Текст книги "Воин пяти Поднебесных. Пророчество"

Сначала Сали ощутила облегчение. Это не был обломок Незры; все коконы, составлявшие ее родной город, она прекрасно знала. Кланы строили свои города из определенных материалов, которые добывали в Травяном море. Незра возникла на далекой северо-восточной окраине моря, и ее оболочка была выкрашена в цвет молодого плюща, а плоть состояла из бамбука, акации и макассара. Развалина, обнаруженная Сали, была буро-зеленой, с металлическими внутренностями и выбеленной солнцем тиковой плотью. Железо обработали молотами, а значит, этот город, скорее всего, родился на юго-востоке. Вероятно, это и был Анкар, о котором говорили икуанцы.

Но как этот кокон оказался здесь и куда девались остальные?

Сали посмотрела на сторожевую башню, поскрипывавшую на краю кокона. Она достала кнут и, сделав резкое движение запястьем, захлестнула кончиком балку на верхнем ярусе. Сокращаясь, кнут потянул ее за собой на башню. Сали ловко приземлилась на тонкие перила.

Она посмотрела вдаль со своего насеста, и у нее перехватило дух. Отсюда и до горизонта, куда хватало глаз, в свете трех лун Травяное море было усеяно разбитыми корпусами катуанских городов. Бесчисленные коконы лежали разбитые, сожженные, разломанные, раздавленные – каждый представлял собой небольшую руину посреди океана зелени. Одни еще извергали черный дым, другие, судя по всему, выгорели вплоть до железного корпуса, третьи покорились растительности Травяного моря.

Здесь, очевидно, произошла великая битва. Сали видела останки двух или даже трех городов. Уцелевшие строения казались заброшенными, у одних рухнула крыша, у других недоставало стены. Неподалеку от того места, где стояла Сали, валялись обломки второго анкарского кокона, а чуть дальше – третьего. На полпути к горизонту оставшиеся коконы выстроились полукругом – там наконец и упокоился город Анкар.

Сали сама не знала, долго ли смотрела на обломки своего мира. Но отвести взгляд она не могла. Она считала коконы, пытаясь понять, какие города и кланы погибли. Сколько друзей и товарищей пало? Скольких поглотила пучина Травяного моря? Она вновь подумала о Мали и Цзямине и мысленно вознесла благодарственную молитву: хорошо, что ее гордый дед, некогда вождь Незры, не дожил до разорения катуанских городов. У Сали мелькнул проблеск надежды: она не видела ни одного кокона Незры. Мелкая радость, к тому же недостойная. Но Сали не стала лгать себе.

Наконец далеко на юго-востоке она заметила город – просто пятнышко, черную точку посреди океана зелени. Впрочем, ошибиться было невозможно. Шакра, Черный город, место упокоения Хана, стоял в нескольких днях езды от места великой битвы. Там Сали могла получить ответы на все вопросы и избавиться от неудержимой тяги, которая гнала ее вперед.

Сали спустилась с кокона так же, как и влезла, – оттолкнувшись от ближайшего листа и съехав наземь по стеблю. Она поспешила туда, где оставила своих пленников, связанных честным словом. Без особого удивления Сали обнаружила, что они исчезли. Она подавила досаду. Города ее соплеменников были разрушены, и теперь они попирали свою честь. Это было просто невыносимо. По крайней мере, хоть лошадь ей оставили.

Сали очень хотелось выследить преступников, но Зов Хана не желал больше ждать. После того как Сали увидела Черный город Шакру, Зов вспыхнул с новой силой.

Сальминдэ – Броску Гадюки, Воле Хана – пора было вернуться домой, чтобы исполнить торжественный последний долг и вернуть Целому принадлежавшую ей часть души Великого Хана.

Сали было пора умереть.

Глава 7. Учитель и ученик

Журавль парит над озером. Взмах, подобный надвигающейся буре. Голодный монах мелет зерно.

– Медленнее, – рявкнула Тайши, сидевшая в кресле. – Тебе не обещали награду за скорость.

– Я это даже во сне могу проделать, – ответил Цзянь, не сбившись с дыхания, и перешел к Зеленой змее, ползущей в высокой траве.

