Текст книги "Воин пяти Поднебесных. Пророчество"

Глава 10. Бегство

За время своей долгой и насыщенной жизни Тайши многое узнала, испытала и приобрела. Она владела редким и смертоносным умением и была одним из сильнейших военных искусников своей эпохи. Она могла скользить по воздуху, одним ударом разбить камень, послать шепот за сто шагов от себя. С большинством противников она бы справилась одной рукой – впрочем, выбора у нее все равно не было. Ее способность усмирять врагов с помощью боевого искусства и злого языка вошла в легенду. Что вообще в этом мире не под силу Тайши?!

Например, развести огонь.

Небо затянулось грозовыми тучами, и у Тайши было мрачное настроение. Она знать не желала, где находится Королева и ее треклятые дети. Тайши провела почти весь вечер в тени каменного уступа, поросшего колючими грушевыми деревьями, пытаясь одной рукой высечь огонь. Два часа – и ни одной искры.

Тайши не испытывала такой досады с тех пор, как провела месяц, преследуя одного монаха-убийцу, и только после поимки обнаружила, что этот лысый толстяк не тот, кто ей нужен. Или с тех пор, как впервые встретилась с Ханом, и вместо смертного боя они занялись игрой в гляделки – оба простояли неподвижно четыре часа. Впрочем, эта стычка была напряженной и волнующей. Юное, безупречно сложенное тело. Черные бездонные глаза…

Тайши заставила себя вернуться к мерзкому, жалкому, мокрому настоящему и с отвращением отшвырнула кремни. Лучше бы она освоила умение воспламенять воздух! Один из ее бывших любовников, пухлый и веселый Чакан, это умел. Люди, жившие к западу от Шуланьских земель, практиковали военное искусство, которое было таким же причудливым, как татуировки, украшавшие их лица. Чакан мог воспламенить собственную руку; язычки огня начинали бегать по его телу, если ему того хотелось. Эта способность была не самой могучей и полезной, однако из нее получалось отличное развлечение на вечеринках. Правда, однажды, когда Чакан спьяну начал хвастаться, он сжег дотла летний дом высокопоставленного лауканского чиновника. Разумеется, Чакан бежал из Просвещенных государств, прихватив с собой пожитки Тайши из той комнаты, в которой они жили вместе. Больше о нем никто ничего не слышал. Лучше ему было и впредь считаться безвестно пропавшим. Приказ об аресте Чакана действовал четырнадцать лет, и срок еще не истек, хотя наверняка его это беспокоило меньше всего.

Тайши подняла голову. Тучи над головой зарокотали. С тех пор как Король ушел на отдых, резко похолодало. Несколько дождевых капель упали на траву рядом с укрытием, давая понять, что будет дальше. Без огня, без порядочного места для ночевки Тайши и Цзянь были обречены на еще одну тяжелую ночь.

Она признала, что плохо продумала план бегства. То есть вообще не продумала. Во-первых, Фаару чуть не опоздал. Тайши едва успела вовремя добраться до рощи – ей по пути то и дело приходилось останавливаться и спрашивать дорогу. Тайши обрушилась на телохранителей Цзяня в последнюю минуту. Иначе она… скорее всего, по-прежнему наслаждалась бы роскошью Небесного дворца, или сопровождала князя Саана, также ни в чем не нуждаясь, или жила в Облачных Столпах. Тайши стиснула зубы и оценивающе посмотрела на самодельное ложе из хвороста. Если так подумать…

Но она спасла Цзяня – и больше ни о чем вперед не задумывалась. У нее не было ни припасов, ни лошадей, ни укрытия… вообще ничего. Последние четыре дня они с мальчишкой двигались на северо-запад в направлении Облачных Столпов, но до дома было несколько сотен километров, так что, наверное, не то чтобы она всерьез рассчитывала до них добраться. Просто Тайши больше не знала, куда идти. В душе она удивлялась, что их до сих пор не схватили.

Ее взгляд упал на лицо Цзяня. Мальчик выглядел так безмятежно, почти невинно, когда спал под одеялом из сырого мха; он совсем не походил на рассеянного избалованного сопляка, которым становился по пробуждении. Тайши закрыла глаза и решила, что думать так о Цзяне несправедливо. Мальчик не виноват. Его всю жизнь пичкали лестью и ложью.

