Текст книги "Слепое правосудие"

Глава 21

Бен ехал вверх по извилистой дороге, направляясь в Саут-Ливингстон-Парк, в имение Марго Ломбарди. Белый кирпичный дом с голубыми скамеечками у входа был выстроен в стиле французской провинции. На клумбах возле дома пышно цвели ярко-красные тюльпаны. Стеклянная дверь была чуть приоткрыта. Бен постучал и тотчас же услышал голос:

– Входите, пожалуйста.

Он вошел и оказался в просторном холле, обставленном красивой, со вкусом подобранной мебелью. Миссис Ломбарди сидела в уютной гостиной на софе с полосатой обивкой. Она была в длинной темной юбке; длинные черные волосы падали ей на плечи; темные печальные глаза задумчиво смотрели на Бена.

Они поздоровались.

– Спасибо, что согласились со мной встретиться.

– Вы адвокат? – Ее голос звенел, как хрустальный колокольчик.

– Да, меня зовут Бен Кинкейд.

– Для адвоката вы выглядите слишком молодо. Простите, у вас есть визитная карточка?

– Нет, я ими не пользуюсь. Меня от них дрожь пробирает.

– Вы боитесь пользоваться визитками? – Она удивленно подняла тонко очерченную бровь.

– Это длинная история. Не возражаете, если я присяду?

Она указала на кресло, стоявшее рядом с кофейным столиком вишневого дерева. Марго была высокого роста, но очень хрупкой и, по-видимому, предпочитала носить широкие вещи, скрадывающие ее худобу и придававшие округлость ее фигуре.

Стараясь не задеть стоявшие на столике безделушки, Бен протянул ей свои водительские права. У него возникло такое чувство, что, если он будет дышать слишком глубоко, все в этой комнате, включая хозяйку, тотчас рассыплется и обратится в прах.

Она взглянула на права:

– Простите мою осторожность. Я хочу знать, с кем разговариваю. Недавние события... Это ужасно... из Она отдала ему права.

– Прежде всего, – сказал Бен, – разрешите мне выразить свои искренние соболезнования в связи с кончиной вашего мужа. Расследование, которое я провожу, вывело меня на мистера Ломбарди и его бизнес...

– Откровенно говоря, я мало что знала о делах моего мужа.

ФБР знает больше. Насколько я поняла, они пытаются завладеть нашей собственностью, лишив меня по какому-то федеральному закону прав наследования.

– Я этого не знал.

– Похоже, им недостаточно того, что я овдовела. Они хотят оставить меня без гроша.

Вокруг ее рта образовались морщинки. Помолчав, она проговорила:

– Однако я готова ответить на ваши вопросы.

– Очень любезно с вашей стороны.

– Я хотела бы, чтобы нашли настоящего убийцу Тони. Я вовсе не уверена, что его убила ваша клиентка.

– А почему вы так думаете?

– Она больше походит на жертву обстоятельств, чем на убийцу. Многие, кто сталкивался с Тони, становились жертвами обстоятельств...

– Так чем же занимался ваш муж? – спросил Бен, вынимая из кармана записную книжку.

– Он ввозил в Штаты попугаев. Из Южной Америки. В последнее время он использовал корпорацию Альберта Декарло в качестве дистрибьютера.

– И как же функционировала эта система?

– Отвратительно. Деталей я не знаю, но мне известно, что Тони считал сотрудничество с Декарло своей величайшей ошибкой.

– Почему же он пошел на это сотрудничество?

– Идея принадлежала Декарло. Он первый пришел к Тони, почему-то заинтересовавшись его бизнесом. Он обещал прибыльное партнерство – и в этом отношении не обманул.

– Ваш муж стал много зарабатывать?

– Больше, чем рассчитывал. – Она прикрыла глаза ладонью: – Но Тони Декарло был в тягость. Он его до смерти боялся.

– Боялся?

– Однажды утром я спустилась вниз и увидела, что Тони плачет, склонившись над тарелкой с рисовыми хлопьями. Плачет, как ребенок. И тут он мне сказал: "Если уж связался с мафией, то на всю жизнь!" Я принялась расспрашивать его, но он ничего мне не рассказал. Сказал, что об этом говорить опасно – и для него и для меня.

– Омерта! Клятва молчать, – кивнул Бен.

