Текст книги "Чародей"

Царевна кивнула, потом протянула руку и передвинула камень, сделав ход, который фараон в своей озабоченности просмотрел. Он опустил глаза на доску и поначалу не увидел ничего серьезного, но потом осознал, что его западная крепость взята в клещи. Три хода спустя Минтака прорвала его строй. Нефер продолжал некоторое время вести безнадежную битву, но силы его пришли в расстройство, и поражение было неизбежным.

– Ты воспользовалась тем, что мои мысли были заняты другими вещами, – посетовал фараон. – Это так по-женски.

– Ваше величество, я не претендую быть кем-нибудь еще, кроме как женщиной. – Его титул она произнесла с иронией, ранившей не менее глубоко, чем мог бы висевший у нее на поясе кинжал с драгоценными камнями на рукояти. Потом наклонилась поближе и прошептала: – Если мы окажемся наедине, даешь ли ты слово уважать мое целомудрие?

– Клянусь раненым глазом великого Гора, что никогда, покуда жив, я не причиню тебе позора, – пылко заверил ее юноша.

Минтака улыбнулась:

– Моих братьев это обещание не порадует – им так хотелось бы найти предлог перерезать тебе глотку. – Она стрельнула на него своими дивными темными глазами. – А если не доберутся до глотки, то готовы будут удовольствоваться еще какой-нибудь частью тела.

Возможность представилась на следующий день. Из деревни Дабба, что за холмами, прибыл царский ловчий и сообщил, что из восточной пустыни пришел лев и совершил ночью набег на загоны для скота. Хищник перепрыгнул частокол и убил восемь перепуганных животных. На заре толпа вооруженных горящими факелами, бьющих в барабаны, трубящих в рога и дико кричавших селян заставила его уйти.

– Когда это произошло? – спросил Наджа.

– Три дня назад, ваша милость. – Егерь распростерся перед троном регента. – Я отправился вверх по реке как только смог, но течение было быстрым, а ветер неустойчивым.

– Что сталось со зверем? – нетерпеливо перебил его Апепи.

– Вернулся обратно в холмы. Но я послал двух лучших моих нубийских разведчиков выследить его.

– Кто-нибудь видел хищника? Он крупный? Лев или львица?

– Селяне утверждают, что то был огромных размеров самец, с густой и черной гривой.

Вот уже лет шестьдесят львы почти не появлялись на берегах реки. То была царская дичь, и фараоны предыдущих династий безжалостно истребляли их, не только потому, что львы причиняли вред крестьянским стадам, но и потому, что они считались самой драгоценной добычей для монаршей охоты.

За время долгой и ожесточенной войны с гиксосами фараонам обоих государств хватало иных забот, и на львов охотились редко. Помимо этого, оставленные на полях сражений трупы обеспечивали звериные семьи пищей в изобилии. Благодаря этому животные быстро размножались, в последние десятилетия их поголовье, как и дерзость, возросли многократно.

– Немедленно погрузите колесницы на барки, – распорядился Апепи. – При таком состоянии реки мы будем в Даббе завтра рано утром. – царь ухмыльнулся и ударил кулаком в мозолистую ладонь правой руки. – Клянусь Сутехом, я не упущу этого черногривого! С тех пор как я перестал убивать египтян, меня гложет тоска по настоящей забаве.

Надже эта затея не понравилась.

– Ваше величество, вы ведь собирались послезавтра отправиться в Аварис.

– Ты прав, регент. Однако большая часть наших вещей уже погружена, и корабли могут отплыть в любую минуту. К тому же Дабба нам по пути, и я вполне могу выкроить пару дней и присоединиться к охоте.

Наджа замялся. Он не настолько любил охоту, чтобы пренебречь ради нее многочисленными государственными делами. Ему хотелось поскорее избавиться от Апепи – присутствие этого шумного и своевольного гостя давно ему надоело. Кроме того, у него имелись замыслы, осуществить которые можно было только после отъезда Апепи из Фив. Но и позволить фараону гиксосов охотиться самостоятельно на землях Верхнего Египта регент не мог – не только невежливо, но и неразумно будет позволять Апепи хозяйничать в пределах южного царства.

