Текст книги "Выше, чем Боги. Инфузия"

– При гравитационном маневре, двигатели не должны работать постоянно. И надо оставить на посадку или хотя бы, на вывод корабля на орбиту Земли. Бред какой-то…

– Да, бред. Мы не пилоты, Андрэ. Наша функция, притянуть спутник связи и посмотреть, все ли у него в порядке. То, что нам удалось остановить вращение, уже большая победа. Конечно, мы сможем стать пилотами, только в одном случае…

– В каком?

– Когда смерть, одинаково будет и спереди, и сзади от нас. Когда не будет иного выхода.

– Как романтично! И что, ты предлагаешь?

– Мы должны связать нашу судьбу с этой станцией. Она надежна. Она сумела, не только выжить сама, но и сохранить жизнь нам, после страшной катастрофы. Мы должны наладить электричество. Связь. Уж, в этом-то мы спецы.

– Отлично. И улететь, за это время, так далеко, что…

– Нет, Андрэ. Вон наш якорь!

– Что еще за якорь?

– Мы «зацепимся» за Луну, чтобы не улететь в никуда. Посмотри. Она уже, больше Земли. Значит, мы несемся, с огромной скоростью. И нам нужно затормозить и направить станцию к ней. Мы сможем это сделать, даже не будучи пилотами. После того, как мы выйдем на окололунную орбиту, рано или поздно, нас заметят. Или мы починим связь, или произойдет что-то еще. По крайней мере, лунные программы, для автоматических аппаратов, уже работают. Вот такой план.

– Нас изжарит солнечная радиация, пока нас заметят и заберут. У Луны нет селеномагнитных полюсов.

– Зато мы останемся живы.

– В этом тоже есть, небольшие сомнения. Эта лоханка была создана, для спокойного плавания над Землей. Невысокого плавания. А не, для межпланетных бросков, да еще, в ополовиненном виде, без связи и центра управления. А почему, мы не можем затормозить сейчас, и направится к Земле?

– По той простой причине, что мы удаляемся от нее. И не исключен вариант, что израсходовав, все топливо на этот маневр, мы все равно, будем двигаться к Луне. Но со скоростью, которую уже, не можем контролировать. Удар о поверхность спутника, в этом случае, ничем не уступит по своей летальности, удару о Землю. Ну, мы не сгорим в атмосфере, а просто нас мягко расплющит о поверхность. Сохранив же топливо, мы сможем затормозить с такой силой, что это позволит выйти на орбиту. Сейчас, мы при помощи боковых дюз, сориентируем нашу малышку так, чтобы она направлялась, точно к Луне, курсом чуть повыше края ее диска, полюса. Мы способны сделать это, просто визуально, без всяких расчетов. Надеюсь, у тебя нет сомнений в исходе этого маневра?

– В исходе этого нет. Но мы не погасим линейную скорость этой махины боковыми дюзами.

– Правильно. Поэтому, наша задача сориентировать станцию, таким образом, чтобы на Луну смотрели, крайние корабли обрезанного обода. Включив их маршевые двигатели, мы сможем затормозить и выйти на окололунную орбиту.

Хотя в этих словах и присутствовала малая толика логики, любой пилот, или просто мало-мальски знакомый, с космическими перелетами человек, сказал бы, что Эл и Андрэ претворяя этот план в жизнь, будут заниматься, приближением собственного, четко спланированного самоубийства. Но такого человека на борту «Femininum», в тот момент, не было. Поэтому, они разошлись, и каждый направился к «своему», концевому, уцелевшему кораблю обода. И здесь им неслыханно повезло! Оба корабля, смотрели своими главными дюзами, прямо на Луну!