Но все-таки отчего она рискнула жизнью и репутацией, чтобы спасти Цзяня? Неблагодарный малец не умолкая ныл во время бегства. Предположим, защитить беспомощного мальчика от убийц – правильный поступок. Но мир полон зла. Люди умирают ежеминутно. Одним трупом больше. Почему она позволила себе ввязаться в эту историю?

Тайши всю дорогу пыталась осмыслить то, что произошло. Разум твердил, что мальчик все еще важен, даже если пророчество не сбылось. Если Хан действительно погиб, ничего не поделаешь. Но что, если пророчество означало нечто большее – или если его с самого начала истолковывали неверно? В таком случае было глупо избавляться от Цзяня. Правители поступили непредусмотрительно, они больше думали о расходах и о том, что опасно оставлять живую легенду на воле. Живая легенда, окруженная поклонением, может сделаться могущественным врагом или орудием в руках соперника. Никто из правителей, за исключением разве что Саана, не верил на самом деле в пророчество Тяньди. Они согласились подыграть, только чтобы умилостивить старого императора и успокоить суеверное простонародье.

Впрочем, Тайши спасла Цзяня не поэтому. Какое ей дело до глупых бредней старых монахов, накурившихся опиума? Для нее не имело никакого значения, сбудется пророчество или нет. Она по пальцам могла сосчитать оставшиеся годы. Во всяком случае, она могла сосчитать их дважды – по пальцам здоровой руки. У нее не осталось родственников, не осталось тех, о ком она бы заботилась, кого бы защищала. Если завтра она умрет, несколько военных искусников поднимут за мастера Линь чашу – и всё. Вот к чему свелось ее наследие.

Так зачем она, насквозь продрогшая, сидела здесь, на холодных камнях, защищая мальчика, до которого, по чести сказать, ей не было особого дела?

Тайши не хотелось это признавать, но настоящей причиной – единственной причиной, по которой она вздула мошенников-мастеров и навлекла на себя гнев всех пяти правителей Просвещенных государств, – был Сансо. Цзянь напоминал Тайши сына. Внешне они с Сансо сильно отличались, однако характеры у них был схожи – причем именно теми чертами, которые бесили Тайши до крайности. Оба были высокомерны и заносчивы, часто ныли, но в то же время были честны, горячи и иногда заботливы. А еще оба переоценивали свои способности.

– Зря ты так расчувствовалась, Тайши, – проворчала она. – Он не Сансо, и, что бы ты ни делала, ничего не изменится. Перестань тратить на него свое время.

Самым правильным и разумным было передать мальчика правителям и молить о пощаде. Возможно, просить также милости и для Цзяня. Несомненно, князья поймут, что следует оставить его в живых хотя бы на время. Подождать, пока все не убедятся, что пророчество не сбылось. Большинство правителей наверняка казнили бы Тайши за непослушание в назидание остальным, но Саан, быть может, выступил бы на ее стороне. В Просвещенных государствах поддержки одного из князей было вполне достаточно. Она еще могла все исправить…

Цзянь шевельнулся во сне. Тайши отвела прядь волос, щекотавшую ему нос.

Мальчик открыл глаза и уставился на ее вытянутую руку.

– Что вы делаете? Вы хотите меня съесть?

– Вздор какой, – огрызнулась Тайши. – С какой стати?

Он кое-как сел.

– У вас голодный вид.

Тайши и правда умирала от голода.

– Я не питаюсь тухлыми яйцами. Хотя ты прав, перекусить бы не помешало. Идем, скоро будет дождь. Недавно мы миновали какую-то деревушку. Я хочу, чтоб сегодня ночью у нас была крыша над головой.

– А как же Немые?

– А что Немые? Ну, шевелись, мальчик.

Цзянь неохотно вылез из мохового кокона, застонал и потянулся. Ноги у него дрожали, как у новорожденного теленка, который учится ходить. Юноша сделал глубокий вдох и закашлялся. С губ полетели брызги черной крови. Крупно дрожа, он обхватил себя руками.