Тайши, нахмурившись, отхлебнула чаю. Вероятно, так оно и было. Как в самый первый раз, наблюдая за мальчиком в действии, она восхищалась его возможностями. Она заставляла Цзяня проделывать простейшие вещи, и тот выполнял их быстро и точно. Он двигался мощно, решительно и без особых усилий, меняя направление и переходя от техники к технике плавно, словно вода, текущая в каменистом ручье. Тело и ум мальчика действовали заодно в исключительном согласии, а ци была сильнее, чем у кого-либо на памяти Тайши.

И все-таки внешний блеск не скрывал недостатков. Любого гибкого мальчишку можно научить стойкам и движениям. Подлинные способности Цзяня сильно уступали затверженному на уроках. Он до сих пор не научился управлять своей ци. Позорище.

Способность проявлять ци всегда считалась признаком подлинного военного искусства. Именно она позволяла человеку казаться необыкновенно сильным и быстрым, управлять стихиями или – якобы – летать. Добиться внешнего проявления ци считалось вехой, и ее достижение, как правило, праздновали и мастер, и ученик. В том-то и заключалась настоящая разница между обыкновенным воином и тем, кто обладал настоящим талантом.

Пятнадцать лет – рановато для проявления ци, но для истинно одаренного – не то чтобы редкость, особенно при правильном обучении. Сама Тайши впервые явила признаки дара в тринадцать, Сансо – в двенадцать. Цзянь расплачивался за то, что кучка идиотов прибрала его к рукам. Вот досада. Столько времени и сил пропало даром. Ну или у Цзяня просто не хватало таланта, чтобы совершить этот рывок. Тайши не могла сказать наверняка. Несомненно, мальчик старался.

Она понятия не имела, что делать. Цзянь слишком много знал и не мог просто взять и начать с азов, однако в его обучении было множество недочетов, мешавших двигаться дальше. Он оказался в тупике. Чинить дом, зараженный термитами, бессмысленно. Проще сжечь его дотла и отстроить заново. Но мальчик не дом, его нельзя разрушить до основания. Тайши задумчиво почесала подбородок.

Пока она наблюдала за тренировкой Цзяня, перед ее мысленным взором встал образ Сансо, проделывавшего те же самые упражнения. У обоих была привычка сосредоточенно хмуриться. Многие назвали бы это недостатком – лицо воина в бою должно оставаться бесстрастным, – но Тайши всегда умилял мальчишеский лоб, сморщенный, как изюмина.

А еще оба мальчика торопились проделать упражнение поскорее, как будто закончить первым означало победить. Когда Цзянь выдыхал и издавал возгласы, Тайши как будто слышала голос Сансо. Они были похожи – очень талантливы, очень нетерпеливы… и оба хотели сделать больше, чем могли. Глядя на Сансо, Тайши заново влюблялась в военное искусство. То же самое она чувствовала, наблюдая за движениями Цзяня.

– Нет, нет, – нараспев проговорила она. – Твои упражнения меня утомляют. Ты умеешь двигаться только быстро и торопишься так, словно тебе хочется в уборную. Движениям нужно пространство, чтобы ты мог сделать паузу и перевести дух. Ци внутри тебя вращается на месте. Она должна странствовать по всему телу, от макушки до кончиков пальцев. Постой-ка спокойно.

– Я не могу одновременно слушать и делать, – пожаловался Цзянь. – Мои учителя всегда давали советы после того, как я заканчивал упражнение.

– А, то есть слушать и двигаться сразу тебе слишком тяжело? – язвительно уточнила Тайши. – А думать и дышать? Представь, как тебя отвлечет катуанский серп, воткнутый в спину.

Это был еще один изъян. От дурных привычек избавляли многократные повторения. Со временем Тайши бы их извела. Однако мальчик слишком легко отвлекался. Что угодно сбивало его с толку. Однажды Тайши видела, как он прервал упражнение, оттого что рядом пролетела муха. Прошедший вдоль стенки слуга заставил Цзяня уронить меч.

Наконец Тайши решила, что с нее хватит. Она встала и перевернула водяные часы.

– Ты слишком торопишься. Я хочу посмотреть, как ты умеешь стоять на месте. Стойка всадника. Пока не истечет время.