Наскоро перекусив (тюбики с пищей нагревали ее сами, после открытия), Эл занялся восстановлением электричества, а Андрэ, мрачно уставившись на серый диск земного спутника, предпринял попытку, при помощи браслета, определить скорость движения и время начала торможения. Если бы браслет, был подключен к Тоталнету, решение этой задачки, не заняло бы, и пары секунд. По той простой причине, что инструкции, полученные им, запрещали бы вообще прикасаться, к столь деликатным устройствам, как маршевые двигатели. Ибо уже несколько тысячелетий, приоритет в подобных расчетах отдавался, только одному параметру – вероятности выживания человека. Поэтому, решение выглядело бы, примерно так. Два человека. Две жизни. При полном бездействии, эти жизни прервутся нескоро, ведь станция, достойно сгинет в пучине космического пространства. А вот, возможное, столкновение со спутником, грозит прервать те же жизни, гораздо быстрее, и главное, намного эффективнее.

Но связи с Тоталнетом не было, и Андрэ занялся расчетами сам. Что он знал? Очень немногое. Он знал, что сила тяжести на Луне, в шесть раз меньше, чем на Земле. Значит, и масса тоже? Возможно. Он помнил, что угловой диаметр Луны, равен тридцати минутам, если наблюдатель находится на Земле. Значит, определив этот показатель, можно, приблизительно, рассчитать расстояние до спутника. Ведь он у Земли один, и каждому школьнику известно, хорошо запоминающееся число – триста тысяч километров. Ну, а зная время прошедшее, после случившегося космического карамболя, легко высчитать скорость, с которой они движутся. А значит, и время возможного столкновения. Еще Андрэ, мог приблизительно, догадываться о массе станции, после того, как от нее осталась половинка. Кроме того, он смутно помнил о существовании второго закона Ньютона, а самое главное – третьего, из которого четко следовало, что зная массу и скорость вырвавшихся из дюз газов, можно определить, когда будет достигнута первая лунная космическая скорость, для перехода в низкоорбитальный полет. Таким образом, оставалось загнать эти данные в браслет и получить решение. И через пару секунд, он уже с ужасом, его разглядывал. Этот ужас удвоился бы, знай, он, что значение ускорения свободного падения на Земле, обозначаемое, столь популярной, в глубоко образованных и широких народных кругах, латинской буквой «g», уже давным-давно, для удобства запоминания, округлено до целого числа 10, что вполне понятно, не могло привести, ни к каким серьезным последствиям на Земле.

А может быть, все было еще тривиальнее? И какому-то чиновнику, ответственному за проведение школьных реформ, в те веселые времена, когда определение истинного положения точки-G выглядело серьезной и высокоинтеллектуальной забавой, показалось, что запись G=10, выглядит гораздо красивее, чем g=9,8, тем более, что цифра 1, несколько напоминала мужское начало, а цифра 0 – человеческое. Так эта константа и попала в школьные учебники! Ну, а уже, оттуда перекочевала в Тоталнет и браслеты. Конечно, специалисты занимавшиеся запуском космических аппаратов, пользовались ее истинным значением, но Андрэ к таковым не относился. Поэтому, ужас его, был вызван другой причиной. Дело в том, что его браслет показывал – торможение должно начаться ровно, через пятнадцать минут.

– Эл!!! – громко кричит он. – Где ты?!!

– Я ищу нам, немного электричества и кажется, уже близок…

– Эл!!! Тормозить надо через пятнадцать минут!!! Ты направо, я налево! Быстрее!!!

Уже через две минуты, коллеги по несчастью, застегивают ремни безопасности на своих комбинезонах.

– Как такое могло произойти? Почему, так быстро? – спрашивает с экрана, развернутого перед Андрэ, Эл.

– Не знаю. Скорость очень велика.

– Настолько? Это вряд ли. Итак?

– Кнопка «Смесь». Нажимай!

– Есть.

– Так. Заполнение камер началось. Для максимального и эффективного выброса, необходимо десять минут. Ждем. Рядом таймер, Эл. Двигатели должны работать 19 минут 37,5 секунд. Мы будем тормозить не торопясь. Выставил?

– Тут нет 0,5.

– Ладно, оставь 19,37.

– Понял.

Томительно тянутся минуты. Хм. Маршевые двигатели… Это не боковые пшикалки. Это серьезные машинки. Камеры сгорания, почти полны смесью. Через 10 секунд, нажатие кнопки «Пуск», приведет к попаданию в нее капельки катализатора и начнется управляемый взрыв. Андрэ, вглядываясь в напряженное лицо Эла на мониторе, начинает обратный отсчет времени.