– Здесь так холодно…

Тайши пощупала его лоб. Мальчик пылал. Лицо у Цзяня было бледное и потное. Ему неуклонно становилось хуже. Иссиня-черные прожилки шли по шее, по груди, по рукам и ногам. Черная кровь уже убила бы его, если бы Тайши не замедляла ее ток нажатием нужных точек и накладыванием жгутов из ткани. Но этого было недостаточно. Мальчик нуждался в настоящем целителе – и она рассчитывала найти помощь в деревушке.

Они двинулись обратно. Тайши следила за Цзянем, в то же время поглядывая на небо. Тучи становились все больше и темнее. Посматривала она и вокруг. Мальчишка был прав. О Немых забывать не следовало. Правители послали за беглецами целый отряд, и Тайши подозревала, что их не волновало состояние, в котором доставят ее и Цзяня.

Она узнала об этом в первый же вечер, когда, пытаясь купить лошадь в гостинице, подслушала разговор. Оказалось, что Немые остановились на ночь в одной из комнат наверху. Тайши и Цзянь быстро скрылись. На третий день, когда она спрятала Цзяня в заброшенной землянке и отправилась на поиски еды, она увидела, как двое Немых переходили реку. Тайши едва успела вернуться к Цзяню, забрать его и улизнуть. Но скрываться становилось все труднее.

Дождь пошел, едва показался поселок. Это была маленькая деревушка с шестью улочками в окружении рисовых полей. Тайши с подозрением оглядела низенькие домики. За пределами командорств и больших городов большинство поселков и деревень выглядели именно так. Забредать в маленькие поселения было особенно опасно: чужие там не ходили, поэтому новости о пришлых людях распространялись, как сифилис в военном лагере. Немые наверняка прочесали все места, где собирались люди, и уведомили местного старосту. Крестьяне не посмели бы навлечь на себя гнев личной стражи правителей Просвещенных государств.

Тайши предпочла бы держаться отсюда подальше. Она взглянула на своего подопечного. Под порывами ветра Цзянь неудержимо дрожал и дышал частыми мелкими вдохами; взгляд у него остекленел, ноги заплетались. Небо разверзлось, и дождь лил густыми полосами, пока беглецы переходили рисовое поле. Тайши приходилось поддерживать Цзяня. Дождь помогал прятаться, он превосходно укрывал их, пока они брели по открытому месту. Но мальчику нужна была крыша над головой, иначе, возможно, он не доживет до утра.

Они нашли укрытие под длинным навесом возле заброшенного свинарника. Цзянь застонал, когда Тайши обхватила его за плечи и оттащила в относительно сухой угол, где лежала куча грязного сена. Она вновь пощупала его лоб. Тайши по мере сил избегала встреч с людьми, но у нее не оставалось выбора. Неужели в деревушке не было никого, способного помочь Цзяню? Хоть коровьего лекаря, хоть повитухи, хоть знахаря-травника. Она согласилась бы даже на цирюльника, если он хоть немного разбирался в медицине.

– Перестань хныкать, – проговорила она, укладывая Цзяня.

Глаза у мальчика были закрыты, голова безвольно мотнулась вбок.

– Я пойду за помощью, – сказала Тайша, сама себе не веря. – Скоро вернусь.

Цзянь не ответил, он потерял сознание.

Тайши огляделась и потихоньку вышла на безлюдную улицу. В деревнях центром жизни служила таверна. В ней останавливались путешественники, туда сходились местные, чтобы выпить и посплетничать. Тайши понимала: если где-то и можно найти помощь, то только там. По крайней мере, в таверне она добудет еды.

Она ходила туда-сюда по улицам, пока не обнаружила дверь с вылинявшей вывеской, на которой было написано: «Еда». Стиснув зубы, Тайши отворила дверь и обнаружила битком набитый зал. Восемь круглых столов и скамья в дальнем углу были заняты крестьянами и торговцами, которые громко разговаривали, отчего казалось, будто людей в таверне гораздо больше. Пахло чесноком, имбирем, маслом, из кухни доносился запах жареного мяса, к которому неизбежно примешивалась вонь коровьего навоза и потных немытых тел, притиснутых друг к другу.

