Ученицей введут Список Б и выйдут из подчинения Ректора сразу, как только им захочется.

– Ну понятно, – Сэл не стал дослушивать. – Святоши опять раскачивают лодку. Де Гранж пытается прикрыть свою задницу, чтобы ее не надрали, когда все узнают, что ему было известно о существовании некромантессы еще три года назад. Что собираешься делать?

– Поставлю всех на полагающиеся им места. Монсальват не знает, кто такой Бергер, и не узнает до поры до времени, но считаться с ним будет однозначно.

– А Монсальватский Крест тебе для этого зачем?

– Я им его верну. Активированным. Они столько столетий утверждали, что Крест потерян в тенях, что пора вернуть им их драгоценную пропажу.

– Дерзко. Самонадеянно. Безрассудно, – оценил его идею Сэл и заорал: – Да ты просто спятил! Активировать Монсальватский крест! Ты развяжешь войну!

– Это было бы неплохо, но нет, – серьезно сказал Горан. – Я всего лишь продемонстрирую им нашу силу. В тенях артефакт никого не угрохает, вы тут и так все мертвы, а трейсерам хватит ума немедленно свалить и поднять тревогу. Крест они засекут быстро.

– Допустим.

– Послезавтра состоится Конвент, сэр ′т Хоофт будет там присутствовать. За полтора дня Монсальватский Крест наделает столько шума, сколько Монсальвату и не снилось.

– Про шум я понял, а вот про сочетание остальных факторов – не вполне.

– Когда хет Хоофта спросят, что он думает про артефакт, он поделится своими ценными соображениями и не будет даже пытаться отвертеться от того, что сам его и активировал.

– Логично, что его спросят, какого черта он это сделал!

– И он честно ответит, что ему приказал это сделать сэр Бергер, – Горан злорадно улыбнулся. – И ′т Хоофт приказ выполнил, заведомо зная, что может лишиться головы за активацию этого артефакта. А до тех пор, пока ишанкарские Некроманты находятся в полном подчинении Ректора, к Ишанкару никто и близко не подойдет. Все сомнения насчет того, идет ли Ишанкар к упадку, моментально исчезнут. Монсальват притихнет, потому что у них нет и не было специалиста, который сможет справиться с их артефактом, а они позиционируют себя борцами с ересью и мракобесием, вот пусть и покажут, на что способны!

– Но у них и правда нет такого специалиста, – напомнил Сэл. – Артефакт вынесет половину Монсальвата прежде, чем они уговорят кого-нибудь из некромантов вернуть Крест в стабильную фазу.

– Не вынесет. Сэр хет Хоофт над артефактом слегка поработал.

– Слегка? Ты это точно про Йена?

– У Монсальвата, конечно, нет своего специалиста, – Горан не стал спорить. – Мессир Бенедикт крест не осилит…

– Мессир Бенедикт мертв уже лет как триста, – перебил Горана Сэл. – Он к Монсальватскому Кресту на перегон не подойдет, чтобы не сдохнуть окончательно.

– Ангерштайн им помогать не станет, – продолжил Горан, – воспользуется поводом продемонстрировать де Гранжу, сколь велика была его ошибка с закрытием Академии. Других сильных некромантов де Гранж просто не найдет, Академия спрятала их от Монсальвата и не выдаст, а если де Гранж все же отыщет хоть кого-то – не уговорит. Дрезден очень зол на Монсальват. Есть лишь один человек, который у всех на виду и который реально сможет сдержать артефакт. Нюанс в том, что Монсальват, распустив Академию, хорошенько напакостил и ему. Он к ним добрых чувств не испытывает, и как они станут его уговаривать, предположить сложно. А я хочу, чтобы они опустили очи долу и вспомнили о смирении! И так как Ноэль возжелает иметь Монсальватский Крест у себя, Монсальват на коленях будет стоять, лишь бы их потенциальный спаситель стал реальным!

– Я его знаю? Того, о ком ты говоришь?

– Конечно знаешь.

Сэл некоторое время думал, а потом покачал головой:

– Он не сможет дезактивировать Крест. Не хватит силы. Он разве только, как ты и сказал, вернет артефакт в стабильную фазу. Магии Йена противостоять может только аль′Кхасса.

Горан кивнул. Сэл хитро прищурился:

– Опасная игра. Девчонка еще не обладает соответствующими навыками.