– 5, 4, 3, 2, 1, 0. Пуск!

Судя по тому, как болезненно врезались ремни, в уже пострадавшие места, взрыв получился, что надо!

– У меня, сработало! У тебя?!! – вопит он. Эл, с вымученной улыбкой на лице, показывает большой палец. – Иди в центральную спицу и корректируй направление боковыми дюзами. Мы должны лететь, прямо над полюсом.

– Да, босс.

Андрэ отстегивается от кресла, и тоже направляется туда. Почти дойдя до поворота, он выглядывает из внутреннего иллюминатора обода. Ну, и ну! Диск Луны, закрывает собой полнеба.

– Ну, что там? Нормально? – кричит Эл. Да, он же не видит!

– Пока, идеально. Иди сюда, посмотри.

Эл выползает из шлюза, (теперь внутренняя стенка обода, служит «полом» из-за торможения), выглядывает в тот же иллюминатор, что и Андрэ. Черного неба, уже не видно, все заслоняет, темный диск Луны. Эта сторона, во власти ночи. Полюс уже, рядом.

– Черт побери, – бормочет Эл. Двигатели ревут, на полную катушку. – Что-то, низковато, пожалуй, идем. А?

– С чего ты взял?

– Плохо видно, конечно, но поверхность, как будто вогнутая.

– Это нормально, тут же нет атмосферы.

– А по мне, так низковато идем, – повторяется Эл.

– Эл, не гунди. Это же Луна, не Земля. Меньший диаметр, другая кривизна. Отсюда и высота, как у самолета. Пошли в модуль, нам надо пристегнуться.

Погрузившись, в кресла они переглядываются. Ну, что же. Каждый сделал, что мог. Конечно, тяжело сидеть и, не видя, происходящего снаружи ждать, чем все закончится. Пот блестит на лбах. Остается минута до остановки двигателей.

Вдруг, их рев становится громче, а ремни натягиваются туже.

– Что за черт?!! – недоумевает Андрэ.

– Я… Я… не… – бормочет Эл. В голосе страх, в глазах отчаяние. Они оба ощущают, что скорость еще уменьшается, а станция начинает снижаться. Эл, путаясь в ремнях, начинает освобождаться от них.

– Куда ты?!! Сиди!!! – ревет Андрэ. – Сиди, тебе говорят!!!

– Я… мне… надо…

– Сидеть!!!

Двигатели взвывают навзрыд напоследок, словно исполняют прощальную мелодию! И сразу же, наступает могильная тишина. Покой. Невесомость. И словно опасаясь, что астронавтам быстро прискучит это однообразие, страшный удар, обрушивается на станцию. Потом еще. И еще. «Что-то, мы зачастили, – прощается, с уже, пробирающимся по знакомым трубам сознанием, поникающий разум Андрэ. – Второй раз за день»…

… Но и на этот раз, ослепительная точка впереди остается недостижимой. Сознание, нехотя вынуждено возвращаться обратно, под черепную коробку, прямо в мозг, напуганное веселым и истеричным смехом напарника. Андрэ, с удивлением открывает глаза и осматривается. Надо же! Он висит на ремнях в кресле, не опираясь на лицо! Прогресс! Эл, почему-то стоит на потолке. Тянет к нему руки.

– Отстегивайся, босс, – произносит он дурашливо. – Я поймаю. Не бойтесь, босс. Здесь вы весите всего 16 килограмм.

Андрэ осторожно освобождается от ремней и падает в его руки.

– С прибытием, – произносит Эл. И снова не может сдержать припадок нервного смеха. Он настолько заразителен, что Андрэ, морщась от боли в голове, начинает тихонько подхихикивать. Что поделать? Люди, только что бывшие на волосок от смерти и выжившие при этом, ведут себя одинаково. Над чем они смеются в такие моменты? Над отступившим страхом и ужасом? Над собственным неразумным фартом? А может они смеются над той, от которой, все равно не уйти? Факт остается фактом. Смеются вначале, все. Ну, а потом, осознав положение, многие начинают плакать. Затем, подкрадывается голод и после его утоления сонливость. На все становиться начхать. Нервной системе, требуется подзарядка.