Все повернулись к двери и несколько мгновений смотрели на вошедшую. Тайши изо всех сил старалась выглядеть безобидной старушкой. Согнувшись, она заковыляла в дальний конец зала, к ближайшему свободному месту на скамье. Четверо сидевших рядом крестьян поспешно отодвинулись. Вот вам и деревенское гостеприимство.

Впрочем, Тайши не нуждалась в компании. Она устроилась поудобнее и подала знак толстяку, который походил на трактирщика.

– Хозяин, поди сюда.

Краем глаза она заметила, что на нее продолжают пялиться.

Добродушный на вид толстяк приблизился и несколько раз быстро, хотя и смущенно поклонился.

– Чем могу служить, госпожа?

– Четыре порции горячих булочек. Что-нибудь мясное. Рис, завернутый в банановые листья. – Она помедлила. – И сладкие пышки, если вы их делаете.

Прищурившись, хозяин взглянул на нее:

– А деньги у вас есть?

Тайши побренчала связками медных монет, которые забрала у телохранителей Цзяня. Трактирщик неохотно подал знак такой же пухлой женщине, которая устремилась на кухню.

Сначала подали сладкие пышки. От запаха у Тайши подогнулись пальцы на ногах. Она немедленно сунула пышку в рот. Затем подали хлебцы на яичном желтке, свиную грудинку, лотос, батат и, наконец, булочки с красной фасолью. Тайши немедленно на все набросилась, оставляя по паре порций каждого блюда для Цзяня.

Жуя, она жестом велела трактирщику подойти. Не с первой попытки ей – с набитым ртом – удалось членораздельно выговорить:

– Добрый человек, мой внук заболел в пути. Сами понимаете, дождь, холод, насекомые. Нет ли в вашей славной деревушке лекаря? Я заплачу. – И она вновь побренчала монетами.

Глаза хозяина на мгновение расширились. Он поклонился, качая головой.

– Мне страшно жаль, госпожа, но в нашем убогом поселке нет лекарей. Ближайший живет в Цзяи, в шести часах езды на телеге. Прошу прощения.

Он отошел и заговорил с компанией молодых работников. Те поднялись и ушли, в зале стало просторней и чуть менее зловонно.

Цзяи. Одно из командорств княгини Сунри. Тайши и не догадывалась, что они подошли так близко к землям Каобу. Государство Каобу было самым маленьким из пяти – оно состояло лишь из четырех командорств, – зато княгиня владела самой большой армией. По сути, только солдат Каобу и производило. Сунри любила пересчитывать своих воинов, отправлять их на смерть, набирать новых. Лучше бы она нашла себе другое развлечение! Вся жизнь в ее государстве вращалась вокруг создания смертоносной армии. Тайши не сомневалась, что в командорствах Сунри – хорошо укрепленных и вооруженных – описания беглецов висели на каждой караулке. Так себе гостеприимство.

Тайши вновь поманила трактирщика.

– Ну хозяин, раз у вас нет лекаря, не знаешь ли ты человека, у которого можно было бы нанять повозку? Мой внук совсем расхворался.

Трактирщик с излишней поспешностью помотал головой.

– Простите, госпожа. Сами видите, какая погода на дворе.

Говорил он чересчур уклончиво. Резкие слова так и рвались с языка Тайши. Она уже собиралась задать этому собирателю яиц изрядную взбучку, как вдруг поняла, в чем дело. Тайши хлопнула ладонью по столу.

– Ты уже послал за ними.

Трактирщик смутился.

– Сюда приходил Немой. Он искал старуху и мальчика лет пятнадцати. Воин передал мне сигнальную ракету и велел известить их, если в округе появится кто-то подозрительный… – покачал он головой. – Мы мирные люди. Чуть что – княгиня нас изничтожит. Сами понимаете…

Тайши в этом не сомневалась. Сунри до совершенства довела искусство тирании. И все-таки…

– Может, ты подождешь хоть немного, прежде чем подать сигнал?

Послышался громкий хлопок, а за ним еще несколько потише – уж точно это был не дождь. Резкий желтоватый свет ударил в окно. Тайши вздохнула. Вот и всё.

– Прекрасно. Тогда хотя бы скажи им, что мы бежали на восток.

Он красноречиво взглянул на нее:

– Простите, госпожа. Они нам вырежут языки, если узнают, что мы соврали.