Цзянь нахмурился, но неохотно покорился. До сих пор он придерживался договора. Он неохотно встал перед Тайши, пошире расставил ноги и присел, опустив руки вдоль тела. После того как он согласился с наставничеством Тайши – пусть и не признал ее своим мастером, – они выработали нечто вроде приемлемых рабочих отношений. Цзянь по-прежнему мрачнел от каждого приказа, но делал то, что ему велели. Тайши не волновало, до какой степени мальчишке – Цзяню, поправила она себя, – нравились ее распоряжения. Лишь бы он им следовал. По крайней мере, эта неделя, в отличие от предыдущей, пока проходила без бедствий.

Тайши откинулась на спинку кресла.

– Надо бы разобрать с тобой учения Чжаньяна и Марци.

Цзяню хватило послушания, чтобы не двинуть головой и не отвести взгляда – расслабленного, устремленного словно за тысячу километров.

– Вообще-то я хотел кое-что предложить…

Тайши постучала по стенке водяных часов. Капель там было на целый час. После возвращения с войны она надеялась на спокойную жизнь, но имела в виду вовсе не это.

– Продолжай.

– Я просто подумал… мы с вами почти не знакомы, а мои наставники были при мне с самого детства. Они хорошо меня знают. Может, стоит одного из них вернуть?

Тайши слегка улыбнулась и решила поощрить мальчишку. Да, мальчишку.

– И кого же ты имеешь в виду?

– Мастер Синсин еще не уехал. Пригласите его… в качестве советника.

От этого мерзавца избавиться было трудно, как от плесени. Есть только один способ вывести плесень.

– И ты полагаешь, что так будет лучше?

Цзянь прервал стойку, энергично закивав.

– Это ты сам придумал? Не Синсин?

Он замялся на мгновение.

– Ну да. Конечно, сам.

Тайши поняла, что ей предстоит бороться с еще одним недостатком. Меньше всего земли Чжун нуждались в герое-лжеце – тем более если лгать он умел отвратительно.

– У твоей идеи есть свои плюсы, – согласилась Тайши, вставая. – Полагаю, тебе известно, где сейчас Синсин. Пожалуйста, попроси его встретиться со мной в северо-западной башне. Мы обсудим возможные условия.

Цзянь снова закивал и побежал прочь, радуясь возможности не стоять час в стойке. Тайши добавила легковерие в список черт, которые следовало выбить из мальчишки. Затем она выплеснула остатки чая наземь и отправилась на переговоры с мастером Синсином.

Через пятнадцать минут она держала его, свесив со стены за руку.

– Умоляю вас, умоляю! – вопил Синсин, отчаянно скребя башмаками камни.

– Что я сказала тебе в тот день, когда отказалась от твоих услуг? – поинтересовалась Тайши.

– Покинуть дворец немедленно… но ответственность за воспитание Предреченного героя так тяжела! Не отказывайтесь от поддержки человека, знающего все ходы и выходы! Я могу быть вам полезен…

– Я разве просила о помощи? – прошипела Тайши. – Что я сказала? Дословно.

Синсин скривился:

– Вы сказали… вы сказали: «Уноси отсюда свою изъеденную плесенью тушу».

– Так почему эта туша до сих пор здесь?

– Я обучал Цзяня шесть лет. Мне известны его достоинства и недостатки. Я знаю, как направить…

Тайши выпустила его рукав, и Синсин начал сползать по краю стены вниз. Мгновение он висел в воздухе без всякой поддержки, пока Тайши вновь не схватила бывшего наставника за рубаху. Она с неохотой признала, что чуть не прошляпила момент. Синсин, впрочем, продолжал визжать даже после того, как она его поймала. Сильный ветер поднял подол одеяния Синсина почти горизонтально, и Тайши увидела постыдные пятна на подштанниках. Она с отвращением отвернулась. Синсин продолжал молить о пощаде.

И тут она заметила… нечто. Поначалу ей показалось, что это мираж; Тайши несколько раз моргнула, но видение не исчезло. По Цилиньской[7]7
  Цилинь – существо из китайской мифологии, своего рода химера. У него несколько рогов, зелено-голубая чешуйчатая кожа, тело коня, ноги оленя, голова дракона и бычий хвост. Символизирует долгожительство и благополучие.