Поэтому, плотно закрыв герметичную дверь модуля и быстро перекусив, они освобождают из стены, нечто напоминающее гамаки и, закутавшись в толстые шерстяные пледы, проваливаются в полный беспокойства сон…

Элу, без всяких сомнений, снится одно: его самый безумный, а может быть, самый разумный поступок, который он совершил в своей жизни. Перед Андрэ, грустное, молодое и красивое, своей утонченной красотой, лицо кавказской девушки. Даже в своем сне, он не забывает, что она, так и не вышла из последней «истории». Не вышла потому, что была низведена, прямо там, внутри. Кто-то сильно торопился это сделать. Взгляд ее огромных, черных глаз участлив. Но вот, наконец, вдоволь насмотревшись, она словно гривой встряхивает густыми и длинными волосами и, махнув ему на прощание рукой, извиняющимся тоном произносит:

– Нам просто, нужна была эта фора, Андрэ.

3

Что же, наверное, первая ночь всех потерпевших кораблекрушение неспокойна и полна тревоги. Но рано или поздно, встает Солнце и начинается новый день. Не так было, на этот раз.

Андрэ открывает глаза и понимает, что мог этого и не делать. Результат, был бы таким же, потому что его окружает, даже не темнота. Темень! Но волшебный браслет приходит на помощь и на этот раз. Хорошо ему! Ведь он, может заряжаться от чего угодно. От лучика солнца. От покачиваний идущего человека. Или просто, от разницы температур, между его кожей и окружающим воздухом. Его рассеянный свет выхватывает, свернувшуюся калачиком фигуру Эла. Разгром, царящий в модуле. Не скидывая одеяла, Андрэ встает, превращает рассеянный свет браслета, в узконаправленный луч и подходит к иллюминатору модуля. И направляет луч в него. Его глаза, готовы увидеть все что угодно, кроме того, что они не видят, ровным счетом ничего.

– Я уже пробовал, – доносится, со стороны Эла. – Там ничего нет. Думаю, это окошко, под слоем реголита. Давай завтракать, и отправимся на разведку?

– Да, – хрипло отвечает Андрэ. – Как думаешь, что произошло?

– Сила торможения увеличилась в последний момент. Помнишь, как завыли двигатели?

– Да, помню. С чего бы, это им выть, а?

– Я… не знаю… правда… Мы на Луне, и мы живы, это факт. Очень удивительный, прямо скажем.

Разумеется, разведка стартовала со своей виртуальной части. Поскольку локальная сеть, каким–то чудом продолжала работать, они просканировали каждое помещение. Отсек за отсеком. После его окончания, стали очевидны две вещи. Во-первых, им повезло. Во-вторых, им дико повезло. Другими словами, не обладая никакими летными навыками, им удалось прилуниться, при этом оставшись в живых. Все отсеки сохранили свою герметичность. Правильнее сказать, восстановили ее. Обращало на себя внимание отсутствие центральной или средней спицы, сыгравшей, по-видимому, основную роль, при торможении. Боковые же спицы, не смотрели больше в центр, а слегка изогнулись внутрь полукруга. Сам полубублик, стоял неровно. Явственно ощущался уклон справа налево и сзади наперед.

Когда, они вышли из жилого модуля и обследовали помещения станции физически, картинка сложилась полностью. Их недобублик, умудрился втиснуться в расщелину, полностью забитую лунной пылью. Поскольку, судя по наклону, расщелина располагалась, под некоторым углом к горизонтали, становилось очевидным, что они еще, и рухнули с высоты. Правая часть обода и его середина с жилым отсеком, располагалась под слоем лунной пыли. Ее окружала плотная среда. Левой же части, удалось погрузиться в пыль, лишь на десяток метров, все остальное торчало наружу. Вид оттуда поражал своей красотой. Верхние иллюминаторы демонстрировали спокойную величавость звездного неба. В остальные, не было видно ничего, но это было обусловлено не пылью, а отсутствием света.