– Ваше величество, – вмешался Нефер прежде, чем Наджа успел придумать благовидный предлог для отказа. – Мы с огромным удовольствием поучаствуем в этой ловле.

Юноша видел случай для замечательной забавы – когда еще повезет погоняться за львом в колеснице и испытать собственную храбрость, противостоя могучему хищнику. Но, что в сто раз важнее, охота могла отсрочить горький миг отъезда Минтаки. А еще такое обстоятельство сулило заветную возможность побыть с нею наедине, ускользавшую от них так долго.

Не дав Надже опередить себя, Нефер повернулся к распростертому на плитах пола ловчему:

– Ты славно потрудился, парень. Управляющий дворцом выдаст тебе золотое кольцо за старания. Возвращайся в Даббу немедленно, на самом быстром корабле. Пусть там готовятся к нашему приезду. Мы выступим против зверя во всеоружии.

Огорчало Нефера лишь то, что Таиты не будет рядом на первой его охоте на льва и некому будет помочь ему советом и наставлением. Старик исчез в пустыне, отправившись в одну из своих очередных загадочных вылазок, и никто не знал, когда он вернется.

На заре охотники сошли на берег чуть ниже по реке от деревни Дабба. Вслед за ними с вереницы грузовых судов и галер спустили лошадей и двадцать колесниц. В это время копейщики точили наконечники пик, натягивали тетивы охотничьих луков, проверяли, хорошо ли отбалансированы стрелы и ровные ли у них древки. Напоив, накормив и вычистив лошадей, охотники уселись за накрытый жителями деревни щедрый завтрак.

Настроение царило приподнятое. Апепи послал за следопытом, вернувшимся с гор.

– Лев очень большой, – доложил разведчик, еще сильнее раззадорив охотников. – Крупнее всех, которых мне доводилось видеть к востоку от реки.

– Ты его своими глазами видел? – спросил Нефер. – Или судишь только по следам?

– Очень хорошо видел, но издалека. Он здоровенный, как лошадь, и ходит величаво, как монарх. Грива его колышется, как стебли дурры на ветру.

– Клянусь Сетом, да этот малый поэт! – Наджа осклабился. – Говори по делу и избегай красивых слов, бездельник.

Охотник ударил себя в грудь кулаком в знак раскаяния и продолжил рассказ уже без лишних красот:

– Вчера зверь отлеживался в заросшем деревьями русле в двух лигах отсюда, но к ночи отправился рыскать. Он не ел уже четыре дня, поэтому проголодался и снова вышел на охоту.

– И где ты рассчитываешь найти его сегодня? – осведомился Нефер более любезным тоном, чем у Наджи. – Если он охотился, то не только проголодался, но и хочет пить. Где у него водопой?

Охотник с уважением посмотрел на юношу – не только по причине его царственного титула, но и благодаря выказанному им знакомству с миром пустыни.

– Погнавшись за сернобыком, лев ушел на каменистый грунт, и там мы потеряли его следы. – Заметив, что Апепи досадливо махнул рукой, ловчий поспешно продолжил: – Но я предполагаю, что он утолит этим утром жажду в небольшом оазисе. Есть в той стороне один совсем крохотный, известный лишь бедуинам.

– Как далеко до того места? – спросил Нефер.

Рука разведчика описала дугу, обозначавшую часа три по солнечным часам.

– Значит, времени терять не стоит. – Нефер улыбнулся ловчему и подозвал начальника отряда колесниц. – Сколько вам еще нужно на подготовку?

– Все готово, ваше величество.

– Тогда давай сигнал по колесницам, – распорядился фараон.

Повинуясь звукам рогов, охотники поспешили к повозкам. Минтака шла рядом с Нефером. Вдали от дворца условности оказались забыты, и эти двое были всего лишь мальчиком и девочкой в восторженном волнении. Сказку разрушил Трок.

– Ваше величество, – обратился он к Апепи, запрыгнув на площадку и взяв вожжи. – Неразумно будет позволять царевне ехать с неопытным мальчишкой. Мы ведь сейчас не на газель охотимся.