– Большое тебе спасибо, – буркнула Тайши, быстро встала и ссыпала оставшиеся булочки в корзинку.

– Рис будет готов вот-вот, госпожа. С вас причитается…

Трактирщик принялся считать, но Тайши устремила на него убийственный взгляд и прошла мимо, словно предлагая окружающим бросить ей вызов. Желающих не нашлось. Когда она приблизилась к двери, из кухни вышла полная женщина с рисом на тарелке из банановых листьев. Тайши прихватила и его заодно.

Она выбежала из трактира и устремилась к свинарнику, держась вплотную к стенам домов. Даже сквозь дождь Тайши чуяла запах серы от сигнальной ракеты. Если повезет, она заберет Цзяня и будет уже далеко, прежде чем явятся Немые…

Она почти добралась до свинарника, когда увидела группу всадников в черных плащах, которые галопом влетели в деревню. Тайши прыгнула, взлетела с потоком воздуха на ближайшую крышу и прижалась к черепице. Люди в черном описали круг и разделились. Она насчитала одиннадцать человек, среди них четыре женщины. Какая дискриминация.

Немые разделились: одна группа поехала в дальний конец поселка, а четверо направились к трактиру. Двое остались на дороге, ведущей к свинарнику, где спал Цзянь. Тайши лежала неподвижно и ждала, когда воины уйдут.

Они не уходили.

Время шло. Тайши не торопилась. В бою спешат только глупцы. Они либо усваивают урок, либо погибают в процессе. Немых было слишком много даже для нее, хотя, честно говоря, она не знала, хорошо ли они дерутся. Однако Тайши не горела желанием проверять, когда на кону стояла жизнь Цзяня.

Возможно, боги подавали ей знак, намекая, что надо бежать, пока голова цела. Тайши изо всех сил старалась защитить мальчика, но она ничем не была ему обязана. Она выплатила свой долг государствам Чжун и потеряла на войне руку. Может быть, князья с самого начала были правы? Может быть, убив мальчишку, они избавились бы от большой опасности и сохранили мир между Просвещенными государствами? Может быть, правители вели себя благоразумно, а Тайши нет?

Судьба давала ей шанс выпутаться. Она положится на милость правителей. Или просто уедет домой и перестанет показываться на люди. Если они получат мальчишку, кому будет дело до однорукой старухи? Вероятно, ее повесят, если схватят, но уж точно поленятся долго выслеживать. В конце концов, до сих пор Тайши не совершила никакого тяжкого преступления. Строго говоря, расправа с телохранителями и наставниками Цзяня считалась лишь небольшим проступком. Но нанести удар Немому было все равно что нанести удар правителю. Этого бы Тайши не простили. Немые не знали жалости. Они охотились бы за ней до последнего.

Тайши очень хотелось пойти простым путем. Даже если ты один из лучших воинов своей эпохи, это еще не значит, что ты полностью избавлен от сомнений. Тайши чуть не поддалась страху, она уже собиралась слезть с крыши и сдаться, но тут перед ее мысленным взором встало лицо спящего Цзяня и начало расплываться – от слез или от дождя, лившегося с неба…

Вскоре вместо него возникло другое лицо.

Эти два мальчика так походили друг на друга. Тайши горячо любила Сансо и мирилась с его многочисленными недостатками, потому что он был ее сыном – и потому был безупречен. Молодой, талантливый, порывистый. Он нуждался в руководстве и защите, в том числе от самого себя. Тайши – в своей слепоте и гордыне – подвела сына так, как может подвести только любящая мать. У нее ничего не осталось, кроме воспоминаний и сожалений. И осознания того, что исправить совершенные ошибки невозможно.

До сих пор Тайши крепилась. Но вот-вот она должна была подвести еще одного мальчика, который нуждался в ее руководстве, – мальчика своенравного и избалованного. Однако в глубине души Тайши знала, что сердце у Цзяня доброе и он стоит спасения. И она чуть его не предала – потому что поддалась слабости.

Нет, она его не подведет. Только не теперь, когда предки смотрят на нее осуждающим взглядом.