– Тони опасался, что связь с Декарло приведет его в тюрьму, – продолжала миссис Ломбарди. – А он панически боялся тюрьмы. Он готов был на все, чтобы избежать ее.

– Вы полагаете, он пытался разорвать свои отношения с Декарло? И может, именно это привело к убийству?

– Думаю... это возможно. Конечно, у меня нет полной уверенности...

– Когда вы в последний раз видели Тони?

– Точно не припомню. Несколько месяцев назад. После моего последнего визита швейцар перестал меня пускать к нему.

– Он сказал мне, что вы были очень ревнивы...

– Спад? – Она усмехнулась. – Я несколько раз видела его изрядно подвыпившим. Я бы вам не советовала принимать всерьез его слова.

– Значит, последнее время вы не видели своего мужа?

– Нет. Однако в день убийства он позвонил мне.

– Звонил?

– Да, он позвонил вечером и был чем-то очень расстроен.

Сказал, что ему срочно нужны деньги, но не объяснил зачем.

– Вы ему помогли?

– Каким образом? У меня были только те деньги, которые он мне сам давал, а давал Тони не много. – Лицо ее окаменело. – Конечно, я его любила, но факт остается фактом. Тони был слабовольным человеком. Он несколько раз попадал в психиатрическую лечебницу, потом его выпускали. Врачи мне говорили, что он пытался покончить жизнь самоубийством, хотя сам Тони это отрицал. Он был типичным депрессивным маньяком...

– То есть Декарло без труда им манипулировал.

– Боюсь, что так.

– Вы знаете что-нибудь о человеке, которого зовут Ленни?

– Ленни? Ну конечно, Ленни был с Тони с тех самых пор, как он стал сотрудничать с Декарло. – Она горько усмехнулась. – Ленни был всегда готов выполнить любую грязную работу.

– Вам известно его полное имя?

– Лукас Гранди. Ленни – не настоящее его имя, так его называл Тони.

– Вы не знаете, как отыскать этого Ленни?

– Отыскать его не так-то просто. Он всегда сам меня находил, когда передавал очередной чек от Тони.

– Скажите, вы сами ушли от Тони? – немного поколебавшись, спросил Бен. – Я понимаю: вам трудно отвечать на этот вопрос, но все-таки?

У нее задрожали губы. Она прикрыла рот ладонью:

– Видите ли, с одной стороны, нервное напряжение от его сотрудничества с Декарло... Это начало сказываться и на мне, на нас обоих...

– А с другой?

Она несколько раз открыла и закрыла рот. Потом наконец проговорила:

– Тони был довольно эксцентричен.

– Вы имеете в виду... его расходы?

– Нет, не это. – Она замолчала, откинувшись на спинку софы. Потом снова заговорила: – Я имею в виду его сексуальные пристрастия.

– О, простите... – Бен сглотнул слюну. – Так, значит, у вас были проблемы?

Бену казалось, что она смотрит сквозь него.

– Да, у нас были проблемы. Я никогда не могла его... удовлетворить, как ни старалась. Хотя я делала все, что он от меня хотел. В общем, он просто потерял ко мне всякий интерес...

С минуту она молчала. Потом взяла себя в руки и снова заговорила:

– Естественно, он стал искать других женщин. Я обо всем знала, но не вмешивалась. Хотя мне было ясно, что я его потеряла. – Она прикрыла глаза. – Однажды он поместил свои данные в одном из объявлений для одиноких людей. Порой подобные объявления дают и пары, состоящие в браке. Те, что встречаются в уединенных местах и меняются партнерами.

Последнюю фразу она произнесла с гримасой отвращения.

– И вы...

– Нет. Я отказалась, хотя Тони уже обо всем договорился.

Он пришел в бешенство.

– И что же тогда он предпринял?

– Не знаю даже, с чего начать... Тони нравилось меня наказывать.

– Наказывать? Вы хотите сказать, что он вас бил?

– Да. Шнуром от электрического чайника.

Бен уставился на нее, пораженный, не в силах вымолвить ни слова.

– Я отношу это к его болезни. У Тони постоянно менялось настроение, он часто приходил в неистовство. И вот тогда он все ломал, крушил – все, что попадалось под руку.

Миссис Ломбарди снова замолчала. Бен ждал, когда она продолжит.

– Уж не помню, сколько раз мне приходилось пользоваться платками и шарфами и темными очками. А часто я вообще не могла выйти на улицу. Дважды меня отвозили в госпиталь Святого Франциска. Конечно, им говорили, что я упала с лестницы или споткнулась о горшок с цветком, но они не верили.