[Закрыть] дороге от горизонта вилось нечто, блестевшее под лучами Короля, Королевы и Принца, словно золотая змея. Тайши напрягла свои старые глаза и разглядела развевающееся зеленое знамя.

– Что здесь делает Вэйлинь? – пробормотала Тайши.

Судя по размеру процессии, правитель княжества Син ехал сюда лично.

Тут же краем глаза она заметила странный блеск с другой стороны. Тайши повернулась – и увидела вторую процессию, двигавшуюся к дворцу по Сёдзёнской[8]8
  Сёдзё – персонаж японской мифологии, но впервые был упомянут в китайских легендах. Человекоподобное существо, похожее на орангутана и умеющее разговаривать. В японских источниках описывается как мужчина с длинными красными (или рыжими) волосами, любящий выпить.


[Закрыть] дороге. Эта процессия была ближе, и желтые знамена государства Каобу нельзя было ни с чем спутать. Во главе кортежа на своей знаменитой колеснице в виде павлина ехала княгиня Сунри собственной персоной.

У Тайши отвисла челюсть. Во имя мраморной мошонки Горама, что произошло? Если двое из пяти правителей Чжун явились сюда, значит, предстояло нечто важное. Значить это могло что угодно – разрешение спора, заключение торгового соглашения или даже объявление войны.

Тайши ощутила холодок.

Или хуже. Правители, возможно, захотели устроить свадьбу.

Предреченному герою нужно было еще несколько лет учиться и набираться сил, прежде чем он сумел бы повести войска Чжун против Вечного Хана и катуанских орд. Вечно враждующим князьям оставалось потерпеть совсем немного. Брак между двумя государствами мог нарушить хрупкое равновесие и ввергнуть Чжун в хаос гражданской войны. Тайши могла бы поспорить на здоровую руку, что свадебная церемония завершится кровопролитием, – если, конечно, остальные правители позволят делу зайти так далеко. Все надежды победить катуанцев пойдут прахом.

Тайши чуть не выронила Синсина во второй раз. Только его отчаянный вопль напомнил ей, что он по-прежнему болтается в воздухе. Она перевалила бывшего наставника через парапет и зашагала прочь.

– Спасибо, что пощадили меня, мастер, – забормотал он вдогонку. – Значит ли это, что вы позволите мне…

– Если хоть один твой шаг будет сделан не в направлении дворцовых ворот, я позабочусь о том, чтобы он стал последним.

Тайши оставила Синсина приводить себя в порядок и заспешила к Небесному дворцу. Там царили ужас и хаос. Слуги, несомненно, знали о будущем визите, просто не сочли нужным сообщить ей. Прием хотя бы одного из пяти правителей обычно требовал нескольких дней подготовки. Визит двоих был, соответственно, сложнее; слугам предстояло не только исполнять приказы и заботиться об удобствах князей, но и поддерживать мир между их капризными свитами. К счастью, эти неторопливые процессии от Небесного дворца отделяло еще полдня пути – путешественники должны были преодолеть гору Вуньшань.

Тайши нашла Фаару: тот рысил через двор, выкрикивая приказы, как генерал в начале битвы. Одеяния у него были застегнуты кое-как, на грани приличия, грибообразная шляпа куда-то делась, редкие волосы на шишковатом черепе стояли дыбом, воротник намок от пота. Он говорил так быстро, что заплетался, словно пьяный. Изо рта у Фаару брызгала слюна. Дворцовый управитель тяжело дышал, как будто на него спустили свору собак.

– Выносите из погребов зимние запасы. И весенние тоже. Доставайте всё. Несите бочонки. Плевать, что вино недозрело. Отправьте три телеги в Хеньгу, пусть привезут еще. В кредит. Пошлите людей в деревни и заберите весь скот, который смогут дать. Да, тоже запишите в кредит. Пусть местные лавочники пришлют своих слуг. Скажите, что мы и это запишем… – И Фаару тут же обрушился на слугу, подступившего с неуместным вопросом: – Что значит «нам ничего не дадут в кредит»?! В таком случае ограбьте их!