– Зато у нее золотая голова и силы хоть отбавляй. Придумает что-нибудь.

– А если нет? Йен тебе шею свернет, если вдруг что.

– Ты тоже в стороне не останешься, если вдруг что, однако обходиться с аль′Кхассой так, как это делает ′т Хоофт, неверно. Она слишком молода для работы Куратора. ′Т Хоофт отдал ее Дарнеллу, даже не спросив ее мнения. Дарнелл, конечно, тоже хорош…

– И в чем Йен не прав? – снова перебил его Сэл. – Раз он согласился на предложение Ксандера, значит, он не сомневается в ее силах.

– А должен сомневаться! Она еще просто Ученица!

– Но это его Ученица, и он делает с ней что хочет.

– Это моя Некромантесса, – напомнил Горан. – И она не рабыня и не вещь. Я хочу, чтобы он перестал испытывать ее на прочность подобными методами.

– И для этого заставляешь его своими руками подставить ее под удар?

– Точно.

– Опасная игра, Горан, – снова покачал головой Сэл. – А если все пойдет не так? Если форс-мажор? Его просчитать невозможно.

– Если ты о Гиварше, то уже просчитал.

– А если не о Гиварше?

– А вот это просчитает сам Морис. Он уж держит нос по ветру и веселья не пропустит, просто не сможет удержаться, так что он в данном случае моя страховка.

– От артефакта могут погибнуть люди.

– Могут, – подтвердил Горан. – Но постараемся обойтись без жертв.

– Почти невероятно. Так зачем тебе я?

– Мне нужно, чтобы ты придержал Змея.

– За хвост его держать? – уточнил Сэл.

– Я оставлю Монсальватский Крест в тенях на пересечении магистралей у Первого Перехода под носом монсальватских трейсеров, пусть найдут, но и Змей не пройдет мимо такой магии, кинется спасать мир, заберет артефакт и отдаст его сэру ′т Хоофту. Сделай так, чтобы он артефакт не трогал и вообще в партию не лез.

– А почему ты ему не прикажешь? Это быстрее, проще и эффективнее.

– Потому что он все испортит. Хоть он и не играет, голова у него варит отменно, ты сам сказал. Он моментально высчитает и последствия, и откуда ноги растут, и мы получим форс-мажор в его лучшем виде: в виде господина Хранителя аль-Малика. Приказать Змею прямо нарушить Закон я не могу, я все же Ректор, гарант, так сказать, поэтому Змея надо придержать из теней. Кроме тебя мне просить некого. Я доступно объясняю?

– Более чем. Но смотри, Горан, если что, то тебе и от Змея достанется. Защита наших некросов – его первейший Долг, а ты подставляешь сразу обоих.

– Я защищаю Ишанкар. Согласно Закону Ректор в интересах Ишанкара имеет право делать все, что ему заблагорассудится, даже некромантами жертвовать.

– Смотрю, выучил Закон?

– Только те части, какие выгодны мне, – усмехнулся Горан.

Сэл усмехнулся в ответ.

– Давай, сэр Бергер, бросай эту гадость и проваливай. Ты меня утомил.

– Как скажете, господин Ректор, – Горан картинно поклонился.

Он раскрутил артефакт над головой, задавая ему направление и координаты несложными заклинаниями, и с удовольствием зашвырнул его подальше в тени. Сэл метнулся за ним, даже не попрощавшись.

Горан хохотнул. Он был уверен, что еще никто до него не говорил Сэлу: «Фас!».

Телефон зазвонил в тот момент, когда казалось, что все дела на сегодня были завершены. В кои-то веки вечер понедельника был свободен, и Тайра уже прикидывала, чем бы таким заняться, чтобы ничего не делать, но телефонный звонок резко вырвал ее из приятных размышлений.

– Приветствую. Чем занимаешься? – поинтересовался Фэйт тоном, из которого явственно следовало, что ему абсолютно все равно, чем она занимается, и поприветствовал он ее только потому, что разговор надо было как-то начать.

Звонки Фэйта ассоциировались у Тайры с неприятностями, хотя он звонил не так часто. Она на секунду затаила дыхание, прикидывая, соврать ли ему, что очень занята, или сказать правду, потому что от Фэйта не так-то просто было отделаться, и в итоге выбрала золотую середину.