Нефер застыл и в ярости посмотрел на Трока. Минтака положила ладонь ему на обнаженное плечо:

– Не задирай его. Это умелый боец с очень горячим нравом, и, если ты бросишь ему вызов, даже титул тебя не спасет.

Юноша сердито стряхнул ее руку:

– Честь не позволяет мне спускать подобные оскорбления!

– Сердце мое, ради меня, не обращай на него внимания.

Впервые она так обратилась к нему. И сделала это намеренно, рассчитывая на воздействие этих слов, – Минтака не по возрасту быстро овладела умением усмирять воинственные вспышки при помощи женской мягкости. Нефер мгновенно позабыл про Трока и про урон своей чести.

– Как ты меня назвала? – хрипло спросил он.

– Ты ведь не глух, мой драгоценный. – От этого второго слова нежности Нефер заморгал. – Ты ведь слышал.

Девушка улыбнулась ему.

– Не переживай, Трок, – прогудел Апепи, нарушив тишину. – Я посылаю дочь позаботиться о фараоне. Он будет в полной безопасности. – Царь фыркнул и хлестнул вожжами, трогая упряжку. – Мы тут половину утра потеряли. Пора начинать охоту!

Нефер повел колесницу следом за Апепи, проскочив прямо под носом у лошадей Трока. Проезжая мимо, он сердито посмотрел на гиксоса:

– Ты ведешь себя дерзко. Уверяю тебя, это еще не конец – мы еще вернемся к этому разговору, вельможа Трок.

– Боюсь, Нефер, ты нажил себе врага, – прошептала Минтака. – У Трока дурной нрав и дурная слава.

Возглавляемые царским ловчим, скакавшим без седла на косматой, но крепкой лошаденке, колонна охотников начала подъем на голые каменистые холмы. Ехали рысью, щадя коней, после очередного крутого отрезка давали им передышку. Не прошло и часа, как они добрались до первого из нубийских следопытов, поджидавшего на вершине. Тот спустился бегом и стал докладывать ловчему. Они оживленно поговорили, потом охотник, в свою очередь, поспешил с докладом к царям:

– Нубийцы обрыскали холмы, но следа не обнаружили. Они уверены, что зверь ушел на водопой в оазис, но не стали беспокоить его до нашего подхода.

– Веди нас к источнику, – распорядился Апепи, и колонна двинулась дальше.

К полудню они достигли неглубокой долины. До реки было недалеко, но казалось, что это место находится уже в глубине пустыни, безводной и негостеприимной. Ловчий подъехал к колеснице Апепи:

– Источник в конце долины. Зверь наверняка залег где-то поблизости от него.

Естественным образом Апепи, старый вояка, принял руководство на себя, и Нефер не оспаривал его права.

– Мы разделимся на три отряда и окружим оазис, – распорядился царь гиксосов. – Выскочив, лев окажется в кольце. Господин регент, поручаю вам левое крыло. Фараон Нефер-Сети будет в центре, а я возьму на себя правое крыло. – Апепи взмахнул над головой тяжелым боевым луком. – Кто первым прольет кровь, того и добыча.

Все тут были опытные колесничие, и все быстро встали по местам. Охотники рассредоточились, взяв источник в широкое кольцо. Нефер повесил лук через плечо, а вожжи обмотал вокруг запястий, чтобы в случае чего вмиг сбросить их и освободить руки. Минтака прижималась к его боку, готовая передать ему длинное копье. За минувшие недели они довели до совершенства этот обмен оружием, и фараон знал, что стоит ему в нужный момент всего лишь протянуть руку, как в ней окажется древко копья.

К оазису подбирались шагом, постепенно. Лошади улавливали напряжение ездоков, а быть может, и сами почуяли льва. Они трясли головами, закатывали глаза и раздували ноздри, высоко и нервно вскидывали ноги.

Кольцо колесниц медленно сжималось вокруг полосы невысокого кустарника и густой травы, скрывавшей источник. Когда оно замкнулось, Апепи вскинул над головой руку, давая знак остановиться. Царский ловчий спешился и пошел дальше пешком, ведя лошадку в поводу. К бурой полосе зарослей он приближался с осторожностью.