Тайши нагнала его и зашагала рядом. Когда он замолчал ненадолго, чтобы отдышаться, она решила, что это ее шанс выяснить, в чем дело.

– Дворцовый управитель, вы знаете, зачем сюда едут Вэйлинь и Сунри? Лучше подготовьте дворцовую стражу. Вдруг это заговор?

– Не только Вэйлинь и Сунри, – огрызнулся Фаару и тут же спохватился, вспомнив, с кем разговаривает. Он продолжил чуть более уважительно: – Простите мою резкость, мастер, но здесь собираются все пять правителей. Дунши прибыл вчера вечером. Саана и Янсо ждут сегодня к ночи.

Тайши была потрясена. Правители Просвещенных государств собирались все вместе считаное число раз. Впервые это произошло на похоронах императора. Во второй раз они съехались, когда был найден Предреченный герой. И теперь они могли собраться по единственной причине…

– Где Цзянь?

Тревога как будто придала Фаару храбрости.

– А я откуда знаю? – резко спросил он. – Вы сами должны заботиться о своем подопечном. Простите, у меня тысяча дел.

Тайши пропустила его грубость мимо ушей. Ей пришла в голову некая мысль – и она застыла как вкопанная. Управитель не ошибся, она действительно должна была заботиться о своем подопечном. Тайши заспешила прочь сквозь хаос приготовлений, перебирая в голове список дел, которые следовало завершить перед началом торжественного съезда.

Через полчаса Тайши ворвалась в Башню неувядающего мужества. Поднимаясь по лестнице, она в двадцатый раз напомнила себе, что нужно взять долото и сбить нелепую табличку. Более того, она собиралась в конечном счете запретить все упоминания о «герое» в Небесном дворце.

Она пинком открыла дверь и обнаружила, что Цзянь, наполовину высунувшись из окна, смотрит в сторону Небесного двора. Повернувшись к Тайши, он улыбнулся до ушей и радостно запрыгал.

– Невероятно! Все пять правителей приехали, чтобы посмотреть на меня! Вы когда-нибудь видели столько воинов? – Он ткнул пальцем за спину Тайши. – А это кто?

– Это госпожа хороших манер. Это придворный гримировальщик. А вон тот лысый – портной, которого я подхватила на улице. – Она хлопнула в ладоши. – За работу!

Госпожа хороших манер сразу принялась расспрашивать Цзяня, насколько он сведущ в правилах придворного этикета, – разумеется, оказалось, что нисколько. От того, как правильно кланяться князю, от придворных титулов и должностей до умения носить шляпу и правильно пользоваться палочками для еды – Цзянь во всем был невежественнее любого крестьянина. Крестьяне, по крайней мере, знали, как обращаться к вышестоящему лицу.

У Тайши совершенно вылетело из головы, что мальчику необходимы еще учителя. Недостаточно знать восемь способов сжать кулак. Следовало нанять других наставников – философов, математиков, политиков… ну и еще кого-нибудь, чтобы научить парня хотя бы самостоятельно одеваться. Цзянь должен был разбираться в дипломатии, культуре, снабжении, искусстве и этикете. Вождь не имеет права быть идиотом. И вести себя как невежественный крестьянин – тоже. Если Цзянь намеревался победить Хана и принести мир Просвещенным государствам, ему были нужны союзники. Самые важные битвы выигрывают за столом переговоров.

Пока госпожа хороших манер работала над осанкой Цзяня, гримировальщик пытался подобрать краску в тон его лицу.

– Это все не подойдет, – пропыхтел он, стремительно смешивая несколько разных цветов, как художник. – У спасителя лицо обветрено, как у крестьянина. Руки потрескались, словно у каменщика. Нужно несколько дней, чтобы смягчить кожу и придать ему приличный вид!

– У тебя три часа, – отрезала Тайши и повернулась к портному. – Займись одеждой. Выбери самое красивое одеяние и нашей на запястьях и на воротнике цвета пяти государств. Только не соединяй зеленый с белым, а синий с желтым. Красный не должен находиться меж двух других цветов.

Портной явно смутился:

– Но…

– Делай, что велено, – перебила Тайши. – А еще Предреченному герою нужен серебряный пояс с соответствующей отделкой. Никакого простонародного серого цвета, иначе, клянусь, я повешу тебя на этом самом куске ткани. Все мы должны иметь пристойный вид, чтобы не расстроить правителей.