Возвратившись в жилой отсек, и развернув убогую 3-Д проекцию станции, а также окружающего ее ландшафта, астронавты приступили к обсуждению сложившегося положения.

– Что же, – говорит Андрэ. – Полагаю, картина посадки, была следующей. Перед тем, как выключиться, двигатели, по какой-то непонятной причине, заработали с повышенной мощностью. В результате, скорость полета, оказалась меньше первой лунной, и мы стали полого падать на поверхность. Ударившись об нее, при посадке, мы заскользили по толстому слою песка или пыли. Только этим, я могу объяснить, возможность нашего разговора сейчас. Но впереди, ожидал неширокий каньон. Скорость, когда мы достигли его, была значительно меньше посадочной. И когда мы сорвались с его края, станция наклонилась вперед и каким-то чудом, угодила самыми твердыми частями, а именно ракетными двигателями в расщелину, на противоположной стене каньона. Если бы на подобной скорости, мы врезались в скалы, думаю, никакие материалы нас не спасли бы. А так? Даже биоотсек не пострадал. Вопрос, где мы потеряли среднюю спицу, не представляется мне существенным, видимо, при соприкосновении с поверхностью, именно на нее пришлась основная нагрузка. Таким образом, вместо того, чтобы красиво парить над Луной, медленно поджариваясь в солнечной радиации и ожидая, что кто-то обратит на нас внимание, мы оказались втиснуты в щель на ее поверхности. Плюс в этой ситуации есть. От радиации, нас защитит толстая, судя по всему, скала. Минус я вижу только один – нас никто, никогда не увидит. Ха-ха, прости Эл, это нервное.

– Ничего, сейчас пройдет. Я думаю, что самое трудное позади. Да-да! Мы не разлетелись на молекулы, при посадке, мы будем защищены от радиации. У нас есть запасы, рассчитанные на пребывание 40 человек. Биоотсек не пострадал. Насколько я помню, перед посадкой, мы шли, вдоль терминатора²⁹, по его темной стороне. Значит, скоро взойдет Солнце. Поскольку мы, прилунились практически сразу, после того, как пролетели над полюсом, то оно будет невысоко. Значит, даже на поверхности, радиации будет минимум. Это большой плюс. Сегодня, я все же доберусь, до электричества и аккумуляторы помогут нам, дотянуть до восхода. Для предотвращения лишних термопотерь, мы будем, большую часть времени, находиться здесь, в герметично закрытом жилом модуле. Как только станет светлее, мы установим солнечные батареи. Здесь, есть небольшой запас. Осмотримся. Конечно, нас никто не заметит. Но это при условии, что мы будем, просто сидеть и ждать.

– Ближайшие перспективы, приблизительно понятны. Ты запусти электричество. Но что, ты предлагаешь делать дальше?

– Дальше? Все просто и сложно, одновременно. Каждый отсек станции, это космический корабль, в прошлом. Значит, у него должна быть радиосвязь. Это конечно, не Тоталнет, но сгодится. Даже, если это не так, я, с помощью мотка медной проволоки, буквально, на коленке, сооружу радиостанцию, такой мощности, что нам удастся оповестить мир, о нашем чудесном спасении. И поверь, у нас есть все, чтобы дождаться прибытия помощи. И мы ее дождемся!

– Возможно, ты прав, но у меня маленький вопрос. Ты хочешь оповещать весь мир о нашем спасении из этой щели?

– Нет, мы выйдем и установим внешние антенны.

– Выйдем в чем, Эл? В этих надувных мешках, которые по жуткому недомыслию, кто-то назвал скафандрами? Ведь они хороши в открытом космосе, когда тебе надо, немного помочь застрявшему спутнику, пройти в приемный шлюз. Они не предназначены, для прогулок по планете. И любой острый, незамеченный вовремя камешек, с легкостью превратит этот мешок в погребальный саван.

– Мы пойдем в том, что есть. Подумай, как сделать, этот мешок попрочнее. Заодно и порадуйся, как никому, не пришла в голову светлая мысль, избавиться за ненадобностью, от кислородных баллонов скафандров. Зачем они? Ведь, достаточно обычного шланга! И кстати, по поводу того: заметят, не заметят? Средняя спица! Она белая! И она, не с нами!