Когда оба Немых – мужчина и женщина – отвернулись, Тайши послала по ветру крик, направив его подальше от своего укрытия. Из-за сильного дождя и ветра далеко он улететь не мог, но тем не менее фокус удался. Немые привстали на стременах, услышав женский голос на краю ближайшего рисового поля.

У них за спиной Тайши перелетела через улицу на порыве ветра, в спешке едва не потеряв равновесие и не врезавшись в деревянный забор. Это была бы крайне нелепая смерть. Тайши представила себе смешки при лунном дворе.

Ей удалось выправиться и, миновав забор, нырнуть под навес. Там она врезалась в кучу сена, разбросав его во все стороны. Тайши посмотрела сквозь развороченные кипы на улицу – не заметили ли чего-нибудь Немые? К счастью, дождь скрыл шум неудачного приземления. Немые продолжали осматривать рисовое поле, ища источник крика, который она отправила плясать на ветру.

Тайши подползла к неподвижно лежавшему Цзяню. Она боялась обнаружить труп, но, сунув палец мальчику под нос, с облегчением ощутила дыхание, хотя и слабое. Накрыв Цзяню рот рукой, Тайши слегка его толкнула.

– Цзянь, мальчик мой, вставай. Надо идти. Здесь Немые.

Не с первого раза он проснулся и посмотрел на Тайши мутным взглядом. Затем на его лице появилась улыбка.

– Тайши, мне очень надо с вами поговорить. Я… я должен вам кое-что сказать.

У него заплетался язык.

– Не сейчас, – прошипела Тайши. – Здесь Немые. Нам надо уходить.

– Я должен вам что-то сказать, – упрямо повторил он. – Это не займет много времени. Это очень важно.

Она подавила рык. У них не было ни минуты лишней! Мальчишка явно бредил.

– Ладно. Только быстрее, пожалуйста.

Цзянь потянулся к ее уху.

– Я… я прошу прощения за то, что пытался вас убить.

Тайши замерла. Никогда еще Цзянь не был с ней так учтив. Честно говоря, она растрогалась – самую малость. А потом слегка похлопала его по щеке.

– Мило. А теперь поднимайся.

– Мне нездоровится.

– Плевать. Надо убираться отсюда.

Они поползли в противоположную сторону – прочь от стоявших на улице Немых, через деревянную калитку, по проулку. Дождь так и лил, заслоняя все вокруг. Выждав несколько мгновений, Тайши потащила Цзяня за собой через дорогу. Они двигались от укрытия к укрытию, пока не добрались к северной окраине деревни, а там притаились в щели между сараем и огромной цистерной для дождевой воды, из которой уже лилось через край.

Дорога, ведущая в холмы, казалась безлюдной, но впереди тянулись голые поля. Тайши хотелось положиться на удачу и броситься вперед, но благоразумие приказывало остаться на месте. И спустя несколько ударов сердца ее терпение было вознаграждено: двое Немых проехали мимо, направляясь в дальний конец улочки. Вряд ли Тайши или Цзяню удалось бы пересечь поле, прежде чем их заметили бы и нагнали. Они оказались в ловушке. Немые должны были скоро обнаружить беглецов.

Если только она не убьет Немых. Тайши не знала, под силу ли ей это. Немые были тайным обществом. Слухи и легенды окутывали большинство их деяний. Немногие знали, как именно Немые сражались, поскольку мало кто переживал встречу с ними. Тайши признала, что ей интересно – и даже хочется – испытать Немых, проверить, достойны ли эти странные существа своей репутации. Впрочем, у нее, возможно, просто не оставалось выбора.

Сразиться с двоими немедленно или с одиннадцатью чуть позже, что означало верную смерть… Тайши приняла решение. Если повезет, они заберут лошадей и уедут, а затем до конца жизни будут озираться от каждого шороха. И это в лучшем случае. «А что, если…» Мысли Тайши прервало какое-то постукивание.

Она ткнула Цзяня под ребра.

– Тихо. Я слышу, как у тебя зубы лязгают.

– Ничего не могу поделать. Я промок и замерз.

Тайши достала булочку и сунула ему в рот.

– Не съедай всё сразу.

Конечно, он не удержался. Тайши его не винила. Она протянула Цзяню еще две булочки.