У бедняги глаза полезли на лоб. Он поклонился.

– Да, мастер.

«Все мы». Это значило, что и она тоже. Тайши закрыла глаза. А потом схватила портного за шиворот, прежде чем он успел улизнуть.

– Мне нужна одежда в тон наряду Цзяня.

Портной побелел.

– Целое одеяние? За день?

– Даже меньше.

Тайши подошла к Цзяню и пальцем приподняла его подбородок. В памяти у нее мелькнул образ Сансо.

– Слушай внимательно, Цзянь. Пять правителей, собирающихся вместе, – это не праздник. Будь готов к чему угодно. Может вспыхнуть гражданская война. Один из них, возможно, задумал похитить тебя, чтобы использовать как орудие против остальных. Ну или женить на одной из своих дочерей. Не удивлюсь, если Сунри решит сама за тебя выйти. Ну, или тебе сегодня же сообщат, что долг зовет… – Прежде чем Цзянь успел ответить, Тайши ткнула его пальцем в нос. – Нет. Ты не готов. Даже не думай об этом. Как бы там ни было, ты не покинешь башню без меня. Понятно?

– Я…

– Не разговаривай. Просто кивни.

Он кивнул.

– Молодец.

Тайши села и, скрестив руки на груди, принялась наблюдать за госпожой хороших манер, гримировальщиком и портным.

За считаные часы эти трое сотворили чудо. Цзяня вымыли, расчесали, подстригли и вообще придали ему относительно приличный вид. Кожа у него лоснилась, как у поросенка, на лице лежал слой белой пудры. А портной смастерил более чем удовлетворительные одеяния, вызвав одобрение Тайши.

Госпожа хороших манер сделала что могла.

– Он не ударит лицом в грязь, если только его не посадят за стол, – сдержанно произнесла она.

Все было достаточно сносно. Ну и хорошо. Осталось лишь дождаться официального призыва. Тайши велела госпоже хороших манер принести чаю и уселась, приготовившись ждать.

Она думала, что ожидание будет недолгим, в крайнем случае до конца ужина. Но Королева уже давно начала свой еженощный спуск, а Тайши все еще ждала. Неужели никто из пяти правителей не пожелал встречи с героем пророчества Тяньди? Тайши забеспокоилась. Что-то пошло не так.

Наконец, когда Близнецы достигли полночного пика, она решила прилечь.

Цзянь заснул – от утомления и скуки. Тайши отправилась в комнату для гостей.

– Я слишком стара, чтобы засиживаться допоздна, – проворчала она, стирая с лица белила. – Слишком стара, чтобы мазаться этой дрянью. Никакая краска не скроет следы минувших сорока лет.

Как только она стерла остатки белил и легла, в дверь постучали.

– Мастер Линь Тайши, вас зовут.

– Дьявол! Вы шутите? В этот час?

Тайши выскочила из постели и распахнула дверь. Ее ночная сорочка рисковала обнажить больше, чем следовало видеть постороннему.

Глашатай двора, стоявший в коридоре, не дрогнул. Если он и заметил непристойный облик Тайши, то не подал виду.

– Все подданные Чжун желают доставить радость своим божественным правителям.

– Ну разумеется. Я сейчас разбужу героя.

Глашатай двора покачал головой.

– Требуется только ваше присутствие, мастер.

Тайши помедлила – и кивнула.

– Минуту. Я оденусь и накрашусь.

– Пятерых не заставляют ждать. Достаточно одной лишь скромности.

Все правители Просвещенных государств пожелали увидеть ее. Лично. Посреди ночи. Тайши ощутила неприятную дрожь в животе и постаралась загнать тревогу подальше.

Она поспешно набросила одеяние, сшитое для нее портным, и последовала за глашатаем по лестнице. У входа ждала богато украшенная повозка рикши, а за ней – полдесятка всадников. Официальнее некуда. Тайши влезла в повозку, глашатай вскарабкался сзади, и рикша двинулся вперед. Волнение Тайши все усиливалось, по мере того как они удалялись от Башни неувядающего мужества. Ей не хотелось оставлять Цзяня одного, но поделать ничего было нельзя. Приглашениями правителей не пренебрегают.