– Это ужасно! – воскликнул Бен.

– Но побои – не самое страшное. Как-то раз, когда Тони очередной раз избил меня, мы потеряли ребенка... – Она встретилась взглядом с Беном: – И больше я не смогу иметь детей.

– Когда же вы от него ушли?

– Когда он явился домой с палкой. А что сделали бы вы на моем месте?

Бен немного помолчал, потом тихо сказал:

– На вашем месте я бы давно от него ушел.

У нее затряслась голова.

– Легко сказать, легко... – Марго заплакала, прикрыв лицо ладонями. – Вам лучше уйти, мистер Кинкейд, – проговорила она сквозь слезы.

Сидя в машине, Бен вновь и вновь мысленно прокручивал их разговор. Странно: он искал убийцу, а нашел еще одну жертву.

Глава 22

Бен находился в комнате для совещаний вместе с Майком, Роджером Стенфордом и Майрой. Они дожидались появления Эбшайра.

Майк сидел в дальнем конце стола, отрешенно уставившись в пространство. Бену он не сказал ни слова. Наконец в комнату влетел Эбшайр.

– Был занят, занят, занят, – выпалил он, вываливая на стол охапку папок. – Прошу прощения за опоздание. Надеюсь, вы славно поболтали.

Никто ему не ответил.

– Готовы бросить перчатку, Кинкейд?

Бен поджал губы:

– Давайте побыстрее покончим с этим.

– О, вы сегодня крайне чувствительны. – Он открыл верхнюю папку. – Так, посмотрим... обвиняемая потребовала представить доказательства ее невиновности, находящиеся в распоряжении властей, как на уровне штата, так и на федеральном уровне. К сожалению, у нас нет никаких доказательств, подтверждающих ее невиновность, не так ли, джентльмены?

Стенфорд явно испытывал неловкость. Майк сидел не шелохнувшись. Бен же взорвался:

– Будь ты проклят, Эбшайр! Какого черта ты скрываешь доказательства? Я звоню судье!

– Поступай как знаешь.

Стенфорд быстрым движением подвинул к переносице очки:

– Возможно, будет больше толку, если вы поточнее поставите вопросы, мистер Кинкейд.

– Хорошо. Я попытаюсь. – Бен заглянул в свои заметки, которые нацарапал утром за завтраком. – Каковы были результаты анализа крови?

– Мы не брали у мисс Макколл кровь на анализ, – невозмутимо ответил Эбшайр.

У Бена от удивления округлились глаза.

– Вы не сделали анализ? Я же потребовал это в вашем присутствии!

– Не считаю себя обязанным выполнять работу противоположной стороны. Вам следовало бы самому об этом позаботиться.

– Но она же находилась под стражей!

– Вы могли сделать анализ, когда ее выпустили.

– Мы его сделали, но было уже поздно. Результаты ничего не дали.

– А вам не пришло в голову, что анализы в любом случае ничего бы не дали, так как ваша клиентка виновна в преступлении, в котором ее обвиняют?

Бен вскочил со стула:

– Ах ты, сукин сын! – Он схватился за край стола. – Я обо всем сообщу судье.

На Эбшайра его слова не произвели ни малейшего впечатления.

– Итак, время выложить карты на стол. Мне наплевать, что вы сообщите судье. Он едва ли вам симпатизирует.

"Что верно, то верно", – подумал Бен.

– Хорошо. А время наступления смерти?

– То есть?

– Когда я в последний раз пытался обсудить этот вопрос, мне было заявлено, что доктор Корегаи затрудняется точно определить время смерти. А ведь Корегаи – специалист весьма опытный... Так в чем же дело?

– Коронер не может точно установить время смерти. Он считает, что здесь... имеют место довольно противоречивые обстоятельства, однако ни одно из них не может служить оправданием для вашей клиентки.

– Это вы так утверждаете. Могу я поговорить с Корегаи наедине?

– Могу я поговорить с вашей клиенткой наедине?

– Только если будет отменена Пятая поправка Конституции.

– Значит, и вы сможете поговорить с доктором Корегаи лишь в моем присутствии. – Эбшайр сложил руки на груди.

– Вы сделали анализ на парафин?

– Ну... да, допустим, сделали.

