Текст книги "Рационально-эмотивно-поведенческая терапия"

1) обратная связь помогает сотрудничеству;

2) во время терапии допустимо иметь отрицательные чувства и эмоции;

3) полезно рассказывать о них своему терапевту;

4) исследование негативных чувств и эмоций может помочь делу;

5) терапевт способен справиться с озвученными клиентом отрицательными чувствами и эмоциями, не обижаясь и не злясь на него.

При выражении клиентом негативных реакций у терапевта иногда находится время, чтобы немедленно с ними разобраться (например, путем разъяснения, обучения или извинения) или он может просто включить их в повестку дня следующей сессии (например, «Спасибо, что сказали мне об этом, Линда. Как насчет того, чтобы начать с этого в следующий раз, так как сегодня уже не осталось времени?» или «Включить ли это в наш план работы на следующей неделе?»).

Обратите внимание, что не каждая сессия должна следовать такой модели. Модель – это лишь модель, не «долженствование». Она служит примером, а не жестким требованием. Часть сессий посвящена изучению жизни клиента в настоящий момент, сочувственному выслушиванию, консультированию и предоставлению информации. Для этого существует ряд хороших практик РЭПТ. Некоторые РЭПТ-терапевты работают с очень краткими повестками. Альберт Эллис, например, обычно начинал сессии с проверки домашнего задания. Он также просил клиентов делать в течение недели краткие записи обо всех беспокоящих их вещах (например, о тревоге или депрессии) и о любом случае поведенческого провала (например, о прокрастинации или фобическом поведении). Так клиенты в значительной степени структурировали каждую сессию, принося записи и тратя большую часть времени, во-первых, на выяснение того, что они себе говорили (B из модели ABC), чтобы заставить себя беспокоиться, и, во-вторых, что они сделали (или могут сделать), чтобы стать более рациональными (например, оспаривать свои ИУ и бороться с ними).

Некоторые терапевты отказываются от концепции структурированного терапевтического часа. Однако мы настоятельно рекомендуем начинающему РЭПТ-терапевту добросовестно использовать эту модель и посмотреть, окажется ли она ценной для него и его клиентов. Как во многих областях, будь то искусство, музыка или кулинария, правильно начать с азов. Эскизы натюрмортов, разучивание гамм и буквальное следование рецептам дает учащимся фундаментальные навыки, которые впоследствии может увенчать творчество. Творчески подходя к терапии, вы можете найти отличную от вышеописанной модель. Если так и есть, она действительно работает на вас и ваших клиентов, дерзайте! Суть в том, чтобы быть аутентичным в своем стиле и подходе к терапевтической сессии.

Блок 6.10

Вот еще один разговор между наставником и стажером РЭПТ, который может ответить на некоторые вопросы о плане сессии.

Стажер: Следуете ли вы этой структуре со всеми клиентами?

Наставник: Я стараюсь следовать ей с большинством клиентов, особенно в начале терапии. У меня есть склонность через некоторое время расслабляться и становиться небрежным. Я сожалею, если так происходит. При наличии плана сессии выходят лучше.

Стажер: А откуда вы знаете, что они лучше? Это же не исследование. Если дела пошли на лад, как определить, что это следствие терапии? Вы просто думаете, что выходит лучше, потому что следовали заданной структуре… или это на самом деле так?

Наставник: Задавая клиентам финальные вопросы, я получаю данные, из которых можно сделать вывод, что сессии лучше. Когда я провожу очень структурированные сессии, латентное состояние практически отсутствует: клиентам не терпится сказать мне, что было полезным. Они могут перечислять все по пунктам, потому что те в таком виде сохранились у них в голове. Проводя более структурно свободные сессии, я могу заметить их колебания, и они могут сказать что-то вроде: «Ну… было неплохо поговорить о проблеме». В конце мне приходится помогать им сделать вывод, чтобы было что унести с собой, потому что я не структурировал это должным образом во время сессии.

Часть 3
АВС РЭПТ: оценка

Глава 7
Определение A

Когда клиенты описывают неприятное событие своей жизни, терапевт может выделить в нем до шести элементов: 1) что произошло; 2) как клиент воспринял случившееся; 3) какой вывод он сделал о случившемся; 4) каким образом он оценил случившееся; 5) принятие или неприятие клиентом оцененного им восприятия и выводов о случившемся; 6) эмоциональные и поведенческие реакции клиента. При описании ситуации всегда будет присутствовать хотя бы один из трех первых элементов, один из пунктов 4 и 5 и всегда 6. Первые три элемента являются аспектами А – активирующего события, последние два относятся к системе убеждений клиента. Пункты 4 и 5 представляют собой B – иррациональные или рациональные убеждения, а последний 6-й элемент – это C, эмоциональные или поведенческие следствия. Сообщая в А: «Она меня ужасно раскритиковала», – клиентка путает пять элементов. Вопрос о том, что случилось на самом деле, включает объективное описание сказанного, а также тон и манеру, в которой произносятся слова. То, что комментарий был критикой, – это субъективное восприятие или умозаключение, а стоит ли считать их ужасными, с одной стороны, вопрос оценки (мне это не нравится), с другой – императивная установка (ей не следовало этого делать).

Поэтому мы различаем подтвержденную, воспринимаемую и выведенную реальность. Воспринимаемая реальность – реальность в том виде, в каком ее описывают и, вероятно, видят клиенты. Подтвержденная реальность выражает социальный консенсус относительно произошедшего. Если бы множество наблюдателей стали свидетелями одного и того же события и все описали бы его одинаково, мы получили бы подтвержденную реальность. Если бы в приведенном выше примере группа людей слышала точные слова и манеру их произнесения и большинство восприняло бы их как обидные, то мы пришли бы к выводу, что в подтвержденной реальности женщина действительно обидела нашу клиентку. Выведенная (дедуктивная) реальность формируется клиенткой на основании услышанного. Мысль «я ей не нравлюсь» может быть выводом из того факта, что «она меня раскритиковала». Этот вывод представляет собой мысль, которую клиентка создает об имагинации активирующего события. Независимо от того, является ли образно представляемое (выведенное) событие правдой, клиентка реагирует на него эмоциональным нарушением, поэтому мы проводим его терапию как реального. Люди часто путают выводы и иррациональные убеждения, а РЭПТ считает их двумя различными компонентами познания.

Во избежание путаницы следует помнить, что слова «убеждение» или «верить» обычно используются в английском языке для обозначения описательных, выведенных, оценочных и императивных когниций. Например, клиент по имени Дэн присутствовал на мероприятии, где была Сью, и она не смотрела на него. Если бы многие другие люди заметили, что Сью не смотрела на Дэна, это было бы подтвержденным событием. Дэн сообщил на терапии: «Сью избегает смотреть на меня». Эта описательная когниция является частью активирующего события. Дэн продолжил: «Сью не смотрит на меня, потому что сердится». Это выведенная когниция тоже является частью активирующего события. Воспринимаемые и выведенные когниции – мысли о событии, считающиеся частью А. Затем Дэн сказал: «Ужасно, что Сью сердится на меня». Это оценочная когниция, являющаяся в РЭПТ производным иррациональным убеждением. На сессии Дэн выдал: «Сью не следует на меня злиться». Это императивное (требовательное) убеждение, являющееся основой B. Для максимальной ясности РЭПТ использует слово «убеждение» лишь применительно к оценочным (производным) и императивным (требовательным) когнициям. Из следующих нескольких глав станет ясно, что важно разграничивать эти типы когниций при использовании клиентом слова «убеждение». Мы хотим подчеркнуть: восприятие и выводы являются когнициями, но не тем типом мыслей, на которых сосредотачивает внимание РЭПТ. Они – мысли о существовании реальности.

По сути, модель АВС РЭПТ можно описать следующим образом:

• A (подтверждаемое): активирующее событие, при условии, что оно может быть подтверждено группой наблюдателей.

• A (воспринимаемое): воспринятое клиентами в активирующем событии, то есть их субъективное описание этого события.

• A (выведенное): логическое заключение о том, что, как думает клиент, случилось или могло случиться.

• B (оценочное/производное): оценка клиентами воспринятого, выведенного случившегося и (или) оценка ими себя либо других участников события.

• B (императивное/требовательное): то, что, по мнению клиента, должно или не должно произойти.

• C (эмоциональное следствие): эмоциональные следствия того, что случилось или могло случиться.

• C (поведенческое следствие): поведенческие следствия того, что случилось или могло случиться.

Например, наш клиент Дэн также озвучил проблему депрессии, потому что «никто на работе меня не любит». Дальнейшие расспросы показали, что коллеги общались с ним главным образом по делу, редко болтали с ним или приглашали на обед, а если и поступали так, он отказывался. Таким образом:

• A (подтверждаемое): «Мало кто предлагает мне вместе пообедать или пытается общаться со мной».

• A (воспринимаемое): «Люди не берут меня в свое общество».

• A (выведенное): «Думаю, меня никто не любит».

• B (оценочное/производное): «Кошмарно и ужасно, что меня никто не любит!»; «Не могу выносить того, что меня никто не любит»; «Я неудачник, потому что меня никто не любит».

• B (императивное/требовательное): «Люди ДОЛЖНЫ меня любить».

• C (эмоциональное следствие): депрессия.

• C (поведенческое следствие): социальное избегание.

Ключевое различие, которое важно понять на данном этапе, состоит в том, что восприятие клиентом активирующего события само по себе не вызывает расстраивающих эмоциональных реакций. В вышеприведенном примере Дэн мог сделать вывод, что никто на работе его не любит, но не расстраиваться. Каким образом он мог это сделать? Он мог решить не оценивать А как нечто ужасное. Таким образом, если бы он верил В, что статус отвергнутого – просто неудачное стечение обстоятельств или, возможно (но менее вероятно), отсутствие круга общения имеет определенные преимущества, в С он мог бы по-разному относиться к ситуации. Хотя A (восприятие) или A (вывод) не вызывает C, клиент, неправильно воспринимающий A и придерживающийся иррациональных требований и производных убеждений, будет расстроен с большей вероятностью, чем просто иррациональный в B клиент. Таким образом, если бы Дэн думал, что не нравится почти всем, иррационально требовал бы обратного и оценивал происходящее как ужасное или невыносимое, расстраивался бы чаще, чем если бы не придерживался такого восприятия и вывода в А. Если бы Дэн придерживался такого А (восприятия) и А (вывода), у него было бы больше подсказок для отказа от иррационального мышления.

Клиент, который мыслит рационально в плоскости В, но продолжает искажать реальность в А, может испытывать здоровую отрицательную эмоцию и действовать адаптивно. Вернемся к примеру. Если Дэн верит, что нравиться всем – вопрос предпочтений, ему не нужна всеобщая любовь, и для него не ужасно, а лишь прискорбно, что на работе его не любят, он все равно будет проявлять отрицательную эмоциональную реакцию в виде неудовольствия или разочарования. Таким образом, когнитивные составляющие А влияют на дисфункциональное С, пусть и менее значимое. Поэтому работа терапевта над когнитивными искажениями целесообразна. Мы делаем различие между элегантным философским решением и неэлегантным когнитивным решением в терапии. Направленное воздействие на когнитивные составляющие A (A-восприятие и A-вывод) было бы неэлегантным решением и не первым или первичным выбором в РЭПТ. Сосредоточиться на данных аспектах А можно после вмешательства в виде элегантного философского решения по изменению императивного (требовательного) и оценочного (производного) В. Помочь Дэну завести новых друзей было бы практическим решением, о котором говорилось в главе 4.

Блок 7.1

Прежде чем продолжить, рекомендуем проверить свое понимание разницы между А и В. Изучите следующие утверждения, в каждом случае назовите активирующее событие и ИУ (ответы даны в конце главы):

• Я плохо сдал этот экзамен. Я такой неудачник!

• Никто не разговаривает со мной. Я просто не могу выносить одиночество!

• Мать всегда придирается ко мне. Я знаю, что она меня ненавидит!

• Доктор, на прошлой неделе произошло кошмарное событие: моя жена сказала, что хочет развода.

• Я жрал как свинья! Видите, теперь я знаю, что на самом деле не такой уж хороший.

• Я зарабатываю только сто тысяч долларов. Вы называете это успехом? Лишь неудачник довольствуется такой мелочью.

• Рядом с Джорджем я чувствую себя на вершине блаженства, потому что его любовь меня окрыляет.

Какие варианты есть в распоряжении терапевта, если клиент Дэн из примера выше озвучил обе категории когниций A (восприятие) и A (вывод) против B (императивное/требовательное) и B (оценочное/ производное)? Можно рекомендовать две стратегии.

Когнитивные терапевты (Beck, 2005) начнут с оспаривания точности А (восприятия и выводов) клиента. Поэтому, если Дэн утверждает, что его никто не любит, когнитивный терапевт оспорит точность данного утверждения, поставив под сомнение слово «никто» и критерии, используемые Дэном для определения отношения к нему других людей. Согласно этой модели, если бы Дэн не задумывался о том, что люди его не любят, чувствовал бы себя лучше независимо от оценки нелюбви к себе со стороны других. Оспаривая A (восприятие) или A (вывод), терапевт предоставит клиенту модели для оспаривания A вместо выполнения более сложной работы по оспариванию B.

Позиция когнитивной терапии заключается во вмешательстве при котором для начала разбираются с искажениями А (восприятие) и А (выводы). Как упоминается в главе 4, Эллис (Ellis, 1977a, 1979a; David, Lyn, and Ellis, 2010) называл попытки по исправлению восприятия и выводов А эмпирическим или «неэлегантным решением». Он считал его таковым, потому что оно не предоставляет клиенту копинг-стратегию по борьбе с дистрессом, в случае если реальность будет соответствовать или приближаться к искаженной версии в интерпретации клиента. Например, пусть и маловероятно, но возможно, что наш клиент Дэн действительно может оказаться в социальной среде, где его никто не любит. Он будет готов терпеть сей удел, если поверит, что данный факт скорее прискорбен, чем ужасен. Многие когнитивные и когнитивно-поведенческие терапевты выбирают такой подход.

Вторая стратегия принадлежит РЭПТ и указывает на то, что более элегантное философское решение – позволить клиенту принять худшее и испытать здоровые, адаптивные, но все же отрицательные эмоции, даже если это худшее будет правдой. Если клиент настаивает, что его никто не любит, Эллис мог сказать: «Ну, мы не знаем, правда ли это, а пока давайте предположим, что так и есть. Что вы говорите себе по этому поводу?» Такой терапевтический подход предполагает, что, если клиент справится с искаженным представлением об А, сосредоточение внимания терапевта на реальности станет более достижимым.

Какой способ лучше? Эмпирических ответов нет, потому что главные эксперименты впереди. Кроме того, возможно, что вопрос сам по себе некорректен: и Эллис, и Бек в конечном итоге проводят клиента через оценку точности А.

Если терапевт сначала решает поставить под сомнение восприятие или вывод об А, мы рекомендуем делать это вдумчиво. Некоторые клиенты могут отреагировать на преждевременное оспаривание их восприятия и выводов ощущением угрозы, недопонимания, собственного обесценивания и отсутствия поддержки со стороны врача, что может ослабить терапевтический альянс.

Подводя итог вышесказанному, РЭПТ-практик считает принятие худшего и стремление к элегантному философскому решению чрезвычайно ценным, потому что ситуация A для клиента может оказаться правдой сейчас или в будущем, и тогда у него будут под рукой копинг-стратегии. Соответственно, мы рекомендуем начинающим терапевтам следовать модели Эллиса и не ставить под сомнение восприятие или вывод клиента об А, пока не будет выполнена работа по диспутированию иррационального убеждения. Некоторые полезные советы по вмешательству «на уровне A (восприятие) и A (выводы)» даны в главе 17.

Ненужные подробности A

Как мы говорили в главе 1, клиенты приходят на терапию из-за ощущаемого или имеющегося нарушения (C) и считают, что чувствуют и ведут себя так по причине какого-то события (A). Обычно у клиентов нет трудностей при описании А, и зачастую им хочется потратить уйму времени на подробный пересказ терапевту данного события. Углубление в подробности об А может оказаться бесполезным. РЭПТ считает это нецелесообразным по трем причинам. Во-первых, на сессии не так много времени, а у клиентов не так много денег на посещение терапевта. Чем больше терапевт и клиент сосредотачиваются на подробностях А, тем меньше времени у них остается на определение, диспутирование и замену B. При выяснении B, являющегося более важным в проблемах клиента, мы будем уделять больше времени его обсуждению. Во-вторых, если клиенту позволить тратить уйму времени на подробности А, это укрепит убеждение в целительной силе катарсиса. Руминации о подробностях А способны усугубить эмоциональное нарушение клиента и подкрепить его идею о том, что А вызывает С. В-третьих, реальность А зачастую нельзя установить – нам просто никогда не удастся получить данные для выяснения, действительно ли не любят клиента коллеги или говорит ли с ним враждебно супруг.

Сообщить это клиенту, не показавшись ему пренебрежительным или несочувствующим, трудно, особенно в случае с теми, кто ждет, что представление подробных сведений о прошлых или нынешних проблемах целесообразно или исцеляюще. Конечно, прошлых А не изменить, для их обсуждения есть лишь требования и оценки клиента, а оценки могут быть лаконичными.

Блок 7.2

Типы клиентов, имеющих склонность к изложению избыточных подробностей A:

• клиенты с обсессивно-компульсивным расстройством личности (DSM-IV);

• разозленные клиенты, особенно те, кто посещает семейную терапию, так как они желают убедить терапевта в виновности партнера (нарушителя);

• клиенты, проходившие более традиционную психотерапию;

• избегающие клиенты;

• дети и подростки, склонные углубляться в детали. При работе с данной группой мы рекомендуем позволить это для укрепления хрупкого терапевтического альянса;

• клиенты с низкой мотивацией к изменениям;

• клиенты-перфекционисты, считающие, что терапевту нужно знать абсолютно все детали, чтобы им помочь.

Вот пример диалога с клиентом, сообщающим слишком много подробностей A:

Т.: Хосе, что тебя расстроило на этой неделе?

К.: Хорошо, доктор. Давайте я расскажу по порядку. Все началось в субботу утром. Я поехал навестить жену и детей. Я вышел из машины, дети подбежали ко мне и стали обнимать. Я не сделал ничего из того, что обычно расстраивает жену. Вошел в дом и ничего не сказал о том, что на полу валяются газеты, а дома не прибрано. Я не говорил ничего из того, что говорю обычно. Потом я сказал жене… (Клиент в течение пятнадцати минут описывает подробности того, что случилось и что не случилось, наконец добирается до заключения.) После того как я умолял ее пустить меня обратно, она этого не сделала!

Терапевт позволил Хосе озвучить слишком много подробностей. Финальный вывод Хосе – самый важный для дела и действительно то, из-за чего он расстраивается. Одна из стратегий, позволяющих добраться до решающего аспекта А, – остановить монолог Хосе гораздо раньше и дать ему возможность сосредоточиться на наиболее значимом аспекте последовательности событий, как в следующем примере:

Т.: Хосе, что тебя расстроило на этой неделе?

К.: Хорошо, доктор. Давайте я расскажу по порядку. Все началось в субботу утром. Я поехал навестить жену и детей. Я вышел из машины, дети подбежали ко мне и стали обнимать…

Т.: Это тебя расстроило?

К.: Нет! Давайте я расскажу, что было дальше.

Т.: Хосе, прежде чем ты это сделаешь, позволь мне кое-что заметить. Ты часто сообщаешь мне много деталей, интересных, но не нужных для того, чтобы помочь мне понять причину твоего расстройства. Попробуй рассказать, что именно тебя расстроило в истории про твою жену.

К.: Но если я не расскажу, что случилось, как вы поймете?

Т.: Мы можем вернуться к подробностям позже, а сейчас просто попробуй помочь мне понять, что расстроило тебя больше всего. Расскажи о том, что произошло прямо перед тем моментом, как ты расстроился.

Обратите внимание, что в этом диалоге терапевт пытается помочь Хосе сосредоточиться на самом важном аспекте А, который, видимо, является той самой подробностью, которая имела место непосредственно перед эмоциональной реакцией.

Вторая стратегия работы с многословными клиентами – научить их отслеживать и обобщать собственные истории, сообщая им о том, что их нынешний способ общения неэффективен. В случае с данным клиентом терапевт мог позволить истории идти своим чередом, а затем вмешаться в нее следующим образом: «Хосе, ты только что дал мне много информации и подробностей. Я запутался в том, что из сказанного тобой самое важное. Не мог бы ты начать сначала и просто сказать мне, в чем причина твоего расстройства?»

Обратите внимание на манеру, в которой терапевт позволяет клиенту обдумать собственный рассказ и научиться извлечению из него относящейся к делу информации. Если клиент заплутал в трех соснах и у него не получается подвести итог, терапевт может озвучить ему важную часть, смоделировав краткое изложение. Например: «Хосе, похоже, ты расстроен потому, что, хоть и попытался измениться, жена не хочет вернуть тебя. Так?»

Важнейшие характеристики А

Клиенты часто преподносят нам А в виде части историй, включающих множество элементов. Терапевт должен прояснить, какой из них является важнейшей характеристикой А. Под ней мы понимаем то, что в отношении A было элементом, вызвавшим B, и приведшее к дисфункциональному C. Неспособность провести такое различие может привести к поиску вами иррациональных убеждений, связанных с не расстраивающими клиента раздражителями.

Мы определили два типа ситуаций, которые, скорее всего, скрывают важнейший компонент A. Первые включают A, представляющие собой часть последовательности событий, вторые – A, являющиеся одним из множества параллельно действующих раздражителей. Хороший пример скрытого в последовательности А часто возникает при фобиях и тревоге.

Мариэль сообщила, что боится метро. Хотя данное утверждение может сначала показаться искомым, тщательные расспросы выявили важнейшее активирующее событие. Мы спросили Мариэль, что именно в метро вызывало у нее испуг. Ответом было «ощущение замкнутого пространства». Затем мы спросили, что может случиться, если она в нем окажется? Мариэль боялась потерять сознание. И что может случиться в этом случае? Она ответила, что люди в вагоне могут плохо о ней подумать. Таким образом, в этом примере главный страх Мари-эль – неодобрение, а не метро. Обратите внимание, что мы продолжали последовательно задавать вопросы. Каждый раздражитель был частью цепочки событий, приведших к важнейшему аспекту А.

Расплывчатость в сообщении А

Иногда терапевты сталкиваются с клиентами, испытывающими трудности в озвучивании А, выражаясь расплывчато либо отрицая, что конкретное событие вызвало некое В, которое, в свою очередь, вызвало их нарушенные эмоции и поведение. Вероятные причины такой расплывчатости могут включать:

• боязнь неодобрения терапевта – клиенты могут бояться, что сказанное ими вызовет неодобрение терапевта;

• избегание опыта – клиенты могут бояться встречи с определенными событиями и говорить вокруг да около, чтобы избежать этого страха;

• недостаток самонаблюдения – некоторым клиентам неизвестна причина их расстройства, им может не хватать инсайта, у них может быть плохо развито самонаблюдение или они могут не уделять размышлениям о проблеме достаточно времени. Для этих клиентов, вероятно, полезнее уделять больше времени разговору об А.

Трудности с выяснением А характерны для клиентов с психосоматическими расстройствами, например мигренями или головными болями напряжения. Например, клиентка может жаловаться на головную боль, но настаивать на том, что в ее жизни нет ничего плохого. К слову, РЭПТ как терапия когнитивных изменений зависит от двух предпосылок (антецедентов): 1) убеждения в ее приемлемости для самораскрытия; 2) способности сознавать наличие психологической проблемы. Отсутствие первого фактора можно восполнить, оставаясь эмпатичным и активно слушая клиента на сессиях. Ко второму фактору можно приблизиться двумя способами. Первая стратегия – расспрашивать клиента не о проблемах, а о том, как он мог бы сделать свою жизнь лучше или достичь большей самореализации, несмотря на головные боли. Во втором случае терапевт способен помочь клиенту овладеть умением выявлять проблемы и научиться распознавать зоны конфликтов в интересах, желаниях и т. д.

Наиболее конструктивный подход к определению проблем предполагает проведение поведенческого анализа. Так, клиентам с головной болью можно предложить вести журнал для записи явных и скрытых предшествующих событий – антецедентов (события, мысли и чувства), а также последствия каждого эпизода головной боли. Поскольку такие данные накапливаются в течение нескольких недель, обычно становятся видны закономерности. Исследования подтверждают эффективность этой стратегии (Finn, DiGiuseppe, and Culver, 1991).

Некоторые клиенты создают впечатление переживания «кризиса идентичности». Когда Теду задали вопрос, зачем он пришел на терапию, он ответил: «Чтобы найти себя и узнать, кто я есть на самом деле». РЭПТ-терапевт попросил бы его изменить вопрос: «Кто я есть на самом деле?» на «От чего я получаю удовольствие и что я ценю?» Если врач не сможет выявить, что хотел бы сделать, но не делает клиент, особого прогресса не будет.

Терапевтам неплохо бы сообщать клиенту, что они учат его не самопознанию, а скорее самоконструированию. РЭПТ рассматривает клиента не как объект, который нужно найти, а как развивающийся процесс. Узнав, чего не делает клиент, мы выясним, какое чувство мешает ему делать то, что он хотел бы делать. Тогда активирующим событием становится выполнение желаемой деятельности, а мысль о ее выполнении, в свою очередь, вызывает иррациональные убеждения и дисфункциональные, нездоровые эмоции.