Рикша остановился, разумеется, у престола Тяньди. Только там и могли собраться правители Просвещенных государств. Однако Тайши совершенно не ожидала увидеть тысячи солдат, стоявших навытяжку ровными рядами в Небесном дворе. Все были в цветах своих государств. Знамена и штандарты трепетали на ветру. Расстояния между двумя рядами хватало, чтобы рикша мог проехать и повернуть к тронному залу. Тайши также заметила, что флаги и одежды у солдат церемониальные, а доспехи и оружие – нет.

– Они что, никогда не спят? – спросила она, ни к кому не обращаясь, когда деревянные колеса застучали по камню.

Еще она с интересом отметила, что воины стояли, повернувшись лицом к престолу. Эти люди боялись не угрозы извне. Они стерегли дворец друг от друга.

Рикша остановился у подножия лестницы, и кто-то тут же поднес скамеечку. Глашатай двора вышел первым и протянул Тайши руку. Не обращая на него внимания, она вылезла из повозки, взглянула на Тысячу ступеней и вздохнула.

– Ну, идемте.

Пешком идти не пришлось – к восторгу Тайши, появился паланкин. Достигнув верхней площадки, она подумала, что зря относилась к придворной жизни с таким пренебрежением. Интересно, предложение Саана сделать ее придворным мастером боевых искусств еще оставалось в силе?

Раздался звук гонга, огромная дверь открылась, и глашатай двора возвестил прибытие Тайши. Войдя, она на мгновение растерялась. Похожий на пещеру тронный зал казался безлюдным. Он был темным, не считая возвышения, на котором стоял трон. Трон пустовал, а перед ним находились пять сидений, выложенных подушками.

Пустой трон был залогом мира.

На подушках покоились зады тех пяти, которые надеялись в один прекрасный день изменить положение вещей.

Тайши не сразу поняла, что зал полон. Помимо придворных, были тут и личные телохранители князей, грозные Немые, известные также как Молчаливая Смерть. Этих воинов с детства обучали защищать высокопоставленных особ – а еще им отрезали языки и не учили грамоте. Они славились фанатической преданностью. Никогда не покидали своих хозяев и стояли как безмолвные статуи, пока не требовалась их помощь. Тайши много раз видела, как дерутся эти ночные призраки, облаченные в черное, и признавала, что репутация у них заслуженная. Говорили, что одного лишь вида приближающихся Немых в развевающихся по ветру крылатых плащах было достаточно, чтобы мятежники сдались, а города настежь открыли ворота.

Вдоль стен зала, в боковых коридорах, на балконах теснились дипломаты, ученые и советники. Они скрывались в темноте, пока от них не требовалось высказать свое мудрое мнение. Только место вокруг трона было ярко освещено – ослепительно ярко.

Тайши глазела по сторонам, как простолюдинка, и не сразу поняла, что правители дают аудиенцию. На коленях перед пятерыми, беседовавшими друг с другом, стояли несколько человек. Гул оживленного невнятного разговора эхом отдавался в зале. Только когда Тайши отчетливо услышала свое имя, она поняла, кто эти коленопреклоненные люди. Фаару и восемь бывших наставников Цзяня. Здесь и сейчас они свидетельствовали против нее.

А она-то думала, что они уехали. «Клянусь, я выловлю их всех до единого и подвешу за жирные пальцы».

– А затем, – продолжал Хили, – на самом важном этапе обучения героя она выгнала нас из дворца! Мы молили ее проявить благоразумие, но мастер Линь была непоколебима в своем себялюбии и жестокости.

Сунри, княгиня Каобу, Львица Пустыни, бывшая императорская наложница, которая достигла поста главнокомандующего и до сих пор, вероятно, оставалась самой желанной женщиной во всех землях Чжун, устремила на кучку жалобщиков взгляд, которого они заслуживали. Ее угольно-черные волосы были затейливо заплетены и собраны наверх под золотую корону в виде феникса, которую Тайши сочла чересчур пышной. Княгиня испустила долгий насмешливый вздох и постучала длинными ногтями по своему знаменитому острому подбородку.