– Растяни их хотя бы на пять минут. А теперь – за мной. Мы поползем по канаве вдоль улицы. Я надеюсь убить этих двух Немых. Затем мы заберем лошадей и поскачем как можно быстрее. Понял?

Не дожидаясь согласия Цзяня, она двинулась вперед, перебежала грязную улочку и спустилась в канаву. Ледяная вода на дне доходила до колен. У Тайши тоже застучали зубы, когда ноги начали неметь от холода.

Досадно.

Она обернулась в то самое мгновение, когда Цзянь скатился в канаву и плюхнулся вниз головой в воду. Он вынырнул с фырканьем, и Тайши, прижав палец к губам, повела его за собой. Склон был крутым – они с Цзянем могли подкрасться к Немым вплотную, если бы тем не пришло в голову заглянуть через край.

Достигнув намеченного места, Тайши стала ждать подходящего момента. Быстро отвлечь противника, а потом…

Цзянь потянул ее за рукав. Она повернулась.

– В чем дело?

– Я могу вам помочь.

– Нет, сиди здесь.

– Но…

Она зажала Цзяню рот рукой и выглянула из канавы. Немые смотрели в другую сторону – кто-то приближался к ним со стороны поселка. Тайши услышала стук копыт и скрип деревянных колес. Она вскарабкалась повыше, чтобы посмотреть. Немые остановили какую-то повозку. Вот неожиданность. Кто же пустился в путь в такую погоду?

Пора было начинать, но Тайши медлила. Расклад был не в ее пользу, даже если бы она застала врага врасплох. Если драка затянется, подоспеют остальные. Поэтому она ждала, пока Немые, обыскав повозку, пропустят торговца.

Тайши подумала, что действовать надо иначе. Она махнула Цзяню, приказывая следовать за ней. Когда повозка приблизилась, она послала порыв воздуха к цистерне с дождевой водой. Огромная емкость с треском накренилась, и вода волной хлынула наземь.

Немые повернулись на шум. Тайши выдернула Цзяня из канавы и велела:

– Вперед!

Они вылезли на дорогу и побежали к фургону. Торговец едва успел открыть рот, когда Тайши впрыгнула в повозку и приставила ему к спине нож.

– Езжай дальше. И останешься жив.

Торговец, очевидно, хорошо знал, как вести себя при встрече с разбойниками. Как ни в чем не бывало он двинулся дальше. Дорога повернула и постепенно пошла вверх, на холм. Но Тайши не убирала нож, пока деревушка не скрылась из виду.

Наконец она спрятала клинок в ножны.

– Спасибо, что не поднял тревогу, добрый человек.

Торговец взглянул на нее:

– Я сразу понял, что вы не станете меня грабить. Пожалуй, старовата ты для разбойника.

Тайши тут же захотелось пустить нож в дело. Она сдержалась.

– Мы не причиним тебе вреда. Мой внук…

Он вскинул руку.

– Нет-нет, я не желаю знать ваше имя, я не желаю знать вообще ничего! Полагаю, вы и есть те двое, которых ищут Немые? Чем меньше вы о себе говорите, тем лучше.

– Немые?

Торговец отрывисто рассмеялся.

– Ну, меня ваши дела не касаются, – сказал он, пожал плечами и отвернулся. – Потому-то я и решил уехать ночью, несмотря на погоду. Рядом с Молчаливой Смертью мне как-то не по себе. Там, где появились эти жуткие существа, я находиться не желаю… – Он помолчал и добавил: – Слушайте, вам что-то еще нужно или вы, наконец, слезете?

– Подвези нас.

Он вздохнул:

– Куда?

Тайши сама не знала. Как обычно, она ничего не рассчитала наперед. И поэтому выпалила первое, что пришло в голову:

– В Цзяи.

Торговец скривился:

– Это же в другую сторону. Но вы, похоже, не из сговорчивых. Учтите, в Цзяи нет ничего, кроме крепости и кучи военных школ. Торговцев там хоть отбавляй, а солдатня всегда платит вдвое меньше, чем я взял бы на рынке. У меня еще остались двенадцать мешков риса и пять ящиков дынь. Я еду в Чэнси. Это в двух днях пути отсюда, но я вас туда отвезу.