– Если бы лев прятался там, мы наверняка уже разглядели бы такого большого зверя. – Голос у Минтаки дрожал, и Нефер полюбил ее еще сильнее за это легкое проявление страха.

– Лев способен распластаться так, что почти сливается с землей, – ответил он ей, – и ты можешь пройти буквально на расстоянии вытянутой руки от него, не заподозрив его присутствия.

Через каждые несколько шагов ловчий останавливался, чтобы прислушаться и обыскать каждый кустик и очажок травы у себя на пути. У границы кустарников он наклонился, подобрал с земли горсть камешков и стал кидать их по одному в те места, где мог затаиться лев.

– Что он делает? – шепотом спросила Минтака.

– Прежде чем напасть, лев зарычит. Охотник старается раздразнить зверя, чтобы тот выдал себя.

Тишину нарушали только звуки падения камешков, фырканье коней да нервный перестук копыт. Все до единого охотники наложили стрелы на тетиву и готовы были в любой миг спустить их.

Внезапно послышался крик, в траве что-то зашевелилось. Все луки натянулись, копейщики вскинули оружие. Но все выдохнули с облегчением и смущенно переглянулись: всего лишь коричневая молотоголовая цапля взмыла в воздух и полетела, хлопая крыльями, вниз по долине, к реке.

Охотнику потребовалось время, чтобы взять себя в руки, затем он двинулся дальше, шаг за шагом углубляясь в зеленый покров, пока не достиг источника. Солоноватая вода сочилась по капле и падала в мелкую чашу в каменистом ложе. Ее едва хватило бы, чтобы крупный хищник мог утолить жажду. Ловчий опустился на колено, оглядывая кромку ямы в поисках следов, затем покачал головой и встал. Быстрым теперь уже шагом он прошел назад через кустарники, влез на коня и порысил к колеснице Апепи. Все подтянулись поближе, чтобы послушать его доклад.

– Ваше величество, я ошибся, – уныло сказал ловчий Апепи. – Лев здесь не проходил.

– И что теперь, парень? – Царь гиксосов не скрывал своего разочарования и досады.

– Это место было самым многообещающим, но есть и другие. С того места, где его в последний раз видели, лев мог пересечь долину, а быть может, залег неподалеку и ждет темноты, чтобы напиться. Там, ниже, есть укромное логово. – Он указал на каменистый склон.

– А где еще? – продолжал допытываться Апепи.

– В соседней долине есть другой источник, но там стоят бедуины, они спугнули бы зверя. Еще один крохотный ключ есть за этими холмами на западе. – ловчий махнул рукой в сторону озаренных багрянцем пиков на горизонте. – Лев может оказаться в любом из этих мест, а может, и ни в одном из них. А еще он мог вернуться на край равнины, где вода имеется в изобилии. Возможно, запах коров и коз влечет его не менее жажды.

– Короче говоря, у тебя даже догадки нет, где он прячется, так? – обратился к нему вельможа Наджа. – Нам следует свернуть эту охоту и возвратиться к кораблям.

– Нет! – воспротивился Нефер. – Мы ведь только начали. Зачем же так сразу отступать?

– Парень прав, – поддержал Апепи. – Надо продолжать, но поле для поисков обширное. – Подумав немного, он пришел к решению. – Мы разделимся, и каждая группа прочешет свой кусок.

Потом царь посмотрел на Наджу.

– Господин регент, ты поведешь отряд к стоянке бедуинов. Если кочевники видели льва, они направят тебя по его следу. Я проеду к источнику у подножия холмов. Ты, Трок, веди три колесницы вниз по долине. С тобой пойдет один из следопытов. Асмор, ты тоже бери три колесницы и езжай по краю долины вплоть до Даббы, на случай если зверь вернется туда, где убивал в прошлый раз.

Затем настал черед Нефера.

– Ты, фараон, двинешься в противоположном направлении, на север, к Ахмиму.