– Полагаешь, первые шаги, людей будут направлены на увековечивание нашей памяти? На установку памятного обелиска на месте нашей гибели? Что-то сильно сомневаюсь в этом…

… Конечно же, все произошло, как и предполагал опытный Эл. Ему удалось восстановить цепи электропитания, так что, два самых важных, для выживания отсека, био и жилой, имели и тепло, и свет. Правда, нигде не удалось обнаружить радиостанций. Да, это и понятно. Конечно, они были демонтированы, чтобы освободить место, под запасы. К чему эти излишества на объекте, у которого есть, прекрасно оснащенный центральный пункт связи, а сам он, буквально купается в волнах Тоталнета? Это обстоятельство, ничуть не смутило Эла. И буквально, за пару часов, ему удалось соорудить некое страшилище, которое он назвал антенной.

«Нам нет нужды, разговаривать с Землей голосом, – пояснил он, при этом. – Достаточно послать, структурированный сигнал, напоминающий помехи. Азбука Морзе!». Андрэ же, свои основные интеллектуальные усилия, направил на перепрофилирование космических скафандров, в планетарные. Получилось лихо! Он намотал на ноги мешков, аккуратно нарезанные полосы, из комбинезонов хранящихся там же. А снизу, приклеил нечто, напоминающее резиновые ванночки. Подумав, после этого, еще пару часов, он пришел к выводу, что дальнейшие усовершенствования, возможны только на Земле.

А потом… взошло Солнце! Они не могли видеть рассвета. Потому что, там, где нет атмосферы, его быть, не может. Они не могли видеть и самого светила, потому что, линия горизонта, для них была ограничена противоположной стенкой каньона. Просто, вдруг стало светло, словно некто нажал кнопку выключателя. Пора было приступать к работе снаружи.

И первым делом, установить солнечные батареи. Конечно, они не имели ничего общего, с теми тяжеленными панелями, которые словно в глупую шутку, кто-то назвал так, в Темные века. Устроенные на совершенно иных, биотехнологических принципах, заимствованных у природы, они не только преобразовывали энергию света в электрический ток, но и попутно действовали, как аппараты фотосинтеза, поглощая подававшийся из модулей углекислый газ и воду, и выдавая в ответ глюкозу и кислород. Их полезная площадь была велика, а сами они были необычайно легки, даже на Земле, ввиду своей миллиметровой толщины. Что уж, там говорить, о Луне?!!

И конечно, разворачивать батареи на дне каньона не имело никакого смысла. Требовалось выбраться из него. Задача выглядела не очень простой, так как верхняя кромка противоположной стены, виднелась на высоте 30 метров. Такая же безрадостная картина наблюдалась и из иллюминатора смотревшего вправо. А вот левее, стены каньона словно утопали в песке, который образовывал полого уходящую вверх насыпь, пригодную для восхождения.

Сам процесс доставки, выглядел следующим образом. Один из шлюзов, наружной части обода, смотрел, прямо вниз и находился на высоте нескольких метров от поверхности. Астронавты перетащили поближе к нему, с десяток кассет «заряженных» батареями и мотки соединительных проводов, трубочек и шлангов. Затем, облачившись, в модифицированные Андрэ скафандры, и проверив их герметичность, они закрыли дверь внутрь станции и не торопясь, стравили из отсека воздух, после чего открыли крышку люка внизу. Пока один выбрасывал, через образовавшееся отверстие оборудование, другой крепил, надежным морским узлом толстую веревку к скобе, удачно располагавшейся на внутренней стенке модуля. Веревочной лестницы, к их немалому удивлению, в штатных запасах станции, не значилось. Диаметр шлюза был достаточно широк, чтобы в его просвет, смог протиснуться один человек, даже в неуклюжем скафандре. Первым был Андрэ. Когда до лунной поверхности оставалось, с десяток сантиметров, он прекратил спуск и, демонстрируя недюжинные познания в космической мифологии, жизнерадостно произнес:

– Good luck, Mister Gorsky!³⁰

И затем, аккуратно ступил на «землю».