– Мальчик не выдержит.

И тут ее настигло давно забытое воспоминание о Цзяи. Каждый раз, когда Тайши слышала это название, оно о чем-то ей напоминало. Нет, не о чем-то – о ком-то. На поверхность выплыло имя – Гуаньдо или Гуаньно. Это было давно, но всё же…

Тайши покачала головой.

– Нет. Нам нужно в Цзяи.

– А если я откажусь?

– Я пырну тебя в спину.

– Так себе благодарность, госпожа.

Она пожала плечами.

– Мальчик болен… – Тайши решила испробовать другую тактику: – Если отвезешь нас туда, получишь солидное вознаграждение.

Торговец недоверчиво взглянул на нее:

– Правда?

Тайши вновь пожала плечами.

– Возможно. Если да, вот ведь будет хорошо, не так ли?

Торговец вздохнул:

– Ну ладно.

Сзади послышался хруст. Оба обернулись и увидели, как Цзянь роется в мешке с грушами. Он поднял голову и взглянул на них вытаращенными глазами. Во рту у него была груша.

– Эй! – запротестовал торговец. – Вы, кажется, не собирались меня грабить?

Повозка добралась до Цзяи только к утру. Тайши вместе с Цзянем спрятались под мешками риса, между корзинами с капустой и тремя ящиками дынь. Состояние Цзяня ухудшилось от холода и сырости. У него началась лихорадка, губы стали лиловыми. Он тяжело дышал. Тайши прижимала юношу к себе, чтобы согреть, а повозка меж тем качалась и подскакивала на грязной, покрытой рытвинами дороге. Тайши вконец измучилась, однако боялась заснуть. А вдруг она проснется рядом с трупом?

Она пощупала у Цзяня пульс.

– Еще немного, мальчик. Не вздумай сдаться.

Тесная щель в задней части фургона напомнила Тайши путешествие, которое она совершила много лет назад: совсем другое, но в то же время мучительно похожее. Не в повозке торговца, а на погребальной колеснице. Сансо, такой же холодный на ощупь, как Цзянь, неподвижно лежал на деревянном столе и казался спящим. Тайши пролежала рядом с сыном весь путь до кладбища. Дорога тоже была скверной и ухабистой.

Очевидно, Тайши задремала. Проснувшись, она подумала, что торговец мог запросто убить их или выдать. Неподалеку слышались резкие голоса – очевидно, это были стражники, – и Тайши приятно удивилась, обнаружив, что еще свободна.

Торговец разговаривал со стражей. Они добрались до заставы? Приехали в Цзяи? Или он привез их прямо в ближайший гарнизон Каобу, чтобы получить награду? Была ли вообще назначена награда за поимку беглецов? По правде говоря, Тайши оскорбилась бы, узнав, что нет.

Она поежилась. Повозка была далеко не полна, и стражники сразу обнаружили бы их с Цзянем, если бы устроили обыск.

Время шло. Тайши почти не сомневалась, что торговец ее сдал. Она, в конце концов, захватила его повозку. Однако один из стражников сказал:

– Добро пожаловать в Цзяи. Гляди, не лезь куда не надо.

И повозка тронулась с места.

Спустя некоторое время прикрывавшие их мешки риса отодвинулись, и показалась всклокоченная голова.

– Приехали. Теперь уйдете?

Тайши предпочла бы, чтобы он отвез ее именно туда, куда нужно, но даже у бесстыдства есть свои пределы. Она вылезла из повозки, таща на спине Цзяня.

– Спасибо, добрый человек. Прости, что принудила тебя силой.

Тот отмахнулся.

– Не стоит. Я все прекрасно понимаю. У самого двое сыновей. А мальчишка, похоже, совсем плох. Может, еще выкарабкается. – Торговец огляделся и со смирением произнес: – Полагаю, награды, которую вы мне посулили, не существует.

– Боюсь, что так, – призналась Тайши. – Если ты скажешь, как тебя зовут и где ты живешь…

Торговец замахал руками.

– Не обижайтесь, госпожа, но вас преследуют Немые. Уж лучше я не стану называть вам свое имя.

– Я тебя хорошо понимаю, – сказала Тайши и низко поклонилась. – Ты хороший человек.