– И каковы результаты?

– Они не доказывают невиновность вашей клиентки.

Стенфорд сердито посмотрел на своего протеже:

– Ну скажите же, скажите ему!

Эбшайр сквозь зубы проворчал:

– Они не доказывают ее невиновность.

– Агент Эбшайр, я полагаю, что вы пока еще мой подчиненный, – сказал Стенфорд. – Ответьте ему!

– Мы сделали этот анализ, – с явной неохотой проговорил Эбшайр. – Она чиста.

С этими словами он взял со стола одну из папок и протянул ее Бену. Тот посмотрел результаты экспертизы.

Еще со времен работы в офисе окружного прокурора Бен знал, что при выстреле из огнестрельного оружия автоматически освобождаются частицы газа и гари, включая также взвешенные частички нитратов. И эти частички пристают к кожному покрову на ладони стрелявшего. Однако из отчета следовало, что на руках Кристины взвешенных частиц нитратов не обнаружено.

Бен бросил на Эбшайра острый взгляд:

– И при таких результатах вы придерживались мнения, что это – не доказательство невиновности?

– Вы от нас требуете доказательств ее невиновности?

– Значит, вы не собираетесь предъявить результаты экспертизы на суде? Хотя они прямо доказывают, что Кристина не убийца...

– Мне трудно с вами согласиться, – ответил Эбшайр, вырывая у Бена из рук отчет. – Вы когда-нибудь слыхали о перчатках?

– Да, слыхал. Вы нашли перчатки?

– Да. Мы обнаружили три пары.

– Где?

– В шкафу, в спальне у Ломбарди.

– В шкафу? Да что вы говорите? Хотите сказать, что она его убила, а потом аккуратно сложила перчатки и положила их обратно в шкаф?

– Я бы поступил именно так, – кивнул Эбшайр.

Бен крепко сжал челюсти. Было очевидно, что Эбшайру наплевать на доказательства.

– Вы говорили с кем-нибудь из свидетелей?

– Со многими.

– Нашли доказательства невиновности?

– По моему разумению, нет. Скорее наоборот. Все, с кем я говорил, уверены в виновности вашей клиентки.

Бен положил свои заметки обратно в портфель.

– Ну что ж, может быть, оно и к лучшему, Эбшайр. Это снимает некоторые мои сомнения. В какой-то момент мне показалось, что я имею дело с порядочным человеком. Теперь я понял, что вы за фрукт.

Стенфорд отвернулся и прикрыл рот ладонью. Даже Майра старалась скрыть улыбку. А Майк – тот посмотрел на него?

Или ему только показалось?

– Я отведу ваши показания, Эбшайр. Вы слишком предубежденный свидетель.

– Безусловно, вы планируете множество всевозможных отводов. Ничего другого я от вас не ожидаю.

– Если вы получите какую-нибудь новую информацию, полагаю, вы поделитесь со мной, – сказал Бен.

– Безусловно, – ухмыльнулся Эбшайр.

Бен задержался на секунду у своего стула. Он предоставил Майку последний шанс... Пусть наконец скажет, на чьей он стороне, пусть скажет, что ему отвратителен Эбшайр, отвратительна эта гнусная игра.

Но Майк сидел с каменным лицом. Возможно, он даже не слышал, о чем говорили в комнате.

Глава 23

В офисе Бена царил хаос – даже еще больший, чем обычно. Напротив дома представители местных национальных меньшинств проводили демонстрацию протеста, настаивая на том, чтобы дело Макколл было передано в племенной суд. Они несли огромный плакат, на котором было начертано: «Закон белых – справедливость белых». Сам по себе протест выглядел бессмысленно, так как подобные суды не рассматривали дела, связанные с тяжкими преступлениями. Кроме того – разве они не знали, что он и сам пытался забрать дело из федерального суда? Зачем же протестовать здесь, у него под носом?

В вестибюле офиса толпились журналисты. То и дело сверкали вспышки фотокамер. Репортеры окружили столик Джонса, стараясь прочесть, что напечатано на листе бумаги, торчавшем из каретки пишущей машинки. Они увидели Бена, прежде чем он успел юркнуть в свой закуток.

К нему протиснулась высокая худющая девица.

– Мистер Кинкейд! – закричала она, хотя стояла совсем рядом. – Не могли бы вы сделать заявление?

– Нет! – резко ответил Бен, безуспешно пытаясь пройти мимо.