– Давай, Эл! Если ты, не веришь в мифы, ты будешь, вторым человеком, ступившим на Луну.

Эл так же легко справился со своей задачей. Правда, в отличие от Андрэ проделал это молча.

После этого, началось собственно восхождение, но, несмотря на его кажущуюся легкость, осторожный Эл настоял на том, чтобы они были связаны страховочным тросом и двигались на расстоянии 20 метров друг от друга. Причем более легкий Эл, шел первым. Через два часа (уж, больно неудобными оказались скафандры), они достигли цели – верхнего края каньона, который, несмотря на низко стоящее, над горизонтом Солнце, буквально купался в его лучах. Эл, молча, указал Андрэ на глубокую, внезапно обрывающуюся у края траншею, своими размерами слегка напоминающую небольшой крепостной ров. Мысленно продолжив его дальше, они наткнулись взглядом, на белеющий из расщелины обод «фемины». Вот это тормозной путь!!!

Они побросали с десяток кассет на расстоянии 20-ти метров друг от друга и, отойдя в сторону, активировали их. Оба хорошо знали, как это будет происходить, но все равно заворожено следили, за магическими действиями высоких технологий.

Обычно кассеты, при соприкосновении с «умным покрытием» станции, моментально «прилипали» к нему. И, никого особо не интересовал вопрос, благодаря чему, это собственно происходит. Не так было сейчас.

На виртуальных экранах, было хорошо видно, как тонкие щупики вывернувшиеся из кассет, не найдя «знакомого» материала, начинают прорастать, сквозь слой реголита, а наткнувшись на каменистую поверхность, образуют прочную сетку, которая прикрепляется к ней, подобно лишайнику.

– Хм, ничто не ново под Луной, – шепчет Андрэ, когда эти сетки начинают объединяться, связывая «корневую» систему отдельных кассет воедино. И он, конечно же, прав, потому что протекающие процессы, один в один напоминают те, что происходят, при образовании единого мицелия или грибницы. А это означает, что вскоре, «корни» будут выполнять не только «закрепительную», механическую функцию, но и проводящую.

Утвердившись, прутья начинают толкать кассеты вверх, образуя «стебли». Их рост заканчивается, когда они оказываются на высоте, чуть более десяти метров. И вот начинается настоящее чудо!

Тончайшую оболочку кассет, начинает разрывать, неторопливо распускающиеся плоские цветы! Через четверть часа, перед астронавтами вырастают 10 листообразных пластин. В условиях полной невесомости, их форма не имеет особого значения и может колебаться от прямоугольной до эллипсовидной, но слабое гравитационное воздействие Луны, заставляет их принять вид обычных листьев, с широким закругленным основанием внизу и остроконечной вершиной. Их площадь огромна и равна площади рабочей поверхности развернувшихся легочных альвеол, среднестатистического человека, то есть ста квадратным метрам. Таким образом, общая функциональная поверхность развернутой группировки батарей, составляет гектар. Неплохо, для начала!

Астронавты приближаются вплотную к занимающему центральную позицию «листу», «черешок» которого имеет заметное утолщение у самой поверхности реголита. При ближайшем рассмотрении «листа», видны многочисленные прожилки-волокна, которые придают ему определенную жесткость и сливаются в более заметную срединную трубочку, переходящую в «черешок» и открывающуюся технологическим отверстием в утолщении. В руках у Андрэ, конец длинного шланга, из просвета которого выглядывают несколько разноцветных трубок и проводков. Начинается процедура, требующая непосредственного участия человека. А значит, внимание должно быть удвоено! Ведь человеческий фактор никто не отменял! Недопустима ошибка при соединении разъемов шланга и этого своеобразного хаба! Их три. Возле одного виднеется надпись СО₂ и Н₂О; возле другого – С₆Н₁₂О₆ и О₂; наконец, возле третьего – нарисован знак молнии. Несмотря, на столь очевидные надписи, первый имеет вид красного треугольника; второй – золотистого квадрата, а третий – эллипса цвета индиго. Мда, невысокого мнения были конструкторы об уровне подготовки астронавтов в прежние времена.