Юноша сообразил, что ему поручили самый безнадежный участок, но жаловаться не стал. Новый план сулил, что им с Минтакой впервые удастся улизнуть с глаз. Наджа, Асмор и Трок поедут совсем в другую сторону. Он ожидал, что кто-то заметит это обстоятельство, но все были слишком увлечены охотой и не придали ему значения. Все, кроме Наджи.

Регент посмотрел на Нефера. Вероятно, он прикидывал, стоит ли отменить приказ Апепи, но решил не вмешиваться: пустыня даст его подопечному не больше воли, чем Асмор. Бежать ему некуда, а если Нефер еще и Минтаку втянет в какую-нибудь безумную затею, то за ним вслед, подобно роям диких пчел, устремятся войска обеих держав.

Апепи перешел к назначению места сбора и раздаче последних распоряжений, и Наджа отвел взгляд. Наконец рога пропели сигнал садиться по колесницам и выступать, и пять колонн выехали из долины. На возвышенном грунте они разделились и двинулись в расходящихся направлениях.

Когда последний из прочих отрядов исчез среди холмов, Минтака прижалась к Неферу еще теснее и прошептала:

– Наконец-то Хатхор смилостивилась над нами.

– Мне кажется, что это Гор благосклонен к нам. – Нефер улыбнулся ей. – Но я приму это благодеяние, от кого бы оно ни исходило.

В отряд Нефера входили еще две колесницы под началом Хилтона, старого воина, который обнаружил их с Таитой во время попытки бегства из Египта. Хилтон служил отцу мальчика и был предан ему до конца – Нефер знал, что может без колебаний довериться ему.

Нефер вел отряд быстро, стараясь воспользоваться остатком дневного света, и через час перед ними раскинулось широкое пространство реки. Юноша натянул вожжи, чтобы полюбоваться видом. Воды реки казались изумрудными на фоне яркой зелени полей и посадок, подступавших к ним.

– Как красиво, Нефер, – промолвила словно в забытьи Минтака. – Даже когда мы поженимся, нужно всегда помнить, что это мы принадлежим этой земле, а не она нам.

Подчас юный фараон забывал, что она родилась в Аварисе и почти так же сильно привязана к Египту, как и он сам. Сердце его наполнилось гордостью при мысли о том, что Минтака любит родину, как и он.

– Я никогда не забуду об этом, пока ты рядом со мной.

Она вскинула лицо, губы ее слегка приоткрылись. Нефер ощущал ее сладкое дыхание, и стремление наклониться и прильнуть к этим губам было почти необоримым. Потом он почувствовал на себе взгляд Хилтона и других воинов, а краем глаза заметил понимающие улыбки. Он натянул вожжи и холодно посмотрел на Хилтона. Свой приказ он обдумывал с той самой минуты, как только они отделились от других отрядов.

– Если лев здесь, то, скорее всего, залег где-нибудь на склоне холмов ниже нас. – фараон обрисовал рукой дугу. – Мы построимся линией. Левое крыло будет следовать по краю равнины, а правое по гребню холмов. Прочесывать будем в направлении на север.

Он махнул рукой, но Хилтон с сомнением покачал головой и потер шрам на щеке:

– Здесь большое расстояние, ваше величество, – отсюда до долины почти половина лиги. Время от времени мы будем терять друг друга из виду.

Нефер понимал, что с военной точки зрения так растягивать порядки недопустимо, и поспешил смягчить опасность:

– Если мы разделимся, то соберемся на третьей от нас гряде, под тем бугорком. Его отовсюду хорошо видно. – Он указал на приметную кучу камней милях в четырех впереди. – Если кто-то запоздает к точке сбора, остальные будут ждать, пока солнце не поднимется до этой вот высоты, после чего отправляются на поиски пропавших.

Так он выигрывал несколько часов, прежде чем их с Минтакой начнут искать. Хилтон продолжал колебаться.

– Прошу ваше величество меня извинить, но вельможа Наджа дал мне строжайшие указания…

Нефер добавил в голос металлические нотки, а лицу придал строгое выражение:

– Не собрался ли ты перечить своему фараону?

– Ни в коем случае, ваше величество! – Хилтон пришел в ужас от подобного обвинения.