– Можно ли считать ваш отказ говорить свидетельством того, что в этом деле вы терпите неудачу? – И она сунула ему под нос микрофон.

– Нет, я бы так не сказал. Наши позиции крепки, как скала. Однако профессиональный кодекс запрещает мне в данный момент делать серьезные заявления.

– Прокурор Соединенных Штатов Мольтке беседовал с нами, не ссылаясь на кодекс.

– Без комментариев!

Еще один репортер, высокий блондин, атаковал Бена с другой стороны:

– Скажите, это правда, что радикально настроенные представители местных национальных меньшинств требуют немедленного заключения убийцы под стражу?

– Кристина Макколл – не убийца! Она невиновна, пока не будет доказана ее вина!

– Не могли бы вы сказать, какими доказательствами ее невиновности вы располагаете?

– Нет, не могу! – Бен сжал зубы.

– Мистер Кинкейд, дата начала судебного процесса неумолимо приближается, доказательства вины Кристины Макколл, похоже, лишь множатся...

Бен выхватил из рук репортера микрофон и ткнул ему прямо в лицо. Потом схватил его за лацканы пиджака:

– Неужели у вас нет ни малейшего представления о порядочности?!

Репортеры с фотокамерами энергично расталкивали своих коллег, стараясь найти наиболее выгодный ракурс.

Вы что, не понимаете, что творите?! продолжал Бен. – Вы же заранее настраиваете присяжных против обвиняемой!

Бен оттолкнул репортера-блондина, но выбраться из толпы он уже не мог. Репортеры обступили его плотным кольцом. Ежесекундно сверкали слепящие вспышки камер. Пот струился по его лицу, стекая за воротник рубашки...

Внезапно из толпы раздался знакомый голос:

– Эй! Вооруженное нападение на соседний магазин! У нападающих – автоматическое оружие!

Толпа репортеров тотчас же бросилась к выходу.

– Привет, босс. Что, даете интервью? – улыбнулся Джонс.

– Да вроде того. Только неважно получается. Надеюсь, никакого ограбления в магазине не произошло?

Нет, конечно, – ответил Джонс, запирая за собой дверь. – Но разве вам не хотелось взглянуть на Барриса в тот момент, когда в его магазин ворвется толпа репортеров?

Представив себе подобную картину, Бен решил, что это действительно будет любопытное зрелище.

– Вы еще легко отделались. Я от этих извергов всю неделю отбиваюсь. Настоящие хищники.

– Они не хищники. Просто люди работают...

– Хорошо вам говорить. Если б вы с ними недельку помучились... Да еще эти демонстранты... А газетчики, они ходят за мной по пятам.

– Теперь и за мной будут ходить, – вздохнул Бен. – Мое имя уже упоминается во всех газетах Тулсы.

– А точнее говоря, о вас пишут газеты всего штата, – сказал Джонс, показывая Бену заголовки в "Дейли Оклахома".

Через всю первую полосу протянулись огромные черные литеры:

* * *

«ПРИБЛИЖАЕТСЯ СУД НАД ПРИНЦЕССОЙ НАРКОТИКОВ».

* * *

– Потрясающе! – простонал Бен.

"СМЕРТЬ ОДНОГО ИЗ БОССОВ КАРТЕЛЯ" – эту новость подхватили уже и техасские газеты.

– Да уж, не о такой известности я мечтал, – проворчал Бен. – Кстати, от Майка ничего нет?

– Нет. Я постоянно ему названиваю, но он, похоже, не снимает трубку.

Бен покачал головой. Было трудно поверить, что Майк его избегает, что он позволит, чтобы Кристину засудили.

– Продолжай дозваниваться. Что там у нас еще?

– Босс, как насчет того, чтобы я смотался взглянуть на место преступления?

– А как насчет того, чтобы тебе остаться здесь и отвечать на звонки?

– Босс, мне надо немного поразмяться.

– Я уже был на месте преступления. Можешь на меня положиться.

– Вам легко говорить. Вам достается самое интересное, а я весь день здесь торчу да отбиваюсь от кредиторов, пьяниц и репортеров.

– Жизнь – серьезная штука...

– Босс, разрешите, я съезжу. Я все сделаю как надо.

– Уверен, что сделаешь.

– Сделаю. Ну как вам доказать?

Бен обернулся и посмотрел на двух кур, клевавших что-то на полу.