Тут и ребенок бы догадался! Андрэ хмурится: странное сочетание цветов. Впрочем, ладно, возможно у создателей были свои резоны. Он решительно подтягивает конец шланга и касается им краев технологического отверстия. О! Снова высокие технологии! Участие человека закончено? Он саркастически улыбается, наблюдая как черешок и шланг сливаясь, становятся одним целым. Эл касается его плеча и показывает рукой в сторону «листьев». Все они идеально «смотрят» на Солнце. Ничего удивительного! Ведь они обладают положительным фототропизмом³¹ и поворачиваются вслед за светилом, стараясь подставить его лучам, максимальную площадь своей поверхности.

Другое, всегда удивляло Андрэ, пока он не освоил курс начинающего астронавта. Ну, хорошо – в шланге всегда циркулирует жидкость, которая не позволяет замерзнуть воде. Но как?!! Как, в безвоздушном, холодном, космическом пространстве, температура которого приближается к абсолютному нулю, она не превращается в лед, внутри этих тоненьких прожилок «листа»? Тем более что вода в процессе фотосинтеза, должна быть в парообразном состоянии? Он, как и все, встречая что-то непонятное, списывал это на высокие технологии, но ответ был, до смешного простым! Оказалось, что когда тебя ласкают лучи Солнца, основная проблема заключается не в том, чтобы не замерзнуть, а ровно, наоборот – в том, чтобы не изжариться! Ибо вакуум. И ему, никак не отдать свое тепло! А без Солнца? Без Солнца, «листья» сворачиваются «выдавливая» воду из себя! Все просто!

После того, как астронавты сбросили моток шланга в каньон и, спустившись, присоединили его к такому же технологическому отверстию (каждый отсек имел подобное), система была собрана. Они взобрались по веревке внутрь шлюза, завинтили крышку люка и впустили туда воздух.

– Я бы сказал, что первый выход, был успешен, – произносит Андрэ. – Если бы, не эти проклятые скафандры, можно было бы, сгонять еще разок.

– Согласен. Но антенна потерпит до завтра.

– Завтра наступит, тут через месяц.

– Ну, да. Отдохнем и займемся ей, после сна.

Половинка «Femininum», намертво впаянная в лунную скалу, на глазах оживала…

– И как ты считаешь, – спрашивает за обедом Андрэ. – Скоро нас вытащат?

– Установим антенну, и после этого, я устрою такой ад и какофонию в эфире, что самому недалекому, станет понятно все.

– Ну, а дальше?

– А что дальше? Ракеты есть. Траекторию рассчитают специалисты. Лететь с нормальной скоростью два-три дня. Ну, еще неделю, на подготовку. Немного покрутятся вокруг, чтобы обнаружить нас. С учетом того, что мой телеграф, будет включен на полную мощность, и будет буквально, искрить, дело нашего обнаружения не затянется.

– А потом? Ведь, до сих пор, нет ракет или кораблей, которые присев, неподалеку от нас, могли бы снова взлететь и отправиться к Земле.

– А-а-а… Ты, опять, про свои мифы? Миссия «Аполло»?!! Я не ошибся? Расскажи эту байку, для пищеварения. Да, и заснуть под нее, получиться хорошо.

– А то, ты не знаешь.

– Расскажи, что тебе трудно?

– В полете, они разворачивали посадочный модуль.

– Зачем?

– Я не помню точно, Эл. Кажется, это было связано, с конструктивными особенностями.

– Ага, понятно. Ну, парням надо было, чем-то занять себя в дороге. А потом?

– Они выходили на окололунную орбиту, как хотели, и мы с тобой. Потом, посадочный модуль отделялся, и в нем было двое. Один астронавт, оставался на орбите. Двое приземлялись, выполняли программу миссии, затем садились в посадочный модуль и он взлетал. Стыковался на орбите, с основным кораблем и все, обратно домой! Сейчас-то, таких кораблей нет. Чтобы воссоздать технологию года хватит, как думаешь?