– Хорошо ли обучен наш герой? Он готов? Или еще нет?

– Мы близки к цели, – произнес Бай. – По крайней мере, были близки. Осмелюсь сказать, мы не знаем, какой вред Линь успела нанести герою. Ее следует отозвать, а нас восстановить в должности. Ради блага Просвещенных государств!

Вэйлинь, двоюродный брат зятя покойного императора, который всеми правдами и неправдами проскреб и пробил себе путь наверх, окинул взглядом Сунри и внимательно посмотрел на наставников. Вэйлинь был наименее представительным из пятерых, зато за ним стояла знать.

– С какой стати посланница, которую отправили сюда, чтобы оценить успехи героя, взяла дело в свои руки?

Чан обиженно фыркнул и засопел. Это был тучный лысый мужчина с густой бородой и необъятной талией.

– Полагаю, целью мастера Линь было захватить контроль над обучением героя и приписать себе его успехи, как только он выполнит свое предназначение.

Другие мастера закивали.

– Это бесчестно.

– Недостойно.

Каждый пытался выразить негодование ярче соседа.

Так продолжалось еще некоторое время, а потом Дунши, хитроумный правитель Лаукана, наушник прежнего императора и глава жестокой тайной полиции под названием Десять Псов, рыгнул и с самодовольным видом уставился на крайнее кресло.

– Ну, Саан, а вы что скажете? Это ваша посланница. Вы вручили ей княжескую грамоту. С какой стати она подрывается под мастеров?

Саан Шуланьский, второй и единственный оставшийся в живых сын покойного императора, совсем не походил на своего ленивого лысого отца. Высокий, с целой гривой тщательно расчесанных волос и густо подведенными черной тушью глазами, он носил прозвище Разрисованный Тигр и был прославленным воином. Когда старый император скончался, Саан и его союзники находились на восточной границе, где подавляли восстание Соломенных Шляп. Когда весть о смерти отца достигла Саана, империя уже успела расколоться. Он предпочел не втягивать своих людей в гражданскую войну – и это, вероятно, спасло их от истребления катуанскими полчищами.

Тайши любила Саана, но втайне радовалась, что на нем не красуются нелепая императорская шляпа с шишкой на конце и аляповатая золотая цепь. Умный человек, идущий путем двора, не позволил бы так легко отослать себя на дальнюю границу. Саан был славным и храбрым воином, который свято следовал принципам благородства, выработанным Горамом, но, мягко говоря, умом он не блистал. Он не побоялся бы сразиться с сотней врагов, но вряд ли мог досчитать без посторонней помощи до двадцати.

К счастью, простодушный Саан иногда принимал глубокомысленные решения – так Тайши и очутилась в Небесном дворце. И теперь он указал на нее, улыбнулся и произнес:

– Может, вы сами у нее спросите?

Прежде чем Тайши поняла, что случилось, рядом с ней выросли двое слуг с фонарями.

Дунши прищурился:

– Мастер Линь! То, что говорят наставники, – правда? Вы пытаетесь присвоить Предреченного героя?

Тайши стояла под прицелом сотен пар глаз, в которых отражался свет ламп. Она была одним из величайших мастеров боевых искусств, но, оказавшись в толпе, по-прежнему смущалась как девочка. Она кашлянула и поняла, что ладони у нее чешутся и потеют. Тайши попыталась придумать что-нибудь цветистое и дипломатичное, чтобы не ударить лицом в грязь, но тщетно. Время шло.

Она решила ограничиться сдержанным ответом:

– Полагаю, благородные и мудрые князья сами смогут судить, когда увидят героя пяти Поднебесных в действии.

Саан заговорил первым:

– Но вы, мастер Линь, сражались с Вечным Ханом. Как, по-вашему, наш герой справится с ним?

«Нет, его раздавят, как навозного жука». Тайши хотела выразиться помягче, но дипломатический талант окончательно ей отказал. Она произнесла:

– В настоящее время Вэнь Цзянь не сможет отбиться даже от компании старух-вязальщиц. Хан сожрет мальчугана на десерт и поковыряет в зубах его костями.

Саан прервал разъяренных наставников, которые вновь было затявкали: