Текст книги "Выше, чем Боги. Инфузия"

Стоп! Умрия останавливает «историю» совсем. Все замирает. Подходит к столу и внимательно вглядывается в глаза мальчика. «Побольше бы света», – думает она, и тут же, холл ярко освещается, всеми, разом вспыхнувшими светильниками. Может ли быть такое, что это один из ключевых моментов? Вполне. Особенно, если знать продолжение «истории». Кто открыл дверь? Не он. В его руках, только красное яблоко. Ни электронной отмычки, ничего подобного. Тот, кто ему помогает? Возможно, но это можно было сделать, только посредством людей, то есть вмешательства. Мо?!! Тогда, до Великих Переговоров, это было допустимо! Но все люди, находящиеся в холле, заняты… хм… одним делом. Значит? Значит, остается единственный вариант. После слова «дурачок», покидая его комнату, она намеренно не закрыла дверь! Будь это не так, та замкнулась бы автоматически. На-ме-рен-но…

Но зачем?!! Чтобы показать эту отвратительную, для любых детских глаз, сцену? Так, без тени сомнения, могла поступить Мо. Нетрудно представить тот шок, который испытает семилетний ребенок, воспитанный так, что о понятии «секс», не имеет ни малейшего представления, при виде темных палок, буравящих обожествляемое им тело! Эмоции!!! Но Мо, уже исключена из эпизода, и у его создателя, лишь один автор. Тот, что сейчас, отчаянно пытается оживить свои потухшие нервные рецепторы, методами нетрадиционной медицины!!!

Умрия становится за спиной мальчишки, чтобы увидеть сцену его глазами. Что же, она вынуждена признать, что выбранная им позиция, отвечает самым изысканным кинематографическим стандартам. Чуть сверху, чуть сбоку, по направлению от ног к голове. Так! А, теперь еще раз, с момента появления джентльменов. Только теперь, ответ надо искать во взгляде ребенка. Может, вообще «войти» в него? Испытать его эмоции? Но почему-то, Умрии не хочется «входить» в Донга, даже сейчас. Она отворачивается от кровати и, подойдя вплотную к столу, сосредотачивает все внимание на его глазах.

Итак, взгляд. Он смотрит, не мигая и безотрывно. Он почти не дышит. По звукам, доносящимся из-за спины, становится понятно, что прелюдия окончена и сеанс восстановления нейросенсорики, вступает в свою глубинную фазу. Умрия, всматривается и всматривается, в широко распахнутые детские глаза, но к своему удивлению, не видит там ни ужаса, ни страха. Даже тени беспокойства не удается обнаружить!

А собственно, почему она ожидала увидеть в них именно это? Он умный. Обнаружив открытую, явно, для него дверь, он прокрался в холл и прекрасно все видел. Взрослые наставники, явно выполняли пожелания хозяйки. Как иначе? А раз так, значит, она хотела показать ему, что ее действия добровольны. Потом, когда появились эти темнокожие удальцы, его взгляд, тоже не исказила гримаса ужаса. Во-первых, кто, в то время, не видел голых чернокожих людей? Во-вторых, взрослые, привязавшие ее, не проявили и тени беспокойства. В-третьих, удальцы не набросились на нее, а начали нежно ласкать. Даже, когда она начала стонать, и сдавленно кричать, взрослые стояли спокойно, и он справедливо полагая, что так и надо, опять ничем не выразил своего страха…

Так что же, Умрия видит в его глазах?!! Что ее, так сильно изумляет?!!

Восхищение!!!

Нет, не то восхищение, вызванное наблюдением за чудесным процессом, когда мужское тело, в страстном упоении, терзает женское. Не то восхищение, рожденное самими фактом присутствия, при этом. Нет!!! Он восхищен тем, что видит и понимает: не все, что творят чернокожие кудесники, ей сильно нравится. Он восхищен тем, что та, за которую он готов отдать жизнь, изнемогая в неравной схватке и мужественно пропуская всю мощь скользящих ударов, тем не менее, продолжает бороться. Он восхищен тем, как она, задыхаясь, находит в себе силы, не отвернуться в сторону. Он в восхищении от ее последнего лебединого вскрика, когда, словно почувствовав внутри себя нечто новое, она просто обессилено затихает, на своем огромном ложе.

Выражение его глаз, изменяется лишь тогда, когда холл полностью пустеет. Когда малиновые петли, словно по волшебству, отпускают ее. Когда, перевернувшись на живот и уткнувшись лицом в локтевой сгиб, она тихо льет слезы, все повторяя и повторяя, при этом:

– Не то… Совсем… не то…

И тогда, восхищение в его глазах, сменяется на такую отчаянную жалость, что Умрия невольно вздрагивает…

5

… Когда, по ее молчаливому приказу все разошлись, а она, тихо рыдая, осталась в огромном холле, только со мной, я ни о чем не думал, голова была пуста. Я просто вылез из-за этого огромного шара, послужившим прикрытием, легко пересек пространство до кровати, змеей заполз, на покрытые прозрачными потеками простыни. Я нежно, едва касаясь, дотронулся до чудесной, мокрой от слез морщинки, образовавшейся на месте ее локтевого сгиба, и когда, она окинула меня взором огромных серо-зеленых глаз, посмотрел в них прямо и… протянул ей все, что у меня было… красное яблочко. Она взяла его, откусила кусочек, как-то жалко улыбнулась, сквозь слезы, и снова, внезапно, зарыдав во весь голос, вдруг обхватила мое стоящее, перед ней на коленках тело и с силой прижала к себе. Она душила меня в объятиях, поливая то ли слезами, то ли еще чем-то солоноватым, целовала в губы, в нос, в щеки, а я, с ужасом ждал, когда это милое безумие прекратиться, и конечно дождался.

– Вечер добрый, – раздался мужской голос, прямо со всех сторон. Высоко над кроватью, появилось изображение моложавого мужчины. – Я вижу, что моя милая женушка, перешла к новым типам возбудителей?

– Привет, Курт Третий. Что тебе надо? – довольно необычно, обратилась она к своему, по-видимому, мужу. На мой взгляд, слишком необычно, с учетом того обстоятельства, что он видел обнаженное тело своей жены, сжимавшее в объятиях голенького ребенка мужского пола.

– Мне?!! – искренне удивился он. – Да, собственно ничего. Просто, хотел сообщить, что наша правнучка, только что разрешилась от бремени. Девочкой! А это означает, что контроль над Компанией, останется в руках нашей Семьи! По этому случаю, мы хотели провести небольшую, семейную видеовстречу. Так, только самые близкие, человек сто, не больше. Но боюсь, даже наша, пантолерантная и архидемократичная Семья, будет несколько шокирована, такими теплыми отношениями с подопечным.

– Завтра, Курт, – твердо, ответила Богиня. – Пока я являюсь, главой Компании и Семьи, мне решать: когда, где, и с кем… Я ясно выразилась?

– Еще бы, – ехидно улыбнулся он. – Пока.

– Пока. И спасибо за новость, Курт.

– Возвращайся в комнату, – обратилась она ко мне. – Тебе тоже спасибо… За твое яблоко… Я обязательно съем его, еще немного поплачу, и засну.

– Спокойной ночи, Богиня.

– И тебе. Ступай.

Тонкая ниточка взаимопонимания, едва наметившаяся, при совместном переживании эмоций, оборвалась… Оборвалась навсегда… Я очень хорошо запомнил причины… Ими оказались, слишком плодовитая правнучка и Курт Третий… И я возненавидел обоих…

6

… Умрия, с нетерпением, листает «страницы истории» дальше. Проходит год, другой. Вакцинации, наказания, опыты, прибытие новеньких и убытие достигших десятилетнего возраста, обычная рутина. Ни разу, за эти два года, она ничем не выделяет его, никогда не остается наедине. Она, словно стыдится того, свидетелем чего, он стал, в свое время… Стыд женщины высшего круга к детенышам, почти животных?!! Глупости!!!

Они, словно затаившись вдвоем, чего-то выжидают…

Незадолго, до его десятилетия, подопечные, как всегда, весело и шумно, раскидав свои тела, среди подушек дивана, просматривают старинные гравюры. Богиня, дает короткие и емкие комментарии, к каждой картине, которые сопровождаются радостными охами и ахами. Только она может, так точно описать, внезапную смену полутонов в пейзажах. Объяснить наличие теней и полутеней. По довольному тону чувствуется, что ей и самой нравиться прояснять подобные нюансы. Ее определения и слова, настолько изящны, что нет никакого смысла, даже «входить» в картины, все и так представляют, что там увидят. Внезапно, изрядную часть холла, заполняет изображение, написанное явно, не пейзажистом. Богиня, остановившимся взором, смотрит на голое тело женщины, подвешенной за связанные и вывернутые за спиной руки. На одной ноге, болтается привязанный камень; другая же – почти прижата к животу и полусогнута в колене. Несмотря на то, что лица не видать, вмиг притихшие дети понимают, что она испытывает страдания…

– Ой! Ах! Бедняжка! Зачем причинять человеку, такие мучения?!! – раздается взволнованный хор голосов, девичьей половины аудитории.

– Полагаю, что от нее хотят получить ответы, на какие-то вопросы, – произносит Богиня.

Захват! Имитация! Сундуки! Связь! Кажется, что сам воздух насыщен этими словами! Но они, беззвучно гремят, только в одной голове.

– Не существует таких вопросов, ради ответа на которые, можно подвергать человека такому, – твердо говорит он, глядя прямо в серо-зеленые глаза.

– Да! Да! Нет таких вопросов! – поддерживают его девочки. – Давайте, вернемся к пейзажам! Зачем рассматривать эти гадости?!!

– Тогда, что за листок бумаги, лежит у них на столе? – явно волнуясь, спрашивает Богиня.

– Я зайду и посмотрю, – произносит Донг. Его браслет сканирует исписанный лист бумаги и начинает переводить с древней латыни.

– Признаешь ли ты, виновной себя, в колдовстве? В участии в шабаше? В соитии с сатаной?

– Какие глупые и непонятные вопросы! – звучит вокруг. – Что такое шабаш? Колдовство? Кто такой сатана? Давайте, смотреть пейзажи!

Он не успевает «выйти» из картины, а под ногами уже, вместо холодных каменных плит, зеленеет сочная альпийская трава…

А на следующий день у него отдых. Можно вволю попить и поесть. Спать, сколько угодно.

А еще, с помощью волшебного браслета, можно выяснить значение непонятных вопросов.

Колдовство? Нет ответа.

Шабаш? Нет ответа.

Участие в шабаше? Нет ответа.

Соитие с сатаной? Нет ответа.

Бессмыслица. Признаваться в том, чего нет.

Но вот браслет, еще сигнал подает. Что-то на обратной стороне бумаги было написано. По мельчайшим деталям, воссоздаются римские цифры. А если, в привычные, арабские перевести? Чертовщина, какая-то непонятная. В последний момент, перед тем, как выключить, доходит до него, что зеркальное изображение видит. Значит, еще одно действие необходимо. Есть! Координаты! Где это, интересно?

Немыслимый ответ браслет выдает. Он сам, в этих координатах находиться! Бьется отчего-то, детское сердечко взволнованно! Вскакивает с кровати он, по комнате мечется. Координаты быть должны! Это – зацепка. А вот, его там, быть никак не может! Из каких-то невероятных глубин подсознания, странная мысль рвется. Значит она – это Она!!! Паника!!!

7

… Умрия пытается объяснить себе это волнение. Мальчик, в картине написанной неизвестно когда, обнаруживает географические координаты. И сравнив их, с собственной геолокацией понимает, что они, практически совпадают! Значит, в невероятно далеком прошлом, кто-то знал, что именно он здесь окажется?!! Есть, есть, причина для волнения. Но с чего паника?!! Откуда этот бешеный стук сердца? Что не так?!! Останавливает она, совсем «историю», молча по дому, бродит, размышляет…

… В первый раз, они встретились, вспоминает «историю» «Центурион», когда ей 17, ему – 26. И хоть, больше десяти тысяч лет, эту встречу искали; встретившись, ничего не поняли. Только симпатию непонятную ощутили друг к другу. Возраст? Возможно.

Следующая встреча, через пятьсот лет. Ей – 16, ему – 60. Он, сразу ее узнает, – опыт! Да, и имена созвучные Алруэ-Лаура, а вот она – нет.

Третья встреча, это «история» «МуУчОс». 3200-й год. Ей – 18, ему – 50. Едва увидев ее, он сразу понимает, кто перед ним, несмотря на контактные линзы, спрятавшие основной маркер – «неприличные» синие глаза, а она – опять нет. Значит, все-таки возраст, у них большую роль играет…

Стоп! Так получается, что Алруэ, все еще в той «истории» находится!!! И глаза, по-прежнему замаскированы, серо-зелеными линзами!!! Вот так рандеву! Второй раз за жизнь! Исчезающе малы шансы, на такую встречу, но они есть. Да, что говорить долго: вон и с Архиватором, такая же история приключилась. Ей ли не знать? Нет его заслуги в этом никакой – другой человек расстарался. И зовут его просто и скромно: Умрия! Та, что победила и ниспровергла Мо в низведение! Та, что определила его срок вечностью! Та, от которой трусливо бежал сам Повелитель Галактики! Та, под началом которой, находится грозная сила – 170 тысяч непобедимых сетевых воинов! Та, что стала сильнее и выше богов! Та, что… Умрия вздыхает. Жаль никто не слышит этот страстный монолог. Права поговорка, дошедшая из Темных веков: себя не похвалишь, никто и не сподобится…

Так. С какой мысли на монолог потянуло? А, вот. Алруэ, на протяжении одной земной жизни дважды повстречала Донга. Правильно? Нет!!! Надо точнее формулировать. Матрица Алруэ, находящаяся в теле этой, так называемой Богини, которая на деле является садисткой и извращенкой, в силу дикой социальной обстановки, два раза встречает матрицу Донга. В первый раз, он МуУчОс, создатель Концепции. А сейчас он симпатичный мальчуган, который со временем захватит станцию космического слежения, чтобы связаться с гипотетическими родителями богов, беспредельничающих на Земле.

Осознание собственного «Я», этими матрицами, почти полностью подавлено новыми Личностями, жизненный путь которых, записывается в сегменты Донга и Алруэ. Называть новые Личности именами их матриц неправильно, и делать это можно, только для простоты.

На данный момент «истории», ситуация такова. Ей – 172 года, ему – 9 лет. И она, в том же самом, живом теле, что и в «истории» «МуУчОс». Но в контексте возраста, картина кардинально поменялась. Она старше!!! И, несмотря на ее удивление от этой встречи, она сразу признала его, а вот он – нет. Логично? Логично! Яблочко и то, чему он стал свидетелем на второй вечер пребывания в поместье, отложатся в его памяти навсегда, это своего рода сигнал. Я – узнала! Я – готова! Ты – нет! Ты еще, слишком мал! Ну, тут она, явно не угадала. Он мал по возрасту. А вот, по уму?!! Вернуть яблочко в такой момент, это тонкое знание психологии.

Какая, к черту психология в семь лет?!! Это… Это, те самые невидимые никому флюиды, что помогают распознать свое Тождество, даже не догадываясь о его существовании! Вот так! Нет, он не мал! А потом… двухлетнее отчуждение. Почему?!! Да, потому что, она знает точно, что очередная их встреча в жизни, может привести, только к ужасному концу!!! Либо ее, либо его! А он, и не подозревает, об этом!!! Не должен подозревать!!! Но тогда откуда же эта паника?!! Непонятно…

Ладно. Дальше «историю» запускает. Пока он у себя по комнатке мечется, этажом выше разговор происходит. Сидит Богиня в темном кресле, книгу в руках держит. Перед ней Наставница стоит.

– Сегодня, я желаю, побыть одной, – говорит хозяйка поместья. – Сходите с ними на экскурсию. Да вот, хотя бы в Гербарий. Покажите, объясните…

И вот, уж детишки веселой гурьбой из комнаток выбегают. Зовет их, наставница строгая в самый дальний уголок холла, прикрытый плотной тканью. Туда зовет, куда вход воспрещен был доныне. А за пологом, широченный провал вниз уходит. Ступенек нет, просто пол под уклоном. Страшно. Но вот огоньки на стенах загораются. Впереди еще вход. По размерам – ворота раздвижные, с калиткой. Закрыты они. Закрыта и калитка. А, чуть не доходя до нее, слева, коридор короткий начинается. Идут все по нему, а он упирается в дверь, над которой написано: Гербарий. Не шуметь!

Наставница, возле двери останавливается. Ждет, когда последние, поближе подойдут. Дождалась, и говорит:

– Сейчас, мы посетим важное место, в поместье Богини. В разные времена, разные люди, обращались к ней с просьбой увековечить их тела, эмоции, чувства, и она никому, не могла отказать. Потому что, последняя просьба обожествляющего ее – священна. И она, стремилась исполнить их пожелания так, как они просили. Она металась в творческом поиске, потому что, подчас, пожелания подопечных, были необычными. И итогом ее творческих терзаний, становились, те произведения искусства, которые вы сейчас увидите. Не забывайте, что прежде, чем войти в вечность, они были живыми. Поэтому, если возникнут вопросы, задавайте их тихим голосом, не смейтесь и не топочите ногами. Договорились? Итак, войдем.

Растворяется, перед ними дверь. За ней, коридор длинный, широкий. Посередине, по полу, багровая дорожка, ковровая стелется. А справа-слева от нее, экспонаты расставлены. Ярко они освещены, со всех сторон. Обойти вокруг, полюбоваться, можно легко. Ужасные и прекрасные они, одновременно. Но талант и усердие, что в произведения вложены, хорошо видны. Равно, как и творческие порывы. Чутки детские сердца, к утонченному вкусу Богини. Понимают все хорошо, что не каждому дано такое умение, запечатлеть любовь, в ее последнем, смертельном стремлении. Пары юношей и девушек. Их тела, плотно прижаты друг к другу прозрачным пластиком с такой силой, что они действительно, чем-то напоминают бабочек. Словно две плоти, соединились волей художницы в одну.

– А почему, они такие большие и старые? – слышится, шепотком заданный вопрос. – Почему, среди нас, таких нет?

– Трудно дать ответ, на этот вопрос. Возможно, истощился творческий потенциал Богини нашей. Слишком много работы на нее навалилось. А с пожеланиями увековечить себя, обращались подопечные постарше. Вот и распорядилась она, ограничить время пребывание в поместье, тремя годами.

Опечалены, явно детишки. Вот ведь, как раньше бывало! Целых десять лет, могли подопечные, лик Богини лицезреть! Но ничего не поделаешь. И правда, устает она сильно. Где время, на занятия искусством найти?

Умрия, рядышком с Донгом идет. Впереди всех. Уж конец галереи почти. Вдруг, делает коридор, резкий поворот вправо. А за ним, один экспонат всего. Тело словно вморожено в куб изо льда. Но не бывает лед, таким прозрачным. Стекло это. Стоит на коленях мужчина. Седая грива волос на голове, ремешками многочисленными, тело обвязано. Руки, сзади цепочками пленены. Колокольчиками серебряными грудь украшена, цепочками тонкими, дорогими, все мужское естество опутано. Уздечка красивая, крепко в зубах зажата. Но самое главное не это! Страшен взгляд, открытых навсегда, черных глаз! Словно живой он, сквозь слой толстого стекла пробивается, впивается прямо в душу! Словно узнать стремится и после смерти: ты ли, перед ним или нет?!!

Ужасающ крик маленького Донга!!! Падает он на пол, как подкошенный, руки себе заламывает, в истерике бьется!!!

– Нет… это не он… не он…

Быстро наставница, под носом у него, пузырек прозрачный раздавливает. Быстро успокоительное действует. Всегда его, надо под рукой иметь, когда с детьми общение происходит. Мало ли! Вот и муж ее поспевает. Бережно на руках тело несет. Молчаливо расходятся детишки по комнаткам, расстроены все экскурсией. Да, и Богиня, не выйдет сегодня…

А его в постель! Крепко руки и ноги пеленают, чтобы вреда себе не наделал. А уж, через минуту, фантом доктора приседает на краешек кровати. Раздавливает другой пузырек. Вот и вся недолга, опять смотрит мальчуган взглядом осмысленным. Спокоен голос доктора, ласков. Собирает он, в душевном разговоре, анамнез. Вроде, нормально мальчишка отвечает. А вот, про последние часы жизни, ничего не помнит! Странно…

– Скажи мне, а раньше, такие провалы… – начинает доктор, но тут видит, как ужасом наполняются глаза мальчишечьи. И отчаянный крик, из уст его вырывается:

– Нет!!! – так кричит, что вены на шее набухают. – Нет!!! Уходи!!! Уходи от меня!!! Не прикасайся!!! Ведь, не смогу, я тебя…

И осекается!!! Только тоскливо смотрит, как Богиня из комнаты выходит…

Ловок доктор! Быстро в сон медикаментозный его погружает. Умрия, чуть назад «историю» «мотает». С содроганием, в Донга «входит». Погружается в его отчаянный, панический ужас! Кричит Богине своей:

– … Не прикасайся!!! Ведь, не смогу, я тебя… от них защитить!!!

Вот, что сказать хотел! Да, вовремя остановился. Ошарашена Умрия. «Выходит» из липкого ужаса. Вот он какой! И десяти нет, а все понял! Понял, почему, два долгих года, она держалась, так отчужденно! Понял, что опять, что-то ужасное произойдет, если рядом будут!

А в холле, Богиня в кресле сидит. Доктор – напротив. Тут же, и наставница с мужем.

– Что же, – эскулап говорит, какой-то файл рассматривая. – Контракт его… через пару месяцев истекает. Жаль, конечно, что до конца, не доработал. Но… такое случается, время от времени. Держать его так, изолированно ото всех, все оставшееся время, полагаю, будет неправильно. Хорошо, что ни себе, никому другому, вреда причинить не успел. Так что… ваше решение, законно и правильно, – к Наставнице обращается. А потом, к Богине. – Да, и для вас, это стресс огромный. Нельзя вашим здоровьем, так рисковать…

– Нет, – отвечает твердо Богиня. – Пусть, они уходят… Мальчика же, в хорошую клинику поместить, на другом континенте! Палата отдельная, изоляция полная, стены мягкие, движения ограниченные. Через год – выпустить! Лечить, самым лучшим способом! И главное!!! Ничего о нем, знать не желаю, больше!!! Вообще ничего!!! Все!!!

«Похоже, услышала она фразу, что он не закончил», – думает Умрия, глядя, как садится в поместье, белый летательный аппарат, с красным крестом на боку. Да, улетает другой, с нарисованными по бортам розовыми слониками и веселыми обезьянками. Не видит она, но знает, где-то там, между забавными фигурками животных, прячется скромная надпись: биоотходы.

8

Дальше «история» катится. Психиатрическая клиника. Одна, из лучших. Круглая палата, вся обитая мягким материалом. Ни окон, ни дверей. Внутри он, тесно спелёнутый. Глаза дикие, страшным черным пламенем полыхают. Бросается на персонал, все время. Опасный больной! Но и деньги за него немалые платят. Не доллайки! Настоящие деньги!

А как проходит год, успокаивается он, подействовало лечение, все же. Выписывают его. Отвозят в квартиру, что в третьем круге находится. Совсем, крохотная квартирка. И район, не очень благополучный, в плане творчества…

«Интересно, вдвоем они эту комбинацию провернули, или один он?», – думает Умрия, любуясь, как подбрасывает и ловит он, две золотые монетки, что случайно обнаружил, под столик закатившимися…

Живет он, как все вокруг. Течет жизнь неспешно. Из Тоталнета, почти не вылезает. Только видит Умрия, что и до дна донырнуть пытается. Все древнее и глубже, с каждым разом его погружения. Вот уже, в непритязательном и убогом Интернете, как дома себя ощущает. Чего ищет? Игры? Там?!! Игр виртуальных, много на Земле. Хочешь в тысячу играй, хочешь – в две. Нет, в одну зашел, и сидит там. Странная игра. Древняя. Вселенная Хаоса называется. Играют в нее люди, совсем отчаянные. Настолько отчаянные, что даже лиц их, никто не знает. Аватарами древними пользуются. Смысл игры понятный – денег нажить поболе. Обман на обмане сидит, да, обманом погоняет. И не на долайки игра идет! Откуда в третьем круге, могут быть настоящие деньги?!! Есть источники, видимо. И имена у аватаров странные какие-то. Ли, Виз, Ардонел, Мо. Вздрагивает Умрия. Неужели, та самая? Здесь?!! Да, нет! Ей то, чего тут делать? Другие Мо игры любила, поострее. Да, чтоб с кровушкой! Не может быть, совпадение просто. Линкс, ДЕФЕНДЕР. Защитник! Красиво! Одно этих людей объединяет. Алчность непомерная, да, честность друг к другу. Да, еще, язык древний, на котором общаются…

9

Двадцать лет, пролетают незаметно. Ему 32, а ей то, уже 195. Самое время совершенствоваться…

… И, правда, нетрудно на Ассамблею попасть! Сними браслет, в нужном месте, 100 километров прошагай по лесам нетронутым, и вот уже, вдалеке, первый небоскреб, над горизонтом встает. Скидывает Донг вещицы ненужные с себя и вот уж, как все одет – фрак черный, манишка белая. Внутренние стороны, туфель остроносых, черны, как смоль, а внешние, – оранжевые слева, да зеленые справа. Да платочек синий в белый горошек из кармана на груди франтоватым треугольничком выглядывает. Улыбается он всем. Непринужденно себя ведет, будто с детства, не в рамочке стоял, а такие сборища посещал.

А, как находят они, друг друга глазами, так и не оторвать уже. И полчаса на балу не утерпели, а уж – фьють. Нету их! Едва порог номера переступают, набрасываются друг на друга, аки волки голодные! Умрия, тут же, юрк «внутрь». Интересно, все же, что 195-летняя женщина, чувствовать может? Полыхает та пожаром конечно, но каким-то, не совсем правильным. Будто коллекционер, качественную вещь приобрел на аукционе, вот и радуется.

Чувствует Умрия – не узнает Алруэ Донга! Да, и как?!! Точеные черты его лица, теперь делают его на хищную птицу похожим. Узкие губы, плотно сжаты. От левого уголка рта, тонкий шрам, до волевого подбородка тянется. Взгляд черных глаз колюч. Змеиный взгляд. Ну, тот, что бабам нравится. Воспринимает Богиня его, как нового красавца, что на пути ее бесконечном встретился. Возраст!

А он ее поцелуями, да, комплиментами осыпает, безумствует! Нравятся Алруэ, такие манеры. Только, вроде угомонились, а она, уж пилотам приказ отдает: нет нужды, в таком возрасте, до окончания Ассамблеи на ней присутствовать! Только в самолете перекусили, посмотрели друг на друга, и опять вцепляются, не оторвать. Приземляются в поместье. Не успевает Донг, бутылку шампанского открыть, а его уж на второй этаж, где спальня отдельная расположена, тащат. Он, то ее нежно любит, долго, то зверем набросится ненасытным. Так две недели, в угаре любовном и пролетают…

Умрия, скучать начинает, но смотрит внимательно, боится важное пропустить. А в поместье идиллия! Утром спят допоздна. В обед завтракают. Потом, гулять в парк отправляются. Трещат, безумолку оба, словно недоговорить, чего-то боятся. Только вот разговоры, немного разные у них. Он ее, все о прошлом пытает. А где? Да как? А когда? А она отмахивается легкомысленно: не помню, да, не помню, твердит. А сама: смотри, какое облако чудное полетело! А воздух, в сосновом бору, как пахнет смолью! А подопечные, вон чего сотворили, только бы нас развлечь, да, порадовать! Он счастливым выглядит, конечно, да, нет-нет и кинет украдкой взгляд на нее и вдруг, жалость в нем появляется. И снова обниматься лезет, квохчет над ней, что курица над цыпленком. Вздыхает терпеливо Умрия: все счастливы одинаково!

Но вот, как-то поздним вечером, когда угомонились детишки в комнатках, говорит она ему странные слова:

– Уж, не знаю, ты ли, нет ли? Но другого, не дождаться, по всему видать. Идем!

Тащит его в подвальное помещение. Что воротами закрыто. А перед ними, коридорчик налево сворачивает. Спрашивает он: а, что за коридорчик? Чего там? А, рукой легкомысленно отмахивается, рухлядь всякая, да, детские поделки, уж, и сама не помню. Расходятся створки ворот в стороны. Ну, и размеры у подвала!!! Идут они, тесно за руки взявшись, по светящейся дорожке к дальнему левому углу. А там, два сундука стоят. Прикладывает она пальчик к одному, к другому. Распахиваются крышки – золотом и драгоценными камнями полны сундуки. «Тебе это! В подарок, – шепчет она застенчиво. – Вот, приложи сюда и сюда пальцы, чтобы перекодировка произошла». Благодарно, он руки ее целует! «Ничего, кроме тебя, мне не надо», – смущенно бормочет. Но персты свои, в выемки специальные, все же не забывает вложить. Закрываются сундуки. А она рукой машет, пошли в кроватку. Подарила и подарила, не о чем, тут долго разговаривать…

И он, и Умрия, отмечают сразу, вот зачем, координаты были в картине старинной. Даже, если бы, не оказался он здесь, в малолетстве своем случайно, все равно бы, по координатам на сокровища вышел. Попалась бы на глаза картина, рано или поздно. Просто она сделала рано. Значит, по плану все идет. Захват. Имитация. Сундуки. Связь. Решилась загадка одного слова…

И все бы хорошо. Да, с памятью, у нее, совсем беда! Просыпается он утром, а она на него смотрит молча. Задумчиво, как будто пытается вспомнить, откуда кавалер сей, у нее в постели оказался. Потом разговорятся, и снова, все хорошо. А еще, чахнуть стала. Нет, все такая же молодая, да румяная. А как будто, груз тяжелый с плеч сбросила. Но не рассчитала, всю жизнь с ним проходила, а теперь, без него некомфортно. Ночью, когда взаимопроникновения у них происходят, шепчет ему нежно:

– Спасибо тебе. Уж ничего и не чувствую, а теплом, ты меня наполняешь, как будто.

Льются в ночи, невидимые слезы из его глаз, как подумает, что с утра, снова на взгляд недоумевающий натолкнется. Беда…

10

Вдруг, как-то, ближе к полуночи, фантом Курта III, в спальне возникнуть желает. А горюшко-лебедушка, уже кудри свои, по груди красавца разметала, спит, голову на плечо мужское приспособив, посапывает безмятежно в ухо. Но браслеты их, давно доступ имеют взаимный. Решает Донг, сам уважить желание мужа.

– Привет, Курти, – вежливо и тихо, по-семейному, возникший в спальне фантом приветствует.

– Я тебе не Курти, а Курт Третий, – величаво, в ответ звучит. – Привет, ты еще с ней? Не надоела?

Понятно. Наставники новые донесли или сама, невзначай проболталась. Хорошо, не темные времена сейчас! Спокойно, любовник, лежа в постели любовницы, с ее мужем, может общаться.

– Тогда, зови меня Людовиком четырнадцатым, королем-Солнцем, – усмехается Донг. – С чего бы это, она мне надоесть должна?

– Как она, вообще?

– Да, как обычно. А ты чего, такой нервный? На Ассамблее слышал, проблемы у тебя? Люди говорили.

– Кто говорил?

– А я, не помню. Зайди во Вселенную Хаоса. Знаешь игру такую? Ли найди там, у него все записано. Он расскажет.

– Некогда мне по босяцким играм шляться. Что это, за секретная связь такая?!!

Связь!!! Связь!!! Связь!!! Сам сказал!!! А ну-ка, еще крючок закинем. Курти то, тоже, не молодеет.

– Да уж, какая есть. У тебя своя связь, у меня своя.

Оп! Примолк, кучерявый! Неужели, слово «связь» с ним, как-то связано?

– Ладно, – цедит Курт Третий, сквозь зубы. – Время будет, зайду. Интересно знать, кто слухи такие распускает.

– Зайди-зайди. За спрос то, денег не берут. Ну, бывай. Спать пора мне.

– Пока. Геронтофил, – укалывает напоследок, исчезающий фантом.

Да, правильно древние говорили: коса длинна, да ум короток. Ведь одного возраста, он с женой своей, а та то, такое слово и произнести уже не сможет. Эх, беда бедовая!

И двадцати минут не проходит, а уж сообщение из игры прилетает. Текстовое. Древняя игра, голосовой связи, даже нет. Удобно это, когда от Искусственного Интеллекта, секреты имеются. Он то, ИИ могущественный, сообщения эти, все равно найдет и расшифрует. Да, только, когда это будет?

«Буртни: Ты, тот Ли, что, про Ассамблею плел?

Ли: Это ты, Курти?

Буртни: Для кого и Курти, а для кого и…