– Так исполняй свой долг, приятель!

Хилтон вскинул руку в знак повиновения и поспешил к своей колеснице, на бегу отдавая приказы. Когда отряд развернулся и двинулся вниз по склону, Минтака толкнула Нефера локтем и усмехнулась.

– «Так исполняй свой долг, приятель!» – передразнила она Нефера. Потом рассмеялась. – Прошу, ваше величество, никогда не смотрите так на меня и не обращайтесь таким тоном, а не то я умру от испуга.

– Времени у нас совсем немного, – отозвался он. – Нам нужно поспешить и подыскать место, где можно остаться наедине.

Он развернул колесницу так, чтобы их не могли увидеть из долины или со склона. Гоня лошадей вперед, молодые люди вытягивали шеи, выискивая укромный уголок.

– Смотри, вон там! – Минтака показала направо, на рощицу колючих деревьев.

Роща почти скрывалась в складке местности, виднелись только темно-зеленые макушки. Нефер свернул в ту сторону, и они оказались в узком овраге, который за тысячу лет прорезали в холме ветер и бури да приключавшиеся изредка ливни. Судя по рослым деревьям, где-то здесь должен быть подземный источник. Густая крона обещала тень и убежище в жаркий полдень. Юноша направил коней под сень листвы. Как только повозка остановилась, Минтака соскочила с подножки.

– Ослабь подпруги и дай лошадям отдохнуть, – предложила она.

Нефер подумал, но потом отрицательно мотнул головой. Этот совет противоречил всей его выучке: вдали от своих воинов он мог рассчитывать только на себя, поэтому колесницу следовало держать наготове. Он спрыгнул и стал наливать из меха воду в кожаное ведро, чтобы напоить коней. Минтака помогала ему. Оба работали, не говоря ни слова.

Теперь, когда долгожданный момент настал, молодые люди вдруг смутились так, что почти онемели. Но потом вдруг повернулись одновременно друг к другу и заговорили разом.

– Я хотел сказать тебе… – произнес Нефер.

– Мне кажется, нам следует… – сказала Минтака.

Не договорив, они застенчиво заулыбались, стоя рядышком в тени деревьев. Минтака покраснела и опустила глаза, Нефер гладил коня по голове.

– Так что ты собиралась сказать?

– Ничего. Ничего такого важного.

Девушка затрясла головой, и он заметил, как она покраснела. Ему так нравился этот румянец, заливший ее щеки. Царевна по-прежнему не глядела на него, а голос ее был очень нежным и очень тихим, когда она, в свою очередь, спросила:

– А что хотел сказать ты?

– Когда я думаю о том, что всего через несколько дней нам предстоит разлука, я чувствую себя так, будто мне отрубили правую руку, и хочу умереть.

– Ах, Нефер… – Девушка подняла взгляд.

Ее большие глаза застили слезы мук и радостей первой любви.

– Я люблю тебя, – прошептала она. – По-настоящему люблю.

Они кинулись друг к другу с такой силой, что их зубы со стуком ударились друг о друга. Его нижняя губа оказалась зажата между челюстями, и из ранки выступила капелька крови. Поэтому вкус их поцелуя получился солоноватый. Объятия их были неумелыми и безыскусными, неловкими и скованными. Но выражали яростную и безудержную страсть, пылавшую между ними. Молодые люди слились, постанывая от силы охвативших их неизведанных дотоле ощущений. Хотя Минтака прильнула к нему, Неферу хотелось прижать ее еще крепче, ей же хотелось, чтобы плоть их, подобно глине в руках гончара, образовала единое целое. Подняв руку, она запустила пальцы в его густые, покрытые дорожной пылью кудри.

– Ах! Ах! – восклицала она, но голос ее звучал сдавленно.

– Я не хочу терять тебя, – сказал он, прервав поцелуй. – Не хочу терять никогда.

– И я не хочу терять тебя, никогда-никогда! – выдохнула девушка, и они снова поцеловались, еще более пламенно, если это возможно.

С этого мгновения они душой и телом перенеслись в неизведанные края. Их уносила колесница, с запряженными в нее скакунами любви и желания, глухими к окрикам возницы.