– Ну, начни, пожалуй, с них...

Глава 24

Яркий свет рекламы периодически вспыхивал над гостиницей «Коупок», расположенной на дороге 1-44, перед шлагбаумом, где взималась плата за проезд. Висевшая над входом табличка оповещала о наличии свободных номеров и о том, что цена номера – двенадцать долларов.

На площадке для парковки машин, облокотившись о борт пикапа, стояли двое мускулистых мужчин борцовского склада.

Возможно, именно здесь должна была произойти передача товара. Впрочем, у Бена не было времени на размышления. Он постучал в дверь 13-го номера.

Звякнула цепочка, и дверь приоткрылась. Бен сумел рассмотреть только просунувшийся в щель клювообразный нос.

– Кто вы? – спросили из-за двери.

– Моя фамилия Кинкейд. Я адвокат.

– У меня уже есть адвокат. – Дверь закрылась.

– Я пришел сюда не для того, чтобы предлагать свои услуги. Я представляю Кристину Макколл.

– Да? Докажите...

– Как я могу это доказать, стоя перед закрытой дверью? Послушайте, если вы не согласитесь добровольно со мной поговорить, мне придется направить вам повестку через суд.

Дверь снова приоткрылась.

– Если к вам придет судебный исполнитель, он конечно же пожелает осмотреть вашу комнату, – продолжал Бен.

Мужчина снял цепочку и распахнул дверь.

– Только десять минут, – предупредил он. – У меня деловое свидание.

"Сомневаюсь я, что у тебя свидание", – подумал Бен, переступая порог. Комната напоминала мусорную свалку: повсюду грязное белье, газеты, картонные упаковки от полуфабрикатов... Постель не застелена. Зеркало над комодом разбито в нескольких местах. Бен не понял, откуда идет отвратительный запах – то ли от грязного белья, то ли из туалета, но вонь здесь стояла невыносимая.

– Уютное местечко, – поморщился Бен, присаживаясь на один из стульев, ближе к двери.

– Да, не дворец. Зато это единственный мотель, где номер обходится меньше пятнадцати баксов и где можно принимать по телевидению канал "Плейбоя" всего лишь за доллар сверху.

– Выходит, неплохая сделка?

– Можешь мне поверить, приятель.

– Мой секретарь с трудом вас отыскал.

– Могу дать тебе хороший совет, приятель. Иногда полезно, чтобы тебя подольше поискали.

– Почему же?

– Потому что кое-кто не хочет, чтобы расследовалось убийство Ломбарди. И эти люди вышибут из твоей башки мозги, если ты до чего-нибудь докопаешься. А они знают тебя.

Бен постарался не придавать значения его словам.

– Говоришь, знают?

– Знают, черт подери. Убийца, который испугался, вдвойне опасен. А эти парни испугались!

– Похоже, ты имеешь в виду своих бывших хозяев? – спросил Бен.

Но тот не отвечал.

– Могу я называть тебя Ленни? Тебя же все так зовут?

– Так меня зовут мои друзья, а ты к ним не относишься.

У Ленни был типичный вид проныры: резкие черты лица, тонкие усики под носом и длинные бакенбарды. Во всем его облике, в манере держаться было что-то ненадежное, уклончивое...

– Насчет твоего бывшего хозяина. Тони Ломбарди... Как я понимаю, ты у него был на побегушках?

– Да, верно, – потягиваясь, ответил Ленни. При этом закатанные рукава его рубашки поползли вверх, и Бен увидел следы от инъекций.

– Похоже, иногда балуешься?

Не понимаю, о чем ты. – Ленни заложил руки за спину.

– Ладно, не важно. Что ты мог бы рассказать о делах Тони?

– О котором из дел?

– О наркотиках.

– Ничего об этом не знаю. Не верю, что Тони мог заниматься чем-то незаконным.

Едва ли это была лояльность по отношению к покойному хозяину – скорее всего, Ленни боялся за себя.

– Хорошо. Тогда расскажи о торговле попугаями.

– Рассказать? Что именно?

– Попугаи – прикрытие для контрабанды наркотиков?

– Я уже вам сказал...

– Да, да. Извини.

Бен решил зайти с другой стороны.

– Скажи, тебе не приходилось доставлять что-нибудь Альберту Декарло или принимать у него посылку для босса?

– Да, и то и другое. Ну и что?