Полезно использовать конкретизирующие вопросы. Например, Джоан, депрессивная клиентка, утверждала, что «все время» находится в депрессии. Следующие вопросы могут помочь ей сосредоточиться на своем аффективном состоянии: «Когда началась депрессия?»; «В какое время суток вы чаще находитесь в депрессии?»; «Что, по вашему мнению, усугубляет депрессию?» Если она сообщает, что не знает ответов на эти вопросы, терапевт спрашивает: «Можете ли вы назвать мне ваши версии того, какие события, мысли или чувства усугубляют депрессию?» Если данная тактика не сработает, клиентке может оказаться полезным записывать в журнал свое настроение и соответствующие события.

Некоторые клиенты приходят на терапию с тем, что терапевты называют экзистенциальным неврозом (Frankl, 2006). Например, Кэндзи жаловался: «Моя жизнь бессмысленна». Выяснение причины терапевтом может повлечь за собой вопрос: «Что должно случиться в вашей жизни или что нужно сделать, чтобы придать ей смысл?» Клиенты вроде Кэндзи могут иметь иррациональное представление о том, что для счастья необходимо преследовать благородные или честолюбивые цели. Обыденное, повседневное существование или неспособность преследовать такие цели и будут активирующим событием.

Наиболее проблематично определение A у клиента, которого вообще ничего не интересует. Он не знает, что запускает его убеждения и эмоции. Клиент по имени Роберт сообщал о депрессии в течение нескольких недель, но не имел ни малейшего понятия, по какой причине. Сталкивающийся с такой проблемой клиент зачастую решает уменьшить дискомфорт, выдумав причину депрессии. Понятно, что вывод, к которому он часто приходит, заключается в том, что он просто «депрессивный тип», создав, таким образом, новое А, мыслями о котором он еще сильнее вгоняет себя в депрессию. Если же Роберт вообще не в состоянии определить А, терапевт способен помочь ему точными вопросами вроде: «Менялось ли что-нибудь в вашей жизни за последние несколько месяцев?» или «Ожидаете ли вы каких-либо изменений в вашей жизни в ближайшие несколько месяцев?»

Подводя итог вышесказанному, если описание клиентом активирующих событий запутанно, расплывчато или отсутствует, терапевт может воспользоваться следующими рекомендациями:

• говорите языком клиента, собирая информацию из его опыта рассказов;

• задавайте клиенту детальные вопросы;

• попросите привести недавние примеры;

• не говорите абстрактно;

• попросите вести журналы событий и эмоциональных переживаний;

• удерживайте с клиентом выбранное направление, чтобы не только снизить проблему рассеянного внимания, но и служить моделью для клиента;

• расспросите о недавних или грядущих изменениях в жизни.

Слишком много A

Многие клиенты приходят на терапию с множеством проблем и широким спектром активирующих событий для обсуждения. Вначале терапия сосредотачивается на выборе главной рабочей проблемы. Терапевт вместе с клиентом могут перечислить проблемные области и обсудить, с какой начать. При отсутствии убедительного обоснования начала работы над какой-то проблемой лучше начать с той, над которой решил работать клиент. В ряде случаев выбор могут сделать терапевты. Например, захотеть поработать над небольшой проблемой с незначительными эмоциональными следствиями, потому что: 1) думают, что лучше обучить принципам РЭПТ на менее сложном материале, или: 2) полагают, что прогресса можно достичь за небольшое количество сессий, что повысит позитивные ожидания и участие клиента.

Также терапевт может захотеть выбрать проблему, которая при отсутствии успешного и скорого решения вызовет у клиента цепочку дальнейших серьезных проблем. Например, ударив жившую с ним подругу, Джеймс был арестован за домашнее насилие и по решению суда обязан не приближаться к ней. У него были проблемы с гневом и другими людьми в его жизни, и он хотел обсудить на терапии свой гнев на мать за то, что она встала на сторону подруги. Он продолжал названивать своей девушке, чтобы выпросить у нее прощение. Терапевт решил, что расстройство Джеймса из-за отсутствия прощения с клинической точки зрения важнее гнева на мать. Продолжая стараться загладить вину, он нарушил бы решение суда и был бы арестован, и это вызвало бы еще более серьезные проблемы. Терапевт пытался объяснить ему такое обоснование для согласования ближайшей цели сессии и сохранения терапевтического альянса.