По-прежнему прижавшись друг к другу, они опустились на мягкий белый песок русла; их крепкие объятия напоминали борцовскую хватку. Широко раскрытые глаза их ничего не видели, дыхание было частым и нервным. Ткань ее юбки расползлась под его руками, как сотканная из папируса, открывая путь к телу. Девушка застонала, как от боли, но развела бедра, обмякла и стала податливой. Никто не думал, к чему это ведет. Все, чего хотелось Неферу, это ощущать гладкость ее обнаженной кожи. Это было глубинное желание, от которого зависела сама его жизнь. Он сорвал с себя передник, и они сплели тела, охваченные самозабвенным чувством прикосновения ее юной теплой плоти к его твердости. Затем, сам не осознавая, что делает, Нефер начал двигаться на ней, ритмично раскачиваясь, она же отзывалась на его движения так, как если бы ехала в колеснице по неровной дороге.

Потом царевна ощутила вдруг, как что-то твердое властно стучится в самые врата ее женственности. Ее охватило почти неудержимое желание податься навстречу этому напору, помочь любимому пробить себе путь, впустить его в самое нежное и потаенное свое место.

И тут чувство реальности обрушилось на нее. Минтака дико забила ногами, выгнула спину и стала вырываться с силой газели, угодившей в челюсти леопарда.

– Нет, Нефер! – вскричала она, оторвав свои губы от его губ. – Ты ведь обещал! Ты поклялся раненым глазом Гора!

Юноша отпрянул от нее, как если бы получил удар хлыстом, и воззрился на девушку округлившимися и испуганными глазами.

– Минтака, любовь моя! Драгоценная моя! – голос его был хриплым и неровным, как после долгого и быстрого бега. – Я не знаю, что со мной произошло. Я будто обезумел. Я не хотел… – Он в отчаянии развел руками. – Да я лучше умру, чем нарушу клятву и навлеку на тебя позор.

Ее дыхание было таким сбивчивым, что ей не удалось ответить сразу. Она отводила взгляд от его нагого тела.

– Прошу, не надо ненавидеть меня, – жалобно продолжил юноша. – Я сам не знал, что делаю.

– Я не способна возненавидеть тебя, Нефер. Никогда.

Видеть его отчаяние было невыносимо, ей хотелось снова броситься к нему в объятия и утешить. Но она осознавала опасность этого шага. Опираясь на колесо повозки, девушка встала.

– Моя вина не меньше твоей. Мне не следовало допускать этого.

Ноги у нее подкашивались, обеими руками она попыталась отбросить назад упавшие на лицо волосы.

Виновато понурив голову, Нефер шагнул к ней, но, когда Минтака отпрянула, тут же остановился:

– Я разорвал на тебе юбку. Это нечаянно.

Царевна опустила взгляд и обнаружила, что вся на виду – обнажена почти так же, как и молодой фараон. Она торопливо запахнула разорванные края и отступила еще дальше.

– Тебе нужно одеться, – прошептала девушка и вопреки своей воле посмотрела искоса на него.

Он был так красив, что ее снова обдала волна желания. Минтака заставила себя отвести взгляд.

Нефер проворно наклонился, подобрал сброшенный передник и завязал его на поясе.

Повисла долгая, неуютная тишина. Минтака отчаянно подыскивала слова, способные помочь им оставить позади этот неприятный момент. И тут на помощь ей пришло собственное тело. Она ощутила вдруг срочную необходимость облегчиться.

– Мне надо уйти!

– Нет! – взмолился юноша. – Я ведь не хотел. Прости меня. Этого больше не повторится, только останься со мной! Пожалуйста, не уходи!

Девушка робко улыбнулась:

– Ты меня не понял. Мне нужно отлучиться совсем ненадолго. – Руками, удерживающими разорванные края юбки, она сделал безошибочно узнаваемый жест. – Я сейчас вернусь.

Его облегчение было почти неописуемым.

– А, я понял. Приготовлю пока колесницу.

Он повернулся к лошадям, а она направилась вглубь рощицы из колючих деревьев.