– Не представляешь, что именно тебе приходилось доставлять?

– Иногда деньги. Их всегда пересчитывали в моем присутствии.

– И ты верил, что это деньги, вырученные за попугаев?

– Я никогда не спрашивал, за что получены деньги, и никто не собирался мне этого объяснять. Опасно проявлять любопытство. Альберт Декарло такого не прощает.

– Похоже, ты неплохо его знаешь?

– Да, я знаю его с детства. Работал на их семейку еще в те времена, когда всем заправлял его папаша.

– Декарло говорил мне, что он внес большие изменения в традиционный семейный бизнес, так сказать, оздоровил его, сделал более нравственным.

Ленни прыснул от смеха:

– Ну и насмешил, приятель! Да, бизнес его действительно меняется, но эти изменения не имеют ничего общего ни с нравственностью, ни с оздоровлением. Я работал с его отцом двенадцать лет, и у нас никогда не возникало никаких проблем.

Молодой Альберт взял все в свои руки, и уже через несколько месяцев начались неприятности...

Он вытянул правую руку. Кончики двух пальцев были отрезаны по вторую фалангу.

– Так, значит...

– Ладно, я не собираюсь это обсуждать.

– Из-за омерты?

– Вы правы, черт побери, из-за омерты! И я не допущу эту ошибку еще раз.

– Полагаю, что именно после этого ты перестал работать на Декарло?

– Перестал? Вы ничего не понимаете, приятель. Невозможно перестать работать на Декарло. Он отправил меня к Ломбарди. Декарло был очень в нем заинтересован и хотел, чтобы один из его людей постоянно находился рядом с ним.

– Ты знаешь что-нибудь о Кристине Макколл?

– Ха! А что мне о ней знать? Просто дуреха!

– Ты не знаешь, почему Ломбарди предложил ей встретиться у себя?

Ленни пожал плечами:

– Просто случайность, полагаю...

– Тогда, значит, ты не считаешь, что она его убила?

– Не знаю. Меня там не было. Возможно, она и убила. Но когда у парня так много врагов, как было у Тони, то не знаешь что и думать. Черт возьми, Тони был со странностями. Я имею в виду отношения с женщинами...

– Да, я уже слыхал об этом.

– Сотни раз я видел Тони с женой, но если бы я этого не знал, никогда бы не поверил, что они женаты. Холоден как лед!

Бен поерзал на стуле. Ему никак не удавалось устроиться поудобнее. Он чуть привстал – и тотчас обнаружил, что сидит на чем-то мягком. Бен вытащил из-под себя грязное нижнее белье. К горлу подступила тошнота, он сбросил белье на пол.

– Извините, – пробормотал Ленни.

В этот момент Бен заметил, что на обложке телефонного справочника нацарапан какой-то телефон. Он пригляделся.

– Это номер местного отделения ФБР, не так ли?

Ленни схватил телефонную книгу и швырнул ее в дальний угол комнаты.

– Это никого не касается.

Бен прищурился:

– Ты собираешься им что-то сообщить? Это твой шанс, верно?

– Не знаю, о чем ты толкуешь. Десять минут истекли.

Бен поднялся, но не уходил.

– Что ты забыл мне рассказать?

– Я ничего не знаю. Я уже сказал: десять минут истекли.

Бен направился к нему, сжав кулаки:

– Слушай, ты, слизняк! Агенты ФБР не обратились бы к тебе, если бы ты не знал того, что их интересует. Что ты собираешься им сообщить?!

– Уматывай отсюда!

– А ну рассказывай!

В следующее мгновение Ленни сунул руку под подушку и вытащил небольшой пистолет.

– Уматывай, сукин ты сын. Я тебя предупреждал: десять минут!

Медленно отступая к двери, Бен прорычал:

– Мне это уже осточертело! Все время на меня наставляют подобные игрушки!

– Я пытался говорить с тобой по-хорошему! – закричал Ленни, сжимая пистолет трясущейся рукой. – Но нет, и тебе надо на меня давить. Все на меня давят, давят! Сколько можно?!

Он спустил курок. Пуля угодила в стену прямо над головой Бена. Что ж, на сей раз в него действительно выстрелили...

– Так ты уберешься, наконец?

– Ленни, я ухожу. Видишь, я уже открыл дверь.

– Считаю до пяти. Один, два...

На счет "пять" Бена уже и след простыл.